Тайная жизнь отличника

Вот так открытие: пугающая меня до дрожи Китти Морнинг, оказывается, душа компании, и её все настолько обожают, что напрочь забыли о своем президенте. А Холи нервно крутила в руках пульт от плазмы не в силах вернуть себе внимание сестёр.

– Кстати, а вы в курсе, что у нас теперь живёт подружка главы Ипсилон Дельта Альфа? – Холи решила пойти с козырей.

– Курта Нориса, что ли?

– Да ладно? Он девушку нашёл?

– А я думала, он педик, когда Саманте Стёрджес отказал?

– Кто сказал, что он отказал? Я сама его отшила, это тебя он прокатил, Беверли.

– Да я и не старалась, в отличие от тебя, это ты из трусов выпрыгивала, стоило Норису младшему появиться на горизонте.

– Чего уж там. Он и нашу Холи оставил во френдзоне.

– Чем ты его зацепила, Бэйли, открой секрет?

– Пусть покажет, что у нее члена нет, я все ещё думаю, что Курт – гомик.

– Ой, да заткнись уже, Беверли. Для тебя все светло-синие, кто отказывает.

– Конечно, как такую красотку можно упустить?

Смех. Обстановка в комнате немного разрядилась, только теперь я стала объектом повышенного внимания, и мне это совсем не нравилось.

– Расслабьтесь, Курт не гомик, он типа бережёт себя, я сама слышала.

– Мда, это он вас страхолюдин обижать не хотел, бережёт он себя, как же! Колись, Бэйли!

Все ждали от меня какого-то хитрого рецепта по соблазнению парней, и я чувствовала себя предельно глупо, потому что нет никакого секрета, меня просто отдали на откуп, и сейчас в комнате, где сидело как минимум пять девушек неравнодушных к Курту, я не знала что сказать.

Извините, меня папа заставил. И вообще мне ваша местная суперзвезда не особо нравится…

Молчание затянулась, и я, прочистив горло, выдала на одном дыхании, чтобы поскорее закрыть эту тему:

– Как-то само за семейным ужином. Норисы деловые партнеры моего отца. Вот там и познакомились.

В комнате повисла гробовая тишина.

– Так ты та самая Бэйли?

Не видела кто подал голос, но от это вопроса хотелось закопаться заживо. Репутация моего отца мчалась вперёд, временами обгоняя саму себя. Николас Бэйли скупил кучу старый фабрик и заводов по всему западному побережью, переналадил оборудование, где-то поменял на новое; нанял иностранных специалистов, стремительно поглощал мелкие компании и безжалостно уничтожал конкурентов, создавая свою пищевую империю, становясь на одну ступень с мировыми магнатами. Если увидите на коробке с печеньями или хлопьями логотип: BF( Bailey Foods) это всё наше, а ещё куча замороженной продукции, включающей пиццы от вегетарианских до рыбных, сосиськи, бизнес-ланчи быстрого приготовления, соки. Отец хотел занять и нишу газированных напитков, но бодаться со старыми брендами оказалось непросто. И тогда Николас Бэйли решил охватить рынок молочки, и вот тут-то мы и возвращаемся к семье Норис с их единственным наследником и теперь уже моим официальным бойфрендом.

Норисам принадлежат крупнейшие ранчо в Техасе, а ещё по слухам у них есть взятые в долгосрочную аренду земли в Патагонии, откуда частными самолётами возят уникальное экологически чистое молоко. Стоит оно, как чёрная икра, и из него делают какие-то совершенно фантастические сорта сыра, названия которые я в жизни не произнесу и не запомню.

А теперь представьте логотип BF на одном из таких элитных продуктов. Для отца это признание, шанс подняться над хлопьями и лапшой быстрого приготовления, заслужить признание тех, кто всю жизнь смотрел на семью Бэйли свысока.

Если я буду мила с Куртом, амбиции моего отца будут удовлетворены, и для него откроется дверь в новый мир.

А я?.. Сейчас я ловлю на себе противоречивые взгляды моих новых сестёр и молюсь, чтобы среди них нет никого, кого бы мы разорили или вынудили уйти из бизнеса. Кто-то смотрит на меня с неприкрытой неприязнью, другие заискивающе улыбается. Всегда одно и то же…

Да, я та самая Элизабет Бэйли.

Глаза в пол, словно все грехи моего родителя разом рухнули мне на плечи.

– Эх… Расходимся, девочки. Это высшая лига. Норис не зря себя берёг. Нашёл и красотку, и богачку. Может, теперь ему хватит на настоящий бугати, а не на дешёвую копию.

Все снова рассмеялись, а мне вдруг стало обидно за Курта. Тачка и ее ценник не то, что определяет человека. Можно водить потрёпанный " "шеви"" и быть суперумным и суперсексуальным Эдом Хэндерсоном, а можно всеми правдами и неправдами притащить в Штаты китайскую реплику Бугати и быть неплохим парнем по имени Курт Норис.

Кажется, эту мысль разделяла и Холи, которая не присоединилась к дружному глумлению на президентом Ипсилон Дельта Альфа. До побелевших костяшек она сжимала в руках пульт и старалась не смотреть мне в глаза

Эд

– И как её зовут? – игривый голос моей младшей сестры заставил дёрнуться и уронить пакеты с продуктами в прихожей.

– Боже, Руби, никогда так не делай. Напугала.

Оглядел рассыпавшиеся по полу покупки и кинулся собирать их обратно. В этот раз я решил шикануть и купить большую коробку хлопьев на завтрак с логотипом “BF”. Видимо, это грёбанное приобретение за десять баксов выдало меня с потрохами, иначе с чего Руби взяла, что есть какая-то…

– Девушка! У тебя появилась подружка!

– А? Кто?

Я сражался до последнего и мастерски строил из себя кретина.

– Как. Зовут. Твою. Подружку? – она вкрадчиво повторила свой вопрос, и завис, глядя в её проницательные глаза. Чем дольше смотрю, тем отчетливее узнаю в ней маму. У сестры глаза насыщенного карего оттенка, словно перезрелые вишни. Два рубина, от которых не спрятаться, сканируют насквозь, царапаю острыми гранями.

– Нет у меня никакой девушки. С чего ты взяла это? – пинаю пакет и кляну себя за транжирство. Хлопья-обличители, чтоб их! Сейчас меня в два счета выведут на чистую воду, потому что я совсем не умею врать тем, кого люблю. А я обожаю свою маленькую чокнутую семейку, иначе бы не трахался на камеру, с тех пор как мне стукнуло восемнадцать. Я люблю авантюристку Грейс, постоянно ищущую работу, люблю мою мелкую сестру.

– Всё просто, Эдди. Ты надел мой подарок, – она улыбалась так искренне, что всё её бледное, изможденное болезнью личико просияло.

– А.. Ты очки имеешь в виду? – небрежно провёл по дужке. – Я старые разбил сегодня. Это всё, Шерлок?

– Не всё! – насупилась она. – Ты своё убогое мешковатое худи снял. Признайся, хотел впечатление на неё произвести.

– Руби, ты бредишь, у меня нет девушки.

– Пока нет, но она нравится тебе, просто скажи это, Эд. Последнее время так мало хороших новостей…

Алые грани скребанули меня по сердцу. Голос Руби, это тоска и постоянное чувство вины. У нас это взаимное. Я виню себя за то, что сестра стала инвалидом, а она винит себя, что сломала мне жизнь.

– Ладно-ладно. Есть кое-кто. Но там не вариант, мы с ней очень разные. Ничего не получится.

– Из-за твоей работы? – не отводя взгляда, спросила Руби, и у меня в горле застрял ком. Не могу врать… Но да, такая как Бет Бэйли точно не свяжется со мной, когда узнает. Живо представил брезгливость на ее милом личике.

– И это тоже. Не уверен, что она поймет. Кажется, она сильно меня идеализирует, хотя может ей на меня вообще насрать, где я, где она.

Стало немного легче выговориться тому, кому не наплевать. С другой стороны, я только что вслух признался в том, что девчонка вызывает у меня симпатию.

– Так как ее зовут-то? – улыбка снова вернулась к губам Руби.

– Ложечка. Ее зовут Ложечка.

Сестра с удовлетворенным видом перенесла центр тяжести на другую ногу и на мгновение поморщилась. Как и пронзительный взгляд бордово карих глаз, так и непроходящая боль в костях – всё это неотъемлемая часть моей Руби. Страдания и моя крошка – одно целое, и как бы отчаянно я ни старался, каких бы врачей ни находил, это всё бестолку. Они лишь разводят руками не в силах облегчить мучения моей сестры, а с каждым приходом осени ей становится только хуже. Неумолимая промозглая сырь вызывает ломоту в её костях, которые в ту роковую ночь собирали по кусочкам.

Руби перехватывает мой цепкий изучающий взгляд, который усилен очками с прямоугольными линзами. Девочка храбрится, делает вид, что не больно ей вовсе, неумело переводит тему обратно к моей якобы подружке. Но и я неплохо умею отвлекать. Боясь, что расспросы о Бэйли затянутся, я провожу запрещенный прием. Воспользовавшись секундным замешательством, запускаю руку в карман и вытаскиваю оттуда крохотную подвеску на браслет.

– Держи! Все, как ты просила, – протянул ей бумажный кулек с завернутой в него серебряной побрякушкой. Когда я покупал её, то в который раз ощутил беспомощность перед недугом сестры.

Она заказала мне подвесочку в виде двухколесного велосипеда. Я, как последний дурак, смотрел на маленькие серебряные педальки и думал, что где-то в другой жизни должен был учить Руби кататься на настоящем, выбирать велосипед не в ювелирном, а в магазине детских товаров. Но это лишь мои глупые и неосуществимые мечты.

– Эд! Спрячь сейчас же! Это должен был быть подарок на Рождество. Рождество! Оно в декабре, ты в курсе? – она машет руками, смешно жмурится, пытаясь не смотреть на фирменный логотип, но я по глазами вижу, как сильно она хочет нацепить подвеску к остальным.

– На Рождество куплю тебе новую, – вкладываю в слегка дрожащую ладошку крохотный кулёк. – Бери и не думай даже.

– Ты слишком много тратишь, Эд.

– Сказал же: не думай. Могу себе позволить, – немного раздраженно пожал плечами. Ненавижу разговоры о деньгах. Их значение слишком переоценивают. Если эти чертовы бумажки такие всесильные, то почему не могут исцелить сестру, или у меня их слишком мало?

– Но ты так много… работаешь, – она запнулась и покраснела.

Скрывать от домашних своё занятие не получилось при всём желании. Сначала вездесущая Грейс докопалась до истины, а потом она же сболтнула моей тогда ещё десятилетней сестре, что старший братец снимается в эдалт муви, и не в каком-то дешёвом лорно, она почему-то частенько любит уточнять это, а в добротной порнухе, за которую не стыдно… Бабуля года!.. Я порядком устал воевать с ней, решив что это бесполезно, она неконтролируемый хаос в моей жизни, но Руби с ней хорошо, а мне не дали бы мне опеку над сестрой. Слишком уж я сомнительный элемент из добротной порнухи.

– Я же не грузчиком в супермаркете работаю. Хватит жалеть меня. Боже, Руби, это просто деньги и просто секс.

– А твоя ложечка в курсе?

По больному бьёт…

– Она не моя ложечка, а просто ложечка-одногруппница…

– Ложечка-одногруппница, которая тебе нравится, – докончила за меня мелкая заноза.

– Так, отдай сюда подарок! Согласен подождать до Рождества, – протянул сестре раскрытую ладонь, но мелкая прижала упаковку к груди, вызвав у меня улыбку.

– Поздно. Моё! На Рождество я хочу сноуборд, на браслете ещё есть место! – она тряхнула запястьем.

– Заметано.

Дорогие подарки для домашних помогали хоть на некоторое время забыть о собственной ущербности. Да, и Руби пусть молчит, сама хороша. Не по этой ли причине она сама со слезами на глазах листала местную газетёнку в поисках работы, на которую бы взяли подростка-инвалида. Сидеть с детьми, выгуливать собак, мыть машины, раздавать листовки, стоя часами у новеньких кафе или магазинчиков. Это всё для других, не для тех, кого покорёжило ещё в младенчестве.

Я знал, что Руби хотела подарить мне очки в день поступления в Стэнфорд. Я даже сам не был уверен, что поступлю, а она уже тогда верила в меня. Милая младшая сестрёнка, забывающая почистить историю в браузере. Видел её запросы в сети.

Как-то раз незаметно, ну это она так считает, она стащила мою пару очков и направилась в салон к миссис Герберт. Проследил за ней из машины, запихнув в свои полуслепые глаза ненавистные линзы. Видел печальное личико моей прихрамывающей крошки, когда хозяйка магазина выставила ей счёт. В тот миг моё сердце вновь разлетелось на тысячи осколков, почти как в ту ночь, когда я думал, что потерял Руби.

Устроить сестру на подработку в салон к миссис Герберт стоило мне приличных денег. Хозяйка не хотела связываться с больным ребёнком, боясь, что ей может стать плохо, и тогда мы с Грейс затаскаем работодательницу по судам.

Мне пришлось не только раскошелиться, но и подписать кипу бумаг об отказе от претензий в случае чего. А ещё я сам купил выбранные Руби очки. Они должны были пойти в счёт оплаты сестре.

После я метнулся домой, быстрее моей удручённой козявки и поприветствовал её фальшивым зевком.

– Всё ещё дрыхнешь? Ты знаешь, который час?

Пожал плечами и пригладил беспорядок на голове.

– Тебя миссис Герберт спрашивала, просила перезвонить. Старая карга, разбудила в такую рань.

Ни одним лицевым мускулом себя не выдал. О, да… я отличный актёр.

Маленькая конспираторша рванула к телефону, и едва ей ответили на том конце провода, как мгновенно расцвела. Видеть её счастливой – дороже всех подарков, потому что в последнее время это случается всё реже.

В день моего поступления, я честно изобразил удивление от неожиданного подарка, радость изображать мне не пришлось. Жаль, что очки действительно мне очень шли, и совсем не подходили к моему образу стрёмного ботана. Носил их на всякий случай, и он настал, когда одна озабоченная ложечка наступила на мою идеально-убогую пару своей косолапой пяткой.

– А где, Грейс? – я наконец сгрёб пакеты с пола и двинулся на кухню, пока Шерлок по имени Руби имя моей ложечки вдруг не угадала по пакету хлопьев.

Сестра резко переменилась в лице, и теперь смотрела на меня так, словно у меня вот-вот волосы воспламенятся.

– Эд… Ты это…только не кричи раньше времени… Бабуля…она…это… Из лучших побуждений!

Херовое начало моих выходных. И почему, когда тебе говорят «не кричи», то хочется заорать на пределе сил.

– Где Грейс? – вкрадчиво спросил Руби, стараясь не напугать свою и так вжавшую голову в плечи сестрицу ещё больше.

– Я… Она… В общем…

В дверь протяжно позвонили, и я загривком ощутил, что вот-вот узнаю и без Руби, что там натворила наша бабуля.

– Это, наверно, Грейс, – загробным голосом сообщил побледневший ребёнок.

Мы оба совсем не торопились открывать.

– Эдди, ты в туалет не хочешь сходить, или к себе подняться ненадолго? – жалобно пискнула сестра.

А вот хочу! Охренеть, как хочу закрыться в своей комнате, зажать уши ладонями и громко запеть что-нибудь на немецком. Зная Грейс, готов предположить, что сотворить она могла, что угодно, а если Руби сейчас так колбасит, то наша вечно ищущая подработку бабуля точно не в костюме пончика стоит за дверью.

Ещё один «динг-донг», но уже не такой вежливый, как первый. Медленно повернулся к двери, отчаянно пытаясь материализовать пончик на пороге, или на худой конец хот-дог.

Херово я старался… Вместо пончика, меня ждала престарелая нимфетка в колготках в сетку, сапогах до самой задницы, обёрнутой в ультракороткие чёрные шортики. Про косметику вообще молчу… про съехавший набок блондинистый парик-каре тоже лучше промолчу. Цензурных слов для описания этого зрелища у меня нет.

– Мистер Хэндерсон? – робко позвал меня патрульный, борясь с давящим его горло кашлем.

– Да-а-а? – всё внутри меня отчаянно орало:

Скажи «нет», придурок. Скажи «нет». Это ловушка! Хватай Руби в охапку и вали в другой штат, а лучше вселенную.

– Проведите с ммм вашей милой бабулей беседу о… – полицейский замялся, посмотрел на немного помятый вид Грейс, которая походу ночь в участке провела. – О нравственности, да. Поговорите с ней о нравственности!

Я?! Да он, мать его, шутник.

– Проведу, – процедил сквозь зубы, не зная, куда себя деть от стыда и злости. Мне стыдно! Дожили. Сегодня пробито новое дно в моей грёбанной жизни.

Моя бабуля вышла на панель… Почему, когда ждёшь карающую молнию с небес, она не ударяет. Эй, вот же я! Грешен, ошизеть как грешен, даже целиться не надо…

– Привет, Эдди, это не то, что ты подумал. Клянусь!

Глава 5 Интервенция

Бет

Сёстры решили основательно напиться, но делали они это забавным образом. Было озвучено простое правило. Если поцелуй, показанный на экране, путём голосования признавали стрёмным, то все дружно опрокидывали стопки. Если парочку считали горячей, то у всех появлялся перерыв, а у печени шанс на спасение. Но такое почти не происходило. В итоге, когда очередь добралась до меня и Эда, то почти все, включая вашу покорную Элизабет Бэйли, нажрались.

Я, непривыкшая к таким испытаниям, полоскала водкой рот до последнего, делая себе только хуже. Робин изрядно повеселило, когда пары пошли мне не в то горло и я до слёз закашлялась. Мрак… А у неё зато ни в одном глазу. И почему-то с ней видео не было, она что не целовала ботаника ради вступления в сестринство?

– О мой любимый момент! Холи и мистер бугатти широн, – гикала Трейси, а я скосила глаза на экран.

Ба! А Кёртис не всегда был суперсексипрезидентом. Может, он и целовался раньше лучше. До того как тестостерон Ипсилон Дельта Альфы в голову ударил.

– Ревнуешь, Лиз?

Меня пихнули локтем, и я расплескала водку на колени. Уф. За этот круг хоть пить меньше придётся… А вообще можно доползти вон до того хиленького цветка в кадке и вылить всё туда.

– Да… не… – протянулась я визгливо пьяненьким голоском, держа в поле зрения цветок и прикидывая расстояние до него.

– Ревнует по-любому. За это надо выпить!

Твою мать.

Незаметно вылила водку себя в туфли. Даже отрезвляет холодок. О боже, они обновляют. Я не вынесу.

– А теперь очередь, Лиз и её очкарика. Готовность!

На экране появилось вертикальное видео. Ну вот… даже такой простой вещи сделать нормально не смогли.

Внизу живот резко потеплело, когда я увидела Эда, и это не от водки! Чувствую, как сердце с силой сжимается, разгоняет и без того разгорячённую кровь по венам, заставляет дышать чаще и вспоминать каждое его слово, каждый жест, каждую секунду поцелуя.

– Хрена ты порноактриса, Бэйли. Вы там чего с языками сосались?

– Подтверждаю, я видела язык на видео!

– А кто кому его запихнул в рот?

– Да они там оба соревновались. Дуэлянты, мать их.

Комната наполнилась пьяными смешками, и я начала медленно сползать на пол. Это форменный кошмар.

– Слушайте, а у этого… Как там его фамилия?

– Хэндерсон. Эдвард Хэндерсон, – заботливо подсказали в комнате.

– Так вот… У Хэндерсона красивые скулы.

– Да он и в целом ничего такой, оказывается. Холи, сделай стоп-кадр, где он без очков.

– А реально красавчик. Интересно, у него девушка есть?

Что?! ЧТО?! Что блин происходит? Я вцепилась в подлокотник, в ужасе представляя, что теперь Эда будет соблазнять вся Ита Вита Фита, и тогда глупая Бет ему уже точно нужна не будет.

– Да ты пьяна сучка. Вот поэтому девочки пить надо с осторожностью, чтобы потом не проснуться с каким-нибудь Хэндерсоном в одной постели.

Снова смех. Даже я нервно захихикала, когда телевизор выключили. Пронесло!

– Сорвала ты нам, Лиз, последнюю стопку! Делать нечего, поцелуй признали горячим, дружно поим малыша Сантьяго. Его смерть будет на твоей совести, Бэйли!

– Да он уже лет двадцать подыхает и никак не помрёт.

Оказалось, что Сантьяго был тем самым полудохлым цветком, этаким символом, что пить плохо, и к чему приводит пьянство. А то я за этот вечер не успела понять. Дорогу до комнаты помнила смутно, меня вели за плечи, а моей спины постоянно касалось недовольное цоканье

Неуклюже скинула с себя хлюпающие водкой туфли и послушно пошлёпала к кровати.

– Ну и запашок от тебя, Бет. Я, пожалуй, окно открою. Мор убьёт нас, когда вернётся…

– Рооообин… – протянула умирающим голосом. – Я не такая.

– Ага, вижу. Ты хуже. Угораздило же…

Думала, что хреновее, чем вечером мне уже не будет, но это было только начало. Несколько раз за ночь меня вывернуло в ведро для льда, которое Роб заботливо принесла с кухни. Но самый страшный кошмар начался утром, когда солнечный свет окна заставил меня с вампирским шипением уползти под одеяло. Глотку жгло от чудовищной жажды, а всё тело пробивало ознобом. А ещё у меня начались галлюцинации, потому что ушей моих коснулись громкие гитарные риффы, заставив беззвучно застонать и уползти уже под подушку.

– Вылезай, улитка. Иначе хана тебе, – голос Робин вплёлся в гитарную игру.

– Мне уже хана…– хрипела под одеялом.

– Ошибаешься, это только начало, сейчас Мор подкрутит свой комбик, и ты точно сдохнешь. Выбирай свой похоронный марш: smoke on the water или highwat to hell? Хотя Мор может слабать тебе что-нибудь из своего репертуара.

Прикинула перспективу и решила не сопротивляться. Отдёрнула одеяло и попыталась сесть.

– Ну и рожа у нашей соседки, – хохотнула миниатюрная девушка, держащая в руках огромную электрогитару. Её чёрные волосы с седыми пёрышками выбивались из-под повёрнутой козырьком назад кепки, а на губах покоилась заинтересованная улыбка.

– Мор это Бет. Бет это Мор! – Робин попирала задом стену, скрестив руки на груди.

– Это интервенция, да? – жалобно спросила девушек, гадая, чего им понадобилась с утра пораньше.

– А она сообразительная, – Китти Морнинг дёрнула одну струну, и от жалобного стона гитары у меня голова затрещала по швам.

– Я больше не буду. Обещаю! Только, пожалуйста, прекратите и дайте попить.

– Робин, как знала, попросила захватить это, – Мор вытащила из рюкзака с кучей нашивок тёмную бутылку с соблазнительными капельками на запотевшем стекле.

– Пиво?

– Опохмел. Мы добрые соседки, – подтвердила Робин, а Китти поиграла бровями.

– В чём подвох?..

– О! Мне определённо нравится эта Бет. Всё просто, ты пообещала, что больше не будешь. Что именно ты не будешь делать? Ответишь правильно, твои мучения закончатся, – палец Мор снова коснулся струны.

– Пить! Я больше не буду пить!

По ушам резанул новый гитарный визг.

– Неправильно?! – в ужасе спросила девушек, понимая, что пытка продолжается.

– Угу. Попробуй ещё раз.

– Блевать в комнате?

Не успела зажать уши. Господи, да эта Мор настоящий дьявол.

– Мы же не изверги и всё понимаем. Посвящение, сёстры, первый раз пила. Тут ничего криминального нет. Ты в другом провинилась, маленькая лживая улитка.

– Подсказку. Умоляю… Я никому не врала!

Меня ждало настоящее соло, от которого хотелось завыть.

– Ладно, Мор, хватит. Я покажу ей, – Робин сжалилась и вытащила из кармана мобилу, а затем почти к носу мне экран прижала.

– Не понимаю… – я смотрела фото с экрана в гостевой комнате. Я и Эд.

– Тебе Хэндерсон нравится.

Ужас одновременно с облегчением прокатился по моему измученному телу. Они знают! Они знают… хорошо…

– Не отрицает, гляди-ка, – Мор придвинулась ближе и выглядела так, словно ничего забавнее в жизни не видела.

– Мне надо отказаться от Эда? – я всё ещё не понимала, чего добиваются девушки.

Они синхронно закатили глаза, и Китти осторожно поставила гитару рядом с усилителем.

– Курт Норис, конечно, та ещё заносчивая мудила, но он твой парень, Бет. Если ты его не любишь, а сохнешь по ботанику Хэндерсону, не морочь им обоим голову. Некрасиво это. Тем более, один из них тебе всё утро трезвонит. Угадай кто?

Эд

– Текила-гёрл?* – мой голос напоминал охрипший ультразвук. – ТЕКИЛА-ГЁРЛ?! Как ты до этого додумалась, вообще?!

Руби запихнула указательные пальцы себе в уши, а бабуля Грейс потупила взгляд, и если бы не развратный макияж на её покрытом морщинами лице, то со стороны именно я выглядел бы тут психом. Это меня нужно в наручники и в обезьянник.

Господи, моя бабушка не проститутка, у неё просто маразм. Прям чувствую, как из моей груди рвутся истеричные смешки.

– Я называю себя бурбон-леди, – поправила Грейс и тряхнула пустым ремнём, из которого законники изъяли шоты и бутылочки со спиртным.

– Давай ещё раз, – я сдавил виски, ощущая, что градус безумия на кухне нарастает. – Ты в таком виде заявилась в клуб в поисках клиентов. Предлагала им виски втридорога, а потом тебя повязали?

– Не совсем, – смутилась женщина, которую высшие силы послали мне в родственницы.

– Что ещё я не знаю?

– Эдди, сядь, пожалуйста.

Сел. По тону её уловил, что там будет ещё сюрприз.

– Я предлагала слизать соль с груди и взять лимон из моих губ. Это есть в протоколе… Ты бы и так узнал…

– Мне надо выпить, – схватился за сердце, как старик. – У тебя остался твой…бурбон?

– Эдди, я бы тебе не советовала, это домашний виски. Ну не стала бы я покупать дорогой магазинный?

Действительно… Она дура, что ли, магазинный покупать?!

Вцепился себе в волосы. Грейс нагнала сомнительной бормотухи и потащила в клуб, не имея лицензии и разрешения. Нам конец, нас засудят, и я даже если в гей-порно начну сниматься, то в жизни не расплачусь.