Помраченный Свет

На городских стенах воцарилась суматоха, но попытки командования привести стражу в порядок оборачивались лишь еще большим хаосом. Откровенно говоря, никто даже поверить не мог, что спустя полтора века после окончания Вечной войны на Камиен напали порождения Тьмы. И естественно, никому даже в голову не приходило готовиться к невозможному, несмотря на слухи об одержимом. А невозможное все же свершилось.

Но вот решетка на воротах наконец-то со скрежетом опустилась, усыпав улицу хлопьями ржавчины и осколками мостовой. Стражники облегченно выдохнули, их действия стали чуть более слаженными, хотя легкий аромат нереальности происходящего все еще витал в утреннем воздухе. Люди то и дело поглядывали на приближающихся комесанов и облако дыма, задаваясь вопросом – а не показалось ли? Но, увы, не показалось.

– Ворота! Закрыть ворота! – завопил бригадир.

Стража навалилась на рычаг, но механизм, кажется, вышел из строя пару десятков лет назад, ведь им не пользовались более века. Массивные ворота не сдвигались с места. Подошли еще люди. Рычаг поддался, но тут же послышался звук лопающегося троса, и стражники завалились на пол.

– Никак. Сломано!

– Спускайтесь! Так закроем! Все вниз! Лучники, стрелять по готовности! Остальные идут к воротам! Закрыть их, чтоб вас!..

Стражники, ругаясь, толкаясь и подгоняя друг друга, спустились со стен на улицу. Упершись руками в огромные кованые ворота и покраснев от натуги, они все же смогли сдвинуть створки с места. В это время на сигнал тревоги прибежали солдаты из ближайших патрулей и, засыпая сослуживцев вопросами, бросились помогать. Дело пошло быстрее. Еще немного, и город будет в безопасности.

К несчастью, дойдя примерно до середины, металлическая створка ворот застряла. Стражники собрались с силами и толкнули ее вперед. Проржавевшие петли вверху не выдержали и лопнули. Люди упали на колени, удивленно глядя на удаляющуюся дверь, и даже успели обрадоваться тому, что теперь она и сама легко закроется. Однако, подняв головы, они поняли, что провернувшаяся на нижних петлях половина кованых ворот падает на них.

Вскакивая на ноги и вопя от ужаса, стражники бросились врассыпную. По улице разнесся оглушительный грохот. Из-под рухнувшей массивной двери выплеснулся фонтан крови, обдав алыми брызгами успевших выбежать людей.

Не полностью осознавая свои действия, двое солдат подбежали к раненому сослуживцу, которого створка ворот придавила поперек тела. Они попытались вытащить его, не обращая внимания на крики боли. У них почти получилось – хрустнул позвоночник, и верхняя половина человека оторвалась, вывалив на скользкую от крови мостовую ком частично раздавленных внутренностей. Те, кто пытался спасти его, неподвижно стояли, держа за руки полстражника, и смотрели на багровые ручейки, бегущие по щелям меж камней брусчатки. Они не слышали ни стонов раненых, ни окриков товарищей, ни приказов бригадира – в их головах бесконечным эхом звучал грохот упавшей кованой двери и вопль разрываемого живьем человека.

Городские ворота удалось закрыть лишь наполовину. Но, в принципе, и одной металлической решетки было бы достаточно, чтобы сдержать толпу обезумевших порождений Тьмы, несущихся навстречу смерти. Вот только впереди этой толпы бежало стадо комесанов, впавших в кровавое исступление.

Демонические твари налетели на решетку живой лавиной. Толстые прутья погнулись, выпустив в воздух облачко ржавой пыли. Комесаны рычали и завывали, брызжа слюной, с отвратительным скрежетом кусали металл и терзали когтями сородичей, взбирались друг по другу и вновь бросались вперед, врезаясь головами в покореженную решетку. Бешенство вскипятило им кровь, избавив от боли и инстинкта самосохранения, поэтому изголодавшееся темное зверье снова и снова билось о преграду, всецело отдавшись одному-единственному желанию – насытиться плотью созданий Света.

Лучники стреляли со стен, но не попадали. Дым мешал им прицелиться – он надежно укрывал порождений Тьмы и поднимался вверх, разъедая глаза и забивая дыхательные пути людям. Демоны и нежить подошли к городским воротам почти без потерь. Кто бы мог подумать, что враг может так легко подобраться вплотную к столице мира? Впрочем, если бы ров не засыпали из-за жалоб жителей пригорода на запах застойной воды, то порождения Тьмы были бы обречены на гибель под стенами Камиена. Но сейчас – никто в это еще не верил, даже видя все собственными глазами, – они почти прорвались в город.

Стражники подбежали к воротам и принялись колоть комесанов копьями через решетку, однако демонические твари лишь еще сильнее злились и набрасывались на нее с удвоенной силой. Металлические прутья со скрежетом погнулись в нижнем углу, вырыв несколько камней мостовой, и тут же один из комесанов просунул голову в образовавшуюся щель. Копья стражи пронзили его тело, края решетки вгрызлись в шею, на стены брызнула темная кровь, и зверь истошно завыл, дергаясь в конвульсиях. Остальные комесаны накинулись на умирающего сородича и разорвали его в клочья, частично сожрав. Но насыщения они не почувствовали – теперь только плоть созданий Света утолит их мучительный голод.

Казалось, эта кошмарная возня, пришедшая в реальность откуда-то из рассказов о Вечной войне, могла продолжаться бесконечно. К юго-западным воротам Камиена уже стягивались патрули стражи. Бригадиры наконец-то смогли навести в строю порядок и скоординировать действия. Дымовая завеса постепенно таяла, и вскоре лучникам ничто не помешает методично расстрелять порождений Тьмы со стен.

Однако, заскрежетав ржавым металлом, решетка поддалась и согнулась посередине. Ворота пали.

Волна бешеных зверей врезалась в ощеренные копьями ряды стражи. Многие комесаны упали на землю, разгрызая зубами обломки оружия, торчащие из их тел, иные же прорвались, опрокинув несколько человек. В ход пошли короткие мечи. Туши убитых демонических тварей заваливались и придавливали людей.

Городская стража контратаковала, но порожденные Тьмой чудовища, несмотря на многочисленные ранения, набрасывались на них, топтали, кусали их руки, сминая мощными челюстями наручи из дрянной стали, разрывали кольчугу в клочья и принимались живьем пожирать стражников, оставляя после себя лишь месиво из человеческих тел, обрывков формы, поломанного оружия и полупереваренной отвратительной каши – как и гласили легенды, комесаны опорожнялись прямо на поле боя, чтобы освободить в животах место для новых жертв.

Покончив со стражей, демонические твари разбежались по городу, преследуя испуганных жителей трущоб и рабочего квартала. Комесаны стали неуправляемой силой, сеющей хаос в столице, но то, что от них требовалось, уже было сделано.

Из дыма у ворот выскочил Турогруг и с воинственным воплем первым взбежал по лестнице на стену. Растерянные и перепуганные лучники несколько раз выстрелили в ужасающее рогатое создание, у которого не было ничего общего с униженными городскими демонами, но все стрелы пролетели мимо, лишь чудом не задев других людей. Впрочем, от гибели их это не спасло.

Секира вождя с хрустом разделила голову первого попавшегося человека надвое. Затем Турогруг врезался плечом во второго, из-за чего тот с воплем вылетел со стены, и тут же рубанул третьего поперек тела. Стражник попятился, схватившись за распоротый живот, оперся о мерлон и медленно сполз по нему, оставляя алый след.

Бригадир лучников, увидев расправу над подчиненными, побежал к надвратной башне, но из-за того, что постоянно испуганно оглядывался, врезался в бочку со стрелами и упал. Он успел лишь приподняться на руках, когда вождь кочевников с силой наступил ему на затылок, впечатав лицо человека в камень. Из-под кольчужного капюшона растеклась лужица крови.

Демоны перебили всех созданий Света на городской стене у юго-западных ворот. Нежить неторопливо, смакуя каждую секунду своей мести, перерезала глотки раненым, а кое-кто по привычке отрывал гнилыми зубами куски еще не остывшей плоти.

Ахин стоял, глядя на огромное багровое пятно под ногами. Оно расползалось по улицам Камиена и темным приливом возвращалось к нему, неся ужас, боль и страдания. Одержимый ненавидел себя за восторг и удовольствие, испытываемые в этот момент, но ничего не мог с собой поделать, наслаждаясь человеческими смертями.

«Простите меня. Так надо…»

– Гатляуры еще не показались, – заметил Одноглазый. Подбородок и растрескавшиеся остатки губ мертвеца были измазаны свежей кровью. – Мы и по улицам прошлись, и со стен поглядели. Их пока не видно. Вокруг одни лишь толпы людишек, бегущих из этой части города.

– Пусть бегут, они нам не нужны, – махнул рукой Ахин. Собственный голос показался ему чужим. – А патрули стражи? Отряды регулярной атланской армии?

– Тоже не видно, – покачал головой командир нежити.

– Они всегда так делают! – подошел Турогруг. Он настороженно озирался, держа секиру наготове. Город ему явно не нравился. – Когда армейцы несут потери, то они быстро отступают, потому что у них что-то придумано на этот случай. Нельзя недооценивать врага, даже если он жалкий трус!

– Но это же простые стражники, – презрительно скривился Одноглазый. – До казарм еще далеко.

– Да, простые стражники. Но обучают их одни и те же наставники. Не стоит их недооценивать, – согласился с демоном Ахин. – Разница меж ними и солдатами регулярных частей лишь в опыте, вооружении и дисциплине.

– Надо спешить, – прорычал вождь. – Они готовят нам ловушку.

– Только если осознали происходящее, – насмешливо оскалился командир нежити.

– Не просто ловушку, – Ахин поморщился, лихорадочно соображая и одновременно борясь с перенасытившейся тьмой внутри. – Стража попытается задержать нас, пока атланская армия разворачивает силы и готовит ответный удар. Нам не выстоять…

– Если мы не ударим первыми! – вождь кочевников повернулся и ткнул когтистым пальцем в сторону опустевшей улицы. – Туда?

– Да, но…

– Братья! – взревел Турогруг, размахивая секирой над рогатой головой. – За мной! На смерть!

– На смерть! – оглушительным эхом вторили ему две сотни голосов демонов. – Сме-е-е-е-рть!

Толпа багровокожих порождений Тьмы бросилась вперед, но Ахин даже не попытался остановить их опрометчивое наступление. Все равно у него не получилось бы. И в конце концов, от них ведь требовалось именно это. Один рывок, один удар, одна пробитая брешь в обороне Света… одна гибель в бою.

– Идем следом за ними, – скомандовал одержимый.

Ахин повел нежить вперед, изредка отправляя небольшие группы оживших мертвецов на узенькие улочки, прилегающие к центральному тракту, и в подворотни, чтобы разведать обстановку. Но рабочий квартал оказался неестественно пустым. Местные жители уже покинули свои дома и побежали к казармам и площади Цитадели, ища укрытие в сердце страны.

«Когда они успели? Нам ведь понадобилось не так много времени, чтобы пробиться через юго-западные ворота, – подумал Ахин, шагая по обезлюдевшему кварталу. – Или же много? Проклятье, все должно было произойти быстро…»

– Гатляуров до сих пор не видно, – поравнялась с ним Балаболка.

– Не видно, – одержимый пробежался глазами по крышам. – Но это не значит, что их здесь нет.

– Да что им тут делать? – встрял Одноглазый. – Тут же только люди живут, а они, как известно, ни при жизни, ни тем более после смерти никому не нужны. Это я тебе как нежить и бывший кладбищенский работник говорю.

– И когда же гатляуры покажутся? – спросила мертвая женщина без нижней челюсти.

– Не знаю, – Ахин сильнее стиснул рукоять кинжала. Так было спокойнее, хотя в честном бою он не выстоял бы даже против самого заурядного стражника. – Наверное, когда мы будем в одном шаге от поражения, чтобы сделать вид, будто бы они тоже защищали Камиен.

– То есть скоро, – оскалился Одноглазый. У него на все была одна эмоция. Правда, сейчас его оскал выглядел особенно зловеще из-за человеческой крови вокруг рта.

– Тогда нам, может, пора уже наведаться в их общину? – предложила Балаболка. – Пусть отвлекутся на нас и скрасят свое ожидание.

Ахин остановился и посмотрел по сторонам. Когда он представлял себе наступление, путь по городу казался куда короче. Откровенно говоря, в этих местах он бывал очень редко, лишь когда слуга, разносящий счета феи-ростовщицы по мастерским людей, отлучался по какому-либо другому поручению, и одержимому приходилось подменять его.

«Но если припомнить карту и немного подумать, то…»

– Торговый квартал находится там, – Ахин указал на непримечательный переулок. – Примерно… Идите так, чтобы солнце светило вам в спину, а городская стена оставалась по левую руку, но не приближалась. Увидите одинаковые дома – вы на месте.

– Хорошо, – Балаболка «улыбнулась». – Мы выиграем вам немного времени. Как знать, вдруг эти минуты для кого-нибудь обернутся долгими годами счастливой жизни?.. Удачи, лидер.

Ахин кивнул, глядя вслед уходящей нежити. В его голове пустила гнилые корни мысль, что он только что отправил на смерть почти три десятка порождений Тьмы. На их вторую смерть, окончательную.

«Еще одна капля в океане жертв? Небольшая деталь, мелочь?.. – в черных глазах одержимого застыла картина опустевшей улицы. – Мелочи, все мы – лишь мелочи в механизме мира. Он вертится, крутится, стучит… иногда ломается. Как сейчас. И я иду его чинить, выбрасывая по пути лишние детали».

– Нам разве никуда не надо спешить? – проворчал Одноглазый, раздраженно почесывая шею и выковыривая ножом частички сухой кожи из-под расслоившихся темно-желтых ногтей. – Мы опять пропускаем все веселье.

Ахин молча повернулся и пошел вперед, постепенно ускоряя шаг. Вскоре он сорвался на бег. Одержимый пытался не думать ни о чем и просто бежал туда, откуда доносились воинственные вопли демонов и звуки боя. Но не от каждой тяжелой мысли можно убежать и спрятаться. С какими-то приходится бороться, с иными – жить.

Нежить последовала за лидером. Ожившие мертвецы передвигались стремительно и неестественно плавно, однако со временем они все равно растянулись по улице, растеряв последние претензии хотя бы на подобие боевого построения, так как не упускали возможности заглянуть в дома и проверить переулки, выискивая спрятавшихся людей, которые не успели убежать. И судя по тому, что численность отряда Одноглазого сократилась примерно на треть, кое-где они их все же находили. Дисциплины беглым рабам с кладбища явно не хватало. Впрочем, они изначально преследовали свои личные цели, присоединившись к Ахину.

Квартал фей уже близко. Тяжело дыша, одержимый остановился на центральной улице Камиена, упирающейся в фортификационную громаду Цитадели. На залитых кровью камнях мостовой лежали трупы людей и демонов.

– Я же говорил, – оскалился Одноглазый. – Пропускаем веселье!

– Вы нужны мне в квартале фей, – напомнил Ахин.

– До него еще добраться надо.

– Не забывай, зачем мы здесь.

– Не сомневайся, – мертвец покосился пустой глазницей на одержимого: – Я помню, зачем я здесь. И я очень огорчусь, если не получу свое.

Ахин решил промолчать, хотя ему было что сказать. Просто сейчас нужно промолчать. Он кивнул, соглашаясь с собой, и пошел дальше.

А тем временем на центральной улице продолжало разгораться пламя сражения. Солдаты атланской армии стояли несокрушимым строем, сдерживая демонов Турогруга. Люди даже не пытались атаковать и стойко держали оборону. Очевидно, они ждали, пока подойдут основные силы и подкрепление со стороны городской стражи. Только тогда будет нанесен ответный удар, который положит конец нелепому вторжению одержимого.

Но Турогруг не сдавался и раз за разом бросался на ровные ряды солдат. Раньше, в боях у границы Пустошей, он был вынужден сбегать, чтобы доставить награбленное в людских поселениях своему народу. Так гласили заветы старейшин и суровая необходимость, ибо иначе никто не смог бы выжить в бесплодных землях. Но сейчас вождь обязан отдать долг чести, заплатить кровью за былые унижения и отвоевать будущее для свободного и гордого демонического рода.

Однако наступление порождений Тьмы постепенно захлебывалось. Израненные демоны пытались пробиться сквозь строй хорошо вооруженных и обученных солдат, шагая по телам павших сородичей, но вынуждены были отступать, чтобы, собрав остатки сил, вновь ринуться в атаку. Они жертвовали собой и упрямо шли на врага, яростно рычали, брызжа окровавленной слюной, на последнем издыхании наносили удары своим грубым оружием, хватались когтистыми руками за щиты и прыгали вперед, пытаясь повалить противника. Колоть, кромсать, толкать, рвать, кусать!

Пусть и ненадолго, но демонов пока еще было больше, чем армейцев. Однако на неширокой улице число не имело значения. Обходить по переулкам нельзя – зажатые в тесноте и разобщенные порождения Тьмы обречены на бесславную гибель. Давать людям время на перегруппировку тоже нельзя, необходимо постоянно атаковать, претерпевая одно поражение за другим. Ниже по улице уже собирала силы городская стража, со всех сторон слышались команды бригадиров. Турогруг со своими демонами и Ахин с нежитью Одноглазого были окружены. Как только к созданиям Света подойдет подкрепление, солдаты начнут контратаковать. Времени практически не осталось. Скоро восстание одержимого закончится. И в истории оно останется лишь бессмысленным кровопролитием.

Но Ахин еще жив. И его крохотная армия жива. Порождения Тьмы измотаны, изранены и готовы к смерти, но все равно продолжают сражаться. К тому же гатляурская гвардия до сих пор не показалась.

«Значит, план работает, – не без тени удивления отметил одержимый. – Балаболка смогла отвлечь гатляуров. Но демоны не справляются, им не пробиться через строй армейцев. Да, это не крестьяне и даже не стражники. Нужно что-то предпринять… И я знаю что. Пути назад уже нет. Пролито слишком много крови. Но должно пролиться еще больше. Иначе все будет напрасно».

Вокруг Ахина клубилась обреченность, ужас и боль. Последние вздохи умирающих делали воздух плотнее, взгляды стекленеющих глаз запечатлевали мир в серых тонах, от тел убитых исходил потусторонний холод, а волны страха взбивали и смешивали все это в единую темную субстанцию, неотъемлемой частью которой был сам одержимый. Ахин не знал, что она представляет собой и как ее использовать, но он был обязан попробовать. Отдаться Тьме без лишних мыслей и чувств. Как тогда. Как в подвале дома знахарки Илакаи.

– Турогруг! – позвал одержимый, пытаясь перекричать шум боя и воинственные вопли демонов.

Но вождь не слышал. Он снова бросился в атаку, поднырнув под жаждущие крови жала копий. Проскрежетав когтями по земле, Турогруг рванул вперед и врезался плечом в щит. Солдат пошатнулся, но сзади его придержали товарищи. Строй устоял.

Демон взревел и опустил секиру на голову человека. Выбив искры из шлема, лезвие ужасающего оружия скользнуло вниз и, скрипнув о край наплечника, вгрызлось в плоть солдата. Неглубоко, но сражаться тот уже не сможет. Турогруг был вынужден отступить на два шага, чтобы увернуться от колющего удара короткого меча, вынырнувшего откуда-то сбоку, и отбить копье, устремившееся к его голове с задних рядов армейцев. Но когда вождь собрался вновь атаковать, добить раненого и наконец-то прорваться сквозь сплошную стену щитов, он увидел, что на том месте уже стоял совсем другой человек, совершенно здоровый и полный сил. Строй устоял.

Турогруг отмахнулся от очередного копья, но следующее вонзилось ему под ключицу. Сдавленно зарычав от боли и ярости, он перерубил древко и тут же наотмашь взмахнул секирой снизу вверх. Удар пришелся по краю щита. Солдата качнуло в сторону. К крохотной щели в обороне тут же устремился один из демонов, но в следующее мгновение в его левый бок почти по рукоять вошло лезвие короткого меча. Он споткнулся и налетел грудью на выставленное копье. Вместо воинственного вопля из разинутого рта хлынула темная кровь, и демон свалился замертво перед раненым вождем, заставив того отступить еще на шаг. А строй солдат устоял. В который раз…

– Турогруг! – голос Ахина всплыл на поверхность какофонии битвы.

Шагая по трупам сородичей, вождь отошел назад. Он вырвал из себя наконечник копья и отбросил его в сторону. Глубокая рана почти не кровоточила. Складывалось ощущение, будто бы вся кровь уже вытекла из порезов на теле Турогруга, которые множились с каждой новой атакой на ряды атланской армии. Но вождь каким-то чудом все еще держался на ногах. Однако даже его сила и выносливость не были безграничны.

– Мое время подходит к концу, – устало прорычал Турогруг, тряхнув головой. На мостовую упали крупные капли багрового пота. – Говори свое слово и дай мне умереть с честью. Я сделал все, что смог.

– Еще нет, – Ахин посмотрел в глубоко посаженные глаза демона, в которых догорали последние угли необузданной ярости. – Если ты уже сделал все возможное, то настала пора совершать невозможное. Я дам тебе шанс. Воспользуйся им.

– Я услышал твое слово, – кивнул вождь. – Но мне не понять его, – он поудобнее перехватил секиру: – Если это все, что ты хотел сказать…

Турогруг замолчал, почувствовав нечто странное, исходящее от одержимого, почти как во время беседы в палатке совета старейшин посреди Пустошей. Тогда он захотел сразиться с Ахином, ибо почуял в нем достойного соперника, хоть и представшего в облике хилого человечишки. Но сейчас гордый вождь демонов даже не осмелился бы выступить против этого кошмарного порождения Тьмы, сплетенного из скорби, страданий и ужаса множества душ, еще живых и уже мертвых.

– А, такой шанс… Теперь понял, – оскалился Турогруг и ударил себя кулаком в грудь. Из глубокой раны под ключицей выплеснулась кровь. – Никто из моих братьев не умрет проигравшим. Мы встретим смерть победителями!

Он расправил могучие плечи и, глубоко вдохнув, издал оглушительный боевой клич. Его звучание было невероятно, пред ним померкло все – вопли и рык демонов, звуки боя, крики бригадиров. Казалось, что сам воздух воспламенился от яростного рева, обратив весь мир в пепел. Теперь в кругу адского огня остались лишь Турогруг, порождения Тьмы и создания Света. Собратья и враги. Битва. Все остальное неважно.

Вождь бросился вперед, занеся секиру над головой. Он готов погибнуть, как и его воины. Цена не имеет значения, если их свободный народ сможет обрести будущее в новом мире. И потому они в едином порыве ринулись на непоколебимые ряды солдат атланской армии.

Последний рывок к почетной смерти. Но то была смерть не ради чести и славы воителя. Это смерть во имя жизни.

Ахин закрыл глаза.

Черные струны натянулись. Они слегка вибрировали, издавая тревожный звук, и поблескивали в сером свете окровавленного утра. Ахин стоял в центре множества пересечений. Пронзенный насквозь десятки раз.

Стены тесного темного коридора рухнули, но лишь затем, чтобы одержимый увидел бесчисленное скопление иных коридоров, которые уже канули в забвение или же еще не начали существовать. Пред ним предстал весь мир. Спиралевидный, но закольцованный. Бесконечный, но ограниченный. Совершенно нереальный, но существующий в действительности.

– Я могу?

– Попасть туда? – темному духу понадобилось все время безмерного мгновения, чтобы обвести рукой хитросплетение мироздания. – Слиться сознанием с вечностью? Менять причины, а не последствия?

– Да.

– Нет, не можешь. Никто не может.

– Я уже делал невозможное.

– Ты говоришь о темных силах?

– Да.

– Не обманывай себя. Ты слишком слаб. Сущность Тьмы уничтожена, темных сил уже не существует.

– Тогда как?..

– Я не знаю, – Ахин небрежно пожал плечами. – Может, все дело в твоей слитой воедино природе одержимого?

– Темный дух, черпающий силу Света из человеческого естества? Почему тогда другие одержимые не похожи на меня?

– А почему слабый человек не похож на сильного? Почему умный атлан, не похож на глупого? Почему быстрый гатляур, не похож на медленного? Почему… Ну, ты меня понял. К тому же темные духи исчезают, их почти не осталось в нашем мире. Они канули в небытие вслед за Тьмой. Вероятно, ты последний одержимый.

– Это должно что-то значить?

– Понятия не имею.

– Мне начинает казаться, что ты пытаешься меня запутать.

– Нет. Я лишь хочу сказать, что нельзя знать наверняка, каким ты будешь и в чем твои отличия от остальных. Ты – это ты. И потому другие на тебя не похожи. А почему ты стал именно собой? Я не знаю. Может, совокупность личностных качеств, воспитание, стечение обстоятельств, пагубное или благотворное влияние среды и оттенка эпохи…

– Случайность?

– В том числе. Мы называем случайностью то явление, истинных причин которого не знаем и, вероятнее всего, никогда не узнаем, так как они могли возникнуть… давно. Очень давно. Тогда же, когда появилось время.

– Мы называем это судьбой, а не случайностью.