Песня для Корби

Глава 23

Воссоединение

Они вышли на следующей станции. На эскалаторе Ник обернулся к Корби.

– Где ты раздобыл такой прикид? – спросил он.

– Встретил друзей, – сказал Корби. – Тех, с которыми общался до смерти родителей.

Ник сверху вниз разглядывал его. У него явно было много вопросов, но он не мог выбрать, с которого из них начать.

– После прыжка с парашютом от моей одежды почти ничего не осталось, – добавил Корби.

– Ты поехал к своим старым друзьям? – уточнил Ник.

– Нет, – возразил Корби. – Я поехал на свою старую квартиру. Думал, что смогу развести жильцов на деньги. Не получилось.

У Ника зазвонил телефон. Он вытащил его из кармана. Корби успел заметить, как изменилось лицо друга, когда он увидел, кто звонит.

– Да, – сказал он.

Они вышли на улицу. Дождь начинал редеть, но лило еще достаточно сильно. Ник остановился под портиком, окружающим выход из метро.

– Нет, я не скажу, где я, – ответил он.

Корби посмотрел на друга.

– Потому что не могу, – объяснил Ник.

Его лицо было нервным, но решительным.

– Я в порядке, – сообщил он в трубку. – Он тоже в порядке.

Корби подумал, что это либо из полиции, либо отец Ника.

– Он не убьет себя, и никому другому тоже не навредит.

Было слышно, как трубка слабо резонирует от голоса его собеседника.

– Нет, он не против, чтобы я говорил по телефону, – ответил Ник. – Если ты думаешь, что я заложник, ты не прав. Так было только вначале.

«Отец», – понял Корби.

– Я не оставлю его, потому что он мой друг, – резко сказал Ник.

Корби почувствовал благодарность.

– Я не знаю, – ответил на что-то Ник. Он смотрел на дождь.

– Я не скажу, – ответил он на второй вопрос. Трубка задребезжала от резонанса. Ник отстранил ее от уха. Видимо, его отец кричал.

– Потому что я знаю, что ты сделаешь, если я скажу, – спокойно ответил Ник. «Он никогда не врет», – с восхищением подумал Корби. Олег Борисович заговорил тише.

– Я отвечаю за свои поступки, – уверил его Ник.

Корби смотрел, как едут по мокрой улице машины, как спешат пешеходы, отряхивая зонты перед входом в метро.

– Да, я взрослый, – сказал Ник. – Да, занимайся своими делами, как если бы меня не было.

Его лицо стало очень мрачным.

– Когда-нибудь приду домой, – закончил он. – Пока.

Корби и Ник встретились глазами.

– Спасибо, – поблагодарил Корби.

Ник улыбнулся.

– Бежим, – сказал он, – вон наш автобус.

Они успели запрыгнуть в двери, когда последний человек из очереди уже проходил через АСКП. Ник использовал свой проездной, Корби прошел через турникет вслед за ним.

– Надо предупредить его, что мы едем, – вслух подумал Ник. Он снова достал телефон, но не спешил набирать номер и вертел мобильник на ладони.

– Я не знаю, – пробормотал он. – Может, я перегнул палку, когда сказал, что он сойдет с ума, если ты еще будешь с ним общаться. Но мне все равно как-то не по себе.

– Ник, – предложил Корби, – не говори ему про меня.

– Как? – удивился Ник.

– Просто, – пожал плечами Корби. – Он откроет дверь, и я покажусь. Пусть это будет сюрприз. А там посмотрим.

– Чтобы он не нервничал в ожидании? – спросил Ник.

– И это тоже, – согласился Корби.

Ник набрал номер черного брата. Тот снял трубку очень быстро. Корби вспомнил, как быстро ответил ему Ник, когда они созванивались два часа назад. Он подумал, что в последние дни у его друзей вошло в привычку нервно хватать телефон.

– Привет, – сказал Ник. – Ты как?

Ара что-то ответил.

– Нет, мы с Крином так и не поговорили, – возразил Ник. – Сейчас долго рассказывать, почему. Можно к тебе заехать?

В ответ на его вопрос Ара начал бурно что-то рассказывать.

Корби смотрел, как мимо проплывают мокрые улицы. Он ехал в микрорайон, в котором прожил четыре года. Многое изменилось. Теперь он уже не мог назвать эти места своим домом. Здесь была пустая квартира деда, а в ней – пустая комната Корби. Он пытался обжить ее, но она все равно оставалась бывшей комнатой бабушки. Все, что он туда принес, теперь казалось ему жалким мусором. Он увлекался роком, но не стал заниматься им так основательно, как Комар. Он общался с друзьями, но не мог пригласить их к себе в гости. Он воевал со стариком, но того больше нет. Он готовился поступать на юрфак, но это больше не нужно. Его плакаты, книги, диски, ноутбук, фотография родителей, немного одежды и щеколда-запор на двери – всего этого слишком мало, чтобы сделать комнату его комнатой. Она не его.

Ара тем временем закончил свой монолог.

– Я уже в автобусе, – сообщил Ник. – Да, давай.

Он сбросил вызов.

– Ара нас ждет, – сказал он. – Точнее, меня.

Корби кивнул.

– Ты в порядке? – спросил Ник.

– Пункт адаптации для тех, кто потерял все, – ответил Корби.

– Что? – не понял Ник.

– Я думал про свою комнату, – объяснил Корби, – про мертвого деда и про то, как мало мне было нужно в эти четыре года.

– Мне казалось, ты больше не думаешь о мрачном, – сказал Ник.

Корби усмехнулся и провел рукой от середины лба к виску – откинул алую прядь.

***

Когда двое подростков вошли во двор Ариного дома, дождь уже закончился и на небе появился первый голубой просвет, хотя солнце все еще скрывалось за тучами. Ручейки воды журчали, устремляясь к водостокам. Капало с деревьев и с козырьков подъездов, асфальт был черным, а машины стояли мокрые.

Примерно в тридцати метрах от подъезда Ары Корби стало не по себе. Он почувствовал чье-то внимание, в поле которого не хотелось находиться. Это ощущение было настолько сильным, что перекрыло его тревожное ожидание встречи с черным братом. Корби оглянулся. Ему казалось, что в него уперся чужой холодный взгляд. Все равно, что идти ночью по улице и вдруг заметить, что кто-то следует за тобой след в след. Только был день, светло, и пустой двор.

– Ник, – сказал Корби.

– Что? – спросил Ник.

– Не знаю, – ответил Корби.

Ник удивленно посмотрел на него.

– Там машина с темными стеклами, – заметил Корби.

– Думаешь, здесь стоит наружка? – уточнил Ник.

– Не знаю, – повторил Корби. – Пойдем быстрее.

Пока Ник набирал код домофона, Корби стоял, прижавшись спиной к стене подъезда, и смотрел на двор. Ему пришла в голову картинка из комедийных боевиков про шпионов: некий агент выходит на площадь и острым взглядом сразу определяет ситуацию. «Вон в той машине сидят люди из МИ-6, – говорит он товарищу, – а на этой крыше – пара снайперов ЦРУ. Торговец хот-догами – это русский разведчик, а старушка у фонтана носит в сумочке секретное оружие Моссад». Здесь ничего такого не было.

– Ара, – сказал Ник, – это я. Откроешь?

– Привет, – ответил слабый, искаженный шипением голос черного брата. – Заходи.

Корби поразила какая-то невероятно грустная нотка, с которой он это сказал.

Дверь подъезда щелкнула и открылась. Двое подростков вошли внутрь. В темноте серели почтовые ящики. Горел одинокий, прожженный чьим-то окурком огонек вызова лифта. Слабый сквозняк шуршал целлофаном и вытягивал из мрака запахи краски и сырого бетона.

– Моего деда убили в подъезде, – сказал Корби.

Ник оглянул темноту.

– Это когда ты ездил на свою старую квартиру? – спросил он.

– Да, – подтвердил Корби. – Дед приехал за деньгами жильцов. Там его и убили.

Кабина лифта открылась. Свет из нее тусклым желтым прямоугольником упал на пол подъезда. Тьма отступила. Друзья зашли в лифт.

– Видишь, – сказал Ник, – никого.

– Да, – согласился Корби.

Лифт остановился на этаже. Дверь Ариной квартира уже была открыта, но черный брат предусмотрительно держал ее на цепочке.

– Ник? – окликнул он.

– Да, – сказал Ник.

Ара скинул цепочку, открыл дверь. Его лица было почти не видно, только блестели глаза.

Корби, неузнаваемый, с алой прядью над левым глазом, стоял в трех метрах от него. Ару будто качнуло: сначала от него, а потом – к нему. Корби показалось, что черный брат сейчас упадет, и он бросился вперед. Они обнялись. Тело Ары было тонким, гибким и таким горячим, словно его лихорадило. Корби почувствовал, как руки друга стискивают его спину. Дыхание черного брата щекотало шею.

Все смешалось в его сознании, словно они снова были все вместе у ручья, только они, и больше никого, в мире за пределами мира. Ветви и солнце, облака и листья кружились у него над головой. Он падал в небо и вспоминал, как они на велосипедах мчались через непроглядные кукурузные поля и желтое море подсолнухов, как щелкали семечки и пытались варить незрелую кукурузу. Ворованные пожарные шланги становились тарзанками; у них не было сидений, только узлы на концах, на которые еле-еле умещались сведенные от напряжения мальчишеские стопы. Они качались над высоким обрывом реки и падали в воду. Корби помнил, как Ник, лежа животом на огромной дубовой ветке, до неба раскачал их с Арой, как ветка обломилась, и они все трое полетели в воду.

Последние годы в школе прошли в напряженном ожидании конца детства. Но конец еще не наступил, потому что вот они здесь и снова светит солнце… Это воспоминание до сих пор давало силы. Оно было как татуировка, только изнутри, их маленькая каперская грамота, их чудесный ордер на то, чтобы менять все вещи к лучшему.

– Живой, – сказал Ара, – целый.

– И ты, – ответил Корби.

Ник смотрел на них. Его лицо дрогнуло.

– Осторожно, – сказал Корби, – у меня руки в крови.

Ара, наконец, отпустил его и закрыл дверь.

– Откуда кровь? – спросил он.

– Руку порезал, – ответил Корби.

– Мы побратались, – объяснил Ник, – как с тобой в детстве.

– Я теперь красный брат, – представился Корби. – А Ник – белый.

Ара засмеялся. Его глаза засверкали, как в то утро, когда он придумал проделку с церковным вином.

– Вы вместе, – осознал он. – Мы вместе.

– Мы – банда, – сказал Корби. – Мы теперь будем вместе всегда. То, что случилось позавчера, не может пройти просто так.

Ара вдруг прислонился к стене коридора, обмяк, сполз и сел прямо на пол.

– Ара, – испуганно позвал Ник.

Ара закрыл глаза.

– Все нормально, – шепотом сказал он, – просто кружится голова.

Он запустил пальцы в густые волосы. На его запястьях, как обычно, золотились фенечки.

– Точно нормально? – спросил Ник.

– Ага, – ответил Ара. – Вы оба, снимайте ботинки и идите мыть руки. Я сейчас встану.

Он сидел, не шевелясь, и улыбался.

***

Корби расшнуровал кроссовки Комара и первым зашел в ванну. Когда он сунул руки под кран, вода окрасилась красным. Подросток осторожно оттирал запекшуюся кровь и слушал, как его друзья разговаривают в прихожей.

– Вы встретились в полиции? – спросил Ара. – Корби им все объяснил?

– Нет, – ответил Ник. – Он перехватил меня у входа в отделение, и мы убежали.

– Как настоящая банда, – сказал Ара.

Ник рассказал ему про красного Джо, белого Джека и черного Джима, про их оружие и кровавый путь.

– Круто, – одобрил Ара.

Розовая от крови вода с журчанием втягивалась в сливное отверстие. В порезанные пальцы пришла тягучая ноющая боль. Корби вытер руку полотенцем и увидел, что ранки припухли и снова кровоточат.

– А перекись есть? – спросил он.

– Да, – ответил Ара, – сейчас.

Было слышно, как он поднялся с пола. Через минуту он принес баночку из темного стекла. Корби облил свои порезы белой шипучей жидкостью и смотрел, как сворачивается кровь. Ник отмыл руки вслед за ним.

Когда они уже заканчивали, в дверь позвонили.

***

Подростки переглянулись.

– Кто это может быть? – спросил Ара.

Ник выключил воду. Наступила тишина. Позвонили снова.

– Я пойду с ними поговорю, – решил Ара.

Что-то было не так. Что-то было не так с того самого момента, как они подошли к этому дому. Корби поймал Ару за руку.

– Ничего не говори, – шепотом сказал он. – Просто посмотри в глазок.

Ара так и сделал. Он тихо подошел к двери, бесшумно сдвинул диск глазка и заглянул в коридор. Друзья подошли к нему сзади и, не издавая ни звука, стояли сзади. Наконец Ник не выдержал.

– Кто там? – еле слышно спросил он.

Ара закрыл глазок и нервно обернулся к нему.

– Крин, – одними губами сообщил он. – Надо открыть.

– Нельзя, – возразил Корби. – Я боюсь, что меня задержат или даже упрячут в психушку.

Следователь вновь позвонил в дверь. Дребезжащая трель звонка раздалась прямо над головой у подростков. Все трое вздрогнули. Ник жестом показал: «Отойдем от двери». Все трое зашли на кухню.

– Он так быстро нашел нас, – поразился Ник. – Что будем делать?

В дверь заколотили.

– Я знаю, что вы здесь! – крикнул следователь. – Не вынуждайте меня принимать меры.

– Он не может войти, – сказал Корби.

– Разве? – испуганно спросил Ара.

– Я же готовился поступать на юриста, – ответил Корби. – Чтобы войти на территорию частной собственности, нужен ордер или разрешение владельца.

Крин продолжал звонить и стучать.

– Он говорит про меры, – отметил Ник.

– Это и есть ордер, – сказал Корби, – но так как мы не воры и не убийцы, он может вообще никогда его не получить. А если и получит, то не раньше, чем через несколько часов.

– Но мы свидетели по делу о двух убийствах, – возразил Ник, – и сейчас мы явно препятствуем следствию.

– Он и не будет получать ордер, – сказал Ара. – Скоро он догадается позвонить моей маме, а она приедет и без всякого ордера откроет ему дверь.

В его голосе прозвучали истерические нотки.

– Она будет очень сердиться, – добавил он.

– Этот страх не помешал тебе украсть церковное вино, – заметил Корби.

Черный брат поморщился.

– Мне через месяц восемнадцать, а она таскает меня за руку, – печально сказал он.

В коридоре внезапно наступила тишина.

– Что это он? – тревожно спросил Ник.

– Понял, что мы не откроем, – ответил Корби.

Ара сглотнул.

– Давайте убежим, – предложил Корби.

– Мимо Крина? – усомнился Ник.

– В окно, – сказал Корби.

– Это же третий этаж, – возразил Ник.

– Если спускаться с кухни, то только второй, – поправил его Ара, – там крыша супермаркета.

– И как мы спустимся? – спросил Ник. – Свяжем канат из простыней?

– Если мы банда, – ответил Корби, – это не преграда.

– У меня идея, – сказал Ара.

– Да? – спросил Корби.

– У меня раньше стояла детская стенка, – ответил Ара.

– Точно, – подтвердил Ник, – до ремонта пять лет назад.

– Я знаю, где она, – сообщил Ара.

Он вскочил, взял табуретку и пошел с ней в коридор.

– О чем это он? – не понял Корби. – Я, видимо, это не застал.

– Это маленький спортивный комплекс, – объяснил Ник. – Трапеция, кольца и веревочная лестница.

– Веревочная лестница, – повторил Корби.

– Дошло, – сказал Ник. – Ара, найдешь ее сейчас?

Черный брат посмотрел на Ника, потом на Корби. Его глаза потухли, губы задрожали.

– Корби, – сказал он, – нам надо открыть дверь.

– Почему? – спросил Корби

– Потому что будет плохо, – ответил Ара. – Я не хочу снова раскаиваться.

Он опустил голову и смотрел в пол.

– Я не хочу предавать своих обещаний, – сказал он, – и я не хочу, чтобы еще кто-нибудь умер. А этим все может кончиться. Как в прошлый раз.

Корби и Ник смотрели на него. Вот так всегда, подумал Корби. Люди делают что-то веселое и светлое, а потом отступают, как только увидят, что под ногами при этом пропасть. Они мучаются этим всю жизнь, и передают это дальше, своим детям – горькое причастие слабости и страха, кусочек всеобщей правды, испуганного знания о том, что убивают тех, кто стал чуть лучше других, тех, кто вскарабкался на крышу ради самой обычной игры.

– Ты в любом случае предашь, – медленно произнес Корби. – Либо нашу дружбу, либо свое слово.

Ник перевел свой взгляд на Корби.

– Ты знал, – обвинил он его. – Я сказал тебе, что Ара зарекся выходить из дома без матери. Ты опять устроил шантаж.

Корби спокойно смотрел ему в глаза.

– Это не шантаж, – возразил он. – Это выбор.

– Я дам тебе убежать, а потом открою Крину, – вдруг решил Ара. – Это будет правильно.

– Нет, – покачал головой Корби. – Если мы порознь, это не правильно.

Лицо Ары исказилось.

– Мы шли через все времена и все темные местечки вселенной, – сказал Корби. – Мы пили в парижских кабаках и убивали слуг кардинала. Нас уважали на Тортуге. Мы побывали в степях и в морях, навели шороху на улицах Нью-Йорка двадцатых годов и перехватывали добычу у краснобригадчиков в шестидесятые.

Он посмотрел на Ника.

– Мы тысячу раз были убиты на сотнях полей сражений, – продолжал он. – Мы падали и вставали, кровь лилась из нашей груди, но ни одна рана не уничтожила нас.

Ник, наконец, кивнул. И Корби подумал о том, что нашел отличный способ побеждать страх, создал новое заклинание.

– К небу, – сказал он. – Все выше и выше. Нас не остановят. Они перекроют город и поднимут вверх все вертолеты, но мы убежим от них. Мы в холодном воздухе неба. Мы бежим ночью и днем. Мы быстрее пуль. Мы как ветер -

Ара взял табуретку и вышел в коридор. Оттуда раздался скрип и грохот.

Корби бросился за ним. Ара стоял на табуретке перед открытой антресолью и пытался вытащить легкую, но очень большую коробку.

– Что ты делаешь? – спросил Корби.

– Помогай, брат, – срывающимся голосом ответил Ара.

Корби принял коробку из его рук и поставил к стене. Вещи пошли конвейером: пара старых чемоданов, пластиковая новогодняя елка, лыжи и лыжные палки, коробки с паззлами – последствие былого увлечения Ариной мамы, запыленный куб старого аквариума – его черный брат передал очень осторожно.

Ник подошел и составил третье звено цепи. За пять минут трое подростков разгрузили половину антресоли. Работая, Ара успокаивался.

– Есть, – наконец, сообщил он. Чихая от пыли, он вытянул из глубины длинный и тяжелый холщовый мешок с завернутыми в него стальными трубками. Корби догадался, что из них когда-то собирался тренажер. Ара растянул горловину мешка и пошарил внутри. На свет явился хаос из веревок и лакированных деревянных перекладин. Черный брат начал распутывать эту мешанину, и вскоре лестница, качаясь, повисла у него на руках. Она была длинная, от потолка и до самого пола.

– То, что надо, – обрадовался Корби.

– Но это только один этаж, – скептически заметил Ник.

– Там стоят кондиционеры, – сказал Ара. – Мы спустимся на них.

Он спрыгнул вниз с табуретки и, волоча лестницу за собой, пошел обратно на кухню. В этот момент зазвонил телефон. Черный брат остановился. Корби подумал, что он не ответит, но Ара снял трубку.

– Мама, – узнал он. Его лицо немного побледнело, но не так сильно, как после смерти Андрея. Он крепко сжимал трубку. Его взгляд остановился на Корби.

– Мама, – вдруг сказал он, – прости, но я больше не могу тебя слушаться.

Он положил трубку. Его губы дернулись, складываясь в странную нервную улыбку. Казалось, он одновременно хочет заплакать и засмеяться.

– Спасибо, – тихо поблагодарил Корби.

Ник молчал. Ара на несколько секунд закрыл глаза.

– Мне жалко ее, – сказал он. – Она же сойдет с ума.

Не говоря больше ни слова, он сложил лестницу под окном кухни и начал переставлять с подоконника на стол цветочные горшки. Друзья помогали ему.

Банда стала бандой.

Глава 24

Драйв

Корби открыл широкое окно, и в комнату ворвался свежий, пропитанный запахом дождя воздух.

– Я могу взять немного вещей, – сказал Ара. – Что нам нужно?

– Зависит от того, что мы будем делать дальше, – ответил Ник.

Они оба посмотрели на Корби. Корби молчал. Плана у него не было. Он просто знал, что если они не уйдут сейчас, все станет так же плохо, как вчера утром, или даже еще хуже.

– Ара, сколько ты можешь взять денег? – спросил Ник.

– У меня есть рублей пятьсот, – ответил черный брат.

– Всего? – удивился Ник.

– Я не хочу грабить маму, – воспротивился Ара. – Я могу взять больше, но это хуже чем просто убежать. Это все равно что второй раз украсть вино.

Корби вспомнил, как сидел над своим рюкзаком и пересчитывал краденые деньги, как дед, шипя ругательства, выкрутил ему ухо. Он подумал, что это должно прекратиться. Пусть их банда станет такой, какой ее с самого начала хотел видеть Ник. Пусть побег Ары будет последним плохим делом, последним предательством.

– Ты не будешь брать мамины деньги, – сказал он, – но ты одолжишь мне джинсы, майку и кроссовки.

– Зачем? – удивился черный брат.

– Я поклялся жизнью, что верну те вещи, которые сейчас на мне, – объяснил Корби, – и поскольку я все еще жив, это надо сделать.

Ник странно посмотрел на него. По его глазам было видно, что он помнит про нож в кармане Корби.

– У меня есть старые кроссовки, – сказал Ара.

– Отлично, – согласился Корби, – только бы пришлись по ноге.

– Не сомневайся, – уверил его Ара, – они разношенные.

Они прошли в его комнату. Здесь было очень светло. Монитор компьютера был сдвинут в сторону. На широком письменном столе стояли плоские ячеистые коробки, а в них всеми цветами радуги сверкал бисер. Ара перехватил взгляд Корби.

– Я пытался успокоиться, – объяснил он.

Он распахнул скрипучие двери старого платяного шкафа и бросил Корби белую майку. Корби поймал ее.

– Пойдет? – спросил Ара.

На майке был Eminem.

– Пойдет, – ответил Корби. – Переквалифицируюсь в рэпера.

Он стянул через голову майку Комара. Ара посмотрел на него и на несколько мгновений замер.

– Это отец Андрея? – спросил он.

– Что? – не понял Корби.

– Тебя избил, – пояснил Ара. – Ты весь в синяках.

Корби посмотрел на свой живот. При свете распогодившегося дня под кожей стали заметны темные пятна кровоизлияний. Он побыстрее натянул майку.

– Не только, – сказал он. – Я больше пострадал, когда от него убегал.

Ара протянул ему джинсы. Они были сношенные, но хорошие, и не такие залихватские, как у Комара.

– Карточка, – вдруг вспомнил Корби. – Карточка Андрея. У кого она?

– У меня, – ответил черный брат.

– Ты не отдал ее Крину? – удивился Корби

– Перед вторым допросом хотел, – сказал Ара, – но когда мы с Ником стали это обсуждать, выяснилось, что все вранье разваливается, если изменить хоть одно показание.

Корби кивнул.

– Переодевайся быстрее, – поторопил его Ара. – Мама может прийти уже с минуты на минуту.

Его мать работала репетитором французского.

– А где она? – спросил Корби.

– Сейчас у девочек-близняшек, – ответил Ара. – От них ехать всего полчаса.

Корби в темпе сменил джинсы. Ему стало комфортнее.

– Что еще нужно? – спросил Ара.

– Кепка – спрятать прядь, – попросил Корби, – и рюкзак, чтобы сложить вещи.

Ара вручил ему свой старый рюкзак и белую рэперскую кепку. Пока Корби складывал вещи Комара, черный брат рассовал по своим карманам кошелек, мобильник и другие мелочи.

Когда они вернулись на кухню, Ник уже выпустил лестницу за окно. Он продел свободные концы стропил под чугунными звеньями батареи и хорошо завязал. Корби проверил узлы.

– А батарея точно выдержит? – спросил он.

Ник ухватился за батарею и попробовал ее раскачать. Она не шелохнулась.

– Выдержит, – обещал Ник.

Ара принес их обувь. Было странно стоять на кухне, как в прихожей, и чувствовать, что окно превратилось в дверь.

– Кто первый? – спросил черный брат.

– Я, – сказал Корби.

– У тебя порезанные пальцы, – напомнил Ник.

– Если кто-нибудь из нас разобьется, пусть лучше это буду я, – спокойно ответил Корби.

– Ты не разобьешься, – слегка испуганно сказал Ара.

Корби улыбнулся.

– Тогда не о чем волноваться, – заявил он.

***

Корби пришлось лечь животом на карниз, и почти минуту он не мог сдвинуться дальше: ему не удавалось поставить ноги на ступеньки. Круглые перекладины прижались к стене и выкатывались из-под мысков кроссовок. Наконец Корби подцепил одну из них и поставил на нее ногу. Медленно, проверяя каждое свое движение, подросток вылез за окно. Ара и Ник придерживали его за плечи. Держаться порезанной рукой было больно, но Корби терпел. Дальше было легче. Веревочная лестница поскрипывала под его весом, пока он спускался.

– Осторожно, – предупредил Ник, – сейчас должны закончиться ступеньки.

Корби сделал еще несколько шагов вниз и почувствовал, что у него под ногами пустота. Пришлось повиснуть на руках. Качаясь и натирая кожу на пальцах, подросток спускался вниз. Он подумал, что если что-то пойдет не так, назад они уже не залезут. Подтягиваться вверх по такой лестнице смог бы только очень тренированный человек.

В стене под собой Корби обнаружил нишу. Когда его руки дошли до предпоследней ступеньки лестницы, он понял, что это не ниша, а окно, ведущее на кухню квартиры второго этажа. Корби одолел последнюю ступеньку и повис. На мгновение его охватил страх. Он подумал, что лестница закончилась и обратно ему не подняться, а до крыши супермаркета все еще слишком далеко. Но секундой спустя ноги подростка нашли спасительную опору. Он встал на карниз окна.