Полная версия
А российскому эмигранту Зиновию Зимину понадобилось 100 лет, чтобы осуществить свою давнюю мечту – переехать в Америку. «Каждый день я жил в надежде, что когда-нибудь обрету мир и свободу в этой прекрасной стране, – говорил Зиновий, старейший из эмигрантов. – Я думаю, мое сильное желание оказаться на американской земле поддерживало меня всю жизнь и позволило дожить до преклонного возраста».
Когда Зимин готовился к поездке, все говорили: «Бедный Зиновий, он слишком стар для этого. Ему будет очень тяжело». На что он отвечал: «Чепуха! Самые тяжелые времена остались позади, у меня все еще впереди». Конечно, 18-часовой перелет – это не шутка, но ему не терпелось осуществить свою мечту.
Зимин родился в маленьком сибирском поселке в 1885 году в семье из десяти человек. Несмотря на то что его отец служил в царской армии, семья всегда жила в нужде. В дальнейшем профессия железнодорожного строителя привела Зиновия в Одессу, где он женился. Его жена Нина умерла в 1955 году.
Зиновий помнил революцию 1917 года и становление социализма. Как человек, немало поживший, Зиновий видел много хороших людей, но и много плохих. Он видел умирающих от голода людей, кормящих крошками хлеба своих детей; родителей, заворачивающих от холода грудных детей в газеты.
Свое 110-летие Зиновий Зимин встретил уже полноценным гражданином США. Нора Ленхофф, директор Еврейского центра в Портленде, штат Орегон, подтвердила, что Зимин – старейший из тех, кто решился эмигрировать в США в столь преклонном возрасте.
Однако мировой рекорд все-таки принадлежит не Зимину, а Циппоре Матаевой, которая эмигрировала к своему сыну в Израиль в возрасте 111 лет! Большую часть своей жизни она прожила в Чечне. Такой пожилой иммигрантки не было за всю историю Израиля. Однако сама Циппора к пожилым себя никак не относила: «Я до сих пор активно хозяйничаю. Принципиально не принимаю никаких лекарств. Так что я во многом смогу помочь семье, с которой наконец-то воссоединилась, в том числе моему любимцу-несмышленышу, 74-летнему сыну».
Наш соотечественник Александр Иванович Халутин, генерал-майор авиации, в свои 87 лет тоже любил смотреть на мир. Но делал это из-под купола парашюта.
Александр Иванович прошел всю войну, командовал полком летчиков-истребителей. Одно из ранений практически полностью лишило его глаз. Врачи сделали невозможное, и Халутин не только остался в строю, но и долгое время служил в армии после войны. Всю жизнь его неизменно тянуло в небо.
Свой первый прыжок с парашютом он совершил в 1932 году. В конце 90-х годов он приземлился на Северном полюсе и стал участником ежегодной программы «Робинзонада», оставаясь на какое-то время в одиночестве на необитаемом острове. В дни празднования 850-летия Москвы пожилой парашютист парил в небе столицы.
В последние годы Александр Иванович прыгал в тандеме с инструктором. Когда его спрашивали, как долго он еще собирается смотреть на мир сверху, он отвечал: «Пока не перестанут меня брать в небо».
Если уж мы заговорили об экстремалах-долгожителях, совершающих свои подвиги в небесах, хочется упомянуть о летчике Михаиле Петровиче Девятаеве, о котором писал казанский журналист Евгений Ухов. Дело в том, что подвиг Девятаева мог бы возглавить список самых авантюрных побегов века. Угнать новейший самолет с десятью смертниками на борту с суперсекретной базы – такого не знала история войны. А в конце прошлого века он встретил свое 80-летие. Несмотря на то, что прошел через фашистский концлагерь.
Вообще-то Девятаевым его сделала деревенская паспортистка, переврав в выданной ему для учебы справке родовую фамилию Девятайкиных. А его боевым позывным стало прозвище «Мордвин». Последний раз он услышал позывной в воздушном бою летом 1944 года, когда «фоккевульф» поджег его истребитель. «Прыгай, Мордвин, я приказываю!» – прозвучал в наушниках голос командира. И он прыгнул – прямо в лапы немцам…
Кто тогда мог представить, что бежать из плена ему придется тоже воздушным путем! Сама история знаменитого побега хорошо известна. Десять советских военнопленных захватили немецкий «Хейнкель», чудом взлетели и через Балтийское море перебрались к своим.
Имя Девятаева для многих связано лишь с этим фантастическим побегом. И мало кто задумывался над тем, что, в сущности, военнопленный летчик вступил в немыслимый поединок с самим отцом «фау» Вернером фон Брауном, похоронив не только мечту Гитлера об «оружии возмездия», но и разрушив само ракетное гнездо и предотвратив тем самым, может быть, коварный ракетный удар под конец войны.
До побега базу на острове Узедом практически не бомбили – о ней мало кто знал. А именно здесь испытывались многие военные новинки. Проходил, в частности, испытание первый реактивный самолет, сбитый впоследствии Кожедубом. Девятаев своими глазами видел, как немцы готовят в последний полет бомбардировщики-камикадзе: отработавший ресурс самолет начиняли бомбами и взрывчаткой, с ним спаривали истребитель с дублирующей системой управления. В нужный момент пилот отделялся от бомбовоза и наводил его на заданную цель.
Сбежавший летчик представил командованию не только карту базы Пенемюнде, но и указал на ней расположение ракетных площадок. Поначалу задумывалась операция с высадкой на остров десанта, чтобы освободить пленных и завладеть таинственным оружием. Но этот вариант не прошел. В течение нескольких дней советская авиация беспрестанно бомбили остров, стерев с лица земли и базу, и концлагерь…
Как выяснилось позже, уже была одна попытка уничтожить засекреченный объект. За полгода до переброски Девятаева на остров военнопленные совершили не менее дерзкий коллективный подвиг – взорвали завод по производству кислорода, надолго затормозив работы по созданию «Фау». Всех участников диверсии расстреляли и закопали в общей яме за лагерем. После войны Девятаев присутствовал при их перезахоронении. Останки мучеников-интернационалистов уложили в гробы и, накрыв национальными флагами, заново предали земле. Сейчас на этом месте стоит обелиск.
Но об этом факте, как и о самом девятаевском побеге, стало известно лишь много лет спустя. Бывшего узника фашистских концлагерей ждали свои лагеря – советские. Сталинское клеймо: был в плену, значит, изменил родине, тяжким временем давило на судьбу Девятаева еще долгих 12 лет, пока казанский писатель Ян Винецкий не «открыл» его, как некогда Борис Полевой Маресьева. А до того были годы унижений, подозрений, поражения в правах…
В послевоенной стране летчику-асу не нашлось работы ни в родном селе Торбеево, ни в Казани. Узнав о его военном прошлом, в речном порту специалиста с дипломом речника приняли… разнорабочим. Полторы навигации он был ночным дежурным по вокзалу, потом устроился прорабом – монтировать портовые краны. Но и тут ему «шили» дела о «вредительстве»: то якобы соль в раствор подсыпал, то дрова рабочим раздал…
«Эти годы были потяжелее концлагеря, – вспоминал Девятаев. – Не поверите, когда вышел указ о награждении меня Золотой Звездой, я от нервного потрясения весь покрылся… язвами, как рыба чешуей! 80 процентов тела было поражено. Выпали волосы. Ужас! Не знали, как меня лечить. Спасибо, один профессор посоветовал: тебе, Миша, нужен температурный шок. Была поздняя осень. Я прыгнул в ледяную воду, после чего долго пробыл на сквозняке. Несколько дней горел в жару, температура за 40, но хворь, и в самом деле, как рукой сняло».
Надо сказать, с наградами Девятаеву фатально не везло. За боевые заслуги его представили к Герою еще в войну, и наградные документы были отправлены в штаб. К несчастью, штаб сгорел – в него попала бомба. В летной биографии Девятаева есть еще один полет, не менее драматичный, чем побег из Пенемюнде, за который он получил орден и генеральский браунинг. Правда, летел он не на боевом самолете, а на воздушном извозчике ПО-2.
Был приказ вывезти раненого генерала. В полете его самолет обстреляли немцы. С трудом отыскав нужное село, Девятаев кое-как приземлился. И узнал, что генерала час назад отправили поездом, над которым его недавно обстреляли! Михаил поднял свой тихоход, догнал поезд, посадил машину возле полотна и, размахивая руками, бросился наперерез паровозу. Машинист не затормозил, состав промчался мимо. Лишь со второй попытки его удалось остановить, но летчику пришлось садиться чуть ли не на шпалы. «Назад, на станции фашисты!» – прокричал Девятаев. Раненого пересадили в самолет… Прощаясь, генерал подарил летчику свое личное оружие, а через несколько дней был получен приказ о награждении Девятаева вторым орденом Красного Знамени.
Испытаниями Девятаева не удивишь. В войну приходилось испытывать боевые машины. После награждения Золотой Звездой он, уже будучи капитаном, доводил до ума первую «Ракету». Теплоходы на подводных крыльях были в новинку, и приходилось совершенствовать конструкцию на ходу. Но в его жизни был самый страшный испытательный полигон – в концлагере Заксенхаузене. Вот фрагмент из воспоминаний Девятаева.
«Нас называли «топтунами» – мы ходили по 45 километров в день с пудовым ранцем за плечами. В ранце был песок. По утрам мы обували ботинки или сапоги различных форм и фирм и весь день испытывали эту обувь на прочность. Трасса состояла из нескольких участков: один вымощен булыжником, другой усыпан щебенкой, третий песком. Особенно изнурительным и коварным был участок с крупными камнями – на нем люди ломали ноги, падали… Каждый «топтун» обязан был давать обуви максимальную нагрузку. 42-й размер ботинок, например, должен принять вес в 65 килограммов. У кого вес был меньше, тому в рюкзак добавляли песок.
Тащимся с ношами на горбу в четыре шеренги. Там, где круг замыкается, сидит счетчик. Когда проходит колонна, он откладывает палочку для учета. Кто «вытопчет» норму в 45 километров и не упадет, получает дополнительно 45 граммов хлеба… «девяностый круг!» – произносит кто-то с облегчением. Девяностый – это последний. Значит, еще на день ты получил у смерти отсрочку…»
Михаил Петрович Девятаев умер в ноябре 2002 года на 85-м году жизни.
Но не только отечественные ветераны войны могут дожить до преклонного возраста. Американскому ветерану, жителю чикагского пригорода Гэри, Гасу Краусу в 1997 году исполнилось 103 года. День Памяти павших совпадал с днем рождения Крауса, и на городских парадах его встречали плакатами: «Самый старший ветеран города».
Кстати, в штате Иллинойс он занимал лишь второе место по долголетию. Его обошел житель маленького городка Квинси Флойд Дэминг, которому на двенадцать дней раньше, чем Краусу, тоже исполнилось 103 года.
Гас Краус добровольцем ушел на фронт в 1917 году, ходил на военном корабле. Ветеран уверяет, что историю тех лет он знает куда лучше, чем современные школьники. «Были же времена! – вспоминал Краус в свой день рождения. – Хорошо помню, как танцевал даже с прекрасными ирландками!» Жену Крауса зовут Айрин. Она ненамного моложе его, и супруги частенько вспоминают минувшие дни.
А вот Али Мухаммеду Хусейну принять участие в Первой мировой войне не удалось, поскольку в 1914 году он был освобожден от службы по причине преклонного возраста. По документам, выданным в 1932 году, он родился в 1863 году. Сам Али даты своего рождения не помнил. Число его детей, внуков, правнуков и праправнуков перевалило за сотню. На здоровье не жаловался, иногда попивал арак, курил кальян. Жена долгожителя утверждала, что Али на ее памяти лишь однажды обращался к врачу, чтобы выписать себе очки.
Нужно отметить, что опыт летчика Девятаева, когда человек проходит ужасы концлагеря и становится долгожителем, не уникален. Казалось бы, что может больше подорвать здоровье и укоротить жизнь, чем пребывание за колючей проволокой? Но нет, в ряде случаев человек в подобных условиях получает порцию некой жизненной силы, которая позволяет ему жить дольше других. Пример тому – писатель Лев Эммануилович Разгон.
Разгон многое повидал на своем веку: голод, сталинские лагеря, войну, полное непонимание властей. Шутка ли, в конце 90-х годов писателю исполнилось 90 лет! Сохранив трезвость ума и ясность мыслей, он находился в прекрасной рабочей форме: был активным членом Комиссии по помилованию при президенте РФ, участником международных писательских съездов и автором новых интересных книг.
В свое время судьба жестоко обошлась с ним: семнадцать лет он провел в тюрьмах и лагерях, перенес четыре инфаркта, урологическую операцию, но чувствовал себя неплохо. Он никогда не занимался спортом, хотя очень любил ходить пешком. Для него это был своего рода физический и психологический отдых.
Удивительно, но одним из важнейших факторов, положительно влияющих на здоровье и долголетие, Разгон считал не какую-нибудь диету, а… голод. Сам был очень непритязателен в еде, и, поскольку на собственном опыте он хорошо знал, что такое голод, ему можно верить – недоедание организует человека, мобилизует его силы. «В лагере, например, я ни разу не видел инфаркта вследствие стресса, – вспоминал Лев Эммануилович. – Это звучит смешно, но в тюрьмах люди выздоравливали от многих болезней – аллергии, ожирения, язвы желудка. Ведь жирная, острая пища там недоступна».
Разгон до последнего времени сохранял простой распорядок дня и рацион питания. Вставал рано. На завтрак обычно выпивал чашку некрепкого кофе с молоком, съедал парочку кусочков подсушенного хлеба с плавленым сыром. Сладкого вообще не ел: чем проще пища, тем она диетичнее. До полудня работал в кабинете, регулярно читал газеты и смотрел выпуски новостей. Во второй половине дня часа два спал. Обед был тоже очень простой, но обязательно щи или борщ. Дорогих вин не пил, в рестораны не ходил, но по праздникам мог пропустить рюмочку.
К экстремалам можно отнести и тех долгожителей, которые умудрились дожить до преклонного возраста в ужаснейших экологических условиях. Так, самый старый украинец, как выяснили «Киевские ведомости», жил не на отрогах чистых Карпат, а в экологически загрязненном Донбассе, в городке Ровеньки Луганской области. В условиях, опасных для жизни, Терентий Ермилович Качало дожил до 112 лет, пережив трех жен.
Еще одна категория экстремалов-долгожителей – спортсмены. В связи с этим хочется вспомнить Леона Стукеля из Словении. Когда-то он был очень известным человеком, блиставшим достижениями в спортивной гимнастике. Свою первую золотую медаль Леон завоевал на Олимпиаде в Париже в 1924 году, вторую – в Амстердаме спустя 4 года. Среди его наград есть также серебряная и бронзовая олимпийские медали и награды пяти чемпионатов мира. После ухода из большого спорта он стал адвокатом, выйдя на пенсию в 77 лет. И вновь появился на Олимпиаде в Атланте в возрасте 97 лет.
Конечно, Стукель не был ее участником, он был приглашен в качестве почетного гостя. Но его стройность и подтянутость наводили на мысль, что он не оставил занятия гимнастикой. И действительно, каждое утро он начинал с зарядки, используя гимнастические снаряды. Две часовые прогулки в день – утром и вечером – дополняли физическую нагрузку. Он рано вставал и рано ложился спать. Ел два раза в день и очень мало. Каков результат? В свои 97 лет Леон запросто держал угол на брусьях или на ручках кресла, отжимаясь при этом до пяти раз подряд! Такие упражнения он делал несколько раз в день.
На спортивном поприще от мужчин не отстают и женщины-долгожительницы. На свой 70-летний юбилей Хильда Грин получила в подарок шахматы, а в 72 года стала мастером и постоянно искала достойных ее соперников. «Хотите со мной сыграть – платите! – хитро улыбалась мадам, уже успевшая обыграть многих известных шахматистов. – Ведь это единственный способ, каким я могу увеличить свою пенсию. Я не играю ради развлечения».
Самое удивительное, что до своего юбилея Хильда никогда не держала в руках шахматы. Азам этой древней игры ее научил сосед, которому, кстати, перевалило за 80; он и сделал этот странный подарок. Очень скоро талантливая ученица стала обыгрывать своего учителя, и тогда ей пришла в голову идея зарабатывать шахматами на жизнь.
Сначала Хильда играла в ближайшем кафетерии и за каждую выигранную партию брала по 5 долларов. Но потом ее аппетиты возросли, и вскоре она ухитрилась устроить матч с гроссмейстером Энтони Коневым, не проиграв ему ни одной партии из пяти! За это небольшое представление она получила, ни много ни мало, 5000 долларов. Бедный Энтони очень расстроился!..
Потом она обыгрывала многих мастеров из США и стран Европы и таким образом заработала почти 30 000 долларов. «Мне нравится играть с мужчинами, – говорила Хильда. – Они считают меня старушенцией, которая ни черта не смыслит в шахматах. Надо видеть их лица, когда они вынуждены лезть за бумажником, поняв, что проиграли!»
А 102-летняя жительница из американского штата Огайо Сара Маклиллэнд приняла участие в эстафете факела зимних Олимпийских игр 2002 года. Она пронесла Олимпийский огонь по улицам города Морейн и стала самой пожилой участницей эстафеты факела за все время проведения Олимпийских игр.
Маклиллэнд была выбрана для участия в этой эстафете из 11 500 кандидатов, а сама эта идея принадлежит ее внучке, 22-летней Джесси. Причем Сара о том даже не знала, и когда получила приглашение от организаторов, то, подумав, что это очередной рекламный листок, хотела его выбросить, но бумажку увидела ее племянница Мэри-Лу и поделилась радостью со всей семьей.
Однако долгожители блистают не только на спортивных аренах, но и на конкурсах красоты! В США, где подобные конкурсы популярны с незапамятных времен, решились на необычный эксперимент. Было задумано устроить конкурс для красавиц, которым перевалило за 60 и которые когда-то, много десятилетий назад, покоряли сердца жюри и получали титул «королева красоты».
Участницы прибыли из разных стран мира. Как выяснилось, они сделали все возможное, чтобы остаться такими же элегантными и победить старость. Самым главным для них была не победа в конкурсе, а ощущение того, что они по-прежнему способны производить неизгладимое впечатление на поклонников. Состязания проводились по двум номинациям: красота и индивидуальность.
Одна из участниц, Явонне Аллен из штата Арканзас, в свои 68 лет обожала кататься на водных лыжах, а также плавать с аквалангом под водой. Кроме того, эта женщина превосходно играла на фортепьяно и рисовала.
Еще одной красавице, Дии Ли, исполнилось 63 года, но она по-прежнему была стройна и привлекательна, так как занималась спортом, тщательно следила за своей внешностью и не теряла чувства юмора.
Но победительницей конкурса стала Патрисия Дрейсколл, которой стукнуло 72 года! В первый раз она покорила мужские сердца своей красотой в 40-х годах. Долгое время Патрисия выглядела намного моложе своих лет, имела 11 детей, не теряла бодрости духа и вела общественную работу.
Но не следует думать, что все долгожители стремятся лишь к созданию внешней эффектности, будь то красота тела или экстравагантные поступки. Многие из них демонстрируют невероятную жажду знаний. Например, петербуржец Иван Максимович Пронченко в 73 года поступил в Институт физкультуры, а окончив его, пошел в университет на юрфак. Учиться пенсионера заставило не желание прославиться, просто тяга к знаниям замучила. Всего в его послужном списке было четыре диплома о высшем образовании.
Родился Иван Максимович в 1918 году. На войну его призвали прямо со студенческой скамьи. Когда вернулся, попросил, чтобы дали доучиться, и попал по распределению в Ленинградский юридический институт. Этот диплом в его «коллекции» стал первым.
Окончив вуз, он работал помощником прокурора в Карело-Финской республике, но жажда новых знаний осталась неутоленной, и в середине 50-х годов Пронченко приехал в Ленинград поступать в педагогический институт имени Герцена на историческое отделение.
Спустя тридцать лет Иван Максимович буквально потряс своих близких и приемную комиссию, подав документы… в Институт физической культуры имени Лесгафта! Ко всеобщему удивлению, он сдал нормативы на «отлично», стал мастером спорта по легкой атлетике. И долгое время после окончания института подрабатывал тренером в оздоровительной секции на стадионе «Динамо». Но и на этом «вечный студент» не успокоился! Очень уж хотелось получить университетское образование.
Иван Максимович привычно засел за учебники и сдал вступительные экзамены в университет. Со времени его учебы в Юридическом институте в законодательстве многое изменилось, поэтому многое пришлось учить заново. После окончания, правда, возникла проблема трудоустройства. На работу нигде не брали, говорили – стар. А ему очень хотелось поработать, ведь столько знаний пропадает!
То, что учиться никогда не поздно, доказала и жительница Ростова-на-Дону Варвара Мальцева, когда 80-летней студентке был торжественно вручен диплом об окончании филологического факультета Ростовского университета. Дипломную работу, посвященную сильной личности в драме Лермонтова «Маскарад», Варвара Львовна защитила на «отлично».
Когда она вышла на защиту, в деканате, узнав год ее рождения, засомневались и отправили запрос в Министерство образования. Оттуда ответили, что возрастного ценза для получения высшего образования у нас нет. Только тогда удивленный декан филфака дал студентке Мальцевой «добро» на защиту.
«Раньше-то все некогда было, – объясняла Варвара Львовна свое желание получить университетское образование. – Я ведь институт закончила ровно полвека назад, в 1946 году. Тогда я родила старшенькую, и получилась она худющая, как велосипед. Время было жуткое, голодное, послевоенное, поднимала дочек без мужа, который жил в другом городе, да еще работала. Вот и не до учебы было». Потом дочка выросла, окончила геофак университета. Внучка получила диплом Инженерно-строительного института. Вот бабушка и решила не отставать от времени.
Из-за рубежа также поступают сообщения о «вечных» студентах. Маргарет Линбут из калифорнийского городка Глендер – человек занятый: лекции, семинары, работа в газете, колледже почти не оставляли ей свободного времени. В этом нет ничего удивительного, если бы не то обстоятельство, что студентке исполнилось 82 года!
Госпожа Линбут пошла учиться в колледж после того, как овдовела. Очень уж не хотелось ей сидеть одной дома и предаваться жалости к самой себе. Разницы в возрасте с сокурсниками она не ощущала.
Еще одна тема, касающаяся долгожителей и активно освещаемая прессой, – это поздние браки и поздние роды. Мне показалось, что по количеству публикаций она занимает ведущее место среди информации о необычных достижениях людей зрелого возраста. И немудрено: не дать угаснуть чувствам, родить и вырастить ребенка в столетнем возрасте наверняка сложнее, чем крутить баранку автомобиля. Об одной из таких романтических историй рассказала журналистка Валентина Васейко.
Жительница Петербурга Раиса Константиновна поехала в гости к двоюродной сестре, проживающей в Германии в небольшом городке Амберг. На вечеринку по поводу ее приезда муж сестры пригласил своего друга Хельмута, вдовца. В первый день тот почти все время молчал и даже не смотрел в сторону гостьи из России. Но уже на следующий день позвонил и пригласил Раису в гости.
«Он отвез меня на машине к себе на целую неделю, – вспоминала Раиса Максимовна, – отвел комнату в своем трехэтажном доме с красивой мраморной лестницей. Мы чудесно провели время! А через неделю пошли в загс узнать, что нужно для заключения брака. Я уехала в Петербург собирать бумаги. Хельмут собирал их у себя. У нас скопился целый килограмм документов! Наконец он позвонил и сказал: «Больше ждать не хочу, еду к тебе». В Петербурге, во Дворце бракосочетаний на Петровской набережной, мы и расписались. Я взяла его фамилию и стала фрау Ланг – по-немецки «длинная». Невесте в ту пору было 70, а жениху 81 год!
Первый муж Раисы Константиновны умер, когда они прожили вместе 42 года. Удивительно, что и Хельмут прожил со своей первой женой 42 года, пока не овдовел. Отношения молодоженов Ланг сложились на основе единомыслия: они вместе готовили еду, ходили в магазин. Хельмут уточняет: «И вместе целовались». У него было два сына, внучка и правнучка. У Раисы – сын и два внука.
Раньше Хельмут был спортсменом, занимал первые места по бегу. В преклонном возрасте он уже не бегал, но три раза в неделю ходил в бассейн и принимал подводный душ с массажем. Он обожал готовить и учил жену рецептам немецкой кухни. Когда она уезжала в Петербург, Хельмут звонил ей несколько раз в день. Однажды за месяц пришел счет на 2 тысячи марок. На укоры жены он ответил: «Дал бы мне Господь еще лет десять жизни, я так хочу подольше быть вместе с Раисой…»
Однако Хельмута перещеголял житель американского города Провиденс Николас Лукарелли, который в 91 год сделал предложение бывшей медсестре Джоан Хокман, с которой был знаком несколько месяцев.
Николаса Лукарелли обошел Джордж Брамвел Джеймисон, который женился в возрасте 102 лет! Несмотря на солидный возраст, он по-прежнему выглядел настоящим гусаром. И немудрено, ведь Джорджу действительно довелось служить в гусарском полку еще во время Первой мировой войны. Может быть, гусарская выправка, а может, рассказы о временах, когда он с шашкой наголо на горячем коне летел в атаку, пленили сердце 53-летней Джулии Робинсон.
