Предателями не рождаются. Потерянному поколению молодежи СССР посвящается

Однажды Валентина, не предупредив заранее, не пришла ночевать. Была пятница, осень, шел дождь. Виктор Степанович вышел на балкон, погода даже не нашептывала, а настойчиво кричала, что упустил ты, глупец, свое семейное счастье. Твою любимую женщину сейчас лапает в дорогом гостиничном номере более удачливый конкурент. Кто он – директор, учредитель или брутально-мускулистый бандит-охранник? Виктор Степанович представил, как рвется в порыве страсти нежное кружевное белье Валентины. Как его привлекательная супруга бесстыдно кричит, раздвигает ноги и задыхается от удовольствия.

Шумели деревья, крупные капли стучали в подоконник. Глупец, глупец, глупец! Женщины любят сильных и успешных. А ты? Что ты сделал, чтобы стать кумиром для любимой женщины? Виктор Степанович отыскал завалявшуюся пачку сигарет, закурил. Табачный дым раздирал глотку, туманил мысли. Несчастный муж шумно затягивался, с кашлем выдыхал дым. Холодный влажный ветер подхватывал и уносил сизые облачка в темноту ночи. Моя жизнь пропала, – повторял Виктор Степанович, – пропала на веки…

А вдруг Валентина просто забыла ключи? – осенила догадка Виктора Степановича. Сидит бедная женушка в лифтовой и не может попасть в квартиру. Какой же я дурак! Уже неделю не могу починить дверной звонок! Виктор Степанович кинулся в прихожую, с силой толкнул дверь наружу. Та резко распахнулась и гулко стукнула о бетонную стену. Никого. Глупо, конечно. Валентина никогда ничего не забывала. Ключи мог забыть он, рассеянный супруг. В этом не было бы ничего удивительного. Но не Валентина.

Убитый горем муж вернулся на холодный балкон. Ему вдруг показалось, что на скамейке у подъезда сидит продрогшая от холода фигурка жены. Его Валюша, Валечка, солнышко ненаглядное! Виктор Степанович в домашних тапочках выбежал на улицу. Но нет. Вновь показалось. Приподъездные лавочки пустовали. Холодные брызги и пронизывающий ветер. Вот и все, что ждало растерянного главу семейства Юрьевых на улице. Виктор Степанович, опустив голову, вернулся в дом.

Затем ему пришла мысль, что Валентина обиделась и ждет его извинений на остановке автобуса. Да. Именно так. Какой же он дурак, как сразу не догадался? Озаренный надеждой, муж схватил зонтик, плащ, ноги прямо в тапках сунул в резиновые калоши. Добежал до остановки. Мокрая от дождя лавочка пустовала. Глупо, конечно, получилось. Но в его положении надо цепляться за любую соломинку, надеясь на самое невероятное чудо.

Вдруг на противоположной стороне Ильинского шоссе остановились серые Жигули. С заднего сиденья выбралась женщина в бежевом плаще. Открыла над головой сиреневый зонтик.

– Валя! – крикнул Виктор Степанович, – я здесь!

Гулким эхом раскатился последний призыв утопающего в страданиях мужчины. Женщина обернулась в сторону Виктор Степанович, и оказалась незнакомым армянином с густой кучерявой бородой. Мужчина улыбнулся. Виктор Степанович пожал плечами.

Какое-то время он гулял по Ильинскому шоссе, вглядываясь в проезжающие мимо автомобили. Иногда казалось, что с заднего сидения на него вглядываются неспокойные глаза Валентины. Но машины проезжали мимо, притормаживая, чтобы не обдавать Виктора Степановича грязной холодной водой. А брошенному мужчине было так плохо, что на воду он не обращал никакого внимания. Виктор быстро промок, зонтик безвольно волочился по земле. Тревожные мысли крутились, не находя правильного выхода: он виноват, нет ему прощения, а Валентина в душном номере с каким-то негодяем…

Вдруг Виктора Степановича осенило: пока он бродит в тоске по ночному городу, Валентина пришла домой. А мужа нет дома. Что подумает жена? Виктор Степанович бросился домой. Да. Конечно супруга уже дома, немного запозднилась. С кем не бывает. Ничего страшного. Сейчас она расскажет невероятную историю опоздания. Они будут часто вспоминать этот нелепый день и смеяться на семейных праздниках.

Дома никого не оказалось. Чудес не бывает. Если может случится что-то страшное, то всегда произойдет. Спасения не будет. Виктор Степанович достал бутылку припасенного самогона. Выпил три рюмки подряд. Не закусывая. Скинул мокрые вещи в ванную. Будь что будет, махнул рукой мужчина-брошенка. Если суждено чему-то произойти, то пускай произойдет. Противится судьбе вредно и бессмысленно. Виктор Степанович лег на кровать и заснул тяжелым тревожным сном.

Во сне он бегал по темным этажам родного института. У Виктора Степановича вот-вот должна состояться защита кандидатской степени. Где-то на подоконнике он оставил папку с текстом диссертации. За разговором с Гришей забыл. Вернулся, рукописи на месте не оказалось. Остаток ночи он, задыхаясь, носился по этажам, заглядывал в пустые аудитории, спускался на лифте, поднимался на чердак. Запускал руку в грязно-прокуренные урны. Затем вдруг оказывался в сыром подвале.

И вот он стоит перед экзаменационной комиссией, а сказать нечего. Все нужные мысли застыли на бумаге, которая утеряна безвозвратно. В голове пусто. Без бумажки он не человек и не ученый. Надо было сделать копию, – пронеслась светлая мысль. А теперь даже дома нет запасной распечатки. Компьютер сгорел, дискета не сохранилось. Пять лет жизни коту под хвост. Дурак я, дурак…

Виктор Степанович слышал, как проснулись дети. Как они не стали будить отца, и тихо играли в детской комнате. Он слышал, как тихо провернулся ключ во входной двери. Дети выбежали и обняли загулявшую мать.

– Где ты была? – спросил Саша.

– На работе, – шепотом ответила Валентина.

– Почему так долго? – не отставал сыночек.

– Так надо. Где папа?

– Спит.

– Вы голодные?

– Да.

– Сейчас я вас накормлю.

Виктор Степанович окончательно проснулся. Но лежал и боялся открыть глаза. Зачем? Почему так получилось? С новой силой обрушились угнетающие вопросы. Для чего теперь жить? И для чего он жил до сих пор? Он вполне приличный семьянин, любит детей, жену… Любил жену, – поправил он себя.

Почему же так произошло? Из-за его эгоизма? Он же был не плохим мужем. На сторону не заглядывался. Или почти не заглядывался. Но, точно, не позволял походов на сторону. Работал, в дом зарплату приносил. Не алкоголик, не наркоман, не преступник, не вор и не мошенник. Звезд с неба не хватал, но жизнь еще не закончена. Она только начинается. Все еще будет. Я еще докажу. Я смогу… Может быть…

С кухни донеслись аппетитные запахи жаренных блинов. Как же с Валентиной уютно и тепло в доме! Горячая слезинка скатилась на подушку. Как начать разговор? Как простить? Как понять такое? Почему бы ей самой не зайти в спальню, не объясниться? Теперь надо честно рассказать мужу, что случилось? Виктор Степанович лежал и слушал, как на кухне смеются радостные дети. Почему им так хорошо, а ему так плохо? Бедняжки, они еще не знают, что безоблачной семейной жизни пришел конец!

Дверь в спальню тихо отворилась. Виктор Степанович зажмурил глаза. Валентина на цыпочках подошла к кровати. Присела на край.

– Спишь?

– Нет.

«Только не открывай глаза! – твердил про себя Виктор Степанович, – пока ты не открыл глаза, ситуацию можно спасти. Ночной кошмар окажется сном. Как только увидишь ее наглые глаза, доверие пропадет. Иллюзия рассеется!»

– Прости меня, я виновата, – тихо произнесла Валентина.

– За что?

– Я не ночевала дома. Это ужасно.

– Где ты была?

– Ты меня простишь?

– Это зависит от тебя. Где ты провела ночь?

Виктор Степанович хотел спросить: «С кем ты провела эту ночь?», но удержался от провокации-оскорбления.

– Я тебе все объясню. Ты только не сердись.

– Я постараюсь. Рассказывай.

Виктор Степанович открыл глаза, поправил волосы. Валентина была в офисной одежде: черный короткий жакет, белая с предательским разрезом блузка, короткая черная юбка. Пуговки на месте. И то хорошо.

– Я слушаю.

Валентина рассказала, что вчера, в пятницу, под конец рабочего дня, на фабрику приехал директор – Илья Сергеевич, накрыл стол в честь покупки новенького джипа Гранд Чероки черного цвета. Шеф произносил тосты, что мы настоящая команда. Наша фирма развивается семимильными шагами и недалёк тот день, когда мы выйдем со брендированной продукцией на мировой рынок, завалив высококачественными и дешевыми трусами Европу и Соединенные Штаты Америки.

Бухгалтерии он по такому случаю выписал премию по пятьсот долларов каждому, между прочим. Валентина положила конверт с серовато-зелеными купюрами на кровать перед Виктором Степановичем.

– Выглядит, как подкуп. Я не продаюсь.

– Ты неправильно понял. Это моя премия.

– За что?

– За хорошую работу. Всем выдали. Не только мне.

– И вы пьянствовали всю ночь?

– Нет, не всю. Илья Сергеевич решил похвастаться, и повез нас за город. Он решил показать свой новый коттедж. Вить, я таких никогда не видела. Это что-то невообразимое…

Коттеджа как такового еще не было. Стройка только начиналась. Строители выкопали котлован, заложили фундамент и стенки подвального помещения. Все это благолепие находилось в районе Апрелевки по Киевскому шоссе. Строительство кипело в всем поселке. Новые русские строили дворцы, резиденции и поместья. Илья Сергеевич обещал пригласить сотрудников на новоселье. Рассказывал, что сзади дома будет крытый бассейн и подземный гараж на пять машин. На краю коттеджного поселка планировалось поле для гольфа и десяток теннисных кортов.

– Такая жизнь будет у всех работников нашей фирмы, – разошелся Илья Сергеевич, – после Нового года я планирую выкупить еще десять участков для передовиков нашего трикотажного производства.

– Представляешь, Вить, если у него получится, то и мы сможем жить за городом в шикарном доме. Как тебе новость?

– Не верится мне, Валя, в добрых дядечек.

– Ты его не знаешь, он хороший. Умный. Если он что-то задумал, то обязательно сбудется.

– И что было дальше? Где ты была всю ночь?

Дальше везение покинуло компанию Ильи Сергеевича, и новенький джип Чероки на подмосковных ухабах пробил одновременно два колеса, провалившись задним мостом в глубокую лужу. Представляешь: темно, грязь, идет дождь. Что делать? Оказалось, что денег в карманах у шефа не осталось. Валентина и сотрудники оставили сумки с кошельками на работе. Директор обещал вернуть сотрудников в офис и продолжить веселье. Босс ушел искать трактор или шиномонтаж.

– Мы, пять глупых баб, просидели оставшуюся ночь в джипе. Илья Сергеевич вернулся за нами только под утро, пьяный, оборванный, но с деньгами. Выдал обещанную премию и деньги на такси. Вот, собственно и вся история. Сообщить и предупредить тебе я никак не могла, сам понимаешь.

– Интересная история. Это правда?

– Да.

Валентина сидела перед мужем слегка уставшая после бессонной ночи, но не пьяная. Пуговки на блузке на месте, колготки без подтяжек, царапин и других следов бурной ночи не наблюдалось.

– Прости, если можешь. Я не хотела. Так получилось.

– Хорошо, – отмяк Виктор Степанович, – спать хочешь?

– Очень.

– Ложись.

Валентина легла рядом и мгновенно уснула. А Виктор Степанович лежал и думал, какой же он дурак. Как мог подумать о жене так плохо? Почему вчера буквально сходил с ума от раздирающего душу страданья, от боли и ревности? Надо доверять жене и ценить людей, которых посчастливилось встретить в жизни.

Успокоившийся муж осторожно освободился от объятий спящей супруги. После легкого завтрака вышел погулять с детьми на улицу. День выдался на удивление солнечный, свежий и тихий. Видимо горечь, обиды, печали вылились вчерашним ливнем, сгинув в сточных канавах подмосковной канализации.

Счастливый отец с детьми пришли на берег Москвы-реки. Дети пускали бумажные кораблики, которые соревновались в скорости с разноцветными осенними листьями. Душа оттаивала, можно жить, можно любить, дети не разлучатся с родителями. Скалисто-зубастый ураган вчерашней ночи превратился в покатые ровные берега равнинной Москвы-реки. По прибрежной песчаной полосе неторопливо прогуливались пожилые пары. И мы будем прогуливаться с Валентиной на пенсии, – подумал тогда Виктор Степанович.

Нельзя сказать, что его полностью удовлетворил рассказ Валентины. Она все-таки взрослая замужняя женщина, мать двоих детей. Зачем безрассудно и легкомысленно ехать куда глаза глядят в столь поздний час? Потому что поехали другие сотрудники и подруги? А голова на плечах у жены имеется? Если ваш директор прыгнет с крыши, ты тоже прыгнешь? Но воспоминания об ужасе потерять Валентину были настолько яркие, что Виктор Степанович предпочитал больше не вспоминать ночное происшествие.

Глава 5

Хорошо сидеть и вспоминать о прошедших днях. Тревожные события и старые раны почти не тревожат, лишь слегка волнуют и будоражат воображение. Ушибы и раны отболели, швы сняты, синяки прошли, кости срослись. Память сглаживала острые углы. Виктор Степанович еще раз мысленно поблагодарил небеса за прожитые счастливые годы, за супругу Валентину, за детей, за возможность дышать и наслаждаться теплым летним днем.

На площадку крадущимся шагом вышла знакомая старушка-бутылочница Лидия Ивановна. Она шла, как и прежде, заглядывала в урны для мусора, под лавочки и в песочницу. Местные старушки оживились, запшикали на нее. Виктор Степанович поднял руку и помахал, как старой знакомой.

– Кого я вижу? – расцвела старушка, – да ты меня, старый хрыч, преследуешь?

– Нисколечко. Я прогуливаюсь, у меня собственный маршрут.

– Признайся, крепко я запала тебе в душу? – Лидия Ивановна ударила в ладоши, – хотеть женщину – это нормально. Не стесняйся.

– Да. Пожалуй, – кивнул Виктор Степанович.

– Не думаешь ли ты, что это судьба? Извини, забыла, как тебя звать?

– Виктор.

– Вить, нравлюсь я тебе?

– Не знаю пока.

– Ты с этим не тяни. Нет у нас времени, милок. Чай не восемнадцать годков-то нам? Верно говорю?

– Верно, Лидия.

– Или хочешь познакомиться с Веркиной компанией? – Лидия Ивановна махнула в сторону перешептывающихся о чем-то старушек, – выбор побольше. И бабищи вроде как пофасонистее имеются. Вона у Нинки квартира трёхкомнатная, и живет одна. Она бы с удовольствием пустила тебя на постой. Отдавай ей только пенсию. И делов-то.

Лидия Ивановна выставила средний палец правой руки и отвесила конкуренткам неприличный жест.

– Ого! – заметил наметившийся конфликт Виктор Степанович.

– Не долюбливают они меня. А я их… Ха-ха-ха…

Лидия Ивановна громко рассмеялась.

– Почему, если не секрет? – поинтересовался Виктор Степанович.

– Завидуют моему оптимизьму.

– Это как?

– Да проще простого. Я никогда не унываю. Никогда! Сидеть с этими старыми кошелками и трепаться дни напролет мне противно и тошно. Жизнь течет и скоро ее финал. Се ля ви! Неужто я остатки единственной и драгоценно-неповторимой жизни проведу в обществе ущербных неудачников?

– Бутылки собирать лучше?

– Намного. Сравнивать нельзя. Это как небо и земля. Во-первых, целый день при деле. И мусор лишний собираю, для обчества польза, и копеечку лишнюю имею. Так?

– Согласен, – кивнул Виктор Степанович.

– Доход небольшой, если честно. Мне бы и пенсии хватило. Но не могу, я, хоть убей, сидеть сиднем с, прости господи, старыми склочницами. Оно ведь как получается? С кем общаешься, на того и похож становишься. Они кто? Сплетники и лентяи. Я так не же-ла-аю!

– Понятно.

– А склочные бабки мне завидуют. Думают, что я озолотилась на бутылках. Дело не в деньгах! Дело – в жизненной позиции. Понимаешь?

– Почему, Лидия, вы думаете, что эти милые старушки сплетники и склочники?

– Опять, двадцать пять. Да ты меня, Петенька, не слушаешь совсем.

– Витенька.

– Чего?

– Меня Витенька зовут.

– Ну, да. Извини. Вот гляди внимательно и запоминай. Вот та противная старушенция в сиреневой юбке – Верка-гадюка. Увела у меня третьего мужа.

– Вы были замужем три раза? – перебил Виктор Степанович.

– Вот еще! Четыре! Я никогда не сдаюсь, это мое кредо. Знай, Витенька. Если ты думаешь, после того как Верка увела у меня мужа, я остановилась и распустила сопли? Грош мне цена иль три копейки. Я не такая. Я долго не горевала. Отслужила панихиду, справила поминки и вышла замуж еще раз.

– Какую панихиду?

– По мужу, по третьему. Он как к ней ушел, так и помер через три месяца. Уходил, знаешь, нормальным был. Я ей можно сказать конфетку в красивом фантике передала: мужик выстиранный, ухоженный, брючки со стрелочкой, стрижечка – полубокс, одеколон – Шипр. Не мужчина, а загляденье. Она на него и позарилась. Что там произошло, точно не скажу. Не знаю. Верка молчит. Но помер быстро, не успел, значит, насладиться в постели с разлучницей. Она же замужем до того не была ни разу. А баба на вид симпатишная. Это было в 96-м году, тогда ей было сорок семь лет, грудь пышная. Задница упругая, прическа модельная и все такое. Вот он и позарился, кобелина поганая.

– Жаль его.

– Наверно, ты и прав, Вить. Человек все-таки. Не кошка.

– Долго вы с ним прожили?

– Пять лет. Познакомилась я с ним на тренинге в Гербалайфе.

– Ничего себе!

– Весело было. Я подрабатывала. Денег не хватало, началась галопирующая инфляция, на работе платили мало и часто задерживали. Было у тебя такое?

– Да, – согласился Виктор Степанович, – бывало.

– У меня два ребенка на попечении от второго брака. Второй муж у меня был афганец. Не вернулся с войны. В самом конце, в 87-м году, пропал без вести.

– Какая нелегкая судьба у вас, Лидия Ивановна.

– И не говори, Виктор. Но я никогда не отчаивалась, и многое получалось. Детей на ноги поставила, по институтам распределила. Сейчас большие люди, между нами говоря. Имеють большие деньги. Дома. Внуки ростут. Зовут к себе. А я не хочу. Что мне в ихних коттеджах делать? Скукота!

– Совершенно с вами согласен.

– Засиделась я что-то с тобой, Виктор. Приглашаю тебя со мной, ежели не хочешь пропасть в рутине и бесперспективности мещанского бытия.

– Я готов, Лидия Ивановна, – встрепенулся Виктор Степанович, жизнь совершала неожиданный поворот, – а это удобно?

– Неудобно спать на потолке, одеяло сваливается. А остальное допустимо. Пока нравишься ты мне. Если надоешь, не серчай, так и скажу. Терпеть обузу на шее не стану.

– Помочь вам?

– Держи, – Лидия Ивановна протянула Виктору Степановичу пакеты с позвякивающими бутылками.

Сердце волнительно застучало, глазки засверкали, ладошки вспотели. «Давление, – подумал Виктор Степанович, – пару таблеток Цитрамона не помешали бы». Но лекарство он с собой не взял. Махнул рукой. Будь что будет. Взволнованный пенсионер пошел сзади Лидии Ивановны. Новая знакомая шныряляа то влево, то вправо. Возвращалась из-под кустов с бутылкой в руках, кидала добычу в пакет к Виктору Степановичу, и вновь убегала вперед.

У Лидии Ивановны оказалась очень даже стройная фигура, отметил про себя Виктор Степанович. Под балахонистым ситцевым платьем проглядывалось соблазнительное и крепкое тело новой подружки. А что такого? Чему удивляться? А если дело дойдет до объятий и совместного возлежания в кровати? Или мужчина зайдет в ванну, а Лидия Ивановна там переодевается? Виктор Степанович задумался, сможет ли удивить новую спутницу необузданной страстью? Лидия Ивановна ему нравилась оптимизмом, опрятностью, прямотой. Хорошо с такими людьми.

Меж тем, ничего не подозревающая о смелых эротических фантазиях, пенсионерка Лидия Ивановна собирала бутылки и одновременно расспрашивала Виктора Степановича о жизни. Чего стесняться? Он рассказывал. Жизнь, как у большинства людей в нашей стране. Имелись горести, случались и радости. Раньше были молодыми, а теперь вот пожилые.

– Хочешь вернуться в молодость? – спросила вдруг Лидия Ивановна.

– Хочу. А кто ж не хочет?

– Грехи тянут? Что-то хочешь исправить? Али думаешь прожить жизнь по-другому?

Вот так вопрос, – отметил про себя Виктор Степанович, – чем привлекает молодость? Силой, красотой, энергией. Если представить себя помолодевшим, но с жизненным опытом, с навыками и умениями, интересно было бы жить заново?

– Как без грехов? Есть, конечно. Если что-то можно исправить, наверное, исправил бы.

– А ты понимаешь, что сегодняшняя жизнь изменится до неузнаваемости. Отдаешь себе отчет, что менять прошлое опасно?

Лидия Ивановна пристально поглядела на Виктора Степановича. Вынесет ли груз ответственности?

– Что, например? – нерешительно спросил он и поставил уже тяжелый пакет на землю.

– У тебя могут не родится дети, которые сейчас живут. Зато могут родится другие. Ты можешь жениться на другой женщине. Может начаться третья Мировая война, прилетят инопланетяне, тектоническая плита под Красногорском опустится, и город затопит водой.

– Да, ну! Неужели так серьёзно? – засомневался Виктор Степанович.

– А ты как думал? Представь, если бы сто лет назад Октябрьская революция не победила и страной правил Керенский? Мир стал бы другим. Если бы ты в молодости опоздал на первое свидание к своей жене, она встретила бы другого Васю. Что тогда? Никто не может в точности предугадать причинно-следственные связи.

– Тогда давайте, Лидия Ивановна, не будем ничего менять. Прожил я неплохо, ошибался порою, но не до такой же степени, чтобы рушить основы современного миропорядка.

– Не уходи от ответа. Я хочу знать! Требую. Имеется ли у тебя проступок, который желаешь изменить? Из-за которого просыпаешься ночью в холодном поту?

Виктор Степанович нерешительно замялся.

– Есть. Наверное. Но я не хочу об этом говорить.

– Почему?

– Я вас слишком мало знаю. И не хочу потерять.

– Сильно напортачил?

– Сильно, – кивнул Виктор Степанович.

– Хорошо, потом расскажешь, – новая знакомая внимательно посмотрела на Виктора Степановича бездонными карими глазами.

Из черных точек зрачков повеяло манящей тайной, вселенским знанием и уверенностью в собственной правоте.

– Как это у вас получается? – заикаясь спросил Виктор Степанович.

– Что? – вдруг расслабленно улыбнулась Лидия.

– Быть загадочной и привлекательной?

– Это большая женская тайна. Если мужчины узнают, то пропадет жизнь на Земле.

Лидия Ивановна кокетливо присела, легко взмахнула рукой, глазами описала полукруг поверх головы Виктора Степановича, показала язык и повернула направо.

– Бу-ты-лоч-ка, – пропал фальцетом пенсионерка.

Что за женщина? Виктор Степанович отметил про себя, что пропадает. И мало того, ему нравится подобное состояние. Последние пять лет он прожил в одиночестве. Почти привык, что в квартире никого нет. Валентина уютно не шуршит на кухне, не напевает тихий мотивчик из юности. Он научился закладывать белье в стиральную машину, научился печь блины и варить овсяную кашу. Получалось, конечно, не так вкусно, как у покойной жены, но жить можно.

Вдовец Виктор иногда посматривал в сторону проходящих женщин. Перебрасывался парой фраз в магазинных очередях или в маршрутке. Иногда любил оценивающе рассматривать встречных красоток разных возрастов, не обязательно ровесниц. Но и в мыслях не мог представить, что на старости лет появятся серьёзные отношения с женщиной. А сейчас? Сейчас он познакомился с этой шальной Лидией Ивановной всего около часа назад. И готов бежать за ней на край света? Как так получилось? Что с ним произошло? Виктор Степанович раскидывал вокруг себя килограммы вопросов.

Пока влюбчивый пенсионер предавался размышлениям, Лидия Иванова принесла и положила в пакет три пустые бутылки из-под пива.

– Чего задумался, кавалер? Идем дальше. У нас с тобой сегодня стахановская норма. Нас же теперь двое?

– Лидия, я не претендую на ваши доходы?

– Виктор! Прекрати мне выкать! Я тебе уже говорила, что нам некогда терять время на глупые предрассудки. Мы с тобой не молодые люди. Давай пропустим условности. Держи меня за руку, и шагай смело вперед.

– Признаться, у меня на сегодня другие планы, – робко попротивился Виктор Степанович.

– Не хочешь? – удивилась Лидия.

– Я так не сказал. Я делюсь своими ощущениями. Еще сегодня утром я был одиноким старым человеком. И вот теперь нас уже двое.

– Что тебя смущает? – Лидия Ивановна подперла руки в бока.

– Я как во сне. Так не бывает.

– Почему?

– Я не знаю. Жизненный опыт подсказывает, что с человеком следует долго сходиться. Знакомится, привыкать, прилаживаться, уступать независимые территории, а лишь потом уверенно утверждать, что они вдвоем.

– Тебя смущает, что мы мало знакомы?

– Да.

– Думаешь, я тебя обману?

– Нет. Признаться, не было такой мысли.

– Виктор, что ты надумал? Я не собираюсь с сегодняшнего дня жить с тобой в одной квартире, делить кровать и вести общий семейный бюджет. Мы просто погуляем. Сдадим бутылки и пойдем каждый в свою конурку. Спать и мечтать каждый о своём. Если тебе понравится со мной общаться, приглашаю завтра на совместную прогулку за бутылками. Все.

– А у меня фантазия не на шутку разыгралась. Ты извини, Лидия.