В поисках случайностей

Ян внимательно смотрел на ее руку, чуть склоняя голову набок.

– Тебе жарко? – спросил он наконец.

– Что ты имеешь в виду? – переспросила она

– Ну, от тебя идет пар какой-то, от рук и немного от головы, – ответил Ян.

Алекс подошла, взяла его за руку, подняла с необычайной легкостью, и поцеловав в щеку, сказала:

– Умница, это небольшой и огромный шаг одновременно. Мне абсолютно не жарко. То, что ты сегодня видел, «пар» как ты сказал, – обращай на это внимание у себя, у других, пытайся увидеть это у деревьев.

Ян не совсем понимал, что здесь такого, но был доволен, что Алекс его похвалила.

Она сорвала какой-то цветок, нацепила его себе на волосы, потом выкинула.

– А насчет того, что ты ничего не помнишь утром, поговори с Мишель, у него была похожая проблема. Только не смейся над ним, он тяжело это воспринимает.

Когда они вошли в дом, Мишель стоял у холодильника и проводил ревизию:

– Ян, ты когда в последний раз в магазин ходил?

– Может быть дней десять назад, – почесав затылок ответил Ян.

– Эх, всему то вас, молодых учить надо. Машина есть?

Ян кивнул.

– Тогда поехали в магазин.

Ян переглянулся с Алекс, та кивнула.

– Хорошо.

Они ехали уже минут пятнадцать. Ян молча вел машину, Мишель трещал не замолкая ни на минуту, про все подряд. Параллельно употребляя какие-то чипсы, кажется одновременно со вкусом, или по крайней мере с запахом чеснока, лука, острого перца и рыбы. Сочетание то еще.

Ян ждал. Когда-то ведь ему нужна будет пауза, что бы дышать например или сглотнуть. Ситуацию спасла кочка, во время которой Мишель прикусил язык. Ян заметил ее издалека и специально направил машину именно так, чтобы их тряхнуло.

– Мне нужно кое-что у тебя спросить, – мягко начал Ян, когда Мишель вынужденно замолчал.

Мишель выпрямился, перестал жевать, даже слегка напрягся.

– Я не помню утром, почти ничего, – с серьезным видом сказал Ян, – Алекс сказала, ты можешь помочь.

– А больше она ничего не сказала? – переспросил Мишель.

Подумав немного, Ян сказал:

– Она сказал, что лучше тебя в этом никто не разбирается.

Сработало. Мишель расслабился, глубоко вздохнул, погладил себя по животу, посмотрел на часы, открыл окно, высунул руку и начал свистеть.

Ян ждал.

– Совсем ничего? – переспросил Мишель через несколько минут.

– Отрывки, иногда более, но чаще менее продолжительные. Иногда всплывает в течение дня что-то, но чаще всего это сложно очень.

– Ну, я могу дать тебе пару советов. Во-первых, надо высыпаться.

 Во-вторых, ты просыпаешься ночью?

– Нет, обычно нет, – ответил Ян, только от громких звуков разве что.

– А сколько ты спишь, во сколько ложишься? – не успокаивался Мишель.

– Ложусь около полуночи, встаю в семь утра, – Яну начала надоедать беседа и он уже корил себя за то, что спросил.

– Тогда ставь себе будильник на два часа ночи и на пять, просыпаясь, записывай все, что помнишь, потом снова ложись. Утром это не обязательно – уже без лишнего пафоса сказал Мишель.

– Это все? – не веря своим ушам, переспросил Ян.

– Это все! – Не унывая, ответил парень.

Ян был несколько расстроен, он надеялся на какие-нибудь таблетки или снадобья или может на программу компьютерную, раз уж рядом такой компьютерный гений. Но промолчал.

Все же, за неимением лучшего совета, Ян воспользовался этим, что в дальнейшем дало свои плоды. Записи и отрывки памяти стали делать воспоминания о событиях во сне более четкими и связанными.

Когда Алекс и Мишель уехали, Ян несколько дней тосковал по ним, особенно вечерами, потом привык.

Как-то вечером, он, сидя в лесу, как советовала Алекс, заметил, что некоторые деревья более теплые, а другие совсем холодные. По-другому он объяснить не мог.

Других отличительных особенностей не было. Однажды он решил провести эксперимент. На небольшой опушке он нашел несколько «холодных» деревьев и, немного подумав, срубил их. Ничего необычного не произошло.

Правда через месяц ему показалось, что другие деревья на этой опушке растут быстрее чем остальные, в лесу. Он называл это место своей поляной. Находя растения в лесу, которые ему особенно понравились, он пересаживал их семена на эту поляну. Нигде в лесу он не чувствовал себя так хорошо, как здесь.

Однажды он заснул на этой поляне. Проснувшись, он понял, что помнит абсолютно все, что снилось.

Еще через неделю он построил там небольшую беседку из «холодных» деревьев со всего леса. Это стало по-настоящему, его местом.

Прошло пять месяцев. Ян чувствовал перемены в себе. Его волосы отросли, руки стали сильнее. Когда он выезжал в город, то понял, что совершенно по-другому смотрит на людей. Он не обращал внимание ни на кого, и одновременно видел всех. Звуки и запахи отсутствовали для него, пока он не хотел их почувствовать. Еще он заметил, что от некоторых людей ему хочется держаться подальше, а рядом с другими хотелось находиться. Просто сидеть.

Он стал их называть по аналогии с деревьями «теплыми» и «холодными».

Как только он подходил к «теплому» человеку, он или она начинал зевать или делал глубокий вдох или выключал телефон. Когда рядом оказывался «холодный» человек, он или она начинали ерзать, беспокоиться и в ближайшее время уходили.

Но на это уходили силы. Ян гораздо комфортнее чувствовал себя без людей. Он каждый день ходил на его место, садил деревья, делал что-нибудь с землей и это место отвечало ему. Каким бы уставшим он ни был, стоило побыть там какое-то время и силы восстанавливались.

Время шло, Алекс и Мишель не появлялись, сны были просто снами. Ничего не происходило. Ян заметил, что может часами сидеть в своей беседке. В эти минуты мысли замедлялись, и он «растворялся в лесу». Он почти засыпал, но это был не сон. В эти минуты его самого как бы не существовало. Вся жизнь разделилась на две части, время на поляне, и остальное время, в котором один день ничем не отличался от другого.

Как-то утром, проснувшись на поляне, он понял, что провел здесь несколько дней. Без еды, воды, любых человеческих удобств. Придя домой, он увидел себя в зеркало и не узнал. На него смотрел чужой человек, заросший щетиной с клочковатыми волосами, запекшимися губами, и совершенно не его, Яна которого он знал, глазами.

В этот момент Яну стало страшно. Кем он будет через день, неделю. Узнает ли себя в зеркало через месяц.

Была пятница, он поехал в город, зашел в парикмахерскую, магазин одежды. Затем поехал в магазин, купил продуктов, но ему не хотелось возвращаться обратно. Чего-то не хватало. Он решил заехать в один бар. Каждый раз, когда он бывал в городе, он видел то объявление об этом месте, то слышал в случайном разговоре.

Еще в прошлой, до театра жизни, он понял, что есть места, в которых нет вчера и нет завтра. Ты приходишь туда, нулевой, можешь встретить человека, который изменит твою жизнь. Можешь рассказать незнакомцу о проблеме, которой никогда бы не поделился с самым близким другом. Можешь быть кем угодно, а иногда только там ты и можешь быть собой. Он называл такие места «уютными местечками». Как только он вспомнил это, то всплыло еще одно воспоминание. Из сна. Он не просто услышал название этого места в прошлые свои поездки. Несколько раз во сне, название этого места фигурировало не на последнем месте. «Зеро поинт» – так называлось это место. Как он мог об этом забыть.

Он вбил координаты бара в навигатор своего пикапа. Но по мере приближения необходимость в нем отпала. Он помнил эти места, знал куда ехать. Войдя в бар, он также знал, где лучше сесть, где находится туалет, даже некоторые лица казались знакомыми.

– Вы раньше не были у нас? – спросила его девушка, администратор.

– Кажется был, – чуть потянув первый слог, ответил Ян.

Продвигаясь к барной стойке, он поймал себя на мысли, что ему здесь комфортно. Это было совсем другое, не так как на поляне. Пока он не мог это объяснить.

– Что будете пить? – спросил его бармен.

– Стакан воды со льдом, – ответил Ян.

Несколько удивившись, бармен, мужчина лет сорока, подал ему стакан воды и отошел. Хотя Ян видел, что краем глаза тот наблюдает за ним.

– Вы что-то хотели спросить? – через некоторое время Яну стало любопытно.

– Я не мог вас видеть раньше, в кино, или в новостях? – тщетно пытаясь вспомнить, говорил бармен.

Ян вспомнил, что раньше его часто показывали и по телевизору, фото печатали в газетах, журналах.

– Нет, это маловероятно, если только какому-нибудь журналисту не придет однажды в голову снимать фильм о лесорубах.

Бармен рассмеялся: – Тогда уж скорее о барменах снимут, чем о лесорубах.

Ян рассмеялся в ответ.

С тех пор, Ян пытался заходить в «Зеро поинт» каждую пятницу, если позволяли обстоятельства.

Ян шел к своей поляне, обычной тропой, никуда не сворачивая. Но никак не мог найти ее. Он точно знал, что она где-то рядом, ощущал ее, но вокруг был только лес. Он кричал, бежал то в одну, то в другую сторону. Ян пытался вернуться домой, результат тот же самый, лес и ничего вокруг, никого вокруг. Он остался один, все исчезло. Человек без прошлого и без будущего. Будет ли кто-нибудь скучать по нему, если он исчезнет в миг. Нет.

– Успокойся, – Ян услышал голос, которого давно уже не слышал, но помнил его из снов.

– Осталось не много, – продолжал голос, – Встань, сделай глубокий вдох, закрой глаза и иди вперед, и что бы ни происходило, не оборачивайся.

Ян так и не понял, что происходило вокруг, если честно, он боялся. Боялся ослушаться голоса, боялся опять заблудиться. Он чувствовал, что идет правильно, не понимая куда и пытаясь не думать об этом.

– Молодец, ты почти…

Голос прекратился, Ян почувствовал мурашки по всему телу, потом резко заболела левая рука, он ее не чувствовал. Затем он проснулся.

Ян лежал на полу, левая рука лежала под ним, неестественно согнута. Осторожно вставая, он боялся, что как-то повредил руку, потому что она была словно чужая, какая-то мягкая и холодная. Потом снова появилась боль, и пальцы стали немного шевелиться. Ян глубоко вздохнул.

Еще пол часа он сидел на краю кровати, разминая руку. Было три часа ночи и спать больше не хотелось. Он приготовил омлет, как когда-то готовил его отец, когда они с сестрой были еще детьми. Выпил кофе. Половина пятого.

За время пребывания в этом доме, у Яна появилось одно увлечение. Это началось с внутренней отделки дома, часть которой Ян решил делать сам. Потом он обратил внимание, что работа с деревом приносит ему удовольствие и спокойствие. Пару недель назад он набросал эскиз кресла-качалки, она хорошо бы смотрелась в гостиной на первом этаже между окном и камином. Как будто это место и было предназначено для нее.

Однако времени на это как-то не хватало. Тогда он начал реализацию. В сарае за домом он взял все необходимые инструменты. Сначала полозья, потом остов кресла, миллиметр за миллиметром он пилил, вытачивал, шкурил. Он потерял счет времени. Даже при желании вспомнить в последующем, о чем же он думал в этом момент, он не вспомнил бы. А может не думал вовсе, он всецело ушел в работу с деревом.

Он пришел в себя, как только все было готово. Четыре часа дня. Прошло почти половина суток, которые он полностью посвятил креслу. Ян бережно взял свое творение. Он не мог поверить, что это он его сделал. Поставив его на первом этаже там, где оно и должно стоять Ян удивился. Просто не могло быть по-другому. Это место было предназначено для кресла. Для кого же было предназначено кресло, он не знал. Явно не для него. Он понимал это с такой же ясностью, как и то, что он жутко голоден.

Приняв душ и одевшись, Ян более или менее походил на цивилизованного человека. Хотя если бы кто-то сказал, что он выйдет в город в джинсах и старой потрепанной кожаной куртке, скажем, год назад, он бы не поверил.

Ян ехал по городу, пытаясь понять, что же конкретно он хочет съесть. Загорелась лампочка на приборной панели, сигнализирующая о том, что топливо практически на нуле.

– Пятьдесят литров дизельного, – без выражения сказал Ян на заправке, и порядком удивив себя, добавил, – и пачку вон тех сигарет в зеленой упаковке.

 Вообще Ян не курил, хотя когда-то пробовал. Как только бизнес стал приносить первые доходы, Ян серьезно озаботился здоровьем и эта забота временами доходила до фанатизма. Раньше. Однако и сейчас у него и в мыслях не было закурить. Садясь в машину, он с любопытством наблюдал, что же будет дальше. Ян открыл бардачок пассажирского сиденья, положив туда сигареты.

Пошел дождь. На другой стороне улицы загорелась вывеска: «Первые Дары Махараджи».

– По крайней мере, не «последние», – усмехнувшись и выбираясь из машины, сам себе сказал Ян.

Сильный запах специй буквально сбивал с ног, стоило переступить порог ресторана. Ян заказал блюдо на выбор официанта, потому что никогда не пробовал индийскую кухню. Он обратил внимание, что люди здесь в отличие от других заведений, где он бывал, не разговаривают друг с другом и едят руками. Некоторые просто сидели, ничего не делая и не шевелясь. Судя по всему, здесь было не мало действительных выходцев из Индии. Через час желудок был полон еды разных вкусов и оттенков. Но чего-то не хватало.

Посидев еще минуту, Ян расплатился и направился в сторону «Зеро поинт».

Парковочных мест не было ни рядом с баром, ни на противоположной улице. Пришлось оставить машину за пару кварталов. По мере приближения с Яном происходило неладное. Внешне он оставался спокойным. Но внутри.

– Я отравился, – была первая мысль, которая посетила Яна в связи с тем, что давление в верхней половине живота возрастала по мере приближения к бару. Когда он зашел, было ощущение, что он потерял слух. Он слышал, как шагает, как дышит, как хрустят костяшки пальцев. Но других звуков не было. Бар был полон народу, они смеялись, разговаривали, танцевали. Но как в старом кино, без звука. Свое дыхание и звук сердца, отдающие через шею прямо в голову, оглушали его.

Ради эксперимента Ян перекинулся парой слов со знакомым барменом, и не смотря на то, что он полностью понимал смысл разговора, слов он не слышал.

Предполагалось, что Ян проведет какое-то время здесь, но ощущения были настолько необычными, что, выпив традиционный стакан воды, он быстро ретировался.

По мере приближения к машине, слух восстановился. Ничего необычного в его состоянии уже не было.

– Пожалуй, надо сделать перерыв, – подумал Ян и поехал домой.

Глава 4

МАРГО.

Рита провела в больнице весь остаток дня. Пока окончательно не выяснилось, что она не имеет отношения к пациенту и уж точно не является его женой, ей разрешали быть у него в палате. Хотя надо сказать, разрешали и потом, может привыкли, а может это было не настолько принципиально.

Со слов врачей, мужчина не был в коме в классическом понимании. Периодически он приходил в себя, бормотал что-то бессвязное. Если находил взглядом Марго, успокоившись, засыпал. Врачи говорили о подвывихе шейных позвонков и черепно-мозговой травме, хотя эти диагнозы и не объясняли всех симптомов и особенностей его показателей.

Особенно удивилась команда неврологов, когда увидели показатели электроэнцефалографии, зарегистрировавшей необычную активность мозга. Пришлось привлекать специалистов из клиники сна, которые также были очень удивлены. Фаза быстрого сна, которая как правило составляет не более пятнадцати-двадцати минут подряд, именно та фаза, во время которой происходят, как правило, самые яркие сновидения продолжалась у пациента почти без перерывов, занимая до восьмидесяти процентов всего времени, которое он был без сознания.

Была полночь, когда Маргарита приехала домой. Голова гудела от вопросов и обилия мыслей, главными из которых были – кто этот мужчина и почему она так переживает за него. Он ведь совершенно чужой ей человек.

Этажом ниже жила ее подруга. Рите нужно было поговорить с кем-то, поэтому она быстро приняла душ и спустилась по лестничной клетке. Подойдя к двери, она прислушалась. Работал телевизор. Она постучала сначала аккуратно, потом сильнее.

Подругу звали Лина. Она много говорила, иногда очень удачные вещи. Они не виделись часто, но всегда хорошо общались. Про мужчин Лины Маргарита толком не успевала запоминать, зато про брата наслушалась. Он был вроде гения, только в чем, она не помнила.

– Привет! – Лина открыла дверь и внимательно оглядев Риту, добавила, – плохо дело, подруга? Заходи.

 Рита зашла, увидела свободное кресло и буквально рухнула в него.

Лина вышла из гостиной и через пару минут пришла с бутылкой вина и двумя бокалами:

– Не помешает? – спросила она

– То, что надо! – ответила Рита.

– У тебя все в порядке? – осторожно спросила Лина, отчетливо понимая, что все далеко не в порядке.

– Не знаю, не пойму, – вино согревало и через несколько минут Рита немного расслабилась.

– Ты работаешь как проклятая, я заходила к тебе около десяти вечера, тебя еще не было. Так нельзя.

– Я была не на работе, – заранее предполагая, как на эту фразу отреагирует Лина, Рита не могла не улыбнуться.

– Так-так. Я хочу знать все, кто он? – медленно и кокетливо протянула Лина, отставив в сторону бокал.

– Если честно, я не знаю. Он без сознания в больнице, – смотря на свои колени, ответила Рита.

– Уже? Вы давно знакомы? Как тебе это удалось? – не успокаивалась Лина.

– Большую часть времени, что мы провели вместе он лежит без сознания, а познакомились мы сегодня, – Рита задумчиво сделала небольшой глоток.

– Шикарно! Ты сногсшибательная женщина, но, чтобы настолько!

Рита нервно хохотнула, а Лина рассмеялась от души.

– Ну он хотя бы симпатичный? – с надеждой в голосе спросила Лина.

– Да, ничего, – это все что могла сказать Рита. Она не могла даже близко описать те чувства, которые вызывал у нее этот человек, хотя даже не знала его имени.

Они вышли на балкон. Лина курила сигареты с мягким яблочным запахом.

Подруга подбирала слова, чтобы сказать что-то подбадривающее. Однако Рита была быстрее:

– Есть еще один, – не поворачивая головы, сказала она.

– Что? – Лина чуть не подавилась сигаретой

– Не что, а кто! Мужчина, – Рита поймала себя на мысли, что постепенно приходит в себя. Может дело в алкоголе, а может в компании подруги, но становилось лучше.

– Ну, подруга, удивительное рядом. Ты полгода даже думать не могла о мужчинах, а теперь! Молодец! Этот тоже в коме?

– Кажется, нет! Ну то есть не был, когда мы виделись последний раз, – фраза закончилась еще одним нервным смешком.

Лина молча ожидала продолжения, но не выдержав, напомнила о себе, дотронувшись до плеча Риты.

– Мы познакомились в баре около месяца назад, только он об этом еще не знает, а я знаю о нем не более, чем о парне в больнице, – продолжила она.

Затем Рита рассказала и про первую встречу, и про то, что каждую пятницу она ходит в бар, надеясь его встретить.

Сначала Лина молчала некоторое время, затем засмеялась и некоторое время не могла успокоиться. Рита поначалу решила обидеться, но смех подруги был искренен и заразителен. Через пару минут обе перешли в комнату, продолжая смеяться.

– Тебе не много двоих? Познакомишь? Может, сходим в кино вчетвером? – лукаво предложила Лина.

Они проговорили еще около часа, потом улыбаясь, Рита вернулась домой и провалилась в сон, как только голова коснулась подушки. Казалось, прошло несколько секунд, когда зазвонил будильник!

– Здравствуй, пятница! – выпалила Маргарита, окончательно открыв глаза.

Рабочий день проходил более размеренно, чем обычно. Рита чувствовала, что эта пятница отличается от предыдущих. Не было фанатичного ожидания конца дня, тяжелых дум о том, что одеть вечером. Она чувствовала себя… более целостной, спокойной. Она все равно поедет в бар, в этом сомнений не было. Но скорее для себя, чем для кого-то.

По пути домой, она вдруг остановилась, развернула машину и поехала в сторону больницы. Войдя в палату, для удобства вновь представилась супругой молодого человека.

– Ах да, он звал вас! – сообщила ей медсестра.

– Меня? Он пришел в себя? – с волнением переспросила Рита

– Не совсем, он все чаще бормочет что-то бессвязное, но периодически достаточно четко спрашивает – где ты, где ты? Несколько раз были приступы беспокойства и ажитации, весь персонал поднял на ноги, тогда мы и перевели его из реанимации в отделение в отдельную палату. Я вам покажу, наденьте халат, оденьте халат пожалуйста, – медсестра передала халат, и мы прошли в отделение, где лежали пациенты стабильные не тяжелые пациенты.

Маргарита волновалась. Этот незнакомый мужчина был важен для нее. Как так получилось, не укладывалось в голове.

Эта палата была гораздо лучше предыдущей. Удалось выяснить, кто он такой, и организация, где он работает, оплачивала ему все услуги на высшем уровне. Так выяснилось, что его зовут Марк. Однако для Риты он все еще был незнакомцем.

Он ворочался, простыни смялись, губы немного высохли. Она подошла и положила руку ему на лоб. Незнакомец успокоился и перестал ерзать. Медсестра поправила постель, проверила какие-то показатели и вышла, предложив Рите присесть в кресло рядом с кроватью.

Рита еще некоторое время сидела рядом, потом решила осмотреться, подошла к окну. Открывался вид на озеро рядом. Через несколько минут она почувствовала желание повернуться.

Его глаза были открыты, взгляд был сосредоточен и обращен на нее.

– Привет, – сказала она, садясь рядом.

Не могла придумать что-нибудь поинтереснее, – подумала она.

Мужчина попытался открыть рот, но его лицо исказила боль. Она вспомнила, врачи говорили ей что, помимо прочего, поврежден какой-то челюстной сустав. Рита была удивлена, но ей тяжело было видеть его боль, она почти физически ощутила ее. С не меньшим удивлением от самой себя она погладил его по щеке, и сказала:

– Тебе пока нельзя говорить. Успеешь еще.

Мужчина снова заснул.

– Что ты делаешь, Рита?– шепотом сказала она себе самой, – он тебе никто.

Слова прозвучали абсурдно. Он мог быть кем угодно, но точно не был никем.

 Перед тем, как ехать в «Зеро поинт», Рита заехала домой. Одела простые джинсы и пуловер. Машину оставила на стоянке и пошла пешком. Она поняла, что не помнит, когда в последний раз гуляла вот так просто, одна или с кем-то. Почти всегда это путь либо откуда-то, либо куда-то, и почти всегда она спешит и опаздывает. Мысль о том, что сейчас она просто гуляет, приводила ее в восторг. Ей почти удалось убедить себя в том, что она может и не пойти в бар, если не захочет. Но она хотела.

Рита всегда сидела за одним и тем же столиком, но сегодня для нее это не имело значения, к тому же столик был занят.

– Мы уже думали закрывать лавочку на всякий случай, когда ты не пришла в восемь, как обычно! Привет! – бармен любил сам обслуживать Маргариту и иногда они болтали на отвлеченные темы.

– Что будешь сегодня – суши, морепродукты, паста? – бармен считал, что знает гастрономические приоритеты Риты и был крайне удивлен ее выбором.

– Большой фирменный сэндвич, картофель фри, мексиканские начос, морковный сок и молочный коктейль, – удивившись не меньше, на одном дыхании перечисляла Маргарита, – пока все.

– Женщины – с другой планеты, – сказал бармен и ушел.

Когда все принесли, Рита начала с молочного коктейля. Она смотрела на сэндвич, размером ненамного меньше ее головы: – И как же я это съем? – думала она.

– Сегодня у вас аншлаг, – сказала она бармену, который принес ей сок.

– Да, такого давно не было. Наш бар или паб, вообще-то ирландский, – по крайней мере, идеологически! И сегодня праздник, день какого-то равноденствия – точно не помню, но люди все приходят и приходят.

Он посидел еще немного, и, откланявшись, ушел.

С коктейлем было покончено, Рита принялась за сок и начос.

Снова это ощущение. Как будто у нее поменялся угол или вектор, с которого она воспринимает все вокруг. Колокольчик на двери прозвенел громче обычного. Дверь еще открылась не полностью, но она уже знала, кто зайдет сейчас. Так и было.

Мужчина в кожаной куртке зашел, остановился и на несколько секунд закрыл глаза, делая глубокий вдох. Затем направился к барной стойке. Перекинулся несколькими словами с барменом, тот отрицательно покачал головой, развел руки в стороны и подал стакан воды со льдом.

Маргарита говорила себе, что в этот раз нельзя просто так сидеть, нужно что-то делать, но все произошло само собой.

Фермер, так она его называла про себя, обвел взглядом зал, не обратив на нее никакого внимания.

– Ну посмотри же на меня! – шепотом сказала Рита и уже десять раз пожалела, что она одела простую, неброскую одежду. В этот момент стакан с водой выпал из рук мужчины. Он удивленно смотрел на пол, где лежали осколки. Их быстро убрали.

Он медленно поднял глаза на нее, замер. Сердце успело отсчитать несколько ударов, пока они смотрели друг на друга. Потом мужчина повернул голову чуть набок, и Рита сделала приглашающий жест рукой.