Хроники Нового Света: Пути Абсолюта. Акт 1

И, наконец, седьмая заповедь: Однажды ступивший на территорию Детройта – отныне вечное дитя Детройта.

Здесь долго объяснять не нужно. Если тебе посчастливилось пройти проверку, и ты стал почётным гражданином города, нельзя просто так покинуть ВД и сказать: «Я больше не соблюдаю заповеди». Ты навечно помечен порядками города – зыркнешь в его сторону, будучи нарушителем, как тебя повяжут по рукам и ногами, дабы суд был справедливым и преждевременным.

Отходя от темы, скажу, что по мере углубления в историю Возродившегося Детройта всплывает немало пробелов и несостыковок. Главы четырёх кланов «Старейшины» бережно относятся к летописям криминал-града и не позволяют внешнему миру лезть куда не следует. Оланреоуджу хотел поднять один из самых бедных городов планеты на новую ступень эволюции, и пусть всё пошло не по плану, но у него получилось. Никаких билбордов, статей в газетах и упоминаний из уст Хендрикса и подобных – лишь дурная слава, тянущаяся ядовитым змеем по карте Мичигана. Сотни хотели покорить Детройт, тысячи мечтали стать частью величия и миллионы его боятся.

Однако, несмотря на страшный риск, мудрый покровитель Харви Молза избрал самую противоречивую точку планеты в качестве убежища, и Дети Санриз верили ему всем сердцем.

Дамы и господа, пристегните ремни – это начало рассказа о Возродившемся Детройте.

***

В дешёвом мотеле на пути к Детройту, за стенами уборной комнаты, запахи коей напоминали омерзительный смрад канализации, полз окружённый тьмой маленький представитель царства насекомых. У него не хватало одной лапки, но он упорно двигался на свет к отверстию в обшивке, перебирая пятью конечностями. Ритмичные звуки снаружи привлекли его внимание, и любопытная натура так и требовала взглянуть, что же там такое. Быть может, угощение или новый знакомый? Предстояло узнать…

Страшная травма ни капли не стесняла крошечного хитреца – он привык жить с тем набором добродетели, кой ему выдали высшие силы. Расстояние до цели уменьшалось всё быстрее и быстрее, пока потешная физиономия с глазами-бусинками не очутилась за пределами тени, освещённая тусклой лампочкой на хлипком проводе.

Что же он увидел?

Девушка восточной наружности, утирая слёзы и еле сдерживая гневные позывы, отстригала свои смоляные волосы мечом. Она нещадно обрубала локоны, падающие в раковину словно с чувством непомерной вины – снова и снова, до тех пор, пока от бурных рек черноты не осталась укороченная причёска каре, слегка неровная с правой стороны. Отвергнутые волосы отправились в жёлоб, их остатки небрежно смахнули с меча, а затем вытерли его лезвие о полотенце, висевшее на дверной ручке. Воительница сделала глубокий вдох, посмотрев на себя в зеркало, и ощутила обманчивое удовлетворение.

Ей хотелось сотворить с собой хоть что-то, ведь наказание за проигрыш в битве с Ферзём казалось невесомым: всего одна рана и та прекратила кровоточить. Удары током почти не сказались на работе организма, и элементарный вывод напрашивался на рандеву с логикой: Кейл атаковала так, чтобы не убить.

– Хоть космы теперь не будут мешать сражаться, – молвила артистка по имени Таннели Саат. – Убожество! Слабачка! Дура! Твоих навыков недостаточно для победы над Ферзём. Элизабет – сильный противник, и ты её недооценила. Где теперь Мэтт?! Жив ли он и что мне сказать Джеффу?! Он зависит только от меня и… НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! Нельзя сомневаться – Саммерс жив!

Схватившись за голову, готовая вновь пуститься по дороге слёз, Госпожа Зеркал заметила упомянутого жучка, всё это время не сводившегося с неё глаз.

– А ты кто, малыш? Почему у тебя пять лапок?

Мягкая ладонь девушки приблизилась к насекомому, и оно, ничего не страшась, устроилось на ней, как у себя дома. Перебегая от пальца к пальцу, кроха приветствовала новую знакомую.

– Какой необычный и большой, – прошептала Саат. – Ты тоже искалечен жизнью? Судьба нанесла тебе такие увечья, но ты всё ещё не сдался. Пятипалый, ты вышел ко мне, чтобы поддержать?

Он радостно застрекотал и сел на запястье Таннели.

– Да уж… У нас у всех есть раны… Нельзя избавиться от них – можно лишь посмотреть вперёд и сказать себе: «Не сдавайся». Если ты крепко стоишь на ногах, значит, я должна. Может быть, пока что моих сил маловато для победы, но скоро всё изменится. Я знаю, что я должна сделать и кого должна найти. Говорят, он плохой человек… Такой нам сейчас и нужен: тот, кто не побоится замарать руки в крови. Спасибо тебе большое, жучок… Ты меня не понимаешь, но тебе удалось приподнять мне настроение.

Благодарная и воодушевлённая владелица Кибо-Нимитта отпустила насекомое, посадив его у отверстия в стене. Она внимательно смотрела, как её новообретённый приятель шагает ко входу, сохраняя достоинство и внутреннюю мощь. Если даже такому крохе удалось найти путь абсолюта, то наша воительница была просто обязана отыскать свой.

Он ждал неподалёку: возлюбленный Джеффри Алан Палмер рассуждал про себя в пикапе Раптор. Никто не мог услышать его слова, от того боль в сознании резонировала с удвоенной силой:

– Я сплю сейчас… Такого не может быть – это всё нереально. Мэтт исчез, не оставив и следа. Он спас нас, пропуская пространство сквозь пальцы. Елена это имела в виду, когда умирала. Каким-то образом ей было заранее известно, чем всё закончится, и она просто выдала нам эту тайну. Блядь… Блядь, почему! В чём смысл этого всего?! Я чувствую своего друга рядом! Чувствую его дыхание, слышу голос и вижу глаза, но на самом деле его рядом нет! Мэтт, старик, ты оказался отмеченным и даже не знал об этом… Никто не знал, кроме Елены! Это немыслимо! Как такое вообще можно пережить?! Как Таннели держится после увиденного?! Моё превращение в зверюгу не вызывало таких эмоций! Это просто мелочь по сравнению с исчезновением Мэтта!

Палмер припал к спинке пассажирского сиденья и взялся лапами за свою кошачью морду, будто человек.

– До чего же я бесполезный балласт! Никакой от меня пользы – только проблемы! Сука, Неубиваемый Человек самый уязвимый из всех! Его надо защищать круглыми сутками, пока остальные варятся в дерьме!

Высунув язык, мой друг отдышался и повёл мысли обо мне чуть дальше:

– Мы с Танн так спешно свалили из порта, а вдруг Мэтт вернулся? Мы даже не проверили, просто убежали и всё! Грёбанная кошачья голова, вот ты кто! Почему все важные вещи пролетают мимо?! Они такие мелкие, что их хрен заметишь! Если бы я отвлёкся на просьбу Саммерса перед выступлением с пумой, всё было бы в миллион раз проще! Это я во всём виноват!

– Винишь себя? – угадала Таннели, устроившись на водительском сиденье. – Не знаю, каким образом, но иногда я догадываюсь, о чём ты думаешь.

Растерянный Палмер убрал лапы от лица и посмотрел на любимую девушку, сменившую имидж.

– Что ты натворила с волосами? Блин, как её спросить?

– Волосы я обрезала, чтобы не мешали во время боя. Ты об этом спросил, да?

Палмер утвердительно кивнул.

– Ах, хоть что-то я понимаю… Нам надо ехать, Джеффри. Нельзя надолго останавливаться. Я планирую просидеть за рулём всю ночь. Ты не против, если я буду говорить с тобой всё это время? Я спрашиваю, потому что не хочу тебе мешать. Вдруг ты спать хочешь.

– Говори, дорогая. Говори сколько хочешь, – промыслил он, прикоснувшись к ладони Саат.

– Спасибо. Правда, для меня это очень важно… Нам многое нужно обсудить, и лучшего момента не подобрать. Поехали, нам пора в путь.

Госпожа Зеркал завела машину и развернулась, продолжив путешествие до города преступников. Пока пейзажи за окнами скоротечно сменяли друг друга, образовалась подходящая обстановка для монолога. Ведь Палмер мог только слушать… Это и было нужно Таннели: чуткий зритель, готовый наблюдать жуткий спектакль её сомнений. Первые пятнадцать минут салон авто полнился молчанием, но, когда в памяти Саат всплыли воспоминания о давней поездке в Детройт и устоях аугментированного города, слова нашлись сами:

– Знаю, и без того много новых лиц в последнее время. Мы узнали Харви, его дворецкого, Новый Свет, Айлин… Тебе тоже кажется, что это перебор? Я не фанатка близких знакомств, но жизнь принуждает. Иногда встречаются даже хорошие люди… Например, Джеймс – неплохая девчонка. Интересно, где она сейчас?

– Да, деваха прикольная, – подтвердил Палмер. – Она здорово поднимала нам настроение.

– Как бы мне не хотелось, нам нужна помощь, Джеффри. Одна я это всё не вытащу.

Проскочив на красный свет, Таннели убавила скорость. Её движения были безукоризненно чёткими – она знала, что делает, и, не отвлекаясь от дороги, рассуждала:

– Сколлетти и Молз пропали – мы сейчас сами по себе. Я долго думала и готова признать, что Денис прав во всём… Он выбрал семью, и мы обязаны последовать его примеру, а для этого требуются союзники, не заинтересованные в деталях конфликта. Есть человек, про которого слагают легенды. Он настолько хорош в своём деле, что даже Новому Свету с ним не сладить.

– Серьёзно? – удивился Палмер. – Звучит интригующе… И где же нам найти этого человека, Танн?

– Тебе интересно, где его искать, не так ли? О да… Я знаю это место! О нём слышал каждый, кто побывал в Детройте. Бар «Пунцовый рубец» – точка сбора всех киллеров аугмент-сити. Туда приходят те, кого боятся упоминать вслух. Имена тамошних завсегдатаев вызывают дрожь в коленях у худших из худших, а тот, кого я хочу привлечь, – ужаснейший из ужаснейших. Во всяком случае, такова молва…

Снова красный светофор на пути и снова бунтующая педаль газа вжалась в пол.

– Его подвиги называют легендарными, а мастерство боя исключительным. Он наш шанс на победу и придётся тщательно подбирать слова, когда мы окажемся в баре. Тебе будет не трудно…

Впечатлённый многообещающим описанием, Неубиваемый Человек ощутил успокоение. Не каждый день Таннели рассказывала о ком-то, буквально источая энтузиазм. Её надежды имели определённый вес и требовали соответствующего отношения – просили о тёплом дуновении веры моего лучшего друга.

– Давай просто прикинем общий расклад? – подначила Саат. – За нами охотится электрическое чудовище…

Вмиг Палмер собрал в голове образ Элизабет Джоан Кейл – её неоновый взгляд, что предрекал гибель всему живому.

– Бесчувственный отморозок…

Следом за бестией, Саат вспомнила Оззвальда Колда – холодный айсберг, лишённый сострадания и страха.

– Оголтелый гринписовец…

А потом – и Майлза Уоррена Блэка, мотивированного бесконечной гонкой – призраком отца, тлеющего над костром прошлого.

– И бронированный убийца, жаждущий моей крови!

Последним Госпожа Зеркал упомянула Поляриса, опьянённого спортивным интересом и желанием стать лучше.

– Но даже они не остановят нас, Джеффри. Я знаю, Мэтт где-то там – совершенно один вне пространства и времени. Мы преодолеем любые преграды, сразим всех врагов на нашем пути, и, даже если придётся окунуться в иные миры и бросить вызов незнакомым цивилизациям, я обещаю тебе…

Пропитанный отвагой взор владелицы Кибо-Нимитта объединился с животными очами Неубиваемого Человека.

– Мы спасём Мэтта во что бы то ни стало!

– Я тебе верю, Таннели! – истовый раж завладел Палмером. – Сердце подсказывает, что он не умер! Саммерс не из тех, кто легко сдаётся, и пусть его сломало… он всё ещё тот самый Спрингфилдский Мальчишка! Я не поведусь на этот бред – не стану думать о нём плохо! Пума я или человек, разницы никакой – Джефф Палмер перегрызёт вражескую глотку за Мэтта Саммерса!

Увы, она не услышала… Саат продолжала рассуждать о плане, мало-помалу выстраивая картину скорой встречи с преступниками. Даже крошечный просчёт мог стоить парочке артистов жизни, однако выбора в копилке мироздания не нашлось. Возродившийся Детройт приветливо относился к рисковым персонам, и Госпожа Зеркал хотела сыграть на этом. От неё требовалось проявить рвение, выдержку и продемонстрировать небывалое актёрское мастерство, вжиться в роль боевой девчонки, готовой бросить вызов целому миру с одной лишь катаной наперевес. Перспектива не особо приятная, но, если уж ходить по лезвию бритвы, то с задором и максимальным риском, как можно крепче сжав шест равновесия в руках.

Что Таннели, что Джеффри – оба ощущали хладное дыхание опасности на своих шеях. Часы, проведённые в дороге, стали для них релаксантом непродолжительного воздействия… Чем-то вроде успокоительного, эффект которого испарится через полдня, дав хватке страха десятикратную мощь, выжигающую нервные клетки одну за одной. При таком незавидном сопряжении переменных, весь организм напоминает конопляное поле, неугодное как владельцу, так и потенциальному покупателю. От того его требуется сжечь без остатка, дабы языки пламени кратко скрасили понурый настрой.

Саат не хотела быть топливом для огня и делала всё, чтобы поддержать моральный дух команды. Она утешала любимого, с переменным успехом отгадывала его мысли, вспоминала старые добрые времена и говорила о том, какой я хороший друг и что Джеффри обязательно со мной встретится.

Хотел бы я быть там… Устроился бы на заднем сиденье, подбадривая брата и сестру. Жаль, но тропы Кинлесс бим Санриз в очередной раз разошлись по швам и моё местоположение находилось за пределами стези, ведущей к Возродившемуся Детройту.

Пора навестить его.

***

У врат Кархейна9 каждое утро производили стандартную процедуру пробуждения города. ВД со всех сторон окружала непреодолимая кольцевая стена, за которой жители-преступники и иные нуждающиеся в укрытии, могли дышать полной грудью, забыв о проблемах внешнего мира. Для обеспечения умиротворённой атмосферы (в рамках возможного, разумеется) центральный вход охраняли, как святой Грааль. Всюду разъезжал конвойный транспорт, по периметру располагались автоматические турели, нашпигованные ракетомётами и скорострельными орудиями, а проверочный пункт навеивал ассоциации с военными бункерами, внешним видом схожими с черепашьим панцирем.

Как говорится, и муха не пролетит.

С девиантами в Детройте разговор короткий: проверка данных и итоговые результаты. Не нарушил ни единой заповеди – жди, пока состряпают бумаги, напряги все свои чресла и заходи на территорию. Успел набедокурить и словил отрицательный сигнал сканера? Вспоминай молитвы и надейся на хорошее настроение охранников, если, конечно, заповедь у тебя не смертельная.

И раз разговор зашёл о стражах ворот, то грех не окунуться в их рабочую обстановку. Парочка аугментированных ребят утром тридцатого сентября несла службу, будучи в прекрасном расположении духа. Пока конвой патрулировал дороги, а система авто-защиты отслеживала подозрительную активность, оба играли в карты, обсуждая последние новости:

– Бита! Давай следующую, Хопкинс, – проговорил молодой человек в кожаной куртке с цветастой символикой города, кой щедро подарил ему навороченные протезы ног. Их устройство ничем не уступало природным аналогам.

– Я-то даю… Хватит уже кулаками хрустеть. Будь у тебя замены рук, я бы подумал, что ты мухлюешь. Раздаю по новой. Готовься.

Спокойный говор Хопкинса заставил загорелого парня в кожанке улыбнуться, оголив ряды аугментированных тёмно-синих зубов, нашпигованных сонмами датчиков, переливающихся, точно новогодняя ёлка. Передние зубы были темнее остальных собратьев, а клыки напоминали инструменты вампира.

– Вот у тебя как раз руки и заменены. Небось, спрятал туз в указательном пальце, как в предыдущий раз.

– Нет, не спрятал. Можешь не параноить, Эвери, – ответил Хопкинс и демонстративно опалил сигарету обвинённым перстом – тот выполнял роль зажигалки. – Я обещал не жульничать, и так и быть, дам тебе шанс на победу. Вместо пустой болтовни ты лучше расскажи, что там с Джиллиан…

Окинув взглядом защитную стену, и вглядевшись в её мозаичный рисунок из шестерёнок и болтов, нёсших далеко не декоративный толк, Эвери Спаркс ответил:

– Я предложил ей остепениться и узаконить наши отношения. Хочу завести ребёнка и нормально работать.

– Ага… А она что?

– Сказала, мол, идея крутая, но ей нужно через неделю ехать на ограбление ломбарда Муччи в Форт-Уэйне. Она обещает, что это последнее дело и мы поженимся.

От этого сценарного чуда физиономия Дэйви Хопкинса приобрела многозначительный вид: левая бровь чуть приподнялась вверх, рот скривился вправо, а глаза сохранили абсолютное спокойствие, таким манером атаковав настрой Эвери.

– А чего ты с ней не поехал? Пабло мог заменить тебя на службе, а ты бы укрепил отношения с будущей женой.

– Да я хотел, а потом вспомнил, что надо подлатать стену у восточного сектора. Ты глянь, я не зря беспокоюсь. Эту стену собирали из металлолома, спаивали её… Делали из мелких запчастей одно целое. На вид кажется, что это рухлядь, но на деле она выдержала многое.

– Ты, блин, её любишь больше живых людей. Тебе кто-нибудь об этом говорил?

– Будущая жена, – ухмыльнулся Эвери и снял свои съёмные коленные чашечки; под левой было фото возлюбленной, а под правой счастливый четвертак. – Эх, Джиллиан, мою любимая Джиллиан! Ты уговорила меня заменить ноги на аугменты, чтобы я мог добираться до труднодоступных участков стены! Она сама любит эту стену, братан, – нашу защиту, нашего друга!

– Стена не может быть другом, Эвери.

– А вот и неправда! – заупрямился тот и стукнул кулаком по столику. – Вспомни, как она защитила тебя от рейдеров! Эти гандоны покинули город и вернулись с пушками! Ты укрылся в последний момент! Если бы не плазменное покрытие, ты был бы трупом!

Тут наконец и Дэйви выдал улыбку, пусть и еле заметную.

– М-да… Металлолом металлолому рознь. Мы с тобой оба принимали участие в сборке ограды. Я как сейчас помню: Терри орал, что заменит себе жопу, если мы продержимся до конца сезона.

– За задницу Малливана! – крикнул Эвери, протянув кружку с кофе перед собой. – Теперь он подогревает любое место, куда садится! И греет наш кофе!

– Аминь. Ты должен быть благодарен Джиллиан, за то что она выбрала твой зад, а не его. Он весьма неплох.

– Разбираешься в мужских пятых точках? – спросил Спаркс и следом за своим вопросам задал ещё один позабористее. – Не ты ли ухлёстывал за Монти, когда была перестройка западного сектора? Может быть, из-за вас он на ладан дышит?

– Смешно. Очень смешно… Прямо шутка века! Попахивает нарушением заповеди. Найду того, кто распускает слухи о моей ориентации, и засуну кулак ему в дышло. Нет, я не гей, Эвери… У меня на завтра назначена встреча с одной девчонкой из «Пунцового Рубца». С Тэмилиной…

Приложив массу усилий, дабы поверить в услышанное, Спаркс чуть было не подавился кофе.

– Аргх, чё?! – откашлялся он. – Реально? Она же снайпер экстра класса – профессиональный убийца! Ты хоть спросил Его мнение, прежде чем подкатывать к члену отряда? Они там все живут по принципу мушкетёров!

– Охлади траханье, коллега. Всё на мази. Он благословил наш союз. Я же не дурак лезть в «Пунцовый Рубец» без подстраховки! Мы познакомились на вечеринке в честь праздника «Святой Пули». Она накинулась на меня с пьяни, трахнула и дала номер телефона. Во всяком случае, я думал, что с пьяни… Когда Тэми получила от меня звонок утром, она сказала, что ждала его. Это оказалась любовь с первого взгляда! Пусть она и обожает душить во время секса…

– Везучий ты ублюдок, – проговорил Эвери и поднял кофе над головой. – Ещё один тост: за наших защитников из «Пунцового Рубца», за Тэми и за тебя! Может, теперь ты сам станешь частью отряда!

– Не мели чушь, я мирный чувак и в перестрелку не полезу. Кстати, это… Мне позвонить надо. Карты не трогай, хорошо?

– Даже обидно, что ты такое попросил! Ладно! Не буду! Я не плохой парень… Но я запомню эту просьбу…

Обменявшись дружеским взглядом с Хопкинсом, Спаркс смачно поковырялся в носу, выудил от туда несколько «сокровищ», кои без задней мысли вытер о внутреннюю поверхность стола, и уставился в монитор. Камеры видеонаблюдения и дроны не показывали ничего интересного: машины конвоя шныряли туда-сюда, мелкая живность светилась на датчиках движения, а дороги к городу постепенно забывали, каково это – направлять гостей. Эвери знал, что сегодня есть семь согласованных пассажирских рейсов. Самолёты должны были пролетать над Детройтом, следуя к соседним городам, посему на сканерах ему предстояло просидеть до глубокой ночи.

Работа совершенно не напрягала Спаркса; напротив, он её даже любил. Процедуры проверки ВД вызывали у него ощущение значимости: веса каждого решения, действия и протокола. Немудрено, ибо город требовал неприкосновенности, и её поддержание лежало на плечах охранной системы столь совершенной, что у воинственно настроенных противников Детройтского строя не было ни шанса преодолеть турели и следующую за ними вторую волну обороны, а именно горожан.

Внушает доверие, но как это заведено, без форс-мажорных ситуаций будни не обходились. К примеру, бунт канализационного народа (да, есть даже такое); мелкая ссора между северным и восточным секторами, ну и, конечно же, упомянутые рейдеры. Так называли изгнанников, вернувшихся с целью отомстить криминал-граду.

Эвери пережил все эти моменты, и напугать его было той ещё задачкой.

Поэтому, завидев на камерах приближающуюся машину, он ни удивился от слова «вообще».

– Так, так, так… Всем постам! К центральному входу приближается автомобиль. Пикап марки Форд. Внутри двое: девушка и животное. Я не зоолог, но, по-моему, это пума. Приём…

– Слышу чётко и ясно, Спаркс, – проговорил конвоир. – Сейчас сопроводим их. Пушки в режим контроля, без сигнала не стрелять. Если всё будет норм, тачку сразу в Дог-Хаус на проверку.

– Понял вас. Жду сближения.

– Я много пропустил, да? – спросил вернувшийся герой-любовник Хопкинс. – Кто там едет?

Старина Эвери повернулся к напарнику, положил ногу на ногу и раскинул руки в стороны, улыбаясь во весь рот.

– Чуваки, которых мы ждали на катере. И то не все… Видимо, что-то пошло не по плану. Надо будет спросить Учителя, ждать ли нам кого-то ещё. Мы получили хорошие деньги, и этот седой мужик никогда не подводил… Поэтому прими серьёзный вид, пожалуйста, но не перебарщивай! Саат – наш резидент, а кот… Ну, с котом мы как-нибудь разберёмся…

Готовые к работе парни взяли оружие, положили сканеры в карманы курток и выдвинулись навстречу с гостями. Оба детройтовца щёлкнули шеями наклонив голову чуть влево, будто это нечто обязательное: обряд, который они повторяли при контакте с редкими в этих краях обитателями внешнего мира.

Темнить не стану – так оно и есть. Весь коллектив стражей Кархейна считал щелчок шейными позвонками приветственным жестом, и пренебрежение данной традицией каралось внушительным штрафом.

– Кто сегодня, ты или я? – спросил Дэйви.

– Я был у русского, поэтому твой черёд. Живот втяни, плечи расправь. Ты так выглядишь внушительнее.

– Без тебя знаю, засранец, – улыбнулся Хопкинс. – Я ещё член с яйцами в трусах слегка приподнял. Ты глянь, какой бугор.

Оглядев силуэт достоинства друга, Эвери звонко щёлкнул пальцами.

– Бле-е-е-еск! Вот это я понимаю – хер настоящего стража Кархейна. Таким можно врага по голове уработать и соблазнить снайпершу из «Пунцового Рубца».

– Ладно, всё тихо. Они выходят. Кгхм-кгхм, дамочка, насколько я понимаю, браслета у вас, конечно же, нет?

– Вы правы, – ответила Таннели Саат, хлопнув дверью Раптора и щёлкнув шеей.

Она поравнялась с охранниками, покуда её и Палмера на прицеле держали десятки турелей и отряд вооруженных автоматами бойцов. В случае опасности противника моментально нашпиговывали свинцом. Такое понятие, как транквилизаторы, на территории Детройта считалось моветоном.

– Вы знаете порядок… Руки за голову, глаза закрыть и не дышать.

– Знаете порядок? – промыслил Джефф, встав рядом с Госпожой Зеркал. – Чё за фигня? Всё выглядит так, будто Таннели была тут до этого. Я чего-то не понимаю… Хотя, стоп… Она сказала – «это место знает каждый, кто побывал в Детройте…» Чёрт, до меня только сейчас дошло!

– Сканер определит уровень вашей пригодности, – договорил Хопкинс.

Он направил пластиковое устройство на Саат и вновь скривил ту самую многозначительную физиономию. Предмет, выглядевший, как миниатюрный пистолет с лампочками красного цвета по краям, и сенсорной панелью под указательным пальцем владельца, материализовал у него перед лицом голографический экран. На нём всплыли все необходимые данные.

– Таннели Саат. Возраст: тридцать лет. Рост – один метр, шестьдесят девять сантиметров, что при переводе в футовую систему, около пяти целых и пятидесяти четырёх сотых фута. Вес – в районе пятидесяти девяти килограммов, что соответствует нормам соотношений роста к весу. На теле обнаружены раны и лёгкие ожоги, оставленные предположительно энергетическим оружием; обработаны, скорее всего, самостоятельно и имеют минимальное воздействие на работу организма. Патологий нет, состояние психики в данный момент нестабильное, вирусов не обнаружено. Нарушений заповедей – нет. Перехожу к следующему субъекту…