Хроники Нового Света: Пути Абсолюта. Акт 1

– Джуллио Сколлетти, чтобы больше не говорил такого! – строго наказала мать. – Слово на букву «Ф» («Frocio») мы не употребляем!

– Как скажешь, – он сделал глубокий, полный отстранения вздох. – Мамочка…

– То-то же! У сверстников набрался или тебя всё-таки кто-то так назвал?

Теперь и Джулл поставил чашку на блюдце, отодвинул его будто в знак протеста и уткнулся подбородком в стол, дабы рот ненароком не подвёл, позволив языку бросить лишнее слово.

– Эй, чего нос опустил? Отец нормально воспримет твою ориентацию. Ты замечательный человек, Джуллио, и кто-нибудь это оценит. Обязательно! Я тоже долгое время не могла найти друзей. Конечно… я не была молчаливой, как некоторые… Ты ведь у нас говоришь в основном только по делу, не так ли?

Физиономия интроверта стала ещё более мрачной.

– Пфф… – он тихонько всхлипнул и продолжил молчать.

– Содержательное это твоё « пфф» … Как я и сказала – у меня тоже были проблемы. Я жила богато, и по логике вещей деньги должны были собрать вокруг меня большую компанию. Так мне думалось, когда я покупала всем выпивку, угощения и подарки… Жаль, реальность жестока, и люди чувствуют не только страх, но и отчуждённость. Они понимают, что не нужны тебе, и поэтому не идут с тобой на контакт. Ответь самому себе, Джуллио, только честно… Ты и вправду хочешь найти друзей? Тебе вот прям так хочется общаться?

И тут глаза Сколлетти предательски выдали слабую искру, кою непременно заметила Летиция. Её материнский взгляд не мог упустить даже скрытую подсказку.

– Что и требовалось доказать. Твоя ориентация тут ни при чём… Тебе просто удобно быть одному, потому что таким образом ты делаешь то, что хочешь. Говоришь с кем хочешь и молчишь, когда хочешь… Джуллио, разве я должна напоминать тебе, что ты сказал первое слово аж в шесть лет? Мы с отцом думали, ты вообще никогда не заговоришь, и тут ты просто заходишь на кухню и бросаешь: «Маменька, я хочу мороженое».

– Хм, – улыбнулся он. – Помню. Вырвалось почему-то…

– Это был самый счастливый момент в моей жизни. Я перестала волноваться, и с тех пор за тебя вообще не боюсь. Я знаю, что мой сын отыщет свой путь. Он не просто найдёт любимого человека… Он встретит настоящих друзей и раскроется как личность благодаря им. Даже, если он не будет этого хотеть.

Летиция встала из-за стала, поправила свои каштановые волосы рукой и протянула её сыну с улыбкой на устах, гордая, несмотря ни на что.

– Отец придёт в восемь. Ты сам ему скажешь или перебросишь ответственность на меня?

– Сам, – ответил будущий Бесформенный Гимнаст, приняв руку матери. – Спасибо, Летиция Сколлетти, я люблю тебя.

– Не за что, Джуллио Сколлетти. И я тебя люблю. Сколько бы трудностей не возникло на твоём пути, ты преодолеешь их все.

***

Когда флешбэк, охвативший разум итальянца, завершился, он смог наблюдать запертую перед собой дверь, супруга с винтовкой в руках, и Харви, державшего дробовик наготове. Последний вопль затерялся за пределами трюма, а шаги неторопливого киллера становились всё ближе. Осмотрев Адриано повнимательнее, Джуллио приметил в его голубых глазах хрупкую сосредоточенность. Он знал, что любой шорох или вырвавшееся слово неминуемо разрушат её, а потому не двигался, не говорил и даже не дышал – лишь ждал, крепко вцепившись в автомат.

Вопреки намеченному плану (если вы помните, что я говорил о схемах действий в начале повествования), Полярис не спешил врываться внутрь. Он встал перед дверью как вкопанный и затих. Рио мог без труда прострелить её насквозь, но он не был уверен, стоит ли так поступать. Вдруг чувства обманывают и на деле враг далеко, готовит пакость Бесформенным Гимнастам?

«Нет… Этого не может быть!» – подумал Сколлетти-экстраверт.

Бронированный убийца однозначно стоял в считаных метрах от входа и сам размышлял о ценности риска! Как же иначе – он ведь тоже смертен… Эти мысли клубом дыма скопились в сознании Адриано и не позволили ему заметить тень поражения.

– Слишком медленно! – выкрикнул Полярис с той стороны.

Палец стрелка тотчас вдавил спусковой крючок, но тот отказался предшествовать выстрелу. Никто не увидел, как отделившаяся частичка Берсерка проникла в помещение через вентиляцию, добралась до винтовки по одежде Адриано и заполнила собой её пустоты, задержав патрон перед затвором. Снаряд банально не смог сдвинуться с места – никак не отреагировал на команду.

И теперь безымянный киллер мог поприветствовать оппонентов. С лёгкостью обезоружив и повалив их на землю, он рассёк воздух клинком в считаных сантиметрах от незащищённых шей и заговорил спокойным тоном:

– Замечательное представление… Неужели вы думали, что я настолько глуп? Какой смысл прятаться в трюме, откуда нет выхода? Устроить ловушку, разумеется. Мне это очень нравится, господа. Удивительная трансформация: циркачи и книжный червь превратились в полноценные боевые единицы. Будь мы на одной стороне, я бы даже пожал вам руки.

– И что? – внаглую вопросил Адриано. – Мы на радостях должны пуститься в пляс?

– Конечно же, нет… Расклад не в вашу пользу. Мне нужен только учёный и один гимнаст. Два одинаковых эффекта метки организации ни к чему, поэтому кому-то сегодня придётся умереть.

– Убей меня, figlio di puttana6! – прокричал Джуллио. – Не вздумай трогать Рио! Ты слышишь меня, урод?!

Полярис мигом сфокусировался на добровольце. Линзы маски сузились, приняв вид белых заострённых линий, отражающих блики клинка, что острым концом соприкоснулся с шеей Сколлетти.

– Вижу, смелости вам не занимать, синьор. Но решение сегодня принимаете не вы и не ваш дорогой муженёк.

Вновь взор Поляриса переменился – стал ярко-красным.

– Харви Молз, я даю вам выбор. Вы решите, кого я убью – Джуллио или Адриано Сколлетти.

Загнанные в угол сердца ощутили сдавливающую длань безысходности. Куда ни посмотри – всюду сплошные препятствия. Врагу нечем ответить, ибо лазейки стёрты, а хитроумные идеи раздавлены фактами. Беспощадный клинок качался из стороны в сторону, будто маятник нечестивого рока, готовый к предвещанию конца. Полярис требовал сделать выбор, и на долгие раздумья времени не было – в зловещих линзах появилась цифра «пять», запустившая обратный отсчёт.

– Кто выживет, а кто умрёт, господин Молз?

Четыре: Джуллио и Адриано взяли друг друга за руки.

– Я сам веду счёт, Харви, и останавливаться не буду. Как только увидите ноль, они оба умрут, а я уж как-нибудь найду оправдание перед Новым Светом.

Три: влюблённые обречённо закрыли глаза – уж лучше умереть в бою, чем сгинуть в камере инфернальной организации, как псы, лишённые воли к свободе.

– Полярис, я не могу брать на себя такое! – взмолился Харви. – Вы не можете так поступить!

Два: взгляд учёного ненароком пал на Адриано – оного знака убийца вожделел.

– Один! Ваш выбор сделан! Спасибо за подсказку, мистер Молз!

И линзы монстра пожрали циферблат багровым светом. Он не услышал ни криков, ни мольбы… Судьба заранее расчертила исход битвы – избрав победителя, уравновесив проржавевшие чаши весов. Глаза Джуллио и Адриано Сколлетти оставались закрытыми, покуда Харви Вильбур Молз беспомощно наблюдал.

Ему не верилось, но наступил конец мукам…

…последовал удар…

Конец записи 29

Субъект: Мэттью Саммерс. Запись ведёт: Карсон Смит.

К:Снова саспенс… Заканчиваете на полуслове, мистер Саммерс – в своём репертуаре. Месяц беготни и постоянной тревоги, видимо, ничего не изменил.

М:Вы говорите так, как будто тревога закончилась…

К:О, нет! Я отдаю себе отчёт, что при невероятной дотошности Эссексов они накроют лавочку быстрее, чем мы успеем с материалом для второй части. Сейчас главное – держать хвост пистолетом и не терять времени. Я готов сразу же запустить следующую запись. Не забывайте, кофе стынет, и холодным он будет невкусным.

М:Так, глядишь, подсядем на него, как на наркотик.

К:Я уже подсел… У меня голова по утрам болит, если не выпью чашечку.

М:Хах, аналогично, Карсон. Мигрень, как во времена Санриз, когда мы кутили ночи напролёт. Хорошо тогда было! Сумрак не дышал в затылок, рассудок не играл со мной в «Лайрс Дайс», а я помнил собственную улыбку и говорил другим голосом.

К:Прошлого не вернёшь, что поделать… В любом случае… куда дальше держим путь? Вы расскажите, что с вами случилось и куда вы пропали?

М:Нет, это подождёт… Мы обязательно до меня доберёмся, но сперва необходимо ответить на другие, не менее важные вопросы. Я хочу в юбилейный раз перепрыгнуть к другому участнику событий и поведать о нём. Расскажу о том, что приключилось с лучшим из худших.

К:Я понял, о ком вы говорите. И, кстати, чуть не забыл: Ситуэл вчера сделал официальное заявление. Болтал много и не по делу.

М:Что, прямо ни одной любопытной строчки? Вообще не за что ухватиться?

К:Ну… Основной материал состоит из хитро преподнесённых маркетинговых филлеров процентов так на восемьдесят. Однако само обращение Дункана к народу стоит услышать.

М:Вперёд! Включайте, хочу послушать этого олуха!

К:Знал, что вы не откажете себе в удовольствии. И… включаю…

Воспроизведение:

«Братья и сёстры, услышьте моё слово. Некоторые называют его героем… Глупцы, коим вбили в голову пропитанные фальшью истории… Истории о провидце, символе свободы Америки и обычном парне из Спрингфилда, спасшем нас от великой напасти. Всё это враки! Максимилиан Пертридж был истинным героем! Он пытался уберечь всех нас и пал от руки подонка, не заслуживающего даже суда! Мэттью Гордон Саммерс – наш враг! Террорист, мясник – противник мира во всём мире! Не бойтесь сообщить К.О.С. любую информацию о местонахождении этого пасынка природы! Вы знаете его лицо! Вы знаете, на что он способен! Знанием и победим! К.О.С. зиждется на двух китах: Левом и Правом…»

Конец аудиозаписи.

М:Какая прелесть… Вице-президент К.О.С. рвёт волосы на заднице в попытках изловить пресловутого Мэттью Саммерса, а Архонт Аэрамас между тем устраивает теракты. М-да… приоритеты ни капли не сбиты – всё в порядке. Да и Пертридж был просто святой, нам там не от чего было спасать людей…

К:Дальше Дункан начинает орать про свободу слова и её защиту… В общем – неинтересно. Ситуация скверная, если не сказать больше. Те, у кого есть поддержка общественности, идут по ложному следу, а тот, кому она нужна позарез, для того чтобы действовать, лишён её.

М:Вот поэтому мы и работаем, Карсон. Заканчивайте запись и начинайте новую. Дело не ждёт.

К:Слушаюсь, босс! Стартуем через минуту.

Глава 24.3. Тонкие нити любви

Денис и Виктория Дмитриевы.

30.09.2033.

Примерно через 5 часов 15 минут после исчезновения Мэттью Гордона Саммерса.

В чём смысл жизни? Этим вопросом человечество задаётся всё своё непродолжительное существование, и до сих пор никому не удалось на него ответить. Мыслители считают оное понятие субъективным – отзвуком сознания, несущим ответственность за мировосприятие индивида. Кем-то движет желание обрести богатство и власть, а иными – жажда славы; другие готовы пуститься во все тяжкие ради кратковременных удовольствий, а некоторые, чьи души искалечены бесчисленными испытаниями, видят в собственной незавидной доле сакральный смысл, расчерченный болью.

Увы, но всё перечисленное не имеет значения, ибо, отправившись на обратную сторону бытия, вы неминуемо лишитесь счёта в банке, влияния и телесной оболочки, способной передать трепет прикосновений или агонию боли. У вас останется только память, и её содержимое станет ответом на величайший вопрос.

В том мире, где нет ни образов, ни звуков, ни осязания, ни запахов, ни вкуса; среди бескрайних простор, ставящих непоколебимый крест на понятиях Рая и Ада, истина не заставит себя долго ждать. Будучи свободными от петли пяти обманчивых чувств, вы вспомните о единственно важном – о любви. При жизни она толкает на безумные поступки, затмевает разум и отнимает контроль над телом, а после смерти оставляет приятное послевкусие, которое длится вечно. Сила величайшего из всех даров вселенной никогда не покинет того, кто испытал его хотя бы раз.

Денис Дмитриев испытал это на собственной шкуре.

Старина Дабл-Ди затратил на путь до Возродившегося Детройта чуть больше времени, чем планировалось. Дорожные заторы то и дело возникали на горизонте, и, чтобы не угодить в пробку, здоровяк колесил в объезд. Никакого чёрного костюма и никакой шахматной клички; теперь лишь имя и фамилия блистали в сознании семьянина, готового обнять любимых – его смысл жизни. Пусть впереди был серьёзный разговор, полный объяснений и оправданий, Дмитриев не страшился трудностей. Он крепко держался за руль обеими руками, пронзая взором расстилающуюся впереди дорогу.

Колонки аудиосистемы авто передавали меланхоличное звучание «Nothing else matter» группы «Metallica7», а редкий дождь подкреплял заданное песней настроение. Её здоровяк выбрал неспроста – строки текста описывали его экзистенциальную карту лучше любых знатоков философии.

– Почему он не выходит на связь? – проговорил Денис себе под нос. – Прошло столько времени… Я, конечно, знаю адрес, но неужели Учителя там не будет? Что за дела? Есть вещи важнее разгрома Баффало?

Он машинально схватил запасной телефон и тут же положил обратно.

– Нет! Пока что сотовым Учителя опасно пользоваться! Я три года терпел, потерплю ещё чуток…

Тяжёлый выдох вырвался из могучей груди, и Ден уткнулся головой в руль.

– Так неловко… Даже не знаю, что сказать, когда покажусь на пороге. Надо будет обнять детей покрепче и обязательно смотреть Вике только в глаза. Если она согласилась на предложение спрятаться в Детройте, значит, ей всё известно, и мне будет легче говорить правду. Хах… «Говорить правду!» Стоит поблагодарить Майлза Блэка… Если бы не его речь, я бы так и не надумал.

Вновь сфокусировавшись на дороге, бывший оперативник Нового Света скривил недовольную физиономию. До цели оставалась пара километров, но скопление грузовиков прямо по курсу буквально требовало взять паузу и подумать, как следует.

– Прекрасно… Сворачивать больше некуда! Вот блин горелый! Это точно минут на пятнадцать… Включить что ли радио вместо плеера?

Он нажал на кнопку, и бодрый голос ведущего ток-шоу раздался на весь салон:

– Майдас – славный малый – это факт. Спенсер жертвует крупные суммы денег на лечение детей, больных раком, помогает домам престарелых и позитивно влияет на развитие медицины по всей Америке. Он пример для подражания.

– Прямо, как его отец, – отметил присоединившийся гость студии. – Иногда мне кажется, семье Майдас незнакомо слово «алчность».

– Это уж точно! Здорово, наверное, работать со Спенсом рука об руку? Вы постигаете его философию каждый день! Учитесь у него вести бизнес и помогать обществу. Скажите, мистер О’Коннелл, каково дружить с таким человеком? Со слов вашей жены, вы общаетесь со Спенсером с раннего детства… Вы вместе учились в одной школе и в одном колледже. Какой он… Спенсер Майдас?

– Очень добрый. Он последнюю рубашку с себя снимет – отдаст все сбережения, лишь бы помочь людям. К деньгам Спенсер относится с юмором…

Не осознавая всю значимость момента, Ден мимолётно забыл о грядущем. Он получал искреннее удовольствие от беседы парочки: облокотился на спинку кресла, положил руки под голову и расплылся в широкой улыбке. Давно ему не представлялось такой чудесной возможности – забыть о Новом Свете, послушать радио и насладиться убаюкивающим «штилем», кой не могла разрушить даже симфония сигналивших без устали машин. Напротив, та действовала, будто снотворное, создавая шумовую колыбельную из голосов и клаксонов.

– Спенс обычно мало говорит о себе, – продолжал О’Коннелл. – Мой друг больше вспоминает отца и уроки прошлого. Руперт был его настоящим кумиром. Он заботливо возился с ним – воспитывал сына так, чтобы тот не посрамил принципы семьи. Скажу вам, Майдас старший преуспел!

Образовавшаяся идиллия имела право завершиться на мажорной ноте – свободным проездом и предвкушением от встречи с семьёй. Однако у вселенной были свои планы, и атмосфера ментального единения прервалась раскатом грома:

– Какая отвратительная приторная чепуха! Меня сейчас вывернет наизнанку…

Тотчас зрачки Дениса дрогнули, руки опустились по швам, а шея непроизвольно повернулась в сторону пассажирского сиденья. Флюиды зла одним мазком чёрной кисточки испортили портрет спокойствия присутствием Элизабет Джоан Кейл.

– Это невозможно! – оторопел колосс. – Вы не могли оказаться здесь! Что происходит?!

– Ой, да заткнись ты уже, балалаечник, – грубо оборвала бестия. – Думал, я тебя не найду?

Её неоновый взгляд окутал Дмитриева – парализовал беднягу ужасом. Он не мог противостоять власти вольтажа и смирно слушал.

– Выкинул галстук и всё? Осмелел? Я тебя умоляю, так наши дела не делаются. Новый Свет направит свои лучи на каждого…

Кейл отчитывала собеседника, как провинившегося школьника:

– Или ты забыл? Или ты не знал? Господи! Боже мой! Нельзя быть настолько тупым, Денис! Мы серьёзная организация, а не кучка клоунов из дебильных комиксов, где все злодеи кретины, рассказывающие планы супергероям! Ты реально возомнил себя таким? Хочешь нацепить плащ, нарисовать букву Д на груди и снимать кошек с деревьев?

– Я сейчас…

– Что ты сейчас?! – оборвала Кейл и на этот раз её голос буквально впечатал русского в кресло. – Что?! Смотри не обосрись, пока будешь стараться! Мои люди знают, где твои дети: Тайрелл-стрит дом один – там скоро всё и закончится. Я пущу твою жену и сына на колбасу со специями, а Алису заберу в отдел.

Едва имя дочери сорвалось с уст злодейки, как Дмитриев забыл азы воспитания:

– Не смей говорить о ней, тварь! Если с головы моей звёздочки упадёт хотя бы один волосок, я разъебу всю вашу контору голыми руками! Ты слышишь меня?!

– Ой, как страшно, наш мальчик вспомнил, как материться, – усмехнулась Элизабет. – Нашёл чем пугать! Такие, как ты, порой забывают, что водка внутри, а снаружи бутылка! Собрался он тут всю контору разносить! Денис, ты сейчас не в клетке, только потому что мне насрать!

Аккурат звонкому щелчку пальцев волосы Ферзя наполнились неоном, а голос утратил нотки женственности.

– Ты бесполезный кусок мяса, а вот твоя дочка – это настоящая находка! Оружие, против которого никто не устоит! Мне одно не понятно, сколько ещё времени ты собирался скрывать от нас этот золотой билет? Год? Два года? Может быть, десять лет?

– Вы обещали мне! Когда я устраивался на эту работу, все как один талдычили о неприкосновенности моей семьи! А в итоге я нахожу переписки с Талос и узнаю обо всём последним!

Впитав слова бывшего сотрудника, Элизабет самую малость отстранилась от него и поубавила давления.

– Немного неудобно перед тобой…

Однако её пренебрежение никуда не делось:

– Не подумай – мне тебя не жалко. Я считаю дурой себя, так как переоценила твой интеллект. Серьёзно… Ты вообще размышлял о том, куда устроился работать? Это тебе не «Весёлый пекарь», Ден. Это организация, в которой крутятся гигантские деньги! Мы людей похищаем каждый день!

– Расскажите мне то, чего я не знаю! Когда вы задумали предательство?! С какого перепугу я резко стал бесполезен?! После задания мне говорят, какой я потрясающий сотрудник, а на самом деле играют в покер под столом! В ЧЁМ СМЫСЛ?! НУ ЖЕ! Я ХОЧУ ОТВЕТ!

– Ты стал угрозой с тех пор, как начал вести шашни с Джеймс и другими заключёнными, – обрубила Кейл, стукнув колосса по голове. – Ты слишком много времени проводил с убогими, и это было опасно. Мы оба прекрасно понимаем, что в один день тебе бы приглянулась какая-нибудь бабёнка, похожая на твою дочку или жену, и в итоге, набравшись смелости, ты бы устроил то же самое, что вытворил сейчас! Это математика, Ден! И мой ход – это тоже математика! Можешь больше не переживать: твоего драгоценного ребёнка окружат заботой и любовью. Уж я прослежу, чтобы…

Не закончив предложение, Элизабет Джоан Кейл ощутила на своей шее груз осознания фатальной ошибки. Она забыла, что имеет дело с человеком, готовым на всё ради семьи. Любые поступки и неописуемые безумства для него становились эссенциальной частью существования, когда кому-либо из близких угрожала хотя бы эфемерная опасность.

Утонув в море гнева, Ладья освободился от страха перед электрической бестией, обхватил её хрупкую шею обеими руками и сдавил что есть мочи. Он испустил гортанный вопль, напоминавший жуткий рык властителя глубоководной цивилизации – того, описанного в мифах о далёком городе, породившем узы страха, нас связывающего. Дмитриев уподобился ему во всём, когда с упоением душил королеву шахматной доски… Душил и радовался с маниакальной ухмылкой, покуда не услышал щелчок позвоночника жертвы и…

– У нас будет конференция на следующей неделе, и Спенсер желает высказаться на тему современных методов диагностики раковых заболеваний. Он считает, что использование столь архаичных по современным меркам…

Голос О’Коннелла, рассказавшего о друге детства Спенсере Майдасе. Денис очнулся на водительском сиденье, наблюдая за разъезжающимися грузовиками. Теперь дорога свободна… Элизабет Джоан Кейл нигде нет. Она вовсе не приходила к бывшему сотруднику…

Ему приснился дурной сон.

– Го-о-осподи… – проговорил он, схватившись за голову. – Успокойся, дурень, Элизабет Кейл не знает адрес в Детройте. Её тут вообще нет. Это дурацкий сон, и тебе нечего бояться. Ты просто давно не спал, вот и отрубился. Возьми баранку и следи за дорогой – осталось совсем немного…

Руки вернулись к управлению, но тревога не отступала.

– А что, если она всё-таки знает? Такие сны обычно несут какое-то значение… Вдруг я сейчас туда приеду, а их нет? Вдруг меня ждёт целый отряд пешек, а мои любимые непонятно где?

– Езжай давай! Чего встал?! – прокричал парень на джипе позади Дмитриева.

– Он прав… Я должен ехать. Педаль в пол, и будь что будет.

Если бы схожей логикой руководствовались всё члены инфернальной организации (лёгкой в исполнении и действенной), вероятно, я бы сейчас не рассказывал эту историю…

Денис находился меж молотом и наковальней, даже будучи свободным человеком. Ржавые оковы Светоносных не стягивали его шею, но им на замену пришла старая добрая паранойя. Знакомая в своих нервозно-расшатывающих проявлениях и такая манящая, когда дело касается животрепещущих аспектов существования.

Каждые пять минут Дмитриев суматошно оглядывался, покашливал в кулак и краем глаза проверял пассажирское сиденье. Ранее описанный позитивный настрой как ветром сдуло, и по мере приближения к цели жуткие позывы нервной системы становились всё ощутимее. Сперва появилось подёргивание правого глаза, потом откуда не возьмись в эфир просочилось щёлканье зубами, а последней каплей стало предательское желание выудить из воздуха бутылку бурбона, дабы в очередной раз разбить её, не допив…

Ден справлялся с потоком негатива как мог. В своей манере спрятался за постной физиономией и думал только о поставленной задаче: добраться до Тайрелл стрит и обнять семью.

***

Современные учёные часто рассуждают о передаче мыслей на расстоянии. Громкие статьи, занудные трактаты и усложнённые лекции – это материалы, тщательно собранные пытливыми умами, жаждущими приоткрыть завесу тайн человеческого мозга. Столько потраченных сил, а ответа всё нет… Будто заветная ментальная транзакция происходит без каких-либо последствий, вне условий и заданных порядков – по мановению волшебной палочки. Порой связь меж двумя людьми настолько крепка, что приводит к буквальной утечке информации о состоянии одного из участников линка или о его намерениях. Можно сказать, что у учёных есть событийный ряд, но нет события. Есть следствие, но нет причины…

Я говорю об этом неспроста, ибо подобная утечка произошла тридцатого сентября, когда Виктория Дмитриева пыталась найти способ занять себя хоть чем-нибудь. Уложив детей спать, она заранее приготовила им сэндвичи на завтрак, вымыла всю посуду, подмела пол на кухне и села за стол поразмышлять о постыдной работе мужа, про которую Нита Грин обмолвилась вскользь перед отъездом в Баффало.

Какие тайны скрывал подземный комплекс Нового Света, Дмитриева боялась даже представить. Денис ей ни слова не сказал про обязанности, детали работы и общую концепцию инфернальной организации. Он соврал, нарушив главное правило семейной жизни: говорить друг другу правду, несмотря ни на что. Временами высвободить истину бывает практически невозможно, но на то и существует заветный институт взаимопонимания. Твой человек не отвернётся от тебя – он будет возвращаться из раза в раз, с омытыми печалью глазами, что, поднимаясь от пола всё выше, восстановят связь умов и сердец по воле абсолютного чувства.

Так оно должно было случиться или нет, Виктории предстояло выяснить.

– Даже если всё наладится, нам нельзя оставаться в этом городе, – шептала она, лишь бы не разбудить детей. – Тут живут сплошные преступники… Их семь заповедей ничего не оправдывают. Они скорее напоминают швы, которые вот-вот разойдутся. Алисонька меня всё время спрашивает, когда мы поедем домой, а я даже не знаю, что ей ответить… Мой ребёнок не должен видеть все эти ужасы.