Тайная жизнь отличника

– Сколько?..

– Что сколько?

– Сколько человек выпило твой домашний виски?

Мысленно подсчитывал убытки и прикидывал на какие уступки моя совесть готова пойти в этот раз, чтобы спасти идущую ко дну семейку Хэндерсонов.

– Нисколько. Не следовало начинать торговлю с предложения выпить из моего пупка. Но я сделала выводы, Эд.

– Какие? – у меня немного отлегло. Никто не выпил этого дерьма. Мы спасены. По крайней мере, сегодня.

– Не стоит лезть в чужой бизнес. Это всё сучки-конкурентки меня слили. Почувствовали хищницу на своей территории, в другой раз я буду умнее.

– В другой раз?! Так! – я рубанул по столу. – Хватит! Ты, – злобно прищурился глядя на Грейс. – Следишь за внучкой, помогаешь с домашкой, варишь варенье, вяжешь носки. Никаких бизнес-планов, бубон-леди или пончиков с флайерами. Ты оставила Руби одну на всю ночь, а если бы с ней… – я запнулся, даже думать не хочу, что с моей малышкой могло что-то случиться. – Это ясно?!

Бабуля горячо закивала. Слишком энергично, чтобы я поверил.

– Руби, ты следишь за ней, а не прикрываешь эти авантюры. Если она попытается выкинуть что-то подобное, мой номер у тебя есть.

Теперь сестра закивала. По-любому в этих двух смешно-трясущихся головах уже рождается новое нечто.

Тяжело вздохнул и отправил Грейс умываться.

– Ты ела? – спросил притихшую сестру.

Ответом мне было протяжное утробное урчание. Конечно, она не ела. Рагу в холодильнике выглядит и пахнет явно не вчерашним днём.

– Сейчас приготовлю что-нибудь, – достал нож для чистки овощей и повернулся к сестре напустив на себя угрожающий вид. – Расскажешь Грейс про Ложечку – сниму с тебя шкурку, мелочь.

Руби сглотнула, а я наконец позволил себе улыбнуться.

– Что ещё за Ложечка? – посвежевшая бабуля слишком быстро вернулась на кухню. – У тебя появилась девушка, Эдди? А то я всё гадала, почему ты очки другие надел и ту уродливую кофту снял. Имя у Ложечки есть?

Да, блин…Грёбаные хлопья!

*Текильщица (англ. Tequila Girl, текила герл) – одна из ветвей профессии модели; человек, работающий в барах и продающий алкоголь гостям. Чаще всего, это девушки, привлекающие гостей яркой внешностью и откровенными нарядами.

Глава 6 Заложник

Эд

Я худший в мире конспиратор. В первую же поездку домой умудрился так напортачить. Неудивительно, что и про съемки Грейс узнала. Так что теперь все в курсе, что мне кто-то нравится. С одной стороны, это даже хорошо, пусть головы у них этим забиты… С другой, они же припрутся на кампус и буду у всех вокруг пытать, с кем встречается их малыш Эдди.

Тяжело вздохнул и молча поставил сковородку на огонь.

– Она к нам сегодня приедет с ночёвкой, что ли? – Ударил меня между лопаток вопрос бабули, заставив зайтись кашлем. Что?

– Нет. С чего ты?..

– Бэйли Фудз, серьёзно? Решил богача поизображать и впечатлить её с утра дорогими хлопьями на завтрак?

Я так и замер у плиты с деревянной лопаткой в руках. Зашибись она цепочку выстроила.

– Грейс, всё не так…

Это бесполезно, если бабулю понесло, это не остановить.

– Зачем тебе вообще с утра кого-то впечатлять? Просто откинь одеяло, и твоя Ложечка в обморок упадёт от свалившегося на неё богатства. Вот где подфартило, – не унималась старушка Хэндерсон.

Когда я увидел Грейс в колготках в сетку, то гадал, может, ли стать сегодняшний день ещё хуже. Та-дам. Он стал. Моя родня обсуждает мой член за столом. Приятного аппетита, Эд! В такой момент хочется воздеть глаза к небу и спросить родителей: "За что?!"

Но я терплю. Держусь… Мешаю овощи.

– Ложечка знает, чем ты занимаешься? – теперь Руби подключилась к расспросам.

– Нет, – сухо ответил сестре, чувствуя, как мне горло невидимыми когтями царапает. Если у нас с Бет, действительно, что-то закрутиться, то сказать нужно в самом начале… По идее… А потом она растреплет всем в Ита Вита Фита. Они пересмотрят мою фильмографию, и я вылечу из Стэнфорда на следующее утро.

– Надо сказать, Эдди. Тут нечего стесняться. У тебя талант. Особенно последний фильм, где ты с Томасом жаришь ту мулатку, как её там зовут, – Грейс щёлкала пальцами, пытаясь вспомнить имя моей коллеги.

– Мишель. Она, кстати, звонила. Хотела позвать тебя на стрим. Ругалась, что у тебя мобильник всю неделю недоступен был, а видео крутое, – поддакивала Руби.

Сжал ручку сковородки, пытаясь успокоиться. Грейс и Руби смотрят порнуху со мной. В прошлой жизни я точно был последней сволочью, раз в этой мне приходится терпеть подобное унижение.

– Я к себе, – давлю через силу и убавляю огонь. – Приятного аппетита.

Не слушаю, как они зовут меня обратно за стол. Просто не могу смотреть им в глаза. Хочу взять грёбанную коробку Бэйли Фудз, швырнуть на сидение машины и свалить в закат, а потом есть, зачерпывая ладонью сухие хлопья и рассыпая крошки по салону.

Коробку всё-таки забрал и закрылся у себя.

Долго таращился на лого, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Хрень полная. Сам себе же обещание дал не мутить ни с кем до выпуска. После я уже найду нормальную работу, а потом и девушку. Выбросить её из головы. Было и было. А что было-то? Ничего не было. Поцеловались, потёрлись, разбежались.

Надо позвонить Мишель. У нас съемка в воскресенье, а злая партнёрша мне задачу не облегчит, и так в голове полный раздрай.

Сунул руку в сумку и натолкнулся на пушистый комок. Вытащил грязный брелок. Не мог я оставить это нечто на мокром полу. Забрал с собой и теперь рядом с коробкой положил на письменный стол. Целый алтарь имени Бет Бэйли соорудил. Псих. Не хватает только куклы из её волос.

Мишель уже забыла, что злилась на меня. Стрим она устроила с Джес и Томми. А ещё она не забыла упомянуть, сколько бабла они заработали за свой тройничок в прямом эфире.

Ладно, одной проблемой меньше, даже отлегло. Только растянулся на кровати, как в дверь кто-то заскрёбся и жалобно позвал.

– Эдди?

– Руби, зачем ты поднялась наверх?

– Пустишь?

Вот же глупая! Быстро соскочил на пол и открыл ей. На дрожащих руках покоилась тарелка с ужином.

– Поешь, пожалуйста. Прости нас…

– Простил уже.

Забрал у неё еду и быстро закрыл дверь, чтобы следом за сестрой Грейс не проскочила.

– Она посуду моет, – успокоила меня Руби. – Пойми, мы так редко тебя видим…

– И поэтому решили посмотреть на меня без трусов?

– Не совсем. Бабушка все твои подписки на сайте купила, чтобы поддержать…

– И потом решила, что деньгам пропадать, да?

Сестра смутилась и потупила взгляд.

– Мы больше не будем.

– Мы? Вы вместе смотрели, что ли?

Представил их сидящими у компа, и мне резко поплохело.

– Я глаза закрывала, клянусь.

– На каком моменте, через минуту после начала видео?

– Сначала ты целовал Мишель, потом она целовалась с Томасом…

– Всё-всё хватит, Руби! Я понял, вы так скучаете. Буду чаще звонить, только ради всего не смотри.

– Мы любим тебя и волнуемся. Можно, мы хотя бы лайки с комментариями будем оставлять?

Закатил глаза. Это бесполезно.

– Та девушка… Она поймёт.

– Не думаю. Я бы не понял на её месте. Давай закроем эту тему, Руби. Не хочу на что-то надеяться. Мы с ней очень разные.

Остаток вечера сестра рассказывала о школе и однокласснике, который ей очень нравится и каждый день таскает ей учебники. А говорила, новостей хороших нет. На всякий случай спросил, не снимается ли этот ухажёр в порно. Сестра сначала расстерялась, а потом уставившись на мою ржущую рожу, тоже рассмеялась. Слушал её и доедал остывший ужин. Я дома. Мне хорошо, даже с этими чокнутыми девчонками, которые пишут целые рецензии на фильмы с моим участием. Люблю я их.

Помог сестре спуститься на первый этаж. Пожелал спокойной ночи, поправил съехавшую шаль на плече задремавшей на диване Грейс и выключил бубнящий телевизор.

Долгий и безумный день. Засыпал, глядя на пушистое чудо на моём столе. Ты у меня в заложниках, уродец. Не верну тебя Ложечке, пока не даст мне свой номерок. Улыбался собственным идиотским мыслям, не зная, что утром меня ждёт новая катастрофа.

– Профессор Семьюэльсон? – заспанно ответил на ранний звонок.

– Эдвард, где твоя итоговая работа? Миссис Дженкинс не может найти её.

– Ничего не понимаю, я же вчера…

Твою мать. Я вытащил из сумки распечатки. Собирался же после обеда отнести, а потом… А потом со мной случилась Бет Бэйли.

– Эд, она через час уедет. Если ты не занесёшь ей работу, то плакала не только твоя стипендия. Что за безответственное отношение?

– Простите, я… Мне пять часов ехать до Пало-Альто, – замогильным голосом ответил Семьюэльсону, и тот выругался на том конце провода.

– Меня тоже на кампусе сейчас нет. Эдвард, попроси кого-то распечатать и занести ей, я попрошу подождать ещё немного.

Кого я попрошу? Мой сосед по общаге Хан тоже уехал на выходные. Полная задница.

– Эд. Думай быстрее!

– Бет Бэйли! У вас есть её номер?

Бет

Кто же может мне звонить? Глупый вопрос. Моего номера нет у Эдварда, да и с чего бы ему пытаться связаться со мной?

Только всё равно сердце сорвалось с цепи и принялось барабанить по вискам с такой нечеловеческой силой, что мне пришлось болезненно прищуриться.

– Ну что, Бэйли? Кто же это? О, настойчивый какой? Опять трезвонит.

– Ладно, отдай ей, Мор, – сжалилась Робин. – Может, там умер кто? Пятнадцать неотвеченных и два сообщения. Психопат.

– Кстати, смс с фоткой очень милое. Хотя жалко брелочек, наверно, его уже прикончили.

– Какой брелок? – новая горячая волна буквально ошпарила меня, а сердцебиение стало напоминать сильную икоту.

– Вот этот! – Мор развернула ко мне экран моего телефона, и я увидела на нём своего потрёпанного пушистика, висящего над стеклянной банкой, на которой маркером выведено: "кислота".

Он подобрал его. Подобрал! Боже. Я сейчас умру. Эд! Мне звонит Эд!

– Только посмотри на это лицо. Догадалась, походу, – Китти по-доброму рассмеялась и вернула мне телефон. – Дышать не забывай, Бэйли. Пойдём, Бобби, пусть поворкуют.

– Ещё раз назовёшь меня Бобби, и клянусь, я…

– Да-да, помню. Но сегодня мне можно всё, ты недоглядела за новенькой, и теперь у нас в комнате воняет блевотиной…

Они ещё какое-то время в шутку препирались за дверью, а я никак не могла ответить на семнадцатый по счёту вызов.

Бет, пожалуйста! Сделаю всё, что попросишь. Пришло третье сообщение.

Ткнула в его номер, и даже не успела перенервничать, слушая гудки. Потому что не было никаких гудков. Эд сразу же ответил, не дав мне воздуха в лёгкие набрать.

– Бет. Чёрт. Почему ты не подходишь к телефону?

У меня дар речи пропал. Распекает меня, словно мой парень, словно волнуется.

– Я…

Ага, напилась, глядя как мы целуемся. Что ему говорить-то? А сказать что-то надо…

– Слушай Бет. Дай свою почту срочно. Осталось минут пятнадцать, и миссис Дженкинс уедет, а меня исключат к чертям собачьим. Я в одних трусах и тапках гоню в Пало-Альто, но я нихрена не успею, а скорее разобьюсь.

– Почту?

– Да, почту. Имейл. Соображай, Ложечка.

– Что случилось?

Как он меня назвал? Ложечка?

– Я работу вчера не сдал, потому что с тебя джинсы в сортире стаскивал. Прикинь? Ты моя должница, Бет. Я сейчас за четыре с половиной часа от кампуса. Умоляю, распечатай и занеси мой курсач.

– Дженкинс. О,чёрт, тебе конец.

– Дошло, да? Почту!

– Сейчас!

Расчехлила ноут Робин. Надеюсь, она не прикончит меня за это. Слушая нервные смешки в динамике, пока распечатывала стопку бумаг за авторством Эдварда Хэндерсона.

– Не отключайся, Бет. Будь на проводе, слышишь? Я сейчас тут сдохну. Скажи, что успеешь?

Я сама в шоке. Наспех обтёрла рот и выскочила в коридор, прижимая листы к груди, а телефон к уху.

– Какого хрена, Бэйли? Ты мой принтер трогала?

– С меня новый картридж!

Кричала на ходу, морщась от собственного несвежего дыхания.

Вылетела на улицу. И как же я успею? До учебного корпуса минут двадцать пешком, а у ноги едва слушаются.

– Что там? Почему ты молчишь? Бет!

Думаю. Думаю я, блин. И разревусь сейчас. Не успею, и не будет в понедельник немецкого с Хэндерсоном.

– Бэйли, куда ты босиком-то?

Мор и Робин догнали меня замершую на проезжей части, и я в ужасе рассказала им о висящем на другом конце провода Эдде.

– Два идиота, – с чувством бросила Морнинг. – Садись. Довезу и ты у меня до конца жизни в рабстве.

Сидела в раздолбанном седане, марку которого сложно было определить, как и цвет из-за пяти слоёв облупленной краски и пожирающей двери ржавчины.

Прижимала Хэндерсона к уху и слушала его свисятщее дыхание. Надеюсь, он хотя бы съехал на обочину. А ещё надеюсь, он водит не так агрессивно, как Мор. Но сейчас мне не жалоб. Тачка бы её не развалилась.

Миссис Дженкинс я застала уже в дверях, и прикрывая ладонью с распечатками рот, рассказала о цели своего визита. Она смерила меня уничижительным взглядом, удостоив особой ухмылкой мои грязные носки.

– Поздравляю со вступлением в Ита Вита Фита, мисс Бэйли, ваш отец наверно безмерно горд.

Я сглотнула. Отцу лучше не знать, иначе ждём меня домашнее обучение.

– Простите, я первый раз была на… посвящении.

– Оно и видно. Как вы заботитесь о Хэндерсоне, это он у вас там в телефоне, сейчас?

Кивнула.

– Можно его на минутку? И подождите за дверью, скажу ему пару ласковых.

Обессилено прижалась спиной к стене, пытаясь унять дрожь в коленках. Эд. Из всех людей на кампусе он позвонил мне. Узнал мой телефон. Как это понимать? Спросить у него духу не хватит.

Надеюсь, из-за меня его не накажут. Видок у меня не самый респектабельный. Нашёл помощницу…

– Войдите, мисс Бэйли.

Прошло гораздо больше минуты. По моим расчётам – двое суток не меньше. О чём они говорили?

– Вот. Выпейте, – Она протянула мне стакан, со дна которого поднимался гейзер из пузырьков. – Полегчает.

– Спасибо, – жадно глотнула шипящее нечто.

– Эд, хороший парень, – задумчиво проговорила Дженкинс.

– Очень, – призналась преподавательнице, и её губы подёрнулись улыбкой. – Что вы ему сказали?

– Сказала, что он обязан на вас жениться. Сколько вы пробежали босиком ради него от дома Ита Вита Фита в таком виде?

– Меня подвезли… Вы сказали ему, что я… О боже…

– Да шучу я, – она подмигнула. – Он очень попросил вас перезвонить ему. Требуйте кольцо, если откажет, экзамен не сдаст, так и передайте! А это уже не шутка, мисс Бэйли. До встречи в понедельник.

На ватных ногах вышла из корпуса, подгоняемая чем-то вроде захмелевших мотыльков, толкающих в спину, ворочающихся в животе и между ушей. Попросил перезвонить.

Занесла большой палец над набором из цифр, и…

– Хэй, это же моя детка!

Мотыльков мгновенно пришпилило гвоздями к асфальту, а мой язык к нёбу.

Курт сидел на капоте своего Широна и раздражал мои прищуренные глаза своей белозубой улыбкой.

– Что с тобой стряслось, Лиззи? – в голосе не то гордость, не то восхищение. Сразу и не определишь. Носки его мои так впечатлили, или сползшая до самого локтя лямка лифчика?

– Я… Я…

Я не знала, что ему ответить. Просто беспомощно смотрела на выбранного для меня моим же отцом бойфренда. Почему я вообще должна оправдываться перед ним? Хочу в носках гуляю в октябре, хочу без!

– Свободен, Норис! – Мор дружески сдавила моё плечо, но с такой силой, что у меня кости затрещали, а на глаза слёзы навернулись. Как у неё струны от таких чудовищных пальцев не рвутся.

– Свободен? – на лице Курта появилось что-то среднее между страхом и благоговением. Морнинг умеет произвести впечатление, теперь и я оценила это.

– Да, свободен, чего тебе непонятно? Это девочка сегодня занята.

– Кем? – мой парень требовательно взглянул на меня, а я на Мор. Самой интересно, что она скажет.

– Мной? Ты не знал, это моя новая соседушка. Испытания Ита Вита Фита полная лажа в сравнении с тем, что я приготовила, для твоей подружки, и ей придётся соответствовать, иначе спать будет на улице.

– Так это ты её заставила в носах бегать?

– И это только начало, красавчик. Посмотрим, на что она готова ради тёплой койки.

Мне кажется, утром у Китти не было такого хорошо поставленного баса…

– Ясно, – рассмеялся Кёртис. – Повеселись с девочками, Лиззи! До скорого

Что?! Повеселись? Тебе только что сказали, что мне устроят сладкую жизни. Босиком по улице гоняют, а ты вот так просто свалишь? Свалил! Сел в свою тачку и уехал! Я, конечно, не обиделась на него, но чувства странные…

– Вот же мешок с дерьмом этот Норис, – сплюнула себе под ноги Мор, скользнула взглядом по моим несчастным носкам и тяжело вздохнула:

– У меня к тебе только один вопрос, Бэйли. Как тебя угораздило стать девушкой Курта, когда ты та-ак запала на Хэндерсона? – она кивнула на мои стопы.

Сглотнула. Смысла скрывать нет уже. Сегодня ещё трое догадались о моих чувствах: Робин, Морнинг и миссис Дженкинс. Это только вопрос времени, когда узнает…

– …Отец, – всего одно слово, и Китти всё поняла, горько усмехнулась и спросила.

– Единственная наследница богатого папочки?

– Да.

– Понятно. Жалко вас с Куртом. А я все думала, почему он Холи отказал. У них же любовь до гроба была. С первого курса вздыхали друг по дружке и боялись признаться, а когда Холи наконец решилась, угадай, кто поступил в Стэнфорд. Первая буква "Б".

Я даже забыла, что успела продрогнуть, просто таращилась на Морнинг, собирая по крупицам обрывки информации. Поведение нашего президента во время посвящения, ее желание вступиться за Норриса Младшего. Нежность, с которой парень отзывался о Холи, когда советовал мне Ита Вита Фита. Его совершенно бесчувственные поцелуи и подарки для вида… Боже. Он такая же жертва, как и я!

– Мор!

– Ась?

– Мне срочно нужно поговорить с Холи!

– А шестерёнки у тебя двигаются в правильном направлении, Бэйли, – она одобрительно кивнула и пригласила в свою автомобильную химеру.

Только внутри тёплого салона я поняла, как сильно замёрзла, и теперь пыталась отчаянно отогреться. Китти достала с заднего сидения прокуренное пончо и протянула мне. Я с готовностью завернулась и уже перестала крупно дрожать.

Теперь я знаю, что делать! Знаю, как временно разрешить эту головоломку хотя бы в пользу двух разлученных людей! С силой сжала и без того горячий телефон, думая над тем, что скажу Эду. Правду, скажу ему правду, что без ума от него. Что отношения с Куртом у меня фиктивные. Пусть сам решает, что с этим делать.

– Ой, да позвони ты ему уже, – Мор закатила глаза. – Я вижу, как ты там мобилу в кармане теребонькаешь. Ничего нового я не услышу, даже не парься, твои носки красноречивее слов, Бэйли. Охренеть, любовный квадрат у вас закрутило. Бразильский сериал в детском садике…

Глава 7 Носки и порно

Эд

Так и не понял, могу я возвращаться домой, или мне продолжать ехать в Пало-Альто, но уже за документами об отчислении. У Дженкис не все дома. Я, конечно, ждал чего-то подобного от женщины, которая патологически не признавала интернет и требовала всё в бумажном виде, но сейчас даже для неё диалог вышел очень странным.

– Что же с тобой делать, Хэндерсон?

Если бы меня не трясло от ужаса, я бы пошутил, я бы просто ответил: не выгоняйте меня, умоляю, а не мычал, что-то в нечленораздельно в трубку.

– Девочкой крутишь-вертишь. Ладно, я подумаю, снижать или не снижать твой балл из-за просроченной сдачи работы. Если принесёшь в понедельник чек на новые носочки для Бэйли, я подумаю.

Она странно хихикнула. Всё трындец, Дженкинс окончательно двинулась. И надо же было так звёздам сойтись, что именно во время общения со мной.

– Хорошо. Я обязательно принесу чеки.

Какие в жопу чеки?! Какие носки?! Что Ложечка там наворотила? Мне нужно поговорить с ней и выяснить, чего хочет от меня наша полоумная преподавательница.

– Уж, постарайтесь.

– А может мне поговорить с Элизабет?

– Она тебе перезвонит.

Гудки. И Бет нихера не перезванивает. Просто забила на меня. Или не забила, а занята? Посмотрел на часы. Прошло минут десять. Грёбанных десять минут тишины, которые растянулись на целую вечность. Может, полоумная Дженкинс её там к стулу примотала, и Ложечке теперь нужна моя помощь? Рука сама с собой потянулась к зажиганию. Спасать девчонку надо, а ведь я сам её в пекло отправил…

Телефон! Чуть инфаркт не словил, когда мобила на торпедо затарахтела виброзвонком и свалилась мне под ноги. Шарил по полу и клял себя за рукожопость. Что со мной происходит последнее время? Не мозги, а каша.

– Хэй, Бэт.

Не радуйся так, придурок! Зачем волосы поправляешь? Она тебе не видит, ау!

– Здоровались уже.

Опа. Голос странный. Обиделась? Недовольная? Впервые не могу почувствовать настроение собеседника.

– Как прошло?

Опять зарыл ладонь в волосах, а ещё поймал свою идиотскую рожу в зеркале заднего вида. Оторву его к чертям сейчас, чтобы не видеть, что со мной делает общение с Ложечкой!

– Нормально…

Клещами из неё тянуть слова, что ли?

– Я отчислен?

– Не совсем, – замялась Бэйли, и я начал сползать по спинке кресла. Всё кончено…

– Не совсем, это как? – я ещё надеялся на что-то, но, видимо, слетевшая с катушек преподавательница не простила мне осечку. Здравствуй гей-порно и будущее под светом софит. Лет через тридцать престарелый Эдварт Хэндерсон будет давать интервью и писать мемуары о своей работе в индустрии кино. Может, даже порнооскар получу. Лучшая сцена группового секса. Приз зрительских симпатий за жёсткий, но чувственный анал.

– Дженкинс очень странная, Эд…

– Я уж понял, когда она начала нести какой-то бред про носки.

– НОСКИ?!

Я даже зажмурился, когда Ложечка крикнула это в трубку. Видимо, не только у нашей преподавательницы сегодня был трудный день. У Бет тоже странный пунктик появился на этот предмет гардероба, иначе с чего бы ей так орать?

– Что Дженкинс сказала тебе про носки?

Ощутил себя сидящим на неудобном стуле в тёмной комнате с бьющей мне по роже яркой лампой в руках Элизабет Бэйли. Что за допрос?

Но ершился я только внутри, по телефону реально заикаться начал и мямлить.

– Эм… Сказала, я должен тебе носки купить и ей чеки в понедельник показать, иначе меня точно отчислят.

– Это всё? – Ложечка расслабленно села на стол и даже свет лампы сделала не таким ярким.

Интересно, это нормально, что в моей фантазии она выглядит как героиня нуарного детектива: ярко-красная помада, завитые по моде тридцатых годов кудряшки, строгий пиджак, короткая юбка, обнажающая беззащитные коленочки. Скользнул взглядом ниже по чёрным блестящим туфлям на высоком каблуке.

– Да. Объяснишь? – я даже сглотнул от этого зрелища, и…

Ох, как круто мы ролями вдруг поменялись. Теперь я стоял над ней, а она вся сжалась под моим взглядом, теребила пуговицы блузки, пока я покручивал между пальцев незажжёную сигарету.

– Я… Я…Мистер Хэндерсон…

Она так не сказала на самом деле, это у меня мозг уже начал течь давать. Она буркнула:

– Это долгая история, а носки я сама куплю и дам тебе чеки, договорились?

– Нет! Дженкинс мне сказала. Значит, я куплю. Какой у тебя размер ноги.

– Тридцать шесть. Да ты не парься, Эд. Серьёзно.

Тридцать шесть. Какая же она маленькая и миленькая. Туфли лодочки пропали из моего воображения, и теперь на ножках Бэйли теперь появились розовые носочки.

Долбанные съемки… Дастин наказывает не дрочить за три-четыре дня до работы, и вот результат. У меня стоит на одногруппницу, с которой я по телефону говорю. И меня до трясучки заводит, что я пойду покупать для неё носки. Не кружевное бельишко, а носки!

– Не-не-не. Я твой должник.

– А, понятно всё. Решил от меня носками откупиться? – а вот и недовольный голосок вернулся.

– В каком смысле?

Сбился со счёта уже, сколько раз она меня в ступор поставить успела. Не успеваю я за ней.

– Ты сказал: проси что хочешь.

– И?

Помогите. Я не догоняю…

– Я не носки хочу, Эд! – властно требует Ложечка.

– Ну да. Носки хочет Дженкинс, я понял. Я же от слов не отказываюсь своих, Бет.

У меня сейчас нервная икота начнётся с ней, а ещё стояк не проходит. Прости меня, Дастин, походу, не будет тебе завтра смачного камшота…

– Свидание хочу…

Так тихо прошелестела, но я всё равно услышал. Услышал и не поверил.

– А?

– Свидание…

Ещё тише повторила Ложечка.

– С кем?

Да понял я, что со мной, я же не дебил. Просто хочу, чтобы она это сама сказала.

– С тобой.

– А парень, что твой скажет, или мы его с собой возьмём?