Шелуха сырых яиц

– Катюш, мы, правда, не брали! И прости, но ты всех спасла. Спасибо тебе за это! – Мэри подошла к Кате и осторожно дотронулась до её плеча.

– На здоровье, – ответила Катя с раздражением и пробормотала себе под нос: – Ну, Даня, ты за это ответишь!

Мэри посмотрела на вещи, которые высыпала на пол. Достав из упаковки влажную салфетку, начала оттирать чумазое личико Кристины.

– Ребята, я вот подумала, что нам придётся создать свой собственный мир. Для начала мы можем договориться о простых правилах… – Мэри переместилась к Давине, чтобы умыть и её. Давина засмеялась:

– Ай, щекотно!

– Вот и хорошо. Чистые глаза – чистое сердце. Скажем спасибо за то, что настал новый день, – и Мэри украдкой вздохнула.

«Поскольку перед нею простирались неизведанные земли и не

было в том месте ни привычного государственного устройства,

ни Бога, на которого Ребёнок-Мать бы могла опереться, она

осознала, что создание правил лежит на её плечах. Таких

правил, которые позволят в будущем принимать решения,

направленные на сохранение жизни в любом её проявлении. Если

десять заповедей горели внутри её неверующего, как полагала

она, сердца сильнее, чем у любого церковника, то как передать

их другим неокрепшим душам и умам? Если второе пришествие

существует, то сейчас ему самое время наступить… Она

посмотрела на замершие перед ней чумазые лица, посмотрела

в полные доверия глаза и сказала: – Слушайте и расскажите

всем, кто будет после вас. Правило номер один. Где бы ты

ни проснулся. Скажи спасибо и найди возможность умыться.

Чистые глаза – чистое сердце».

Хроники Возрождённых

Мэри откусила от своего батончика кусочек, а остальное спрятала.

– Ребята, пожалуйста, посидите здесь. А я хочу выйти на разведку.

– Разведка? Мэри, кулак мощи – с тобой! – Коля подскочил, вытянув руку вверх, как супермен.

– Хорошо. Коля и я уходим, а вы, девочки, успокойте Егора, когда он проснётся. И очень вас прошу без меня не бродить по музею и не спускаться вниз, – Мэри с беспокойством взглянула на детей.

– Идите уже, идите, – в ответ с нетерпением замахали девочки.

Они протиснулись в узкую щель наружу. Солнце слепило глаза.

– Мэри, я на минутку! – Коля метнулся в кусты, откуда вскоре раздалось весёлое журчание.

– Не торопись, я тоже человек, – усмехнулась она в поисках такого же укромного места.

Через пару минут разведчики шагали по некогда оживлённой мостовой, сегодня почти уже скрытой под слоем земли и растений.

– Мэри, а можно вопрос?

– Конечно, Коля, спрашивай.

– Скажи, а ты Катю зачем взяла на прогулку?

– Ну как… Она тоже человек, просто такая. Люди разные.

– Ты что, совсем на неё не сердишься?

– Хм, если честно, придушить иногда хочется, это да. Но на самом деле нет, не сержусь, – ответила Мэри.

Она вспомнила звонок отца Кати и то, как упрашивал он взять его дочь на прогулку – буквально на любых условиях. От гонорара, превышающего обычный в тысячу раз, она отказалась. В том разговоре, кажется, было что-то об уровне секретности, а также о том, что «если всё изменится, то девочке лучше быть в месте, окружённом горами и лучшим климатом в мире, а также рядом с не самым отстойным педагогом». В итоге Мэри согласилась, записав богатого папашу в богачи со странностями, Катю доставили на место сбора в частном самолете, и группа отправилась в путь… Сверкнула мысль: а вдруг причина, по которой все эти дети в тот день и час были собраны вместе, и есть разгадка? Что это – случайность, миссия?

Она встряхнула головой. На всякий случай оглянулась в поисках скрытой камеры, но ничего не нашла.

– Мэри, я помню, что у библиотеки раньше росли гранаты и финиковые пальмы. Может, там что-то и сейчас найдётся? Пойдём туда?

К почерневшему зданию библиотеки пришлось пробираться сквозь заросли плюща.

Размахивая прутом и напевая что-то о том, как станет королём, когда захватит мир и победит статую невидимости, Коля ушел чуть вперёд.

Всю дорогу Мэри не на шутку досаждали царапины на руках – они горели так, что всё время хотелось чесаться. Машинально она лизнула ранку, чтобы унять зуд, и тут же пожалела об этом: кожу защипало так, что пришлось присесть на корточки.

Аптечка осталась в рюкзаке. Вернуться или терпеть? Мэри с силой похлопала по особенно зудящим местам. Это немного помогло, и она побежала вслед за Колей в боязни, что они разминутся.

– Мэри, смотри, что я нашел! – в голосе Коли слышалась радость, придавшая Мэри сил.

Мальчик стоял перед большим кустом, усыпанным высохшими плодами.

– Всё время забываю, как ты называешь сухие сливы, – сказал он.

– Чернослив, – ответила Мэри.

– Раз мы одни на земле, давай поменяем название на сухо-слив? – засмеялся Коля. Мэри с благодарностью смотрела на него: обычный детский смех всегда помогал ей сохранять остатки самообладания. В последние часы она раздумывала о том, что будет, когда дети окончательно поймут, что больше никогда не увидят родных, а привычная жизнь не вернётся, но Коля с его вечной жизнерадостностью оставлял ей хоть какую-то надежду.

Они набрали в Колин рюкзак чернослива. Рядом со входом в библиотеку росла агава. Мэри отломила толстый, колючий на краях, лист, смазала зудящие порезы и вздохнула с облегчением: как хорошо, что некоторые вещи в новом мире остались неизменными! Уговорив юного спутника немного отдохнуть и посторожить съестное, она осторожно шагнула в зияющий дверной проём библиотеки. Дверей давно уже не было. Внутри пахло сыростью и мышами, но на стене – Мэри чуть не подпрыгнула – краской был нарисован большой раскрытый зонт. Сомнений не было: такое послание могло предназначаться только ей, ведь именно она, вооружившись зонтом-тростью, несколько лет гуляла с детьми по городу, играя в Мэри Поппинс.

Небольшие, поросшие травой холмики, о которые то и дело спотыкалась Мэри, оказались не чем иным, как слежавшимися кучами книг, упавшими когда-то с полок. «Словно маленькие могилы для книг», – подумала Мэри. Она подняла голову вверх – в проломленном куполе крыши синело небо. Оно было точно таким, как тогда, в её последний нормальный день. Такое же синее и высокое – как и всегда над Пиренейским берегом, над белым песком. Как и всегда… Сколько же прошло лет? Закрыть бы глаза, а потом открыть – и оказаться в той, прежней библиотеке. Брать книги, чтобы читать их всю ночь… Она расплакалась – ведь никто не увидит сейчас её слабость – и, чуть наклонившись, снова увидела рисунок зонта на стене. Уныние как рукой сняло – Мэри деловито принялась прощупывать камни. Один из них отошёл под её нажимом и Мэри достала из ниши обычный пластиковый контейнер. Отойдя ближе к свету в самый центр зала, она подумала, что где-то там, на своём Олимпе, сейчас смеётся над ней великий, непревзойдённый сценарист. Глубоко вздохнув, Мэри открыла коробку. Внутри оказался старый распухший блокнот в кожаном переплёте. На обложке слова: «Я Тимур. Я жду».

Глава двенадцатая

«Мама моя меня очень любит, и я всегда буду скучать по ней. Думаю, что вести дневник хорошая мысль, может я последний человек, который будет уметь писать на земле. Папа всегда считал, что чётные цифры – признак слабости. Их легче делить и складывать, поэтому в моём дневнике будут только нечётные цифры».

У Мэри перехватило дыхание: если Тимур ещё жив, его можно найти! Она выскочила из здания и бросилась к Коле:

– Коля, мы должны вернуться к ребятам. Я нашла…

Коля смотрел сквозь неё, широко открыв рот.

– Что-то страшное у меня за спиной? – беззвучно, одними губами, спросила она, а он лишь продолжал таращиться. Она осторожно оглянулась назад, но ничего не увидела.

– Коля, Коля, что там было?

Мэри слегка потрясла мальчика за плечи, но он снова ничего не ответил, только принялся сосать большой палец руки, словно впал в детство и никак иначе не мог выразить эмоции.

– Хорошо, хорошо, я поняла. Пойдём. Так здорово, что мы с тобой пошли на разведку, ты не бойся, я рядом. Вот сколько чернослива нашли…

Поспешно шагая в сторону музея, Мэри пыталась отвлечь мальчика, которого держала за руку, разговорами. Коля шёл, спотыкаясь и немного постанывая.

За короткое время выпавших на их долю испытаний Мэри не успела сообразить: детская психика реагирует на стресс иначе, чем взрослая. Для детей естественно состояние регресса. Прежде чем начать ходить, они хуже сидят и ползают, как бы собирая силы. Иногда перед тем, как освоить особенно сложный уровень в школе, дети учатся хуже. То же и с потрясениями: уже взрослые ребята могут буквально впасть в детство, откатиться в то время, когда от них не ожидают многого.

Что именно мальчик увидел, если предпочёл так закрыться? Мэри предстояло это выяснить. Вдруг Коля, отняв у Мэри свою руку, заупрямился и сел на землю.

– Ты устал? Хорошо, давай немного отдохнем, – сказала она и погладила его по голове. Что-то явно шло не так. Мэри нервно оглянулась по сторонам. Вокруг стояла непривычная тишина.

– Коля, мальчик, нам надо идти. Пойдём, мой хороший.

Закрыв глаза, Коля повалился на землю и засопел. Мэри попробовала взять его на руки, но поняла, что долго не сможет его нести – крепыш весил, как хороший пони. Делать было нечего. Она опустилась рядом и снова открыла дневник Тимура.

«Хорошо, что я взял с собой этот блокнот и карандаши. Я проснулся и решил напугать Мэри. Пока она спит, решил спрятаться, а потом выскочить и сказать “бу”. Я думал, что могу выйти на улицу на немного, дождя же не слышно. Если бы я остался с ними, я был бы здесь же или в другом месте. Мэри, если ты окажешься здесь… найди меня. Пожалуйста».

Внизу был едва видный рисунок, стершийся от времени. Два человечка стояли, взявшись за руки. Над ними были нарисованы звёзды.

«Я думал, что Мэри поведёт нас в музей и ушёл его искать… Думал, что толстые стены безопасны. Нет. Надо идти… Приближается».

Мэри провела рукой по пожелтевшим страницам. Выходит, Тимур вышел наружу раньше и вот во сколько лет это вылилось. Возможно, он прожил свою жизнь в мире без людей, и они не встретятся никогда. Она вздохнула.

– Мэри! Ты чего тут сидишь?

В двух шагах стояли Даня с Мишей. В руках у них были прутья, на которых болтались толстые рыбины с красноватой чешуей и кривыми зубами, торчащими наружу.

– Ох, мальчики, хорошо, что вы здесь! У нас тут Коля немного не в себе, а я не дотащу его одна…

– Понял, – Мишка по-деловому положил рыбу на землю. – Дань, помоги закинуть его на спину.

– Давай лучше уж я понесу? – предложил Даня.

– Нет, ты же и так…

Даня предупреждающе округлил глаза, и Мишка осекся. Он с опаской глянул на Мэри, но она была сосредоточена на Коле и ничего не заметила.

Процессия медленно двинулась к лагерю.

На подходе к музею ребята услышали крики. Оставив мальчишек, Мэри со всех ног бросилась вперед.

Кричали все.

Петя кричал, чтобы все перестали кричать. Вера кричала и икала попеременно. Лиза плакала навзрыд. Аля кричала что-то невнятное, Давина громко и нараспев пыталась повторить услышанное. Катя орала, что все её достали и она передушит всех по одному, как только уснут. Егор кричал лишь букву «а» – так, как часто делал в минуты волнения – на одной ноте, с хриплыми подвываниями. Артур, просто поддерживая общий ор, прыгал по комнате, выкрикивая отдельные резкие звуки, словно мартышка.

Взволнованная Мэри подскочила к Кристине.

– Малышка, что здесь случилось?

Кристина, кривя губы, показала на разбитую коленку.

– Сейчас обработаю! – Мэри подула на ранку и начала искать аптечку.

– Вот, – с готовностью протянул ей косметичку Павлик.

– Павлик, что произошло?

– Мэри, мы поссорились! – он театрально закатил глаза и вздохнул.

– Это вижу. Катя, может, ты расскажешь? – спросила Мэри.

– Да мы просто. Так, эль скандаль! – пожала плечами Катя.

– Я коленку разбила! – снова всхлипнула Кристина.

– Думаю, что не стоит нам из-за этого плакать, пройдёт твоя коленка, – сказала Марина.

– Говорить «мы» неправильно, – сказала Кристина. – Коленка же у меня болит…

Мэри погладила малышку по голове.

– Ты права. А у нас новости. Ребята, я дневник Тимура нашла!

– Что? – дети обступили Мэри со всех сторон.

– Сейчас расскажу, но сначала давайте попробуем перекусить. Теперь у нас есть чернослив!

– Звучит, как сточные воды, – пошутил Павлик.

– Или ягодный суп, – сказала Давина и засмеялась.

– А ведь она права! – воскликнула Мэри. – Мы можем сварить компот!

Найдя в дневнике Тимура нужную страницу, она сказала:

– Он пишет, что оставил здесь воду в бутылках. Пластик, как выяснилось, не разлагается и за 200 лет, и дольше. Осталось её найти.

– А что будем делать с рыбой? – спросил Мишка.

– Попробуем зажарить. Артур, нож! – ответила Мэри.

Артур молча полез в рюкзак.

* * *

В этот день Мэри удалось отвлечь детей хозяйственными хлопотами. Они нашли воду и сварили компот, потом развели костёр (у Дани в рюкзаке была зажигалка) и приготовили рыбу. Мэри знала: ей придётся рискнуть, ведь рыба может оказаться ядовитой. Откусив маленький кусочек, она строго-настрого запретила детям прикасаться к аппетитным тушкам. Потянулись минуты ожидания.

Коля всё спал. Мэри подходила к нему, трогая лоб, но температуры не было, и она списывала случившееся на стресс. Аля вздыхала, жалуясь на голод. Мишка тоже ворчал, что рыба пахнет вкусно и вряд ли будет вредная. Мэри не уследила: он и Аля оторвали себе по небольшому куску, мгновенно проглотив. В тот же самый момент у Мэри скрутило живот и её затошнило. Резкая боль заставила согнуться пополам.

– Аля, Миша, два пальца в рот, рыба отравлена! – успела она крикнуть. Даня схватил уже готовую рыбу и выбросил в окно.

Через полчаса уже и Алю с Мишей вовсю трясло и выворачивало.

Мэри лежала под звёздным небом, дрожа от озноба, рядом с ней примостились двое других больных. Даня сидел неподалёку, прислонившись к стене. Притихшие дети с опаской поглядывали на пострадавших из окон.

– А если Мэри умрёт? – тихо спросила Лиза.

– Не умрёт она! От поноса еще никто не умирал, – Марина гневно сверкнула глазами.

– Надо их отпаивать, – сказал Павлик. – Меня мама отпаивала. По ложечке.

– У нас есть ложечка? – передразнивая плаксивые нотки в голосе Павлика, спросила Марина.

– Есть! – подала голосок Кристина. Она достала кукольную ложечку. Лиза взяла бутылку воды и спустилась вниз.

– Гы. Гррр, ды, – Егор оттолкнул её и косолапо зашагал впереди. Присев около Мэри, он приподнял её голову так, что Лиза смогла влить Мэри в рот ложку воды.

– Такая горячая! – сказала Лиза, потрогав лоб Мэри, и отвернулась.

Марина взяла дневник Тимура и, подставив его под свет луны, начала листать. Мэри приоткрыла глаза и произнесла что-то нечленораздельное.

– Бредит, – сказал Даня.

– Если мы сохраним сострадание, мы станем как солнце… – прошептала Мэри, не открывая глаз.

Мишку снова начало выворачивать, он повалился и застонал.

– Нашла! – Марина показала на схему Тимура. – Смотрите, в километре отсюда склад. Тимур там нашел синтетическую одежду и активированный уголь. Конечно, уголь уже слежался, но ему ничего не будет даже через пятьсот лет. Это точно поможет.

– Мы не можем идти ночью! – возразил Даня.

– Но и до утра мы не можем ждать, – возразила Соня.

Все замолчали.

– Мы тоже хотели ехать, но машину обстреляли, и мама сказала, что побежим через лес, – сказала Вера. – Было очень темно и очень страшно, мы шли всю ночь и сидели под деревьями, когда свет луны закрывали тучи. Ночью можно идти. Жизнь важнее. Надо идти сейчас.

– Я пойду! – вызвался Артур.

– Нет. Ты маленький. Я пойду, – сказал Даня. Он посмотрел на Давину, которая наелась чернослива и уснула рядом с Колей. – А где Катя?

Девочка вышла из тени:

– Я пойду, но не думайте, что ради всех. Мне интересно узнать, что там ещё на складе.

– Хорошо, – Даня взглянул на нее исподлобья. – Я останусь за старшего. С Катей пойдёт Артур.

– Мелкий? – скривилась Катя. – Хотя он ловкая обезьянка, пригодится.

Артур гордо выпятил грудь:

– Я пригожусь! Я король обезьян!

Катя закатила глаза.

– Я тоже пойду. Я хорошо вижу в темноте, – решила Соня.

Петя посмотрел на девочек и Артура и вздохнул:

– Не могу вас так отпустить. Пойду с вами.

– Ты же ходил к морю с Даней, – сказала Соня. И помолчав, добавила:

– А может, с нами Павлик пойдёт?

– Я не могу, я уже устал… Буду за Мэри приглядывать, – сориентировался Павлик и как бы в доказательство начал тереть поясницу.

Петя скорчил смешную рожицу и пожал плечами:

– Не страшно, я пойду! Мэри потерять нельзя.

– Это должно быть где-то там, – показала направление Марина, и группа отправилась в путь.

Когда все скрылись в тени деревьев, Даня со стоном сполз по стене на пол и закрыл глаза. Он посидел так некоторое время, затем задрал штанину. На ноге зияла рваная рана с запёкшейся по краям кровью. Мальчик поморщился.

– Что случилось? – заметившая проблему Марина уже рылась в рюкзаке Мэри в поисках аптечки.

– Когда нырял, поцарапался обо что-то.

Марина нашла баночку с банеоцином и засыпала порошком рану.

– Надеюсь, что у тебя не будет заражения.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Даня и улыбнулся. Улыбка вышла какая-то кривоватая, и Марина тяжело вздохнула.

– Не вздыхай так. Прорвёмся, – ободрил девочку Даня.

– Угу, – ответила она и снова вернулась к окну – читать дневник Тимура.

«Мама говорила, что суп надо есть. Не важно, что бургер вкуснее. Без супа человек не человек. Я так не любил суп, особенно этот лук в нём. Но сейчас живот прилип к позвоночнику. Если бы во мне сейчас был тот мамин суп, я бы… Почему я его не съел тогда, с этим супом внутри я был бы другим человеком. Хочу остаться человеком. Меня найдут и признают ЧЕЛОВЕКОМ?

Рыба в море отравлена. Вся. Я нашёл водопады. Шёл неделю. Рыба в пресной воде съедобная. Хотел сварить, но они затоптали костер. Ел сырую… Кажется мама говорила о глистах. Я уже их съел, и теперь они съедят меня? Я хочу жить в мире, где никто никого не ест… Но чем же нам тогда…»

Дальше было неразборчиво, часть страницы вырвана. На следующей странице был нарисован клубень. Марина внимательно его рассмотрела, он напоминал батат или картофель.

Марина закрыла дневник.

– Как же он один справлялся? Кто такие «они»? – сказала она вслух, но её никто не услышал.

Глава тринадцатая

Горизонт долго набухал розовыми лучами и наконец, буквально за две минуты солнце выкатилось из-за гор оранжевым мячом.

Миша открыл глаза. Синие круги залегли под его глазами, он сильно похудел и выглядел, как сдувшийся мяч. Кожа складкой повисла внизу живота, ноги были болезненно тонкими. Бледная Аля мирно спала рядом прямо на земле. Миша пошевелился и увидел, что Егор спит рядом с Мэри. Удивительно, как он умудрялся выглядеть здоровым человеком на фоне всех остальных. На лице Егора играл румянец, он не казался измождённым или голодным – он мирно спал сидя, по-прежнему продолжая держать голову Мэри на коленях.

Стараясь не разбудить Алю, Миша подполз к Мэри на четвереньках и дотронулся до её лица. Расстроенно прошептал:

– Горячая.

Сзади послышались легкие шаги.

– Ты сам-то как? – спросила Вера. В руках она держала мокрый платок, который, как компресс, положила Мэри на лоб. – Я нормально, – хрипло ответил Мишка и кашлянул.

– Катя, Соня, Петя и Артур ушли искать старые склады. Их нет до сих пор, – сказала Вера.

– Ночью темно, а идти долго. Может, заплутали в темноте и скоро уже вернутся, – предположил Миша.

В окно высунулся растрёпанный заспанный Павлик:

– Вы там как?

– Нормально, – ответила Вера. – Пойдём, Павлик, поищем еду?

– Я так находился вчера, что у меня ноги отваливаются. Не могу, – жалобно сказал Павлик и исчез в оконном проёме.

– Отмазался, – усмехнулся Миша.

– Да, его бесполезно просить. Я пойду сама. Лежи пока, отдыхай.

Вера подняла руку – хотела погладить Мишку по голове, но смутилась и лишь слегка, дружески, шлёпнула по плечу. В ответ Мишка сморщился, как кот, которого пнули, любя. Вера тихо присвистнула. Из кармана высунулась любопытная мордочка крысы.

– Жужа, найди нам еды! Скоро все проснутся и будут голодные, – попросила Вера, погладила зверька по голове и опустила на землю. Оказавшись в траве, Жужа села на задние лапки и принялась умывать мордочку сложенными лапками.

– Вог глупышка, я же прошу еду, – сказала Вера с отчаяньем. Но Жужа вдруг пискнула и быстро скрылась в кустах. Вера ринулась за ней. Боясь потерять Жужу из виду, девочка не замечала, куда бежит. Наконец крыса остановилась, принюхалась и начала копать.

Вера отломила ветку от куста и принялась помогать.

– Жужа! Спасибо! Ты опять всех спасла!

В песке виднелись клубни какого-то растения. Вера схватила крысу и начала целовать её в нос. Недовольное животное выскользнуло из рук и спряталось в зарослях. Сняв в талии кусок бывшего платья Мэри, Вера выкладывала на него клубни один за другим. Когда возбуждение прошло, она поняла, что не знает, как вернуться назад.

– Мама… – только и смогла испуганно прошептать Вера.

«Полетели ракеты и мир рухнул, но не исчез в один день.

Стремительно исчезали целые города. Из-за разрушений пришли

болезни, которые некому и нечем было лечить, стерев человека

с лица земли.

Узнав о произошедшем спустя сотни лет, когда природа вернула утраченное, Мать сынов Адамовых и дочерей Евы сказала: “Если остались только мы, значит, это имеет смысл. Если мы избежали мрачного свидетельства и оказались в этом мире, куда мы последуем?”»

Хроники Возрождённых

Аля открыла глаза и тихим голосом попросила воды. Мишка сглотнул слюну, пытаясь смочить пересохшее горло. От слабости темнело в глазах. Он с трудом поднялся, но ноги держали плохо, пришлось снова сесть.

– Держи, – Марина, которая не отходила от больных, протянула ему бутылку с водой.

– Спасибо!

Миша сделал несколько крупных глотков. Перевёл взгляд на Алю. Марина помогла напиться и ей. Девочка откинулась на спину и опять закрыла глаза.

– Вера тоже не вернулась, – сказала Мишке Марина.

– Я посижу ещё немного, и потом мы поищем её, – ответил он, чувствуя, что проваливается в сон.

Из окна высунулась Давина и строго на всех посмотрела. Из-за синдрома Дауна она говорила, заметно глотая окончания – так, словно держала во рту горячую картошку.

– На земле нельзя лежать, – сказала Давина наставительно.

– Я тоже так думаю, – ответила Марина.

– Нельзя.

– Да, Давина, мы знаем!

– Надо встать, – упрямилась Давина.

Мишка слабо улыбнулся.

– Да, надо вставать, она не угомонится.

– Давина, ты умывалась? – спросила Марина.

– Никто не умывается и Давина не будет. Встать с земли, надо встать с земли.

Только сейчас зревшее внутри Давины напряжение вырывалось наружу – как протест против чего-то неправильного. Она повторяла, рискуя вывалиться из окна:

– На земле не надо сидеть. Попы простудите, нельзя, нельзя, нельзя… А-а-а-а-а-а.

Марина бросилась внутрь здания, крикнув:

– Давина, отойди от окна! Помогите!

Когда она вбежала в комнату, Даня уже оттащил Давину к стене и пытался успокоить.

Малышка молча сопротивлялась, пытаясь вырваться. Проснувшись, дети пытались понять, что происходит.

Давина разошлась не на шутку и всё кричала, что нельзя лежать на земле. Марина высунулась в окно и скомандовала:

– Миша, Аля! Попробуйте встать и хотя бы сделать вид, что вы её послушались!

Миша кое-как встал и протянул руку Але.

Давина нечаянно задела Даню по больной ноге и он, охнув и ослабив хватку, выпустил девочку из рук. Она побежала по ступенькам на улицу.

В этот момент Мэри открыла глаза, села и спросила:

– Что у нас опять случилось?

– Мэри! – радостно закричали Миша с Алей.

Давина подбежала к Мэри.

– Они не слушаются. Им надо по попе надавать, – пожаловалась она.

– Давина, ты такая умная! – засмеялась Мэри. – А ты можешь надавать по попе? Я сейчас плохо себя чувствую.

– Я? – Давина зависла, глядя на Мэри не мигая. – Не могу. Я не знаю, как давать по попе.

– Так зачем сказала так сделать? – Мэри улыбнулась.

– Мама говорила, когда я баловалась, что даст по попе.

– Понятно, но так ни разу и не сделала этого, да? – Мэри с облегчением выдохнула.