Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури

Я повторил слова капитана.

– Хорошо. Для слуг на конюшне и солдат у ворот – ты расследуешь обстоятельства вчерашнего нападения по моему прямому приказу. Реальных причин поездки в город они знать не должны. Белла принесет тебе одежду, в которой следует отбыть из крепости, впрочем, меч и перстень можешь оставить при себе. На этом все.

– Благодарю. Но позвольте задать Вам несколько вопросов, капитан.

Лорак недовольно поморщился.

– Что ты хочешь узнать?

– Крепость и впрямь подверглась атаке Каганата?

– Выяснить, так ли это, тебе предстоит после того, как справишься с первым поручением, однако война с северянами – дело давно решенное и с нападением никак не связанное. Пришлось лишь немного ускориться.

– Сколько у нас времени?

– Меньше чем через неделю отправитесь в Суурмаран. Капитаны станут вашими командирами. Потому что одно дело господ сторожить, а совсем другое воевать. Вы же натасканы выполнять команды нескольких конкретных людей и именно мы понимаем, как вас лучше всего использовать.

Я кивнул и, поднявшись, направился к двери.

Уже взявшись за ручку, остановился, размышляя, стоит ли обычное любопытство лишнего риска в виде разговора с Лораком.

– Что-то еще?

– Я думал на должности, подобные Вашей, благородные ставят самых близких людей из числа своих родственников, капитан.

– Это же Алые острова, – с усмешкой ответил он, но, видя непонимание в моих глазах, пояснил: – Слышал присказку, мол мягким хером в семье порядок не навести? С провинившейся родни здесь спрашивают строже всего. Прошлый капитан стражи был родным сыном барона.

Я шел в свою комнату, раздумывая над внезапной весточкой от наследного принца Алых островов, безусловно отправленную при участии Авены. И главным вопросом являлась полнота того участия. Может, девушка раздобыла где-то во дворце заряженного Истоком вина? Или же безо всякой магии сумела убедить покровителя, в том, что искусство любви посетившего ее нильдхейма достойно трепетной защиты? Впрочем, в ее случае, любое общение с мужчиной – это магия. Причем такая, от которой можно сойти с ума и Адалам прямое тому доказательство. Сколько она еще выдержит так? Даже сумев добыть глоток заветного напитка да неумело наводя заклятия. Чтобы долговременно влиять на поведение человека, нужно что-то похитрее простых команд, мол ступай туда, напиши эдак, а затем все напрочь забудь. Отец годами оттачивал это мастерство, но даже ему требовалось регулярно повторять с нильдхеймами встречи.

Резкий порыв ветра ударил в лицо снежной взвесью, принесенной с пиков горных вершин. Я остановился посреди тренировочных площадок, разглядывая пару нильдхеймов, продолжавших самоподготовку, несмотря на давно опустившиеся сумерки.

И какой черт заставляет их махать железом до самой ночи? Стремление приблизить торжество недостижимой Истины? Нелепый мираж, понятный лишь искалеченным разумом. И все же, как бы ни был силен Каганат, ему придется нелегко в боях с такими вот безумцами, слепо верящими, что не стань на картах северной страны, что-то в мире изменится к лучшему.

После победы над Каганатом им нарисуют нового врага на западе и воины черного солнца с той же яростью, лишь закаленные в горниле жарких битв, ринуться предавать мечу жителей Шхекасаара, Эльдмы и всех прочих.

А что же до меня?

Я до сих пор не уверен, в чистоте собственных мотивов. Быть может, заклинание неизвестного мага, почившего в горах Альвази, и есть то единственное, что вынуждает бороться за жизнь? Как могу проверить это, не желая идти вопреки своему зову? Навсегда связанный с Авеной незримой нитью, обречен тянуться к красавице, гадая, действую ли влекомый колдовством, заставляющим ее оберегать, или одурманен проклятием Истока.

Быть может, такова судьба, раз не дано мне испытать иного зова, более манящего и возвышенного.

Остается быть честным с собой.

Поддев сапогом горку снега, которого уже изрядно намело во внутренний двор, укутав грязь белесым одеялом, резко вскинул ногу, да рубанул мечом воздух.

Раз, другой, третий.

Словно убивал призрачных бабочек, беззаботно летающих во мгле.

Да плевать я хотел на этот мир и на все прочие, сколько бы их ни было. Раз появился такой шанс, завтра уволоку за собой любопытного протеже, любителя посмотреть на войны глазами их зачинателей. Начнет противиться, пусть пеняет на себя, заряд меча окажется нелишним.

После отыщу Авену, дам ей хлебнуть вина, и сам черт не остановит нас в стремлении убраться с острова. Команда быстроходного корабля, очарованная сладким голоском, источающим магию разума невероятной мощи, отвезет туда, куда будет сказано, к примеру, в далекий Ормадар, а после позабудет о случившемся или даже в едином порыве покончит с жизнью.

Плевать на все и на всех. Главное, чтобы Авена была рядом, а с мечом нильдхейма найти продлевающий жизнь заряд – дело в общем нехитрое.

Отчего-то эти мысли отдавались в душе едкой горечью поражения, словно проиграл в битве с самим собой, однако я гнал наваждение прочь, направляясь твердой походкой в комнату.

У самых дверей в жилые помещения остановился, рассудив, что не знаю, когда теперь представится возможность помыться и направился в купальни. В грубой деревянной лохани отмокал не меньше часа, пытаясь вообще ни о чем не думать. Последнее выходило скверно, так что решил попросту вытеснить мысли иными, представив обещанное Лораком развлечение со служанкой.

Девушка и впрямь оказалась на месте. Покорно ожидала возле двери, держа в руках аккуратно сложенные вещи.

– Заходи, – скупо произнес я, провернув ключ в замочной скважине, а после легонько подтолкнул Беллу рукой пониже талии.

Она хихикнула, заходя внутрь, и тут же уставилась на сплошь исписанные посланиями стены, едва заметные в тусклом свете догорающей масляной лампы.

– Это не мои. Здесь прежде жил какой-то безумец.

Не знаю для чего это сказал. Уж если собрался оставить все за спиной, какая разница кто и что обо мне подумает?

– Я принесла одежду, – с улыбкой произнесла Белла обернувшись. Из-за невысокого роста она смотрела на меня снизу вверх, что лишь добавляло девушке привлекательности.

– Хорошо. Только это на завтра. Сегодня нам одежда не понадобится.

Привлек ее к себе и поцеловал.

Мне хотелось страсти, граничащей с грубой властностью и Белла оказалась готова к такому в полной мере. Непривычная к столь суровым испытаниям кровать обиженно скрипела, угрожая развалиться на части, а сладкие женские стоны разносились по всему западному крылу, на зависть недавним братьям. Я же исступленно скользил ладонями по горячему стройному телу, радуясь тому, что не могу и не хочу сейчас думать ни о чем, кроме подруги.

После первого раза глотнул заряженного Истоком вина и, вместе с вернувшейся бодростью, захотел Беллу вновь. Однако теперь стремился подарить радость девушке, будто бы соревнуясь со всеми ее прошлыми мужчинами. Казалось, она не ожидала подобного, бросив моим навыкам серьезный вызов. Лишь к исходу часа, заменив страсть нежностью, да передав инициативу подруге, смог наконец почувствовать, как содрогается ее тело, а сбивчивое дыхание крадет исполненный наслаждением стон.

Отдохнув немного, Белла поднялась, но я попросил ее остаться. То ли рассчитывая поутру развлечься снова, то ли стремясь сохранить иллюзию нашей близости.

Ночь принесла странный сон. Должно быть, первый в крепости или попросту единственный, из всех, что удалось запомнить.

В этом сне я бежал по заснеженной долине, одетый подобно иномирцу, держа в руках железную дубинку, способную извергать с тонкого конца кусачее пламя. Вокруг громыхало и ухало, но я прыгнул в длинную, узкую яму, а затем достал из рюкзака светящееся зеркало.

Высоко в небе кружил мой Гамаюн, выхватывая магическим тепловизором приникшие к земле фигуры воинов черного солнца. Отчего-то они казались мне врагами.

– Эй, ты еще спишь? Ау.

Открыл глаза.

Белла сидела возле кровати на коленях, легонько тормоша меня за предплечье, да смущенно улыбалась.

– Прости. Все уже отправились на завтрак. Боялась, что ты проваляешься так до обеда.

– Спасибо.

Я встал и принялся разминать затекшую шею. Взглянув на девушку, заметил, что она рассматривает меня с каким-то странным выражением лица, словно разгадывает хитрую загадку.

– Хочешь что-то сказать?

– Да так, – пожала она плечами, отчего ее большие груди соблазнительно всколыхнулись. – Мне кажется, ты хороший. Можно будет прийти к тебе снова?

– Вряд ли.

Надел просторные штаны и сапоги. Обычная одежда была очень кстати, ведь разгуливающий по дворцу нильдхейм вызовет куда больше вопросов.

– Обидно. Я не жалуюсь, просто мужчины из стражи обычно ведут себя плохо. Бьют или заставляют делать всякие глупые вещи.

Светлая рубашка и дублет простого покроя оказались точно впору, словно заказывал их под себя в портняжной лавке.

– Например?

– Да ну, – смутилась Белла, тихо засмеявшись. – Я не буду говорить. Вдруг ты захочешь так же?

Странная она все же.

Взглянул на девушку с легким сожалением, едва пробивающимся сквозь маску безразличия, опущенную на глаза подобно шорам еще вчера во внутреннем дворе крепости.

– И ты, как все здесь наверно мечтаешь бежать?

– Нет, – серьезно ответила Белла.

– Почему?

– Я уже пыталась один раз. Из другого места. Но меня поймали и отправили сюда. Это наверно даже хорошо. Шанс прожить еще немного, пока не отдадут нильдхеймам. Пусть и трахаясь с кем скажут. Если меня поймают снова, то точно убьют. А одна я все равно убежать не смогу. Я же глупая.

– Пыталась бежать? Случаем не из родной деревни? – спросил я, догадываясь, каким будет ответ.

– Да.

– Вместе с парнем, работающим здесь в столовой?

– С ним, – кивнула Белла, совершенно не удивившись моей осведомленности.

Я вздохнул, медленно сделав шаг в ее сторону. Коснулся пальцами перстня на другой руке, снял его и протянул девушке.

– Знаешь как этим пользоваться?

Беллу словно подменили. Она с ужасом уставилась на подарок и стала пятиться, пока не уперлась в стену.

– Нет! Нет, я не возьму! Пожалуйста не надо!

– Почему? Так ты сможешь уйти.

– Меня поймают! Прошу тебя, лучше здесь! Лучше я останусь здесь.

– Заряда хватит чтобы затеряться в горах, затем доберешься в город. Загонишь перстень офицеру корабля в обмен на дорогу до материка. Устроишься прачкой или официанткой в любом трактире.

Белла заплакала, прикрывая лицо ладонями, словно пыталась защититься от столь неожиданно упавшего с неба шанса начать новую жизнь.

– Пожалуйста, не надо.

– Тогда убирайся прочь.

Впопыхах накинув платье, она выскочила за дверь. Я же стоял, смиряя ярость. На глупую трусливую девчонку, на барона с его чертовой крепостью, да на иномирцев, пустивших мою судьбу по этому странному пути. Но главное на людей. Всех разом. Оттого что никак не желают жить по-человечески, век от века выдумывая все более изощренные способы создания на земле рукотворного ада.

Затем в сердцах плюнул на пол, отхлебнул вина из бутылки и прихватил с собой другую, непочатую.

Всего одну. Потому как собирался вернуться.

Двигаясь по Эсфахару, я невольно вспоминал рассказ Тиары об Алых островах, казавшихся ей в детстве лучшим местом на свете. Первое, что бросалось в глаза, а теперь мне удалось оценить это сполна, – очень широкие дороги, на которых легко могли разъехаться три-четыре экипажа. От такого простора постоянно казалось, будто выехал на городскую площадь, но впечатление компенсировала оживленность улиц. Примерно треть людей предпочитала передвигаться конными, имея на то необходимые средства, и их лошади были, не в пример моей, укрыты легкими изящными попонами, а сбруи и седла поблескивали украшениями, подчеркивая не только богатство, но и эстетический вкус владельцев.

Из открытых окон во многих зданиях доносилась музыка, отчего создавалась атмосфера непрекращающегося праздника.

Мне подсказали как добраться до Ветренного квартала, однако дорога до него заняла без малого полчаса, заставив восхититься поистине исполинским размером города. Рассматривая очередной фонтан со статуями, в виде обнаженных мужчин атлетического сложения, горделиво восседавших на бронзовом постаменте, изображавшем борт корабля, я невольно задумался о том, сколько же золота и серебра сосредоточено на Алых островах, если они могут позволить себе подобные богатства.

Мимо проехала повозка, груженная белоснежной парусиной, и я заметил на противоположной стороне улицы нескольких мужчин, беседовавших в тени ветвистого кипариса.

Спешившись, я подошел к компании.

– Не знаете ли вы, где найти лавку ростовщика по имени Джузеппе Эвельсон?

Мужчины переглянулись.

– Джузеппе Эвельсон? – переспросил имевший темную как антрацит кожу, но совершенно седую бороду. Один из коренных ормадарцев, не иначе.

– Верно. Ростовщик.

– Так Вы как раз возле нее и есть.

Я обернулся на здание, перед которым находился фонтан. Гранитные колонны высотой до второго этажа, позолоченные балюстрады декоративных балкончиков, уставленные папоротниками, дверь, больше напоминавшая врата в королевский дворец. Похоже, дела у этого Джузеппе идут в гору.

– Нет, нет, – прервал мои размышления ормадарец. – То банк господина Хокса. Вот нужная Вам лавка.

Он указал большим пальцем себе за спину.

Это здание оказалось не в пример скромнее, впрочем, лишь по меркам Алых островов. Серая штукатурка на фасаде обрамлялась орехового цвета досками, положенными горизонтально и вертикально. Кованые решетки на окнах маскировали свое истинное назначение изящным ромбовидным узором, а возле простой, но весьма массивной двери висела небольшая вывеска.

Поблагодарив ормадарца за помощь, я оставил лошадь у коновязи неподалеку и вошел в лавку.

Прямо передо мной оказалась кабинка с овальным оконцем, за которым находилась не симпатичная, но очень ухоженная и оттого приятная с виду женщина.

– Добро пожаловать в банк Джузеппе Эвельсона, – лучезарно улыбаясь, произнесла нараспев она. – Желаете взять заем, отдать деньги в рост или получить консультацию?

– Ну банк, так банк, – чуть смутившись заготовленной фразы, ответил я, подойдя ближе. – Да мне бы с хозяином повидаться. Я по поручительству от одного вашего клиента.

– Кого именно?

– Лорака, – сказал я, поняв, что не знаю имени рода капитана. К счастью, уточнений не потребовалось, но по слетевшей вмиг дежурной улыбке с лица женщины, я догадался, что радоваться такой известности не стоит.

– Ясно. Вам придется немного подождать. В данный момент у хозяина встреча.

– И как долго она продлится?

– Не знаю. Может пару минут, может час, а может и до конца рабочего дня.

– Боюсь, в последнем случае ему придется немного задержаться, так как уходить без ответа я не планирую.

Пройдя дальше в холл, уселся на скамью, рассматривая помещение. Несколько ламп под самым потолком не горели, отчего единственным источником света оставалось окно, создавая неприятный полумрак.

Напротив меня располагалась еще одна скамья, где сидели мужчина и женщина, в чистой, но очень скромной, поношенной одежде. Слева от них находилась лестница на второй этаж, а рядом с нею дверь. Больше глазу было зацепиться не за что.

Положив возле себя рюкзак, принялся рассматривать потертые доски пола, радуясь, что лавка, она же банк, находится на теневой стороне улицы. После горной прохлады голова уже начинала немного гудеть от тропического зноя.

Невольно вспомнил, как вчера вечером стоял во дворе крепости, припорошенном снегом, а вместе с тем и свой отчаянный порыв пробраться во дворец, за Авеной. Увы, даже если сумею отыскать единственный ориентир – окно купальни с медной решеткой, дальнейший путь представлялся неизвестным. Скорее всего, в первом же коридоре повстречаю гвардейцев, отлично знающих в лицо всю прислугу, завяжется бой, исход которого предугадать несложно. Нет, одно лишь упование на удачу, без какого-либо плана и подготовки – верный путь на тот свет, к тому же фортуна и так уже устала одаривать меня своей милостью. Между тем положение Авены виделось шатким, словно карточный домик на палубе судна, идущего сквозь шторм. Что еще выкинет ее покровитель, если уже вчера готов был рискнуть жизнью девушки лишь ради воплощения своих извращенных фантазий? Будь у меня хоть что-то способное помочь, непременно попытался бы рискнуть.

Запустив руку в карман, нащупал золотистый медальон в виде приоткрытых врат. Знать бы его назначение. Быть может, несет в себе мощное зачарование? Или это ключ невиданным богатствам? Как бы то ни было, иномирцы не стали бы менять наш мир, спасая Авену от смерти, ради обычной безделушки.

Вздохнув, поднял взгляд на лестницу и увидел, как по ней спускаются двое крепких парней с татуировками на руках, какие в любой стране мира безошибочно угадываются как тюремные, независимо от обычаев и символики, принятых в местном преступном сообществе. Клиентов провожал один охранник в легкой кольчужной рубашке и саблей на поясе. Окинув взглядом холл, он обратился ко мне:

– Это Вы к господину Джузеппе?

Ответив утвердительно, отправился за ним следом.

Меч пришлось оставить на втором этаже возле входа, а рюкзак подвергся тщательному досмотру. Обнаружив внутри целую бутылку заряженного вина, игравшую сиреневыми бликами, охранник уважительно кивнул:

– Вы маг?

– Нет, это подарок.

Джузеппе Эвельсон сидел за массивным столом, имея усталый вид и взгляд, исполненный снисходительным пониманием, отчего-то напоминая собой сытого леопарда. Мне подумалось, что именно так должен выглядеть человек его рода занятий, чтобы не пришлось меняться в лице ни принимая на хранение гору золота, ни обещая выпустить кишки недобросовестному заемщику. Несмотря на то что стариком он не был, почти полностью лысую голову окружали у висков аккуратно уложенные пряди седых волос.

– Располагайтесь, пожалуйста, – учтиво произнес Джузеппе, указав рукой на свободное кресло возле стола. – Как мне к Вам обращаться?

– Не сочтите за неуважение, – ответил я присаживаясь. – Но удобнее всего по прозвищу. Зовите меня Пятиликим.

– Как Вам будет угодно, – легко согласился он, водрузив на нос очки в тонкой оправе. – Мне доложили, что Вы по поручительству от господина Лорака. Как у него дела?

– Весьма неплохо в целом. Однако он просил передать, что платеж в этом месяце совершить не сможет.

– Любезно с его стороны в очередной раз меня об этом уведомить. Впрочем, условия ему известны – к общей сумме долга прибавится пятнадцать процентов от изначальной величины заема, с пересчетом всех процентов.

– Лорак будет очень признателен, если этого удастся избежать. В таком случае он снова обратится к Вам за помощью, как только возникнет необходимость. Иначе долг он выплатит, но в будущем предпочтет другой банк. Добавлю также, что его вчера сделали новым капитаном стражи и вскоре он сумеет поправить свои дела. А времена грядут неспокойные и всегда выгодно иметь в друзьях человека его рода занятий и возможностей, чтобы обезопасить себя от всевозможных казусов, способных приключиться в сделках с людьми, вроде Ваших недавних клиентов.

Джузеппе посмотрел на меня с хитрым прищуром, затем опустил взгляд на перстень.

– Как это Вы, господин Пятиликий, богаты на слова для нильдхейма, – я не счел необходимым отвечать и после короткой паузы он продолжил: – Скажите, что, на Ваш взгляд, самое важное в ремесле ростовщика?

– Давать хорошие ссуды под большие проценты, полагаю.

– Увы нет. Давать деньги, знаете ли, может любой идиот. Самое главное, и оно же непростое, – это уметь забрать назад одолженные средства. Чтобы с одной стороны не прослыть бандитом, дерущим три шкуры с клиентов, а с другой, не разориться, входя в положение каждого страждущего. Наш мир, безусловно, несправедлив в своей основе, ведь одни имеют больше, другие меньше, но каждый волен научиться распоряжаться средствами наилучшим в его положении образом. А самым полезным учителем здесь, вопреки расхожему мнению, выступает не умудренный старец из гимназии для благородных особ, а собственный горький опыт. Так, для одних он приходит с ошибками, а иным я даже не позволю подобных ошибок совершить. Вроде семейной пары в холле моего банка. Ведь я знаю, что если дать им денег, они не сумеют расплатиться. Какой толк насылать на них потом головорезов, сыпать угрозами или еще чего похуже… Быть может, они смогут оценить отказ, разглядев в нем благо. Если же нет – их дело. А дело мое, получать назад свои деньги на тех условиях, какие были оговорены вначале.

– Жаль, что не сумею повторить это слово в слово, – сказал я с улыбкой. – Но благодарю Вас за столь подробный ответ.

Я поднялся, собираясь уйти.

В общем-то, мне было плевать, с каким результатом возвращаться к Лораку. Радовала возможность поскорее покончить с заданием, да побродить по Эсфахару, прежде чем отправлюсь назад.

Мимолетно взглянув в окно, заметил высоко в небе подозрительно знакомый силуэт парящего орла.

В следующее мгновенье, остановился как вкопанный. План, до невозможного дерзкий и смелый сформировался сам собой, открывая поразительные перспективы.

– Я могу еще чем-то Вам помочь? – учтиво поинтересовался ростовщик.

– Да. Пожалуй, можете, – кивнул я с улыбкой, наспех додумывая детали.

Сумей сейчас Чингиль прочесть мои мысли, наверняка бы ехидно заметил, дескать, у тебя Пятиликий талант делать все, что поручили через задницу.

Но, а что я?

Я лишь реализую этот талант, даря, как выразился собеседник, бесценный опыт тем, кто не сумел разглядеть во мне самого опасного противника, хоть и имел за спиной опыт длинной, теперь же стремительно сокращающейся жизни.

– Прежде чем я уйду, господин Джузеппе, не окажете ли Вы любезность принять одну долгосрочную инвестицию.

– Ну, разумеется. О какой конкретно сумме идет речь?

– Речь об информации. Платой же за нее станет следующее: однажды мы встретимся с Вами снова, и я попрошу посодействовать в весьма прибыльном, вполне законом, но все же чертовски авантюрном деле. И тогда Вы согласитесь мне помочь.

– Признаться, я заинтригован, – осторожно ответил Джузеппе, глядя на меня изучающе, силясь разгадать, как это возможно, чтобы нильдхейм вел себя подобным образом. – К сожалению, я не могу обещать Вам наверняка, все зависит от рисков. Да и пока не знаю, о какой информации идет речь.

– Я приму за согласие Ваше обещание крепко подумать. Что же до информации, то вот она, – я полез в рюкзак и достал оттуда бутылку заряженного Истоком вина, а затем поставил ее на стол. – Это подарок, предназначенный для одного высокопоставленного человека. Господин Лорак велел передать ему вина в качестве платы, как он выразился, за содействие в вопросах повышения.

– Очень любопытно. Конечно, стоимость такой бутылки могла бы покрыть всю сумму долга, однако дела господина Лорака меня не касаются.

– Не спешите. Ведь я еще не рассказал Вам обстоятельств, при которых капитан получил новую должность. На крепость вчера ночью напали неизвестные. Они убили нашего мага разума, разрушив тем главное звено в подготовке нильдхеймов, а также вылили запасы заряженного вина.

Джузеппе Эвельсон смотрел на меня исподлобья, кажется, проклиная в мыслях тот миг, когда вообще согласился дать Лораку заем.

– Нетрудно догадаться, откуда у нового капитана стражи вдруг появилась целая бутылка дорогостоящего напитка. Но главное здесь пахнет государственной изменой, ведь сам Его Величество Карл седьмой потворствует обучению воинов черного солнца.

– Вы говорите о вещах, в которые верится с трудом. И даже если так, какой мне с этого прок?

– Уверен, у Вас найдутся знакомые, знающие барона лично. Если они сумеют донести эти подозрения, докопаться до истины ему труда не составит. И тогда Вы, Джузеппе Эвельсон, получите гораздо большую награду, чем жалкие гроши по заему Лорака.

– Или же клинок под брюхо от тех, кто покрывает капитана. Это слишком рискованная затея. К тому же мне непонятно, почему бы Вам самому обо всем не рассказать барону? Зачем здесь нужен я?

Взяв со стола вино, я убрал его обратно в рюкзак. Пожал плечами.

– Мне показалось, что Вы неспроста зовете свое скромное заведение банком. Если хотите однажды выстроить фонтан возле входа и чтобы крышу подпирали мраморные колонны, одними уроками для клиентов не обойтись. Их здесь и без вас много кто готов преподавать. Что же до меня, то кого в крепости смогут убедить слова обычного нильдхейма?

Ростовщик снял очки, и целую минуту молча вертел их в ладонях, будто бы пытаясь заглянуть сквозь прозрачные линзы в будущее, посулившее неожиданные перспективы.

– Обычного нильдхейма, говорите? – наконец произнес он с мрачным видом. – Не знаю, кто Вы такой, Пятиликий, но так и быть, расскажу кое-кому, о визите человека Лорака, имевшего при себе бутылку заряженного Истоком вина. Ни больше, ни меньше того. И если однажды судьба сведет нас снова, обязательно выслушаю Ваше авантюрное предложение, да обещаю над ним крепко подумать.