Тайная жизнь отличника

Рассеянно посмотрела на часы:

– Слушайте, мне срочно надо к профессору Эвелин Гэйл. Не сдам ей работу до двух часов дня, снизит мне балл. А у меня строгий папа, сами знаете.

На самом деле ему насрать.

– А ты разве вчера не сдала всё?

Холли начинает раздражать меня своей подозрительностью, почему она не может быть такой же глупенькой, как Триш?

– Вот именно поэтому надо бежать. Закрутилась, забыла сдать, – похлопала по своему пустому рюкзачку и рванула к учебному корпусу, отчаянно надеясь перехватить Эда и извиниться перед ним.

Глава 3 Quid pro quo

Эд

По памяти влетел в мужской туалет, надеюсь, не ошибся, и дёрнул вентиль с холодной водой. Долго тёр лицо и глаза, пытаясь успокоиться. Волосы намокли и теперь прилипали ко лбу, а мир стал ещё более размытым. Надо добраться до парковки, в машине лежит запасная пара очков.

 Давно так не паниковал и не чувствовал себя настолько беспомощным. Сейчас мне определённо кажется, что все вокруг будут смотреть, а мне это не нужно. Надо было сразу валить, когда понял, что меня решили сделать частью забавны, они же этот грёбаный поцелуй на видео запишут. Какой же я придурок! А всё она. Бет Бэйли. Не хотел признаваться самому себе, но я злился на неё. Не за эту выходку с очками, сегодняшний день просто точку поставил во всей этой невесёлой истории.

Бет неглупая. В какой-то момент мне даже подумалось, что она не рядовая золотая девочка, а целеустремлённая умная женщина. И да я хотел выступить с ней на конференции, посмотреть, как она сияет, когда занимается любимым делом, так же как ярко, когда её называют Бет. И я ждал её у кафедры, даже когда она днём ранее извинилась перед профессором и снялась с участия. Я всё равно ждал её. Но у Ложечки нашлись дела поважнее. Наверняка тем вечером она протирала штаны в тачке у Нориса. А Курт хорош, надо отдать ему должное. Купить китайскую реплику бугатти, допилить салон и пускать пыль в глаза слепым идиотам. Да от него дешёвым пластиком воняет за милю! Арабский принц, о да! В моём подержанном шевроле больше от машины, чем в том куске поддельного говна. Боже, я уже тачками с ним меряюсь. Оно мне надо? Не надо.

Но чёрт, до сих пор помню как жрал холодный бургер в забегаловке после выступления и чувствовал себя одиноким ничтожеством. Не хотел, но представлял Бет сидящую за идеально сервированным столом рядом с преисполненными гордости отцом и матерью. Ещё бы! У их чада заслуженный высокий балл на факультете. На конференцию вот позвали, но нахрена ей выступление в видавшем виде зале? Ложечке не надо никому ничего доказывать в отличие от меня.

Вот такое я обидчивое и завистливое дерьмо! А теперь, когда я поцеловал её, когда сердце впервые за долгое время сделало крутой вираж, заставило меня почувствовать что-то большее, чем злость на вселенскую несправедливость и равнодушие меня макнули ещё глубже.

Определённо надо было свалить раньше, а не строить из себя крутого парня. Но посмотреть ей в глаза всё ещё хочу, увидеть что Бет Бэйли прячет за ними, понять, что нихрена она не особенная, а сердце так реагирует, потому что я… Чёрт, не могу найти причин. Не ходил на свидания давно? Ха. Давно? Ни разу! Боже, я трахаюсь с такими красотками на камеру, при виде которых у нормального парня будет неделю стоять, а мне как-то фиолетово на них. И да, я не был с обычной девушкой в кино. Обязательно найду для этого время между зубрёжкой и командами оператора, когда и куда мне кончать. Прямо так и сделаю. Сейчас же.

Улыбнулся своему потрепанному отражению и с похотливой ноткой процедил:

– Хей, Бет, пойдёшь со мной на вечерний сеанс? Места для поцелуев, мы с тобой кое-что на закончили минут пять назад.

– Пойду, – нарушает моё уединение дрожащий голосок Ложечки.

Твою мать! Да вы издеваетесь?

Немая сцена длилась несколько секунд. Схватил девчонку за руку, быстро втащил внутрь и защёлкнул дверь на замок. Никаких больше свидетелей, а кому по нужде приспичит, пусть на второй этаж топают.

Сейчас я отыграюсь за недавнюю сцену, надеюсь, орать моя Ложечка не станет. Подхватил её на руки и усадил на мокрую столешницу, Бет вздрогнула и тут же впилась мне в плечи? Неприятно тебе, маленькая спорщица? Ничего. Обратно выйдешь уже с мокрой задницей, хотя за разбитые очки, не мешало бы и с красной.

– Тут сыро, Эд…

Тихо возмущается и вся сжимается, словно я её ударить собрался, а на моём имени у неё и вовсе дыхание перехватывает. Я что так жутко выгляжу сейчас?

– Зачем пришла?

Не контролирую эмоции в голосе. Злость и обида рвутся наружу. Бэйли врасплох меня застала, но и я сам дурак. Громче про кино орать не мог, пикапер хренов?

– Извиниться хочу.

– За что?

Самому интересно, что она сказать собирается.

– Для начала за очки. Эд, клянусь, я случайно их разбила, я тебе новые куплю. Сегодня же!

– У меня есть запасные, не грузись, случайно, так случайно. Это всё? – запал начал медленно пропадать, а в груди предательски защекотало. Приятно так, тепло… А она не конченная дрянь, оказывается.

– Нет, так не пойдёт!

Засуетилась, высвободилась из лямок рюкзака и пихнула его мне в руки.

– Это ещё зачем?

– Рви. Я разбила очки, а ты мне рюкзак испорть. Равноценный обмен!

Она странная. Как её сумасшедшую только приняли в Ита Вита Фита?

– Мы в начальной школе, что ли? А за косичку тебя не дёрнуть!

– РВИ! – прикрикнула на меня Ложечка, и аж покраснела.

Окей, дёрнул за лямки слыша треск ниток. Это даже весёло, если закрыть глаза, что девчонка чокнутая. Она облегчённо вздохнула, словно я занозу ей вытащил из пальца.

– Ненавижу этот рюкзак! – признаётся Бэт. – Всё, что покупает мне Курт, ненавижу. И тачку его вонючую тоже ненавижу!

– Это тебе Норис младший подарил? – едва сдерживаю вырывающиеся нервные смешки. Ух ты, какой у меня артефакт в руках!

– Да…

– Что ж ты сразу не сказала?

Отрываю лямки с мясом, выкручиваю собачку на молнии. Сдёргиваю что-то мерзкое и пушистое и бросаю на грязный пол. Затем возвращаю ошмётки мокрозадой девчонке.

– Не благодари.

– А вот брелок был мой…

– Упс. Надо было сразу предупредить. Это всё?

– Нет, – быстро отзывается Бэйли. – Прости, что я на конференцию с тобой не поехала…

Замираю. Приятная теплота начинается разрастаться по груди, захватывая всё больше и больше меня, разливается по затылку. Я же не говорил вслух об этом, с чего она взяла, что злюсь на её прогул?

– Бывает.

– Сэмьюэльсон сказал, ты один честь группы защищал. Поздравляю с успешным выступлением, жаль, я не видела.

– Ты про меня у профессора справлялась?

– Да, – шепчет без колебаний, и я уже совсем ничего не понимаю. Ненавидит подарки Кёртиса, но встречается с ним, в тачку к нему добровольно садится, а потом бежит в сортир к малознакомому парню. У неё точно не всё дома.

– Зачем, Бет?

– Ты мне… мой… одногруппник. Я волновалась.

Лжёт. Слышу в голосе, иногда полезно иметь плохое зрение, другие чувства становятся острее. Хочу продавить её до конца, заставить сказать правду. Хотя до ужаса боюсь этого. Лопатками ощущаю, что когда она заговорит, всё изменится для нас. Нас…

– Только и всего? – отталкиваюсь от столешницы и отстраняюсь, теряя из вида смущённое личико, которое всё больше и больше становится размытым.

– НЕТ! Постой! Эд…

– Ммм?

– Ты задание мне сорвал!

– О, как? Извинения закончились, и в ход идут претензии?

– Нет. Вернись, пожалуйста?

Она не перестаёт меня удивлять. Но я послушно шагаю к ней навстречу, наклоняюсь так близко, что мы носами соприкасаемся, и неясно кого больше от этого колотит, меня или её.

– И?

Вместо ответа, тянет ко мне руки, зарывается пальцами в волосах, и не дышит. Дыши, Ложечка, мне тут трупики богатых девочек ни к чему.

– Это я тебя поцеловать должна была, а не ты… Зачем поцеловал меня сам, Эд?

Теперь я молчу. А что я скажу? Назло? Не хотел, чтобы ты меня лузером считала, на остальных-то мне насрать, но почему-то твоё мнение важно, Бет.

– Решил помочь, вот такой я добренький.

Жду, что она дальше делать будет, а девчонка вдруг обнимает меня своими тощими ляжками за талию, а руками буквально виснет на моей шее. Теряю равновесие и почти вдавливаю её в скользкое покрытие.

– Я знаю твой секрет, Эд Хэндерсон, – внезапно выдыхает Бэйли мне прямо в губы, и жар мгновенно сменяется льдом, а моему голосу возвращается утерянная враждебность.

– И что ты планируешь с этим делать? – с издёвкой спрашиваю спорщицу.

Главное, не показывать, как мне страшно, шантаж последнее, что мне сейчас нужно. Я едва успеваю держать высший балл, работаю на износ, дома почти неделю не был, и чертовски соскучился по Руби и бабуле Грейс. Что для меня придумает эта сумасшедшая?

– А? – она снова вся теряется, но ноги не разжимает, держит словно в тисках.

– Мне за тебя рефераты писать, пока ты в сестринстве будешь зажигать? Или шмотки твои в химчистку отвозить? А может, трахнуть тебя по лучшему разряду? Как в фильмах!

Что я несу?..

Последнее предложение Ложечку напугало, и теперь она пыталась из-под меня выползти. Ну уж нет. Стоять!

– Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали,– расстёгиваю ей пуговицу на джинсах. Тугая. Не поддаётся, да и меня трясёт. Сейчас напугаю её до смерти, пусть по большой дуге меня обходит. Может, даже про шантаж забудет?

– Нравится? – пискнула Ложечка плаксивым голоском и носом шмыгнула. – Не нравится мне твоё заикание, вообще, не понимаю, зачем ты прикидываешься…

– Какое заикание? – туплю, но руки продолжают бороться с пуговицей, но уже как-то без огонька.

– Ты заиканье симулируешь! – хнычет Ложечка.

Пуговица поддалась, и по ушам резанул звук расстёгивающейся ширинки.

– А? Так ты об этом секрете?

Быстро пытаюсь застегнуть всё обратно. Но нервные смешки заставляют меня дрожать и мешают справиться с одеванием Бет Бэйли.

– А о каком ещё?! Что ты делаешь, псих?

Кричит Ложечка, но руки мне не убирает. В шоке, походу. И как это я теперь всё объясню?

– Джинсы эти тебе не Норис младший подарил, разве? А то и их порвать могу. Ты в кино ещё хочешь, а?

Бет

Ко всем моим прежним восторженным словам об Эдварде Хэндерсоне прибавилось кое-что новенькое. Он самый настоящий псих. Видимо, это плата за отличные академические результаты. Парень двинулся. И он не тихий сумасшедший, один из тех, что вполголоса бубнят на погоду, пересоленный в ресторане суп, откровенно разодетую девушку, или тачку, заехавшую на краешек бордюра.

Эд псих буйный! В его глазах плещется такое инфернальное безумие, что я мгновенно потерялась между двух противоречивых желаний: сбежать от него громко крича и размахивая руками, или… позволить ему сделать то самое по высшему разряду, что он предложил. Из его уст даже слово «трахнуть» звучит музыкой. И кто тут двинутая? Папа убьёт меня, если узнает, что я в туалете учебного корпуса трусь о малознакомого парня и ногами его к себе крепче прижимаю. Я хочу его. Даже сопротивляться собственным желанием нет сил. Лишь делаю вид, что пытаюсь выползти из-под него. Но мокрые джины прочно прилипли к столешнице, а Эд нависает надо мной с жуткой плотоядной улыбкой, и она ещё больше заводит меня вместе с долгой вознёй из-за тугой идиотской пуговицы. Честно подумываю помочь ему, потому что низ живота ноет и наливается такой тяжестью, что я едва сдерживаю давящий горло стон.

– Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали?

Он всё ещё злится, в голосе какое-то отчаяние с примесью страха. Он меня боится? Ему так важно заикой в глазах окружающих выглядеть? Ничего не понимаю, зато мысль, что псих расстёгнёт таки ширинку ввергает меня ужас. Только переживаю я не из-за того, что меня чего-то там по лучшему разряду сейчас сделают, а что Эд увидит на мне трусы-шортики с милым пони и радугой. Я нормальная девушка! Честно! Просто, мне почему-то спокойнее с этим лупоглазым зверем на лобке. Уверена, что если Норис стянет с меня штаны и увидит героя детских мультиков, то его либидо придёт конец. Такие вот у меня трусы-целомудрия и стоящий на страже невинности пони!

– Нравится? – добавляю нотку недоумения голосу, а заодно прикидываю, как бы снять джинсы сразу вместе с трусами. Время тяну, трясусь, слова подбираю, чтобы узнать, есть ли у Эда презервативы и почти вслух нервно посмеиваюсь своей похоти в лицо. О, да переспать с Хэндерсоном в туалете. И нет, не назло папочке и Курту. Просто потому что хочу, потому что могу, потому что схожу с ума от этого парня. Нагадить папе и бойфренду это так, приятный бонус.

Задом кручу, пытаюсь помочь ему, раздеть меня. хнычу с досады, грёбанные мокрые джинсы!

А затем я всё порчу одной фразой:

– Не нравится мне твоё заикание, вообще, не понимаю, зачем ты прикидываешься…

Та-дам! Молодец, Бет! Помолчать не могла? Надо было потрепаться…

– Какое заикание? – он перестаёт бороться с пуговицей, когда уже почти справился.

– Ты заиканье симулируешь! – я сейчас разревусь. У меня в воображении появился монитор с прямой полоской и протяжным писком.

– Доктор Бейли, мы теряем его!

– Не в мою смену! – потираю электроды дефибриллятора и мысленно прикладываю их к груди моего типа-насильника. – Разряд!

Незаметно вильнула бёдрами, чтобы пуговица вылетела-таки из петли, я даже живот надула, чтобы ширинка разошлась. Уф… Срочно исправляй ситуацию, идиотка! Скажи что-нибудь, разозли его. Быстрее!

– А? Так ты об этом секрете? – облегченно выдыхает Эд и тянет руки обратно к моим штанам. Ну, слава… Стоп! Он меня одеть пытается, что ли?

– А о каком ещё?! Что ты делаешь, псих?

Срочно генерируй идеи, Бет. Какой у него секрет? В носу ковыряется, убил Кеннеди, использует не сертифицированное топливо в своей Шевроле? О… Он вампир!

Не успела. Эдвард уже успокоился. А я мечтаю до крана дотянуться и обрызгать говнюка ледяной водой, а потом себя, чтобы успокоиться.

– Джинсы эти тебе не Норис младший подарил, разве? А то и их порвать могу. Ты в кино ещё хочешь, а?

Ясно. Нихрена он не простил меня за очки. Решил просто проучить немного, чтобы неповадно было.

– Ой, к черту иди, Хэндерсон.

Отлепляюсь от столешницы и неуклюже спрыгиваю на пол. Иду к двери, одной рукой прижимая к груди рваный рюкзачок, а другой кофту на мокрую задницу натянуть пытаюсь.

– Погоди, Бет! – Он вдруг за руку меня хватает, и от одного это прикосновения, снова всё трепещет внутри, а от запястья по всему телу разливается волна приятного тепла.

Поворачиваюсь, и у меня язык к нёбу прилипает от внезапного зрелища. Эд стягивает свою уродливую мешковатую толстовку через голову. Его футболка слегка задирается и я вижу идеально проработанные мышцы пресса. Скольжу взглядом выше, останавливаюсь на натянутой на мощной груди ткани, повторяющей каждый рельеф.

Я представляла его бледными субтильным ботаником, но такое…Толстовка показывается у меня на талии, Хэндерсон завязывает у меня на животе нетугой узел из длинных рукавов и осторожно одёргивает всю эту конструкцию сзади.

– Порядок. А то выглядишь, как будто обмочилась, Бет. Негоже сестричке из Ита Вита Фита в таком виде расхаживать по кампусу.

– С-спасибо, Эд, – единственное, на что меня хватило.

– Вернёшь после выходных, это моя любимая кофта.

– Угу.

Нихрена подобного. Ты видишь её в последний раз, Хэндерсон. Это мне компенсация за сорванное изнасилование.

– Иди первая, – он кивнул на дверь, а я глаз с его идеальной шеи отвести не могла. – Мы тут и так с тобой засиделись. Ауфвидерезеен, Ложечка, до встречи на немецком в понедельник.

Игриво подмигнул, а потом спрятался в одной из кабинок.

На ватных ногах побрела к выходу, отщёлкнула замок, пропустила гневную тираду от недовольных парней. Буркнула им что-то о просроченном гуакамоле и жгучем безудержном поносе. Кажется, прониклись и брезгливо расступились.

Чёрт! А про кино-то мы так и не договорились!

Глава 4 Дом милый дом

Бет

По кампусу шла в легком полунаркотическом трансе. За один короткий день со мной приключилось больше, чем за последние пять скучных лет.

Эд Хэндерсон.

Бухало у меня в голове.

Эд Хэндерсон.

Я поглаживала пояс из рукавов на талии, вспоминая крепкие сильные руки своего одногруппника, как он в один рывок подхватил меня, словно я ничего и не весила, как его длинные пальцы терзали тугую пуговицу на джинсах.

Эд Хэндерсон… Я облизала пересохшие губы.

Он поцеловал меня, а еще отдал свою кофту. От этого мне очень тепло и не только мокрой заднице. При каждом шаге она, как ладонь нежно шлёпает меня по ягодицам. Левая. Правая. Левая. Правая… Беги, Эд, я, кажется, сошла с ума.

Сама не заметила, как вернулась к опустевшим столикам.

Пятница. У кого-то короткий день, а менее везучие ещё на занятиях, я сегодня из первых. Без труда нашла судьбоносный столик и ласково погладила его блестящую поверхность, вспоминая каждую деталь поцелуя с Эдом, анализируя, раздумывая, ища ответы на сотни сумбурных вопросов.

Так я нравлюсь ему, или нет? Почему он изображает из себя забитого неудачника? Как он такой идеальный пресс себе заимел? В зал ходит? Или это обязательная часть по подготовке русских шпионов-вампиров?

Приберегу все эти вопросы для нашей следующей встречи, а ведь она неизбежна, он так и сказал! “До понедельника!”

Мечтаю услышать, как он своим будоражащим голосом еще что-нибудь по немецки скажет, в паре с ним заниматься хочу, диалоги отрабатывать…

На земле что-то блеснуло. Россыпь осколков, а рядом дужка с болтающейся на ней линзой. Воровато схватила находку и поднесла к глазу.

Весь мир тут же исказился, превратившись в потекший холст неизвестного импрессиониста. Ты так всё видишь, Эд? Я тоже для тебя была размытым пятном?

До самого домика Ита Вита Фита брела, рассматривая все вокруг сквозь волшебную линзу, пока коридор на втором этаже мне не загородила высоченная коротко стриженая девушка, которая едва ли уступала Эду в росте. Кажется, я окончательно двинулась и теперь все вокруг буду измерять в Хэндерсонах.

– Привет, Робин! – руки сами собой протянулись навстречу моей новой соседке. Поправочка: первой в жизни соседке и, надеюсь, подруге.

– Это что за розово-сестринская дичь? Убери от меня свои культяпки, я с тобой тискаться и нянчиться не собираюсь, куколка, – она брезгливо шарахнулась от моих объятий, и я тут же опустила руки по швам, буркнув: “извини”, чем вызвала у Робин волну зычного, но вполне себе искреннего смеха.

– Вольно, Бет! – она крепко пожала мне руку, – надеюсь, ты не любишь обсуждать менструальные циклы и парней из Ипсилон Дельта Альфа?

– Вроде, нет, – я всерьёз задумалась над этим вопросом, а потом по идиотски махнула рукой. – Месячные? Пфр. Серьёзно? Кто, вообще, говорит о таком? А в Ипсилон Дельта Альфа одни придурки, зачем их обсуждать?

Робин смешно изогнула одну бровь:

– Все-все?

– Поголовно! – изобразила приступ тошноты.

– И Кёртис Норис? – ехидно спросила соседка.

Чёрт! Я уже успела забыть об этом досадном недоразумении в моей жизни.

Вцепилась в узел на животе, словно ища у Эдварда поддержки, через его кофту.

– Его толстовка тебе задницу прикрывает? В штаны упустила на радостях, что в Ита Вита Фита приняли?

– Ты вроде не хотела обсуждать женские штучки и парней?

– Ха, подловила ты меня, мисс-толстовочка-на-жопе. Пойдем комнату покажу, и сразу предупреждаю, слив в душевой от своих блондинистых патл чистишь каждый день.

– А ты стульчак не забывай опускать после себя.

Робин снова заржала и даже прихрюкнула:

– А мы с тобой поладим, Бет.

– Я тоже так думаю, – я улыбнулась второй душе в Стэнфорде, которая звала меня, так как мне нравится.

Робин отвела меня в нашу комнату, и я с нескрываемым восхищением оглядела просторное помещение в приятных пастельных тонах. На стенах никаких постеров, зато имелся общий двустворчатый шкаф, прикроватные тумбочки, небольшой письменный стол у занавешенного бежевыми шторами окна. На подоконнике недавно политые цветы в ярких горшках. Одежда аккуратно сложена, книги расставлены на полках. Мило и уютно.

– Тут три кровати, – я вопросительно посмотрела на Робин.

– Ага, – только и ответила моя соседка. – Учти, я по сравнению с Китти ангел во плоти.

– Китти? Всё так страшно?

Я серьёзно должна опасаться девушку, которую зовут Китти?

– Узнаешь, когда назовёшь её по имени. Совет тебе, обращайся к ней «Мор», и проживёшь здесь больше суток. У неё пунктик на это, а ещё начистоту. Бросишь где-то свой лифчик, она тебя на нём же повесит.

Сдержанно поблагодарила Робин, с ужасом представляя нашу первую встречу с Мор. А учитывая мои навыки общения, которые я совсем недавно продемонстрировала при знакомстве с Хэндерсоном, висеть мне на ближайшем фонарном столбе на собственных трусах…

К сожалению или к счастью, со второй соседкой я познакомиться не успела до посвящения. Робин предупредила, что в пятницу Китти зверски занята; и вряд ли мне повезёт увидеть её до субботы, а скорее всего меня будет ждать недееспособное тело, которое оживёт только ближе к воскресенью. Даже представить страшно, что будет делать Мор этой ночью.

В итоге к началу приветственного вечера из всего сестринства Ита Вита Фита я была хорошо знакома только с Триш, Холи и Робин.

Сначала я переживала, что буду чувствовать себя неуютно среди множества новых лиц, но затем увидела ещё четверых таких же потеряшек, как я. Они жались на диване в центре комнаты отдыха и испуганно косились на черное полотно висящей на стене плазмы, по которой очень скоро будут показывать те самые позорные поцелуи, которые стали для нас билетом в сестринство.

С Робин мне пришлось расстаться и занять место с остальными новичками. Другие сёстры расположились на креслах и пуфиках, кто-то сел в позе лотоса на полу, другие со скучающим видом привалились к стене. Всего я насчитала двадцать пять человек.

– Итак, сёстры, приветствую вас в нашей обители, – нарочито торжественным голосом начала Холи. Она встала перед теликом, сжимая в руках пульт, словно жезл. Наша пятерка новобранцев заметно разнервничалась, но ровно до того момента, как кто заржал.

– Мы что Ипсилон Дельта Альфа? Начинай уже, пока новенькие не решили, что им нужно пить бычью кровь, или типа того, – простонала полноватая девушка с внушительным бюстом.

– Ой, Трейс заткнись, это её первый раз… в качестве нашего президента. Не кради её звёздный час, – с ехидной ухмылкой осекла её латиноамериканка с небрежным пучком жгуче-черных блестящих волос.

– Спасибо, Розита, – без особого энтузиазма поблагодарила Холи.

– Всегда пожалуйста, подруга. Сисястой Трейс мало, что пройдя по коридору, она даже старпёров преподов заставляет вспотеть, а все остальные девушки перестают существовать в нашей галактике.

Трейс вспыхнула и застегнула верхнюю пуговицу кофточки. Не помогло, грудь напирала и грозила оторвать тонкую ниточку, на которой держалась застежка.

Да уж. Я не старпер препод, но тоже таращусь, забыв о Холи и посвящении.

Я жадно впитывала имена, словно была на лекции по истории, запоминала лица, факты, детали в надежде, что это поможет мне быстрее стать своей. К примеру, я почти сразу поняла, что Холи не пользуется достаточным авторитетом у сестёр. Трейси и Розитасовершенно не стеснялась подкалывать нашего президента, и примерно треть сестер хихикала над этими шутками. Даже Триш в такие моменты предательски отводила взгляд. Стыдится? Да уж, мне еще во многое предстоит вникнуть. Я даже мысленно составляла список вопросов для Робин, словно была на очень сложный лекции, которую не могу понять без помощи старших. К слову, вокруг моей соседки витал мощный дух непоколебимого авторитета. Ещё бы капитан женской сборной по баскетболу, вырвавшая со своей командой победу в прошлом сезоне!

На самом деле мне это ничего не говорило, я мало интересовалась спортом и смутно представляла крутость и значимость такого достижения, поэтому вместе с другими новенькими я понимающе кивала. Робин поймала мой взгляд и усмехнулась: мол, ни черта ты, девочка, не сечешь.

Когда нам наконец представили всех присутствующих сестер, Трейс снова подала голос, заставив Холи еще сильнее смутиться:

– А Морнинг сегодня не придёт?

Головы всех в комнате отдыха, как по команде, повернулись к Робин.

– Она на работе, – девушка лишь развела руками, и большая часть присутствующих разочарованно простонала.

– Без Мор совсем не то…

– Я думала, она придёт.

– Фигово.