Помраченный Свет

На поверхности хитросплетения пространства показалась дверь. Она была похожа на обычный вход в человеческое сознание, но одержимый сразу понял, что за ней находится разум командира отряда атланской армии. Кажется, Ахин начал отчетливее слышать шепот надзнания в коридоре. Темный дух стал еще сильнее.

На пол коридора стек сгусток расплавленного замка. Дверь открыта.

– Ладно, – выдохнул одержимый. – Посмотрим, что из этого выйдет…

Ничего. Вокруг не было ничего. Безграничная пустота невозделанных земель, заросших сорняками и полевыми цветами. Здесь царила жизнь… но не та. Отец Вармика разозлился бы не на шутку, если бы узнал, что его сын привел семейные поля в такое запустение.

«Но я никогда не хотел работать на земле… О чем это я? Не вовремя, совсем не вовремя, – помотал головой командир Вармик, прогоняя воспоминания. – Вокруг враг, нельзя расслабляться. Хм… Но с чего бандиты решили напасть именно сейчас? Денег у крестьян пока нет – свежесобранный урожай еще не продан. Урожай… Только он заботил отца. А мои желания и цели…»

– Сдающихся брать в плен! – приказал Ахин, слегка удивившись своему мощному голосу. – Тесним их! Вперед!

«Нужно узнать цель налета и доложить в Камиен. Возможно, следует ожидать чего-то подобного по всей юго-восточной окраине Атланской империи, – Вармик взмахнул мечом, подавая сигнал к наступлению, и первым шагнул в густой дым, в котором мелькали силуэты бандитов. – Где-то там ведь и мой дом. Был когда-то…»

Он возненавидел земледелие с раннего детства, когда ему, как младшему ребенку в семье, поручали самую простую, но скучную и грязную работу. После очередной эпидемии, какого-то болотного поветрия, его мать и два старших брата умерли в страшных муках, оставив после себя лишь иссохшие оболочки тел и три ведра выблеванных внутренностей, а сестра к тому времени уже вышла замуж за отцовского знакомого, который был примерно в три раза старше ее, и скончалась при родах. С тех пор за полями ухаживали только малолетний Вармик и его убитый горем отец.

«Нужно было продать эти земли, сосед ведь предлагал неплохие деньги! Мы могли бы переехать в какой-нибудь город или даже в Камиен. Отец занялся бы ремеслом, он очень умелый плотник. А я вступил бы в армию. Но нет же…»

Ахин ловко отразил удар выскочившего из дыма сонзера и тут же рубанул наотмашь. Бандит заслонился от меча рукой, понадеявшись на крепкие кожаные наручи. Зря – его запястье лишь чудом осталось на месте, а сам он, выронив тесак, с диким воплем пустился наутек, размахивая рассеченной до кости конечностью.

– Держать строй! Не поддавайтесь на провокации! – прокричал Вармик. – Преследовать только по моей команде! Держать строй!

«Однако я все-таки стал солдатом, – всплыло очередное неуместное воспоминание. – Вопреки воле умирающего отца, который на смертном одре поручил мне заботиться о наших полях. Заботиться так, как это делал он. Всецело отдавшись своему делу».

Отец Вармика любил землю. Возможно, после смерти жены, дочери и двух старших сыновей разум старика помутился, и потому он с маниакальным остервенением занимался тем, что некогда давало жизнь его семье. А о существовании последнего оставшегося рядом с ним родного человека он словно забыл. И вспомнил только тогда, когда настала пора передать кому-то плуг. Ведь если не собирать урожай, то умершая семья будет голодать.

Они голодны.

– Ты сам виноват. Знаешь, каково расти сиротой при живом-то отце? Я ушел из-за тебя! – выкрикнул Вармик и закашлялся.

«Надышался гари. Уже мерещится всякое».

Ахин вышел из дома, оставив умирающего старика внутри. Он знал, что поступает неправильно, но ничего не мог с собой поделать. У него не было сил работать на этой проклятой земле, которая медленно высасывала жизнь и здравый рассудок из всех, кто прикасался к ней. Вармик возненавидел ее. Но предсмертные слова отца…

– Нет! Это все в прошлом. В прошлом! – человек жадно хватал ртом воздух, давясь клубами едкого дыма. – Я – командир шестнадцатого гарнизона юго-восточного корпуса армии Атланской империи! Ничто… ничто…

Ничто не заставит его усомниться в принятом решении. Он достаточно натерпелся за свою жизнь, чтобы позволить себе один-единственный шаг, который сделал действительно ради себя. Вармик никогда не вернется в те поля!

Но слова отца ползли по земле словно стебли лиан, произрастая изо рта полуразложившегося трупа в покосившемся доме. Добравшись до обескураженного командира отряда, они начали медленно оплетать его. Вармик попытался отступить назад, но сапоги увязли в кошмарной зелени.

– Нет! Хватит! – завопил Ахин, до хруста в пальцах сжав рукоять меча. – Я полжизни прожил только для тебя, страдал ради урожая на этой проклятой земле! Терпел твое безумие, пытался помочь! Но ты давно уже умер, отпусти меня!

Он полоснул клинком по стеблям. На отполированный до блеска доспех брызнула кровь. Один из солдат вскрикнул и упал на колено, зажимая рану на ноге.

«Что я только что сделал?..» – Вармик выронил меч на засыпанную пеплом землю.

Живые растения вновь потянулись к командиру гарнизона, обвивая и сдавливая человеческое тело с удвоенной силой. Дышать стало еще тяжелее. Но почему нагрудник не мог помочь против каких-то растений?

«А нет никакого нагрудника, – подсказал Ахин, накидывая на себя все новые и новые мотки вьющихся стеблей. – Откуда у тебя нагрудник, если ты простой крестьянин?»

– Но я не… Как? Нет! Хватит! – Вармик бросился вперед, но лозы и крепкие руки солдат не дали ему вбежать в пламя пожара. – Хватит! Дай мне хоть немного пожить своей жизнью! Неужели я так много прошу?! Отпусти! Отпусти меня!

– Нет, останься. Мы зависим от наших полей, – произнес его отец, с трудом ворочая языком из-за растущих из нутра лиан. – Работай хорошо – и тогда твоя семья не будет голодать. Помогай братьям и матери, заботься о сестре и племянниках…

– Они давно мертвы, – пробормотал командир армейцев, морщась от острой боли в сердце.

– Мертвы? Что за бред?! Я же старательно работал в поле, у нас был хороший урожай! Мы и сезон засухи пережили, и на рынке смогли выручить немного денег, да еще и осталось про запас!

– Они мертвы.

– Ты должен позаботиться о земле, чтобы мы и дальше жили в спокойствии и достатке, – отец Вармика посмотрел на сына черными глазами. – Упорный труд в поле – залог нашего благосостояния.

– И ты мертв…

– Возделывай эти поля, никогда не покидай их. Никогда не покидай. Никогда.

Изо рта трупа поползли новые лианы, и его слова уже невозможно было разобрать. Но мертвый старик все равно продолжал говорить, не обращая внимания ни на свое тело, пустившее корни, ни на задыхающегося сына. Вармик останется здесь навсегда, и он будет трудиться, чтобы прокормить покойных родственников.

– Бред… Хватит. Я… я…

«Ты хочешь служить в армии Атланской империи», – напомнил Ахин.

– Именно! Будь проклята эта земля! Смерть моей семьи, сумасшествие отца, испорченная жизнь – от нее одни только проблемы. Я не могу здесь оставаться, – Вармик повернулся к заросшему зеленью отцу и извиняющимся тоном пробормотал: – Я ухожу.

Юный крестьянин уверенно шагнул навстречу своему желанию, которое, в общем-то, давно исполнилось.

А солдаты, лишенные командования в самый ответственный момент, потеряли инициативу в бою. Бандиты теснили их со всех сторон, вокруг полыхало пламя, густой черный дым разъедал глаза и обжигал легкие. Но хуже всего то, что налетчикам, ударившим с фланга, удалось разделить армейский отряд.

– Деревня, разбойники, пожар… – поморщился Вармик. – У меня слишком живое воображение. С таким не воевать, а баллады складывать надо.

– Заблудился? – спросил появившийся из ниоткуда юноша с черными глазами и глубокими бороздами от тугих пут на руках.

– Прозвучит немного странно, но я ищу дорогу в будущее.

– Могу помочь, если хочешь.

– Как?

– Покажу дорогу, – улыбнулся одержимый. – Я там уже был.

Обрадовавшись, Вармик без раздумий пошел следом за ним. И тут же замер на окраине невозделанного поля, принадлежащего его семье. Он снова здесь.

Чья извращенная воля дала ему надежду, чтобы затем так жестоко отнять ее?..

С грани здравого рассудка сорвалась последняя капля. Смерть.

Это конец. Жизнь.

И начало… Безумие.

Вармик сидел на земле. Позади полыхала ратуша. Вокруг валялись трупы. Люди сражались с порождениями Тьмы. Сонзера, демоны и циклопы выскакивали из дыма, наносили стремительные удары и тут же отступали назад. Разобщенные солдаты несли потери. Лейтенанты, взявшие командование на себя, ничего не могли поделать. Момент упущен.

– Дурной сон, – уголки рта Вармика нервно подрагивали, изображая болезненную полуулыбку. – Просто дурной сон…

Кажется, кто-то только что убил его. А он и не заметил.

Ахин закрыл за собой дверь и встал посреди коридора. Одержимого окружили все те же стены из сухих веток, чешуи и грязных тряпок. Иссохший лес на границе Пустошей, Аели и бандиты-оборванцы. Мысли, чувства и эмоции.

– Да… Если это место – мое подсознание, то в голове у меня творится знатный бардак.

Коридор медленно сворачивался, выдавливая Ахина куда-то в черную бездну. В затылке снова прорезалась боль от удара Диолая. Время двинулось вперед своим обычным ходом. Грядет возвращение в реальность.

– Он не был плохим человеком.

– Кто?

– Вармик. Командир шестнадцатого гарнизона юго-восточного корпуса армии Атланской империи.

– Хм… Думаешь о том, правильно ли ты поступил?

– Он не заслужил такой смерти.

– Хорошо, спрошу по-другому. Считаешь ли ты, что поступил правильно?

Одержимый закрыл глаза, почувствовав, как поток мрака прошел сквозь него, разрывая тело и разум на мелкие кусочки, чтобы собрать их вновь где-то на краю действительности.

– Да.

– Живой, м-м-м?

Голос главаря бандитов вонзился в голову Ахина, заставив одержимого конвульсивно содрогнуться. Однако очнулся он относительно быстро, не пришлось даже вспоминать себя и череду событий перед потерей сознания. Разве что конечности казались чужими, но, по идее, это должно скоро пройти.

– Живой, – прохрипел Ахин, с трудом сфокусировав взгляд на Сеамире: – И ты тоже. Хорошо…

Сонзера выглядел так, будто сосредоточенно размышлял о чем-то, балансируя между опасениями и неким волевым решением. Очевидно, вмешательство темного духа не прошло незамеченным.

«Что ж, пора вносить поправки в твое предсказание», – одержимый попытался изобразить на лице улыбку, однако получившаяся кривая ухмылка имела очень мало общего с ней.

– Так мне не показалось, м-м-м? Это ты сделал? – Сеамир выразительно постучал пальцем по лбу.

– Да.

Ахин попытался подняться, но тело почему-то до сих пор не слушалось.

– Полагаю, без твоей… силы… Силы, да? – сонзера на секунду замолчал, снова бросив оценивающий взгляд на одержимого, и продолжил: – Да, без твоей силы солдаты гарнизона смогли бы обратить нас в бегство или методично перерезали бы одного за другим.

– Скорее всего.

– Так ты правда способен вызывать умопомрачение?

– Смотря у кого, смотря как… С существами, имеющими сильную связь со Светом, у меня вряд ли получится нечто подобное, – Ахин поморщился, вспомнив неприятный опыт с Элеро.

Он вновь попытался пошевелить руками, но с удивлением обнаружил, что они до сих пор связаны. Более того, путы появились и на ногах. Теперь понятно, почему «онемение» все никак не проходило. Одержимый лежал на земле полностью обездвиженный.

– Значит, вот что ты умеешь… Ясно, – задумчиво пробормотал Сеамир и, выхватив нож, рассек веревки на ногах пленника. – Если кто-нибудь из моих бойцов начнет вести себя странно – мы освежуем саалею. Веди себя прилично, и с твоей подружкой все будет в порядке.

Ахин почувствовал, как по спине пробежал омерзительный холодок.

– Погоди, – просипел одержимый и сел, не обратив внимания на резкую головную боль. – Ты нас не отпустишь?

На угольно-сером лице Сеамира промелькнуло искреннее удивление.

– Из-за сопротивления крестьян вышло меньше добычи, чем планировалось изначально. Хотя и доли у нас теперь побольше, раз уж многие полегли в стычке с солдатами. Но в любом случае мы сейчас не в том положении, чтобы за просто так отказываться от самостоятельно передвигающегося товара. Циклопы, знаешь ли, хоть и сильны, но много разделанной человечины не унесут, – сонзера указал острием ножа на Ахина: – Мы вас не отпустим, нет. Конечно нет. Да и с чего бы, м-м-м?

– Я тебе жизнь спас! И не только тебе. Вы все мне обязаны!

– Но ведь я тоже пока еще не убил тебя, – Сеамир небрежно пожал плечами. – Мы квиты.

– Ты не можешь так с нами поступить!

– Почему это?

– Потому что…

Одержимый резко замолчал, поняв, что спорить бессмысленно – главарь бандитов ни на шаг не отступит от давно принятого решения, ничто не заставит его передумать. И что, вообще, мог предложить ему Ахин? Рискованное предприятие с сомнительной наградой, которую затмевала более реальная перспектива быть убитым. В лучшем случае.

Сеамир удовлетворенно хмыкнул.

– Отведите нашего героя к остальным людям, но не спускайте с него глаз.

– Может, прикончим его, а? – буркнул какой-то демон, рывком поставив пленника на ноги. – Мерзкий тип. И фокусы у него, конечно…

– Нет, не надо. Он будет паинькой, если не хочет, чтобы его подружка-саалея лишилась последней возможности прожить остаток жизни в привычном и уютном рабстве.

– Так мы же ее продать собрались, не доходя до Могильника. Без нее он может начать буянить.

– Значит, продадим потом, – ответил Сеамир, раздраженно покосившись на демона: – Это же настоящая саалея, в конце-то концов. От покупателей отбоя не будет.

– Пф… Надо ли так заморачиваться из-за одного одержимого?

– Да, удавить эту тварь! – подхватил кто-то из головорезов. – Где гарантии, что он рыпаться не будет? Глядишь, еще кому чердак проветрит!

Со всех сторон посыпались предложения, одно оригинальнее другого.

– Башку отрезать, и дело с концом.

– Вздернуть его!

– Вырвем ему зубы и сделаем талисманы. Тогда он не сможет нас проклясть.

– Лучше брюхо вскроем, да камнями набьем! И в колодец!

– Ну-ка, хорош трепаться! – сурово прикрикнул главарь банды. – Решения тут я принимаю, а не вы, тупицы! У меня все под контролем. Так что бросайте попытки думать своими гнилыми кочерыжками и бегом дела делать! Живо!

Возражений не последовало.

Все вокруг пришло в движение, но Ахин мало что замечал. Он брел в толпе стенающих крестьян, погруженный в тяжелые мысли. Почему у него ничего не вышло? Где была допущена ошибка? Разве Сеамир не должен был встать на его сторону?

Впрочем, нет, не должен. Это ведь реальная жизнь, а не баллада о герое, обращающем заклятых врагов в верных друзей великодушными деяниями. И на что он только надеялся?..

«Ну, хотя бы Аели будет жить. Уже хорошо».

«Предсказание» Сеамира по-прежнему сбывалось, а одержимый получил лишь вполне рациональную неблагодарность.

– Надеюсь, мертвяки не начнут нас есть живьем, – равнодушно вздохнул Ахин, чувствуя, как темная сущность внутри него купается в мрачной бездне разочарования и отчаяния.

Глава 8: Вопросы

Вилбер принюхался.

– Горелой плотью воняет.

Командир гатляурской гвардии выглядел довольным, хотя без должного навыка определить это по тигриной морде практически невозможно. Наконец-то произошло хоть что-то с начала карательной экспедиции. Правда, за прошедшее время он уже успел разочароваться в затее Абелара, всплыл целый ворох сомнений, да и участие гатляуров во всем этом действе стало напоминать дешевый фарс. Однако сейчас чутье подсказывало Вилберу, что вскоре все может измениться.

Над высохшей рощей стелился черный дым, приносимый ветрами с севера. Судя по карте, там находилась одна небольшая деревушка, которая даже собственного наименования не имела. Такие поселения называли либо по каким-то географическим приметам, либо просто привязывали их к близлежащему городу. Кому надо – тот найдет.

– Налеты демонов для местных краев не редкость, – задумчиво произнес Ферот. – Но зачем жечь то, что можно еще несколько раз разграбить в будущем? К тому же дым должен был привлечь внимание местного гарнизона.

– Это не кочевники Пустошей. Демоны здесь проходили, но не много. Сонзера больше. Еще силгримы. И циклопы.

– Выходит, беглые рабы, – нахмурился атлан. – Но тогда все еще страннее. Разве бандиты не предпочитают действовать осторожно?

Вилбер пожал плечами и снова принюхался. Консалия, идущая рядом, последовала его примеру. Командир гвардии специально взял в погоню именно этот отряд, потому что лейтенанту и ее бойцам уже доводилось сталкиваться с одержимым. Если беглец раскроет свое присутствие той мощной вонью темного духа, то кто-нибудь из гатляуров точно учует его, не перепутав ни с чем иным.

– Либо налетчики были готовы к столкновению с атланской армией, либо они идиоты, – раздраженно пробормотал Эберн, с трудом переводя дыхание. – Лично я склоняюсь к последнему.

Эмиссар крайне отрицательно относился к долгим переходам по пересеченной местности, и, откровенно говоря, к своему участию в погоне за одержимым тоже. Однако глава Торговой палаты настоял на том, чтобы Эберн отправился вместе с отрядом Консалии и Вилбером, дабы придать сему предприятию официальный тон. Чем более значимым будет казаться событие, в котором участвуют гатляуры, тем большую пользу извлечет община. Такова логика Абелара.

«Хотя бы отдохну от бледнорожих уродов», – буркнул тогда эмиссар и согласился. Вот только он не учел, что все это время придется провести в компании еще одного «бледнорожего урода» и даже подчиняться ему – руководит карательной экспедицией епископ Ферот. И в довесок к этому в отряд зачем-то набрали два десятка людей из атланской армии и пару безмозглых великанов-носильщиков!

«Меня окружают самые отвратительные создания Света, – скрипнул зубами Эберн, косясь на спутников. – Как будто и не выходил из Камиена».

– Консалия. Запах? – внезапно спросил Вилбер, резко остановившись.

– Немного, – напряженно ответила лейтенант. – Это оно?

Эмиссар отвлекся от невеселых мыслей и тоже попытался обострить чутье. Увы, он почти ничего не почувствовал, кроме жуткой вони горелой человеческой плоти и едкого дыма. Хотя было еще кое-что, чему он никак не мог дать более-менее внятное описание.

– Что это? – брезгливо поморщился Эберн.

– Темный дух, – прорычал командир гвардии. – Только далеко. Давно. Его следы почти развеялись. Может, и не он.

– Скорее всего, он, – прошипела Консалия.

– Хоть какая-то зацепка. Сомнительная, но все же зацепка, – недовольно поджал губы Ферот.

Епископ никогда не думал, что ему придется по долгу службы бегать по полям и лесам в поисках одного-единственного порождения Тьмы. Долгое время он считал свою миссию унизительной, однако со временем к нему пришло понимание масштаба происходящего. И сейчас он получил первое тревожное подтверждение.

– Видимо, бандиты присоединились к Ахину, – продолжил атлан. – Разоренная деревня – лишь начало его кампании против Света. Он дает о себе знать. Или пытается отвлечь.

– Мы не можем знать наверняка, – пожал плечами Эберн. – Может, это все случайность. Не стоит переоценивать какое-то отродье Тьмы.

– Но если епископ прав, то одержимый теперь не один, – заметила Консалия. – Кто знает, сколько беглых рабов ошивается на границе Пустошей? А что, если у него уже набрана целая армия обозленных на Свет отморозков? Потому-то они и не побоялись местного гарнизона.

– Разбойничьи шайки тут действительно не редкость, но армию из них за столь короткий срок не собрать, – встрял в разговор только что подошедший человек.

Это был Ирьян – бригадир городской стражи и инструктор армейских рекрутов в казармах Камиена, поставленный во главе двух десятков солдат, отобранных в карательный отряд. Мужчина крепкого телосложения, несмотря на солидный возраст, с шикарными седыми усами и вечно прищуренными глазами. Почти всю свою жизнь он провел на границе с Пустошами, поэтому знал о здешних местах больше, чем кто-либо другой в экспедиции Ферота.

К слову, люди под его началом тоже ветераны приграничной службы, и даже Вилбер признал, что они могут оказаться не столь бесполезными, как обычные отбросы из городской стражи. Возможно.

– Продолжай, – кивнул епископ, почти не пренебрежительно посмотрев на человека.

– Если прикинуть тот маршрут, по которому мы шли вроде как по следу одержимого, – Ирьян провел пальцем по развернутой на поваленном дереве карте: – То он, должно быть, сделал небольшой крюк и посетил Отвод, городок на юге с крайне сомнительной репутацией. Там сколотить крупную банду не составит особого труда, но нужен некий лидер – сообразительный и известный. И, как я понимаю, он у них появился.

«Кардинал Иустин был прав, – с сожалением признал Ферот. – Одержимый действительно сумел воспользоваться слухами о себе, уже расползшимися по всей стране. Устоев светлейшей Атланской империи он, конечно, не пошатнет, но крови может попортить немало. Уже есть жертвы среди созданий Света. Если отродья Тьмы станут видеть в нем освободителя… Чушь. Почему они никак не могут смириться с тем, что добро в любом случае одолеет зло? Ведь такова истина, закон озаренного мира. Зачем они сопротивляются? Им же от этого только хуже».

– Допустим, – проворчал Эберн. – А нам хватит сил-то разогнать огромную толпу вонючих отморозков?

Ирьян задумчиво пригладил седые усы, сразу же напомнив эмиссару Абелара. Черная с рыжими подпалинами шерсть гатляура на мгновение встала дыбом – он ужаснулся от одной мысли, что может перестать испытывать отвращение к человеку из-за какого-то пустяка. Безумие!

– Два десятка опытных солдат, восемь гатляуров, два великана-носильщика и один атлан, – озвучил состав отряда Ирьян и, осекшись, с уважительным поклоном обратился к Фероту: – Простите, епископ, но сейчас я учитываю все наши боевые ресурсы. Если вы не хотите марать ру… Если вам претит… Умф…

– Все нормально, – кивнул Ферот, пристально разглядывая карту. – Я могу и буду сражаться, если потребуется. Епископам вручают белые мечи не для красоты и обозначения высокого положения. Точнее, не только для красоты и обозначения высокого положения.

– А вот меня не считай, человек, – повелел Эберн. – Я не из гвардии, если ты забыл. Так что боеспособных гатляуров у нас семеро. Я привык полагаться на ум, а не на грубую силу.

– Может быть, вам выделить несколько человек для охраны? – вежливо поинтересовался Ирьян.

– Ты издеваешься надо мной?! – вспылил эмиссар, уставившись разъяренным взглядом на бригадира, старательно прячущего улыбку под роскошными усами. – Я могу за себя постоять! Жалкий человечишка, знай свое место! Ты – ничто, вся ваша раса – одно сплошное недоразумение!

– Успокойтесь, господин Эберн, – произнес Ферот, положив руку на плечо задыхающегося от гнева гатляура. – Для дипломата вы ведете себя несколько неподобающе.

По телу Эберна прокатилась волна Света, моментально растворившая клубящуюся внутри ярость. Атлану пришлось прибегнуть к светлым силам. И очень вовремя – если бы эмиссар окончательно сорвался, то смуты в отряде уже было бы не избежать.

– Я спокоен. Мне нет дела до слов какого-то человека, – буркнул Эберн.

К счастью, обладающий богатым жизненным опытом Ирьян лишь усмехнулся, не став дальше дразнить вспыльчивого гатляура. Бригадир прекрасно знал свое место. Он не пытался встать выше своей ступеньки в этом мире, но и сходить с нее не собирался. Это особое человеческое чувство собственного достоинства, незаметное для всех остальных созданий Света.

– На чем мы остановились? – епископ обвел взглядом отряд карательной экспедиции. – Ах да… Если представить наихудший расклад, сможем ли мы разбить банду Ахина своими силами?

– Местный гарнизон всяко не мог проигнорировать их нападение, – пожал плечами Ирьян. – Столкновение было. И даже если солдатам пришлось отступить, порождения Тьмы все равно понесли значительные потери. Поэтому, у нас есть все шансы разогнать этих голодранцев.

– Что ж, надеюсь ты прав… – Ферот поморщился и вопросительно посмотрел на бригадира.

– Ирьян.

– Да, точно. Ирьян, – кивнул епископ, шагнув навстречу порывам северного ветра, играющего клубами дыма. – У нас наконец-то появился более-менее внятный след. Выдвигаемся.