Знак Разрушения

Элиен надеялся, что за спиной его попутчика все еще висит колчан, в котором сыщется хотя бы одна стрела. Да, она была. Пальцы Элиена сомкнулись на жестком оперении.

Выдернув ее, Элиен, помня пример Герфегеста, на выдохе, чтоб не захлебнуться, полоснул себя по языку и сразу же, пока на ее наконечнике оставалась хотя бы пылинка крови, устремился вниз, к мерцанию призрака. Сильный удар. Стрела вошла прямо между глаз врага.

К счастью, хватило и того, что наконечник стрелы изведал прикосновения к человеческой крови. Призрак исчез, а Элиен, подхватив Герфегеста, потащил его к поверхности.

Когда мозг уже заволакивало розовым туманом и казалось, что щит Эллата весит больше самого тяжелого мельничного жернова, они наконец выплыли на поверхность; свет луны показался Элиену столь ярким, что он с удовольствием зажмурился.

Орис не был Кассалой, которую Элиен месяц назад смог переплыть из чистого озорства при полном вооружении. Орис был шире по меньшей мере вчетверо, и у них, обессилевших после утомительной борьбы с водяным умертвием, почти не было шансов доплыть до берега – южного или северного, не важно, поскольку они находились ровно посередине плеса.

Их спасли кони. Когда Элиен был уже готов распроститься со щитом Эллата, который нестерпимо тянул ко дну, впереди показались белые буруны, и сын Тремгора, с неприятным холодком заподозривший появление очередных родственников Урайна, вскоре вздохнул с облегчением – это были Крум и кобыла Герфегеста.

Достигнув все-таки берега, подсчитали потери. Герфегест остался без лука, Элиен – без карты и раковины. Герфегест безучастно пожал плечами, Элиен же был в неистовстве, на бурное выражение которого, впрочем, не хватало сил. Успокаивало лишь то, что, во-первых, оба живы, а во-вторых, судьба оставила сыну Тремгора меч с Тиарой Лутайров.

Пути Звезднорожденных

564 г., Варан

Законы Великого Княжества Варан просты и справедливы. Право на получение государственных должностей имеют лишь те, кто прошел военную службу и отличился в бою. Чем выше заслуги, тем больше шансов у тебя быть избранным Княжеским Советом на высокий пост.

Шет окс Лагин пришел в варанский флот (в Варане почти все войско – флот, а почти вся пехота – морская пехота) в возрасте восемнадцати лет и какое-то время состоял при капитане галеры порученцем. Естественно, его пламенная природа жаждала большего и большее случилось.

По соседству с Вараном, на скалистом и угрюмом полуострове Цинор, устремленном на север уродливым языком и отделяющем от океана море Фахо, обитает разбойный народ смегов. Земель у них мало, а те, которые есть – бесплодны, как только может быть бесплодна щебенистая глина.

Никаких сокровищ недра Цинора не таят, а женщины смегов отнюдь не во вкусе солдат просвещенных народов. Смеги – умелые мореходы и отчаянные бойцы, чем и живет их немногочисленный, но знаменитый народ. Смеги с гордостью говорят о себе, что никогда не гнули спину ради своего пропитания, и это правда.

Ради своего пропитания смеги гнут только луки, а ветер гнет ажурные мачты их вертких посудин. Горе кораблю вольных торговцев, отставшему от каравана в виду Цинора! Горе жирному ре-тарскому двухмачтовику, выброшенному бурей на суровые камни Цинора! Горе варанскому карательному отряду, заплутавшему среди бесчисленных ущелий и речушек Цинора!

Но горе и смегам, если очередной Великий князь, вступая в правление, захочет войти в исторические анналы под звонким прозвищем. Бронзовый Бык. Бич Смегов. Искоренитель. Сокрушительный Гребень Счастливой Волны. Тогда вся ярость Варана обрушивается на Цинор и только поразительная отвага да горные неприступные крепости спасают народ смегов от полного истребления.

Шету окс Лагину повезло. Когда он уже охрип орать на гребцов, носить на берег любовную переписку капитана (галера стояла в Урталаргисе, столице вольных торговцев и, соответственно, их скучающих жен) и встречаться одновременно с тремя высокородными особами, подошел срок и Княжеский Совет избрал на правление просвещенного Лотара окс Мидана.

Князь любил слова харренской поэзии, топот грютских скакунов и бой боевых барабанов. А тут еще смеги на свою беду перехватили разом три корабля, следующих из Таргона в Пиннарин и везущих, помимо прочего, четыре сотни закупленных по его личному заказу свитков из Ровентской библиотеки. Поэзии Лотар окс Мидан, таким образом, лишился, зато появился повод постучать в боевые барабаны.

Дело затевалось серьезное. Речь шла не об обычной карательной экспедиции, а о большой войне. К смегам направили послов с Дарами Смерти, а армию стали готовить к выступлению.

«Во дни объявленной в соответствии с Правом Народов войны клянусь быть моему Брату по Слову верным союзником и сражаться с его врагами как со своими собственными». Так на рейде Урталаргиса появились корабли под харренскими стягами. На это в общем-то Лотар окс Мидан и рассчитывал, когда объявлял войну по всем правилам.

Война со смегами была кровопролитна, быстротечна и совершенно безрезультатна, как, впрочем, и все предыдущие. Пройдя вдоль западного побережья Цинора, смешанный варанско-харренский флот сжег все поселения смегов, до каких только могли дотянуться десантные отряды за один дневной переход, растерял порядочно солдат в засадах и в ночных стычках, обогнул мыс Форф и двинулся на юг.

Во всех сражениях Элиен и Шет окс Лагин дрались плечом к плечу. Когда стрела настигла капитана их галеры, на его должность заступил Шет окс Лагин. Элиен к почетным знакам отличия в чужом войске не стремился, но воевал отменно и счет сраженных им противников приближался к четвертому десятку.

Через три дня после выхода в океан случилось великое несчастье. Невиданной силы шторм, какого варанские ветераны не помнили вот уже тридцать пять лет, обрушился на корабли. Не помогли ни выучка варанских моряков, ни охранительные заклятия на бортах, ни призывы к Пенному Гребню Счастливой Волны.

Элиен и Шет окс Лагин были в числе спасшихся. На чужом берегу, вдали от своих, обессиленные борьбой со стихией, оказались полторы тысячи варанских и харренских солдат, матросов, гребцов.

После первого же нападения смегов, которое не заставило себя долго ждать, от них осталось чуть больше трети. Все крупные военачальники, вплоть до капитанов галер, погибли. Неожиданно оказалось, что Шет окс Лагин – самый старший по должности. Единодушным мнением они с Элиеном были провозглашены вожаками отряда.

В это время стало известно, что князь Лотар окс Мидан с сухопутным войском осадил крепость смегов Хоц-Дзанг. Было решено пробиваться туда.

Поход Пятисот, как сразу же окрестил возвращение отряда Шета окс Лагина один склонный к героической поэзии галерный раб, был поразительно труден. Немногие уцелевшие еще долго не могли поверить в свое спасение. С сухопутным войском Лотара окс Мидана, безуспешно осаждавшим Хоц-Дзанг, удалось соединиться восьмидесяти трем самым удачливым рубакам. Первое место среди всех самых удачливых рубак, принимавших участие в той войне, делили, безусловно, Элиен и Шет окс Лагин.

После этого война быстро угасла, оставшиеся в живых харрениты вернулись в Урталаргис, а оттуда направились домой. Вместе с ними в Ласар отплыл и Элиен.

Он стоял на корме корабля и плакал, не стыдясь своих слез, глядя, как тает в тумане пристань Урталаргиса, где застыл с рукой, воздетой в прощальном жесте, Шет окс Лагин. Сын Тремгора знал, что оставляет в Варане самого дорогого ему на свете человека, своего Брата по Слову, и сердце его сжималось от недобрых предчувствий.

563 г., Весна

После Похода Пятисот Шет окс Лагин был замечен и его заслуги оценены по достоинству. По настоятельной рекомендации самого Лотара окс Мидана Княжеский Совет утвердил молодого воина в должности советника Иноземного Дома.

Двенадцатого числа месяца Эсон в варанский порт Пиннарин вошла герверитская сагерна. На ее синем парусе чистым белым цветом язвила глаз незамысловатая эмблема – широкогорлая чаша. С сагерны на берег сошли трое. Гладко выбритые – ибо бороды у просвещенных народов считаются признаком варварства, – богато одетые, перепоясанные кинжалами.

Спустя неделю в Ордосском дворце появились те же трое и, скупо улыбаясь, зато щедро кланяясь, попросили аудиенции у Великого князя.

Лотару окс Мидану были вручены верительные грамоты и короткое письмо.

Грамоты удостоверяли, что податели сего являются особыми и полномочными послами Земли Герва со всеми следующими отсюда на основании Права Народов выводами.

Письмо гласило:

«Любезный друг мой!

Я, Октанг Урайн, волею народа вошедший в дворцовые покои правитель Земли Герва, приветствую тебя, Прозревающий Сквозь Туман, Кормчий Судеб, Владетель Морей от Када до Града Магдорна.

В соответствии с устоявшимся порядком вещей, внезапная смена правителей в каком-либо государстве вызывает удивление, а порою и беспокойство у властей предержащих всех прочих народов. Так было, когда в Ре-Таре воцарился Эррихпа. Так было, когда в Радагарну пришел Эстарта. Так и сейчас, когда я возглавил свой народ во имя порядка и процветания.

Не таит ли в себе угрозы новый властитель? Не принесет ли его правление войну в земли Сармонтазары? Пребывают ли его совесть и рассудок в согласии с Правом Народов? Обычно ответы на эти вопросы дает лишь время.

Но я не доверяю времени – этому коварному и изменчивому союзнику – и всей душой желаю, чтобы все кривотолки, связанные с моим воцарением, разрешились незамедлительно. Этим целям и служит мое посольство. Полагаю, что ответное посольство из Варана смогло бы положить начало крепкому союзу между нашими державами во имя блага обоих народов».

Под письмом, написанным умелым каллиграфом, стояла печать: человеческая ладонь. Средних размеров человеческая ладонь, оставившая на бумаге темную обугленную тень. Контраст между этим зловещим знаком и самим письмом, сочащимся медвяными соками дружелюбия, был настолько велик, что Лотар окс Мидан закрыл глаза.

Открыл. Все по-прежнему. Толстая вощеная бумага едва заметного красноватого оттенка – и откуда только такая у герверитов? – и черная человеческая ладонь. Надо полагать, этого, как его… окс Мидан скользнул взглядом по началу письма – Октанга Урайна. Варвар он и есть варвар. Небось царем стал, а писать так и не научился.

Лотар окс Мидан хмуро поглядел на послов. Те с бесстрастным выражением смотрели мимо него, в никуда. Они ожидали ответа.

Их присутствие вдруг стало обременять князя неизведанной раньше сковывающей тяжестью. Он с трудом нашел в себе силы, чтобы поблагодарить послов за доставленное послание, и пообещал завтра снова принять их, чтобы сообщить свое решение.

Когда послы ушли, окс Мидан быстро вышел из тронного зала и направился в сад, в тенистой и сумеречной глубине которого, среди всклокоченных корней старого бука жили саламандры.

Он еще раз перечитал письмо. «Любезный друг мой»! Хорош дружок. «Благо обоих народов»! Какое благо нам от герверитов? Торговля? Торговля и так ведется хорошо. Военный союз? Против кого? Против смегов? Ерунда. «Моим воцарением». Окс Мидан криво усмехнулся. Больше всего ему сейчас хотелось увидеть Октанга Урайна рабом на самой трухлявой галере варанского флота.

Окс Мидан был так раздражен, что вспомнил о цели своего прихода в сад, только когда его блуждающий близорукий взгляд остановился на оранжевых пятнах под ногами – саламандры выползли к своему покровителю.

Князь присел на корточки и положил на землю перед ними письмо Урайна. Они настороженно попятились. Тогда князь – со стороны могло показаться, что он окончательно и бесповоротно впал в детство – ловким движением ухватил одну из них и швырнул в самый центр Урайновой печати-длани.

Его самые недобрые предчувствия сбылись. Саламандра провалилась сквозь черный отпечаток, будто бы он был соткан из воздуха. Вода проходит сквозь сито, ветер сквозь пустоту, пламя сквозь пламя.

Лотар приподнял лист, чтобы посмотреть, куда подевалась саламандра. На земле, среди прошлогодних буковых листьев, лежал крохотный скелетик – все, что осталось от саламандры.

Окс Мидан понял, что направить к Урайну посольство все-таки придется. Именно из-за оскорбительной формы письма. Именно из-за зловещей и необъяснимой длани-печати.

Никогда в жизни Лотар не видел ничего подобного и ему не доводилось слышать, чтобы кто-либо из Великих князей получал такие послания до него. Что же оно означает на самом деле? Не могли же эти трое расфуфыренных герверитов проделать путь в две тысячи лиг лишь затем, чтобы доставить послание, в самых расплывчатых фразах предлагающее мир и дружбу? Это при условии того, что у Варана с герверитами испокон веков мир и дружба! Им делить нечего.

В этот момент окс Мидан почувствовал приблизительно то же, что и полгода назад под стенами цитадели смегов Хоц-Дзанг. Вялость, апатию, желание устраниться от дел, переложив ответственность на чужие плечи.

Так бывает только после пережитого страха близкой смерти. Под Хоц-Дзангом он испытал этот страх, когда во время отчаянной предрассветной вылазки смегам удалось ворваться в лагерь. На пороге княжеской палатки возник вдруг здоровенный варвар в маске из рыбьей кожи. Смег был заколот телохранителями, но страх остался с окс Миданом навсегда.

Теперь он стоит под своим любимым деревом в самом центре могучего Княжества Варан. Его жизни ничто не угрожает. Но под его ногами на земле застыл ажурный контур напрочь вычищенной от кожи и плоти саламандры, а руки жжет проклятое письмо Урайна.

«Какая, в сущности, разница? – вяло подумал окс Мидан. – Пусть туда съездит какой-нибудь толковый служака из Иноземного Дома, пусть все как следует узнает, а там уже видно будет. Сопровождение надо им дать попредставительнее. В посольстве обязательно должен быть молодой, отменный воин. Вот, к примеру, тот, который вместе со своим Братом по Слову вывел с Цинора… Да, точно, его зовут Шет. Шет окс Лагин».

Глава 7

Сыны степей

562 г., Вторая неделя месяца Алидам

Когда Элиен открыл глаза, первым, что он увидел, был обнаженный по пояс Герфегест, раздувающий костер, над которым жарились несколько насаженных на прутья рыбин. Элиен почувствовал угрызения совести. В то время как он спал беспробудно, Герфегест позаботился о завтраке. Герфегест даже не разбудил его. Стало быть, сам он не спал этой ночью, исполняя обязанности караульного.

Не торопясь подниматься с попоны, которая в эту ночь служила ему постелью, Элиен рассматривал Герфегеста в придирчивом свете яркого летнего утра. Быть может, некоторые важные детали были скрыты от него одеждой? Быть может, Элиен встречался с Герфегестом раньше, в Харрене?

Цвета воронова крыла волосы были заплетены теперь в две грютские косы, связанные вместе за спиной. Сложение скорее поэта, чем воина. Вся его фигура вытянута и тонка. На правой щеке едва заметный шрам. Впрочем, в том, что это шрам, Элиен уверен не был.

Солнце стояло высоко над головой, и это давало Элиену все основания заключить, что он проспал гораздо дольше, чем это допускалось походными приличиями.

– Я не разбудил тебя, извини, – сказал Герфегест, лукаво подмигивая Элиену, заспанному и помятому, складывая в холщовый мешочек бритвенные принадлежности. – Твой сон был так крепок и безмятежен, что я просто не нашел в себе сил прервать его бесцеремонным вторжением.

– Небось весь день проспишь в седле, – хмуро заметил Элиен, сразу по пробуждении наполнившийся воспоминаниями о прошедшей ночи.

– Просплю, – согласился Герфегест. – Кстати, как ты понимаешь, кто это был вчера?

Элиен рассказал Герфегесту все, что успел прочесть в глазах Октанга Сарома, честно прибавив в конце, что не может толком объяснить, каким путем получено его знание.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.