Выжигая души

Анна не могла не это спокойно смотреть. Ее сердце сжималось от страха и ужаса, царящего вокруг. В ушах непрерывным потоком стояли стоны и крики несчастных людей, топот, бегающих солдат и шум работающей техники.

Увидев, что несколько наемников приближаются в ее сторону, она пулей кинулась обратно. Каждая секунда была дорога. Ей казалось, что, чем ближе она приближалась к лазейке в подпол, тем громче становились звуки снаружи. Анна старалась двигаться как можно быстрее и тише. Уже не помня себя, Анна нырнула через щель в подпол, задвинув ее старым деревянным ящиком, как можно плотнее. Пыль, поднятая ею, пока она ползла, чтоб завалить вход в подпол, забивалась в волосы, в нос, в глаза. Становилось тяжело дышать, но она упорно рвалась вперед, ведь там ждал ее ребенок.

Анна даже не замечала, что штаны на коленках разорвались, а сами колени уже были сбиты в кровь и руки были сильно исцарапаны. Наверное, она поранилась, пока заваливала вход под полом необтесанными обрезками досок и кирпичами. Но она не обращала га это внимание. Вот уже последний рывок и она месте. Анна тяжело и прерывисто дышала, руки непроизвольно дрожали от напряжения, сердце бешено колотилось и казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди.

Пригибаясь, она быстро просеменила к дверце потайной каморки, при этом стараясь, на всякий случай, как можно лучше замести за собой следы веником. Открыла дверцу каморки, и не дожидаясь вопросов от сына, не давая ему издать ни звука, громко прошептала:

– Ванечка, это я, не бойся.

Закрыв плотно за собой дверцу каморки, продвинулась в дальний угол. Прислонилась спиной к песчаной стенке и все еще тяжело дыша, глубоко выдохнула.

– Ванечка, иди ко мне, – тихо произнесла она.

– Мамочка, что происходит? Мне страшно, – также шепотом, чуть слышно всхлипнул мальчик.

– Не бойся, я с тобой, – ответила Анна, крепко обняла сына и прижала к себе. – Не бойся, я с тобой…я с тобой, – произнесла она еще раз, уже как можно спокойней.

Сын крепко прижался к ней и его реснички, как легкое перышко, очень нежно касались ее кожи. Она знала, что Ванечка все понимал. Он был очень напуган. Ей тоже было очень страшно, но она не могла подать даже виду. Просто не имела на это права, т.к. сейчас была единственной опорой и защитой для своего ребенка.

Анна понимала, что ей нужно хоть немного успокоиться и не давать волю эмоциям. Сердце ее все еще колотилось. Картинки увиденного кадр за кадром всплывали перед глазами. Шум все еще стоял в ушах. Как бы она хотела сейчас все это забыть. Закрыть глаза, а открыв через мгновение понять, что это просто страшный сон. Но страх не отпускал и гул, доносившийся с улицы напоминал, что это не сон и не давал ни на секунду расслабиться.

Громкий резкий стук вывел ее из мрачных размышлений. Что-то громко билось в боковую стену дома так, что казалось от этого грохота трясется весь дом и, что он вот-вот развалится. Но крепкие стены дома уверенно и стойко переносили каждый новый упорный удар. Стук повторялся снова и снова, все настойчивей пробиваясь внутрь, с каждым разом отдаваясь глухим рычанием.

С каждым таким стуком Анна все больше вжималась в стену и все крепче прижимала к себе сына. Страх уже с невероятной силой разъедал ее изнутри. Слезы непроизвольно навернулись на глаза, ком подкатил к самому горлу. Подавляя в себе желание разреветься в полную силу, чтобы выплеснуть весь тот ужас, который заполнил ее изнутри, Анна просто приоткрыла и беззвучно выдохнула.

В этот момент, вместо настойчивого стука раздался ужасный грохот, накрыв полностью все пространство дома. Резко перешел во множество мелких рокотов, дробью разлетающихся по всем комнатам.

Анна поняла, что солдаты выбили дверь и теперь рассредоточившись, быстро передвигались и проверяли все комнаты. Слышно было, как они со стуком открывали дверцы шкафов, переворачивали мебель. Как простукивают стены в поисках пустых ниш. Несколько человек, ушли проверять гараж и хозпостройки. Ничего не обнаружив, они уже собрались уходить, как старший из них спросил:

– Все проверили?

– Так точно, все, – отчеканили ему подчиненные.

– А погреб, подпол? – не унимался командир, смачно сплюнув на ковер.

Солдаты растерянно переглянулись, словно ища виновного, пропустившего это место для проверки, и не дожидаясь очередной команды старшего, бросились искать вход в подпол. Один из них быстро нашел встроенную в пол дверцу.

– Быстро! – рявкнул командир, недовольно сверкнув глазами в солдат.

Двое из них молниеносно сбили затвор с дверцы подпола и прыгнув вниз, исчезли в темноте.

– Ну, что там?! – с нетерпением прогорланил старший.

– Пока ничего! – ответил один из наемников снизу.

– Темно! – отозвался следом второй и вернулся к выходу из подпола. Пошарив рукой по стене, быстро нащупал выключатель. Щелчок, но в погребе по-прежнему темно. Выключатель щелкнул еще раз, но света все также не было.

– Черт, выключатель что ли не работает, – недовольно прорычал наемник.

– Да, черт с ним, у тебя же фонарь есть, включи его. Его освещения вполне хватит, – также недовольно фыркнул в ответ другой.

– Ладно, – отмахнулся первый, включил фонарь и круг белого света пополз по помещению подпола.

Сначала он осветил полки с пустыми банками, потом прошелся по полкам с заготовками, скользнул по навесным полкам и замелькал, выискивая хоть какие-то признаки присутствия здесь живых существ.

Анна приглушенно слышала, как солдаты переговаривались между собой. Она еще крепче прижала к себе сына. Ваня хотел что-то сказать, но Анна плотно приложила к его губам свой указательный палец.

– Тшшш, – еле слышно процедила она сыну в самое ухо. – Ни звука, сидим, как мышки, очень-очень тихо.

Мальчик понял, почему мама ему так говорит. Беззвучно кивнул головой и изо всех сил обнял Анну. Оба замерли, как не живые, боясь даже дышать. Анна чувствовала, как часто бьется сердечко ее ребенка, чувствовала, как кончики его маленьких пальчиков непроизвольно подрагивают с каждым звуком, доносившимся из-за двери. Она даже четко слышала, как и ее сердце бьется, и в этой тишине, кажется, так громко, что все вокруг слышат его стук. Как кровь пульсирует в висках и, что от напряжения и страха, не столько за себя, сколько за свое дитя, на лбу даже выступили капельки холодного пота. Они сидели совсем неподвижно, едва дыша, и глядя на них со стороны могло показаться, что они просто вросли в стену, к которой так плотно прижимались спинами.

– Ну, что там? Есть что-нибудь? – спросил один из наемников.

– Ничего, – отозвался второй.

– У меня тоже ничего, – буркнул опять первый.

– Ну, что там?! – будто вторя наемнику, в нетерпении гаркнул сверху командир.

– Чисто! – отозвался первый.

– Чисто! – ответил второй.

– Ладно, пошли дальше. Нет тут никого. Эти животные уже где-нибудь по кустам в лесу прячутся, – все также недовольно скомандовал старший и снова сплюнул. – Работаем дальше!

По полу вновь загрохотали ботинки солдат. Слышно было, как они поочередно покидают дом, оставив после себя полную разруху. Анна слышала, как выбежал последний наемник, с силой пнув закрывающуюся дверь, да так, что та потом с таким грохотом закрылась, как бы, не желая больше открываться вообще.

Солдаты ушли, а Анна с ребенком все также сидели, прижавшись к друг другу. Они все еще боялись пошевелиться. Анна напряженно вслушивалась во все звуки, какие только доносились до них, определяя для себя мысленно, что это за звуки и откуда они. Она боялась, что старший мог оставить дежурного в засаде в их доме, чтобы тот в дальнейшем мог обнаружить потайное место прячущихся людей. Далее такие места в других домах проверялись сразу. Но, как она ни прислушивалась к пространству дома, все звуки доносились с улицы. Внутри дома была полная тишина.

Анна все еще выжидала время. Ведь и дежурный мог выжидать тихо, никак себя не проявляя. Она все еще не могла позволить себе расслабиться, хотя казалось, что самое страшное уже позади. Она все еще боялась. Да и интуиция подсказывала, что торопиться не стоит.

Мысли в ее голове крутились постоянным беспрерывным потоком. Анна думала о том, что им с сыном делать дальше, о людях, которым сегодня поставили штрих-коды. Что с ними теперь? И весь этот ужас она видела только на своей улице. Что же тогда творится в городе? Остались ли там еще нетронутые люди, смог ли хоть кто-нибудь спрятаться и переждать, как они? И самое главное, где сейчас ее муж Сергей? Что с ним? Сумел ли он спастись или из него сделали такое же безвольное существо? Ждать ли его здесь или двигаться дальше? Двигаться дальше…

Анна понимала, что долго они с сыном не смогут быть здесь. Им все равно, рано или поздно, придется двигаться дальше. Но куда? Где искать помощь?

Размышляя обо всем этом, о дальнейших действиях она решила все-таки переждать наступающую ночь и следующий день здесь, вместе с сыном, в этой потайной каморке. А уже потом, когда опять стемнеет, она все-таки выберется на разведку, потихоньку, чтобы не подвергать опасности ни себя ни ребенка. Оглядится, что к чему, а уже потом только примет окончательное решение.

Сколько прошло времени она не знала. Размышляя, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок, Анна не заметила, как уснула. Ее веки устало сомкнулись и тут же провалилась в сон. Он был беспокойным. Подсознание то и дело выдавало ужасные картинки, которые будто вспыхивали кадр за кадром, плывущей лентой. Некоторые из них повторялись не сколько раз, и чтобы от них избавиться, Анна непроизвольно потряхивала головой, при этом поворачивая ее, то в одну сторону, то в другую.

– Мама, мамочка, – еще сквозь сон, услышала она шепот в ухо. – Мамочка проснись, – продолжал тот же шепот, уже тихонько всхлипывая.

Анна открыла глаза, кругом все также было темно и тихо.

– Что ты мой хороший, – обняла она сына, поцеловала в волосы и также шепотом продолжила. – Я не сплю, не бойся, я с тобой. Все хорошо. Ты хоть поспал немного?

– Да. Но меня разбудили эти звуки. Мамочка, там наверху кто-то ходит.

– Тихо, – прошептала Анна. – Давай пока также тихо посидим еще.

– Хорошо, – чуть слышно пролепетал Ванечка, все также крепко прижимаясь к маме.

Они слышали, как наверху, словно крадучись, кто-то ходит. Осторожно перешагивая разбросанные везде вещи. Вот одно из половиц скрипнула прямо над ними и пыль, рассеиваясь по всей каморке, посыпалась на Анну и Ваню. Едва ступив еще шаг, наемник замер над самыми их головами, какие-то мгновения полной тишины и осторожные, едва различимые шаги стали тихо удаляться в противоположную сторону.

Анна поняла, что недавно принятое ею решение, оказалось правильным. Не торопиться, чтобы не обнаружить себя. А иначе, все, конец.

Шаги все также осторожно продвигались по комнатам и в какой-то момент затихли. Никаких скрипов, звуков открывания дверей не было слышно. Значит старший все-таки оставил дежурного в засаде в их доме. Теперь Анне с сыном ничего не оставалось делать, как сидеть беззвучно и ждать.

Сколько еще прошло времени Анна не знала. Как долго они спали? Она провела взглядом по стенам каморки, по дверце. За все это время ее глаза уже привыкли к темноте, и она, уже довольно сносно, могла различать предметы в темноте. Ее взгляд наткнулся на тряпочку, которую она когда-то воткнула в верхней части угла над фундаментом, дабы закрыть крохотную щель у еще не поменянного бревна стены, оставшегося от старого дома. Анна тихонько потянула лоскут на себя и их каморку насквозь полоснула узкая полоска дневного света. Она была настолько узка, что была похожа скорее на ниточку, но настолько яркой, что в первые секунды глаза резало от нее.

Анна прикинула, что такой яркий свет обычно бывает в полдень, значит время уже около обеда. Весь ужас, который она видела на улице, начался с утра, плюс время, за которое обшаривали их дом, плюс они с сыном спали какое-то время. Получается, уже наступил следующий день. День, по истечению которого она планировала выйти из укрытия. Но пока еще нельзя. Дежурный еще там наверху. И ей ничего не оставалось делать, как опять ждать.

Из размышлений ее вывел странный треск, доносившийся сверху. Через секунду он прекратился, и Анна услышала голос наемника. Он говорил кратко, односложно, четко чеканя каждое слово. Она поняла, что он докладывает по рации.

Вскоре треск снова повторился и смолк. Вместо него Анна отчетливо услышала только «есть». Затем до нее донеслось, как щелкнули пряжки на его форме, когда он их застегивал. Слышала лязганье оружия. Но самые радостные, в этот миг для нее, были звуки не осторожных тихих шагов, а отчетливые быстрые шаги дежурного, идущего к выходу. Анна слышала, как стукнула дверь, когда выходил на улицу. Но она уже стукнула не та остервенело, а будто тоже радуясь, что ее уже никто не будет пинать.

Через мгновение Анна увидела, как уходящий наемник прервал собой узкую полоску света, пробивающуюся к ним через щель. И как этот лучик, словно подмигивая Анне в ответ, поддержал ее радость, ее маленькую личную победу над страхом.

Но Анна все еще не торопилась выходить. Она решила все-таки придерживаться плана и выйти из каморки только когда опустятся сумерки. Ведь наемник мог еще вернуться в любую минуту.

ГЛАВА 10

Очередная жара отступала. Ночь уже полностью вступала в свои права, распространяясь над землей яркими звездами все дальше и дальше. Все звуки постепенно смолкали. Страшные минуты оставались позади, уводя тревожный день в бесконечное вчера. Когда ночь окончательно укрыла собой всю землю, все кругом стихло и казалось, что вся жизнь замерла. Стояла такая тишина, что казалось, будто она своим каким-то непробиваемым вакуумом даже резала слух.

Дождавшись полной темноты и убедившись, что в доме все-таки никого нет, Анна решила выбраться из укрытия.

– Ванечка, – обратилась Анна к сыну, взяв его за руки, – я проверю, что там снаружи. Сейчас стало совсем тихо. Мы не можем здесь прятаться всю жизнь, поэтому нам нужно выбираться отсюда. Ты пока побудь здесь, а я посмотрю, что там на улице. Я знаю, родной, эти два дня были самыми ужасными, но сейчас уже все позади. Так, что ты не бойся. Помни, что я все время рядом. Я обязательно вернусь за тобой. Мне только нужно посмотреть, что там снаружи. Хорошо?

– Хорошо, мамочка, – тихо ответил мальчик. – Только ты недолго.

Он понимал, что как бы ему не было страшно, сейчас не время спорить.

– Конечно, недолго, – прошептала Анна, как можно спокойней и крепко обняла сына. – Я только туда и обратно. А, чтобы время прошло быстро и незаметно, ложись пока спать. И запомни, если вдруг что-то услышишь, сиди тихо и ни в коем случае не выходи. Запомнил?

– Угу, – понимающе гукнул ребенок в ответ.

– Я обязательно за тобой вернусь, – продолжила Анна. – Мы должны быть сильными, – уже подытожила она и погладила сына по волосам.

Ваня лег на расстеленное мамино пальто прямо на полу каморки, укрывшись большим махровым полотенцем, которое Анна еще недавно заботливо сложила в сумку для пляжа. Она поцеловала сына в щеку и направилась к выходу из каморки.

Анна старалась двигаться, как можно тише, постоянно прислушиваясь. Хотя посторонних звуков нигде не было слышно. Вот она уже в саду, позади дома. Пригибаясь, то и дело прячась за различными предметами, передвигаясь мелкими перебежками, Анна обошла дом вокруг. Дошла до колодца и присела. Вроде бы все вокруг было также тихо.

Но то ли ей показалось, то ли действительно, до нее донесся негромкий непонятный звук. Вот еще раз. Через мгновение еще. Что это? Все еще сидя за срубом колодца, Анна пристально вглядывалась в темноту. Глаза ее уже привыкли к темноте еще в каморке, так что она могла уже относительно четко разбирать очертания предметов.

Вот опять до нее донесся тот же звук. Совсем недалеко. Анна притаилась, все также вглядываясь вдаль, в ту сторону, откуда доносились звуки. Так что же этакое? Не может быть. Вроде кто-то двигается возле соседних домов совсем недалеко от нее. Звуки стали повторяться все чаще. Но теперь они были совсем разные, с каждым разом не похожими друг на друга.

Может это уцелевшие соседи? Но почему они так шумят, а не прячутся, как они с сыном? Может одичавшие собаки рыщут в поисках пропитания? Но опять же, она ни разу не слышала ни собачьего лая, ни рычания.

Анна все еще сидела за колодцем не в силах даже пошевелиться. Сердце словно замерло. Что же это такое или может кто? Анна все еще терялась в догадках.

Вдруг неожиданно сама для себя, она услышала шаги. Да, да, это были человеческие шаги и доносились они именно с той стороны, откуда исходили звуки.

– Ну, что тут у тебя? – неожиданно вслед за шагами, услышала Анна хриплый мужской бас. Судя по громоздкой поступи и потому, как этот человек тяжело наступал на предметы, разбросанные повсюду и, как некоторые из них скрипели и трещали под его весом, она смело предположила, что этот мужчина был довольно-таки крупного телосложения.

– Что ты тут набрал? Дай посмотрю, – громыхнул тот же бас еще раз.

– Да много чего, – ответил ему мужской голос потоньше.

По его тону Анна предположила, что отвечающий был довольно молодым человеком и явно безукоризненно слушался того здоровяка, которого Анна слышала первым, а может даже и находился у него в подчинении. В любом случае он не смел перечить громиле и может даже боялся его.

– Зачем тебе все это? – недовольно прохрипел бас.

И тут в очертаниях темноты Анна разглядела, как крупный мужчина что-то поднимает с земли, какое-то время разглядывает и за ненадобностью откидывает в сторону.

– Просто мне это очень понравилось, – пытался возразить ему молодой.

– Ты, что, совсем уже что ли? – рявкнул в ответ бас, повышая тон. – Мы же договорились брать только все самое необходимое. А не безделушки, – подытожил он уже строго.

Напарник ничего не ответил и в темноте опять наступила тишина. Было слышно только, как кто-то с земли что-то поднимает и отбрасывает в сторону.

– Мародеры, – осенило Анну. И звуки, которые она слышала до этого и никак не могла понять, это были звуки разбрасывающихся вещей. Вот что-то снова зашелестело, что-то треснуло, а вот что-то отлетело в сторону и ударившись о землю, жалобно запищало. Наверное, это была какая-то детская игрушка, которая в очередной раз так раздражала здоровяка.

– Ну что, нашли что-нибудь здесь? – неожиданно разорвал тишину третий голос.

Интересно, сколько же их тут всего? Анна всей своей внутренностью чувствовала, что ей с ними явно не стоит встречаться. Интуиция подсказывала, что ничего хорошего от них ждать не придется. Один Бог только знает, чем может закончиться их неожиданная встреча.

– Ничего. Ничего толкового здесь нет, – прорычал сердито все тот же первый бас. При этом, отшвыривая какую-то вещь в сторону, с такой силой, что та, ударившись о стену дома, с лязганьем отскочила на приличное расстояние обратно и упав на землю, дребезжала еще несколько секунд.

– Пошли дальше, – скомандовал он остальным, и они все направились в сторону дома Анны, к дому, где ждал ее ребенок.

Что же делать? С каждым шагом мародеры приближались все ближе и с каждым их шагом сердце Анны билось все сильнее. Обратно, в каморку она уже не успеет. К тому же на таком расстоянии, в полной тишине, они запросто могут ее услышать. Ей необходимо срочно укрыться.

Анна огляделась вокруг и заметила брошенную соседскую машину, похожую на «скорую помощь», только кузов у нее был тентованный, груженную какими-то мешками. Мародеры все ближе приближались к ней, о чем-то переговариваясь в полголоса. Не мешкая ни секунды, двигаясь как можно тише и незаметнее, она забралась в кузов и затаилась за мешками.

Она слышала, как мародеры вломились в ее дом, как они шарили по всем комнатам, гремя какими-то предметами, перекрикиваясь время от времени.

Сердце ее бешено колотилось. Анна боялась, что ее сын, ее маленький мальчик, итак очень напуганный всем этим кошмаром, может не выдержать и выдать себя. У нее перед глазами пробегали уже самые ужасные картинки. Душа просто разрывалась на части, как только она представляла, что ее сыну могут причинить боль. Какое-то время Анна находилась в непонятном оцепенении, не зная, что ей делать. Даже кулаки ее были плотно сжаты, а желваки на скулах просто ходили ходуном от напряжения. Анна была готова уже броситься в дом и просто ринуться в драку сразу с тремя мужчинами, пусть даже и неравную. Она готова рвать и кусать, словно тигрица, защищая свое дитя.

Но что-то внутри нее словно останавливало. Она поймала себя на мысли, что она не слышала ни единого звука, ни детского голоса своего сына. Материнский инстинкт подсказывал, что ее ребенок все еще находится в безопасности.

В таком непонятном состоянии, каком-то оцепенении, раздираемая мучительными сомнениями, Анна пробыла несколько минут. Пока она, прислушиваясь к звукам, доносившимся из дома, и сомневалась, как ей поступить, неожиданно для себя, в отверстие для крепления тента она увидела, что мародеры уже выходят из ее дома. У одного из них на плече висел туго набитый рюкзак.

Слава Богу, все обошлось. Главное, что ее сын все еще в безопасности.

– Спасибо Господи, – мысленно поблагодарила Анна Бога, – спасибо, что помог. Если слышишь, прошу, не оставляй нас и дальше веди нас к спасению. Ни за что не убирай от нас свои теплые руки. Не покидай нас.

Анна облегченно вздохнула. Вот теперь она спокойна за своего сына, пока ему ничего не угрожает. Она уже начала думать о том, как только уйдут эти ужасные люди, так она сразу вернется за ребенком, и они отправятся к старой церкви. Там, где есть святая купель и деревянные кельи. Уж там-то они точно найдут спасение.

Из размышлений ее резко вывел мужской бас, прогремевший совсем рядом с машиной, где находилась Анна. Она забилась в самый угол за мешками и притаилась, вжимаясь всем телом в борт кузова.

– Стой, дай-ка я посмотрю, что у нас тут, – прорычал мужской бас и все трое направились к машине.

Анна почувствовала, как качнулась машина, через мгновение она уже слышала, как что-то в кабине затрещало и как в следующую секунду зарычал мотор машины. Затем с грохотом захлопнулась дверца кабины со стороны водителя.

– Рыжий, ты где? – услышала она голос третьего.

– Да здесь я, – тяжело дыша, отозвался молодой парень.

Анна лежала за мешками, ни живая, ни мертвая, боясь даже дышать, все плотнее вжимаясь в пол кузова. Парень передвигался по кузову, тщательно ощупывая каждый мешок, все ближе и ближе продвигаясь к Анне. Она уже четко слышала его отрывистое дыхание совсем рядом.

– Ну, где ты там?! – сердито рявкнул хриплый бас.

– Сейчас иду, – ответил молодой, явно нервничая.

Анна уже даже ощутила на себе запах его дыхания, смеси алкоголя с табаком и вонью немытого потного тела. Вот еще минута и он доберется до нее. Анна затаила дыхание. Ее уже начало мутить от этого зловонного запаха, но при всем своем желании, она не могла пошевелиться и даже просто элементарно отвернуть нос в другую сторону. Анна уже чувствовала, как мешок, за которым она спряталась, шевельнулся и, как парень уже ощупывает его. Еще один шаг, и он своими мерзкими руками доберется до нее. Анна уже приготовилась к самому худшему и почему-то крепко зажмурила глаза. Вот еще мгновение и она в его руках. Но вдруг прицеп качнулся, и этот зловонный мародер просто отлетел назад.

– Я тебе, что, сто раз должен повторять?! – громко громыхнул здоровяк и рванул молодого за грудки так, что тот не удержался и с грохотом рухнул на землю. – Или может я что-то непонятно говорю?! Или Вашему Величеству необходимо особое приглашение?! – все еще не унимался главный мародер и его хриплый бас уже переходил в какое-то звериное рычание.

Молодой ничего не отвечал и только лежа на земле, крючась от боли, молча сносил все удары. Анна слышала, как здоровяк в ярости, со всей злости бил напарника ногами, так, что со стороны могло показаться будто кто-то отбивает мяч от земли. Здоровяк бил так сильно, что молодой еле сносил побои и уже только беспомощно стонал от боли.

Наконец здоровяк остановился, смачно сплюнул и тяжело дыша, грозно рыкнул:

– Надеюсь Ваше Высочество я доходчиво Вам все объяснил и научил соблюдать дисциплину. Надеюсь в следующий раз мне не придется Вас уговаривать. И в дальнейшем больше не возникнет таких глупых ситуаций.

Затем он глубоко выдохнул, снова смачно сплюнул, на этот раз прямо на побитого бедолагу. Последний кое-как поднялся и покачивающейся походкой направился к машине. Все еще крючившись и стоная от боли кое-как погрузился на заднее пассажирское сиденье. Мотор вновь заревел и машина тронулась с места, увозя с собой растерянную и перепуганную Анну, все дальше и дальше от дома.

Анна не могла поверить в это, этого просто не должно было случиться. Она должна, она обязана вернуться в дом, чтобы спасти своего ребенка. Она смотрела через отверстие в тенте на все дальше удаляющийся дом, где ее ждал сын. Там, один в каморке, в полной темноте, но она не могла даже пошевелиться. Не могла просто так, так глупо выдать себя. Сердце ее разрывалось от боли. Вся ее сущность рвалась обратно, в дом, к своему дитя. Слезы невольно навернулись на глаза. Но как бы ей сейчас плохо и больно не было, она ничего не могла сделать. Оставалось лишь ждать. Опять ждать. Ждать подходящего момента, чтобы незаметно бежать от этих ужасных людей. Но пока она лежала между бортом кузова и мешками. А машина, то и дело потряхивая и покачивая, увозила ее вместе с этими страшными людьми все дальше и дальше от сына, в неизвестном ей направлении.