Хроники Нового Света: Пути Абсолюта. Акт 1

Когда Дэйви отошёл от Госпожи Зеркал, она наконец открыла глаза, и Палмер увидел источаемое ими сосредоточение. Зрачки хозяйки Кибо-Нимитта забыли, что такое страх, отчаяние и тревога – неотрывно смотрели на врата Кархейна, прожигая их насквозь опытом и решимостью.

Окутанный мощью возлюбленной, Джеффри ужаснулся, ибо ему явно не хватало перечисленных качеств. Мой друг не верил, что слева от него стоит простая цирковая артистка, кою он знает три года. Палмер желал быть достойным хотя бы её тени.

– Лапы я тебя поднимать не заставлю, – обратился Хопкинс. – Да и глаза животного функционируют иначе… Поэтому не закрывай их и просто не дыши.

– Не дыши? Он отсталый или просто глупый? Я кошак! Этот дебил понимает, к кому он обращается?!

– Так, посмотрим. Джеффри Алан Палмер. Возраст: тридцать три года. Рост в родном теле – сто семьдесят сантиметров, что при переводе в футовую систему, около пяти целых и пятидесяти семи сотых фута. Вес в родном теле – в районе шестидесяти двух килограммов, что слегка ниже нормы соотношения роста к весу. На теле обнаружены ссадины и шрамы; функции организма в пределах нормы. Патологий нет, состояние психики на данный момент нестабильное, вирусов не обнаружено. Нарушений заповедей нет, хотя парень частенько ведёт себя, как первостатейный ГОВНЮК. Ну… Я думаю, тут всё понятно и без всяких доп. проверок. Айда за бумажками, Эвери!

– Что это, мать его за поясницу, сейчас было?

Неубиваемый Человек хотел колотить лапами по земле от негодования.

– Если бы не слова «в родном теле», я бы спятил! Ему вообще пофигу, что перед ним стоит парень, застрявший в пуме?! Сомневаюсь, что здешней охране стали бы сообщать о таких заморочках… Но как тогда это понимать?

– Всё дело в сканере, Джеффри, – угадала Саат, сохранив прежний сосредоточенный вид, не сводя глаз с цели. – Как бы ты ни старался, каким бы мастером не был – тебе не скрыть то, что внутри. Криминал-град прочитает кого угодно, и, если ты решил ступить на его территорию, твоя жизнь станет частью архива.

Она говорила тихо, размеренно, почти без эмоций, создавая нагнетающую обстановку.

– Здесь люди меняются – становятся теми, кто они есть на самом деле. Здесь правят Семь Заповедей и больше ничего. Мы вступаем в настоящую игру, Джеффри, и я сделаю всё, чтобы мы победили.

– Открывай, Хопкинс! – громогласно прокричал Спаркс. – Я всё заполнил!

– Понял тебя! Через десять секунд! Пушки в режим охраны через три… два… один!

Массивные врата Кархейна пришли в движение. Больше двух десятков разномастных замков принялись издавать щелчки, глухие постукивания и скрипы. Гидравлика, расчерчивавшая металлическое полотно крест-накрест, сдвинулась к углам проёма, исчезнув без следа; сетка из неисчислимого множества нанороботов стекла, точно сироп, и впиталась в землю; четыре автоматических засова поочерёдно покинули рамы, а лазерная мозаика погасла, подарив сетчатке глаза Палмера памятные огоньки, кои ушли до того, как последний замок исполнил свою задачу. Им оказалась плеяда штурвалов герма-затворов, связанных электроцепью. Один за одним они раскрутились против часовой стрелки, деактивировали высоковольтную защиту и дали сигнал силовому полю приоткрыть небольшую брешь, дабы парочка гостей получила доступ к сокровенному.

Врата распахнулись, подняв ворох пыли, что наполняла воздух города особым шармом.

– Добро пожаловать в Возродившийся Детройт, – властно проговорила Таннели Саат.

Без лишних отступлений скажу, что ядерная доза пафоса тут неспроста, ибо глазам Неубиваемого Человека явилось всё великолепие аугмент-сити:

Словно нервная система сложного организма, бесчисленные ветви прозрачных проводов расползались по полотнам дорог Детройта. То возвышаясь над асфальтом, то уходя в глубь, они поднимались по обочине к зданиям, своим внешним видом вводившим в откровенный ступор. Неуклюжие и угловатые постройки из металла и стекла бросали вызов всем известным порядкам. Их несимметрично расположенные окна разных форм и размеров не позволяли нащупать общий стиль; подъезды и входные двери, лишённые даже намёка на изысканность, и обшарпанные крыши, откуда в разнобой торчали антенны, наспех сделанные народными умельцами, впивались в сознание, приговаривая: «Так и должно быть». Каждый клочок собственности напоминал изделие из детского конструктора, будто его собирали, как лего – разноцветное и безумно старое. Там все наборы перемешались в один…

Палмер и Саат шагали по открывающей улице города, разглядывая десятки ядовитых оттенков. Кислотный, голубой-неоновый, ярко-розовый, фиолетовый и тому подобные – все они соседствовали друг с другом в тандеме с уличными образчиками искусства. Ни один закуток не обходился без граффити… Стены кричали о своей индивидуальности, вырывая из прожорливой пасти контекста гнилые зубы, каждая последующая отличная от предыдущей. Даже лавки торгашей, предлагающих закупиться ворованными запчастями для тела, были разрисованы сверху донизу. Приписки: «для жизни», «чтобы легко дышалось» и «прикончи своего соседа-гандона» как бы намекали гостям, какая категория товаров в Детройте наиболее востребована. Всюду звон рабочего металла, аляповатые огни и пыль. Из-за спёртого воздуха Возродившегося Детройта тебе казалось, будто ты куришь без остановки, а твои руки покрываются сажей.

Вдобавок общая атмосфера города давила на плечи непомерным грузом.

Ты чувствовал себя чужим и одновременно своим… среди этих улиц, бросающих вызов общепринятым нормам. Отказ от благ правительства, яркий облик и острый язык – вот они, атрибуты истинного детройтовца. Чтобы все запомнили твой образ! Льстили, нагло копируя его и боялись ошибиться хотя бы в мелочи! Жить супротив бюрократам или сдохнуть в канаве с пулей во лбу? Сей выбор горожане считали истинным даром – плевком в разожранную морду богачей, не знающих жизни, корчащихся в её жалкой пародии, картонной в своих ничтожных попытках убедить людей, что дыхание в вакууме – это мечта только «цивилизованной части общества».

Но здесь всё не так! Здесь это реальность… на территории Города Семи Заповедей. Тут не нужен кислород, чтобы дышать! Тут человеческое нутро свободно!

***

Размеренным шагом Дети Санриз продвигались по улице с громким названием «Да-Винчи стрит», оглядывая фантасмагоричное окружение. По правую руку от них лежал крытый рынок с его натоптанным полом и рядами лавок, тянущимися на сотни метров вперёд. Продавцы в штатском ворковали на местном сленге, поливая товары коллег грязью и превознося собственные. Огнестрельное оружие, энергетическое, холодное – любые экземпляры! Однако боеприпасы и заточка отдельно, уж будьте добры. Всюду царила атмосфера спроса и предложения, вкупе с отборным матом и пошлыми шутками, кои не услышать ни в одном другом уголке планеты.

Продолжая движение, Таннели и Джефф обратили внимание на спортивную площадку недалеко от рынка. Там скейтборды и велосипеды считались эталонами скуки. Полоса препятствий, собранная с целью покалечить горе-экстремалов, представляла собой сумбурное нагромождение лестниц, крутых спусков, подъёмов и рампов. Прокатиться на них отваживались только истинные смельчаки, и таковых наша парочка приметила сразу.

Двум циркачам улыбнулся парень с аугментами челюстей. Острые, как бритва, зубы двигались по кругу словно гусеницы танка. Молодой человек поправил свой жёлтый ирокез, помахал Танн рукой и рванул на роликовых коньках вниз – по перилам лестницы. Сделав пару заковыристых трюков, он совершил мягкую посадку и торжественно поднял руки вверх.

Следом за ним внимание к себе приковал брейк-дансер. Одетый в одни только шорты, он демонстрировал публике рельефный пресс, стоя на голове и вращаясь по собственной оси. Трюкач делал это легко и непринуждённо, успевая болтать с многочисленными фанатками. Те издавали восторженные вопли, тянулись к загорелому красавчику, фотографировали его и спорили, кого же сегодня он поведёт на свидание. Наблюдая эту сцену-комедию со стороны, Джеффри вспомнил о своих «романтических» похождениях и усмехнулся. Через секунду мысленную улыбку человека-кота стёрло…

Палмер увидел, как танцор оттолкнулся от земли руками и встал на ноги, покуда голова продолжила вращение отделённая от тела. Вырисовывая пыльный след, она сверкала ослепительной улыбкой – озаряла толпу поклонниц, что еле держала себя в руках, визжа от восторга и неуёмных гормонов. В лучшие годы Джеффри мог бы побороться с брейк-дансером в конкурсе популярности, но сейчас он был готов высвободить содержимое желудка и упасть в обморок. Когда симптомы головокружения почти взяли над ним верх, аугментированный череп подлетел в воздух и соединился с шеей хозяина, издав громкий щелчок.

Впечатляющее представление, не находите? Весьма оригинальное и шокирующее, достойное Потустороннего Квартала Гилберта. Вот и Таннели с моим другом подумали так же. Они хотели поаплодировать, однако вытянутый средний палец уличного артиста заставил их передумать.

И дабы отделаться от дурных мыслей, Саат отвела взгляд в сторону. Она приметила раздутого старика у магазина игрушек для взрослых и тотчас пожалела о том, что переключилась с брейк-дансера на него. Надменный бородатый пузан в байкерском костюме представлял из себя ходячий аугмент: его тело было усеяно эластичными трубками, источающими приятный на вкус дым. Наслаждаясь каждым вдохом, смакуя нежный аромат клубники, пятёрка девушек в латексе раскуривала великовозрастного киборга, как кальян.

И такими индивидами кишел весь Возродившийся Детройт. Заветная формула города проста: гротескная и небрежная архитектура, избыток оружия и контингент, столь отталкивающий и одновременно притягательный, что хочется провериться у психолога на признаки наличия биполярного расстройства.

Благо, Госпожу Зеркал интересовал иной специалист, и добраться до него можно было аж тремя способами: на такси, пешком и при помощи главной гордости криминал-града – сверхскоростного монорельса, разросшегося по всей территории города паутиной дорог и мостов. Оторванный от земли на пятьдесят метров, он заставлял приезжих самозабвенно задирать головы. Единственный источник архитектурного белого цвета на весь Детройт, монорельс Эмелина Немо10 стал главной достопримечательностью. Всяк желающий мог быстро домчаться на нём до почти любой11 точки ВД.

Купив билеты, выбрав уютные места рядом с окном, Таннели села напротив компаньона-пумы и уставилась в потолок. Поезд мчался по рельсам, размывая и без того нечёткую картинку Возродившегося Детройта, однако старина Палмер улавливал некоторые элементы: технопричуды тянущихся к небесам построек и до жути мрачные отголоски трущоб, захламлённых кибер-мусором. Много интересного бросалось в глаза, но были и вещи, наполненные сплошь негативными эмоциями.

Наталкиваясь на парочки влюблённых, разгуливающих по городу, держась за руки, мой лучший друг резко отводил взгляд. Эти образы вызывали у него острую боль по причине собственной недееспособности. Раньше Джеффри интересовали секс и наркотики, а сейчас он просто хотел обнять любимую девушку и вслух признаться ей в своих чувствах. Они возникли аккурат откровению Таннели, дав Неубиваемому Человеку то, о чём так давно мечтал.

– Странно… Зависть теперь – часть меня, и я даже не боюсь это признать, – подумал он и отвернулся от окна, громко фыркнув. – Я сказал об этом Саммерсу, а сегодня и самому себе говорю. Чёрт бы меня побрал… Моя Таннели рядом и в тоже время бесконечно далеко. Я хочу поцеловать её и не могу этого сделать… Я понял, что всё познаётся в сравнении, но что теперь?! Каковы дальнейшие уроки, Бог?!

Проглотив ком боли, Палмер положил голову на стол и зажмурился изо всех сил. Мимо проходили многочисленные пассажиры, коих совершенно не удивляло присутствие большого домашнего животного. К чему закатывать глаза, если в двух метрах от циркачей расположился ручной коала с железной рукой?

– Боже, я такой глупый! Танн всегда смотрела на меня по-особенному, а я только сейчас это вразумил! Как можно было не догадаться?! Это озарение какое-то! Мэтт говорил, что та самая рядом и мы её просто не замечаем! Теперь в голове всё сложилось, и я помню: когда мы собирались у Брайана на вечерние посиделки, она постоянно поглядывала в мою сторону… Она посылала знаки, но при этом стеснялась выйти на прямой контакт, подойти и заговорить со мной. Хах… Вот я дебил… Чему тут удивляться? Она ведь не знала, как кутила и мудак Палмер отреагирует!

Веки разомкнулись, и Джефф посмотрел на Саат. Гневный огонь в его мыслях мгновенно угас.

– Интересно, сказала бы моя любимая о своих чувствах, будь я человеком? Даже не знаю, что думать… Но спрашивать не стану никогда. Другое скажу и прямо сейчас… Тебе, мой друг – тебе, Брайан! Спасибо, что нашёл меня… Спасибо за семью и за твою силу воли. Ты буквально уступил Таннели мне, потому что знал, что я без неё не справлюсь. Я очень тебя люблю, Брайан Нолан Гилберт, и ты – ещё одна причина сражаться с Новым Светом.

Здесь тяжкие думы Неубиваемого Человека приостановила Госпожа Зеркал. Сняв капюшон и взглянув на экран монитора у входа в вагон, девушка с катаной, несущей надежду, начала своё рассуждение:

– Взгляни, Джеффри. Взгляни на этот город и ощути его ауру – она повсюду. Внутри дорог, исполосованных проводами, и на поверхности уродливых наклонённых зданий. Каждый дом в Детройте лишён души. Там только металл и стекло… Я помню, как произносила эту фразу много лет назад и сейчас повторюсь: «Если раскусить обманчивую атмосферу и включить голову, ты поймёшь, что жизнь здесь давно исчезла».

Увидев одинокую слезу на щеке Таннели, Палмер понял, что она медленно теряет контроль над эмоциями, а значит, необходимо хоть как-то помочь. Посему мой друг встал с насиженного места и устроился рядом с Саат.

Госпожа Зеркал продолжила говорить:

– Местные не гонятся за красотой или уютом. Им подавай адреналин, визуал кибер-панка и свободу самовыражения. Многие любят этот город и называют его оплотом нравственности, но я его ненавижу. Он будто высасывает из тебя всё человеческое. Ты превращаешься в животное, и у каждого тут свой собственный таймер. Кто-то выдерживает год, некоторые – месяц, а самые слабые – пару недель или дней. Ты забываешь о правилах внешнего мира и живёшь только согласно заповедям… Понимаешь, Джеффри? Там нигде не сказано «не убей» или «не укради»! Полный ноль полезной информации! Лишь несколько правил, сдерживающих самых мерзких гадов планеты и не позволяющих конкретно им скрыться от полиции за непробиваемой стеной с силовым полем! Вот и всё! И чтобы тебе было максимально больно…

Танн издала краткий смешок, погладив голову Палмера.

– В этом грёбаном городе на всю его площадь нет ни одного дикого дерева! Задохнуться можно! Только редкие подстриженные кусты и лианы, разбросанные по всему городу… Остальное просто мёртво – в нём нет даже намёка на жизнь! Разве что куцые воспоминания о ней…

Услышав оповещение о прибытии в западный сектор, обременённые минором Дети Санриз вышли на остановке. Ранее упомянутый бар «Пунцовый Рубец» находился неподалёку, и, чтобы переговоры с наёмниками прошли согласно плану, от Саат требовалось собрать всё мужество в кулак, утереть слёзы и сыграть звёздную роль. Кто бы мог подумать, но актёрское мастерство, приобретённое на сцене, пригодилось.

Во избежание ненужных вопросов ваш покорный слуга Мэтт Саммерс возьмёт паузу и немного расскажет о злачном месте наёмных убийц.

Одноэтажное здание в стиле забегаловок у заправочной станции под названием «Железный молот» появилось на раннем этапе возрождения Детройта – в давние времена, когда Эмелин Немо и Патрик Риз состояли в партнёрских отношениях. Оба учёных решили на скорую руку состряпать закусочную для операторов ПАСС, дабы те могли бы спокойно отдыхать после рабочей смены и обсуждать с коллегами любые вопросы. Таким образом Немо и Риз планировали сократить число конфликтов между подчинёнными и наладить их взаимодействие ради ускорения трансформации города.

В итоге два светила науки воплотили фантазию в жизнь и, скажем так, немного перестарались. У них получился не просто маленький уютный бар, а навороченный байкерский клуб со всеми удобствами и вместимостью в добрую сотню человек. Место стало очень популярным и уже через полгода кардинально сменило направление, став пивнушкой для маститых подонков с большой буквы. Киллеры, медвежатники, хакеры, воры и грабители заняли обтянутые кожзаменителем диваны, оккупировали бильярдную и объявили бар приватной точкой дислокации худших из худших. Там они устраивали бесчинства, оргии и массу других непотребств, ровно до те пор, пока не объявился «Он».

Тот самый человек, которого разыскивала Таннели: легендарный, умопомрачительный, жуткий и одновременно манящий, неподражаемый, великолепный и восхитительный – ДэнниБой. Признаюсь честно, я подобрал слишком мало ярких эпитетов…

Он в одиночку утихомирил преступников бара «Железный Молот», переименовал его в «Пунцовый Рубец» и сделался главарём наёмных убийц. Те, кто не желал мириться с новыми порядками, сбежали, поджав хвост, и даже не думали возвращаться, ибо понимали, что с ДэнниБоем им не совладать. Мастер на все руки, он мог сражаться с двумя десятками врагов одновременно, умудряясь обставить любую схватку, как умопомрачительный танец смерти. Презирающий огнестрельное оружие, способный убивать совершенно не подходящими для оного ремесла предметами, ДэнниБой делал невозможное: внушал и страх, и уважение.

***

Добравшись до бара и встав напротив шеренги припаркованных мотоциклов, Таннели обратилась к Джеффри. Её голос избавился от тревожных нот, а глаза сияли уверенностью – превосходной актёрской игрой.

– Чтобы не случилось, как бы они не отреагировали, ничего не делай и не вздумай вмешиваться. В этот раз я всё беру на себя. Я знаю, ты хочешь помочь, но пока нельзя. Не думай, что ты бесполезен. Ни в коем случае, не считай себя балластом. Просто сегодня у нас свидание с бандитами, и необходимо анализировать каждое слово и действие. Пусть это прозвучит унизительно, но для них ты мой питомец – по команде перегрызаешь глотки врагов. Кивни, если всё понял.

Согласный с требованиями, Палмер выполнил просьбу.

– Отлично. Тогда заходим и чувствуем себя, как дома. Ровный шаг, дыхание размеренное.

Вновь последовал утвердительный кивок.

Джеффри хотел почувствовать себя в родной стихии и отключить мозг на пару минут, но, как выяснилось, Таннели понимала значение слов «Чувствуем себя, как дома» буквально. Она со всей силы ударила входную дверь ногой, да так, что металлический заслон издал молящий о пощаде скрип. Тут-то Палмер и усомнился в затее… Он вмиг представил, как десятки пар злобных глаз отъявленных негодяев просверлят в его возлюбленной дыру, однако в действительности никто даже не шелохнулся.

Наёмные убийцы в куртках разного толка сидели на своих местах, распивая эль и болтая о повседневном. Почти все стулья у широкой барной стойки были заняты, диванчики у окон облюбовали романтические парочки, а у столов для бильярда кучковались бородачи с довольными ухмылками, настолько милыми, что можно подумать в «Пунцовом Рубце» ошиваются сплошные скауты и прилежные мальчики и девочки.

Таннели рассмотрела пёстрый контингент, кашлянула в кулак и направилась к бармену, чтобы, как это у них на сленге говорится, «перетереть за криминальный базар». Она крепко держала запертый в ножнах Кибо-Нимитта, сохраняя боевой настрой, а голос сделала чуть ниже, дабы впечатлить жонглировавшего бутылками умельца:

– Привет. Армадилло тёмный, будь добр.

– У девушки превосходный вкус, – подметил бармен и шустро выхватил сосуд с пивом из-под стойки. – Обычно дамы предпочитают Торббери или Шварц. Вы у нас любитель крепких напитков?

– Да, люблю, когда пойло бьёт в голову.

Настрой Саат, как и было задумано, вызвал на лице бармена улыбку. Он рассмотрел гостью получше и подкатил к ней кружку. Спустя секунду сам облокотился на стойку и принялся флиртовать:

– Ну и что же такая красавица забыла в нашей дыре? Я тебя тут раньше не видел.

– Вообще-то я резидент, – ответила она, отхлебнув Армадилло. – Вернулась в ВД по делам. Я и моя хвостатая подруга хотим убрать парочку засранцев с нашего пути. Лучше места, чем «Пунцовый Рубец» нам для этого не найти.

Сделав ещё один глоток, Таннели зазывно стрельнула взглядом по направлению бармена, и тот, не справившись с натиском гормонов, схватился за причинное место рукой, лишь бы постыдный кол не стукнулся о дно стойки со слышным стуком, кой легко узнавали все присутствовавшие. Гэрри (имя собеседника Госпожи Зеркал) часто покидал пост с дамочками.

Завсегдатаи бара знали о его пристрастиях, посему реакция толстяка, сидевшего через стул от Танн, была, кстати:

– Опять хочешь оприходовать красотку в подсобке, Нелин? Ты не слышал что ли? Она пришла сюда по делу, и твой краник ей не интересен! Её интересуют убийцы – такие профессионалы, как я!

– С чего это ты взял, Найджел Бреддок?!

Физиономия бармена комично вытянулась. Он схватил салфетку и бросил ею в толстяка, будто вызывая того на дуэль.

– Незнакомка и впрямь прекрасна, но… Извините мне мою прямолинейность, мисс…

– Сат, – отозвалась Таннели, убрав одну букву из фамилии.

– Да, мисс Сат. Очень приятно с вами познакомиться. Ну, так вот… Она и впрямь прекрасна, Найджел, но ещё одну взбучку от жены я не переживу! Это первое! А второе: уж не тебе говорить о профессионализме!

От неслыханной наглости обслуживающего персонала глазные яблоки Бреддока моментально порозовели, а руки судорожно обхватили кружку с элем, оставив на ней испарину.

– Ух, если бы я не любил твои крутецкие трюки с бутылками, Гэрри, я бы тебя укокошил!

– Становись в очередь, засранец! Таких, как ты, тут целая куча! Нашёл чем пугать!

Стоило бармену и киллеру сойтись в поединке прищуренных взглядов, как из глубин обширного помещения раздался голосище пьяного байкера в бандане и повязке на глазу. Подняв бутылку текилы над головой, он запел известный в «Пунцовом Рубце» хит.

Запел фальшиво, не попадая в ноты и скрипя своим прокуренным голосом:

– За упоко-о-о-о-о-ой! Не знаю я беды! Со мною ты и вместе мы уходим на причал! Умрёт геро-о-о-о-ой! Сегодня будут похороны с горькою землёй!

– Парни, хватит, – вмешалась Таннели, пока вокалист надрывал глотку на заднем фоне. – У меня не обычный заказ, а настоящее испытание. Только лучший боец справится.

– Я же говорю – профи! Найджел Бреддок к вашим услугам! Я тот, кто вам нужен! Стреляю с любого оружия, никогда не промахиваюсь и кокну кого угодно!

– Никогда не промахиваешься? – возник бармен. – А хер ли ты мне вечно сортир обоссываешь?

– Заткнись, Гэрри! Ничего я не обоссываю! Простите, пожалуйста, моего друга, мисс Сат. Уверяю вас, я ничего не боюсь и за хорошую плату согласен умертвить ваших оппонентов!

– Надо же, вы умеете красиво говорить, когда у вас есть мотивация, мистер Бреддок. Но я чувствую, что вы не тот, кто мне нужен.

– Тогда возьми меня, – вклинилась бритоголовая девушка с аугментами рук и правого глаза; одетая в кожаный плащ и рваные джинсы. – Я второй месяц подряд занимаю первое место в рейтинге убийц, специализирующихся на холодном оружии! Пущу кишки твоей цели, да так, что она ничего не заметит! Молча улетит на тот свет!

– Эй-эй! А ну-ка хорош! – прозвучал крик из-за спины хвастуньи. – Я отстал от тебя всего на пару очков! Жалкая случайность, да и только!

– Скажи это своей мамке, Лукас, когда будешь жаловаться ей на жизнь! Я стала лучшей, и точка! Эта девушка выберет меня!

Наблюдая, как бойкие ремесленники смерти собираются вокруг Саат один за другим, Палмер понимал, что её план отлично работает. Актёрская игра Госпожи Зеркал манила потенциальных исполнителей, как огонь мотыльков. Это сравнение преступно близко подобралось к сакральной истине, ибо Новый Свет представлял собой жерло вулкана, где слабые духом сгорали без остатка. Такие подробности были предусмотрительно опущены, от чего и желающих набралось много.

Десятки убийц реагировали на предложение незнакомки с катаной не по финансовым соображениям, а из-за её выражения лица: сосредоточенного и бесстрашного. Подобные гости редко захаживали в бар. Обычно его посещали отчаявшиеся, испуганные и отвергнутые – проливающие слёзы глупцы, коим подавай справедливость, месть или кратковременное удовлетворение.

К счастью, наша боевая подруга к ним не относилась.

– Мне безумно приятно наблюдать такое рвение, – заговорила она. – Столько желающих! Вы предвкушаете убийство – для вас оно равно экстазу! Но, увы, такой, как я, нужен лучший из лучших! Я пришла сюда, чтобы увидеться с ДэнниБоем…

И, как по щелчку пальцев, галдёж киллеров сошёл на нет. Все разом замолчали, вылупившись на безрассудную дамочку. Любители бильярда уронили кии на стол и разинули рты; Найджел ощутил острый приступ изжоги и присосался к кружке с элем; головорезы на диванах заёрзали и общим скопом опустили руки в карманы, как бы демонстрируя, что они не при делах, а остальные выпивохи с грустинкой в глазах уткнулась в пол, будто прощаясь с гостьей – провожая её в дальний путь.