Помраченный Свет

Под ногами затрещали иссохшие ветки. Двадцать один человек, восемь гатляуров, два великана и один атлан шли к разоренной деревне, надеясь найти там одержимого или хотя бы какую-нибудь подсказку – что он собирается делать, зачем, как, когда и где. До сих пор они преследовали его, полагаясь лишь на туманные предположения и невероятное чутье гатляуров. Полторы недели в экспедиции зрели разочарования и опасения. Однако сейчас у них появился шанс – небольшой, но все же – поймать мятежника и успешно завершить миссию высшего правительства Атланской империи.

Впрочем, предположение, что одержимый уже обзавелся сторонниками, несколько омрачало долгожданный подарок фортуны. Как далеко сможет зайти бывший раб Элеро? Насколько велика реальная угроза полномасштабного восстания? И самое главное – как действия Ахина связаны с упомянутой плененным силгримом сущностью Света?..

«Кардинал порекомендовал не забивать себе голову бредом умирающего порождения Тьмы, но те слова были настолько безумны и кощунственны, что… я не знаю что. И как теперь перестать думать об этом?»

Некоторое время Ферот довольствовался простым объяснением – мол, злу не нужны причины, чтобы творить зло, лгать и путать светлые умы. Однако мир уже не так прост, как в эпоху Вечной войны, когда только бесконечное противостояние двух первооснов диктовало правила миропорядка. Это в прошлом, добро победило зло, и общество изменилось навсегда. К нему нельзя относиться так же, как сто пятьдесят лет назад.

Естественно, Свет отличается от Тьмы, это бесспорно. Но существа одного и того же происхождения могут быть совершенно непохожими друг на друга. И иногда эта разница так велика, что одним становится сложно понять других, даже когда они говорят на языке светлых идеалов. Порой ведь за красивыми речами и благими побуждениями скрываются темные мысли и порочные желания.

«Чушь! Полная чушь, – поморщился епископ, почувствовав, как виски пронзила острая боль, а по спине пробежал омерзительный холодок. – Ересь. Сам сделал крамольные выводы – сам их и отрицаю. Я могу ошибаться, а Свет – нет. Мне нет нужды верить себе».

Сомнения – тяжка ноша. К счастью, Ферот был очень хорошо воспитан и образован, поэтому считал ниже своего атланского достоинства поддаваться эмоциям и минутному помутнению рассудка.

«Наверное, я просто немного устал. Столько времени в пути, а заняться особо нечем… Да, точно. Я устал», – епископ глубоко вдохнул и едва не подавился дымом и вонью горелого мяса.

С невысокого холма, покрытого частично примятым и поломанным кустарником, открылся вид на догорающую деревню. Пришли.

– Плохо, – резюмировал Вилбер.

Однако в рыке командира гатляурской гвардии послышался странный тон, говорящий о чем-то вроде радости. Зверь, которого преследовал рыжий хищник, наконец-то оскалился. Становится интереснее.

Ветер гнал дым прямо на холм. Глаза созданий Света слезились, со всех сторон слышался сдавленный кашель и хриплое дыхание. Разглядеть что-либо в таких условиях практически невозможно. Но приближаться к деревне, не разобравшись в ситуации, может быть очень опасно. Что, если бандиты до сих пор в ней? Вдруг они подготовили ловушку? А догорающая деревня – лишь приманка для отрядов местного гарнизона.

«Ахин решил ослабить оборону Атланской империи на границе с Пустошами? – Ферот задержал дыхание и прищурился. – Нет, это вряд ли. На продолжительное противостояние у него не хватит ресурсов, даже если мы недооценили численность его банды. Скорее всего, он уже ушел, рассчитывая, что скорой погони не будет. Тогда у нас есть преимущество».

– Вилбер, ты можешь почуять, остался ли кто-нибудь в деревне? – выдохнул епископ, пригнувшись к земле, чтобы хоть немного отдышаться.

«Обратился без “господин” и на “ты”. Атланишка наконец почувствовал себя главным. Ну ладно, пусть так», – хмыкнул командир гвардии, коротко рыкнув в ответ:

– Не могу.

– Мы как слепые котята в этой вонище, – пояснила Консалия.

– Ладно, тогда разберемся на месте, – Ферот обратился к отряду, махнув рукой в сторону разоренного поселения: – Спускаемся вниз. Обойдем деревню по левой стороне до дороги. Обо всем подозрительном докладывать незамедлительно. Быть настороже, враг может поджидать в засаде. Вперед!

Впрочем, едва спустившись с холма, преследователи поняли, что опасения не подтвердятся. Во всяком случае, не все и не сейчас. Деревня совершенно пуста. Все самое худшее уже произошло.

– Похоже, бандиты напали с юга, откуда пришли мы, – заключил Ферот. – Все сходится. Маршрут одержимого, следы и запах порождений Тьмы, примятые кусты на холме. Вот только куда они двинулись дальше? В Пустоши, вербовать демонов? Тогда зачем Ахин сделал такой крюк к северу? Непонятно…

– Можно поговорить с местным гарнизоном атланской армии, – предложил Ирьян. – Это недалеко, с полчаса пути к северо-западу отсюда.

– А если они убиты?

– Значит, там были наши мятежники, и мы идем верным путем.

– Ну а если живы?

– Проигнорировать пожар на патрулируемой территории они не могли. В армии ребята не умеют так ловко не замечать проблемы, как в городской страже, – бригадир усмехнулся в седые усы. – Так что либо они уже выследили бандитов и разбили их, либо сами потерпели поражение, но имеют сведения об их местоположении.

– Разумно, – кивнул епископ, насильно подавив разбушевавшееся самолюбие, которое билось в истерике из-за того, что самое логичное решение пришло в голову какому-то человеку, а не ему, атлану, избранному Светом существу. – Но сначала осмотрим поселение.

Выйдя на дорогу, отряд двинулся к центру деревни. И с каждым шагом росла уверенность, что здесь не осталось ни одной живой души. Зато есть трупы.

Из-под завалов некоторых пепелищ торчали обугленные руки со скрюченными в агонии пальцами. Рассудок, отравленный дымом, приказал запертым в горящем доме солдатам заслониться от обрушивающегося потолка. Теперь они тянулись к небу, затянутому серой пеленой, вымаливая дождь или хотя бы одну каплю спасительной влаги, словно это могло как-то облегчить страдания сожженных заживо людей.

– Очевидно, они не по своей воле набились в горящие дома, – произнес Ферот, бросив взгляд на черную мешанину прогоревшей древесины и человеческих тел. – Вот почему одержимого Ахина, этого коварного и жестокого преступника, надо остановить как можно скорее.

– Если он такой опасный, то одного отряда будет мало, – раздраженно прогнусавил Эберн, прикрыв нос платком. – О чем думал кардинал, когда отправлял по его следу всего лишь семерых гатляуров?

– И два десятка солдат, – вежливо напомнил Ирьян.

– Ах да, верно. О чем думал кардинал, когда отправлял на миссию всего лишь семерых гатляуров, да еще и с балластом?

Усатый бригадир хмыкнул, но спорить по поводу боеспособности своих людей не стал. Все подтвердится делом, а не словом.

– В погоне важна мобильность, чего у большой армии нет, – немного отстраненно ответил епископ, думая явно о чем-то другом. – К координации передвижений нескольких отрядов придется привлечь значительно больше созданий Света, причем высокопоставленных, как полагается по законам Атланской империи. Также таким составом мы можем подобраться незаметно. Эффект неожиданности с минимальной потерей ударной силы… И, если уж на то пошло, именно гатляуры посоветовали кардиналу Иустину снарядить экспедицию для скорой погони при самых оптимальных условиях.

«Инициативы Абелара когда-нибудь доконают меня, – с шипением выдохнул Эберн, плотнее прижав платок к лицу: – Ну и вонища».

Не обнаружив никаких очевидных следов на северо-западной окраине деревни, отряд Ферота двинулся по направлению к ратуше, от которой остался лишь погрызенный пламенем остов.

Наконец начали попадаться тела порождений Тьмы, причем ближе к центру их становилось больше. Грязно-кровавые разводы как будто тянулись к площади, связывая между собой распоротые животы, рассеченные глотки и отрубленные конечности.

– В плане одержимого имелись недочеты, – заметила Консалия, пнув мимоходом труп какого-то сонзера.

Епископ обвел взглядом жуткое пожарище.

– Похоже… Но зачем все это? Я не понимаю мотивы и суть действий одержимого. Чего он хочет добиться?

– У него и спросим. Когда поймаем.

«Что-то тут не сходится», – Ферот поморщился, словно от боли, и добавил очередную загадку к уже внушительной коллекции вопросов без ответов.

Дальнейший осмотр деревни не прояснил ситуацию, скорее наоборот. На небольшом участке земли перед ратушей, в огромной луже крови, превратившейся от пепла в бурую вязкую грязь, лежали убитые солдаты атланского гарнизона, а вокруг них распустился жуткий ореол из мертвых порождений Тьмы. Они, словно кирпичики кошмарной мостовой, вымащивали площадь, заполняя пустоты смесью из вывороченных внутренностей, сгустившейся желчи и мозговой жижи, выплеснутой из разбитых голов. И под всем этим ужасом покоились растерзанные тела крестьян.

Гатляуры последовали примеру Эберна, прижав к лицам воротники и рукава. Впрочем, здесь даже людям с их притупленным обонянием становилось дурно. К едкому запаху дыма примешивалась омерзительная трупная вонь с тяжелыми тонами всевозможных выделений, вытекших из непредусмотренных природой отверстий в телах некогда живых существ. И ветер, словно издеваясь, только взбивал этот тошнотворный смрад, даже не думая развеивать его.

– Ну? – спросил Ферот, обращаясь к седоусому бригадиру.

«Когда это жалкий человек успел стать важным членом экспедиции? Почему я прислушиваюсь к нему? – скривился епископ, но тут же взял себя в руки, отмахнувшись от атланской гордыни: – Впрочем, было бы глупо игнорировать опыт ветерана».

– Так, посмотрим… Бандиты наткнулись на ожесточенное сопротивление. Солдаты гарнизона скоординировали действия авангарда и арьергарда, ушли в глухую оборону. Ага. Хм… Странно. При таком раскладе обычные беглые рабы никогда бы не одолели армейцев, – высказал свое мнение Ирьян, изучая картину последствий боя, и после непродолжительной паузы добавил: – Разве что отродьям Тьмы помогло нечто, нарушившее строй солдат… как бы… изнутри.

– Нечто? – хмыкнул епископ, поняв намек.

– Я, конечно, не верю в эти слухи о могуществе одержимого, но ведь кое в чем они правдивы. Треп сплетников – чепуха, однако чутью гатляуров и вашим сведениям я доверяю. Наш беглец силен не только на словах, не так ли?

– И мы даже не знаем насколько… Значит, его вмешательство переломило ход сражения?

– Не могу сказать с полной уверенностью, но похоже на то.

«Действительно похоже, – мысленно согласился епископ. – Но почему одержимый сразу не воспользовался темной силой? Тогда ему удалось бы избежать лишних потерь. И ответ очевиден – не мог. Ему требуется много времени на подготовку? Должны быть выполнены определенные условия? Или все происходит случайно?.. Если он не способен сходу вызывать умопомрачение, то нам это только на руку. Что ж, теперь у нас на полпроблемы меньше. И след стал чуточку яснее».

– Вилбер…

Ферот повернулся к командиру гвардии и замер, в изумленном безмолвии глядя на рыжего гатляура, который припал к земле и конвульсивно дергался, задерживая дыхание на пределе своих возможностей. Его сородичи выглядели еще хуже. Очевидно, неимоверно острый нюх сыграл с ними злую шутку.

– Понятно, – вздохнул епископ. – Вилбер, хватит мучиться почем зря. Выводи отсюда бойцов и господина эмиссара. Ждите нас у северо-западной окраины деревни. Мы пока еще осмотримся здесь.

Командир гвардии коротко кивнул и быстро побежал подальше от зловонной площади, уводя скорчившихся гатляуров. Ферот никогда еще не видел этих могучих созданий Света столь беспомощными.

И тут епископ вновь ощутил омерзительный холодок, пробежавший по спине. А что, если атланы тоже не так идеальны, как принято считать? Вдруг есть какая-нибудь уязвимость, которая приведет Атланскую империю к краху?

– Нелепая мысль. Я просто устал. Да, устал, – дрожащим голосом успокоил себя Ферот. – И дыму наглотался. В голове бардак какой-то. Да-да, дым. Не иначе.

– С вами все в порядке? – поинтересовался Ирьян.

Епископ медленно выдохнул. С тех пор, как Ферот покинул Камиен, и размеренная жизнь коменданта Темного квартала осталась позади, он слишком много думал о вещах, которые прежде показались бы ему сущим абсурдом. К сожалению, сейчас они начали обретать смысл. Пугающий смысл. И если пока еще можно было как-то оправдаться перед собой за нелепые мысли, то дальше…

– Конечно. Я в порядке, – с нервной полуулыбкой ответил епископ. – Прикажи солдатам рассредоточиться по деревне. Пусть поищут следы или что-нибудь подозрительное. В лагере гарнизона, как я понял, нам уже никто ничем не поможет, если там вообще хоть кто-то остался.

– Слушаюсь.

Ирьян почтительно поклонился и исчез, оставив атлана в одиночестве посреди заваленной трупами площади.

«Я преданно служу Атланской империи и добросовестно выполняю свои обязанности. Так как же я оказался здесь, да еще и при таких условиях? Комендант Темного квартала, ага…»

Чего желал Ферот? Он уже многого добился в жизни, теперь вступление в совет – всего лишь вопрос времени. Буквально через двадцать-тридцать лет ему предложат стать архиепископом. Для атлана это не срок, но он должен быть готов к новой должности – развить ум, укрепить веру и познать самого себя, дабы выйти на высший уровень понимания идеалов Света. Будучи комендантом Темного квартала, Ферот имел массу свободного времени для самосовершенствования. Однако привычный ритм жизни сбился, споткнувшись об одну раздражающую мелочь. Об одержимого по имени Ахин.

Погоня должна закончиться как можно скорее. Один нелепый акт неповиновения удивительным образом затронул интересы всей Атланской империи, а случайное стечение обстоятельств превратило ничтожное порождение Тьмы в относительно серьезную угрозу.

Ахина надо остановить. Но куда могла направиться толпа взбунтовавшихся рабов?

«Они пришли с юга, осторожно передвигаясь вдоль границы, но в Пустоши не заходили – кочевники не с ними. Выходит, их целью изначально была эта деревня? Глупость какая-то. И где остальные крестьяне? Здесь их слишком мало. Сбежали? Да. На север или ближе к западу, ища спасения в лагере гарнизона. И бандиты пошли следом? Вглубь страны? Нет, потери темных слишком велики, сейчас они не отважились бы идти навстречу патрулям атланской армии. Может, на юго-восток, к демонам? Им пригодилось бы подкрепление. Но тогда мы перехватили бы их – гатляуры разведывают территорию вокруг отряда на добрых полдня пути. Значит, Ахин пошел на север. Зачем? Там тракт. Будет грабить торговцев? Или пойдет дальше, в горы? Спрячется и… замерзнет насмерть со всей своей шайкой. Нет. Ничего не понимаю».

Ферот тяжело выдохнул. По какой-то причине он не мог перестать смотреть на заваленную трупами площадь. Наверное, епископ до сих пор не верил, что в озаренном Светом мире возможна подобная жестокость. Справедливое… точнее, по-своему справедливое наказание порождений Тьмы перед Цитаделью не имело ничего общего с бессмысленной резней, учиненной одержимым.

«А я еще в чем-то сомневался, – печально усмехнулся атлан. – Отродья Тьмы – чистое зло. А мы – добро. Добро всегда побеждает зло! Однако то, что я вижу перед собой… Хотя в конечном итоге мы, безусловно, победим. Но если взглянуть на “здесь и сейчас”? Тут какая-то ошибка. Либо добро не всегда способно одолеть зло, либо создания Тьмы и Света не являются отражением абсолютных зла и добра».

Епископ содрогнулся и отвел взгляд.

– Докатился. Ну, это уже чистая ересь… Или благоразумие? Впрочем, нет. Наверное, я просто схожу с ума. Или устал. Да, устал. Точно ведь устал…

– Господин Ферот?

Атлан резко повернулся, едва не поскользнувшись на бурой грязи. Перед ним стоял Ирьян, в глазах которого читалась некоторая обеспокоенность странным поведением командующего.

– Я уже спрашивал, но все же… Простите, вы точно в порядке?

– Скажи мне одну вещь, – епископ, проигнорировав вопрос бригадира, кивнул в сторону площади перед ратушей: – Это, по-твоему, зло?

– Конечно, – не колеблясь, ответил Ирьян. – Как же иначе? Сотворившие подобное – редкостные злодеи.

– А мы – добро?

Ферот понятия не имел, что он сам хотел услышать, но почему-то для него стало очень важным узнать чужое мнение на этот счет. Любое мнение.

– Ну, простите, конечно, не берусь судить о прочих созданиях Света, – Ирьян машинально пригладил пышные усы. – Но среди нас встречаются как хорошие люди, так и не очень. Это естественно.

«Хорошие и не очень. Это естественно, – мысленно повторил Ферот, пока еще не поняв, почему ответ бригадира всколыхнул бессильную злобу в светлой атланской душе. – Нашел у кого спрашивать…»

– Ты что-то хотел? – раздраженно буркнул епископ, прибегнув к помощи Света, чтобы подавить мерзкое ощущение. Увы, от мыслей, породивших его, так просто не избавиться.

Ирьян сделал вид, что не заметил перемены настроения атлана.

– Мы обследовали деревню и ее окраины. Выживших не обнаружено. Порождения Тьмы сидели в засадах по всему периметру, западня была подготовлена заранее к приходу отряда гарнизона. Крестьян они, судя по всему, согнали в сарай чуть поодаль – весь хлам из него разбросан снаружи. Внутри как раз хватает места, чтобы запереть там десятка три человек. Комесанов из стойл выпустили, либо они сами сбежали, когда начался пожар.

– Ясно, – перебил его Ферот. – Что-нибудь важное нашли?

– Мои люди – нет. Но я поговорил с гатляурами, они тоже не стояли без дела. Там не так сильно воняет, поэтому им удалось унюхать порождений Тьмы, благо сторона подветренная, и найти их следы.

– Они далеко? Куда движутся?

– Господин Вилбер считает, что мы можем догнать их примерно за день-полтора, где-то на полпути к тракту. Крестьяне, должно быть, с ними. Как заложники или вроде того. Так что скорость бандитов невелика. Из деревни они вышли на север, точнее пока не сказать.

«Как я и думал».

– Собирай солдат. Выдвигаемся немедленно, – приказал епископ, резким движением поправив перевязь с белым мечом. – У меня есть вопросы, и они меня ужасно раздражают. Идем за ответами.

***

Начался дождь. Пресные слезы серого неба пропитали воздух прохладной влагой, обволакивая и усиливая невообразимую палитру запахов леса, раскинувшегося к северу от сгоревшей деревни. Чутье гатляуров обострилось так сильно, что они могли передвигаться с закрытыми глазами без каких-либо проблем, не боясь задеть деревья, споткнуться о корни или наступить на упавшую ветвь. У бандитов нет ни единого шанса скрыться. Очень скоро военная кампания одержимого подойдет к концу.

– Какое странное чувство, – произнесла Консалия.

Она и Вилбер шли впереди основных сил. Еще две пары гатляуров разместились по флангам, а последний боец был отправлен на разведку, хотя особой необходимости в этом не имелось. Эберн же предпочел остаться с Феротом и людьми – инстинкт самосохранения все-таки победил неприязнь к другим расам.

Командир гвардии покосился на лейтенанта. Видимо, это можно было расценивать как уточняющий вопрос.

– Я родилась и выросла в Камиене, но вот вышла за его стены и почему-то почувствовала себя… ну, как дома, что ли.

Фра-гатляур немного смутилась, озвучив свои мысли. Словами это ощущение все равно не передать, а нелепая фраза могла подорвать ее авторитет опытного и хладнокровного воина в глазах командира. Опускаться до лирики в полевых условиях при исполнении обязанностей – верх непрофессионализма.

Однако Вилбер лишь кивнул и невозмутимо прорычал в ответ:

– Мы лесной народ. Души предков смотрят на нас с крон деревьев. Почтенные ночные кошки.

«Он что, чувствует то же самое?» – Консалия едва не споткнулась, изумленно уставившись на рыжего гатляура.

– Мне здесь хорошо, – пробормотала лейтенант, не совсем понимая, зачем она пытается развить эту тему.

На невозмутимой тигриной морде командира не отразилось ни единой мысли или эмоции. Консалии следовало бы прервать разговор, но она прекрасно понимала, что если не выскажется сейчас, то другого шанса уже может не быть. Раз уж начала…

– Бегать по лесу, не оставляя следов. Охотиться, чтобы жить. Защищать свою территорию ради стаи и будущего потомства. Мое тело просится туда, оно будто создано для этого, – голос Консалии дрогнул. – Глупо, наверное, да?

– Не глупо, – рыкнул Вилбер. – Это наша суть.

– Так почему бы гатляурам не вернуться на родину?

Резко остановившись, командир гвардии перевел янтарный взгляд на лейтенанта. В его искристых глазах по-прежнему вели вечную борьбу свирепый хищник и расчетливый военачальник. Ни один из них не мог одержать верх, ни один из них не отступал.

– Хочешь, я расскажу тебе кое-что? – внезапно спросил Вилбер.

Консалия опешила, совершенно не ожидая от него ничего подобного, но все же согласно кивнула.

– Я терпеть не могу Атланскую империю, – признался рыжий гатляур. – Я ненавижу Камиен, этот тесный и душный город. Мне безразличны и светлые существа, и темные. Плевать я хотел на связь со Светом. Мне это неинтересно, ненужно и неважно. И большинство наших сородичей испытывают то же самое. Верно?

– Не знаю, никогда не задумывалась об этом, – растерянно промурлыкала Консалия. – Если подумать, то да… Наверное, да.

– Так и есть. Благополучие общины – прежде всего, – продолжил Вилбер. – И сейчас это благополучие напрямую связано с Атланской империей. Думай не о том, что хорошо для тебя или для каждого отдельно взятого гатляура, а о том, что хорошо для всех нас в целом. Поэтому мы обязаны жить так, как живем. Настанут иные времена – будем жить иначе. Но только ради общины.

Замолчав, командир гвардии пошел вперед.

Консалия последовала за ним, глядя на его широкую спину. Он абсолютно прав. А ей, видимо, придется научиться игнорировать зов природы. Ради стаи.

«Лишь бы инстинкты не взяли верх», – хмыкнула лейтенант, с наслаждением вдохнув полной грудью свежий лесной воздух.

– Я тоже хотел бы вернуться к корням, – спустя некоторое время негромко прорычал Вилбер, обращаясь, скорее всего, к самому себе. – Но не могу. Никто из нас не может. Не сейчас.

– Скажи, командир. Ты ведь отправился в погоню за одержимым, только чтобы вырваться из Камиена? – озвучила неожиданную догадку лейтенант.

Гатляур пожал плечами и нехотя рыкнул:

– Может быть.

– Даже таким сдержанным бойцам, как ты, надо время от времени выпускать пар, да?

– Возможно.

– Тогда…

– Тихо, – перебил ее Вилбер, замерев на месте.

Лейтенант, увлекшись своими мыслями, и не заметила, как уже ставший привычным запах порождений Тьмы начал ощущаться несколько иначе. Теперь он не смешивался с влажным воздухом, а как будто огибал его, просачивался сквозь лесные ароматы. Бандиты прошли здесь совсем недавно.

Вскоре вернулся разведчик из отряда Консалии и подтвердил – темные вместе с заложниками остановились на привал в двух часах быстрого марша к северу. И судя по всему, они совершенно не ожидают погони, потому что их дозоры выставлены только на западе, откуда мог бы появиться патруль атланской армии. Общим счетом численность бандитов превосходила экспедицию Ферота примерно в два раза, однако это хорошая новость – ожидалось намного больше.

– Силгримы с ними? – спросил у разведчика Вилбер. – Нас с воздуха не обнаружат?

– Они там, но дневной режим их почти что доконал. Едва на ногах держатся, а летать в таком состоянии не смогут и подавно.

– Одержимый? Видел его?

– В общей вони темных отродий я не уловил его духа. И приблизиться, чтобы разглядеть все более детально, я поостерегся.

– Понятно. Выяснил, зачем людей увели из деревни?

– Нет. Но они их не трогают.

– Пока не трогают, – задумчиво рыкнул командир. – Ладно. Доложи обо всем Фероту и нашим. Точка сбора здесь.

Разведчик коротко кивнул и бросился выполнять приказ. Едва уловимый звук легких шагов растворился в шепоте дождя и листьев, став частью целостной картины леса. Все-таки гатляуры идеально вписывались в подобную среду.

– У нас преимущество, – вроде как с нотками разочарования в голосе заметила Консалия. – Мы сметем их одним ударом.

– Не все так просто, – возразил Вилбер. – Они могут использовать людей как живой щит.

– И что? Деревней больше, деревней меньше – никто и не заметит. Кому есть дело до людей?

– Не забывай о нашей роли в этой миссии, – строго прорычал командир гвардии. – Участие гатляуров – политический ход Абелара. Лишние жертвы среди созданий Света могут омрачить наш успех.

– Возиться с людьми…

– Знаю. Но так надо.

«Нелепая затея, – с раздраженным шипением выдохнула лейтенант. – Эти игры в верхах нас когда-нибудь перетрут в порошок. А вот в лесу наша жизнь была бы совершенно другой».

– И как мы поступим? – поинтересовалась Консалия, взяв себя в руки.

– Пока не знаю. Но, как ты заметила, у нас есть преимущество. Только воспользоваться им надо грамотно, – Вилбер задумчиво почесал когтями рыжий подбородок. – Подойдет Ферот – обсудим.