Шелест. Том 1

– Тоже мне, помощники в наведении порядка. Рэкет на страже Файерлейка! От них самих город защищать надо, – обратился Джек к своему отражению в зеркале салона.

Учитель Дилет Престон самозабвенно играл на заднем дворе с любимцем Биппи. Пес нехотя плелся за мечом, когда Престон бросал его терьеру, радуясь, словно молодой папаша первым шагам первенца, когда Бип осторожно брал мяч зубами и лениво приносил хозяину. Биппи грустно смотрел в глаза, вяло помахивая хвостом, всякий раз, когда Дилет чмокал пса в мокрый нос и трепал по загривку. Джек усмехнулся, представляя, что обо всем этом думает замученный чрезмерной лаской пес.

Подъехав к «Огненному Озеру», он притормозил машину, как обычно, чтобы немного побыть здесь перед сном. Джек не понимал, почему оно так манило. Когда смотришь на это будто бы живое существо, на двигающуюся по спирали магму, на выстреливающие вверх огненные стрелы успокаивало, даже нет, умиротворяло, словно слышишь мать, поющую колыбельную. Казалось, начинаешь мыслить яснее, а все страхи уходят, как тучи, разгоняемые невидимой рукой. Иногда возникает непреодолимое желание спуститься вниз в горячую колыбель и уснуть на его живом берегу спокойным безмятежным сном, забыв об обязательствах, чужих, навязанных ему планах и боли, живущей в груди.

Огненный столб, шипя, взметнул вверх, осветив склоны отвесных берегов. Джек перегнулся через перила, пытаясь что-либо рассмотреть, как накануне. Он до сих пор не был уверен: привиделось ли вчера или действительно по склону что-то двигалось? Оглянулся, вспоминая сон, уверенный, что сейчас увидит Сэма или индейца позади себя. Напряг слух, готовый услышать детский смех. Но все было тихо.

– Может, это тоже было сном: я ничего не видел, и смеха тоже не было. Может, просто схожу с ума или у меня развилась паранойя, отчего я начал путать сон и явь?

В ночи мелодия телефона прозвучала словно хлопушка, взорвавшаяся под ухом. Джек вздрогнул, чертыхнулся. Кому он мог понадобиться в такой час? Глянув на дисплей, все сразу стало понятно.

– Ну конечно… Слушаю Луис.

– Ты где? Я звонил тебе домой раз двадцать. Керол говорит, что ты у Скайуокеров. Звоню туда, Гордон отвечает, что ты уже уехал. Я к тебе битый час не могу дозвониться! У тебя, что проблема с телефоном? Я, между прочим, волнуюсь, не мог догадаться звякнуть сам! Все нормально-то?

– Эй, эй притормози! Спокойно друг. Я в порядке. Еду домой, скоро буду. Странно… но я не получал никаких звонков. Сотовый всегда при мне и он в полном порядке. Может со связью что?

– Связь работает нормально, – обижено протянул Луис.

– Ладно, значит действительно телефон, посмотрю завтра. Ты что-то хотел?

– Да нет, просто узнать, как ты!

– А где Майкл? Ты его видел после панихиды?

– Разумеется. Он помирился с Кети, и догадайся, где теперь?

– У нее…

– Точно.

– А Дэн?

– Уже дома, плохо себя чувствует, после службы ему было неважно.

– Ничего серьезного, надеюсь?

– Думаю, нет. Его мать говорит – нервное. С ним все будет в порядке. Ты сам как?

– В норме. Я кое-что узнал о Поле.

– Что?

– Ты знаешь, обнаружили…

В телефоне зашумело, заскрипело и он, пискнув, вырубился.

– Превосходно! – Протянул Джек, удивленно разглядывая сотовый. – И как это понимать?

Телефон совершенно новый. Он купил его всего месяц назад, когда ездил в Спрингфилд по делам. Джек вертел в руках «Нокиа» и не мог сообразить, что с ним не так. Может, забыл поставить на зарядку? Нет, он точно помнил, что утром батарея была на ста процентах, и когда разговаривал с Луисом – индикатор батареи тоже был полным.

Неожиданно телефон включился сам. На экране высветилось: девять пропущенных звонков от абонента Луиса Рочестера.

– Да… – разочарованно протянул Джек. – Сотовый явно накрылся. Куплю завтра новый, наверное, ударил где-то нечаянно, – Джек устало потер глаза. – Пора домой, встретимся с Луисом в школе, там и поговорим.

Он завел пикап и через пять минут был уже дома.

Керол, как обычно уснула в кресле, рядом на полу валялась книга Эмили Бронте, а на столе в кухне накрыт ужин. Как же хорошо она знает сына: он не станет ужинать в доме шерифа и, вернувшись домой, несомненно, голодным, захочет перекусить. Джек осторожно перенес Керол в комнату. С закрытыми глазами она пробубнила, что-то типа: «Мистер Стивенс я же говорила, это мое видение мира несколько отличается от вашего…». Прошел к себе. Есть по-прежнему не хотелось. Приняв душ, Джек сразу лег в постель.

Перед глазами стояла зажженная свеча и портрет Пола, край которого перетянут траурной черной лентой, церковь, с перешептывающимся в ней народом, Эрни, сидящий на ступеньках церкви, отрешенное выражение на лице Тины Хьюстон и матушка Афения, сверлившая холодным взглядом.

В эту ночь ничего не снилось. Джек просто провалился в темноту и был несказанно рад этому.

8

На следующий день поговорить с Луисом в школе так и не получилось. Они не могли остаться наедине даже на минуту. Все время кто-то находился рядом. Мальчишки подходили к Джеку, чтобы поговорить о Поле.

Большой портрет с траурной ленточкой висел в вестибюле. Ребята приносили цветы и зажигали свечи. Фотография была сделана за несколько недель до трагедии, когда снимали будущих выпускников для школьного альбома. На ней он выглядел немного смущенным, карие глаза смотрели внимательно и грустно. Как в тот последний вечер, в госпитале.

Учителя на занятиях читали лекции о безопасности на дорогах и вождения в нетрезвом виде, но Джек почти не слушал: Пол не пил в тот проклятый вечер, в этом он был уверен на сто процентов. А еще он был поражен тем, как все спокойно проглотили версию об опьянении, будто не знали его с малых лет. Никто даже не попытался разобраться, что произошло на самом деле, никто не задавал вопросов! Это было более чем странно.

Майкл теперь все время проводил с Кети, виновато поглядывая в сторону Джека и Луиса и пожимая плечами, словно оправдываясь, когда задумчивый взгляд Джека останавливался на нем: «Кети так потрясла трагедия, что теперь она боится расстаться со мной даже на час. Ну, что с нее взять… женщина!»

Тренировка прошла отвратительно. Принимающим на замену Пола Хьюстона было решено назначить Кевина Олдмана. Ламар Уокер был сама вежливость, и не привыкшие к такому обращению с его стороны ребята терялись, играя из рук вон плохо. Но Джек знал: пройдет неделя-другая, и все вернется на свои места. Жизнь не стоит на месте, чтобы с нами не происходило, и как бы мы не мечтали повернуть время вспять, этого никогда не случится.

Тренер объявил, что известна точная дата проведения матча – двадцать шестое сентября, как раз перед праздником всех святых. Времени осталось совсем немного. «Но мы сыграем как надо!» – Неуверенно добавил Уокер, вопросительно посмотрев на Джека.

На лесопилке мистер Йетс объявил, что незамедлительно отправляет Джека в краткосрочный отпуск. Он не желает, чтобы из-за хронической усталости квотербекера «орланов» команда сыграла плохо. Если они проиграют этим выскочкам из Аризоны, он спалит свою лесопилку! Поэтому, если Джек не хочет разорения отца своего лучшего друга, пусть не спорит, а поступит так, как ему говорят, сделав все от него зависящее в решающей игре. Впрочем, он ничуть в нем не сомневается, как и всегда!

Джек купил новый телефон, заехал домой. Керол еще не вернулась из галереи, и гора немытой посуды уныло выглядывала из забитой до отказа раковины. Он наведет порядок в кухне немного позже. Не сейчас! Джек прошлепал в мастерскую, но не решился развернуть стоящие возле стены полотна. Керол рассердится. Она обожала показывать сыну новоиспеченные картины, рассказывая об их истории и содержании каждой, будто Джек и сам этого не видел.

Сразу позвонил с сотового Луису. Трубку долго не брали. Наконец, запыхавшийся Луис ответил, что сегодня у него планы доделать с Дэнном «Крайслер», по крайней мере, он на это надеется, и как истинный ценитель антиквариата, по мнению Майки, он просто восхищен проделанной работой, так что откладывать на потом было бы крайне неразумно.

– Ты не представляешь, это круто! Надо завтра обязательно опробовать ее.

– Завтра же…

– Я помню: это будет заезд, посвященный памяти Пола. И пусть кто-нибудь попробует меня остановить, – грустно добавил он.

– Хорошо, там мы и поговорим.

– Может, подъедешь ко мне в гараж?

– Не сегодня, Луис.

– Тогда до завтра. Черт, я весь в масле! Ага, Дэн, что-то там кряхтит… Эй, Дэнни, возьми другой ключ, – крикнул Луис. – Иду… иду. Ладно, Джек, не прощаемся!

Монотонные гудки обострили чувство одиночества, а завывание поднявшегося за окном ветра лишь усиливало гнетущее ощущение. Джеку казалось, будто он остался один во всем этом чертовом мире, словно очутившись в фантастическом фильме, где герой утром просыпается и с ужасом осознает, что в городе из живых он один. Джек заставил себя поесть, принял душ, надел любимую гавайскую рубашку и отправился на встречу с детективом.

Машина осталась в гараже. Захотелось просто пройтись, к тому же ветер немного стих. Наполовину спрятавшееся за горами красное солнце напоминало полуприкрытое веко гигантского чудовища, хищно подглядывающего за расположенным в низине городком. Жара уходила вместе с последними лучами, и вечерняя прохлада принесла с собой облегчение. Джек расстегнул рубашку, вздохнув полной грудью.

Через десять минут он уже подходил к аллее «Огня». Навстречу по тротуарной дорожке рядом с отцом Сэмуилом с перебинтованными кистями важно вышагивал Эрни. Каким образом священнику удалось заставить сумасшедшего надеть приличный чистый костюм, стоило лишь догадываться, но Эрни выглядел как достопочтенный горожанин. Если б не его вечно идиотское выражение блаженства на отрешенном лице и не тоненькая дорожка слюны, беспрестанно стекающая по массивному подбородку на чистую рубашку, его можно было бы принять за одного из рабочих с лесопилки Йетсов.

– Джек рад тебя приветствовать! – Всплеснул руками отец Сэмуил. – Матушка очень расстроилась, что так и не смогла поговорить с тобой. Ведь такое горе случилось! Она хотела поддержать твой дух молитвой. Матушка Афения ждала до последней минуты и очень огорчилась, повторяю, что ты так и не смог уделить ей внимания, – священник осуждающе уставился на него.

– Но она надеется, в следующий приезд ты выполнишь обещание, – священник с ловким проворством подхватил под руку Эрни готового плюхнуться на землю, чем вызвал улыбку на лице Джека.

Отец Сэмуил являлся профессионалом своего дела, умеющим безошибочно находить ту единственную связующую с окружающим миром нить к нуждающемуся в этом: больному, беспомощному или отчаявшемуся, помогая мудрым советом или силой молитвы. Вот и Эрни для него несчастная потерянная «душа», к которому он проявлял стойкое терпение, ухаживая за безумцем, словно за ребенком.

Эрни заметив улыбку Джека, тоже расплылся в улыбке. На ворот рубашки потекла очередная порция слюней, и отец Сэмуил привычным движением, достав из кармана рясы носовой платок, вытер ему рот.

– Что с Эрни? – Спросил Джек, предпочитая не отвечать на речь о «печали» матушки Афении.

– Он так расстроился на проповеди, что нечаянно повредил руки о ступени. Мы были в госпитале, где многоуважаемый доктор Снейк любезно согласился помочь Эрни, благослови его Господь, – священник перекрестился.

– Как же вам удалось заставить Эрни надеть костюм?

– Сила слова велика, Джек, не стоит ее недооценивать!

– Но ведь Эрни не понимает, что ему говорят?

Как бы в подтверждение этого Эрни неожиданно загавкал, засунув палец в нос.

– Доктор Снейк говорит, что при аутизме человек может воспринимать слова на подсознательном уровне. Просто он понимает их по-иному, нежели мы. Иногда я ловлю его взгляд, и бьюсь об заклад, он меня слышит. Думаю, Эрни понял, когда я объяснял, как важно в обществе прилично выглядеть.

Эрни вновь попытался сесть на землю, вытащил палец из носа и вытер о брюки.

– Дитя мое, не стоит так делать. Миссис Трезен очень расстроится, если ты испортишь выходной костюм ее покойного мужа, – Эрни обижено скривился, губы задрожали. Никак он собирается разреветься.

– Не нужно, Эрни! Когда мы вернемся, я угощу тебя твоими любимыми дорожными крекерами, но с условием, что ты будешь хорошо себя вести, – священник вздохнул, подняв глаза к небу. – В кабинете доктора Снейка он чуть не съел фонендоскоп.

– Забавно! – Засмеялся Джек.

– Отнюдь… дитя мое, – священник дотронулся до его руки. – Но не вижу смысла сейчас говорить об Эрни, хотя он и заслуживает этого. Меня беспокоит твое состояние. Ты будто огородился от нас, ты чем-то сильно озабочен. Поверь, слово молитвы может, как исцелить, так и направить на истинный путь. Ты блуждаешь в темноте и не видишь дороги, но она прямо перед тобой. Тот свет, что живет в каждом из нас, поможет, только ты должен сам зажечь его и не должен бояться этого. Настаиваю на нашей встрече, помогу понять. Джек, нужно исповедаться, очиститься от грехов и просит благословения Господа.

– Даю слово: на этой неделе обязательно зайду к вам, – парень громко сглотнул, отвернулся, чтобы отец Сэмуил не увидел выражение обреченности, появившегося на его лице.

Священник понимающе кивнул. Эрни сорвал цветок лабилии и, зажмурившись от удовольствия, принялся его жевать. Отец Сэмуил попытался отобрать растение, но те тут-то было. Физически Эрни развит достаточно, чтобы противостоять слабым попыткам священника, поэтому с легкость отводил от себя его руки. Зеленая каша стекла по подбородку, падая на костюм. Эрни недовольно мычал, уворачиваясь от священника, пока вдруг не замер, уставившись на грудь Джека.

Столб огня, взметнувшийся вверх из «Озера», на миг ярко осветил лицо, на котором отражался неописуемый ужас. Сумасшедший поднял грязный палец и ткнул в родимое пятно на груди Джека.

– Что случилось, Эрни! – Спросил Джек, но тот не реагировал, пребывая в ступоре, и продолжал таращиться на родимое пятно. Он проследил за взглядом Эрни, тут же прикрывая грудь рубашкой.

– Что? Что я сделал? Эрни, когда жарко, я иногда хожу, расстегнув рубашку. В этом ничего такого нет.

Сумасшедший насторожено следил за действиями Джека расширенными от страха глазами. Неожиданно он истошно завопил, упав на землю и закрывая голову руками. Как ни старался отец Сэмуил, усилия ни к чему не привели. Удержать сумасшедшего от падения не удалось. Костюм миссис Трезен безнадежно испорчен. Джек же не решался помогать священнику, решив, что его прикосновение еще сильнее выведет парня из себя.

– О нет, Эрни, бесовское отродье, – закричал священник, побагровев от бесплотных попыток поднять парня, но легче сдвинуть каменный валун на плато «Семи Камней». Утихомирить Эрни тоже не получалось, он распалялся все больше: визжал, рыдал, грыз землю, мычал, закрывая глаза руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Затем он запустил в сторону Джека смачным плевком, потом еще и еще.

Джек ловко уворачивался.

– Да что это с тобой? Спаси Господь мою душу, – перекрестился священник и отвесил Эрни увесистый подзатыльник. «Иногда физическое воздействие лучшее средство от истерии».

Сумасшедший зарыдал громче, распластавшись по земле, словно поверженный меченосец короля Артура. Терпение у Джека закончилось. Безумные вопли Эрни подымут на уши всю округу, не хватало здесь еще и Гордона! Он бросился на помощь отцу Сэмуилу, подхватив Эрни под мышки и рывком поставив на ноги. Но, как и ожидал, стоило только дотронуться до безумца, Эрни, легко отпихнув отца Сэмуила, бросился наутек, продолжая оглашать аллею безумным воем. Священник, кивнув Джеку и давая понять, чтобы он оставался на месте, бросился в погоню.

Джек растерялся, не зная, что предпринять: либо догнать и успокоить Эрни, что было бы далеко не так просто, либо предоставить улаживать дело отцу Сэмуилу и дождаться детектива, который, кстати, уже показался из-за поворота.

Коп, видя бегущего навстречу разъяренного громадного мужика, в котором в сумерках не сразу признал Эрни, среагировал мгновенно. Рука скользнула под серый пиджак, ухватившись за полированную ручку наградного пистолета. Заметив его движение, священник в ужасе закричал и с такой прытью припустился за сумасшедшим, приподняв рясу, что ему позавидовал бы и призер олимпийских игр Гарольд Абрахамс.

– Нет, нет, – из последних сил кричал священник. – Это Эрни, он вам ничего не сделает! Он безобиден, его напугали…

Детектив ошеломленно замер на месте. Рука продолжала сжимать пистолет, до тех пор, пока Эрни с криком не пронесся мимо, а следом – отец Сэмуил, и эти две странные фигуры не скрылись за поворотом. Крик Эрни затих, превратившись сначала в жалобное поскуливание, а затем в тихий плачь.

– Что мне всегда нравилось в этом городе, так это тихие вечера, когда можно спокойно побродить по безлюдным улицам, предавшись мыслям и наслаждаясь божественной тишиной, – улыбнулся детектив, подойдя к растерянному Джеку. – Что вы сделали с бедным Эрни? Пообещали женить на матушке Афении? – Джек не ответил, продолжая смотреть в сторону, где в глубине сада исчез Эрни, и, недоумевая, что могло его так напугать?

Он знал Эрни несколько лет, и подобного никогда не происходило. Джек всегда относился к парню хорошо – заступался, спасая от Керлинов, решивших очередной раз поизмываться над бедолагой, угощал сладостями. С другой стороны, какие безумные видения посетили его голову на этот раз?

– Ну, здравствуй Джек!

– Здравствуйте детектив Бекс!

– Давай присядем на скамейку, – видя, что Джек не реагирует, продолжая всматриваться в глубину аллеи, слегка дотронулся до его плеча.

Зазвонил сотовый. Джек вздрогнул, глянул на дисплей, на котором мигал незнакомый номер. Поднес трубку к уху, но услышал лишь щелчок отбоя.

– Джек садись, – с нажимом произнес Бекс, первым опускаясь на скамью. Он послушно сел рядом, продолжая смотреть в противоположную сторону, почему-то в любой момент ожидая появления Эрни, только теперь с ножом в руке.

– Конечно, в кабинете было бы гораздо удобнее, но прогуляться перед сном не повредит. К тому же там нам не дали бы поговорить спокойно.

– Да, конечно, – машинально ответил парень, продолжая думать о своем.

– Итак, Джек уже достаточно много времени, и я хотел бы поскорее приступить к делу.

– Детектив, извините, но разве шериф не распорядился прекратить расследование?

Чак Бекс хмыкнул, провел рукой по седеющим волосам, приглаживая их, и уставился на Джека затуманенными уставшими глазами.

– Скажем так, я убедил его немного повременить. Для меня лично, – сказал он, выделив последнее слово, – в этом деле еще много неясного. Закрыть его можно в любое время, но нужно быть уверенным на сто процентов, чтобы сделать это.

– Значит, вы не уверенны, что…

– Джек, знаю, тебе хочется знать больше того, что я могу сказать, предупреждаю сразу – я не стану отвечать на твои вопросы. Скажу одно: если я пригласил тебя для разговора, значит, ты можешь помочь.

– Хорошо, я готов.

– Отлично, тогда начнем, – детектив задумчиво пожевал губу. – Ты и твои друзья: Луис, Майкл и Дэн последние кто видел и разговаривал с Полом. Расскажи об этом вечере подробнее: что говорил Пол Хьюстон, что просил сделать, был взволнован, расстроен, напуган, вел себя иначе, в чем это выражалось. Может, ему кто-нибудь звонил, угрожал?

– Нет, ничего такого не было. Хотя он был грустным, да. Все время смотрел в окно. Но думаю, любой на его месте не радовался бы. Получить травму накануне матча, чувствовать себя виноватым перед командой. Ведь неизвестно к каким последствиям это приведет: травма окажется серьезнее или какое-либо осложнение. Верно? Нельзя предугадать наперед. Думаю, из-за этого Пол очень сильно переживал, постоянно перекладывал журнал с места на место, бесцельно щелкал каналами телевизора, нервно крутил кольцо на пальце и…

– Кольцо, какое кольцо?

– Пол сказал, мать подарила перстень накануне, хотя планировала сделать это на день рожденье. Как талисман.

– Опиши, – детектив полез в карман и, достав блокнот, начал быстро записывать.

– Фамильный золотой перстень с большим фиолетовым камнем, по-моему, он сказал, что это топаз. Постойте, а что с… с… у Пола этого кольца не оказалось?

– Значит, он все-таки нервничал в тот вечер, – проигнорировав вопрос Джека, спросил Чак.

– Да, но каждый из нас так себя бы чувствовал, я же вам говорю!

– О чем вы разговаривали?

– Как обычно. О футболе, планах и все такое.

– Скажи, Джек, при вас он принимал какие-либо препараты? Может, медсестра приносила лекарства?

– Э… нет. Нет, точно. Даяна несколько раз заходила, но лекарств никаких не приносила.

– Подумай хорошо еще раз, это очень важно: при вас медсестра действительно не давала Полу таблеток?

– Абсолютно точно. Пока мы были в его палате, он ничего не принимал, – детектив сделал пометку в блокноте.

– Ему кто-либо звонил?

– Нет, – выдохнул Джек, думая, что коп нарочно задает ему одни и те же вопросы по нескольку раз.

– А вы?

– Я?

– Да, вы? – Джек не мог понять, куда он клонит.

– Я тоже.

– Ни матери, ни кому другому? – Джек отрицательно покачал головой, детектив опять что-то черканул в блокноте.

– Джек, скажи, в тот вечер твой телефон был с тобой.

– Разумеется. Он всегда при мне, зачем еще нужен сотовый. Да мало ли что.

– Например, что? – Бекс уставился на него немигающим взглядом.

– Извините, не пойму к чему вы клоните? – Грубо бросил Джек.

– Я задал простой вопрос, что в нем тебе не ясно? – Равнодушный взгляд скользнул по не застегнутой рубашке Джека.

– Извините. Может позвонить мать, у нее бывают проблемы со здоровьем. Я ответил на ваш вопрос?

– Более чем! – Детектив поднялся, Джекследом. Озеро с шипением выплюнуло столб огня. В воздухе поплыл запах серы и дыма.

– После того, как вы покинули госпиталь куда направились? – Джек долго ждал этого вопроса.

– На плато… плато Уотерби, – тихо ответил он.

– То есть, вы были в том месте, где позже был обнаружен труп, – Бенкс заметил, как Джека передернуло. Румянец на лице сменила мраморная бледность.

– Извини, Джек. Где позже обнаружили Пола…

– Да, были там. Мы каждые выходные приезжаем на плато погонять на серпантине.

– Об этом кто-нибудь знает? – Мутный равнодушный взгляд скользнул по лицу, но теперь Джек заметил в их глубине тщательно скрываемое нетерпение. Огонь, вырвавшийся из кратера, окрасил зрачки в красный цвет, предав глазам детектива что-то демоническое.

– Думаю, об этом знают многие.

– Ладно…– медленно отчеканил Бенкс. – Теперь скажи, когда ты вернулся домой?

– Около двух, – Джек начинал нервничать. Вопросы детектива определенно ему не нравились.

– Когда вы были на плато, тебе кто-нибудь звонил.

– Вы имеете в виду звонил мне Пол или нет?

– Допустим и это тоже.

– Нет, он мне не звонил.

– А кто-либо еще?

– Нет.

– Это кто-нибудь может подтвердить?

– Ребята.

– Джек, ты возвращался домой один или с тобой кто-то был?

– К чему вы клоните, детектив! – Вспылил он. – Говорите прямо! Вы подозреваете меня?

Детектив молчал, покусывая нижнюю губу.

– Вы утверждаете, что не получали от Пола Хьюстона звонков в ту ночь?

– Утверждаю!

– Тогда, ладно, – спокойно сказал коп. – Перед своим бегством из госпиталя, Пол сделал со своего телефона всего один единственный звонок…

– И кому же … – от волнения пересохло в горле. Детектив молчал, а Джек продолжал нервничать все больше.

– Тебе, Джек. Ты продолжаешь утверждать, что не звонили! – Голос детектива зазвучал громче и угрожающе. – Что он сказал, о чем попросил? Почему ты пытаешь скрыть эту информацию?

Джек удивленно смотрел в темные глаза копа, буквально потеряв дар речи. Чак Бекс выглядел слишком спокойным, чтобы Джек мог проглотить это. Такому самообладанию можно только позавидовать.

– Как вы? Да что вы, о чем говорите? – Одними губами прошептал парень. – Телефон в тот вечер был со мной, и никто не мог кроме меня ответить на звонок, а я точно на него не отвечал, потому что никакого звонка не было! Слышите? Никто не звонил в ту ночь! Не понимаю, детектив, зачем вы меня путаете, но в тот вечер, я могу вам заявить с полной ответственностью, Пол не звонил мне, и уж тем более, я не мог ему ответить!

Чак Бекс молчал минуты три, беззаботно разглядывая пейзаж, продолжая покусывать нижнюю губу. Солнце почти скрылось за горами, оставив после себя слабое оранжевое сияние, а в безоблачном небе появились первые бледные звезды. Тишина умиротворяла, лишь изредка ее грубо нарушал крик выпи, доносившийся из леса, да слабый гул водоворота горящей магмы далеко внизу.

– Видишь ли, Джек, когда Пол Хьюстон бежал, то второпях, думаю, забыл прихватить с собой телефон. Оставил на прикроватной тумбочке. Мы, естественно, проверили последние входящие и исходящие. В последний раз с его телефона звонили примерно в пятнадцать минут второго на твой номер. Разговор длился четыре минуты. Я связался с телефонной компанией и на свой запрос получил распечатку. Вот она, – Бекс полез в карман, достал бумагу и протянул Джеку, который взял листок деревянными пальцами и несколько раз пробежал глазами по колонкам цифр, остановившись на самой последней.