Хроники Нордланда. Грязные ангелы

С Кенкой они встречались в Сандвикене. Кенка посещал Сады Мечты тайно, соблюдая строжайшую конспирацию, никогда не бывал в Редстоуне, проникая туда через дом Барр. Для всех же они встречались только на нейтральной территории. У Драйвера здесь был дом, большой, удобный, в самом престижном районе этого не очень комфортного города, и туда он отправился, чтобы выпить и прийти в себя. Он пребывал в нерешительности. Внутреннее чутьё подсказывало: надо было срочно мчаться в Сады Мечты и убить опасного раба. Уничтожить так, чтобы и запаха его не осталось! Но Драйвер был жаден, и это была его самая большая слабость. Гор стоил пятьсот золотых дукатов; на этой неделе должен был посетить его очередной гость с нужной суммой, вдобавок… Вдобавок, Драйвер не мог удержаться, и не заработать даже на смерти Гора. Алчность помешала ему сделать то, что следовало, прямо сейчас.

Когда до Дрэда дошла весть о том, как Гарет Хлоринг разом настроил против себя Эльдебринков, он долго и со вкусом смаковал эту новость наедине со своим секретарём.

– Кто бы мог подумать, что он такой болван! – Веселился Дрэд. – Нет, в самом деле! Я не ожидал от него, по молодости лет, ни большого ума, ни какой-то опасности моим планам, но чтобы мальчишка был настолько туп… Видно, и правда, время Хлорингов на этом Острове ушло. Что ж, девушки, бывает, умирают… Да, да. А бывает, и не умирают, живут, здравствуют и выходят замуж… за того, за кого следует. Ты бы женился на бастардке? А?

– Женился бы. – Спокойно ответил секретарь. – Если бы за ней давали хорошее приданое, я сам не был бы доминиканцем, а её родня – настоящая родня, естественно, – была бы мне полезна.

– Похвальное здравомыслие. – Кивнул Дрэд. – Да, да… настоящий швейцарец!

Когда вернулся Доктор, Гор продолжил навещать Алису, но теперь только по ночам. Не смотря на опасность этих прогулок, Гор не пропускал ни одной ночи, чтобы проведать свою Алису. И каждый раз она бросалась к нему, прижималась изо всех сил, и несколько минут молчала, приходя в себя. Осмотры и прикосновения Доктора были так унизительны, этот человек был Алисе так противен, что она с трудом выносила его, и жаловалась Гору, смахивая слезинки с длинных ресниц: «Я не могу, не могу! Это невозможно терпеть, Гор, это омерзительно!». Гор, который знал лучше кого бы то ни было, насколько это омерзительно, молча укачивал ее, обнимая, и все больше и больше мрачнел. И когда, наконец, вернется Хэ? Гор решил, что поставит вопрос ребром: пусть Хозяин переводит его в стражу прямо теперь. Пусть дерзко, пусть рискованно, но видеть, как страдает его солнышко, он не мог. Алиса страдала не на словах, она и в самом деле страшно менялась. Личико стало бледным, осунулось, под глазами вновь пролегли голубые тени. «Он такие страшные вещи говорит! – Шептала Алиса, дрожа от пережитого унижения. – Гор, скажите, скажите, это ведь неправда – что он говорит, это не может быть правдой, верно же?». Но Гор только вздыхал и сильнее стискивал зубы. И обещал Алисе, что скоро они уйдут отсюда. Он был уверен, что Алиса беременна, не от Хэ, так от него, и не слишком волновался за неё… И как оказалось, зря. В один прекрасный день, не успел Гор сходить за едой и проведать Конюшню, как его вызвал Доктор. Гор уже знал, что Хэ вернулся, и ждал, когда тот будет у себя, в Садах Мечты, внутренне готовясь быть убедительным, почтительным и настойчивым, и во что бы то ни стало добиться своего. Он думал, что Доктор зовет его, чтобы сообщить о том, что Хэ уже здесь, но, придя к нему, увидел Алису. Бледная, подавленная, она сидела в углу, на тюфяке, с прижатыми к груди кулачками, и при виде Гора низко-низко опустила голову. Гор почувствовал холод и мертвенную жуть; ему пришлось отвернуться и сделать вид, будто он что-то высматривает в Девичнике, настолько трудно оказалось взять себя в руки.

– Хочешь её? – Спросил Доктор.

– Что это значит? – Резко спросил Гор.

– А у неё течка. Ни фига она не понесла, просто задержка была. А может, для неё и нормально раз в два месяца. Хэ её не захотел повторно, и теперь она обычная Чушка, для оргии. Сегодня как раз будет.

– Она не целка! – Гор боролся с собой изо всех сил.

– У неё течка, – подмигнул Доктор, – за целку сойдёт! Я уже её в жопку того… хе-хе! Отличная жопка! – Доктор отвернулся в этот момент и не видел глаз Гора. Тот впился ногтями в ладонь и с трудом, но справился с собой. – И ты, если хочешь, можешь попользоваться… Небось, никогда не е»ал такую, а?! Будешь?

– Буду. – Хрипло сказал Гор, и Алиса съёжилась сильнее, слёзы потекли по бледным щекам. – Но без тебя.

– Чё так?

– А хочу так. – Гор еле держал себя в руках. Ему было жутко, хотелось закричать и броситься на Доктора с кулаками, и он был вынужден собрать в кулак всю свою волю и выдержку, чтобы вести себя нормально. – Оргия когда?

– Через час. Гости уже съезжаются. Дама Бель будет!

– Вау. – Мрачно сказал Гор, и Доктор заржал. Гор за локоть схватил Алису и повёл, почти потащил, к Доске – первое, что пришло ему в голову. Алиса не противилась и не удивлялась. Насилие, совершенное над нею Доктором, было таким ужасным и омерзительным, что она чувствовала себя грязной и противной. Поэтому грубость Гора её не удивила…Хоть и причинила боль. А Гор, толкнув её на Доску, обхватил голову руками и несколько раз метнулся по помещению, вне себя от ужаса и отчаяния.

– Чёрт, чёрт, чёрт!!! – Заорал он страшно и несколько раз так сильно ударил кулаком в стену, что на руке показалась кровь. Алиса тихо взвизгнула, сжимаясь и закрывая лицо руками. Он стоял, тяжело дыша, не обращая на кровь внимания. Алиса робко обратилась к нему, он повернулся, и в глазах его было так темно и страшно, что она жалобно заскулила в смертной тоске:

– Пожалуйста… пожалуйста… Я не виновата! Я просто ничего не смогла сделать… Я не смогла!..

Он молча смотрел, примеряясь, как бы сломать ей шею, чтобы она не почувствовала ни страха, ни боли. Но она уже была в ужасе, и Гор не мог вынести её ужас. Поднял голову к окну высоко вверху. Интересно, сможет ли он выломать решётку и выброситься с Алисой на скалы?.. Он даже не понял, о чём Алиса ему пытается сказать.

– Не убивайте меня, пожалуйста. – Прошептала она, и Гор очнулся. – Я не хочу умирать… Я же не виновата! Я не хотела… Пожалуйста!..

Гор замер. У неё тряслись губы и руки, она смотрела на него с таким ужасом! Он понял, что убийство написано у него на лице, и скривился от боли и ненависти к себе, не способному скрыть от неё ничего. Сказал хрипло:

– Если бы я мог сам умереть вместо тебя, я был бы счастлив. Я бы прямо сейчас это сделал… Если бы я только мог купить тебя собой, я всю кровь бы отдал! Если бы я мог что-то…

– Что происходит? – Всхлипнула она. – Пожалуйста, пожалуйста, скажите… Объясните мне что-нибудь!

– Крепись, моя маленькая! – Гора трясло, и это ещё больше пугало Алису. – Они собираются тебя убить; я не дам им этого сделать, я лучше сам убью тебя! Ты хотя бы мучиться не будешь! Тебя и себя…

– Я не понимаю… За что меня убивать?! Что я сделала?!

– Ты не беременная. Хэ ты больше не нужна; и он отдал тебя для жертвоприношения. Поверь, это мерзко. И я не дам им с тобой это сделать, ни за что. Верь мне: ни за что!

– Вы не злитесь на меня?

– Да за что?!

– Я не хотела… Но он меня ударил такой палкой, и повалил на стол… Прямо лицом на стол повалил… И я не смогла ему помешать… – Алиса зарыдала. – Мне было так больно, и так проти-и-ивно-о!!! Но я сопротивлялась, я не хотела, клянусь!!! – Она вцепилась дрожащими пальчиками в его запястье, глядя огромными, полными слёз, глазами. – Я не хотела!!!

– Господи… – Гор сам почувствовал, как у него защипало в глазах. – Солнышко… что ты такое… Разве я не знаю эту мразь?! Я же знаю, что ты не могла ничего против него! Жаль, что меня с тобой не было… Я бы там его убил!

– Вы не сердитесь?! Вы не сердитесь! – Алиса снова расплакалась, теперь от облегчения.

– Да забудь ты об этом! – Взмолился Гор. – Ты меня не слышишь?! Ты меня не понимаешь?! Не важно уже это!

– Не важно?! – Вскричала Алиса. – Не важно?!! – У неё началась истерика, которую Гор, всегда справлявшийся с женскими истериками с помощью пары хороших ударов, долго не мог успокоить. Время катастрофически таяло, а она всё не хотела слушать его, вырывалась, рыдала и упрекала в жестокости, пока он не выдержал и не заорал страшно:

– Да заткнись же ты!!! Дура!!!

После этого Алиса притихла, глядя на него так, что Гор почувствовал себя жестоким убийцей и садистом, не достойным жить на земле. Но ему было плевать, сейчас его волновало другое.

– Как только я тебя выведу в зал, – торопливо заговорил он, игнорируя упрёк в её глазах, – делай вид, что потеряла сознание, и не подавай признаков жизни, что бы ни происходило вокруг, ты поняла?.. И что бы со мной ни происходило, тоже терпи и не подавай признаков жизни! Остальное я сделаю всё сам. Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?!

– Мне всё равно. – Гордо сказала Алиса очень вредным голосом. – Делайте, что хотите.

– Да что ты за… – Гор сам был близок к истерике. – Времени больше нет, тебя вот-вот поведут в Красный зал, а ты здесь дурью маешься!!!

– Дурью?! – Взвизгнула Алиса. – Дурью?! Да как вы можете?!!! Как вы…

– Ты сейчас умрёшь, дура! – В сердцах крикнул Гор. – Ты поняла меня, нет?! Ты поняла?!

– Нет!!! – Крикнула Алиса. – Ничего я не поняла! И не хочу понимать!!! Не надо мне вашей помощи, ничего мне от вас не надо, уходите!!!

– Нет, ты невозможная дура! – Гор кипел от бешенства. – Не-ет, прав Хэ, вы отрава, вы – зло! И пасть вам затыкать – единственный выход!

– А вы… А вы… – Алиса с визгом бросилась на него. И Гор понял, что делать. Понял, и, перехватив кулачки Алисы, которыми она пыталась ударить его в грудь, скрутил её и сжал сонную артерию, как его когда-то научил Доктор. После чего, призвав всю свою решимость и собрав в кулак всю свою волю, несколько раз ударил бесчувственную Алису так, чтобы разбить лицо и наставить синяков. На шум прибежал Доктор, и завопил, увидев Алису:

– Ты что, сдурел, долбо»б хренов?!

– Она сопротивлялась и с кулаками бросилась на меня! – Вызверился Гор. – Ты бы слышал, что она орала, тварь такая! Мелкая, а дикая! – Он не скрывал теперь своих чувств, но выглядело это естественно и оправданно.

– Да ты хоть понимаешь, что натворил?! – Доктор наклонился над Алисой, делая судорожные движения длинными руками. – Гости уже здесь, кого я им выведу?!

– Целку из нового Привоза. – Пожал плечами Гор.

– Обыкновенную?! – Взвыл Доктор. – С фермы?!

– Думаешь, они спросят, умеет ли она читать?..

– А Хэ?! Он тебя убьёт!

– Тебя тоже. – Нагло сказал Гор. – Это ведь ты мне её дал.

– Сука! – Заорал на него Доктор. – Сука ты, понял?!

– Поможем друг другу? – Невозмутимо спросил Гор. – Скажешь Хэ, или я скажу, прямо щас, что она сбесилась, бросилась на нас, кусалась, царапалась, и пришлось её успокаивать.

– И обо что она тебя укусила? – Недоверчиво спросил Доктор. Гор, не переменившись в лице, сам себе до крови рванул ногтями по плечу и по груди, с силой укусил за руку:

– Так пойдёт?..

– Ты сам бешеный… – Доктор страшно боялся боли, и не то, чтобы самому себя укусить, но от малейшей царапины впадал в ступор. – Допустим… Но ты на себя всё возьмёшь, понял?! Я только тебя прикрою! И ты мне должен, понял?.. Ты мне должен!

– Сочтёмся. – Гор посмотрел на Алису. – Запри её пока. Я ей припомню всё, сучке.

– Такая крошечная? – Недоверчиво спросил Хозяин. – Такая жалкая и мелкая тварь?..

– Я сам удивился, господин. – Сказал Гор. – Потому, наверное, и не сдержался, вышел из себя… Боюсь, она долго не придёт в норму, и я готов за это ответить.

– Само собой, ты ответишь. – Кивнул Хозяин. Он был недоволен, но не настолько, как боялся Гор. Девственницы у него были, и катастрофы не случилось. Гор только боялся за дальнейшую судьбу Алисы, но сейчас было важно, что она спасена от оргии.

– Отведёшь им ту, с зелёными глазами. – Покусав губы, сказал Доктору Хозяин. – Она красивая, кажется… Для меня они все на одно лицо, тупое и грязное мясо… А что делать с этой, мелкой… тварью…

– Господин! – Гор, неожиданно даже для самого себя, опустился на колени и склонил голову. – Прости Приют, господин! Парни всё поняли и впредь будут умнее. – Он почти не верил в успех, просьба родилась сама собой, сию секунду. До этого он думал только о том, как покончить с собой и с Алисой, не причинив ей ни страха, ни боли.

– Чего ты хочешь? – Спросил Хозяин. Гор практически никогда не вставал на колени, и Хозяин был впечатлён.

– Парни мучаются без Чухи. И без визитов в Девичник. Уже почти два месяца прошло, господин! Прости их!

– Однако, это нагло, нет? – Хмыкнул Хозяин, но в голосе его не было обычной злобы, так, лёгкое раздражение. Ну, надо же, как этот парень предан своим друзьям! Хозяин подозревал, что Гор содомит, и с кем-то из Приюта у него связь. Скорее всего, с Эротом, а скрывает эту связь он только потому, что уже не раз Хозяин шантажировал его этими отношениями и многого добивался. Расспрашивая парней из Приюта, Хозяин колебался между Эротом и Аресом, даже хотел как-нибудь проверить, но пока руки не доходили… Что Гор мог польститься на какую-нибудь девушку, Хозяин и в страшном сне не мог предположить.

– Накажи меня, но прости их. – Быстро сказал Гор.

– Ладно. Пусть снова ходят в Девичник. А что касается новой Чухи, то у меня нет сейчас для них лишней. Привоз был неудачным, трёх уже нет… Можете взять из старого Привоза… Хотя…

– Да они уже никакие. – Возразил Гор. – Парни про них и слышать не хотят…

– Тогда терпите до следующего Привоза.

– Господин, тогда это… А отдай нам эту, мелкую!

– Что?!

– В Девичнике она всё равно сразу сдохнет, она дикая, но хлипкая. А у нас протянет до следующего Привоза. И у меня, – Гор постарался, чтобы это прозвучало угрожающе, – есть к ней кое-какие счёты. Ещё не хватало, чтобы меня Чуха какая-то мелкая до крови царапала! Она у меня эту кровь собственным языком слижет, и ноги мне будет лизать, паскуда.

Хозяин несколько секунд молчал, потом спросил Доктора:

– Она в самом деле хлипкая?

– Точно. – Кивнул тот. – Она и в Приюте долго не протянет. Да и на оргии с неё проку было бы не много… Гонору много, а толку мало. Её больше лечить придётся, чем использовать…Я бы её просто сбросил в колодец, да и всё. Но если Гор проследит за этим, она какое-то время в Приюте сгодится.

Гор почти не дышал; сердце его билось тяжело и бурно. Он даже боялся, что Хозяин и Доктор слышат его стук. Если получится… если получится… Но ему страшно было даже надеяться; это был акт отчаяния, и больше ничего. Ему казалось, что он не смог скрыть своё смятение, что сейчас Хозяин его разоблачит, и всё, это будет его конец. У него тряслось всё внутри, в животе возникла ледяная сосущая пустота, дыхание перехватывало, и он только ниже нагибал голову, понимая, что не в состоянии скрыть своих чувств.

– Гор, – заговорил Хозяин, – ты должен понять кое-что. Это не простая Чуха. Она действительно много думает о себе, и, благодаря своему воспитанию, не похожа на других. Я отдам вам её… Но ты должен обещать мне, что открывать рот она не будет. Это очень опасно, Гор.

– Не для меня. – Надменно возразил Гор, сам поражаясь тому, как спокойно и равнодушно звучит его голос.

– Я полностью доверяю тебе. – Кивнул Хозяин. – Но что касается других, особенно Эрота, следи за ними во все глаза! Она опасна больше других, и затыкай ей рот сразу же и любой ценой! Ты меня понимаешь?

– Я всегда так делаю.

– Я знаю. Потому и доверяю тебе. Можешь забрать её, но если увидишь хоть какую-нибудь опасность для своих парней, убей её в ту же минуту, я не стану наказывать тебя за неё. Ты меня понял?

– Да, господин. Спасибо, господин. – Пробормотал Гор. Внутри него всё ликовало так, что он с трудом сдерживал дрожь и восторг. Алиса по-прежнему находилась в опасности, но от оргии и жертвоприношения он её избавил, и уже это было чудом. – Я хотел спросить ещё про… про Семью. – Это он сказал уже для того, чтобы теперь, после такой неслыханной удачи, как-то обыграть своё волнение.

– Позже, Гор.

– Я мог бы, – не сдался Гор, – обслуживать своих постоянных гостей и будучи в страже, это не…

– Я сказал, позже, Гор. – Оборвал его Хозяин мягко, но эта мягкость, как Гор уже давно знал, была ещё хуже ярости, поэтому заткнулся он мгновенно. И поспешил за Алисой.

– Скажи мне спасибо! – Хвастливо заявил Доктор. – Я тебе подыграл, и ты мне кое-что должен!

– Не сейчас.

– Но сегодня! И смотри; что бы Хэ не говорил, но когда она сдохнет, он у меня спросит, почему. И от меня зависит, что я ему скажу, и что он после этого с тобой сделает!

– Да, да. – Раздражённо произнёс Гор. – Я помню; не волнуйся. Давай мне её. – Он уже почти не владел собой.

– Прямо щас?.. После оргии заберёшь.

– Оргия надолго затянется, ты же их знаешь.

– Ну, завтра.

– Я сейчас её заберу! – Повысил голос Гор. Доктор сощурился.

– Что-то ты какой-то нервный…

– Не твоё дело! Где она?!

– Да забирай… Просто она ещё не пришла в себя.

– Ничего. Я это как-нибудь переживу.

И только забрав Алису и унеся её из Девичника, Гор без сил опустился на край колодца, потому, что ослабевшие от волнения ноги его отказались держать. Его трясло, он даже радоваться пока не мог, и даже облегчения не чувствовал, настолько пережитый стресс был силён. Он бил Алису… Он её бил!.. Ради её же спасения, но что это значило для него! Он пережил свою с нею смерть, физически ощущал её дыхание, видел себя на месте Гефеста, с выдавленными глазами и содранной кожей; видел, как глумятся над Алисой гости! Приходя в себя, он качался взад-вперед, прижимая к себе Алису, кусая губы. Это было невозможно, невероятно, в это просто поверить было нельзя – и все же он смог это сделать! Он её спас! Он её спас… Она была жива! И он был жив, и у них по-прежнему был шанс поселиться вдвоём в лесу… А ведь только что он уже попрощался с мечтой и самой жизнью!

С трудом успокоившись, Гор пошёл к Приюту. Но внутрь Алису не понёс, решил на ночь спрятать её в своём тайнике. Ночью он придёт к ней, всё объяснит, успокоит… Только сначала нужно успокоиться самому. Гор сполз по стене, продолжая прижимать к себе бесчувственную Алису, откинул голову назад, закрыв глаза. Простонал, зажмурясь:

– Я не хочу туда идти… Солнышко, как я не хочу туда идти!!! – Этот полустон, полукрик вырвался из его сдавленного горла невольно, Гор не привык как-то выражать свои чувства наружу.

– Как я ненавижу это всё! – Шептал он, глядя лихорадочно блестящими глазами в пустоту перед собой. – Как я этих… тварей вонючих ненавижу! Раньше как-то… как-то выключал это в себе и словно бы меня там и не было… Я их не видел и не слышал… А теперь… Я не могу! – Он вновь зажмурился, стиснутым кулаком постучал себя по лбу. – Не могу, не могу! Лучше сдохнуть, чем туда… – Он притих, постепенно расслабляясь и беря себя в руки. Взрыв отчаяния прошёл, и Гор сознательно замораживал в себе отвращение, гнев и ужас перед тем, что сейчас будет происходить. Он всё сделает, как надо. Он всё вытерпит и не выдаст себя ни единым взглядом. Чтобы вырваться отсюда, чтобы спасти свою Алису. Лицо его словно бы замёрзло, вернув выражение ледяной невозмутимости, усталости и затаённого презрения. Он знал, что там будет, и понимал, что виноват в участи девочки, которая займёт место Алисы, сам. Он даже не пытался найти себе оправдание, хоть оно у него и было: эта девочка всё равно была обречена, не сегодня, так завтра, в любой другой день, и каждый день невыносимого ожидания длил её муку. Гор принимал эту вину и готов был с нею жить. И так же отдавал себе отчёт в том, что сделал бы это снова, и снова, и опять, потому, что не мог отдать на это Алису. Бережно приподнял её плечи и поцеловал в лоб, прошептал в закрытые глаза:

– Ничего не бойся. Я с тобой. И всё зло на мне… Ты будешь чистой, солнышко. – Уложил Алису в будку, прикрыл соломой, вышел и запер дверь. Уже прозвенел колокол, и Гору надо было торопиться в Красный зал.

Сегодня всё помещение Красного зала было ярко освещено: с потолка свисал гигантский обруч со светильниками, горящими во всю мочь каким-то странным, белым, с лёгким зеленоватым оттенком, пламенем. Это пламя источало сильный запах, от которого Гора всегда слегка мутило, напоминая о каком-то давнем, забытом, но мучительном кошмаре. Помещение, как и показалось в тот раз Алисе, было очень большое, выстроенное в форме античного театра, очень красивое, даже роскошное. Белый и красный мрамор, золоченые орнаменты по колоннам, вишнёвый бархат портьер, медные светильники. Барельефы с прекрасными обнажёнными юношами, ласкающими друг друга, чередовались с обычными для Садов Мечты изображениями насилия над женщинами. На полукруглой сцене, декорированной гирляндами из бронзовых листьев и виноградных кистей, стоял белоснежный алтарь на львиных лапах, украшенный резьбой, позолотой и сценами насилия со всех четырёх сторон, и трон из сахарно-белого мрамора, с великолепной резьбой, устланный рысьими шкурами. От сцены с алтарём и троном веером расходились ступени-сиденья, застеленные коврами и шкурами, на которых вольготно, с вином и закусками, расположились гости, два десятка человек, из них всего две женщины, в чёрной и синей масках, обильно украшенных золотом. (Синие маски носили содомиты, красные – садисты, любящие мучить и калечить, но не убивать, и чёрные с золотом носили убийцы, считавшие себя элитой гостей). Все они были обнажены, и почти все были непривлекательны – толстые, либо слишком худые, с безобразными животами и волосатыми телами. По контрасту с великолепным телом Гора, и такими же телами его партнёров по Приюту, они казались по-особому убогими и мерзкими. Гор, смотревший теперь на всё глазами Алисы, с трудом сдерживался, собирая в кулак всю свою волю, постоянно напоминая себе, что если только он не сдержит отвращение и гнев, ему конец – а потом умрёт и Алиса, и умрёт страшно.

Четверо юношей из Приюта, в простых чёрных масках, стояли по обе стороны от трона, Гор и Эрот держали девушку – полукровку с каштановыми волосами и зелёными, как мох, глазами, очень красивую. Она была в простой белой рубашке, волосы заплетены в простую косу. Бледная, как смерть, она со страхом смотрела на гостей, на Хозяина, сидевшего на троне. Всё это время её держали взаперти, не отвечая на вопросы, не объясняя ничего, не разговаривая с ней… Она не знала, ни что стало с остальными девочками, ни того, что будет с нею самой. Ей было очень страшно, очень, слёзы бежали по бледным щекам.

– Друзья мои! – Сказал Хозяин.– Дорогие мои друзья! – Голос у него был приятный, богатый оттенками, сочный и звонкий, голос, способный очаровывать и влечь. Да и сам он, не смотря на некоторую обрюзглость тела, всё ещё был красив; в нём было что-то изящное, артистичное, некий богемный шарм. Чёрные волнистые волосы роскошной гривой спадали на плечи и спину, осанка у него была прямо-таки царственная, жесты красивых рук были изящны и полны достоинства. – Сегодня особенный день: двадцать пять лет нашим Садам Мечты. И у меня для вас подарок! Взгляните на эту особь. – Он сделал широкий жест, и Гор с Эротом, сорвав с девушки шенс, завели руки ей назад, выставляя её в самом выгодном ракурсе. Та вся затряслась, зажмурилась, слёзы потекли сильнее. – Она выросла в закрытом доме, в полнейшем целомудрии и абсолютной чистоте; она нежна, неискушённа и непорочна.

– Какая прелесть! – Хрипло произнесла высокая женщина в синей с золотом маске – дама Бель. По скамьям пронеслись ахи, восхищённые присвистывания и причмокивания.

– Она настолько чиста, насколько вообще может быть чиста женщина. – Продолжал Хозяин. – И, насколько я могу судить – вы знаете, мои дорогие, я не любитель этого, – довольно красива. Поэтому, полагаю, это хороший подарок. Поступим так, как и в прошлые разы. Трое счастливцев, заплативших больше всех, угостятся первыми, потом она достанется залу. Локи!

Рыжий парень пошёл в зал с золотым блюдом; начался торг. Гор придерживал жертву; для него это была рутина, он не думал прежде о чувствах девушек, но сейчас его мелко потряхивало изнутри от нетерпения, волнения, сомнений. Он очень давно научился отгораживаться от всей этой грязи стеной равнодушия и ледяного презрения, найдя компромисс между своей так и неуничтоженной Садами Мечты гордостью и своим положением. Он ухитрялся сохранять достоинство, даже исполняя прихоти оплативших его извращенцев, даже участвуя в оргиях, где достоинство утрачивали даже сильные мира. Но сегодня барьер не работал. Гор видел происходящее, словно бы впервые; и словно впервые, слушал Хозяина. Нежна, неискушённа и непорочна! Значит, изначально она не грязь, как Хозяин всегда говорит – это они сейчас смешают её с грязью! «Ты врёшь, – думал он с ненавистью, – опять, как всегда и во всём! Ты сам – грязь, враньё и дерьмо… Как же я тебя ненавижу… Как же я тебя ненавижу!!!» Он смотрел на гостей, и словно впервые видел и их тоже: лица затуманены похотью, сальные глаза, уродливые тела, жадные рты… Внезапно он почувствовал присутствие рядом с собой Гефеста – спокойного черноволосого парня, кватронца, который был вожаком Приюта до него. Раньше Гор его не понимал, считал его смерть глупой и напрасной, полагая, что никакая Чуха, как бы жалко её ни было, не стоит этого. Теперь же он словно воочию слышал его низкий глуховатый голос, которого тот никогда не повышал: «Наконец-то ты меня понял, Гор. Дело даже не в ней. Дело в тебе. Ты, как и я, стоишь на краю бездонной ямы с дерьмом. Тебе решать, свалишься ты туда, чтобы выжить, или устоишь и умрёшь чистым».