Время иллюзий. Книга 2

Все множество вопросов она сразу же разделила на две группы. Первая – про партию декаданса, вторая – про экзотические партии. В качестве эпиграфа, наличие которого она считала обязательным, так как он настраивал ее на нужный лад, Наталья выбрала слова Даля: «Социум для прогресса нуждается в инакомыслящих, “стропотных” людях с их горькими выходками».

Она начала сразу с главного:

– Чтобы ответить на поставленные вопросы, я для начала выбрала ключевое слово, за которое можно потянуть и размотать весь этот клубок. Это слово для меня – «партия».

При слове «партия» академик оживился, выпрямился и сказал:

– Да-да, совершенно согласен!

Наталья продолжала:

– В общепринятом понимании, партия – это группа людей, объединенная общностью идей и интересов. Хотя в переводе с латинского partio означает «делю», «разделяю». Заметьте: не «объединяю», а «разделяю».

Далее она кратко остановилась на феномене декадентства как направлении кризисных явлений в буржуазной культуре XIX–XX веков. Она не являлась большим специалистом в этом вопросе, но осознавала главное: идеалы декаданса опирались на настроения безнадежности, уныния, пессимизма, неприятия реальной жизни, крайнего субъективизма.

– На таких идеях можно ли создать партию? – тут же подхватил Анатолий Сергеевич.

Как только начался семинар, он вновь почувствовал себя главной направляющей силой, несмотря на присутствие академика РАН. Но Наталья и не собиралась пользоваться подсказками со стороны, она хорошо подготовилась к выступлению.

– Я сразу же могу перечислить вам несколько причин, из-за которых эта партия не имеет будущего. Самая главная: нет объединяющей перспективной идеологии – нет и партии. Я считаю, что любая деятельность по преобразованию страны ассоциируется обязательно с идеей прогресса, следовательно, партия декаданса будет искусственно созданным образованием и у нее нет будущего. – Она назвала еще пару аргументов в пользу своего утверждения и решила перейти к самой необычной части своего выступления.

– А каковы ваши соображения по второй части вопросов? – как будто уловил ее мысль Анатолий Сергеевич.

– Они очень просты. Это мои ассоциации и понятия, которые у всех на слуху. Партия любителей пива – нет, это, скорее, клуб любителей пива. Партия проституток – профсоюз, о котором иногда поговаривают в нашей прессе. Партия безработных – скорее, биржа труда. Слово «партия» здесь не подходит.

– Посмотрите, как она быстро с ними расправилась, – засмеялся Графитов.

– Думаю, что Министерство юстиции не является преградой для регистрации таких партий. При выполнении партией всех норм ФЗ о политических партиях оно зарегистрирует любую партию. – Наталья впервые заглянула в свои записи. – Хочу в конце предложить вам для обсуждения такую картинку. Давайте представим на минутку, что партия декаданса и партии любителей пива, проституток и безработных зарегистрировались официально. Смогли бы они стать оппозицией? Нет, в лучшем случае они занялись бы лоббированием своих интересов. Хотя это удел всех партий.

Графитов продолжил обсуждение:

– Я запланировал несколько видеовыступлений на сегодня, их подготовили участники наших встреч из других городов. Темы очень важные и необычные. Например, может ли инакомыслие стать основанием для оппозиционности. Но у нас, к сожалению, возникли технические трудности, поэтому обсуждаем вживую то, что есть возможность послушать. Ольга, давайте. Она нам сейчас объяснит, не путаем ли мы простое негативное сознание человека с оппозиционностью.

При этих словах академик неслышно поднялся со своего места и бесшумно вышел из комнаты. Многие испытали облегчение и заметно расслабились.

В этот раз Ольга получила вопрос, не связанный с библиотечной деятельностью, и ее это вполне устраивало.

– Явление оппозиционности существует в любом обществе, в любом социуме, потому что ее проявление соответствует самой природе человека. Оппозиция нужна и обществу, и власти, так как любой стабильный социум нуждается в инакомыслящих как в системе противовесов и выявления слабых и болевых точек, – говорила она.

– С этим спорить не будем. А что вы скажете по главному вопросу? – Анатолий Сергеевич пытался ускорить процесс обсуждения, ведь сегодня на заседании присутствовало более десяти человек и все хотели выступать.

– Да, мы часто путаем настоящую оппозиционность с негативным сознанием. Этому способствует ряд причин. Выделяю главную: среди нас много людей, которые постоянно живут в состоянии внутреннего конфликта. Они недовольны многими вещами: властью, окружающей жизнью, экономикой, климатом, людьми и их действиями. При этом заметьте, что искать виновных в своих проблемах люди обычно предпочитают вовне. Ведь это всегда проще и психологически обусловлено, это признак здоровой психики. Выплеснув свой внутренний конфликт во внешний мир, они испытывают кратковременное облегчение.

Да, в высказанном рассуждении и правда что-то есть, внутренне согласились слушатели. У нас, в России, значительно реже обращаются к помощи психологов, чем за границей. Смотришь зарубежные фильмы, читаешь литературу и осознаешь, что в их повседневной жизни психологи постоянно присутствуют и играют заметную роль. А у нас взрослому человеку пойти за помощью к психологу – до сих пор явление достаточно редкое, хотя в последнее время тенденция стала меняться, если дело касается детей и молодежи. Темп жизни ускорился, информационные нагрузки увеличились, и дети перестали с этим справляться, а родители не могут оказать им профессиональную помощь. Вот и отправляются за советами не только к психологу, но и даже к нейропсихологу. Помогают ли эти специалисты? Тут надо рассматривать каждый отдельный случай. Осознание сделанного, возможно, успокаивает даже не детей, а их родителей. Вспоминается анекдот: «Уже год ходим к психотерапевту. Результаты прекрасные: он купил квартиру и съездил в круиз».

Ольга перечислила другие причины путаницы реальной оппозиционности с негативным сознанием человека.

– Почему оппозиционеры в большинстве своем так привлекательны? – спросил Анатолий Сергеевич.

– Просто они выглядят честнее. Но это потому, что критиковать, а не решать реальные проблемы намного легче. Регресс всегда является духовной оппозицией прогресса. Регресс и прогресс – взаимосвязанные понятия, – завершила выступление Ольга.

– С удовольствием, как всегда, передаю эстафетную палочку Маргарите Сергеевне. Сегодня у нее целых три вопроса, и я очень хочу услышать ее мнение. Думаю, что и вас оно заинтересует.

Вопросы, порученные выступающей, звучали интересно. Почему оппозиция мыслит только категориями претензий и переворота? Как принудить оппозицию иметь позицию? Как профессионализировать оппозицию, чтобы избежать дилетантизма?

– Начну с главного: есть оппозиция или нет оппозиции – народу это все равно. Будет закон об оппозиции или нет – население будет относиться к этому факту индифферентно. – В этот жаркий июльский день Маргарита оделась в белый костюм и выглядела очень эффектно. Внешняя привлекательность выступающей не мешала ей «драконить» новые законы, которые хотел ввести Графитов. – Этот закон по большому счету не нужен. Явно будут лишние траты, появятся комитеты и подкомитеты, ведомства, которые будут следить за выполнением инструкций. В конце концов, есть уже разработанные документы, разберитесь для начала в них. Я уже неоднократно об этом говорила: зачем плодить новые законы?

– Очень серьезное заявление от нашего эксперта, давайте послушаем ее мнение, ведь Маргарита Сергеевна среди нас часто бывает в так называемой оппозиции, часто с нами не соглашается, возражает нам, – с улыбкой и очень доброжелательно прокомментировал Анатолий Сергеевич.

– Отвечаю на главный вопрос: почему оппозиция мыслит только категориями претензий и переворота? Все очень просто. Идет борьба только за власть, а не за идею. Каждая сторона жаждет только власти. Кто поверит в то, что оппозиция печется об интересах народа? – Чувствовалось, что Маргарита говорит искренно. – Кстати, переворот, о котором оппозиция мечтает, скорее всего, сделают не они и даже не их дети. Возможно, это сложное дело оппозиция опять доверит самому народу, о котором она якобы так печется.

– А как насчет профессионализации оппозиции? – снова вставил свои пять копеек Графитов. Он обожал произносить длинные и туманные формулировки, они соскакивали с его языка к месту и не к месту.

– Готовых ответов на то, как профессионализировать оппозицию, у меня нет, – продолжала Маргарита. – Я просто рассуждаю, опираясь на жизнь. Оппозиция разрешена с 1990 года, после отмены шестой статьи Конституции РФ о руководящей роли партии.

При этом появились другие партии, движения, объединения граждан, есть координационный совет российской оппозиции, оппозиционные СМИ.

– Правомерно сказать, что оппозиция и власть связаны друг с другом, причем так тесно, что иногда кажется: это неслучайно, – заметил ведущий. – Существует даже мнение, что либеральная оппозиция развалится без коррупции. Наверно, вы помните, что коррупцию называют необходимой смазкой для общества.

– Думаю, что вопрос о коррупции надо обсуждать отдельно. А вот оппозиции, как системная, так и несистемная, скорее, мешают друг другу, так как они «трудятся» на одном электоральном поле. Для начала предлагаю им разделиться и сформулировать свою цель.

– А цель всегда определяется идеей, – не утерпела и вслух прокомментировала Наталья, – этому мне пришлось научиться, работая в нашей системе образования.

– Последний крик души давайте считать завершением выступления, – рассмеялся Графитов.

– Не возражаю.

– У нас сегодня нет неинтересных тем, любая из приведенных в плане семинара будоражит наше сознание, заставляет задуматься и выдвигать собственные суждения, – с гордостью изрек руководитель семинаров. Он выглядел очень довольным и предложенной темой семинара, и вопросами к нему.

Следующим выступал Александр Тимофеевич. Ему предложили задуматься и подготовить интересный вопрос: если нормировать оппозицию, то останется ли она? Нужна ли она, наконец?

– Спросите у представителей власти разного уровня, что они вам ответят. Конечно, очень нужна. Основная причина: для того чтобы власть не расслаблялась, пребывая на Олимпе. – Александр, как всегда, выглядел собранным. Казалось, что его белую рубашку даже чуть подкрахмалили, хотя едва ли такая старинная технология используется современными хозяйками. Скорее всего, это какая-то химия или, может быть, современный материал. – Важен вопрос гласности как для оппозиции, так и для власти. Гласность требуется и той и другой стороне. Подпольная, кухонная оппозиция может оказаться гораздо опаснее. Сразу вспоминается судьба СССР: там кухонная оппозиция по площадям не выступала, поднимала флаги за власть на демонстрациях, а такая огромная страна оказалась разрушенной. Хотя существовали и другие причины.

– И все-таки вернемся к главному вопросу: о нормировании оппозиции.

При этом все с интересом поглядывали на принимающую сторону: академик еще не вернулся, а его друзья внимательно слушали всех. Они пока не задали ни одного вопроса, но все понимали, что это молчание когда-то должно закончиться. Выступающий, наверно, тоже об этом подумывал и спешил сообщить все, что он подготовил, – вдруг повезет и к нему не будет каверзных вопросов.

– Сначала нужно разобраться, что такое нормирование оппозиции. По моему мнению, нормировать – значит как-то оформлять, устанавливать определенные рамки, а это дело сложное. Приведу пример. Сам я из малого города, периодически критикую нашего мэра. Мне не кажется, что я в оппозиции, я просто указываю ему на недостатки и при этом хочу, чтобы они были исправлены. А может быть, я как раз нахожусь на позиции, а глава города – в оппозиции к интересам нашего города?

Александр рассуждал вполне логично, но в его интонации, в том, как он говорил, звучала легкая ирония. Он показывала, что на самом деле он-то уже давно определился, кто именно находится в оппозиции.

– Получается, что нормировать оппозицию – дело сложное, а в некоторых случаях – неблагодарное, можно сказать, бесперспективное. Возможно, хаотическая оппозиция без нормирования – как раз то что надо. Оппозиция выступила, реакция власти имела место, власть выполнила какие-то действия, вопрос решается и будет снят, – стал рассуждать руководитель, давая возможность передохнуть выступающему.

– Нужно ли в принципе нормировать отрицательные реакции на любые происходящие события? На сегодня у нас очень многое разрешено. Пожалуйста, высказывайтесь. При всем желании у вас не получится сильно удивить окружающих. Целесообразность нормирования оппозиции под вопросом. – Александр заглянул в свои записи и продолжил: – У всех на слуху слова «карманная оппозиция», «штатная оппозиция», «системная оппозиция». Перечисленные виды оппозиции говорят сами за себя, к такой оппозиции никто в народе всерьез не относится. А ведь это тоже попытка классифицировать оппозицию, а значит, как-то ее нормировать. Результат получается явно отрицательный. Делаю вывод: нормирование оппозиции – вопрос сложный и открытый.

– Ну что ж, самое время перейти к вопросу об иерархии оппозиции. Я его поручил человеку, который не понаслышке знает, что такое оппозиция, – объявил Анатолий Сергеевич.

Все переглянулись и посмотрели на еще не выступавших. Таких оказалось немного: Михаил Юрьевич и любимый ученик руководителя Геннадий Владимирович. Он очень редко стал ходить на заседания, но сегодня пришел не один, а со своей дочкой, девчушкой лет семи-восьми. Она сначала чувствовала себя неловко и жалась к отцу, а затем немного освоилась и начала с осторожностью поглядывать на присутствующих. До начала семинара взрослые проявляли к ней внимание улыбками и простыми вопросами. Когда начались выступления, все настроились на работу, и ребенок, к своему облегчению, оказался предоставлен сам себе. Кому же сейчас дадут слово?

Сам Анатолий Сергеевич тоже, похоже, колебался, но остановился на Михаиле. Похоже, Графитов хотел, чтобы его экспертная группа выступила как можно быстрее и хорошо бы без вопросов академика. Как показали последующие события, его решение оказалось верным.

Участие в заседаниях клуба, а затем и агентства в течение года расставило определенные акценты на тематике выступающих и их манере подачи материала. Михаил часто опирался на конкретные примеры и известных личностей. В этот раз ему достался вопрос: «Как вызвать представителя оппозиции на поединок?»

– Ну что, Михаил, как у вас продвигаются дела в вопросе организации поединка? – спросил Анатолий Сергеевич.

– Представители оппозиции доступны в социальных сетях и хорошо идут на контакты. Чтобы вызвать их на поединок, надо всего лишь оформить и отправить официальный запрос с конкретной заданной темой.

Присутствующие явно удивились, услышав вопрос в плане и конкретное задание, порученное докладчику. По этой причине интерес к выступлению явно возрос.

– Существует другой вариант. Мы можем развернуть дискуссию в социальных сетях и тем самым выйти на процедуру поединка. В любом случае выбор будет за оппозиционерами.

– И каковы ваши предложения? Будем ли мы ввязываться в это дело и по какому варианту начнем действовать? – почти подпрыгнул в возбуждении Графитов.

На вопрос, нужен ли поединок, точка зрения руководителя агентства просматривалась достаточно ясно. Включив этот вопрос в список тем, он сразу дал понять, что он за поединок, а вот варианты проведения поединка он поручил выбрать Михаилу и готов это обсуждать. Миша все это хорошо понимал, но сам пока окончательно не определился, что-то его останавливало, это и прозвучало в его ответе.

– Хотелось бы услышать мнения присутствующих, но я считаю, что выход на поединок в принципе возможен, – несколько туманно ответил он.

– А говорите совсем неуверенно. Ладно, подумаем еще. А что скажете про партию «Россия будущего»?

– У этой партии уже есть небольшая история. Во-первых, она меняла свое название несколько раз: «Народный альянс», «Партия прогресса», «Россия будущего». Ей ни разу так и не удалось зарегистрироваться официально. Эта партия создается с участием скандального оппозиционера, претендующего на звание борца с коррупцией. – Михаил на какое-то время замолчал, что-то обдумывая, и продолжил: – За ними шлейфом тянутся криминальные разборки, которые ставят под сомнение все их действия. На словах они борцы с коррупцией, а на деле идут обходными путями, тем самым участвуя в коррупционных схемах.

– В общем, у самих рыльце в пушку, – подвел итог руководитель. – Так нужен ли нам закон об оппозиции?

– Именно сейчас он не нужен. Права оппозиционеров можно прописать отдельной главой в действующем законе. Может, и не стоит делать акцент на оппозиции и как-то ее выделять отдельно, пусть она остается контролируемой, как сейчас. Так будет спокойнее и власти, и всем остальным.

Последние слова, скорее всего, отражали суть его натуры: по возможности не обострять ситуацию, а посмотреть, как будут развиваться события.

– Что ж, ваша позиция обозначена. А сейчас, под занавес семинара, самый каверзный вопрос: иерархия оппозиции.

Все присутствующие стали тут же заглядывать в листок с отпечатанными темами.

– Не ищите, там этого вопроса нет. Он появился в процессе обдумывания хода семинара, когда план уже был разослан. У меня возникла мысль, что обсудить такой вопрос всем будет интересно.

В это время к «семинаристам» присоединился хозяин кафедры, до этого он отсутствовал долгое время. Некоторые из присутствующих не скрывали своего облегчения по поводу того, что им уже удалось выступить без академика. Несмотря на то, что он всегда вел себя очень корректно и радушно, его возможных вопросов и комментариев большинство из присутствующих побаивались и опасались. Можно предположить, что к их числу относился и сам руководитель семинара. В академике чувствовались не только фундаментальная основательность, но и свое видение каждого из вопросов, а тема об оппозиции всегда звучит остро и неоднозначно.

Академик РАН Алексей Николаевич, улыбаясь, извинился за свое временное отсутствие и сослался на необходимость заниматься спортом для поддержания формы. Выглядел он при этом действительно подтянутым и спортивным, подтверждая тем самым, что спорт полезен в любом возрасте.

– Уважаемые слушатели и участники семинара, вопрос об иерархии оппозиции я неслучайно поручил моему давнему и любимому ученику Геннадию, – продолжил Анатолий Сергеевич. – Думаю, что будет уместно сообщить вам следующее: Геннадий планирует принять участие в предстоящих выборах на муниципальном уровне, в том числе и для этого он принял решение вступить в ряды партии. Но об этом он сам расскажет нам в своем выступлении.

Представление следующего докладчика прозвучало серьезно. Геннадий оказался вторым участником семинара после бизнесмена, который собирался участвовать в выборах за последнее время. Но тут было одно отличие: Александр Тимофеевич не входил в состав какой-либо партии. Все внимательно стали слушать выступление.

– В начале своего сообщения я хочу, чтобы вы зрительно представили перед собой образ человека, взошедшего на высокую гору. Согласитесь, что мир предстанет перед вами совсем другим. Так и в любом другом вопросе: в профессии, в оценке любого события и в мире оппозиции. Получается, что оценить профессиональный уровень под силу только такому человеку, который сам является профессионалом.

Геннадий хоть и присутствовал на семинарах периодически, но зарекомендовал себя как профессионал. Каждое его выступление всегда звучало четко, логично, обоснованно. Он понимал, о чем говорил, но слушать его было сложновато. Иногда создавалось впечатление, что Геннадий то ли намеренно что-то недоговаривает, то ли специально усложняет изложение своей точки зрения. Подтекст звучал примерно так: попробуйте для начала осознать, о чем я говорю, сможете ли вы, но буду рад, если у вас получится. Так прозвучало и в этот раз. По существу для начала он заявил о том, что смысл иерархии – в соподчинении уровней сложности. На практике это означало: чтобы понять предложенную сложность, нужно овладеть этим уровнем сложности.

– Я предлагаю четкое правило: уровень оппозиции обязательно должен соответствовать такому же уровню существующей официальной точки зрения по любому конкретно рассматриваемому вопросу. Только при этом условии начнет возникать иерархическая оппозиция. Значит, покажи сначала свою личную квалификацию и только потом оппозиционируй.

До этого момента ведущий изо всех сил старался не комментировать выступление, но сейчас он не выдержал:

– Не просто покажи и продемонстрируй уровень своего профессионализма, а обязательно зафиксируй уровень своей компетентности.

Большинство присутствующих к таким словам, как «компетентность», относились прохладно, они, к счастью, почти не использовали их в своей повседневной и профессиональной жизни. Но семинар проходил на территории учебного заведения, да и среди гостей насчитывалась пара-тройка преподавателей. Сфера образования первой вкусила счастья оперировать такими понятиями, как «компетентность» и «компетенция». Те из преподавателей, кто с удовольствием к месту и не к месту использовал и умел применять эти два понятия, официально приравнивались к профессионалам. При этом они очень гордились этим своим умением.

Другие члены педагогического сообщества значительно прохладнее относились к этой словесной эквилибристике. Явно чувствовалась надуманность обсуждаемого вопроса. Тем не менее Геннадий с явным удовольствием продолжал представлять свою точку зрения:

– Возникает вопрос, какая нам нужна оппозиция: для галочки или реально работающая? Соотношение иерархических уровней позволит приблизиться к реально работающей оппозиции.

В противном случае процессы будут направлены в сторону разрушения, а не созидания.

– А не слишком ли мы собираемся сделать все заорганизованным? – решил уточнить Графитов, направляя выступление в нужную сторону, как он считал.

– А это смотря что мы хотим получить в результате: нормальные процессы взаимоотношений официальной позиции и оппозиции или разрушительные технологии. Я думаю, выбор напрашивается сам собой.

– Ваш вывод.

– Мы должны стремиться к иерархической, то есть уровневой и профессиональной оппозиции.

Обычно присутствующие редко высказывали свое мнение непосредственно в течение семинара. Но сегодня все наблюдали непривычную картину. Принимающая сторона в лице академика РАН, видимо, привыкла к совсем другому порядку дискуссии; в конце концов, академик хотел, чтобы дискуссия все-таки имела место, поэтому он спросил:

– А не кажется ли вам, уважаемый, что вы очень формально подходите к такому важному вопросу, как иерархия оппозиции?

– Я изложил свое видение данной проблемы. Готов выслушать и другие подходы.

– Это все – общие слова, – махнул рукой академик, – и пустые рассуждения. А где суть противоречий, проблемы, их содержательная часть? Ведь оппозиция возникает не случайно, в ее основе находится что-то жизненно важное и необходимое для людей. У вас за формой исчезла суть, вы выплеснули ребенка вместе со своими рассуждениями об уровнях иерархии.

Алексей Николаевич, по сути, был прав, но прозвучали его слова неожиданно резко. Он спорил по теме, но выглядело это как личный выпад против выступающего.

Нужно сказать, что Геннадий на этой встрече артистично продемонстрировал свое умение вести дискуссию: железная выдержка, отсутствие эмоций, приятная улыбка, готовность отвечать оппоненту. Слова академика звучали вполне обоснованно, но Геннадий не отступал от своей точки зрения. Он снова стал объяснять свое видение иерархии оппозиции.

Пикировались они достаточно долго, и в конце концов многие из присутствующих даже перестали улавливать суть спора, они просто переводили взоры с одного оппонента на другого: по содержанию явно выигрывал академик, но по форме Геннадий давал ему фору. В общем, неожиданно разыгрался настоящий дискуссионный батл.

Пожалуй, такая ситуация еще ни разу не возникала на семинарах. Два участника заседания оказались на разных берегах дискуссионного течения. Вроде бы ничего особенного, так вполне может случиться и даже интересно, но что-то в возникшем противостоянии внушало присутствующим тревогу и опасения. Докладчик держал удар хорошо, с улыбкой. Другая сторона в лице хозяина кафедры вдруг начала наступать. Анатолий Сергеевич попытался направить семинар в запланированное русло:

– Вы посмотрите, какая у нас возникла интересная ситуация: разные точки зрения, несовпадение по ряду тезисов. Я считаю, что это только доказывает, насколько важны обсуждаемая тема об иерархии оппозиции и, конечно, закон о ней. Думаю, что сейчас самое время предоставить слово представителю принимающей стороны. Надеюсь, Алексей Николаевич не будет возражать.

Вокруг стола сидело несколько мужчин – работников Института экономики и кафедры, на территории которой все сейчас и расположились. Один из них, высокий брюнет, лет слегка за пятьдесят, вышел к импровизированной стойке. Начал он говорить неожиданно тихим, вкрадчивым голосом, даже, можно сказать, тишайшим. Сначала он представился, но большинство смогло с трудом разобрать только фамилию: Тиходеевский. Когда Леонид Игоревич вдруг зловеще зашептал, присутствующие невольно подумали, что, пожалуй, он целиком соответствует возникшему в головах образу.