Мир иллюзий мистера Редфорда

– Здравствуйте, мисс! Вы не подскажите, где я могу найти мистера Палмера? – мягко спросил он.

Я растерялась, не сразу ответив ему. Редфорд оказался почти одного роста со мной, лишь на полголовы выше, тоже астеничного телосложения, что особенно выделялось благодаря его черному, плотно прилегающему к телу костюму. Волосы его были темные и почти касались плеч. Весь образ его был мрачный, но артистичный благодаря прическе и затейливым перстням на руках.

– Здравствуйте, – пробормотала я в ответ. – Позвольте, я провожу вас. – Я старалась вести себя сдержанно и ничем не выдать себя, но в каждом своем движении чувствовала скованность, неловкость, наигранное равнодушие.

Я провела мистера Редфорда в гримерную отца и, заглянув к нему, сказала как можно более непринужденным тоном, словно появление у нас в коридоре мистера Редфорда было привычным для меня делом:

– Отец, здесь мистер Редфорд. Он желает тебя видеть.

– Отец? – переспросил гость, несколько иначе взглянув на меня. – Так вы дочь мистера Палмера? И, как я понимаю, знаете меня? Я ведь не представился при встрече, а вы только что назвали мое имя, – с улыбкой заметил Редфорд.

– Да, я знаю вас, – смущенно призналась я, оглядываясь на отца.

– Мистер Редфорд, позвольте представить вам мою дочь Эмми, – сказал он, выходя к нам.

– Что ж, приятно познакомиться, – улыбнулся мне Редфорд.

– Эмми большая поклонница вашего творчества, – заметил отец.

– В самом деле? – Редфорд смутился. – И вы читали «Скульптора»?

– Да, и «Игрушку теней», – ответила я, чувствуя, как сильно бьется сердце. Я, наверное, выглядела глупо со стороны, но я никак не могла поверить, что вижу перед собой самого Дэвида Редфорда.

– Вам понравилось? – спросил он.

– Да, я очень жду премьеры! – призналась я.

– Что ж, с меня пригласительный, – пообещал Редфорд.

– О, моя дочь будет очень счастлива, – сказал отец, обнимая меня за плечи. – А как вам мое представление, мистер Редфорд?

Я успела только тихо вымолвить «спасибо», переглянувшись с Редфордом.

– Я впечатлен и вдохновлен, – признался он отцу. – В какой-то момент поймал себя на мысли, что хочу включить ваши номера в свои постановки. Мы могли бы сотрудничать.

– Драматический спектакль с фокусами? – засомневался отец.

– Музыкальный спектакль, – поправил Редфорд. – Почему бы не попробовать? Обожаю пробовать что-то новое, безумное! Чем безумнее, тем интереснее.

– Я подумаю над этим, – пообещал отец. – Но обсудим позже. Через две недели мы уезжаем на гастроли до конца лета.

– Вовремя я обратился к вам, – улыбнулся Редфорд. – Скажите, мистер Палмер, у вас большая труппа? Вы ведь не в одиночку проворачиваете все свои трюки.

– У меня есть мой помощник Питер и Эмми. Мне вполне хватает их двоих.

Мистер Редфорд перевел взгляд на меня.

– А какова ваша роль, если не секрет? – полюбопытствовал он.

– Я участвую в номере с зеркалом, – ответила я.

– Ваше исчезновение поразило меня больше всего! Как вам это удалось? – с неподдельным восторгом спросил он, но отец поспешил заметить, что мы не разглашаем секреты своих фокусов.

– Все равно, я снимаю перед вами шляпу, – с уважением откликнулся Редфорд. – Вы впечатлили меня и дали почву для новых идей. Благодарю за это и жду на своих спектаклях.

Мне было жаль, что мистер Редфорд так скоро покинул нас. Как хотелось мне показать ему эскизы и спросить его мнение! Ведь спектакль еще в разработке, можно было бы принять и мои идеи относительно костюмов. Но как ему об этом сказать и при этом не показаться странной и навязчивой? «Извините, мистер Редфорд, не желаете ли взять меня художником по костюмам и гримером в вашу постановку? Я уже сделала эскизы костюмов для всех героев…» – звучит слишком напористо и отталкивающе для девушки. Я не решилась подойти к нему с этим предложением и с сожалением смотрела вслед любимому драматургу. «Возможно, как-нибудь в другой раз…» – утешала я себя.

Через две недели мы уехали на гастроли, и я так и не повидалась с мистером Редфордом, а мои зарисовки по-прежнему оставались лежать в сумке.

Глава 3. Игрушка теней

Не стану подробно описывать наше турне. Но без ложной скромности должна заметить, что оно прошло весьма успешно. Отец сполна окупил все затраты на представление и аренду помещений. За время гастролей я пару раз сыграла зрительниц из зала. Мы снова стали дружны с Питером и почти каждый день гуляли вместе до начала представления. Иногда, в выходные для нас дни, мы прохаживались вдоль берега реки и обсуждали, в какой день наше представление было более успешным и почему. Питер делился идеями новых фокусов и позже предлагал их отцу. Мне все хотелось рассказать Питеру о том, какие костюмы я придумала для персонажей пьесы мистера Редфорда, но каждый раз что-то мешало мне это сделать, а он не напоминал. Про визит Редфорда Питер знал, но никаких эмоций не выразил. Для меня так и осталось загадкой, что он в действительности думал об этом. Однако в начале осени, когда мы уже вернулись в Лондон, Питер вызвался сопровождать меня на «Игрушку теней». В зале ему даже удалось поменяться с кем-то местами и сесть рядом со мной. Питер смотрел этот спектакль в первый раз. Прежде он ограничивался прочтением рекомендованных мною пьес, но здесь отчего-то решил составить мне компанию. Возможно, ему захотелось наконец вживую оценить постановку, я искренне надеялась, что им в ту минуту руководила не ревность. На самом деле я и сейчас не могу сказать наверное, отчего Питер пошел со мною и надо ли искать в этом какой-то особый умысел.

Так или иначе, в тот вечер мы были в театре вместе. Сидели в партере. Я – в красивом бархатном платье, а Питер во фраке. Он не любил подобного рода одежду, но театральный этикет диктовал свои правила.

Мне хотелось купить цветы и подарить их мистеру Редфорду, я долго сомневалась, но все же не смогла прийти с пустыми руками. Я купила небольшую корзину с пышными красивыми гортензиями и попросила сотрудников зала передать цветы мистеру Редфорду в гримерную. Мне не нравилось бросать цветы на сцену с криками «браво», на мой взгляд, это грубо и не всегда уместно. В корзину я вложила визитную карточку с подписью «Спасибо за спектакль». Я не стала придумывать что-то особенное и оригинальное, чтобы не выглядеть навязчиво и дабы мистер Редфорд не чувствовал себя хоть сколько-нибудь обязанным. Питер отнесся к моему поступку снисходительно и не стал его комментировать. Зато после спектакля, пока мы стояли в очереди в гардероб, он высказался о самой постановке:

– Эмми, это очень странный спектакль. Я не понял его смысла. Что Редфорд хотел им сказать?

– Это повесть о душе гения, непонятого людьми, ушедшего в мир иллюзий и потерявшегося там.

– Мне порой кажется, что твое увлечение пьесами мистера Редфорда отчасти тоже уход от реальности. Ты видишь гениальное в странных, даже сумасшедших вещах. Тебе хочется видеть Редфорда гением, но он им не является.

– Говори потише, пожалуйста, – попросила я, оглядываясь по сторонам. – Люди ведь могут услышать!

Питер наконец получил наши пальто, и мы отошли в сторону.

– Ты не пойдешь со мной?

– Эмми, ты в самом деле собираешься ждать его на улице?

– Но я хотела поблагодарить за спектакль и…

– Ты уже поблагодарила, передав ему цветы. – Питер накинул мне пальто на плечи.

– Но альбом с эскизами! – возразила я. – Ведь я хотела показать ему наброски.

Питер развел руками.

– Если хочешь – подойди, а то скажешь потом, что я не дал вручить подарок твоему Редфорду.

– Я недолго, правда, – пообещала я, не в силах сдержать улыбки. – Хочешь, я тебя представлю ему? Ведь он помнит меня, как думаешь?

– Помнит, помнит. Пойдем!

Мы вышли на улицу. В этот вечер было холодно, но, несмотря на затянутое серыми тучами небо, дождя не было.

Обойдя здание, мы подошли к служебному подъезду, где уже стояло несколько человек.

– Почему мы ждем здесь, если вы знакомы с Редфордом? Быть может, стоило пройти за кулисы, как это сделал он сам после нашего представления? Ты ведь оставила визитку, Редфорд мог сам предложить встретиться… – ворчал Питер, спрятав озябшие руки в карманы. – Стоять и поджидать его на улице как-то неуважительно по отношению к самим себе, не находишь? Мы тоже артисты и не должны униженно ждать у дверей.

– Питер, перестань. Меня за кулисы никто не приглашал, и я никого не знаю в театре, кто мог бы меня провести. Будет лучше, если мы тут постоим со всеми.

– Эмми, ты так унижаешься из-за него! – с горечью заметил Питер.

Я начала было вновь доказывать обратное, как дверь отворилась и на порог вышел Редфорд. Он был с цветами, но вот моей корзины у него в руках не было. Раздав поклонницам автографы, он перебросился с ними парой любезных фраз, и я наконец смогла подойти.

– Мистер Редфорд, – окликнула я, когда он собирался уже уходить.

– Да? – увидев меня, он улыбнулся. Его лицо оживилось. – Вы мисс Палмер, верно?

– Да, – застенчиво ответила я. – А это мой друг Питер. Он работает с нами.

– Значит, вы тот самый помощник мистера Палмера? Что ж, очень приятно, – Редфорд протянул Питеру руку. – Я позже непременно загляну в ваш театр. Сейчас очень много забот с премьерой «Скульптора», – заметил он. – Вы были сейчас на спектакле?

– Да, и уже не в первый раз. Вы потрясающе играете, – ответила я, чувствуя некоторую неловкость.

– Благодарю. А отчего вы не попросили меня о контрамарке? Я мог бы сделать для вас.

– Я купила билет еще до нашей встречи.

– Что ж, на будущее – обращайтесь, – любезно предложил Редфорд. Он, видимо, спешил, это было заметно. Я не стала задерживать его, лишь еще раз поблагодарила за спектакль и простилась.

По дороге домой я никак не могла отделаться от какого-то неприятного ощущения, словно я что-то сделала не так и выглядела глупо. Питер спросил об альбоме.

– Ты ведь хотела подарить ему эскизы или хотя бы показать. Мы ведь не просто так стояли и ждали его?

– Но он спешил, я не хотела задерживать его…

– Ты себя ведешь так, словно он выше тебя, лучше. А ты должна уважать себя, Эмми. Как ты этого не понимаешь?

– Я уважаю, но я застенчивый человек, – попыталась оправдаться я.

– Нет. Ты просто не понимаешь, какая ты… замечательная девушка, Эмми! – Питер смутился и отвел взгляд. – Ты должна себя вести как равная ему. А ты боишься всего, почему? Могла бы пройти за кулисы и пригласительный попросить. Учти, как ты себя поставишь, так он с тобой и будет себя вести.

– Вот ты говоришь, как равная… Но ведь он дворянин, из знатной семьи, а я… Ты знаешь, что мой отец из семьи мастеровых?

– Эмми, на дворе уже скоро двадцатый век, а ты все с предрассудками. Ты с ним общаешься как с актером, а не как с дворянином.

– Все равно! Нельзя сравнивать иллюзионистов и драматических актеров.

– Вот именно. Думаю, доходы у нас побольше.

– Питер, не в деньгах дело!

– Ладно, не расстраивайся. Пойдем, я провожу тебя.

Питер взял кэб. Остаток пути мы провели в молчании.

«Он не взял мои цветы, не увидел записки… – думала я, прижимая к груди альбом с эскизами, который уже во второй раз не смогла решиться показать мистеру Редфорду и теперь сомневалась: – Быть может, если не получается, значит, не нужно?»

Глава 4. Критика и предложение

К своему величайшему удивлению, наутро я получила записку от мистера Редфорда со словами:

«Мисс Палмер,

Спасибо за цветы! Купленный Вами билет хочу компенсировать приглашением на репетицию «Скульптора». Сегодня первый раз прогон в костюмах. Думаю, Вам будет интересно.

Дэвид Редфорд

P.S. Подходите к 11:00. Я предупрежу работников театра, чтобы Вас пропустили».

Я не смогла сдержать радостной улыбки, которая потом весь день не сходила с моего лица. Подумать только, я смогу попасть на репетицию! Конечно, мои эскизы теперь уже не пригодятся, но все же я отчего-то решила взять их с собой. Возможно, для того, чтобы сравнить свой вариант с тем, что я увижу на сцене. Мне было волнительно, и я сказала отцу, что поеду в театр, надеясь немного успокоиться в разговоре с ним, но отец не смог разделить мою радость в той мере, в которой мне этого хотелось. «Вот видишь, мечты сбываются!» – с улыбкой сказал он, ласково потрепав меня по голове. Если бы он знал, насколько эта записка важна для меня! Нет смысла упоминать о том, что я до сих пор храню ее, как и все, что связано с Дэвидом Редфордом.

Наступило воскресенье. Особых планов на этот день у меня не было, ибо наше представление возобновлялось только с октября. Мы собирались показывать его до конца этого сезона и параллельно работать над новой программой. Публику всегда нужно удивлять, ведь рано или поздно она пресыщается, и приходится обновлять репертуар.

Размышляя обо всем об этом, я поехала в театр Мэтью Стивенса, где была накануне вечером. Погода стояла солнечная, словно природа радовалась вместе со мною. Я беспрепятственно вошла в театр и сразу поднялась в зал. Несколько человек уже сидели в креслах, подобно мне ожидая начала прогона спектакля. Я села у центрального прохода на четвертом ряду. Там как раз было свободно. Никто из присутствующих в зале не обратил на меня внимания. Все ждали начала. Кто-то разговаривал вполголоса, кто-то бросал выжидательные взгляды на сцену. Среди присутствующих я узнала директора театра мистера Эдварда Линна, фотографию которого не раз видела в газете. Это был высокий джентльмен крепкого телосложения с гладковыбритым лицом. Он находился в благодушном настроении и с улыбкой беседовал с каким-то господином, время от времени поглядывая на свои золотые часы. Примерно минут через десять после моего прихода на сцену вышел мистер Редфорд. Он был пока без грима и костюма: в белой рубашке и черной жилетке, с зачесанными назад волосами.

– Господа, я рад вас приветствовать на нашей репетиции! Совсем скоро мы начнем. Иногда будем прерываться, но пройдем все от начала до конца.

После этих слов Редфорд вновь удалился за кулисы, даже не взглянув в мою сторону. Что ж, он занят, я понимаю, может, даже забыл, что я здесь.

Началась репетиция. Оказалось, что мистер Редфорд выходил к нам уже в костюме. Балерины были в обычных белых пачках, только у примы корсаж был расшит серебром с розовыми вставками, которые продолжались на юбке. Я была разочарована скромностью, даже аскетичностью костюмов.

В спектакле принимала участие оперная певица, которая исполняла печальную сольную арию в моменте, когда скульптор прощался с погибшей возлюбленной. Падение скульптуры в этом моменте было эффектным, и исчезновение танцовщицы в люке незаметно, словно она и вправду была погребена под этим огромным макетом статуи. В конце был задействован хор, на фоне которого слышалось соло оперной дивы. Пела она превосходно, только вот платье ее было просто черным, ничего интересного. Скульптор во втором акте тоже не поразил выразительным образом: Редфорд всего лишь сменил белую рубашку на черную и накинул какой-то косой плащ. Грим и вовсе отсутствовал. Он был разве что у двух балерин и оперной дивы, в то время как главный герой лишь взлохматил волосы во втором акте.

Желая посмотреть падение примы со стороны, Редфорд спустился со сцены и сел прямо позади меня. Я попыталась совладать с охватившим меня волнением. «Он просто сел там, где лучше видно. Может, даже не обратил на тебя внимания, успокойся. Не веди себя глупо», – убеждала я себя.

– Вот эту сцену давайте, вместе с музыкантами и хором, – распорядился он, усаживаясь в кресло.

«Вот видишь, даже не заметил», – сказала я себе, немного успокоившись.

– Здравствуйте, мисс Палмер, – шепнул он, наклонившись ко мне.

Помню, я сжалась в кресле, мечтая провалиться куда-нибудь. Так неловко было сидеть, ощущая, что он прямо за моей спиной. Однако я излишне переживала, ибо он тут же переключил внимание на сцену. Я последовала его примеру. Сам финал получался мощным, ярким и трагичным, не хватало лишь скульптора. Но как только «погибла» прима и свет погас, Редфорд вновь поспешил на сцену, чтобы лечь у статуи и, обняв ее, «умереть». Скрипка играла тихую печальную мелодию, как бы контрастируя с предыдущей сценой, насыщенной звуками ударных. Мы все громко аплодировали. Потом Редфорд сел на край сцены, свесив ноги вниз, и, сделав несколько замечаний актерам, спросил мнения сидящих в зале. Мистер Линн назвал постановку Редфорда «весьма оригинальной» и, похоже, остался вполне доволен. Остальные зрители, судя по всему, были хорошие знакомые мистера Редфорда и его труппы. Они все дали положительные отзывы, особенно их порадовало присутствие на сцене оперной дивы. Кто-то обратил внимание на эффектное исчезновение балерины, на которую падает декорация. Я вспомнила про отца и в душе порадовалась за него.

– Что ж, тогда буду рад видеть вас всех на премьере, которая состоится уже через три недели, – с улыбкой возвестил мистер Редфорд и скрылся за кулисами. Зрители потихоньку стали вставать со своих мест. Они обсуждали постановку небольшими компаниями, интересуясь друг у друга, ждать ли Редфорда или уже уходить. Несколько человек вышли в фойе. Я с неохотой последовала их примеру.

– Мисс Палмер! – неожиданно окликнул меня Редфорд, спустившись в зал.

– Редфорд, ты еще занят? Может, пропустим по бокальчику? – предложил один молодой человек.

– Не сейчас, – отозвался мистер Редфорд и, подойдя ко мне, спросил, что я думаю по поводу постановки.

– Вы так ничего и не сказали, – заметил он.

Я смешалась и, казалось, растеряла все слова.

– Сама постановка мне понравилась, – осторожно начала я, боясь показаться нетактичной.

– Так…– протянул Редфорд, мигом меня раскусив. – А что же тогда не понравилось?

– Костюмы и грим, – негромко заметила я, чувствуя, что все испортила своей фразой, и теперь мне никогда не добиться дружбы с Редфордом, и надежда оказаться в кругу его хороших знакомых утеряна навсегда столь неосторожным и никому не нужным замечанием.

– В самом деле? – Редфорд оглянулся на уходящих зрителей.

– Вы не обижайтесь, я просто несколько иначе себе представляла все это, – поспешила заметить я.

Редфорд вопросительно посмотрел на меня, немного раздосадованный.

– Ну что ж, похоже, теперь вы впервые разочаруетесь в моем творчестве, – он пожал плечами.

– Нет, костюмы и грим – это лишь антураж.

Редфорд посмотрел на меня испытующе.

– Для вас это нечто большее, если антураж способен испортить впечатление.

– Мистер Редфорд, не обижайтесь, пожалуйста, – едва слышно пробормотала я.

– Я не обижаюсь, – сдержанно сказал он, – но я весьма болезненно воспринимаю критику.

– Я тоже, возможно, поэтому до сих пор и не показала вам свои идеи костюмов.

– А у вас они есть? То есть вы могли бы мне что-то предложить?

– Да, вот… Вы можете взглянуть, если хотите, – с этими словами я протянула ему альбом, поражаясь своей смелости.

Редфорд с сомнением принял его и открыл. Пролистав пару страниц, он призадумался, потом вновь посмотрел на эскизы, перевернул еще три-четыре страницы и перевел взгляд на меня.

– Пойдемте, обсудим это, – снисходительным тоном сказал Редфорд. Я почувствовала примирительные нотки в его голосе и про себя улыбнулась.

Редфорд провел меня за кулисы в свою гримерную. Видимо, не все так плохо, если он тут же не захлопнул альбом, а решил поговорить. В любом случае, хоть я и сильно переживала, но мое сердце радостно билось, и глупые надежды вновь воспряли.

В гримерной мистера Редфорда (могла ли я представить, что окажусь здесь когда-нибудь!) было просторно и уютно, воздух был наполнен благоуханием цветов. У зеркала я сразу приметила свой букет гортензий. Редфорд опустился на диван, что стоял у стены неподалеку от трюмо, и предложил мне сесть рядом. Он внимательнейшим образом рассмотрел мои эскизы и задумчиво произнес:

– Немного претенциозно, на мой взгляд, внимание ведь должно быть приковано к героям и сюжету, а не рассеиваться на яркие костюмы.

– Но разве они яркие? У скульптора одежды черного и серого цвета, просто сам фасон интересный: свободные полы и рваные края.

– А грим просто безумный! – Редфорд был впечатлен, в этом не было сомнений. – Допустим, для своего персонажа я возьму ваш вариант, но согласятся ли девочки на другие костюмы? Мы едва с ними договорились.

– Но вы все же предложите, – мягко настояла я. – Интереснее ведь, когда возлюбленная скульптора имеет более бестелесный образ, она ведь его муза, мечта. Ее костюм должен быть совсем из другого материала. Ткани должны смотреться легкими, в то время как у примы, напротив, тяжелыми. А оперная дива должна больше походить на призрака. – Вдохновение вновь вскружило мне голову, и я говорила все это с горящими глазами и, возможно, излишне напористо убеждала его в преимуществах моих идей.

– Ну нет, певица вместе с хором, она не полноценный персонаж, – серьезно произнес Редфорд. – Костюм интересен, но я не знаю… Мы уже все решили, если бы вы пришли со своими идеями чуть раньше, мисс Палмер…

– Они были давно, но я не решалась показать их вам. Думала, вы заняты.

– Занят постановкой. Вы зря не принесли их раньше. Кто теперь будет перешивать это все?

– Я могла бы сшить костюмы сама, – не отступала я.

– Вы еще и шьете? – Редфорд посмотрел на меня с удивлением.

Я утвердительно кивнула.

– Ну что я могу сказать… – растерялся Редфорд. – Попробуйте. Снимите мерки, у девочек они записаны. Да, собственно, и у меня где-то были.

– Благодарю вас, – с улыбкой неподдельной радости ответила я. – А грим? Что вы думаете по поводу грима?

– Когда принесете костюм, попробуем вашу идею, – пообещал Редфорд.

– Что ж, тогда я пойду. Вы пришлете мерки? – Я встала, собираясь уходить.

– На самом деле, было бы лучше, если б вы завтра подъехали и сами их сняли, какие вам нужны. А я предупрежу труппу, чтобы все были на месте. Заодно покажем им ваши эскизы.

Я согласилась и протянула руку за альбомом, однако Редфорд не отдал его.

– Вы же завтра приедете, – с улыбкой заметил он, – а я хотел бы рассмотреть эскизы более детально и показать их мистеру Линну. Вы ведь не возражаете?

– Нисколько.

– Что ж, тогда до завтра?

– До завтра, – ответила я.

– Пойдемте, я провожу вас.

Отчего-то в те минуты, пока мы шли по коридору, меня вдруг окатила волна тревоги. «Что же я наделала? А если я все провалю? Подведу Редфорда и всю труппу?»

С большим трудом убеждая себя, что трусливо и глупо поддаваться панике, я все же не знала, радоваться мне или тревожиться. Редфорд заинтересовался эскизами, но что, если остальным они не понравятся? Через три недели спектакль, а я вношу в их работу какой-то хаос… Но все же, быть может, с моими костюмами пьеса заиграет новыми красками, и Редфорду удастся добиться нужного впечатления публики. Непривычно было так запросто идти с ним рядом, беседовать. Со сцены он кажется высоким, недосягаемым. В действительности, как я уже говорила, он невысокого роста и очень изящный, словно эльф из сказки. Прощаясь, он уже по-доброму улыбнулся мне и пожелал хорошего вечера.

Глава 5. Костюмы к спектаклю

Сидя в нашей уютной гостиной за чашкой горячего чая, мы с отцом обсуждали мою инициативу с костюмами. За окном стал накрапывать мелкий дождь, и, подкинув в камин еще одно полено, мы теперь грелись, укутавшись пледами.

– Я вижу, ты счастлива, дорогая моя, – подытожил отец, выслушав мой рассказ о встрече с мистером Редфордом.

Я молча кивнула, не в силах сдержать улыбки.

– Только не забывай и про нас. Ведь к следующему сезону нужно потихоньку готовить номера. Понадобится и твоя помощь.

– Да, конечно, – пообещала я. У меня было столько впечатлений, что едва ли я могла сейчас думать о новом представлении, но убеждала себя, что после премьеры «Скульптора» непременно займусь подготовкой и буду помогать отцу наравне с Питером.

На следующее утро все произошедшее вчера казалось мне сном. Ужели взаправду я могла вот так прийти к самому Дэвиду Редфорду и предложить ему для постановки свои эскизы костюмов, в то время как они у него уже готовы? И тем не менее это было так. Около одиннадцати часов пришел посыльный с запиской от Редфорда, где тот уведомлял меня о времени, когда мне нужно приехать снять мерки. Убедившись таким образом, что все это не сон и Редфорд по-прежнему готов рискнуть, воплотив мои идеи в жизнь, я стала собираться в театр. Признаться, с утра меня еще тревожила мысль, что, возможно, ознакомившись внимательнее с моими эскизами и взвесив все риски, Редфорд откажется от затеи с новыми костюмами. Но мои тревоги оказались напрасны.

При встрече с мистером Редфордом я убедилась, что он открыт к предложениям и, что еще удивительнее, его труппа тоже. Но перед тем, как встретиться с остальными артистами, Редфорд переговорил со мной наедине.