Эйвели. Часть первая

– Мы оказываемся не удовлетворены беседой лишь от неверности своих ожиданий, поскольку обращаемся к разуму собеседника или его разумению. Не будет разочарован тот, кто обращается напрямую – к душе говорящего и общается с ней прежде, чем с тем, кто носит её в себе. Ум обличает говорящего, когда он тщится внушить разуму то, что известно содержащей его душе. Мудрость обличает того, кто сохранит свои силы для грядущего боя и станет говорить лишь с душой. Душа всегда понимает душу, потому что обе положены Свету. К чему расточать бессильные слова впустую, если душе с душою достаточно одной улыбки?

– Как узнаю я, что полно моё знание?

– Учение не заканчивается с обретением знания. Оно лишь начинается с него. Не стоит избегать учения у тех, кого тебе подарит жизнь в ученики. Ни у младших, ни у меньших – не зазорно учиться, ибо им ведомо то, что ты по возрасту или росту не разумеешь. Узнаешь же, что знание твоё совершенно, лишь завершив его на пути своей жизни, ибо тогда лишь оно будет полным.

– В каждом теле живёт душа. Отрицать это – значит отрицать и то, что всё создано Богом, и несёт в себе Его дыхание, и соединено Им. Не смотри, что иной так мал и невзрачен, покрыт шерстью, корою или вовсе хладен. И он, и ты – единый Свет. И он, и ты – слова в песне Его Любви.

– Дитя моё, прежде всего помни: ты больше тела своего, ибо всё, что в тебе рождено любить, удивляться и помнить, не принадлежит ему, но является частью твоего Света и принадлежит лишь Богу, а потому лишено боли, смерти и тлена. Тело же твоё – лишь скорлупа птенца. И птенец в ней – феникс.

Помни также: боли не бойся и самого страха, ибо они принадлежат лишь телу и ему подвластны. Свету же подвластно всё, что освещает он, а стало быть, ты больше и страданий плоти и страха в ней. Не унижай обитель свою, данную тебе родителями твоими и Богом, заботься о ней, ибо через крепость её послужишь ты людям. Но не усердствуй о судьбе её, ибо за человека полагаем мы и душу и тело, потому не страшись расстаться с ним, хоть и лишишься так деятельного спасения смертных.

Смерть пусть не пугает тебя, ибо в ней нет Света, но за ней. Ты же больше своей смерти, и там, где ожидают тебя – твой Свет уже назван. Не печалится пахарь горько о мотыге, что пришла в негодность, но оставляет её и изготовляет новую. Так и Свет твой найдёт крепость свою, чтобы исполнить должное, а потому да не станет тело твоё тебе дороже мотыги пахаря. Но во всякий день и час помни о чуде, ибо тело твоё – плод Любви и есть – Свет окрепший. Не оскорбляй чистоты его. Ни мыслью, ни словом, ни делом, ни неуважением к нему и обращайся с ним как с величайшим чудом, что отдано тебе в послушание. И помни – при крепости человеческого тела – ты рыцарь её, и всё оружие твоё, вся сила твоя и умение – против осады её и разорения.

– Желая постичь неизвестное прежде – никогда не сравнивай, ибо, наделив нечто известными тебе качествами, ты не превзойдёшь Создателя, сотворившего всё это разнообразие, но лишь потешишь гордыню и, возможно, ошибёшься.

– Они встретили его камнями и криком. Я видел злобу их. Они были готовы убить его!

– Люди не станут лучше. Не прозреют. Не выйдут к тебе, распростерев объятия, но замкнут слух и сердце к словам твоим и встретят тебя огнём и мечом, хуже – лютым неверием своим. И будут как камень – тверды и хладны. Ты же будь мудрой водою, что ищет путь к сердцу камня, где Свет его. Трудись, усердствуй, и да не будет напрасной вечность твоя!

– Человек мне не доверяет. Он не верит мне!

– И это не ново. Что толку, доверяет он тебе или нет, верит или нет, если позволяет тебе трудиться ради его спасения и принимает твои труды? Человек верит тому, что видит, тому, что на его глазах прорастает, подобно семени, брошенному в землю. Покажи ему иные плоды, взрасти для души человека сад Ийдена. Человек может не доверять тебе и не верить, но он увидит сад и вкусит от его плодов, и это послужит его изменению и спасению от погибели.

– Как вразумить невежу?

– Глупость и невежество человеческие страшны тем, что всё, упавшее в них – погибает. Эта почва бесплодна и не родит ничего, кроме самое себя. Сделаешь ли ты благое дело, скажешь ли мудрое слово, примешь ли сердечное участие – если невежество корона твоего подопечного – он и мимо пройдёт, тебя не заметив, и в глаза посмотрев – не признает. Невежество же и глупость произрастают, как и всякий грех, из гордыни, но корни его не в незнании и неведении, но в нежелании понимать и знать. Запирается же это желание злобой мира, обращённой к сердцу, ибо он уязвляет тех, кто знает и понимает, и доля их незавидна. Оттого запирают люди своё желание и право и научаются жить властно и просто, полагая бесплодность свою свободой. Мудрецы поднимают меч знания и вразумления против невежества и глупости, но рубят цветы, не корни их. Ты же иди к невежам с Любовью, ибо она лишь бесплотное обратит в животворящее и всякую тень сделает Светом. Сердце их исцели, что закрылось к истине, и Любовью долготерпеливой желание и нужду в ней пробуди. Не нужны людям наставники и мудрецы, ибо каждый сам себе мудрец и сам себе наставник, но друг нужен каждому сердцу. Потому помни – терпеливой Любовью истребляются невежество и глупость, но не учением и не строгостью.

– Всякое знание происходит из понимания, сочувствия, принятия. Люди оттого бывают образованны, но невежественны, что не принимают сердечного участия в знании своём. Они воюют с миром, ломая его под себя мечом своей логики и наук. Но это битва мотылька и камня. Ты же принимай мир с Любовью, как отца и мать, как человека. Мир и всё, что в нём – не изменить, и он не стоит трудов подчинения. Но по Любви к нему получишь ты и совершенное знание о нём. Ибо Любовь всегда участлива и имеет ту власть и силу, что больше никто не имеет. Когда ты примешь мир таким, каков он есть, – тогда и он примет и сохранит тебя. Это и есть исполненное знание твоё, верный камень твердыни жизни твоей, основанной на безусловной Любви и смирении.

– Отец наш, Создатель – не воюет за власть над миром, не трудится изменить зло его и неправду. Весь труд Его – светлая и крепкая Любовь к нему. Ею Он всё слышит, всё знает и всё может. Выбирая дорогу – выбирай любую, лишь бы была она, подобно Его дороге – дорогой Любви.

– Человек поражён злом, как плесенью. Как очистить его, как одолеть его недуг?

– Зло пробирается в душу маленькими шажками, склоняя её к уступкам, сначала совсем незначительным и малым, а то и вовсе даже не злым, а, казалось бы, даже правильным, облачённым в одежды истины. Так шаг за шагом тень входит в душу всё глубже и глубже, разрастаясь и располагаясь там, пока душа совсем не почернеет и не перестанет распознавать и большое зло и не сможет противиться ему, так как всякий Свет окажется из неё вытравлен. Восстановить право Света в душе человека можно также лишь шаг за шагом, упорным трудом, смирением и Любовью, дела которых будут столь очевидны и теплы, что постепенно отогреют озябшую душу и обратят её к Свету. Но нужно быть осторожным на этом пути, ибо поражённый не ведает о своём недуге, и тенью ему внушено, что недужны другие, отличные от него самого. Он же будет мнить себя освобождённым и прозревшим, пребывая слепым и оплетённым путами греха и пеленой невежества. Не бросайся с клинком резать путы, – просто милосердно трудись ради недужной души, будь рядом и окружи её своей светлой заботой, будь терпелив, будь очень стоек и не оставляй своего труда, даже когда он покажется тебе безнадёжным. Помни: к тени обращаются не от родства природы, а оттого, что кого-то вовремя не оказалось рядом.

– У добра нет будущего. И нет прошлого. Оно – всегда, а значит – живёт настоящим. Лишь зло может планировать и загадывать, добро же творится тут же, по велению сердца, оно не умеет ждать. Подобно быстрому проблеску солнца в густых лесных кронах – его удел – промелькнуть и скрыться в тени густой листвы. Всякое зло имеет корни, всякая радость имеет корни, у добра же нет корней и нет причин. Нет целей. Нет цены. Добро – не склонность и не чья-то воля, но шаг по положенной всякому дороге. Цени того, кто осмелился сделать его, вопреки страху, сомнению или смертной слабости, ибо это шаг, сделанный с Господом вместе. Не осуждай того, кто семенит по следам Его, не осуждай того, кто сделал шаг и остановился, оробев. Не осуждай того, кто лишь в сердце своём идёт по стопам Его, но бездействует. Не суди отчаявшихся и не в меру отчаянных. Добро творится по воле Божией, но по велению сердца. А каково знание сердца – таково и добро.

Но и зла в спешке не осуждай. Творится оно прежде всего – от незнания. Не от незнания зла, но от незнания добра. А незнание требует не осуждения, но исправления, сочувствия.

– Люди делают друг другу больно.

– Так они изучают границы. Границы божественного терпения, доступного им. Изучают положенную им меру. Так младенец щиплет и кусает брата не со зла, но наблюдает и смотрит, ожидая ответа. И лишь увидев слёзы или будучи ущипленным в ответ – обретает понимание чужой меры. Но люди таковы, что им мало одного доказательства. Природа их веры требует от них вечного поиска подтверждений. Не суди их за то, что всё, что видят и слышат, всё что чувствуют и знают – они будут испытывать на прочность. Мир сдастся однажды их напору и рухнет. Таков будет его конец. Такова природа человеческого любопытства и беспечности. Не ищи зла в этом, пусть им их любопытство и обращается. Не всем положено изменить свою природу. Как умеют, люди изучают меру терпения и границы, но как умеют, и соблюдают их, узнав. Тяжко им на том пути без всякой поддержки.

– Взявшись судить и осуждать себя, помни, что всегда найдётся тот, кто сделает это лучше, а посему – делай, что должно, и делай на совесть. Сокрушаться дозволено до того, как совершишь поступок, совершив же его – имей смелость смириться со своим выбором, и если оступился – не тоскуй, – сделай ещё шаг. Путник, сбившийся с пути среди топей, не плачет, оступившись на скользкой кочке, но ищет верный путь и идёт дальше, прочь от болота. Сокрушение и осуждение – болото не для тела, но для души. Одного их запаха остерегайся. Но исправляй то, что можешь исправить, и руку утянутому трясиной – протяни. Но помни, что исправить можно всё, кроме самого болота.

– Когда человек уязвим, он ищет защиты. Тень предлагает ему защиту, укрывая его от выпавшего сердцу испытания, а Свет предлагает ему силы выдержать то, что случилось. Не вини смертных, что они ищут защиты. Они просто порою не видят, не знают, что значит иметь силу бóльшую, чем нужна для утешения своих печалей. Свет учит служить другому. Тень – лишь себе самому. Когда человек уязвлён и растерян – он действительно нуждается в сердце рядом, и, как ребёнок, ищет защиты. Будь быстрее и зорче тени, будь той защитой, которую ищут, но учи силе, положенной Свету. Учи о том, что сила – отдавать, что имеешь. Любовь и труд её – вот всё, что доступно душе и сердцу. Так мудрая мать не сделает за ребёнка то, что пугает его и не даётся ему, а покажет и объяснит, как это лучше сделать, и сделает это вместе с ним, чтобы ребёнок смог научиться и научить другого.

– Мой друг в отчаянье и не слышит меня, чтобы принять помощь.

– Всякое отчаянье происходит от бессилия, бессилие же происходит от незнания, а незнание от неверия. Неверие происходит от гордыни, матери всех грехов. Прежде всего – изучай происхождение вопроса, смотри в его начало. Не ищи ответ, не отвлекайся на обстоятельства и ложные смыслы. Как часто ты предлагаешь другим не то, в чём они подлинно нуждаются, но то, что очевидно?

– Мне ли исправлять его?

– Услышавший плач – и есть утешитель, им же и быть ему. Кто заметил неладное – тот и исправляет. Ты говоришь. Но помни – всякое живое нуждается прежде всего в понимании и неосуждающем принятии, реже в поддержке, ещё реже в помощи, ещё реже в твоём совете.

– Людям невозможно доверять!

– Просто верь им. А ежели хочешь большего – то в них.

– В мире есть то, чему быть не должно?

– Нет. Есть лишь то, что неверно, неправильно. Но в него не прорвётся ничего из того, что не положено.

– А каково место тому, что прорвётся, пусть и положенное?

– Место всего живого – в любящем сердце.

– Возможно ли обрести его?

– Не всегда это то сердце, что мы ожидаем.

– Нужно ли скрывать от людей то, что их пугает или смущает их?

– Не прячься11. Слепые – не увидят, невежественные – не поймут, гордые – не поверят. Смущает людей только их собственное незнание. Всё говорится и творится в положенное время для нуждающегося сердца. Оно же и слышит, и разумеет. Не заботься о большем, остальное – пустое.

– …Нет тех, кто идёт по следу, но те, кто попрекнёт меня путём моим.

– Смиренно и спокойно прими выбор свой, ибо пройден тобой путь, предназначенный тебе. Не судящих, не ищущих не слушай. Не слушай знающих и думающих, что знают – им не пройти твой путь шагом твоим, пусть и узнают они его и даже встанут на него. Tentát-é a, erk, ke terh ínir – íniril` ítam tíel ü el`hédren tíah. Ek a, ke k`ih térlenirti líenreni – íniril` Il` im ni trókkal`, amráninneааn ti, ítremi híol… Kémi híol. Ni úruhtil` úmi elémh ev el`ekkil`súru íneh` ínehin, átu ni mok nor tentát Il` ínehug, kevh a úmi no tentátil` nói? (5)

(5) так сказал Финиар: Знай же, всякий, кто может видеть, – увидит сердце твоё на руках твоих. Тот же, кто смотрит взглядом любящим – увидит Свет и не ошибётся, назвав тебя, друг мой (тот, с кем соединён итрем) … Друг мой. Не суди тогда строго в учительстве своём, ибо не каждый человек знает Свет свой, как же тогда он узнает его?

– Люди не слышат.

– Дай им тишину.

– Беды, напасти, волнения и суета – одолевают их. Как их рассеять?

– Просто подожди. Лишь та тень опасна, что кроется внутри, а не та, что сгущается снаружи.

– Когда не спрашивают.

– Отвечай улыбкой.

– Если не можешь помочь?

– Значит, нужна не та помощь.

– Нельзя изменить дорогу и обстоятельства.

– Но можно свернуть и посмотреть с другой стороны.

– Неотступность не значит путь без препон. Следовать своей дорогой не значит не сворачивать, не останавливаться и даже не обращаться вспять. Если ты следуешь к намеченной цели, как бы извилист и запутан ни был твой путь – ты неотступен. Когда задумаешься о том, туда ли ты идёшь, – тогда и будешь отступником.

– Не могу.

– Значит, стоит попробовать по-другому.

– Всё говорит.

– Слушай тех, кто говорит с тобой. Следуй туда, где живая душа просит помощи.

– Молчи, если громы у тебя в словах, ибо лишь глупцы гремят ими, как погремушками, пытаясь подражать говору небес. Но говори, когда в словах твоих тишина, ибо лишь в тиши возможно расслышать мáйн [máyn] (6).

(6) так зовётся на эмланте ритм, музыка вселенной.

– Есть солнца среди звёзд, палящие и множащие Свет. Они всем видны, они желанны для жизни. Но, приблизься к ним – и погубишься. А войдёшь в Свет их – совсем погибнешь. Помни до Смерти, и в Смерти, и за Смертью – человек наше солнце. А солнце не судят за жар лучей, за беспощадность к тем, кого оно не согревает, пока те вдалеке от него. Ты не вправе изменить ход светил и строй звёздного воинства, не ты ведёшь их в бой каждый день. Но утвердить человека в его сиятельной силе, охранить его, уберечь его и направить его: беззлобно, не осуждая, незаметно – твой долг, взятый нашим родом. Господь прошёл этот путь. Положено ли и нам идти другим? Не жди от солнца пощады, не жди благодарности, ибо солнце высоко и ослеплено своим Светом. Ему неведомы чужие о нём заботы и попечительства. У него достаточно своих забот, не тревожь, не омрачай его. Помни, всякая жизнь, всякое дыхание этого мира – нуждается в солнце. И если погаснет небесное светило – в горе и стонах, но выживут, но если погаснет человек – разъединится всё мироздание, и всякий Свет будет повержен в сердце своём.

Так, бывают солнца большие и маленькие, уснувшие и погибшие, пышущие жаром или сеющие Свет – не различай их. Раб среди господ не выбирает. Человек – твой господин и Свет твой. Свет Свет не выбирает, но служит ему, умножая его. Помни, что род твой Господа, Создателя своего, покинул ради человеческого Света. И не будет тебе ни покоя, ни полноты счастья, пока не восстановишь Свет человеческий. И закрыта наша дорога в край желанный, пока обет не исполнен – и не спасён и не защищён род человеческий, и солнце сердца его – не воссияет.

Не ищи в человеке Cвет, но признавай его им. От века не знать роду нашему иного Света. А посему ничего не бойся и не сомневайся, но служи сердечно, служи верно, и если потребуется – ни сердца своего, ни жизни, ни души – не пожалей. Ибо лишь исполнив свой долг до конца, вернёшься к желанному истоку. Но помни, конец не всегда в окончании трудов.

– Глаз – худой советчик. Не верь ни своему глазу, ни тем более глазу человека. Только ни́ртитам [nírtitam] (7) может видеть. Только сердце может знать. Всё, что видимо – то рождено обманом, всё, что узнано – узнано сердцем, увидено и узнано ниртитам. Тебе принадлежит взор, ниртитам – твоему Создателю. Ничто прелестное не обольстит его, ничто ужасное не испугает его, ничто безымянное не смутит его. Где глаз осудит и отвратится – ниртитам примет с Любовью. Где глаз не разглядит Света, ниртитам узнает его. И то, что нельзя исправить улыбкой глаз – исправляется улыбкой ниртитам. Сердцу следуй, сердце слушай, учись у него. Его же поучать не вздумай и Богу своему перечить не смей.

(7) око (око сердца, внутренний взор).

– Не верь той славе, что в шелках и золоте, что в звоне слов и громе барабанов. Вся слава твоя, эу, – в улыбке человеческой, и большей не сыскать в мире.

– Господин мой! Сокрушено сердце моё, ибо посвящён я человеку, и род мой, и народ мой, но Любовь моя отвращена от него злом, причинённым им. Не держу зла на народ смертный, но нет огня Любви в сердце моём, и бессилен я разжечь его.

– Не тщись быть тем, кем ты не назван, друг мой. Есть сердце твоё, и есть Любовь в нём, а посему и Свет. Но не огонь Любви твоей и не Свет её нужен человеку, а дела Любви твоей, ибо делом Любви служим мы человеку. Смири же боль от горя своего, ибо таков крест твой. Переступи через них и укрепись на пути своём – дело Любви твоей да будет спасением твоим и в горе твоём, и в жизни. Ты – эу, а значит дело твоё – Любовь. Огонь же и Свет сердца своего – тем оставь, кто может умножить их.

– Есть три вида служения человеку и душе его. Сочувствие, сопереживание, соследование. И Любовь, заключающая их. Отправляя душу в соследование за нуждающимся, о себе не забывай, ищи верного попечителя, что поведёт тебя, или остановись. Негоже быть чему-то в мире не в полной мере. Крепкая рука и верное сердце – вот, что ищет всякий. Итак, отправляя душу в соследование……………………………………………сохраняя, должны мы знать12.

– Всякая жизнь нуждается в спасении и защите, независимо от того, кому она принадлежит, и платы за её спасение.

– Сопричастие не только в соделании, но и в принятии, непротивлении. Наш путь – сопричастия всякой живой душе. Сопричастие – в Любви.

– Где есть Свет – там есть и твоя дорога. Да пребудет Свет всюду!

– Не воюй за Любовь13, но во имя её.

– Не смею смотреть на неё, ибо боюсь оскорбить её неуместным восторгом своим, его же скрыть я бессилен. Вами же, господин мой, положено каждое утро оказываться нам рядом на пути в Длинную залу (8).

– Не терзайся напрасно, друг мой. Положи улыбке своей разрешить все тяготы твои. И верь, что неподвластно воле твоей и разуму – улыбке посильно. Ею же одной разрешаются затруднения страшнее и горше твоих, ибо есть она одна из святейших твердынь этого мира, так не бойся её и не прячь её, если положена она сердцу твоему.

(8) так именуют эулиен залу, где собираются все жители Светлого Дома для совместной трапезы два раза в день – по утрам и вечерам, перед заходом.

– Что бы я ни сказала, они не захотят понять или не обучены понимать.

– Учитель учит. Научи их. Не понимать, но верить, а, значит, принимать полностью.

– Финиар! Спорят люди о первенстве мужского и женского начал. Не я, но ты был рождён в Ийдене, ответь, какое суждение верно?

– Хорошо. Но прежде и ты ответь мне. Вот яблоко. Вкусив его половину и обнаружив её кислой, а другую сладкой – каким назовёшь его? Или, увидев один бок гнилым, а другой спелым, каким назовёшь яблоко? Или, сделав из него лекарство, а другой раз яд, чем назовёшь его? И один скажет так, а другой иначе, а ты как назовёшь?

– Яблоком.

– Отчего?

– Нет у него другого имени. Оно разное, – но суть всё одно и то же.

– Называют тебя господином Дома твоего. Верно ли, что мужчина всегда господин, как говорят люди?

– Нет для Бога разницы между мужчиной и женщиной, ибо оба есть Любовь Его, и каждый из них служит ей по надлежащему умению своему: мужчина – защитой, а женщина – заботой. И если придётся, то и наоборот. И нет господ между ними, лишь Любовь – господин их.

– Природа истинного Света такова, что лишь отдавая его, можно приумножить его. Природа Света – есть природа Любви.

– Как узнаю я, что не тешу гордыню, веря в свою правоту?

– Ты должен знать, что всегда поступаешь правильно, а не то, что ты всегда прав.

– Не могу убить.

– Не убивай. А убивая, помни, что можешь отнять лишь то, что создано тобой. Не может ни эу, ни человек убить что-либо в полной мере, ибо мера эта в Господе, что сотворил всё сущее, а потому никто не убиен, но бывает лишён жизни. Нет в этом правды и нет в этом права, но всякое начало требует окончания прежнего. И сама Любовь порой приказывает нам разрушить что-то для новой жизни. И кто из нас тогда воспротивится ей, когда даже она, всеблагая, воинствует?

– Что надлежит делать тому, кто не может простить человека?

– Простить его – прежде всего, а дальше поступать как хочет.

– Никогда не торопись с ответом, потому что даже правильный ответ может быть неверным, если дан не вовремя.

– Kayt te, ke elа́yt Il`, ni ifhan nói ev ínel`, il`íft te, ke éligt íne nerén Íl`ē а́mrantiē. А́ke whri erk ēinúah vo kay óyli il`íf. Kа́yi nívhi íftamit térlenirt nírten il`ífti – nírtitam. (9)

(9) так сказал Финиар: Блестит то, что отражает Свет, не имея его в себе, сияет то, что сжигает себя ради Света даримого. Оттого у всякой красоты есть блеск или сияние. Блеском её довольствуется взгляд глаз, сиянием – око сердца.

Звенье пятое. Анкхали. Неоглашаемый

От века у мира подзаконного было много королей. Из рода людского, между людьми и не из их числа. Один из них, что их древнее – Анкхали. Нет в роде эулиен у него имени, нет имени у него и в роде людском, потому именуют его всегда по-разному. Сатаной и Дьяволом зовут его люди. Владыкой Смерти или Первым из арели зовут его среди арели, Анкхали или Бессветлый называют его эулиен. Но не верьте именам его, потому, что он старше их всех, соназванный миру подзаконному и миру горнему. Подлинную историю его никто не знает, и узнать не спешит. Говорят, от сотворения был Анкхали богоборцем и всему, что исходило от Него и обладало Светом – противился. Иные говорят, что был он первым из учителей Люцифера, развратившим душу его и разум его и ввергшим в восстание духа. Иные говорят, что сам он и есть тот падший из высших ангелов. А я говорю, что как всему живому полагается имя, так было оно и у Анкхали, и было оно светлым, но утратил он его и право обладать им и стал Анкхали. А потому – прежде всего, как и всякий безымянный, достоин сочувствия. Но кто окажет ему такую честь, не зная всей полноты его горя?

Íl`i úrushur.

Dūn óyli adūn tiy iwríl`, ke Íl` íyen ra otímrinen tíen, edéran mo tíen ímoren l`yö aímreteni ímoren ti hórnnē.

Dūn óyli aūn fa еSkr/dúeh` óyli úmar ol – íl`retil` ek, ki ni kemtél` olnírtitam im íniril` ev el`ístru tóe híē Íl` tóe ínenē im téntail` ti hórnnē.

Ev el`ítam míen, ü el`úramorē míen – móra ána tíil, aké vol` tentáneh tiy. Im evhíaneh` vol` – Íl`el`e. Úmi a ínentenil` ti Éydni14.

В подзаконном мире нет владыки коварнее и страшнее. Ему же прислуживают все демоны и духи, разные обликом и именами, во всём множестве своих родов и бед. Сам же Анкхали – по выбору и рассуждению своему большею частью своего времени – бесплотен и невидим тем, чей взор не обращён к нему. По своему усмотрению и надобности, в обстоятельствах, полагающемуся тому или иному злу – выбирает он образ и плоть, то мужчины, то женщины, и всегда при нём áнкхрим [ánkhrim] (1) – тонкая золотая его корона (обруч) на голове его и анкх [аnkh] (2) на шее его. Часто носит Бессветлый пояс с черепом убиенного младенца эу, когда имеет вид мужчины, и забирает волосы золотой лентой в бант за спиной. Тогда же носит он кожаные сапоги, перевязанные жилами эулиен. Бывает, является он в жилетке из кожи, с широкой шнуровкой на груди, с бубенцами на шнурках её, что оглашают смерть всякому, кто услышит их. Не боится Анкхали одежд белых, расшитых золотом, и королевского бархата, и шелков. И в обличии женском прекрасен и соблазнителен, как только ему одному под силу. И голос его всегда сладок, а речи лживы. И нет в его душе места ни для жалости, ни для сожаления по слепоте и безнадёжности смотрящего. Так Анкхали во всех обличьях своих прекрасен – невыносимо. Теряет волю всякий, кто осмелится взглянуть на него, ибо не может более отвести глаз. Прилепляется всё естество смотрящего к обольстительной красоте его, и делается он тут же рабом арели. Завороженно смотрит несчастный, как незримо для глаза и сердца каждое мгновение меняется арели в себе самом, очаровывая непостоянством своим так. Никто же из тех, кто видел его, не сможет более описать его, ибо сдавит грудь и горло его страстный восторг и онемеет он, поражённый своим бессилием. Никто же из тех, кто видел его, не сможет более забыть его и охладеет навек ко всякой верной красоте, ибо в постоянстве своём не будет она столь пленительна для взора, как арели сей, обликом мужчина, сосуд красот, или как женщина, похитительница взоров и душ, разоряющих разум. И рядом с ним всегда был спутник его и сподручный, которого называют Нýрши [Núrshi] (3) – палач его и любовник, воин, охранник и раб. Он же предшествовал Бессветлому во всех делах. Его рукой сеял Анкхали смерть и боль. Черны его глаза и волосы, и одежды его черны. В знак своей власти лишил его Владыка речи, и нем он в мире своём, и говорил лишь, когда принимал плоть для злых дел своих в ином пределе. Ценил его Анкхали больше всех, и оттого бывали соединены они. Он же, Анкхали, принёс эóх [eóh] (4) и научился извлекать из него эохти́н [eohtín] (5). Ему мир тем и обязан. Нет у Анкхали единого дома и дворца, потому что дом и дворец у него всюду, где он пожелает, всюду, где достигает власть его. И потому эулиен оставили свой Яблоневый город, что не увидели границ власти Бессветлого в мире подзаконном, в мире смертных. Он же первый назвал себя врагом эулиен и объявил им войну. Объявил он её и человеку, узнав о великой Любви, положенной роду людскому. Прельщённые же собственным пороком и красотой своей – вводили Анкхали и Нурши людей в прелесть и искушение, ибо всегда были прекрасны так, что не мог смертный вместить красоту их, и вынести её был разум смертный не в силе. Дан дар такой всем из народа Анкхали. Оттого легко обличить арели, когда он в истинной природе своей.