Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга третья

Бирр сидел в дальнем конце палаты на корточках, почти вплотную к старинной скрипучей кровати. Увидев Марту, он приветственно помахал ей рукой, и она, пошатывающаяся, с пустыми глазами, подошла к нему. Её ничего не выражающий взгляд сконцентрировался на больном – и она отшатнулась. На щеках у неё выступила нездоровая краснота.

Под затасканным лоскутным одеялом лежал, накрывшись им до уровня шеи, ребёнок около одиннадцати лет. Мальчик, ярко-красный, с блестящими воспалёнными глазами, посмотрел на Марту и хрипло спросил:

– Ты – наш Солдат Справедливости?

Марта кивнула, едва сдерживая слёзы:

– Да…

– А я тебя увидел, – слабо улыбнулся ребёнок. – Теперь все мне будут завидовать, я тебя видел и с тобой разговаривал… – он застонал и перевернулся на другой бок. – Пить… пить хочу…

– Возьми, – Бирр протянул мальчику стакан с водой, и тот залпом опустошил его.

– Ещё… ещё пить… – пробормотал он, мотая головой из стороны в сторону. – Пить… пожалуйста…

– Я сейчас принесу, – вскинулась Марта, но исхудалая рука ребёнка вцепилась в её руку. Его красный глаз распахнулся:

– Не отходи от меня…

Он метался и стонал ещё несколько мгновений, пока подозванная Бирром женщина из добровольных помощников не принесла ещё воды. Жадно уничтожив содержимое и этого стаканчика, мальчик бессильно откинулся на подушку и стал немигающими глазами смотреть на Марту и Бирра.

– Сидите здесь, – попросил он. – Пожалуйста, сидите со мной… Не надо уходить… позови маму, маму…

Больше мальчик не сказал ничего другого, он только повторял это слово: «мама», пока не лишился сознания. Марта в ужасе смотрела на раненого, уже больше похожего на мертвеца. Его кожа теперь стала восковой, а худоба была настолько ужасающа, что, казалось, на его теле можно прощупать каждую косточку.

– Он не выживет, – с грустью прошептала Марта. – Что с ним?

– Оторвало руку при взрыве имперского снаряда. – Хмуро ответил Бирр. – Он с матерью играл во дворе. Она умерла вчера, а он ещё мучается.

– Всё как тогда… – тихо сказала Марта и отвернулась от личика ребёнка, похожего на немой укор её беспомощности. – По-прежнему гибнут и страдают невинные люди, но теперь это происходит из-за меня! Бирр, надо кончать эту войну. Давай же её закончим!

– Как? Ты предлагаешь сдаться Империи?

Марта закусила прядь волос.

– Нет, – отрезала она. – Нет, ради этого мы не сдадимся. Если мы это сделаем, получится, что люди умирали просто так. Давай доведём дело до победного конца!

– У нас уже не хватает продовольствия, – серьёзно сказал Бирр. – Боюсь, голод вынудит нас сложить оружие. Мы не продержимся до прихода дэ Сэдрихабу, если он действительно ушёл, чтобы помочь нам, а не подло бросить нас здесь одних.

– Я верю дэ Сэдрихабу, – твёрдо сказала Марта, хотя на самом деле у неё не было никакой уверенности – теперь, после стольких дней ожидания.

Бирр нахмурился.

– Думаю, здесь эту тему лучше не обсуждать. Пойдём отсюда.

Марта отрицательно покачала головой: глядя на измученное лицо умирающего ребёнка, она не могла заставить себя переступить через данное ему обещание.

– Он просил нас не отходить от него… – прошептала она.

Лицо Бирра в отблесках умирающей свечи вдруг показалось ей даже чуточку смягчённым и жалостливым. Не говоря ни слова, он снова опустился перед постелью ребёнка.

– Ты продолжаешь доверять дэ Сэдрихабу… когда он обещал возвратиться через несколько дней, а прошло уже почти две недели, и его нет!

– Керенай такой же, – тихо сказала Марта, – они не умеют ориентироваться во времени, ведь сутки придумали мы, люди, а демонам это безразлично…

– Вот именно, – фыркнул Бирр, – демонам безразличны люди вообще. Поэтому мы должны придумать, как нам действовать без оглядки на мифическую помощь дэ Сэдрихабу.

– Мы с Ноули и Лиорданом уже решили, – шёпотом ответила Марта.

Глаза Бирра слегка расширились.

– И что же вы решили? – спокойно осведомился он.

– Мы прорвёмся к озеру и по нему переправимся в море, а оттуда поплывём в Арагонну. Вернее, всё это сделаешь ты. Ты попросишь хлеба у Короля, он не должен нам отказать. Ему невыгодно, чтобы нас перебили так быстро.

– Это верно, – сосредоточённо сдвинув брови, согласился Бирр, – но не слишком ли высока будет цена?

– Это всё лишь в далёком будущем, – отмахнулась Марта. – Нам нужна помощь сейчас, иначе люди начнут умирать от голода один за другим.

– Слышу слова Ноули, – усмехнулся Бирр. – Вы заботитесь о благе народа только в настоящем времени и потому не думаете, чем это сегодняшнее благо может откликнуться ему в будущем.

Марта раздражённо хлопнула ладонью по колену:

– Хорошо, а что ты тогда предлагаешь? Если у нас попросту нет другого выхода? Мы же должны как-то бороться! Ведь ты сам говорил, что мы не сдадимся Империи, а кроме этого и Арагонны, нам остаётся только голодная смерть! И что, по-твоему, лучше?

Бирр устремил на неё непроницаемый холодный взгляд:

– Мы могли бы попробовать отправить кого-то в Реальный Мир за продовольствием…

– А кто среди нас настолько могущественен? Кто знает, как правильно открывать Врата? И кто, наконец, знает, когда они появятся в Кеблоно? Это может случиться через два дня, два года или вообще через два тысячелетия!

– Врата появятся здесь через четыре дня, – холодно ответил Бирр, – и мне нужно подсчитать наши запасы, чтобы…

– НЕ НУЖНО НИЧЕГО СЧИТАТЬ!! – выйдя из себя, заорала на него Марта.

Несколько раненых на постелях приподнялись, протирая глаза, снующие возле них врачи остановились и о чём-то зашептались. Но мальчик, у чьего изголовья они и сидели, даже не шелохнулся: он по-прежнему был в беспамятстве.

– Прошу тебя, Марта, веди себя немного поспокойнее, – отрезал Бирр, наградив её убийственным взглядом.

– Я не могу быть спокойной, когда ты несёшь такую чушь! – огрызнулась Марта. – Допустим, на эти четыре дня нам еды хватит. Но подумай, сколько времени наш посланник будет торчать в другом мире! Мы ведь ничего о нём не знаем!

– Договариваться с Арагонной опасно, она непредсказуема…

– Но еда из воздуха не появляется! – жалобно вскрикнула Марта. – Что будут есть наши граждане? Мы обещали им, что при нашей власти всё изменится, но если что-то и изменилось, то только в худшую сторону!

Заметив, что Бирр даже не слушает её и смотрит куда-то в другую сторону, она распалилась ещё больше.

– Ты можешь себе представить, сколько людей погибнет за это время, а всё из-за того, что ты всегда…

– Марта, тихо, – словно прижимая каждое слово каменным прессом, сказал Бирр, и некоторые нотки в его голосе показались ей угрожающими.

Она недоумённо распахнула глаза:

– Что ты сказал?

– Тихо. Вот что я сказал, – тем же тоном повторил Бирр, продолжая глядеть не на неё, а на больного мальчика.

Повинуясь какому-то странному притяжению, Марта тоже посмотрела на него. Похолодевшее сердце замерло у неё в груди, словно забыв, как следует стучать.

Ребёнок лежал на постели, разбросав руки в стороны. Опущенные веки уже начинали бледнеть, а губы утрачивали болезненную яркость. Его грудь под тонким одеялом уже не вздымалась, а из раскрытого рта не вырывался воздух.

– Он… умер… – прошептала Марта в неверии. – Почему… он… умер?

Этот вопрос был таким глупым… так просто было на него ответить, а она его всё равно задавала. Бирр медленно поднялся с колен и склонил голову в знак траура. Марта продолжала сверлить ребёнка невидящим взглядом, словно надеясь, что он сейчас откроет глаза и что-нибудь скажет.

«Ты – наш Солдат Справедливости? Теперь все мне будут завидовать, я тебя видел и с тобой разговаривал…»

«Теперь уже не будут…»

Храня траурное молчание, Марта тоже встала. Этот мальчик, такой маленький и ни в чём не виноватый, умер… А ведь он даже не знает, равно как и они все не знают, за что его убили. С высоты её роста он казался ещё более беззащитным, чем был, а всё потому, что на лице у него застыло выражение ангельского спокойствия и какого-то странного знания. Марте часто доводилось видеть это выражение на лицах мёртвых в лазарете. Она наклонилась над ребёнком и, осторожно высвободив из-под одеяла его руку, ещё странно тёплую и мягкую для трупа, молитвенно приложила ту к груди. Второй руки у мальчика не было – она заканчивалась несколькими сантиметрами ниже плеча. Страшная рана была торопливо забинтована какими-то тряпками.

Бирр осторожно повернул голову умершего прямо, и Марте показалось, что он, хоть его глаза и закрыты, пристально наблюдает за ними.

– Мир твоему праху, – торжественно прошептал Бирр и поклонился кровати с мёртвым в пояс.

– Да найдёт твоя душа успокоение среди равнин Магии, – в тон ему ответила Марта, тоже кланяясь.

А мальчик на кровати продолжал лежать, – больше его в этой жизни никто не побеспокоит. И Марте казалось, что в его разгладившихся чертах даже сквозит насмешка: ведь они говорили о загробном рае, не зная, существует тот на самом деле, или же он выдуман жрецами для того, чтобы людям было легче умирать.

«Будто бы умирать бывает легко…»

Марта стояла, как завороженная глядя на ребёнка. Она даже не заметила, что Бирр куда-то отошёл и потом вернулся, но не один, а с добровольной помощницей Кеблоно. Поклонившись кровати и пробормотав короткую молитву, она опустила верхнюю часть покрывала на лицо так, чтобы были видны только глаза, и откинула с трупа одеяло.

– Спасибо, – глухо сказала она сквозь ткань, – вы так помогли этому бедному малышу. Я уверена, что он был счастлив вас видеть. Всё это время он мечтал, чтобы вы пришли к нему.

– Скажи, – не следя за собственным языком, отчужденно спросила Марта, – к вам поступили лекарства, которые я присылала?

– Да, – откликнулась женщина. – Только Вы могли понять нас… Вы жили в нашем лазарете и знаете, как тяжело нам приходилось. Благодаря Вам наши больные хотя бы спят не вповалку и горячка к нам является реже.

– Не стоит… благодарностей, – тихо сказала Марта.

Твёрдая ладонь Бирра успокаивающе сжала её плечо:

– Идём отсюда, – позвал он её, – тебе не нужно всё это видеть.

* * *

Странно, что им удалось найти Кереная в кратчайшие сроки именно тогда, когда он был им необходим. Этот демон обладал ужасной способностью проваливаться сквозь землю, если его начинали искать. Разговаривать с ним не хотелось: и Бирр, и Ноули терпеть не могли Кереная, но оба по разным причинам. Бирра раздражал его высокомерный тон, и потому он не мог приравнять Кереная к тем униженным созданиям, против бесправности которых он боролся. Напротив, Керенай выглядел совершенно довольным жизнью и не нуждающимся ни в чьей помощи. Однако это создание спасло Марте и Ноули жизнь, за что Бирр был ему благодарен. И это же создание, если оно находилось в хорошем расположении духа, могло подать дельный совет.

На этот раз Керенай нашёлся в прохладном парке, расположенном в нескольких метрах от Дворца Самоуправления. Бирр первым заметил его: Керенай сидел на земле, внимательно наблюдая за скачущими невдалеке от него воробьями. Людям стоило сделать лишь шаг вперёд – и птицы разлетелись, а демон обернулся.

– Вы здесь, – удовлетворённо произнёс он, – а я всё ждал, когда же вы придёте.

– Ты опять читал наши мысли? – с укором спросил Бирр.

– Нет, – Керенай смотрел на них снизу вверх с таким же изучающим любопытством, с каким он смотрел на птиц до этого. – Но я знал, что вы придёте. Вы всегда приходите, если у вас возникают проблемы.

– Да, Керенай, у нас проблемы, – вздохнув, признался Бирр. – Нашим гражданам нечего есть.

Демон продолжал безразлично смотреть на них светящимися оранжевыми глазами.

– Поэтому, – осторожно продолжал Бирр, надеясь заметить за собеседником хоть какую-то реакцию, – мы подумали, что ты мог бы…

– Сотворить еду? – с надеждой вмешалась Марта. – Сделать… из ниоткуда, как ты всегда делаешь?

Но Керенай и на это ответил загробным молчанием. Помолчав так с мгновение, он раздражённо вздохнул, закатил глаза и отвернулся. Марта упёрла руки в бока:

– И как это понимать? Ты отказываешься? Керенай, отвечай немедленно, я…

– Меня всегда поражала необозримая плоскость людского ума, – фыркнул демон. – Вы считаете, что я могу вот так, просто щёлкнув пальцами, достать из «ниоткуда», как ты, мой отважный дружок, сейчас сказала, еду для твоих подданных?

Марта старательно закивала. Её глаза искрились надеждой. Бирр предпочёл промолчать: он уже понял, что их совместная выдумка была полнейшей глупостью, и ждал лишь того мига, когда Керенай уничтожит их сарказмом.

– Мои маленькие друзья, – вздохнул демон, оборачиваясь к ним лицом, – пришло время открыть для вас фундаментальный закон мироздания. Этот закон гласит, что ничего из ниоткуда не появляется. Всё, что я могу создать, – это результат перегруппировки мельчайших частиц, которые вы не видите. Это не может возникнуть из «ниоткуда», потому что «ниоткуда» и «ничего» не бывает. Даже в Небытии что-то, но есть, – и Керенай иронично улыбнулся.

– Так, значит, – Марта разочарованно посмотрела на него, – ты не поможешь нам?

– В данном случае я бессилен, – отрезал демон.

– Но люди хотят есть!! – взорвалась Марта и, подскочив к Керенаю, грозно заглянула ему в глаза. – Неужели тебе совсем их не жаль?! Неужели ты не можешь что-нибудь придумать?!

– Постарайся успокоиться, моя нетерпеливая подруга, – улыбнулся ей Керенай. – Полагаю, что проблема насыщения стоит не только перед твоими гражданами. Мы, духи, тоже давно сдерживаемся.

– И ты предлагаешь нам сдерживаться? – рассердился Бирр.

– Послушайте, – демон взглянул на них почти с гневом, – не стал ли этот голод результатом ваших просчётов и ваших ошибок? По вашей вине, мои дорогие друзья, а вовсе не по чьей-либо, ваши сограждане не могут найти себе еды. Вы не смогли организовать помещения для хранения хлеба – и хлеб сгнил; вы не уследили за деятельностью своих же чиновников – и они обворовали казну, а население оставили без муки. Скажите, неужели за это должен отчитываться я?!

Воцарилась затяжная пауза. Теперь уже Марта вполне в стиле Ноули злобно разглядывала сурово смотревшего на них демона, а Бирр пытался произвести в уме необходимые подсчёты, чтобы оценить масштабы надвигавшегося на них бедствия.

Вздохнув, Керенай вдруг смягчился.

– Что ж, – он сочувственно на них взглянул, – видимо, вы всё-таки не справитесь без моей помощи. Дэ Сэдрихабу, кажется, запутался во времени, поэтому мне придётся заняться вами самому.

Марта оскорблённо оттопырила губу.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю совсем немногое, – с добрым блеском в глазах ответил ей демон. – Я могу окружить Кеблоно защитной стеной, чтобы помогать Лиордану Эммиэлю оборонять его. С городом ничего не случится, пока вы будете пробиваться к озеру.

– Керенай… – утомлённо вздохнул Бирр, – ведь мы просили тебя не вмешиваться в наши мысли!

– Это сэкономило немало времени, а именно в нём вы сейчас нуждаетесь, – без тени смущения возразил демон. – Не беспокойтесь, вы можете положиться на меня.

Глаза Марты радостно засияли.

– Спасибо тебе… – прошептала она.

Керенай отреагировал совершенно непонятным образом: стрельнув в её сторону взглядом, он приложил ладонь к сердцу, словно принося какую-то клятву, и склонил перед ними голову.

– Всё ради тебя, отважная Сауновски. Мы тоже умеем быть благодарными…

* * *

– Сколько ещё можно ждать? – нетерпеливо осведомился вожак неварцев Бестиад, напряжённо вглядываясь в неприступную громаду Седьмого Креста и близлежащих холмов, на которых расположилось имперское войско.

Обернувшись к Лиордану, кочевник грозно спросил:

– Ты уверен, что они пробьются?

На лбу Лиордана собрались задумчивые складки.

– Должны, – коротко ответил он и опять принялся изучать небо, которое даже рассветало в кровавых тонах, словно предвещая жестокий бой.

Имперские легионы зашевелились, над их бугристой массой взвился горделивый штандарт. Под ним и сам Лиордан когда-то шёл в бой. Хрипло взвыли горны, в Кеблоно дробно застучали барабаны. Маршал Эстерстил Лиус, отличавшийся от других маршалов только цветом плюмажа, выехал вперёд: сегодня он руководил наступлением. Лиордан торопливо пробормотал:

– Сохрани нас Магия…

– Что ты делаешь? – удивился Бестиад, брезгливо оттопырив губу. – Молишься, что ли? Поверь, никакие молитвы тебя не защитят лучше тебя самого.

На крепостных стенах засуетились воины. Возглавляемые Калебом Кузнецом, они наставляли орудия, заряжали ружья, занимали свои позиции. Бестиад тоже поднялся и куда-то ушёл. Кеблоно приготовился к обороне, Империя построила ряды – и действо началось.

* * *

На восточной оконечности Кеблоно, в километре от крепостных стен, есть живописное ущелье, обрамлённое десятками стройных деревьев. Неподалёку от ущелья расположено небольшое озерцо, прозванное – никто уже не помнит, почему, – Серебряным Лебедем. Нет ничего особенного в этом озере, совсем ничего, если не считать мощной, полноводной и бурной реки Могучая Стрела, которая вытекает из озера и несёт свои воды к неспокойному Злому Морю. Злое Море названо так вовсе не из-за штормов или бурь, его якобы сотрясающих. Нет, по нему проложен путь в земли пиратов Арагонны, которых точно нельзя назвать добрыми людьми. И, чтобы Арагонна не вздумала мешаться в чужие дела и помогать осаждённому городу, Его Величество Кларк повелел поставить заградительный отряд возле озера.

Но трудны, дики и почти не хожены тропки, по которым можно пробраться к единственному выходу из кольца окружения, и потому ни Король, ни его маршалы особенно не беспокоятся, что тут кто-то может прорваться. Даже одному ловкому человеку тяжело будет взобраться на косогор, где расположились имперские части, а для войска революционеров, как считает имперское командование, это вообще нереально. Поэтому так беспечны караульные, поэтому их мало, поэтому здесь, в окружении красивейшей природы и полнейшей тишины, они спят, едят да режутся в кости, ибо больше заниматься им нечем. Тут всё равно ещё не видели ни одного кеблонца, и, честно говоря, сэр Полониус Чертерский, сын коменданта Кеблонской Крепости, которого повесили революционеры, не думает, что их враги тут когда-нибудь появятся.

Стоял тихий и морозный день начала зимы. Оголённые деревья трясли в синем небе своими заиндевевшими вершинами, сверху мерно сыпался колючий снег. Солдаты кружком расположились вокруг нескольких мерно горевших костров. Кто-то грел над огнём иззябшие руки, кто-то раскуривал трубку, кто-то полировал штыки или ружья. Настроение у всех омерзительное: на весь отряд было только три мага, и их усилий явно не хватало для того, чтобы обеспечить всем комфортное проживание. Поэтому имперцы злились, дрожали и на все лады честили Эстерстила Палковича, который и поставил их здесь на бессмысленный караул.

Начальник отряда тоже изрядно подувял за то время, что они в бездействии продержали в осаде никому не нужное место. Вначале он громко смеялся и разговаривал, сам сторожил лагерь на правах часового и заставлял делать это других, мечтал о том, как засадит в мешок несколько легионов строптивых кеблонцев и получит долгожданные знаки отличия… Но потом ему всё надоело: вначале омрачилось его лицо, после он реже стал ходить в разведку, назначать часовых и вообще следить за дисциплиной в лагере. Наконец, он наравне со своими солдатами стал резаться в кости и карты и требовать еды и вина у жителей соседних дружелюбно настроенных Евсаев. Короче говоря, имперцы совсем не думали о войне.

– Когда уже нас отсюда снимут, – ворчал Полониус, тряся в замёрзшем кулаке игральные кости, – надоело тут торчать без движения.

– Холодно, но зато не скучно, – философски рассудил его сосед в продранной солдатской шинели.

– Всё равно… – буркнул Полониус, – надоело, честное слово вам даю! Ну когда уже эти кеблонские бестии…

– Да бросай ты кости, хватит занудничать, – бесцеремонно оборвал его другой сосед, и Полониус, нисколько не рассуждая, швырнул кости на гладкую доску, заменявшую отряду игральный стол.

Несколько мгновений имперцы, склонившись над столом, изучали выпавшие сочетания. Наконец, сосед Полониуса справа, тот, что был в продранной шинели, торжествующе взвизгнул:

– Ха! Тройка! Не везёт, начальник!

– Опять проиграл, – меланхолически сказал солдат, сидевший прямо напротив командира. – Сколько ты там уже должен?..

– Пять империалов, – буркнул Полониус и, вытащив из кармана записную книжку, приписал названную цифру к своему длинному счёту. Пряча книжку обратно, он мрачно прибавил: – Ещё пять.

Несколько солдат разом поёжились и усерднее принялись дуть на руки. Заметив непорядок, Полониус решил воспользоваться остатками своих командирских прав и повелительно махнул рукой:

– Принесите кто-нибудь дров! Только не ходите поодиночке, вдруг эти предатели всё-таки объявятся?..

По приказу начальника несколько играющих с недовольными лицами поднялись из-за стола и поспешили вдаль: туда, где в синеватой дымке едва угадывались лесные вершины. А Полониус с товарищами, которых уже никак нельзя было назвать его подчинёнными, продолжили резаться в кости. Может, на это повлиял уход группки участников или нечто другое, но ему вдруг стало необыкновенно везти. Он выигрывал, радостно чертыхался и лихорадочно что-то черкал в книжечке. Его глаза возбуждённо сияли.

– Всё на кон… всё на кон… – шептал он и дрожащими от радости руками встряхивал тёплые кости.

Вдалеке раздался сухой, похожий на щелчок, ружейный выстрел. Верхушка одного из деревьев качнулась, и во все стороны с жалобными криками полетели птицы. Полониус Чертерский сразу швырнул кости на стол и вскочил, тревожно озираясь. Солдаты подхватывались на ноги следом, лихорадочно снимали с плеча ружья и нацеливали их туда, где послышался выстрел. Полониус попытался всех успокоить:

– Да что вы трясётесь, как лихорадочные, право слово! Наверняка кто-нибудь из этих неповоротливых остолопов нажал на курок случайно, вот и… – но он примолк под осуждающими взглядами солдат и вздохнул: – Да нет, это точно кеблонцы. Ну, ребята, давайте их встретим хорошо!

Имперцы успели только построиться – а из-за синей лесной границы вылетело, как рой потревоженных ос, облако всадников на чёрных тонконогих конях. От группы отделились три фигурки, явно предводители, которые помчались вперёд, понукая и подгоняя своё воинство дикими криками и залихватским свистом. С визгом и дымом полетели пули.

Полониус Чертерский закашлялся. Его голос прерывался, когда он гневно закричал своему отряду:

– ПАЛИ!!

Но в этом не было нужды: яростная перестрелка и так шла с обеих сторон. Кеблонский отряд стремительно надвигался на них, уже немало поредевший, но трём его предводителям не сделалось ничего, словно они были заколдованы. В отряде имперцев послышались крики и стоны: это сражённые выстрелами солдаты падали на снег. Среди его нетронутой белизны и истоптанной серости расползались кровавые пятна. У лесной границы, откуда выскочили нападавшие, тянулись алые следы и лежали трупы: лошади, люди, люди и лошади, кем-то потерянные ножны, шапка или пуговица, оторвавшаяся в пылу наступления.

Кеблонцы подскакали ещё ближе – теперь они напоминали грозовое облако, надвигающееся с неукротимым желанием мести. Полониус резко прокричал:

– НАЗАД!!

Имперцы бросились врассыпную. Дико храпя, раздувая ноздри и сверкая бешеными глазами, три чёрные лошади с размаху наехали на лагерь. Под их копытами наземь рухнули несколько палаток и пронзительно завизжали раненые. Полониус издал бешеный вопль и метнулся в сторону, чтобы не быть раздавленным также. Тщательно прицелившись, он выстрелил в одного из наступавших, возглавлявшего троицу. Но пуля, со звоном ударившись о воздух,…исчезла! Полониусу показалось, что сейчас он от удивления выронит ружьё. Его подчинённые кричали, бешено награждая врагов скорострельной очередью, однако трём предводителям кеблонцев ничего не сделалось. Засверкали штыки, мечи и шпаги. Имперцы быстро перестроились в плотное каре, готовые защищаться до последнего издыхания, однако Полониус уже видел, что это бесполезно. Дико ржали лошади, крики сотрясали воздух, прыгала земля под ногами, словно в землетрясении. Со всех сторон от него крутился какой-то уничтожающий водоворот из насмерть сцепившихся тел, а в ушах уже звенело и мысли путались…

Вдруг Полониус ощутил, как что-то больно впивается в его тело. Он пошатнулся, тщетно ловя руками воздух, и, всё ещё не понимая, что падает, рухнул на окровавленную землю без чувств.

* * *

Марта деловито вытерла ярко-красный клинок о полу своего плаща и, спрыгнув с лошади, пару раз прошлась по истоптанной, заваленной трупами полянке. Кругом валялись опрокинутые и изломанные палатки, похожие на груду грязного белья; у потухшего костерка лежала доска, а на ней – забрызганные алыми капельками игральные кости. Марий и ещё несколько людей следовали за Мартой, опознавая своих убитых среди чужих и оттаскивая их в отдельную кучу.