Темное небо. Книга четвертая. Легенда

Павел Некрасов

Темное небо. Книга четвертая. Легенда

1. Лабиринт

Костырев, 2009-04-17 (A.D.)1

– Снова метет, – прошептал Лазарев. Он держал рюмку водки. Вторая, накрытая ломтиком ржаного хлеба, стояла на столе Костырева. – Тошно мне, Олег! – он отвернулся от окна. – Как будто не Ванька умер, а я! И с того света вижу, кем был для людей и что обо мне теперь думают.

– Мне очень жаль, – отозвался Костырев.

– Да, – кивнул гость, – мне тоже. Все наши надежды, Олег. Вместе с ним умерли наши надежды… Я на балкон выйду? – он выпил и пробормотал: – Там сейчас хорошо.

 За окном кипела снежная круговерть. Еще вчера небеса обещали день ясный и теплый. Но на рассвете дохнуло холодом, и вновь завьюжило, и к обеду накрыло поселок густым снегопадом. Вскоре после того, как приехал гость.

– Я на балкон выйду? – повторил он.

 Олег оторвал взгляд от поминального прибора на столе:

– Конечно.

 Сергей открыл балконную дверь, и в кабинет хлынул прохладный ветер.

 Время подходило к полудню. Но казалось, что наступил вечер. Снегопад был таким густым, что высокие тополя по ту сторону дороги были едва видны.

 Лазарев прошел к перилам, поднял лицо к небу. Его волосы, его плечи, его вязаный домашний свитер и потертые джинсы на глазах покрылись снежными хлопьями. И так же на глазах следы от его туфель исчезли под выпавшим снегом. И на какое-то время он замер, словно ждал то ли ответ на свои мысли, то ли чудо, а потом вернулся в комнату. Его лицо и одежда были мокрыми от растаявшего снега. Он вытер лицо и произнес сдавленным голосом:

– Я любил его как сына, Олег. И он был моим сыном! Я люблю его мать, я люблю Вику, Олег. Иногда мне кажется, что другой жизни у меня не было. Как будто до них не было ничего… Олег, ему было семнадцать лет! Всего семнадцать… Я до сих пор не могу поверить… В голове не укладывается… Помоги мне, брат!

Его лицо было мокрым от снега. И непонятно было, плачет он в этот момент или нет. Олег протянул ему бумажное полотенце. Сергей вытер лицо и потянулся к бутылке.

 Олег не видел его со времен окончания школы. Знал только, что в свое время он почти спился. Но все же переломил себя и выбрался из трясины, в которой сгинули многие.

– Я боюсь, что она не выдержит, – продолжал говорить Лазарев. – Сын был для нее всем. Единственный ребенок. Она уже не сможет родить. Даже если мы решимся, она не сможет.

– А что говорит следователь?

– А что он может сказать? Для них Иван – наркоман! Для них все уже ясно, абсолютно все!.. Но он не был наркоманом, Олег! Все это ловко, очень ловко подстроено! И ты должен помочь нам. Помоги! И о деньгах не думай! Я заплачу вдвое. Втрое! Деньги – не вопрос.

– А если я выясню, что он употреблял наркотики?

– Нет! – мгновенно вскинулся Лазарев. – Нет, Олег! Он не был наркоманом! Я же тебе говорю – все подстроено! Ты должен мне верить, Олег… Ты должен мне верить.

– Хорошо, – кивнул Костырев и протянул ему бланк предварительного договора. – Но ты должен знать, во сколько обойдется один день моей работы. Накладные расходы оплачиваются отдельно. Если согласен, впиши свое имя, поставь дату и роспись.

 Лазарев, не читая, подписал договор. Олег включил записывающую аппаратуру и произнес:

– Начинаю видеозапись… – он открыл чистый блокнот. – Сегодня, семнадцатое апреля две тысячи девятого года. Заказчик: Лазарев Сергей Валентинович. Итак, Сергей Валентинович, первого апреля этого года в двадцать два часа десять минут ваш приемный сын Лазарев Иван Сергеевич был найден мертвым в глухой части парка Железнодорожного района. Смерть наступила в результате асфиксии верхних дыхательных путей. Рабочая версия следствия – самоубийство. Вскрытие показало, что незадолго до смерти Иван употреблял наркотик группы амфетаминов. Мотивы самоубийства неясны. Врагов у Ивана не было. Денежных долгов не было. Верно?

– Верно, – кивнул Лазарев.

– Сергей Валентинович, родные часто утаивают от следствия существенные факты. Боятся опорочить память покойного, либо скрывают собственную неблаговидную роль в произошедших событиях. Это тормозит ход следствия. Я должен спросить: нет ли таких фактов, которые вы сознательно скрыли от официального следствия? Подчеркиваю: скрыли от официального следствия.

– Конечно, нет! – вскинул голову Лазарев и снова стал похож на буйного, почти неуправляемого подростка, каким Олег запомнил его со времен юности. – Нам нечего скрывать, и Иван был не из таких!.. – он осекся и несколько мгновений сидел, сжав зубы. – Он не был проблемным, Олег, – наконец произнес он. – Если бы ты его знал, не задавал бы таких вопросов. Парень знал, чего хотел и чего не хотел. А он хотел жить и хотел для людей дома строить. И хотел деньги этим зарабатывать. Это была его жизнь, его мечта… Когда нам сообщили о его смерти, мы решили, что это чья-то глупая шутка.

– Стало быть, есть люди, которые могли так пошутить? – подытожил его слова Олег.

– Было первое апреля, – ответил Лазарев. – И само собой Иван ссорился в школе, и не только с одноклассниками, но и с учителями. Потому что был самостоятельным и зрелым! Несмотря на молодость, он был зрелым человеком с собственными суждениями.

– Девушка у него была?

– Да, наша соседка Катя Никольская. Очень хорошая девочка. Мы с Викой думали, что они поженятся. У него было много друзей. Олег, я же говорю, его любили и уважали. Почти никто не верит, что он сам в петлю залез… Я совсем забыл! – он протянул ему фотографию темноволосого, крепко сбитого парня. – Таким он был.

 Олег взял снимок.

– Я не понимаю, почему это случилось?! – с болью в голосе произнес Лазарев. – За что нас так?! За что?

– Сергей Валентинович, вернемся к его друзьям. Мне нужны фамилии тех, кто может знать об Иване больше других, – Олег положил фотографию на стол.

– Саша Карманов, – спустя несколько мгновений отозвался он. – Это его одноклассник. Они и дальше собирались вместе учиться. Наверняка Миша Лапин. Он иногда приходил в гости. Наверное, самые близкие из друзей.

– Пасынок доверял тебе? – Олег сделал в блокноте несколько пометок. – Он был с тобой откровенен?

– Олег, он меня папой называл, – после недолгого раздумья ответил Лазарев. – Он знал, что я не его отец, но называл меня папой. Ты знаешь, я тоже с отчимом вырос. И знаешь, как я жил.

– Я помню об этом, – кивнул Олег. – Хорошо, переиначу вопрос. При возникновении денежного долга, к кому бы Иван обратился: к тебе, к матери или к кому-то еще?

– К дяде, к Никите Лужину, – после краткого размышления ответил он. – Но у него не было долгов! Иван по краю не ходил никогда. Олег, ты выясни все. Ты выясни, кто его убил! Ты мне эту сволочь найди! А я накажу его по-своему!

 Олег некоторое время разглядывал его. Потом встал и отошел к окну. Снегопад закончился, снежинки еще пролетали в воздухе, но уже был виден вдали берег, само озеро и лес на другой стороне. Переполненное вешними водами озеро было темным, а лес и берега сияли свежей снеговой белизной.

– Сергей, я надеюсь, ты не собираешься сделать какую-нибудь глупость? – Олег закурил и посмотрел на него.

– Ты его сначала найди, Олег! Найди! – Лазарев снова стал похож на буйного подростка. – А разбираться потом будем! Ты мне его найди, брат!

– Хорошо, – кивнул Олег. – Об этом поговорим позже. Итак, у вас не было друг от друга секретов?

– Конечно, были! Олег, как без этого?! Но он уже не расскажет… – Лазарев снова осекся и потянулся за бутылкой.

– В каком состоянии сейчас находится твоя жена? Я могу поговорить с ней?

– Плохо ей, – отозвался Лазарев, выливая остатки водки. – Но поговорить можешь. Зачем бы я к тебе приехал тогда?.. Спи спокойно, – он выпил и помолчал немного. – А ты неплохо устроился. Я всегда знал, что в нашем классе ты самым умным был. Когда пацаны на пьянках тебя ментярой обзывали, я им рога отшибал! Потому что ты всегда мужиком был, Олег. Вот таким! – он продемонстрировал свой пудовый кулак. – Ты мне, брат, помоги. Я устал уже думать, и боль эту я устал носить… Олег, я по вахтам мотаюсь, месяц – дома, месяц – там. Мне двадцать девятого числа уезжать, а я боюсь Вику одну оставить! Боюсь я, брат! Уеду на вахту, а она с собой что-нибудь сделает… Ты мне найди гаденыша, а за мной не заржавеет. Сам знаешь, я слово свое держу!

 В этот момент мобильный телефон Костырева загудел и от вибрации съехал в сторону.

– Извини, – Олег прижал трубку к уху. – Здравствуйте, Софья Адамовна… Нет, у меня появилось срочное дело… Поговорим об этом позже… Разумеется… Думаю, на это уйдет несколько дней… До свидания, – он убрал телефон в футляр на ремне и остановил видеозапись. – Едем к вам, Сергей. Время – дорого!

 Но на крыльце они задержались. Потому что Светлана вышла проводить Олега, и Лазарев разговорился с ней, хотя до этого дня знакомы они не были.

– У Олега всегда все ровно шло, а у меня наперекосяк! – говорил он, взяв ее за руку. – А я его с детского сада знаю. Веришь, нет?! И в школе мы за одной партой сидели. Помнишь, Олег?

– Помню.

– Я тоже, – улыбнулся Лазарев. – А лет-то после этого сколько прошло! Господи! Я уже все забыть должен, но помню. Зачем?.. И я не думал, что встречусь с вами вот так. Вообще, не думал, что когда-нибудь увижусь с Олегом.

– Сергей, мне так жаль, – Светлана погладила его по руке. Говорила она немного в нос, была простужена. – Передай от меня привет жене. Мы не знакомы, но все равно передай от меня привет.

 В этот момент в просвет среди снеговых облаков брызнуло солнце. Светлана зажмурилась и чихнула:

– Простите, – она прижала носовой платочек к лицу и слегка покачнулась.

 Олег обнял ее за плечи и отвел в холл.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Может, маме позвонить?

– Не нужно, – улыбнулась Светлана. – Со мной все в порядке. Езжай, Олег, он тебя ждет. Помоги им, – она оглянулась на гостя.

Лазарев снова поднял лицо к небу и замер, словно до сих пор ждал ответ на свои вопросы. Он был таким высоким и массивным, что напоминал памятник.

Вика Лазарева сидела на диване в гостиной. Она с места не сдвинулась и осталась совершенно безучастна, когда они приехали.

– Ты пока раздевайся, а я сейчас, – Лазарев скинул кроссовки и прошел в гостиную.

Через мгновение Олег услышал, как он негромко бубнит, разговаривая с женой:

– Вика, ну нельзя же так. Нельзя… К нам Олег приехал. Он хочет поговорить с тобой. Вставай, милая, ты должна познакомиться с ним. А я пока чай заварю. Ты ведь со вчерашнего дня ничего не ела.

– Сережа, я ничего не хочу, – отозвалась она на его увещевания.

Голос у нее был слабый, если бы в этот момент Олег снимал пальто, он бы наверняка не расслышал ее.

– Вика, Олег поможет нам. Это такой парень! Я ведь тебе рассказывал о нем, – продолжал говорить Сергей. – Вставай, Вика. Вставай! Сейчас я чайник вскипячу. Я вечером в магазин сходил, булочек твоих любимых купил.

– Да, оставь же ты меня в покое… Я ничего не хочу…

– Здравствуйте, Виктория Павловна! – Олег на мгновение замер в дверях. – Я Олег Костырев. Я хочу помочь вам, – он сел на диван рядом с ней. – Вика, с вашим мужем я в одном классе учился. За одной партой сидели.

– Я знаю, – кивнула она.

 Олег сделал Сергею знак оставить их наедине. Тот замешкался было – такого уговора между ними не было, но все же вышел из комнаты. Олег встал с дивана и подошел к окну. Двор был покрыт свежим снегом: детская площадка, машины, скамейки и козырьки над подъездами. Только следы от машин да следы от человеческих ног темнели в проталинах на дороге. Двор стремительно пересекла ватага школьников лет десяти. Они на бегу лепили снежки, швыряя их друг в друга и во что ни попадя. Олег представил, как Вика так же стояла возле окна, дожидаясь сына из школы. Он крепко сжал челюсти и оглянулся на нее:

– Вы можете показать мне комнату Ивана?

– Зачем вам это, Олег? – она подняла на него темные, выплаканные глаза. Горе иссушило ее. Она давно не пользовалась косметикой и оделась кое-как, во что под руку попало. Но даже сейчас производила впечатление женщины привлекательной и моложавой. – Зачем это вам? Ванечку уже не вернуть. Никто мне не вернет сына.

– Да, – кивнул Олег. – Но Сергей боится за вас и переживает. И ему не легче, чем вам. Вика, ему сейчас не легче и не проще. Вика, я понимаю, что причиняю вам боль. Но пройдет время. Если вы переживете эти дни и останутся у вас силы, вы попытаетесь жить дальше. И это правильно. Мы должны жить. Но что, если зло останется безнаказанным?.. Ведь вы верите, что Иван на такое не был способен.

– Но ведь так не бывает, Олег, – в ее голосе наконец вспыхнула искра жизни. – Бог все равно накажет виновного! А иначе и быть не может! Мой сын еще вернется! Он хотел сделать так много, но его остановили.

 Олег какое-то время смотрел на нее. И она так же, не отводя взгляда, смотрела в его глаза.

– Вы выглядите усталым, – неожиданно сказала она. – Оставьте меня в покое. Лучше отдохните. Отдохните с семьей.

– Сейчас не обо мне речь, – отозвался Олег, и после его слов в комнате повисло молчание. – Нескромный вопрос, Вика, – сказал он спустя полминуты. – Сколько вам лет?

– Тридцать четыре. Мне восемнадцати не было, когда я родила.

– Вас отговаривали?

– Подруги, – кивнула она. – Подруги отговаривали. Но мама сказала: «Рожай!». Она сказала: «Я вас подняла, и твоего ребенка мы на ноги поставим».

С кухни донесся свисток закипевшего чайника.

– У вас замечательная мама, – улыбнулся Олег.

– Да. Жаль, что ее больше нет.

– Простите, я не знал.

 Лазарев с подносом в руках замер перед дверью. Он слышал приглушенные голоса Вики и Олега. Его жена уже больше недели не разговаривала ни с ним, ни с гостями, отделываясь от всех односложными фразами. Олег сумел разговорить ее. Сергей помедлил, не зная, как поступить дальше. Но все же толкнул дверь ногой и зашел в комнату.

– А вот и я! – нарочито бодрым голосом произнес он. – Олег, придвинь к дивану столик. Прошу! – он поставил на него поднос с чашками горячего чая и блюдом со сдобой. Улыбнулся, глядя на жену и уже понимая, что нарушил их беседу раньше времени. – Угощайтесь, чем бог послал!

– А мы только что вспоминали маму Виктории Павловны, – сказал Олег.

– Теща золотым человеком была, – улыбнулся Сергей. – Олег, ты присаживайся. И я с вами за компанию чайку выпью.

– Я не буду, – покачала головой Вика.

– А я не откажусь, – Олег взял чашку с ароматным хорошего цвета чаем и подцепил с блюдца кружочек лимона. – Если не секрет, вы в каком году познакомились? – посмотрел он на Вику, и Лазарев тоже перевел на нее взгляд.

– Ване шесть лет было… – начала говорить та, но внезапно осеклась. – Да, мы познакомились в девяносто девятом году, – и она вновь стремительно ушла в себя, как в трясину провалилась в безразличие и к самой себе, и к окружающим.

 Она сидела с краешка дивана. И Олег понимал, как трудно будет выцарапать ее из лап смерти. Он попытался снова разговорить ее, но теперь и ему Вика отвечала односложно и с неохотой, отделываясь лишь: «да», «нет» и «не знаю». Он пару раз отхлебнул из чашки и поставил ее на столик.

– Сергей, я хочу осмотреть комнату Ивана. Вика, вы не против?

– Нет.

– Очень хорошо, – кивнул Олег. – Вика, вы не составите мне компанию?

– Нет.

 Он поднялся с дивана, Лазарев встал вслед за ним, поцеловал жену, прошептал ей что-то на ухо. Но и к нему она осталась безучастна.

– Жаль, что я рано зашел, – повинился Сергей, прикрыв за собой дверь. – Ты почти разговорил ее.

– Сейчас невозможно угадать ее реакцию на слова и действия посторонних. Сейчас даже ты для нее посторонний. Что уж обо мне говорить? Любопытно, – Олег окинул взглядом комнату. – Иван сам занимался оформлением?

– Да, все сделал сам. Приносил книги из библиотеки, делал по ним чертежи. В интернете что-то все время искал.

 Стены в комнате Ивана были завешаны рисунками самых известных и величественных зданий и архитектурных ансамблей, рассечениями пространственных фигур и этюдами Леонардо да Винчи.

– Среди них есть собственные чертежи Ивана? – спросил Олег, еще раз оглядывая убранство комнаты.

– Нет, что ты, – улыбнулся Сергей. – Все это он называл шедеврами. А свои рисунки Иван держал здесь и в шкафу, – он открыл стоявшую возле письменного стола тубу с чертежами пасынка. – Здесь все, что он хотел построить. Я ведь говорил, что он хотел строить дома.

– Сергей, я могу взглянуть на вещи Ивана? Может быть, найду его записи.

– Да ради бога! – энергично кивнул тот. – Ты же за этим и приехал!

– Сергей, я должен остаться один, ты только компьютер включи.

Лазарев включил компьютер и вышел из комнаты.

 Олег проводил его взглядом и снова замер, оглядывая стены комнаты. Спустя минуту сел за компьютерный стол, провел пальцем по стопке компакт-дисков, выдвинул ящик с бумагами. Чертежная доска стояла рядом. На нее зачем-то тоже накинули черный платок, как на зеркало в коридоре. В углу стоял невысокий массивный шкаф со стеклянными дверцами. Он был забит рулонами чертежей. Олег вынул из ящика несколько тетрадей большого формата.

 Почерк у Ивана был каллиграфическим. Наверняка он немало времени потратил, чтобы добиться в письме такого изящества. Олег пролистал несколько тетрадей, но ничего интересного среди записей не нашел. Это были довольно рутинные описания того, что Иван прочитал, узнал в школе, какие сделал наброски и чертежи. Записи пестрели математическими расчетами, геометрическими рисунками и малопонятными для непосвященного схемами. Олег уже без особого интереса выложил из ящиков все содержимое. Пока что его внимание привлекла только записная книжка с номерами телефонов друзей и знакомых Ивана. Он сунул ее в карман и только после этого занялся компьютерной базой данных. А здесь было несметное количество фотоснимков, схем, рисунков, эскизов и книг по архитектуре и градостроительству. Олег порылся в скрытых папках и файлах. Но и в них не нашел ничего предосудительного.

 Он еще какое-то время запускал поисковую систему с фразами типа: «Дневниковые записи», «Секретные материалы», «Top secret». Но спустя несколько минут понял, что это ни к чему не приведет. Он так и не смог найти личных записей погибшего, а они смогли бы прояснить многое. Олег еще несколько минут проверял места вероятных тайников, в них могли оказаться как записи, так и наркотики. Но не нашел ни того, ни другого.

– Однако же титан… – наконец задумчиво пробормотал он, понимая, что упускает из виду что-то лежавшее практически на поверхности.

 Он откинулся на спинку кресла и принялся медленно крутиться на нем, оглядывая комнату. Спустя минуту дверь приоткрыл Лазарев.

– Сергей, – окликнул его Олег. – Вы что-нибудь забирали отсюда?

– Нет, я ничего не брал, – ответил тот. – А Вика, может быть… Точно не знаю. Я сейчас разбужу ее и спрошу. Она задремала.

– Не нужно, – Олег встал с кресла. – Я посмотрю сам, если ты не против?

– Конечно, нет, – Лазарев пропустил его в дверях. – Ты что-нибудь нашел?

– Нет, – Олег сразу же прошел в спальню Лазаревых.

Вики здесь не было. Но на прикроватной тумбочке лежала толстая тетрадь в кожаном переплете. Она оказалась тяжелой, как кирпич. Олег пролистнул ее одним движением, перекидывая по несколько десятков страниц. Примерно до половины они были исписаны незнакомым бисерным почерком, а после уже шли записи каллиграфически совершенные.

Как оказалось, он нашел записи Никиты Лужина. Они не были дневниковыми. Скорее всего, Лужин намеренно сделал их для племянника и начал делать записи, когда мальчику едва исполнился год. А когда Иван подрос, он подарил ему тетрадь на двенадцатый день рождения. Но первую запись Иван сделал в ней, когда ему исполнилось шестнадцать.

 Олег вплотную придвинулся к столу и углубился в чтение. Он слышал, как Сергей несколько раз осторожно приоткрывал дверь, смотрел на него и снова уходил в гостиную.

 Спустя полчаса Олег оторвался от чтения и осторожно закрыл тетрадь. По крайней мере, теперь он понимал, что погибший подросток не был самородком. Своим образованием и устремлениями он должен был не семье и не школе, а своему дяде – Никите Лужину. Олег захватил тетрадь и прошел в гостиную.

 Сергей читал газету. Вика дремала, положив голову ему на колени. Лазарев был в очках, но при появлении Олега проворно убрал их в карман рубашки, словно стеснительный пятиклассник. Олег сел в кресло рядом с ним и произнес вполголоса:

– Сергей, я нашел кое-что любопытное. Мне нужно тщательно изучить эти записи.

– Забери их, если нужны, – так же полушепотом ответил тот.

– Но я не нашел личный дневник Ивана. А он должен быть.

– Значит, у него не было дневника, – покачал головой Сергей. – Он все время что-то записывал, но от нас ничего не прятал.

– Но это не факт, – сказал Олег.

– Олег, он ничего не прятал от нас.

– Это правда, Олег, – Вика приоткрыла глаза. – Ему нечего было скрывать. Это правда, – повторила она.

– Разумеется, я могу ошибаться, – кивнул Олег. – Но отсутствие дневника мне тоже придется доказать. Но я уверен, что ваш сын делал заметки только для самого себя.

Он встал и снова подошел к окну. Двор был залит солнцем, но снег не таял. Время подходило к пяти часам вечера.

– Не знаю, как вы, а я иду греть чайник! – во весь голос сказал Лазарев. – Олег, ты ведь от супа не откажешься?

– Откажусь.

– А я, пожалуй, и супца похлебаю!

С этими словами он ушел на кухню.

– Это ваша квартира? – Олег продолжал смотреть в окно. – Вернее сказать, эта квартира – ваша личная собственность?

– Что это за вопрос? О чем ты вообще? – в ее голосе безразличие вновь сменилось осознанным чувством.

– Вика, расскажите мне о сыне. Сергей проводил с ним намного меньше времени, чего-то он просто не знает. Я думаю, вы утаиваете какую-то часть правды.

– Олег, прекратишь ты наконец?! – уже с вполне осязаемым негодованием спросила она.

 Он улыбнулся и посмотрел на нее через плечо:

– Хорошо, тогда расскажите мне о брате. Я познакомился с его записями. Честно говоря, не знаю, что и думать. Он не страдает нервными расстройствами?

– Олег, это уже не смешно! – почти выкрикнула она.

– Простите меня, Вика. Меньше всего мне хочется причинять вам боль, – он отвернулся от окна. Лазарева сидела на диване. Ее лицо порозовело, а на щеках пылал румянец. – Но я уверен, что в окружении Ивана был человек, который знал о нем, если не все, то многое. Скорее всего, это именно ваш брат… Вы ведь тоже читали его записи, и читали записи сына. Я должен встретиться с Никитой. Думаю, он может многое разъяснить. Если пойдет на разговор, конечно…

– Знаете, что?! – перебила его Лазарева. – После сегодняшней встречи я неожиданно поняла, что даже сейчас после всего… Понимаете, после всего!.. Мне за своего ребенка придется бороться!

– Очень хорошо, – улыбнулся Олег. – Давайте сделаем это вместе.

– Не понимаю, – она ожила прямо на глазах. – К чему все это? К чему ваши скользкие слова и намеки? Почему бы вам не оставить нас в покое?

 На кухне свистнул чайник. Спустя несколько минут Лазарев замер возле двери гостиной с подносом в руках. Из комнаты доносились громкие голоса Вики и Костырева. На этот раз они спорили. И на этот раз Сергей вернулся на кухню. Он сидел за столом, отхлебывал из чашки горячий чай и что-то нашептывал, словно молился.

– Олег Дмитриевич! – окликнул его высокий темноволосый мужчина.

В руке он держал собачий поводок. Возле его ног крутилось волосатое, пучеглазое существо, в котором едва угадывалась собака.

– Вы – Лужин? – спросил Олег.

– Да, приятно познакомиться, – мужчина протянул для пожатия руку. – Стало быть, я не ошибся. Вы выделяетесь из толпы, – он сделал небольшую паузу, должно быть, для ответного комплимента, и продолжил: – Я ждал вас. При всей энергии, которую излучает муж сестры, ему не хватает сообразительности.

– А почему вы не обратились к услугам детектива?

– Олег Дмитриевич, я не вижу в этом особого смысла. Хотя сестра в телефонном разговоре попросила помогать вам во всем.

– Но вы попеняли на Лазарева, – заметил Олег.

 Лужин слегка усмехнулся:

– Олег Дмитриевич, поднимемся ко мне или вы предпочитаете беседу на свежем воздухе?

– Давайте поднимемся к вам.

 Жил Лужин в одной из высоток на окраине Юго-западного района. Это было довольно спокойное и удобное для жизни место. Из окон квартиры открывался вид на покрытые хвойным лесом холмы, которые испокон века назывались Веселыми Горками. Вопреки ожиданиям, его квартира выглядела заурядной. По крайней мере, после прочитанного в альбоме Олег ожидал увидеть интерьер то ли восточного храма, то ли сумеречных апартаментов, напоминающих жилище Валентина Романова. Но это была обыкновенная, с комфортом обставленная квартира состоятельного человека.