
Полная версия
Эйвели. Часть первая
(1) тот обруч видели многие, и многие его знают, похож он на языки пламени, горы или солнечные лучи, кто как узнает. Это один из признаков Анкхали.
(2) «вратами Ада» называют эулиен тот знак, людям он также известен, но, получив учение о нём от арели, не знают они его истинного смысла. «Проклятьем Анкхали» также называют тот «крест», суть которого – душа, спускающаяся в Ад и закрытая там. Носит его Анкхали как свою гордость и как своё проклятие, и никто, кроме него, не может его вынести, потому что согнётся под тяжестью его и сгорит от жара его.
(3) Мрачный дух – так переводится его имя, так называют его среди эулиен, потому что подлинного имени его никто не знает.
(4) плод дерева, именуемого Э́о [Éo], прекраснейшего из всех деревьев. Могуч ствол его и широки ветви его, и нет прекрасней цветов, которыми оно цветёт. Отцветая, рождает оно орех, размером чуть меньше ореха грецкого, наподобие ему или ореху рудракши, который прежде жёлтый, а когда созреет – оранжевый. А когда эох наполнятся своим соком – то кожура его ссыхается, делается морщинистой – и эох падает на землю. Нет внутри у ореха семян, есть только эохтин, сок его. И если орех тот не расколется – не взойти новому дереву. Но нет в междумирье, ни на земле, ни на небе материи твёрже скорлупы ореха Эо. Тверда она, едва обратится завязь в орех, а, когда поспел он – не сыскать твёрже. Оттого мало на свете деревьев Эо, и всем известны они по именам и местам. И, несмотря на красоту их, много от них горя.
(5) яд, добываемый из эоха, его внутренний сок. Называют его также эулиенским ядом, оттого что лучше прочих известна этому народу его сила и смерть от него. Она же, в свою очередь, медлительна и страшна. Сначала всякая плоть под действием эохтина размягчается и начинает разъединяться, тогда же испытывает несчастный дикий жар и огненную муку, поскольку разъедает эохтин всякую плоть – медленно, но верно. Затем разъедает кость, затем землю, куда падает. И ни водой, ни лекарством – не смыть эохтина, ибо проникает внутрь он тут же и растекается вместе с кровью, пока не разъест вены, в которых течёт. Много часов нужно эохтину, чтобы разъесть плоть и кость, но все эти часы жертва яда будет в огненной агонии от боли, пожирающей её. Так всё разъедает эохтин. И железо, и камень. Потому хранят тот яд в сосудах из скорлупы эоха, и всё, что соприкасается с ним – должно быть из коры эоха, иначе будет разъедено и сгниёт в его жаре. Сам же эохтин бесцветен и безвкусен и запаха не имеет, но мало кто прибегает к нему из-за страха перед ним.
В те же времена, когда пришли эулиен, жили по всей земле люди, и много было зла среди них. Тогда в Альбионе в одном из горных замков жила супружеская пара И́дзиар [Ídziar] и Бо́хьен [Bо́hyen], были они из людей, пиктского племени. Прежде замок был брата отца Идзиара, но умер он странно, и все шептались. Завещал он свой замок Идзиару, и прибыл он с севера с женой, чтобы жить там. Говорят, что накануне смерти прежний хозяин видел дурной сон, где замок его облёкся тьмой, и сердце её забилось в нём. Оттого он и умер вскорости. Ему же предрекали, что он умрёт прежде власти тьмы, и он умер. И в груди его нашли нож. Héltaen erókren íyenen, níe foht ávred anslúahe im níe íl1roril`e im írre úrarori gun, kél`e gun ev el`ána olíl`le15.
Прибывших полюбили и приняли с заботой и попечением. И был Идзиар рачителен, а Бохьен рассудительна и мила. И не было в их семье горя и печали. Но вот была ночь, и сам собою застонал портрет прежнего хозяина, а когда пришли снять его со стены – разбился вдребезги. Тогда же подарил Идзиар жене своей ребёнка. И с того дня не стало покоя в стенах их замка. Лопались хрустальные кубки, стоило Бохьен прикоснуться к ним, ломались стулья, один за другим умирали сородичи. Бард, служивший при Идзиаре за ужином, взглянув на жену его, перерезал себе горло. И тяжко было бремя Бохьен, и была она бледна и постоянно недужна. И никто из врачевателей и знахарей не мог помочь ей. Несколько раз ребёнок хотел выйти из неё прежде срока, несколько раз жаловалась она на холод внутри, несколько раз погибала от бреда и жара, что сменялись жаждой и слабостью. Так изводило её дитя во чреве её. И вот в положенный срок, в начале летней смерти (6), шестого дня в утро – началась гроза над Светлым Домом. Молнией сожгло несколько деревьев в саду, и несколько из эулиен пострадали. Такой силы была гроза, что опасались, устоит ли твердыня эулиен, но устояла. Тогда и появился на свет первый ребёнок Идзиара и Бохьен, и только вышел он – гроза утихла, но не было от того никому радости, ни в Светлом Доме, ни в замке Идзиара. Сын его родился черноглазым и темноволосым. В глазах его и вблизи никто не мог увидеть зрачков. Тогда же все удивились, ибо не было в роду их ни темноволосых, ни темноглазых. С первых дней своих младенец много ел и спал, но никакие игры не забавляли его. Тогда же пошли о нём дурные слухи. И вместе с ними рос он быстро и всё меньше походил на отца своего и мать. Любимой игрушкой его стал пузырёк с эохтином, который никто не мог у него отобрать, и гадали, как он попал к ребёнку. Когда же пришло время, ребёнок сам оттолкнул мать, и первым его словом было «убью». Его он крикнул привратнику, когда тот принёс ключи. И схватил их, и кинул в старика, и попал ему в голову. Прибежали люди, но спасти его не смогли. Тогда обуял всех страх, и стали бояться все сына Идзиара, ибо никто не верил, что совершил он деяние своё по глупости и детскому неразумению. По рождению дал отец сыну имя Изосáр [Izosár]. На том и хватит, ибо зовут его эулиен Неоглашаемым.
(6) по человеческому летоисчислению – это август.
Через два года после рождения первого сына родила Бохьем брата ему. И в ту ночь играла в замке висевшая на стене арфа, оставленная прежним бардом. Когда же понесла ребёнка Бохьен – тогда же заболел их первый сын, а когда разрешилась – едва не умер от удушья. И едва брат родился, Неоглашаемый возненавидел его, как ненавидел всех, ибо нрав его был скверен и злобен. В приступах своей злобы был он свиреп и неуёмен. И когда не был недужен, то – неистовствовал. И угрозами смерти запугал отца и мать. Когда же хотела Бохьен усмирить его – ударил её по руке ножом. Второй же сын Бохьен был лёгок для неё, и легко и радостно разрешилась она от бремени. Тогда же восстановились и заплодоносили сожжённые прежней грозой деревья в роще у стен Светлого Дома. Второго сына назвал отец Изи́риан [Izírian]. И был он во всём похож на мать свою – голубоглаз, улыбчив и добросердечен. Быстро полюбили его все за добрый нрав и улыбки. Лишь старший брат его ненавидел и изводил как мог, потом же, окрепнув, предпочёл себе себя самого и рос диким, нелюдимым, не общаясь с семьёй. Брат же его, окрепнув, начал петь и проявил тягу к искусству и наукам. Гуляя по лесам вокруг замка, повстречал он эулиен и сдружился с ними, они же прозвали его И́бирин [Íbirin]. К восьми годам успел побывать Ибирин в Светлом Доме несколько раз и там начал учить эмлант, там же был он всегда желанным гостем и обрёл себе учителя и друга в лице Элкарита, который беседовал с ним. И ни Идзиар, ни Бохьен не были против. Узнав же о том, прогневался лишь старший брат, и была страшная ссора между ними, потому что искренне и люто ненавидел Неоглашаемый народ Светлого Дома и всех эулиен. Вскоре о том забыли, и Ибирин снова направился в Светлый Дом. Тогда же брат его настиг его и преградил дорогу, и в руках его был клинок из коры эоха и пузырёк с соком его. Его же выплеснул Неоглашаемый весь на нож свой и подарил брату ту боль, которую, как считал он, тот принёс ему своим рождением и жизнью. Долгими и страшными были муки юного Изириана, убийца же успокаивал его, что скоро вся боль закончится, лишь стоит потерпеть. Но, умирая, схватил Изириан брата за ногу и в жаре и бреду сказал: огонь воздаст. После чего эохтин одолел его, и он испустил дух. И, оттолкнув тело брата и плюнув ему в глаза, ушёл Неоглашаемый прочь, оставив его как есть в роще у дома, и с тех пор ни с ножом своим из эоха, который прозвал Эохáйдом [Eoháyd] (7), ни с ядом не расставался. Тогда же исцелился Неоглашаемый от недужности своей, и лопнули на арфе в его замке струны, и распустившиеся в саду Светлого Дома деревья снова засохли. Их же поникшие кроны мог видеть Ибирин, будь он жив. И, вернувшись в замок, отравил эохтином Неоглашаемый графин с водой, из которого пили отец и мать его, и больше не вышли они из покоев своих. Он же, дождавшись пока стихнут их стоны, собрал всех и присвоил себе их замок. И все служили ему с великим страхом и трепетом. Тех же, кто отказался служить ему или проявил неверность – убил он тут же. Тогда же вернулся Неоглашаемый к брату своему, отрезал ему голову, взял кровь её и своим ножом написал на дверях «смерть эулиен», и поставил знак свой (8) и кровью брата обвёл. Голову же велел отнести к порогу Светлого Дома, а тело брата отдать собакам. Тела отца и матери он сжёг в камине. И, увидев это, многие оставили замок под страхом смерти. И набрал Неоглашаемый себе слуг и воинов по своей воле, подобных себе и под стать себе. Собак же дворовых спустил с цепи и запер в загоне, и не кормил их. Оттого они были всегда злы и голодны, и он кидал им своих пленников и убиенных. И окружил он себя разбойниками, колдунами и шарлатанами, всеми, кто мог продлить и говорил, что может продлить его дни, и взял право кровавое своё и правил жестоко. Так сбылось пророчество о тьме, воцарившейся в замке, и сердце её забилось в нём, и так обрели эулиен худшего из своих врагов – человека. И имя его – Изосар, но нет среди эулиен ему имени, потому и зовут его Неоглашаемый, отказывая ему.
(7) известен Эохайд среди эулиен, и презирают его они и боятся, ибо подлый это нож и бесчестный. Так есть прорезь на нём вместо дола по всей длине его, края же Эохайда закруглены, чтобы поднимать кожу. Не страшен Эохайду яд эо, ибо всегда он в эохтине и крови пленных.
(8) знак Неоглашаемого – это заглавная латинская «S», наложенная на заглавную латинскую «I», подобно змею, обвившемуся вокруг дерева. Этот знак оставлял Изосар на каждом своём оружии и одежде воинов своих. Его же вырезал Эохайдом своим на телах убиенных и пленных.
Звенье шестое. Деяния Элкарита Златовласого. Элкарит и Эйдалин
Был Элкарит, прозванный Златовласым, из рода Эйвели, рождён от Финиара и Эин-Мари, после падения смертных, до исхода эулиен, в светозарном Эйдене, в дни, когда всё цвело и плодоносило. И было это так. По правилу своему молился Финиар и жена его с ним. И славили они Бога, обращаясь к Нему, и с радостью великой Он взирал на них и благословил их. И, закончив молитву свою, посмотрела Эин-Мари на мужа, и он, закончив молитву, поднял глаза на жену свою, и взгляды их встретились так, что показалось им, будто солнца отразились в глазах возлюбленного, и вздохнули травы, и распустились дремавшие цветы, и так был у Эин-Мари ребёнок от Финиара. С того же дня берёг Финиар жену свою от хитрого ветра и усердного солнца, и руки её из своей не выпускал, ни в молитве, ни в тяготах. Ночью же в положенный срок наблюдали эулиен звёзды на небе, что зажглись в виде короны, а следом за тем звездопад. Когда же погасли звёзды – проснулась Эин-Мари и ребёнок в ней. И весь Эйден молился с Финиаром, а он, видя и зная, как трудно возлюбленной его – взял её руки в свои и улыбался ей, и так родила Эин-Мари ребёнка, и, взяв его на руки и подняв к небу, посвятил Финиар его Богу своему, ибо знал, как и каждый эу, что всякий дар Божий надлежит вернуть Ему, приумножив. – Элкарит, – сказал Финиар, крестив сына росою, и ликовал весь Эйден с ним. Более же всех – Ион, ангел, который явился к Финиару и умолял дать ему взглянуть на дитя, и Финиар позволил ему, и, едва заглянув в глаза Элкарита, – полюбил его Ион как Бога и как любил отца эу, и с того дня следовал за ним и учил его, вместе с отцом и братьями его. С первых своих дней завоевал Элкарит Любовь всего Эйдена и в полной мере возвращал её, и, едва научившись говорить, славил Бога и проводил дни в молитве, сторонясь детских игр и забав. В учении был Элкарит усерден и крепок, хотя и смирен. Во всём, от облика до нрава, походил он на отца своего, которого любил и уважал, с которым беседовал в те часы, что не посвящал молитве. И Ион следовал за ними, полюбив слушать молитвы эу и беседы с ним. Был дан Элкариту дар огненной молитвы, известный также и людским праведникам, и молился Элкарит так каждый раз, до тех пор, пока силы не оставляли его и он не падал, изнеможённый. Безрассудным и незамедлительным рос он в помощи, но также был доверчивым и простым, как дитя. И не было в его чистом сердце ни обид, ни подозрений, и всякого он встречал улыбкой и добрым словом, как учил его Финиар. Потому беседовал Элкарит и с животными, и с цветами, ибо привечал всякую живую душу, и учился у них, и учил их, и любил их, и они отвечали ему тем же. Таков он был, когда оставили эулиен Эйден и пришли в подзаконный мир, где, покинув Светлый Дом, в одиночку воздвиг он из камня дворец Итар на земле Альбиона и принял его под своё попечение и защиту, поручившись Альбиону, как и всему живому в том мире, ради которого оставил Эйден. Нужда каждого стала нуждою сердца Элкарита, и радость каждого обернулась его ликованием. Обошёл Златовласый весь остров за три года, и где ходил, благословлял он места те, и души их и населявших их. Остальное же время проводил Элкарит, как и прежде, в молитвах, в которых просил о мире и Любви для всех ходящих под оком Господа (1). И те из эулиен, что любили его и почитали – поселились с ним в Итар, чтобы быть как Элкарит и так же всецело служить людям, они же смиренно и радостно следовали за ним и укреплялись его примером, а сын Финиара заботился о своём народе, как отец заботится о своих детях, как брат заботится о младших братьях, как садовник заботится о цветах в своём саду. Тогда же раз в год все эулиен возвращались в Светлый Дом на праздники и несли благую весть Финиару о делах наследника его. Сам же Элкарит, в заботах и попечении о вверенных ему – не возвращался, ибо всякий день и час своей жизни, душу свою и сердце – до исступления, до последней искры, всецело и беззаветно – посвятил народу Адама, и ради него были молитвы его и труды, и не жалел себя эу в заботах о смертных, смиренно следуя по пути, который избрал для себя прежде. В трудах своих также он помогал и животным и многим из арели. И полюбили его в тех местах, и расселились вокруг дворца его многие. Так жили эулиен рядом с Финиаровым сыном в мире и процветании первые годы, а Элкарит не знал ни покоя в молитве, ни усталости и помогал всем, кому мог помочь, забывая себя ради тех, кого любил. И видели это все, и Господь его видел и знал путь его пустынный, покрытый тёрном. Тогда же задумал Господь своё об Элкарите помышление.
(1) взяли дети Финиара и весь народ их на себя попечение о человеке, его же являет каждый эу в труде своём, соследовании смертному и молитве, ибо эулиен своей самозабвенной молитвой и бескровной жертвой Света душ своих в ней служат людям и всему миру, оберегая и защищая их, и сам Господь, назвавший и отпустивший эулиен, благосклонно внемлет им.
И случилось так в седьмой год по пришествию Элкарита на остров, что отправился он до Ирди́ль [Irdíl`] (2) из дворца через поля и лес пройтись вдоль реки, как он любил ещё в Эйдене, дабы проведать мохнатых пчёл в лугах, и сонных сов в лесу, и волка своего (3). Однако, выйдя, передумал, послушный велению сердца, которому никто из эулиен не перечит – и остановился для молитвы у реки, где в час тот цвёл радостью для глаз медовый вереск. Там увидел эу Э́йдалин [Éydalin] – она же также молилась там и не видела его. И хотел Элкарит оставить её, дабы не потревожить, но не смог сделать и шага, потому что отказали ноги ему в повиновении, и в камень обратился атлас башмаков его. Тогда же хотел опустить эу взгляд изумрудных глаз своих в траву, прочь от Эйдалин, но и глаза отказали ему в повиновении, и не мог он отвести взгляда. Im úrual` no Éydalin ra el` yónkay nívhi16, будто бы знал её прежде, и не смог более оставить её и дышать без взгляда на неё, потому и приблизился и встал рядом. И обратилась Эйдалин к нему взглядом, и назвали они имена друг друга по большой Любви. И узнали они солнца в глазах друг друга и поручили себя друг другу. Была же Эйдалин во всём Элкариту подобна, и сердца их были соединены прежде дорог их, теперь же был для них уготован áмеви́ль [ámevíl`] (4). И привёл Элкарит Эйдалин в Итар, и обвенчались они в тот же день, умножив славу Господа, который соединил их. И стали они муж и жена по закону эулиен. Ничего же не скажу более о Любви их, ибо ей за себя говорить. И когда пришёл срок – оставил Элкарит дворец свой и вернулся в Дом отца своего, и привёл Эйдалин с собою. С того дня, как обрели они друг друга – были они неразлучны и руки возлюбленного из своей руки не отпускали, и дышали, и говорили, и делали всё как единое сердце, единая душа и единое тело.
(2) так зовут звезду, что первой зажигается в утренних сумерках и последней гаснет в рассвете. Её же имя – Предрассветная. В народе эулиен её почитают за символ Надежды в утешение скорбящим.
(3) был у Элкарита волк его, из арели, выбравших обличье волка по своему естеству, которому помог Элкарит и которого восставил в Свет, и тот соследовал ему в его дорогах и служил ему как друг. Его же назвали Онаи [Ónai] Медный за цвет его шерсти.
(4) амевиль – дословно – соединение в Свете, воссоединение. Так называют обряд сочетания двух сердец перед Богом, свадьбой называют это среди смертных.
По прошествии же трёх месяцев от амевиль, в молитве до Ирдиль преисполнился Элкарит Cветом, и не смог он удержать его в сердце своём, и вырвался он из глаз его и покрыл голову его и одежды. Тогда прикоснулась к нему Эйдалин, видя волнение мужа, и он удержал её. Так был у Эйдалин ребёнок от возлюбленного мужа её, и так начался род Элкарита Златовласого – с великой Любви. Теперь зовут род Элкарита – Олений род (5), и королевский олень с солнцем в рогах на гербах и флагах его. Ret olístaen íl`menē – íldo/aril` Yon nói ínenen!17
(5) И́мнуг э́лта [Ímnug élta] – называют его, ибо ímnu – олень на языке эулиен, а также самка его, и élkari – олень, солнце леса.
Звенье седьмое. Деяния Седби. Седби и Бад
Был Седби из рода Эйвели рождён от Финиара и Эин-Мари, после падения, прежде исхода, в сиятельном Эйдене, в дни, когда был зной и река Аэн пересохла и обратилась в ручей. И было это так. Была ночь, и видели эулиен, как упала звезда в траву, и поднялся Финиар, и поднял её, погасшую, и протянул её жене своей. Но только соприкоснулись их руки – вспыхнула звезда своим изначальным огнём и обожгла руки эулиен, и сжали они их крепче, и так был у Эин-Мари ребёнок от Финиара. И не было больше прежнего Эйдена от падения той звезды до срока. А когда пришёл срок – был зной, и погубил всю траву и цветы и пересушил Аэн. И был у Эин-Мари жар, и родила она Финиару сына, и, взяв его на руки, не посмел Финиар доверить его Богу, ибо в глазах младенца увидел он блеск стали, лучи славы и безумный огонь – то, что не положено эулиен. И дал он ему имя Седби и дал волю, ибо знал, что ничего не сдержит сына его, а если и будет кто на его пути к свободе, на пути к цели – не будет тому ни мира, ни пощады.
Рос Седби быстро, и был он во всём Элкариту противник. И не молился он, не славил Бога своего, не был смирен и кроток, но дерзок и вспыльчив. Огонь и только! Огонь и только. И любил и уважал он только себя. И, сломав яблоневую ветвь, соорудил он щит, и меч себе выковал, и колесницу, и копьё, и лук со стрелой сам себе великолепные сделал. И выделал их, назвал и учился бою усерднее, чем у отца своего. Тогда же и любовались им жители Эйдена, ибо был Седби хоть и отступник, но высок и статен, вровень брату, широкоплеч и ясноглаз, и лик его был благороден и светел, как у матери его и брата, но не слушался он матери своей и брата презирал. И, окрепнув, лишь более возжелал он боя и славы, и тесен ему стал Эйден и законы его. Вспыхивал против них Седби, подобно пламени, и ничто не могло смирить его гнев, так суров был его нрав и ужасен благородный лик в минуты гнева. И ходил Седби без рубахи, и вызывал всякого на бой, и пугал девушек пылом неуёмной страсти своей, и был бы изгнан из Эйдена, не будь Финиар его отцом, а Элкарит – вечным заступником. И по Любви к ним и уважению – прощали всё Седби, хоть и боялись его. В часы же безгрешные, когда сон брал эу, любил он спать на коленях матери, что в молитвах плакала над ним. И запретил он всем целовать лоб свой, кроме матери, что провожала его в сон и встречала оттуда так. Таков был Седби, когда оставили эулиен Эйден и пришли в подзаконный мир. Покинув же Светлый Дом, поселился средний сын Финиара в замке Мой и окружил себя вином, женщинами и битвой. И жил он в своём замке, разделяя мир на «моё» и «не моё», и то, что звалось вторым, вскоре становилось первым, ибо была жажда обладания в том эу ненасытна.
Было вокруг замка Седби много селений, где жили арели и люди. На них же совершал он набеги, бесчестя их женщин и девушек и вызывая на бой лучших из их героев. Когда же не осталось в краю его ни одной проигранной битвы и ни одной девушки, не пролившей слёз из-за него и о нём, оставил Седби замок свой и ушёл в соседние земли, тогда же, по простоте душевной и добросердечию своему, отправил Элкарит многие рода из эулиен в земли Седби, стать народом его. И много горя было семьям тем, что расселились в тех землях, прежде всего от попечителя их – Седби, потому что, узнав о том, что эулиен пришли на земли, что почитал он своими, отправился Седби к ним и многих из юношей убил, и многих из девушек, что не смог получить. Так поступил он и на следующий день. И на следующий тоже – вблизи своего замка и во всяком месте, где пролегал его путь. Тогда же стяжал он себе громкую славу воина, которому нет равных в искусстве битвы и её безумствах. И стоило имени его прозвучать – везде слышался ропот, и все бежали, и окна и двери домов запирались на засовы, но были бессильны против силы и страсти, овладевших Седби. Тех же из эулиен, кто отправился проведать ушедших в земли его прежде – постигла та же участь. А когда Эликлем породила новых арели и весь род их объявил эулиен войну – нашёл Седби в ней себе отдохновение и радость, и с тех пор не знал покоя ни один из арели. И так прежний соратник Седби, Анкхали, сделался врагом его, и не попадались они на глаза друг другу, избегая встреч и истребляя народы, вверенные им. Случилось же так и из-за многих девушек, что предпочли эу самому Владыке. Славы же Седби и внимания женщин Бессветлый не мог простить Седби, ибо больно уязвил эу его гордыню. Когда же случалось уставать Седби от битв и поединков, то искал он утешения и отдыха в любовных ласках, но не стоила любовь его и горстки пепла, и дольше одной ночи не длилась она, красотою же своею и блеском славы своей и стати – сводил он с ума многих, и тех, что не знали о нём, и тех, что не могли противиться красоте его. В то же время жила в селении неподалёку от Светлого Дома эу по имени Э́влием [Évliem], и случилось ей однажды увидеть Седби, когда разорял он селение её. Но, не узнав его, полюбила она его и, как положено эулиен – приняла в сердце своём, поверив, что Светом Любви своей исправит его. И двери свои не закрыла и впустила его, и ночь его разделила с ним, доверившись ему, и потеряла возлюбленного своего наутро, как все из полученных им. И забыл её Седби в тот же день, запомнив лишь имя, как запоминал имена всех, кого одолел на ложе и битве.
Напоив Экхебен, копьё своё, напитав Билрог, меч свой, и угодив Сендалин, стреле своей, во всех землях, куда смог дойти, вернулся Седби в замок свой, и гром и блеск его славы шли за ним и прежде него. Было это в те дни, когда вернулся Элкарит в Светлый Дом в попечении о жене своей и родила она, а Неоглашаемый убил брата своего и нашёл утешение в пытках и глумлении над всяким из народа эулиен и смертных.
И вот была ночь, и растревожилось сердце Седби без причины. И ни вино, ни ласки не утешили его, тогда же оставил он замок и вышел вон. И увидел мотылька, что кружил над ним, и одолела его страсть, и захотел он обладать им, поймать его и любоваться им, и чтобы был тот мотылёк только его. Но упорхнул мотылек, и Седби последовал за ним через горы и леса, а потом и через море, пока не пришёл, преследуя его, в земли брата своего.
Случилось тогда же Неоглашаемому, который к тому времени уже возмужал и окреп, как в теле, так и в грехе своём, задумать обман чёрный и страшный. Прислал он ночью к Элкариту гонца с письмом, где умолял Финиарова сына спасти жену его, которая жестоко страдает в болезни и умирает. Также написал он, что ждёт его в роще и не может идти дальше, потому что совсем худо жене его, и ожидает он Элкарита, единственного, кому вверяет жизнь возлюбленной. Но не было у Неоглашаемого ни жены, ни возлюбленной, ибо, возмужав, брал он женщин силой и не искал ни Любви, ни согласия их. Той же ночью, до Ирдиль, отправился Элкарит по письму его, и, хоть был наслышан о Неоглашаемом, поверил ему и в пути своём не усомнился.