За дверью. Часть 2

Возле станции метро людей было ещё немного. Я замедлил шаг, раздумывая, не повторить ли мне поездку за город таким же образом, как в Изначальном мире. Потом решил, что тратить время на метро, электричку и пешую прогулку слишком долго. Быстрее было бы долететь. Но взмывать в воздух прямо посередине площади, оставаясь при этом видимым, мне показалось слишком вызывающим. Поэтому я направился в сторону ближайшего дома, возле которого тротуар был хорошо очищен от снега. Я открыл входную дверь, сделал шаг внутрь и тут уже окружил себя оболочкой невидимости, или, говоря научным языком, перестал визуально отображать свои вибрации на данном уровне реальности. К невидимости я добавил защитную сферу, чтобы не ощущать сопротивления воздуха, и чтобы случайная птица не нанесла мне вреда во время полёта. Потом я вышел из подъезда и поднялся вертикально вверх, пока не оказался выше крыши дома.

Сверху Москва выглядела, как чёрно-белая фотография. В утренних сумерках одинаково серыми казались все машины и рекламные щиты. Серые дома, черные автомобильные дороги, и светлый снег создавали причудливую мозаику, которая как будто двигалась подо мной. На миг мне показалось, что вся планета Земля вращается по моему приказу, а я остаюсь неподвижным в центре мироздания. На самом деле двигался я, скользя в образующих этот мир вибрациях, частично неподвластный законам физического мира.

Я легко нашёл нужное мне направление железной дороги и полетел вдоль путей. Вскоре я покинул пределы Москвы, а затем и ближайшую зону сплошной застройки. Поля, сады и рощи стали преобладать над бетоном и асфальтом. Полёт в оболочке невидимости и в сфере защиты отнимал сил больше, чем мгновенное перемещение через магическую дверь. Однако в нём было своё удовольствие, сравнимое с приятной усталостью от пешей прогулки.

Приземлился я на окраине нужного мне населённого пункта возле проходившей сквозь него автотрассы. Мне требовалось некоторое время на отдых, чтобы привести магические чувства в полную боевую готовность. Кроме того, я хотел не торопясь и постепенно изучить окрестности, чтобы в самый неожиданный момент по мне не открыли огонь истребители магов. Оставаясь в оболочке невидимости, я сделал первый осторожный шаг на обочину дороги и неторопливо направился к дому Зайкина.

Адрес Василия Макаровича мне сообщила тётя Вика. Хотя сейчас, судя по времени, Зайкин должен был бы находиться на работе. К моему удивлению, основанному на многолетних не слишком лестных представлениях о школьных учителях, Василий Макарович, обладатель магических способностей, давний знакомый моих родителей, работал в деревенской школе. Тётя Вика сказала, что Зайкин был в ней директором и одновременно преподавал несколько предметов. Официально он считался автором некоей передовой обучающей методики, что позволяло ему водить знакомства с учеными, чиновниками, профессорами университетов. Неофициально он консультировал их по вопросам сверхъестественных явлений и оказывал посильную магическую помощь.

Чем шире я охватывал взглядом деревню Зайкина, тем больше понимал, что она, как и её отражение Калиткино в Изначальном мире, довольно быстро превращалась в город. Близость к Москве приводила к определённой стандартизации облика: деревянные домишки на окраинах заменялись комфортными коттеджами, в центре вырастали многоэтажные здания, возле главной дороги подходило к концу строительство трёхэтажного торгово-развлекательного центра.

За два квартала до дома Зайкина я своими магическими чувствами ощутил запертые ворота его участка и закрытую на замок дверь дома. Подойдя поближе, я проверил всё домашнее хозяйство мага-учителя и не заметил никаких следов оборотней. Засады, минирования и средств слежения я также не нашёл. Судя по всему, Зайкин жил один: ни женских, ни детских вещей в его доме не было.

Встречался ли Зайкин с оборотнями? Или он, землянин, не интересовал истребителей магов Изначального мира? Может быть, они не рискнули связываться с взрослым магом, решив ограничиться «зачисткой» тех, кто уцелел от старой операции, то есть меня и тёти Вики?

Я обратил внимание на один важный момент, вернее, на его отсутствие. В доме Зайкина не было ни единого магического предмета. Ни одна вещь не содержала следов магических вибраций, внедрённых в неё намеренно или случайно. Если бы я не был уверен, что Зайкин обладает магическими способностями, я бы никогда не догадался об этом при осмотре его дома. Сейчас, научившись пользоваться магическими чувствами, я мог разглядеть, что московская квартира, в которой я провёл последние десять лет жизни, была пронизана магическими вибрациями, исходившими от меня самого.

Может быть, истребители магов вообще ничего не знали о Зайкине? Или, если Савелий Савельевич говорил правду, и сотрудники ОЕП использовали некие древние артефакты для поиска магов, то они попросту не нашли Зайкина, даже если им было известно его приблизительное место жительства. Без точного адреса им не удалось обнаружить замаскированного мага, а проверять всех жителей деревни показалось слишком долгим и рискованным.

В любом случае, для скорейшей встречи с Зайкиным мне следовало отыскать школу, в которой он работал. Это оказалось не так уж и сложно. Как это обычно бывает, финансовые средства вкладывались в развитие коммерческой инфраструктуры населённого пункта, а школа в нём оставалась одной-единственной и ютилась в старом двухэтажном кирпичном доме.

Как акула, подбирающаяся к добыче, я направился к школе не прямо, а по широкой огибающей дуге. Кабинет, который я определил как директорский, был пуст, из чего я заключил, что Василий Макарович ведёт урок. Поэтому я начал по очереди осматривать класс за классом в поисках замаскированного мага. Мужчин-учителей оказалось всего двое. Один вёл урок труда, другой – обществоведение. Ни один из них не выказывал магических способностей. Я разочарованно вздохнул. Неужели Зайкин уехал по делам? Я сосредоточил внимание на кабинете директора и заметил лежавший на стуле портфель. Значит, Зайкин был в школе! Неужели он постоянно настороже и каким-то образом закрыт от магического зрения? Я снова проверил школу и не нашёл ни одного урока без учителя. Трудовик или обществовед?! Я отругал себя за то, что не выяснил у тёти Вики, как выглядит Зайкин…

И тут же снова сделал себе выговор за несообразительность. Стоило мне только перенести своё магическое видение из кабинета директора в коридор, как я сразу же обнаружил стенд с фотографиями всех сотрудников школы. А сверху, разумеется, красовался портрет директора. Фотография изображала того, кто вёл обществоведение.

Я сосредоточил своё внимание на Зайкине. Внешне он выглядел, как самый обычный работник образования: лет пятидесяти, среднего роста, с заметно выпирающим животом, с высокими залысинами. Одет он был в потёртый костюм с вязаной безрукавкой-жилеткой. Если бы я его встретил на улице, то никогда не признал бы в нём мага. Его вибрации ничем не выделялись из окружающего пространства. Почти ничем. Теперь, когда я точно знал, кто мне нужен, я УВИДЕЛ…

Заурядная внешность Василия Макаровича была лишь искусно созданным муляжом. То есть, по всем характеристикам и свойствам это был человек, но его физическое тело служило инструментом для связи с данным уровнем реальности пока неизвестному мне магу. Его можно было сравнить с поднятым над поверхностью воды перископом подводной лодки. А под водой скрывалась мощная субмарина, хорошо вооружённая, постоянно находящаяся на боевом дежурстве. Нечто подобное использовал на Дубле Илин, чтобы скрывать свою магическую сущность от религионеров. Но маскировка того, кто находился под внешностью Зайкина, была многократно глубже и искуснее. И, наверняка, во много раз древнее.

Едва мои магические чувства коснулись тела Зайкина, как его хозяин также ощутил моё присутствие. Внешне ничего не изменилось. Учитель, не моргнув и не вздрогнув, продолжал вести урок. А я почувствовал, что меня внимательно изучают таящиеся за ним силы. В какой-то степени моё тело тоже было перископом, так как мои магические вибрации простирались далеко за пределы уровня реальности под названием Земля. Я постарался закрыть свою сущность от чужого проникновения. Но меня уже узнали.

– Калки, – услышал я магическое послание, – я давно ждал тебя. И рад тебя встретить.

– Здравствуйте, – ответил я, – … ммм… эээ… Василий Макарович?

Я ощутил вибрации, примерно эквивалентные доброжелательному смеху:

– А ты забыл меня, Калки! Но это не беда. Приходи в мой кабинет. Скоро перемена, и мы сможем поговорить более удобным для тебя способом.

На этом магический контакт прервался. Я несколько мгновений колебался, по привычке подозревая очередную ловушку. Но спокойная уверенность и доброта, исходившие от мага, пробудили во мне какие-то смутные воспоминания. Впрочем, если мои родители были знакомы с магом-Зайкиным, то и я мог встречаться с ним в раннем детстве. Жаль, что я не помнил ничего конкретного. И очень-очень жаль, что тётя Вика не знала правду об истинной сущности Зайкина, иначе я бы отправился к нему на встречу гораздо раньше.

Я ещё раз изучил и хорошенько запомнил внутреннее пространство кабинета директора школы, а потом отошёл подальше, в узкий безлюдный переулок между старыми выселенными бревенчатыми домами, предназначенными на снос. Я быстро создал дверь, ведущую в кабинет, и через мгновение оказался внутри. Тут я избавился от оболочки невидимости. Видеокамер я не обнаружил, а от мага она бы меня всё равно не скрыла.

Ожидая перемену, я обычным человеческим зрением осматривал рабочее место Зайкина и не переставал удивляться тому, как искусно удавалось могущественному и, несомненно, древнему магу скрывать не только свою сущность, но и следы её воздействия на окружающее пространство. Вскоре прозвучал звонок, означавший конец урока. Вслед за ним послышалось хлопанье дверей, гул голосов и топанье множества ног. Разнообразие звуков и мельтешение детей в коридорах не помешало мне проследить перемещение Василия Макаровича из класса к дверям его кабинета. Так что поворот ключа в замочной скважине не стал для меня неожиданностью.

Дверь открылась, и Зайкин быстрым шагов вошёл внутрь. Несколько секунд мы разглядывали друг друга. Я смотрел не столько на внешность Василия Макаровича, сколько изучал составляющие его тело срезы вибраций. Сами многомерные вибрации распространялись во все стороны пространства и времени. И было в них что-то знакомое…

Тот, кто называл себя Зайкиным, улыбнулся и кивнул головой:

– Мы уже встречались, Калки. Только не на Земле, а в доме твоих родителей в Изначальном мире. Ты тогда был совсем маленьким. Но уже магом. Так что ты, если постараешься, вспомнишь меня.

Я очень старался. Но ни на секунду не забывал о том, что Зайкин мог нарочно отвлекать меня, чтобы застать врасплох. Я пока не мог ему доверять. Или мог?

Несомненно, Зайкин чувствовал мои колебания:

– За последние месяцы ты сильно изменился, Калки. Кстати, я советовал твоим родителям назвать тебя Джаган-Натха. Так или иначе, ты вступил на этот путь.

Названное имя многое объясняло. Джаган-Натха позднее было переделано в Джагернатх, а ещё позднее – в Джаггернаут. Один из многих титулов Вишну, ставший синонимом всесокрушающей силы, а в искусстве запечатлённый в виде колесницы. Не потому ли Маркандея так настаивал, чтобы я пролетел над горой Меру именно на этом транспортном средстве?

– Значит, уничтожение Изначального мира – это моя судьба? – спросил я. – И, чтобы я не делал, что бы не делали маги и люди, это свершится?

Маг вполне по-человечески пожал плечами:

– Может, уничтожение… А, может, значительное изменение… Кто знает?

Меня пронзило осознание того, что я уже слышал от него эти слова. И с теми же интонациями. Только говорил он их не мне, а моим родителям. Мы сидели за столом. Я между родителями, а старый маг – напротив. Я был так мал, что край стола находился на уровне моего носа. И мага я видел не человеческим, а магическим зрением. Я тогда ещё только учился пользоваться примитивными органами чувств смертного тела, а врождённая магия была для меня более естественной и удобной.

– Бхригу?! – воскликнул я, и тут же засомневался: – Или Бригху?…

Маг рассмеялся:

– Ты вспомнил! Точное имя не важно, прошло столько времени, что я уже и сам не помню, как оно произносилось.

– Вы – один из древнейших магов. Едва ли не из первых поколений! Вы одним из первых покинули Изначальный мир. И давно вы живёте на Земле?

– Давно. Не только по меркам живых существ, но и по меркам геологическим. Иногда я брожу по местам моих воспоминаний в своём изначальном облике. Там, где прежде простирались тёплые равнины, нынче поднялись ледяные горы.

– А люди потом рассказывают истории про снежных людей! – подхватил я. – Но почему?! Почему вы тут?

Бхригу понял, что под словом «тут» я подразумевал и Землю, и школу, и жизнь. Он снова пожал плечами:

– Приходится чем-то заниматься, раз уж существуешь.

– Но то, что вы делаете, настолько мало в сравнении с вашими возможностями!

– Я смотрю на это по-другому. Я считаю, что и так оказываю слишком большое влияние на мир самим фактом своего существования.

– Я понял: вы Совершенномудрый даос.

– Если бы мне давно уже не стала безразлична лесть, я бы испытал удовольствие оттого, что ты назвал меня Совершенномудрым. Однако, увы, сам себя я таковым не считаю.

– Но ведь вы придерживаетесь принципа недеяния.

– Я до сих пор не могу понять, что правильнее: деяние или недеяние. И не есть ли недеяние ещё большим нарушением принципа естественности, чем деяние. Ты, Калки, соединяешь в себе Адикрит и Иччха Шакти, ты обладаешь способностью к творческому воображению и силой преобразовывать реальность в соответствии со своими желаниями. Тебе трудно понять того, чей разум лишь отражает уже созданное.

Я решил спросить напрямую:

– Вы считаете меня аватаром Вишну? Вы считаете меня отражением Бога?

Бхригу помедлил, а потом произнёс:

– Не так уж и важно, является ли кто-то конкретный или вообще всё живое воплощением Творца. Все наши дела складываются в причудливый узор, распутать который не в состоянии ни один самый могущественный маг, ни один суперкомпьютер. Плетётся ли этот узор кем-то целенаправленно, или проявляется из хаоса отдельных стремлений и поступков – кто знает? Мы можем только разглядывать уже готовые образы прошлого и пытаться предвидеть очертания будущего.

Я придерживался схожих взглядов:

– Если мы все являемся марионетками, разыгрывающими задуманное кем-то представление, но сами это не осознаём, или если мы действуем полностью по собственной воле, ведомые лишь инстинктами и разумом, то какая нам разница? Совсем недавно меня назвали магом-атеистом.

Бхригу вполне по-человечески прыснул смешком:

– Кто это сказал?

– В Изначальном мире я прочитал лекцию о сущности магии одному целителю – довольно слабому магу по обучению, и его сыну – влиятельному чиновнику от науки. Последний уговаривал меня поступить на службу к международному правительству. И это после того, как он пытался силой захватить меня в плен, а его коллеги напали на моих родителей.

Произнося последнюю фразу, я внимательно следил за вибрациями древнего мага. Он понял, чего я от него ожидаю, и сказал:

– Я ничего не знаю о судьбе Люца и Сильфиты. Я не искал их, и не пытался узнать, живы они или погибли. Я с самого начала знал, что это дело – твоё. Ведь мне известно о твоей встрече с духом Двуликого Януса.

– Пожалуй, мне надо было сразу отправлять к вам. Я бы сэкономил много времени.

– Не важно, пришел бы ты ко мне, к Маркандее, к Класусу или ещё к кому-нибудь. Так или иначе, тебе бы прошлось пройти посвящение над горой Меру, заявить о себе всему миру и тем самым принять бремя знания прошлого и получить право принимать решения, определяющие будущее. Кстати, зачем ты сейчас пришёл ко мне, раз уже идёшь по предначертанному или избранному пути?

– Я пришёл к вам за советом, как к другу моих родителей. Я…

Бхригу жестом прервал меня:

– Я знаю, что ты легко открываешь двери во времени. Поэтому мне несложно догадаться, какого рода совет ты хотел бы от меня услышать. Ты не можешь решить, что для тебя важнее: вернуть потерянное прошлое или без оглядки устремиться в будущее.

– Вы почти угадали. Только я уже понял: мне одинаково важны и прошлое, и будущее. Одно неотделимо от другого. Я пришёл к вам, чтобы узнать о родителях то, что мне поможет найти их во времени.

– Ты знаешь, Калки, это непростой вопрос. А тем временем перемена заканчивается, и мне надо вернуться к своим занятиям. У меня есть к тебе предложение: проведи урок вместо меня, а я пока поразмыслю над твоим вопросом и над своим ответом.

Я сначала не понял, о чем говорит Бхригу. Он так резко сменил тему разговора, что мне сперва показалось, будто он изъясняется какой-то очередной аллегорией. Но потом я сообразил (все-таки десять школьных лет не могли полностью стереться из моей памяти всего за пару месяцев), что он говорит о вполне конкретных, обыденных вещах – о том, что ему, учителю, действительно пора идти в класс, чтобы начинать урок согласно расписанию. Конечно, мы с Бхригу могли бы растянуть время до бесконечности, если бы перенесли беседу в майю. Но я больше не собирался попадать под влияние другого мага. Вполне достаточно того, что ранее я доверился Маркандее и сумел уйти от Двуликого Януса. Да ведь и сам древний могущественный Бхригу не предложил мне создать майю для него, чтобы не оказаться в моей власти.

– Вы предлагаете мне провести урок? – удивлённо переспросил я. – Сам я ведь и школу-то так и не закончил!

– Ты же только что говорил, что прочитал лекцию магу и чиновнику.

– Ну, это совсем другое… Вы хотите, чтобы я рассказал о магии детям? Смертным?!

– Нет, не о магии, конечно. В предмет обществоведения я включил то, что в образовательной программе называют «профессиональной ориентацией». Я иногда приглашаю в школу людей, которые рассказывают школьникам о своей работе, о достижениях, об открытиях. Просто поговори с учениками! Ведь совсем недавно ты был таким же, как они. Ты их должен понимать лучше, чем кто-либо другой. Или два десятка школьников для тебя сложнее двух взрослых?

– Вообще-то сложнее! – усмехнулся я. – Именно потому, что я сам недавно был таким же, я теперь понимаю, насколько они… вообще ничего не знают!

Я значительно смягчил последние слова, ведь на самом деле следовало бы использовать гораздо более резкое и грубое выражение.

– Вот и скажи им то, что сам хотел бы услышать на их месте. Знаешь такое высказывание: «Хочешь в чём-то досконально разобраться, начни учить этому других»? И поторопись: вот уже звенит звонок!

– То есть, в обмен на урок я получу от вас нужную информацию? – уточнил я.

– Ты получишь мой совет исходя из того, что ты скажешь людям.

– Детям, – поправил я.

– С моей точки зрения, все люди – дети, а все дети – люди.

– Ну, хорошо, – я встал. – Кажется, я вас понял. Вы хотите проверить, что я принесу Изначальному миру – уничтожение или справедливый суд. Ведите меня на урок!

Пока мы шли по коридору, Бхригу спросил:

– Как тебя лучше представить?

Я усмехнулся:

– Калки Люциевич, маг по крови и, возможно, десятый аватар Вишну, пожалуй, слишком сложно. Тогда пусть я буду Николаем Леонидовичем… историком и археологом.

– Хорошо, – повернувшись ко мне, старый маг улыбнулся: – Я так понимаю, что в последнее время ты выслушал много историй и откопал много для себя нового?

Я утвердительно кивнул и спросил:

– А майю создать можно? На всякий случай, если вдруг я сболтну лишнего, и надо будет стереть воспоминания?

– Постарайся не искать лёгких путей. Не говори того, что потом захочешь исправить. Считай это первым советом.

Бхригу взялся за ручку двери и вновь для меня стал учителем Василием Макаровичем Зайкиным. Он открыл дверь и пропустил меня вперёд, а сам зашёл следом.

Голоса школьников тотчас смолкли. Все встали. На мне скрестились взгляды двадцати трёх учеников, почти моих ровесников. Я пожалел, что для солидности не увеличил свой возраст. Я привык менять свою внешность в майе, являясь людям во время магического внушения, и совсем забыл, что в реальном мире надо было воздействовать на вибрации, составляющие моё лицо и тело. Теперь уже было поздно меняться.

– Здравствуйте, дети! Садитесь!

Класс послушно сел, но по ёрзанию, переглядыванию и шёпоту я понял, что Василий Макарович не насаждал железную дисциплину.

– Сегодня у нас новый гость – Николай Леонидович! – объявил Зайкин. – Он занимается историей и археологией и, несмотря на свою молодость, уже сделал немало важных открытий. Он расскажет вам о том, что узнал сам, и что вам тоже будет полезно узнать.

Длинноволосый худощавый парень с предпоследней парты громким шёпотом прокомментировал:

– Сегодня на Патриарших будет интересная история!

По своему недавнему школьному опыту я знал, что книгу, откуда взята цитата, как раз сейчас проходят на уроках литературы. Но нельзя было не поразиться тому, как иногда неожиданно вовремя и к месту звучат нужные слова из уст людей, которые вкладывают в них совсем другой смысл, либо произносят просто так. Вообще-то реплика этого персонажа должна была бы принадлежать мне.

В классе послышались смешки. Василий Макарович, не обращая на них ни малейшего внимания, сделал мне приглашающий жест:

– Можете начинать! А я посижу и послушаю вместе со всеми.

Он сел за стол учителя, а я остался стоять перед доской, словно меня сюда вызвали, чтобы проверить домашнее задание. Только сейчас, в отличие от предыдущих десяти лет, я должен был не повторять выученное, а находить свои собственные слова и решения.

– Здравствуйте! – произнёс я начало ритуальной фразы, и едва не добавил: «дети».

– Здрассь… – послышался шёпот с задних парт.

– Раз уж я пришёл на урок, посвящённый вашей профессиональной ориентации, то начну с традиционного вопроса, который вы все, конечно, уже много раз слышали: кем вы хотите быть, чем собираетесь заниматься?

Повисла пауза. Я продолжил:

– Совсем недавно я вот так же сидел за партой, и мне, как и вам сейчас, было в общем-то безразлично, какую конкретно профессию выбрать. Я, как и вы, больше думал о том, что получу, чем о том, что отдам. Поэтому, хотя вы и молчите, я-то на самом деле примерно представляю ваши мечты и желания. Давайте тогда сделаем так: для начала поднимите руки те, кто хочет стать певцами и певицами, актёрами и актрисами! Кто хочет быть известным и знаменитым, каждый день видеть себя по телевизору и на обложках, ездить по клубам и тусовкам, сорить деньгами?

Первые руки начали подниматься медленно и робко, а потом, когда их стало больше, последние взметнулись вверх, словно боялись опоздать.

– Итак, целых одиннадцать желающих: девять девушек и два молодых человека, – подытожил я и записал числа на доске. – А теперь поднимите руки те, кто хочет стать государственными чиновниками! Кто хочет распоряжаться чужими деньгами и перекладывать их в свои карманы, находиться над законом, обладать властью и ни за что не отвечать?

Класс всё более охотно включался в предложенную игру. Семь рук поднялись резко и уверенно. Я вновь сделал запись на доске.

– Теперь поднимите руки те, кто хочет заняться бизнесом! Кто будет дёшево покупать и дорого продавать, кто на спекуляциях сделает себе состояние, будет жить в роскошном дворце, кататься на дорогих автомобилях и плавать на океанских яхтах? Всего двое? А кто хочет пойти служить в какие-нибудь силовые структуры? Кто желает абсолютной безнаказанности, кто хочет иметь возможность посадить и даже убить любого человека или же отпустить его за большие деньги? Тоже двое? Хорошо, двадцать два человека уже определились со своими желаниями.

Я оглядел класс и остановил взгляд на том одном ученике, который до сих пор не поднял руки. Он был скромно, но чисто одет, и сидел, опустив глаза и ковыряя что-то ногтем на поверхности парты.

– Ну, а ты кем хочешь быть?

Хотя ученик не мог не понимать, что вопрос обращён к нему, он по-прежнему сидел, потупив взор. Соседка по парте, поднявшая руку на первом вопросе, нетерпеливо толкнула его локтем:

– Кузнецов, тебя спрашивают.

Ученик медленно поднял глаза и неторопливо начал вставать.

– Васька по жизни тормоз! – раздался негромкий насмешливый возглас.

Кузнецов встал, но втянул голову в плечи и вновь опустил глаза. Было видно, что в классе он считался изгоем.

– Так кем же ты хочешь стать? – настойчиво спросил я.

– Я уже работаю, – пробормотал Кузнецов.

– Уже работаешь? – переспросил я: – И где же?

– На тракторе… – ещё тише пробубнил Кузнецов.

– Но кем ты хочешь стать в будущем?

– Так и буду на тракторе. Поле пахать, боронить. Сеять, собирать.

– То есть ты так всю жизнь и будешь работать в сельском хозяйстве?