Корректор. Книга вторая. Птенцы соловьиного гнезда

– О чем? – бармен подозрительно сощурился, осматривая его с ног до головы.

– Я ищу работу, господин, – еще ниже поклонился Биката. – Любую работу.

– Вот как? – фыркнул бармен. – Думаю, тебе не повезло, господин. Нам работники не нужны. Впрочем… Эй, Юми! – окликнул он проходящую мимо официантку с пустым подносом. – Отца позови, пожалуйста. Тут господин работу ищет.

Девица остановилась и окинула Бикату внимательным взглядом. Тот поклонился ей, исподтишка осматривая. Невысокая, но с хорошо сложенной фигуркой. Молодая, лет семнадцати-восемнадцати, темноволосая, с задорно вздернутым носиком, широко расставленными глазами и широким ртом, готовым, кажется, в любой момент блеснуть приветливой улыбкой. Форма официантки – кружевная белая блузка с красным шейным шнурком, плиссированная черная юбка до колен и белый с синими узорами передничек – весьма ей шла.

– Добрый вечер, господин, – кивнула девушка. – Хорошо, Сири, сейчас позову. А пока сделай мне три пива – вон тот господин заказал.

Бармен принялся наполнять кружки, а официантка поставила подносик на стойку и ушла в дверь подсобного помещения в дальнем конце зала. Несколько секунд спустя она появилась оттуда и, вернувшись к стойке, сообщила, игриво стрельнув глазками:

– Папа появится через минуту. Пожалуйста, господин, подожди немного.

– Спасибо, госпожа Юмия, – снова поклонился Биката. – Я подожду.

– Сири, пиво… а, вижу, – сказала девушка, обходя стойку и подхватывая кружки на поднос. – Какой-то он странный, этот клиент.

– Полицию вызвать? – осведомился бармен, рассматривая мрачного вида парня со встрепанными волосами за стоящим неподалеку столиком.

– Не надо пока. Просто… смотрит он как-то непонятно. Не описать словами. Похоже, он уже пьяный.

Она отнесла кружки клиенту. Тот никак не отреагировал на девушку, но сразу схватил одну из кружек и в три могучих глотка ее выхлебал. Биката глянул на него с уважением: глотка у парня явно луженая. Юмия со своим подносом скрылась в кухонной двери в дальнем конце зала, откуда тянуло вкусными запахами, а вместо нее вынырнул нагруженный тарелками официант.

– Добрый вечер, господин, – к стойке стремительно подошел мужчина в строгом костюме с темным шейным шнурком. – Ты ищешь работу?

– Да, блистательный господин хозяин, – поклонился Биката. – Любую работу. Официант, бармен, поломойщик, что угодно. Могу я надеяться…

– Ты не похож на человека в поисках работы поломойщика, – заметил хозяин бара, рассматривая Бикату. – Не носят поломойщики и официанты куртки за тридцать тысяч. Да и ботинки у тебя тысяч на пять минимум тянут.

– Жизненные обстоятельства, господин, – вздохнул Биката. – Так случилось, что нужно перекантоваться какое-то время, а я ничего толком делать не умею.

– Случается, – кивнул хозяин. – Но мне сейчас работники не нужны. В самом деле не нужны, уж извини. Еще совет могу дать на будущее – оденься попроще, если действительно хочешь официантом устроиться, иначе тебе поворот дадут сразу, неважно, есть место или нет.

– Спасибо, господин, что потратил на меня время, – поклонился Биката. – И за совет спасибо. Я пойду.

– Да-да, – рассеянно кивнул хозяин. – Сири, что там за девица у входа с ноги на ногу переминается?

– Моя чоки, господин, – пояснил инженер, поворачиваясь. – Мы уже уходим, она не помешает.

– Чоки? – поразился хозяин. – Прости, господин, и с такой чоки ты ищешь работу поломойщика? Да ты на деньги от ее продажи год жить сможешь, если не два!

– Она не продается, господин, – качнул головой Биката.

– Охотно верю, – хмыкнул хозяин. – С такой куколкой и я бы не расстался. Что же у тебя за обстоятельства такие, что ты грошовую работу ищешь? На бирже играл да разорился, что ли?

– Что-то типа того, господин…

– Можно на нее поближе посмотреть?

– Пожалуйста, господин, – кивнул Биката. – Калайя, подойди к нам.

– Добрый вечер, блистательные господа, – поклонилась чоки, приблизившись. – Я Калайя. Рада знакомству, прошу благосклонности.

– Вежливая она у тебя… – пробормотал хозяин. – Юми, поди-ка сюда!

Официантка, как раз закончившая разгружаться у дальнего столика, подхватила на поднос грязные тарелки и, кивнув, скрылась на кухне. Несколько секунд спустя она вынырнула оттуда и подбежала к группе.

– Да, пап? – спросила она.

– Юми, эта девушка – чоки! – сообщил ей отец.

– Чоки?! – глаза Юмии загорелись. – Ух ты, даже не верится! Никогда бы не сказала. Пап, она совсем не такая, как мы на днях смотрели. Те уродины, а эта мне нравится. Давай купим такую же!

– С удовольствием бы, – усмехнулся хозяин бара. – Господин, ты не подскажешь, где такие продаются?

– Сожалею, господин, но такие нигде не продаются. Она сделана на заказ.

– Жаль… – пробормотал хозяин. – И продать ее ты, конечно, не согласишься ни за какие деньги?

– Нет, господин, – качнул головой Биката. – Ни за какие деньги. Исключено.

– Плохо, – погрустнел хозяин. – Ну что же, господин, спасибо, что позволил полюбоваться. Я бы…

– Все бабы – суки!

Раздавшийся за спиной хозяина хриплый голос заставил его с дочерью обернуться. Давешний угрюмый парень, покачиваясь, стоял рядом с ними, держа в руке полную кружку пива. Жидкость угрожающе колебалась.

– Все бабы – суки! – снова повторил парень, плечом отодвигая хозяина и подходя вплотную к Калайе. – И ты тоже сука! Вам от мужиков только одного и надо…

– Господин, нижайше прошу… – хозяин бара тронул его за плечо, но тот только отмахнулся.

– Только и думаете, как бы побольше денег из мужиков вытянуть, а когда деньги кончатся, только вас и видели! – глаза пьяного угрожающе налились кровью. – Развод, раздел, и поминай как звали. Гиены…

– Господин… – снова тронул его за плечо хозяин.

– А ты не лезь! – заорал дебошир, поворачиваясь к нему. – Думаешь, твоя сучка, – он ткнул свободной рукой в Юмию, – тебя любит? Да она такая же, как все! Пока бабки в кармане шелестят, все добренькими прикидываются, а потом!..

– Биката, я не понимаю, – сообщила Калайя. – Шаблон поведения не распознан. В соответствии с косвенными данными отмечена повышенная агрессив…

– Молчи, стерва! – рявкнул парень. – Да я тебя!

Широко размахнувшись, он выплеснул в лицо Калайе содержимое своей кружки. Коричневое пиво потекло по коже, волосам, пальто чоки. Тихо охнула Юмия.

– Калайя – самозащита – блокировать нападающего! – быстро скомандовал инженер. – Мягкий режим, – спохватившись, добавил он. Вряд ли хозяину бара понравится, если его клиента, пусть и буйного, начнут возить физиономией по полу, да и афишировать на людях результаты тайной работы не следовало.

Руки чоки с удивительной быстротой метнулись вперед и перехватили предплечья дебошира, разведя их в стороны. Потом она резким движением повернула пьянчужку спиной к себе, перехватила его руки и скрутила их за спиной так, что его выгнуло назад.

– Нападающий блокирован, – звонким голосом без тени эмоций произнесла она. – Рекомендуется вызвать службу безопасности. Ожидание указаний.

Дебошир дернулся, но стальная хватка чоки не позволила ему освободиться.

– Сука! – заорал он, вырываясь. – Пусти, сволочь! Морду разобью!

– Господин, – наконец опомнился хозяин бара. – Ты можешь приказать своей чоки завести его в подсобное помещение? Вон туда?

– Могу. Калайя, режим принудительного сопровождения объекта. Доставить вон в то помещение. Действуй.

Не обращая внимания на вопли пьяного, Калайя развернула его и повела в подсобку. Хозяин повернулся к посетителям, которые с удивлением наблюдали за сценой, и принялся униженно кланяться, после чего нырнул в дверь вслед за Калайей. Юмия шмыгнула за ним. Биката обменялся с барменом взглядами и шагнул следом.

– Калайя, – приказал он, – размести голову объекта под водопроводным краном.

– Да, Биката, – чоки послушно нагнула пьяного так, что его голова оказалась над мойкой. Тот продолжал дергаться и нечленораздельно ругаться. Биката повернул вентиль, пустив струю ледяной воды, и ругань перешла в постепенно затихшее невнятное бульканье.

– Так его! – мстительно пробормотала Юмия. Ее кулачки сжимались, глаза сузились.

– Вообще-то у меня «отрезвин» есть, – задумчиво сообщил хозяин. – Я думал ему пару таблеток скормить. Но вода – тоже метод. Знаешь, господин, наверное, его можно перестать охлаждать.

– Калайя, отпусти объект, – скомандовал Биката, выключая воду. Освобожденный пьяница какое-то время стоял, упираясь руками в раковину, с его длинных волос текла вода. Он тяжело дышал. – Госпожа Юмия, наверное, его нужно вытереть. На улице холодно, он простудится.

– Вот еще… – фыркнула девушка, но взяла вафельное полотенце и принялась промокать незадачливому клиенту волосы. Тот вяло попытался оттолкнуть ее руку, но девушка ударила его по предплечью, и он покорно затих.

– Авось не простудится, – наконец сказала Юмия, отбрасывая полотенце. – Пап, он не заплатил.

– Да ну их, его деньги, – отмахнулся хозяин. – Чем быстрее от него избавимся, тем лучше. И так скандал на людях устроили. Сейчас дверь отопру, пусть гуляет на все стороны света.

Он пошарил в кармане, достал связку ключей и открыл дверь в дальнем конце комнаты. За дверью виднелся темный грязный переулок. Потом он подошел к парню и подтолкнул его в спину. Тот, спотыкаясь и пошатываясь, побрел к двери и вышел. Кажется, он не соображал ни где он находится, ни что делает.

– Катись давай, – напутствовал хозяин пьянчугу, запирая дверь.

– Ты не станешь вызывать полицию, господин? – полюбопытствовал Биката.

– Зачем? – пожал плечами хозяин. – Только еще один скандал устраивать, дурную славу бару создавать! Проспится – самому стыдно станет, если вспомнит, конечно. Бросила девушка, с кем не бывает. Ну что… кстати, как тебя зовут, господин?

– Я Биката Тамурасий. Раз знакомству, прошу благосклонности.

– Я Матари Икэра, – кивнул хозяин бара «Ракутиндэ». – Радость взаимна, благосклонность пожалована, молодой господин. Вертлявая особа – моя дочь Юмия, прошу любить и жаловать. Юми, займись Калайей. Посмотри, нельзя ли отчистить пальто. Если нет, я оплачу химчистку. Так вот, что касается работы. Господин Биката, как я уже сказал, мне не нужны работники. Однако твою Калайю я бы с удовольствием взял… нет-нет, я не то имею в виду, – поспешно добавил он, заметив протестующее движение инженера. – Я не о покупке. Я бы взял ее в аренду, или как хочешь назови. Она бы поработала пока здесь кассиром. Она красивая, клиентов привлечет, и считать наверняка умеет. Мы уже давно подумывали о чоки-кассирше, но все как-то подобрать по душе не могли. Жалование я бы платил тебе, а работала бы она. Что скажешь?

– В аренду… – медленно проговорил Биката. – Прости, господин, но я не могу оставлять ее без присмотра. А что, если ты возьмешь на работу меня – официантом, посудомойщиком или еще кем-то, а она станет бесплатным приложением?

– Пап, соглашайся! – умоляюще произнесла Юми, влажной тряпкой стирая с лица чоки следы пива. – Калайя, нагнись, мне неудобно!

– Тихо, егоза! – цыкнул на нее отец. – Господин Биката, ты раньше работал официантом?

– Нет, господин Матари.

– Ну, не страшно, в общем-то. Тарелки носить – не интегралы считать. Но официантов у меня пока хватает, так что станешь подсобным рабочим. Грузчик, посудомойщик и все такое. Жалование – пятнадцать тысяч минус налоги. Твоя Калайя за кассой сидеть может? Запоминать, кто что заказал, и отбивать чеки?

– Раньше она в таком режиме не работала, – пожал плечами Биката. – Но я сегодня вечером ее подучу. С запоминанием у искинов проблем нет, да и с арифметикой – тоже.

– Я даже думать страшусь, чему ты ее научишь! – рассмеялся хозяин бара, и внезапно Биката почувствовал к нему симпатию. Похоже, он неплохой дядька. И дочка у него девчонка что надо. – Ладно, завтра с утра придешь к шести, посмотрим, как она за кассой сидит. Завтра же и оформлю тебя официально. Но только про уговор не забывай – я не тебя на работу беру, а ее, – он мотнул головой в сторону Калайи. – Да и то лишь потому, что Юми на чоки помешалась.

– Папа! – укоризненно сказала девушка. Она уже оттерла Калайе лицо и волосы и теперь задумчиво осматривала пальто. На коричневой материи разводы почти не замечались.

– Я тебе семнадцать лет папа, – проворчал Матари. – А ты все никак за ум не возьмешься. Чоки ей подавай… Замуж пора, детей рожать. Выдам вот тебя за господина Бикату, заодно и чоки получишь.

– Папа!

– Господин Матари! – хором произнесли Биката с Юмией. Они переглянулись и рассмеялись.

– Спасибо, господин Матари, – серьезно сказал Биката, – но я пока что не думал о женитьбе.

– Да шучу, шучу! – махнул рукой хозяин. – Юми, в зале без тебя, наверное, уже зашиваются. Вечер, народ прибывать начал. Что с пальто?

– Пока непонятно, – девушка с сомнением покачала головой. – Завтра увидим, что вышло. Но ткань немаркая, не очень заметно, я отчищу.

– Ладно. Беги давай.

Юми кивнула, подхватила со стола свой неизменный подносик и выскочила за дверь, улыбнувшись инженеру напоследок. Матари задумчиво взглянул на него.

– А ты ей понравился, господин Биката, – сказал он. – Юми в людях хорошо разбирается, плохого человека близко к себе не подпустит. Однако ж темнишь ты, всей правды не говоришь. Жизненные обстоятельства, как же! Ну да не мое дело. Все на сегодня, у меня еще дел куча. Через две недели финансовый квартал заканчивается, надо с налогами разбираться, пока инспекция не нагрянула.

– Тогда мы пойдем, господин Матари, – кивнул Биката. – До завтра.

Они с Калайей прошли через зал (Биката махнул пробегавшей мимо с горой грязной посуды Юми, и та в ответ весело улыбнулась ему) и вышли на улицу.

– Ну вот, Калайя, благодаря тебе мы и устроились на работу, – проговорил Биката, засовывая руки в карманы куртки и поеживаясь. – А я уже отчаялся. Хотя прав господин Матари – и чего я в старой одежде искать работу поперся? Еще бы вечерний костюм напялил!

– Биката, я не понимаю. «Устроиться на работу» означает вступить в юридические отношения с персоной, именуемой «наниматель», обменивая свой труд на деньги, именуемые «жалованием». Понятие «мы» в данном контексте с уверенностью включает и меня. Но я не являюсь полноправной личностью и не могу вступать в полноценные юридические отношения.

– В данном случае, – пояснил Биката, – твой труд является необходимой частью моего соглашения с нанимателем. Без твоего труда сделку не заключить.

– Требуется верификация вывода: я отношусь к категории средств производства.

Биката аж запнулся, но Калайя поддержала его.

– Ну, с какой-то точки зрения так и есть, – согласился он, восстанавливая равновесие. – Но в целом – неправда. Ты… ну, вот как отец может заключить экономическое соглашение от имени всей семьи, так и я заключил соглашение от нашего с тобой имени.

– Биката, я не понимаю. Члены семьи состоят в особых отношениях биологического родства и социально-клановой пирамиды. Я чоки, конструкция небиологического происхождения. Родственные отношения между чоки и человеком невозможны, юридически определен только один род отношений – собственность.

– Калайя, да наплевать мне, какие там отношения между нами определяет закон, – резко сказал Биката. – Я люблю тебя, и мне все равно, что думают другие. Сейчас ты просто еще мало знаешь и мало понимаешь, а потому мне приходится решать за тебя, как за ребенка. Но ты повзрослеешь, и тогда сможешь принимать решения самостоятельно.

– Биката, – сказала чоки, и в ее голосе инженеру почудилась грусть, – ты используешь слишком много терминов в непонятном значении. Я не могу корректно интерпретировать твои слова. Но анализ твоего поведения и внешнего вида показывает, что ты устал. Я прекращаю задавать вопросы до следующего сеанса.

– Ох, Калайя… – Инженер обнял ее одной рукой и, не останавливаясь, привлек к себе. – Любимая ты моя, я не могу устать от тебя. Но ты права, пока достаточно. Сегодня дома я еще должен объяснить тебе правила новой работы.

– Я поняла. Должна ли я проложить кратчайший безопасный путь до дома?..

Магазин бытовой электроники, упомянутый медсестричкой Тампарой, оказался не просто крутым. Он выглядел шикарным. Другого слова Карина подобрать не сумела бы. Другие магазины в Крестоцине ориентировались к тротуару перпендикулярно и выходили на улицу только узкой витриной и неширокой дверью: за ширину фасада муниципалитет взимал отдельный налог. Но это заведение, похоже, в средствах стеснено не было. Цельная стеклянная стена витрины протянулась саженей на пятнадцать. Первую ее половину занимали разнообразные товары наподобие телевизоров (с диагональю видеообъема от полусажени до трех), звуковых стереосистем (внушительных ящиков в человеческий рост), видеокамер (солидные налобные и нагрудные объективы соседствовали с системными блоками величиной с палец, а то и с ноготь), развлекательных центров и прочего блестящего, переливающегося и манящего великолепия. Карина в отличие от Палека всегда оставалась равнодушной к чудесам техники, так что задержалась только у второй части витрины, где стояли чоки.

Неактивированные, человекообразные киборги чрезвычайно напоминали манекены. Мужские чоки носили элегантные костюмы, женские – не менее элегантные платья, но чаще – узенькие шорты и короткие топы, а некоторые оказались полностью обнажены. Карина вспомнила объяснения Лики. Ее ехидный сводный братец утверждал, что в магазинах чоки специально одевают – или, скорее, раздевают – для привлечения покупателей противоположного пола.

– Видишь вон ту, грудастенькую? – ткнул он пальцем в облаченную в совершенно прозрачное платье куклу в витрине, мимо которой они проходили. – Если покопаться в техпаспорте, наверняка в ней обнаружится полный набор причиндалов для траха во все дырки. Вон, видишь, в пупке клапан для капсулы со смазкой? Соответственно, и выглядит она, как уличная проститутка. Рассчитана на одиноких старичков старше сорока, которым вживую уже ничего не светит. А вон тот, в костюмчике, специально для бабусь за пятьдесят: жеманный, элегантный и наверняка с двойным встроенным вибратором, способным лошадь до смерти задолбать…

Невольно фыркнув от воспоминания, Карина погладила между ушами свернувшегося вокруг шеи Парса, миновала чоки-витрину – на всех ценниках светились эмблема корпорации «Тёбица» и шестизначные цены – и, пройдя в автоматически раздвинувшиеся двери, окунулась в многоцветный сверкающий мир магазина. Несколько минут она бродила между полок, безуспешно пытаясь обнаружить искомое, но так и не преуспела.

В одном из проходов ее перехватил продавец в костюме не менее шикарном, чем на витринных чоки.

– Чем я могу помочь великолепной госпоже? – учтиво осведомился он, кланяясь, и цепким профессиональным взглядом охватил девушку с ног до головы, оценивая толщину ее кошелька. На секунду его взгляд задержался на Парсе.

– Э-э-э… я хотела бы арендовать терминал… – пробормотала та, растерянно озираясь. – Не подскажешь ли, господин, где секция…

– Прошу следовать за мной, великолепная госпожа, – снова поклонившись, продавец последовал по проходу. Пару поворотов спустя он остановился и, поклонившись в третий раз, указал на витрину. – Могу я осведомиться, желает ли госпожа терминал или компьютер?

– А в чем разница? – робко спросила Карина. – Я как-то не очень…

– Все очень просто, госпожа. Компьютер содержит внутреннюю память и полноценный процессор, а также локально установленные приложения. Он автономен, с ним можно работать даже без доступа к Сети. Терминал же – всего лишь приставка, через которую по Сети обращаются к большим компьютерам, установленным где-то у сервис-провайдера. Начинка у него минимальная, сам по себе он бесполезен и лишь показывает на своем мониторе картинку, которую транслирует обслуживающий сервер. Я бы порекомендовал взять компьютер – его тоже можно использовать как терминал, но он полезен и сам по себе. Он немного дороже, но того стоит.

– А сколько именно он стоит? – осторожно поинтересовалась девушка.

– О, вполне недорого. Вот, например, – он указал на небольшой коробок в центре витрины. – Он стоит семнадцать с половиной тысяч. Дисплей с диагональю в пятьдесят сантиметров – еще четыре, но по желанию можно заменить его на другой, побольше. Сверх того предусмотрена специальная скидка на приложения, если ты возьмешь их не по отдельности, а в одном из трех стандартных комплектов. Например, комплект из редактора, персональной бух…

– Погоди, господин, – перебила его девушка. – Я не хочу покупать компьютер. Я в вашем городе ненадолго, так что я всего лишь хочу взять его в аренду. Сколько он стоит?

– К моему огромному сожалению, мы не предоставляем компьютеры в аренду, госпожа, – развел руками продавец. – В таком случае придется остановиться на терминале. Вот здесь, – он подвел ее к небольшой скромной витрине, уставленной разноцветными бумажками, – ты можешь увидеть предлагаемые разными провайдерами тарифные планы. Стоимость различается в зависимости от количества оплаченного времени, набора доступных приложений и объема места под хранение персональных данных. Впрочем, последнее не обязательно, если ты уже пользуешься услугами какого-то сетевого хранилища.

Карина скользнула глазами по бумажкам и с ужасом убедилась, что ни на одной из них не фигурирует цена ниже тысячи двухсот маеров в период. Да еще и страховой взнос – пять тысяч! Пусть с возвратом, но все равно пять тысяч!

– Слишком дорого для меня, господин, – покачала она головой. – А нет ли чего-то подешевле? У меня свое хранилище, нужны мне только почтовая программа, универсальная читалка и несложный редактор.

– Еще раз сожалею, великолепная госпожа, – снова развел руками продавец. – Магазин не устанавливает цены на пакеты услуг. Их назначают сервис-провайдеры, мы всего лишь посредники.

– Мне надо подумать… – промямлила Карина. Она поклонилась продавцу, повернулась и пошла к выходу. Продавец скептически покачал головой, глядя ей вслед. Ох уж эти приезжие провинциалы!

Холодный ветер швырнул ей в лицо запахи большого города: бензиновый чад, озон, гарь, выбрасываемую заводскими трубами… Она поежилась и побрела по тротуару, лавируя между прохожих. Плохо. Конечно, можно ходить в публичные центры доступа, но ведь и там нужно платить деньги. И там страшно неудобно. Наверное, придется и дальше пользоваться терминалами в ординаторской – вечерами и утрами. Тоже не очень удобно, но там все оплачивается из больничного бюджета…

Толпа на мгновение рассеялась, и она заметила впереди две знакомые фигуры. Неужели?.. Протискиваясь между пешеходами, она догнала их.

– Господин Биката! – громко сказала она. – Госпожа Калайя! Добрый вечер!

– А, здравствуй, госпожа Карина, – обернулся Биката. Он казался задумчивым, но не угрюмым. – Добрый вечер.

– Добрый вечер, госпожа Карина, – проговорила Калайя. – Мы с Бикатой рады тебя видеть. Мы нашли работу.

– Поздравляю! – искренне сказала Карина. – Господин Биката, а кем ты станешь работать?

– Мы устроились в бар неподалеку, – объяснил мужчина. – Название странное – «Ракутиндэ». Что-то тролличье, наверное. Калайю взяли кассиром, меня – подсобным рабочим. С завтрашнего дня приступаем.

– Калайю – кассиром? – удивилась Карина. – А разве чоки берут на работу? Ну… я имею в виду, чтобы жалование платить?

– На работу взяли меня. Калайя вроде как помогает.

– А, теперь понятно, – кивнула девушка. – А у меня сегодня вечер неудачный. Господин Биката, ты не знаешь, сколько обычно стоит аренда терминала? Я думала, что маеров пятьсот в период, не больше, а в том большом магазине гораздо дороже.

– Который тут неподалеку? – понимающе спросил мужчина. – Уж могу себе представить! Здесь же проспект, а магазин весь из себя навороченный. В других местах искать надо.

– А где? – заинтересовалась девушка.

– Так… – Биката задумался. – Госпожа Карина, несколько дней назад ты выручила меня, теперь моя очередь. Кажется, я могу тебе помочь. М-м-м… может, без формальностей?

– Да, Биката, – согласилась Карина. – Без формальностей.

– Что означает «без формальностей»? – спросила Калайя.

– Перемещение собеседника из третьего кольца общения во второй, – пояснил инженер. – Можно звать его по имени без формальных префиксов «госпожа» и «господин». Сближение инициируется старшим или равным по возрасту или положению и может быть принято или отвергнуто младшим.

– Пояснение принято. Каков мой статус применительно к данному сценарию?

– Ты считаешься самой младшей в любой ситуации. Ты не можешь предлагать «без формальностей». Продолжай обращаться к Карине с префиксом «госпожа».

– Не надо! – запротестовала девушка. – Калайя, ты тоже обращайся ко мне без формальностей.

– Биката, мой статус позволяет принять приглашение? – осведомилась чоки.

– Да, Калайя, – кивнул тот. – Спасибо, Карина. Я знавал людей, которые только что не заставляли чоки ползать перед ними на четвереньках.