Корректор. Книга вторая. Птенцы соловьиного гнезда

Карина поежилась. Тепло быстро уходило сквозь ткань, и ее постепенно начал пробирать озноб.

– Слишком холодно, господин, – сказала она. – Вы можете подождать у меня в квартире. Там пусто и не слишком уютно, но, по крайней мере, тепло и есть стулья. Твоя уважаемая спутница, – она слегка поклонилась женщине, – одета слишком легко для такой погоды.

– Ей все равно… – рассеянно пробормотал мужчина, но тут же спохватился: – Спасибо за тревогу, госпожа, но мы не замерзнем. Я тепло одет, а Калайя не боится холода. Она… э-э-э, закаленная.

– Как хочешь, господин, – пожала плечами Карина. – Но если передумаешь, я живу на третьем этаже, квартира номер шесть. Домофон включен.

Когда она взялась за ручку входной двери, ее внезапно озарило. Она повернула голову и бросила на женщину быстрый взгляд через эффектор. Чоки?! Вот это да! Ну ничего себе! Ее же от человека не отличить, если бы не странные обороты в ее речи. Но такие чоки наверняка страшно дорогие! А ее владелец ищет квартиру подешевле, поскольку гостиница не по карману?

Заметив настороженный взгляд мужчины, Карина отвернулась, приложила к замку пластинку ключа и вошла в дом. Ну и что, что чоки дорогая? Может, он просто хорошую работу потерял. Или фанат, который в своего чоки каждый свободный маер вкладывает. Поднявшись на первый пролет лестницы, она прислушалась. Кажется, из-за двери хозяйки доносились какие-то звуки. Наверное, та уже встала. Девушка подошла к двери и осторожно постучала. Минуту спустя та распахнулась, и на пороге появилась встрепанная и заспанная госпожа Докусинна в мятом халате.

– А, госпожа Карина! – зевнула она, деликатно прикрываясь ладошкой. – С утра пораньше уже на ногах?

– Доброе утро, госпожа хозяйка, – поклонилась девушка. – Я уже с пробежки вернулась. Там, во дворе, ждет человек, который хочет снять квартиру. Я подумала, что ты можешь ему помочь. Приношу свои извинения, если ошиблась.

– Не успела сама поселиться, а уже друзей сватаешь? – снова зевнула Докусинна. – Вообще-то я только через агента квартиры сдаю. Ладно, зови его. Может, и договоримся.

– Да, госпожа! – кивнула девушка и вернулась ко входной двери.

– Господин, – сказала она встрепенувшемуся мужчине. – Госпожа хозяйка уже проснулась. Ты можешь поговорить с ней.

– Благодарю тебя, госпожа! – мужчина вскочил со скамейки. – Калайя, за мной.

– Да, Биката, – согласилась чоки, поднимаясь на ноги изящным движением.

Карина придержала дверь, чтобы та не захлопнулась, указала мужчине на дверь хозяйки и через две ступеньки взбежала на третий этаж. Парс встретил ее приветственным мяуканьем, больше напоминающим боевой клич.

– Парс соскучился, – сообщил он, теребя передними лапами штанину спортивного костюма.

Карина почесала его за ухом, разулась, в очередной раз поразившись, как неудобно без высокого пола, сунула грязные кроссовки в отведенный для них угол и, на ходу стягивая костюм, отправилась в душ.

Чоки! И какая естественная! Совершенно не отличить от человека. И, главное, такая красавица! Не то что сама Карина… Она включила в душе горячую воду и принялась с наслаждением смывать с себя пот. Теперь предстояло понять, на что следует потратить выходной.

В этот небодень она больше не видела своего нового знакомого, и уже к вечеру он совершенно вылетел у нее из головы. Следующее утро выдалось хлопотливым: госпожа Томара, похоже, всерьез вознамерилась доказать, что жизнь интерна-первогодка отнюдь не сахар. Однако после того, как Карина честно отработала смену в одной из перевязочных и хвостом потаскалась за Томарой на обходах, стараясь делать как можно более задумчивое лицо, куратор сжалилась над ней.

– Я в университет, лекцию читать, – сообщила она, сбрасывая халат и натягивая пальто. – Вернусь часа через четыре. Твоя ближайшая задача – как следует ознакомиться с больницей. Вряд ли тебе придется часто бывать за пределами хирургического отделения, но местность себе ты представлять обязана. Начни с нашего корпуса, потом пройдись по кардиологии и терапии – они здесь рядом. Загляни в ортопедию и в диагностический центр, потом сходи в морг – он за внутренним парком, такое небольшое здание. В общем, освойся, познакомься с народом, с кем сумеешь, и вообще чувствуй себя как дома.

После ее ухода Карина отправилась исследовать местность. Трехэтажный хирургический корпус стоял несколько на отшибе от остальных, вплотную примыкая к реанимационному отделению. От остальных зданий их отделял внутренний парк, по которому змеились тропинки для прогулок. Остальные корпуса располагались плотной группой саженях в ста. В целом больница оказалась не слишком большой, не более чем на двести пятьдесят-триста коек, из которых треть приходилась на хирургию. Дома в Масарии студентов неоднократно водили на экскурсии и практические занятия в Госпиталь ветеранов, который занимал по крайней мере втрое большую территорию и мог принять раз в пять больше пациентов. Впрочем, Первая городская больница Крестоцина выглядела явно не рассчитанной на долговременное пребывание пациентов, так что в большом количестве коек не нуждалась. Видимо, плановая госпитализация людей, требующих долгого наблюдения и ухода, проводилась в других больницах, Первая же специализировалась на обследованиях и экстренной помощи.

Особого внимания на облаченную в белый халат Карину никто не обращал. Изредка она подходила к дежурным медсестрам, задавала вопросы, на которые те отвечали, с любопытством поглядывая на нее. Она шапочно познакомилась с несколькими молодыми девицами своего возраста, но приближаться к сестрам постарше и врачам пока не рискнула. В конце концов, у всех свои дела, и путаться под ногами у незнакомых людей невежливо.

Корпуса она обходила по кругу, и в терапию попала в последнюю очередь. Здесь не оказалось ничего особенно интересного – двухэтажное приземистое здание со стандартным приемным покоем, раздевалкой для посетителей и унылой прямоугольной планировкой. Она бродила уже часа два, так что решила дать отдых ногам. Из окна пустого сейчас приемного покоя сквозь кроны деревьев открывался неплохой обзор на бухту, залитую скупым светом проглянувшего сквозь тучи солнца. Карина присела на подоконник, задумчиво вглядываясь в склоны, на которых располагался город. Да, пожалуй, здесь горы покруче, чем дома. Впрочем, сей факт она уже осознала по первым пробежкам. Ну ничего, так даже полезнее.

Внезапно она вспомнила, как неделю назад вместе с Томарой смотрела в этом же здании молодого мужчину, Мири, с раком бронха. Что-то с ним сейчас? Наверное, он еще может ходить на работу и пока не догадывается, что с ним происходит. Но он уже обречен. Ну почему, почему она ничего не может сделать? Так несправедливо – умирать в таком возрасте от страшной неизлечимой болезни!..

– Привет! – раздался рядом жизнерадостный голос. Она повернула голову и увидела стоящего рядом парня, одетого, несмотря на довольно прохладный день, в шорты и майку, туго обтягивающую мускулистый торс. Поверх майки болтался небрежно накинутый белый халат. – Скучаешь в одиночестве, госпожа? Тоже врача дождаться не можешь?

– Здравствуй, господин, – кивнула ему девушка. – Я не скучаю. Я отдыхаю. С утра на ногах, надо же передышку сделать.

– Понятно, – хмыкнул парень, присаживаясь на противоположный конец подоконника. – Ты тоже здесь на обследовании? Гоняют по кабинетам, как козу по огороду, то туда сходи, то сюда…

– Нет, господин, – качнула головой Карина. – Я совсем наоборот. Я тут работаю.

– Работаешь? – приподнял бровь парень. – Ты медсестра?

– Хуже, – улыбнулась Карина. – Я интерн. Интерн – такой человек, который уже не студент, но еще толком и не врач. У меня здесь практика первого года.

– Врач? – поразился парень, с подозрением ее оглядывая. – Прости, госпожа, а ты не слишком… э-э-э, молода для врача? Тебе сколько – шестнадцать, семнадцать?

– Ну, я просто выгляжу молодо, – недовольно поморщилась Карина. – Мне двадцать.

– Все равно… – парень нахмурился, но тут же просиял. – Прости, госпожа, я не хотел показаться назойливым. Мне сказали терапевта пятнадцать минут подождать, а я уже минут тридцать скучаю, вот и пристал от нечего делать. Меня Маами зовут. Раз знакомству.

– Я Карина. Рада знакомству, прошу благосклонности.

– Пожалована. Слушай, давай без формальностей, а? – парень склонил голову набок.

– Давай, – вздохнув, согласилась Карина. – А на предмет чего обследуешься?

– Да гастрит у меня какой-то, – Маами пожал плечами. – Чего только на анализ не брали – и кровь из пальца и вены, и мочу, и прочую фигню. Потом зазвали сюда, положили на стол и засунули в глотку какую-го склизкую гадость на веревочке, а она давай у меня по кишкам ползать. До сих пор тошнит…

Его передернуло.

– А, ничего, – понимающе сказала Карина. – У меня тоже хронический гастрит, правда, в легкой форме. И никакая не гадость, а автономный зонд кишечного тракта. Он сам перемещаться умеет, а тросик для страховки, чтобы в случае чего вытащить. Он у тебя анализы секретов брал и карту слизистой делал. Ты в первый раз, что ли, его глотал? Так ничего, привыкнешь.

– Только привыкать мне еще и не хватало… – пробормотал парень. – Слушай, вот ты мне скажи – зачем вообще глотать? Штуки, которые врачи на груди таскают, их разве мало?

– На груди носят диагност, – объяснила Карина. – Очень полезная штука, если пользоваться правильно, но он далеко не все может. Он умеет зондировать ткани ультразвуком и слабыми токами, измерять параметры нервной системы, давление, пульс, электрическое сопротивление кожи, снимать кардиограмму, немного анализирует химический состав пота, все такое. Но гастрит – воспаление слизистой оболочки желудка. Вчерне его диагност определяет по косвенным признакам, но чтобы лечить правильно, нужно полное обследование и анализ твоей биохимии. Тут уже без зонда не обойтись. Ты скажи спасибо, что легко отделался. Автономные зонды всего лет десять как применять начали, до того приходилось эндоскопию делать такой толстенной жесткой трубкой с лампочкой и телекамерой, которую в горло пихали. Меня пару раз такой смотрели, когда я маленькой была, да и в универе мы с такими практиковались. Ужас. Что с дальнего конца зонда ужас, что с ближнего. А секреты на анализ брать – вообще пытка, а не процедура. Часами лежишь на боку с заглоченной резиновой трубкой и стараешься ее не вытошнить, пока желчь наконец-то не пойдет.

– Да уж… – поежился Маами. – Уговорила. Страшно радуюсь, что не двадцать лет назад живу. Слушай, а что у тебя выговор такой… необычный? Ты с юга?

– Ага. Из Масарии. Здесь до зимников, потом домой уеду. А что, так заметно, да? Я вообще-то ходила на занятия риторикой, пыталась избавиться от акцента…

– Да нет, не очень заметно, – беспечно пожал плечами парень. – Просто у меня тетка южанка, я твою манеру слоги на «ла» выговаривать знаю. Мне она даже нравится. А ты по какой специальности врач? Не терапевт случайно?

– Я хирург. Извини, диагноз тебе ставить я не намерена, – рассмеялась Карина. – Придется тебе своего врача дожидаться. А ты в Крестоцине с детства живешь?..

Десять минут спустя она уже чувствовала себя с Маами как со старым знакомым. Он рассказал, что ему двадцать пять лет, работает он экспедитором в фирме, торгующей лекарствами, мотается по соседним городам, сопровождая грузы, и из-за постоянного питания на бегу гастрит и заработал. В ответ Карина изложила ему историю своего обучения в университете и рассказала о семье, тщательно, впрочем, опуская лишние подробности. Они оживленно болтали, когда появившаяся медсестра наконец-то вызвала Маами к врачу.

– Иду, госпожа, – откликнулся парень, вставая с подоконника. – Ты код своего пелефона мне не оставишь? – обратился он к Карине.

– Оставлю, – кивнула та. – Слушай, а может, ты мне город как-нибудь покажешь? А то я сама хожу, но не понимаю много. Неделю уже здесь, а картинка местности в голове не складывается.

– Покажу, – согласился Маами, принимая на пелефон ее код и сбрасывай ей свой. – Только через неделю-другую, ладно? У меня тут сразу несколько командировок на носу, раньше надолго вырваться не смогу. Ну ладно, созвонимся.

Он махнул рукой и отправился вслед за неодобрительно поджавшей губы медсестрой. Девушка посмотрела ему вслед и улыбнулась. А он ничего. И улыбка у него славная…

Спохватившись, она бросила взгляд на часы и спрыгнула с подоконника. Пора возвращаться в отделение. Наверняка девчонкам нужно чем-то помочь… И, кстати, надо не забыть, что сегодня вечером она все-таки должна зайти в полицейское управление. Вопрос с тренировками нужно решать чем быстрее, тем лучше.

В семь вечера Карина прошла в раздвинувшиеся перед ней двери окружного полицейского управления и нерешительно остановилась посреди холла. Она сообразила, что в прошлый раз не спросила ни как пройти в спортзал, ни как связаться с капитаном Дентором. Может, ей вообще не стоило приходить? Возможно, следует просто развернуться и уйти, не злоупотребляя гостеприимством хозяев. Но маленькая комната ее квартиры категорически не устраивает ее в качестве места для тренировок, на улице холодно и, главное, слякотно, и она явно выходит за рамки запланированного бюджета. Возможно, в следующем периоде она все же сумеет сэкономить и выкроить деньги на платный зал. Пятьсот маеров за занятие, минимум три занятия в неделю – четыре с половиной тысячи за период? Ой, вряд ли… И как она, дура, не вспомнила при планировании? И нечего валить все на незнакомую северную погоду – в конце осени и зимой даже дома на улице заниматься некомфортно.

Она вздохнула и подошла к сидящему в углу охраннику, внимательно наблюдающему за ней.

– Прости, господин, – робко спросила она, – ты не подскажешь, как пройти в спортзал?

– Новенькая? – приподнял бровь полицейский. – Что-то я тебя не помню.

– Я не новенькая, – мотнула головой девушка. – Просто господин капитан Дентор… ну, он пригласил меня приходить заниматься.

– «Пригласил приходить заниматься»? – изумленно переспросил охранник. – Что-то оригинальное. Ну, пригласил так пригласил. Вспомогательные помещения, госпожа, не здесь. Нужно выйти из дверей, обогнуть здание слева и немного пройти по парку. Там разные постройки, но спортзал ты не пропустишь.

– Спасибо, господин, – поклонилась ему Карина. – Ты очень помог.

Она повернулась и вышла в дверь. Охранник, проводив ее взглядом, извлек рацию и произнес в нее несколько тихих фраз. Выслушав ответ, он хмыкнул и вернулся к созерцанию почти пустого холла.

В парке и в самом деле оказалось много построек. Точнее, его и парком-то было назвать сложно. Открытая стоянка полицейских автомобилей соседствовала с длинным приземистым зданием с узкими окнами, у входа в который красовалась вывеска «Дежурная смена». Рядами тянулись какие-то пакгаузы, скудно освещенные редкими фонарями. Спортзал обнаружился, к счастью, не так далеко – саженях в двадцати от основного здания, но пройти к нему Карина не успела.

– Тут закрытая территория, – возвышавшиеся над ней двое полицейских в черной форме, казалось, могли достать макушками до неба. Один из них поигрывал длинной резиновой дубинкой. – Куда направляется молодая госпожа?

– Мне нужен спортзал, господин, – сообщила девушка. – Это он, да?

– Это – он, – с легкой насмешкой согласился полицейский с дубинкой. – Но здесь спортзал окружного полицейского управления. Посторонним сюда вход запрещен. Пойдем, госпожа, мы проводим тебя до…

– Меня пригласил господин капитан Дентор! – внезапно разозлилась Карина. Наверное, стоило бы откланяться и больше никогда сюда не приходить, но взыгравшее упрямство такой вариант исключало. Она пройдет в спортзал, хотя бы для того, чтобы посмотреть на шутника-капитана. Или остолопа – как он мог не подумать, что ее просто не пустит охрана? – Нижайше прошу отвести меня к нему!

– Вот как? – ухмылка сползла с лица охранника. – Тогда другое дело, госпожа. Сегодня он как раз дежурит. Я отведу тебя.

Он кивнул своему напарнику, и тот, кивнув в ответ, отошел в тень здания и застыл в ожидании.

– Пойдем, госпожа, – сказал полицейский, вкладывая дубинку в петлю на поясе и указывая в сторону здания с вывеской «Отряд специального назначения». – Нам туда.

Внутри дом оказался похожим на большую казарму. Прямо от входа начиналась длинная и широкая комната, уставленная шкафчиками для одежды. В дальнем конце за закрытой на замок решеткой располагалась оружейная стойка, в которой ровными рядами стояли штурмовые карабины и еще какое-то зловещего вида оружие, которое Карина не опознала. Вдоль стен располагались жесткие кресла, в которых сидели и лениво переговаривались пять или шесть мужчин-людей и трое троллей в черно-желтой форме полицейского спецотряда. При появлении Карины с сопровождающим они прекратили разговор и внимательно уставились на девушку. Гигантский капитан Дентор сидел за столом рядом со входом и что-то быстро вводил в терминал.

– Господин капитан, – вытянувшись, обратился к нему полицейский. – Девушка утверждает, что знает тебя.

Капитан повернул голову и несколько секунд отсутствующе рассматривал Карину. Потом тень узнавания тронула его глаза, и он кивнул:

– Да, помню. Госпожа Карина, верно? Спасибо, Ванита, можешь быть свободен.

Полицейский щелкнул каблуками, повернулся и вышел, разве что не печатая шаг.

– Здравствуй, молодая госпожа, – устало сказал капитан. – Присядь, пожалуйста, на минуту, мне нужно абзац закончить. Представь, сегодня какой-то сопляк вознамерился ограбить банк с помощью дедушкина пистолета с заклиненным бойком – металлолом, из которого лет тридцать не стреляли. От большого ума еще и заложников брать вздумал, когда сирены у входа завыли. Чуть не пристрелили придурка. Хорошо, у него хватило ума пушку бросить и на пол лечь, как приказали. Полчаса езды туда, полчаса оттуда, пять минут на месте – и два часа писанины.

Он покачал головой и снова отвернулся к дисплею.

Оторвался от своего занятия он действительно менее чем через минуту. Вывернув сложенные в замок руки и со вкусом потянувшись (Карина снова поразилась его необъятным габаритам), он сладко зевнул.

– Ну что, – спросил он, – значит, решилась-таки появиться? Молодец, одобряю. Пойдем, отведу тебя в зал. Нараси! Я через несколько минут вернусь, посиди за меня на связи.

Он воздвигся из за стола и приглашающе мотнул головой.

– Я на дежурстве, так что в зале не останусь. Там только те ребята, что от дежурства свободны. Их человек пятнадцать, но ты не пугайся, – говорил капитан, размашисто шагая по улице. Карина едва успевала за ним. – С глупыми вопросами не полезут. Но если что, там сейчас вайс-капитан Панас, Панас Тадий, он мой заместитель. С любыми проблемами – к нему, он поможет. Сейчас… – он бросил взгляд на часы. – Сейчас двадцать минут восьмого. Ночной сторож закрывает зал в девять, постарайся уложиться. Приходить можешь хоть каждый день, охрану я предупрежу. Извини, что забыл сделать сразу. Проходи, – он толкнул дверь спортзала, пропуская девушку вперед.

Зал оказался довольно просторным, даже большим, чем выглядел снаружи. На традиционном месте, в левом углу от входа, располагались раздевалка и душевые рожки. По периметру помещения располагались устрашающе выглядящие металлические конструкции. В некоторых Карина с трудом опознала тренажеры. Она только однажды заглядывала в зал для накачки мускулов, а потому в соответствующей машинерии не разбиралась. По центру зала лежали маты. В помещении и в самом деле находилось десятка полтора человек и троллей в набедренных повязках. Большинство с глубокомысленным видом занималось на тренажерах, а две пары работали на матах. Одна пара отрабатывала броски через бедро. Рядом человек, мало уступающий габаритами капитану Дентору, с хэканьем поочередно бил голенями в мягкие щитки, надетые на предплечья партнера.

Капитан вложил в рот два пальца и резко свистнул.

– Народ! – громко сказал он, когда все головы повернулись к ним. – Представляю госпожу Карину Мураций. Она с сегодняшнего дня она занимается вместе с нами. Я о ней предупреждал. Надеюсь, все помнят, – в его голосе проскользнули угрожающие нотки. – Панас! – Один из троллей поднялся с тренажера и кивнул девушке. – Ты лично ее опекаешь. А вы все, остолопы, смотрите да учитесь, поняли? Если что, я в дежурке.

Ободряюще хлопнув Карину по плечу – та аж присела под тяжестью его руки – он повернулся и вышел.

В зале стояла напряженная тишина. Карина нервно оглянулась вокруг. Вот так неожиданно привлечь всеобщее внимание казалось до крайности невежливым. Впрочем, даже если так, ее вины здесь нет.

– Меня зовут Карина, блистательные господа, – она поклонилась присутствующим. – Рада познакомиться. Прошу благосклонности.

Формула приветствия волшебным образом разрядила обстановку. Полицейские отвернулись, задвигались и снова занялись своими делами. Тролль подошел к ней и поклонился в ответ. От него исходил характерный тонкий запах мускуса.

– Я Панас Тадий, – представился он, – заместитель Дентора. От лица всех ребят сообщаю, что радость взаимна. Чувствуй себя как дома, госпожа Карина. Тебе не станут мешать, я лично прослежу. Скажи, госпожа, а у тебя действительно коричневая лента?

– Э-э-э… да, – смутилась Карина. – Но это не так много.

– Больше, чем у любого из моих бойцов, – хмыкнул тролль. – У нас в отряде искусство Пути почти не практикуется. Предполагается, что тёкусо в наших условиях более адекватно. Ладно. Если что, не стесняйся обращаться.

Он повернулся, подошел к своему агрегату и снова впрягся в него. Заходили вверх-вниз даже на глаз неподъемно выглядящие противовесы.

Карина вздохнула. Разумеется, мешать ей не станут. А вот пялиться станут так, что дырки взглядами провертят. Интересно, капитан Дентор сказал им только об ее ленте? Или еще и о том, что она девиант? Она прошла к раздевалке, сбросила одежду и белье, нацепила набедренную и нагрудную повязки и надела поверх дзюбу. В зале оказалось неожиданно прохладно, и, кажется, впервые в жизни плотная куртка оказалась кстати. По крайней мере, на первых минутах.

Выйдя на маты, она почувствовала странную скованность. Разумеется, все полицейские в зале наблюдали за ней. Большинство старалось бросать взгляды незаметно, исподтишка, но некоторые пялились совершенно открыто. Ну и что? Подумаешь! Она давно не замордованная девчонка, прячущаяся под кровать от одного взгляда чужака. В конце концов, на межшкольных турнирах на нее пялились никак не меньше!.. Скованность, однако, не уходила. Но не бросать же все из-за какого-то смущения?

Она начала разминку. Наклоны, растяжки, «колесо» и кувырки взад-вперед слились в одну длинную серию движений, растянувшуюся минут на пятнадцать. Под конец она втянулась в привычный ритм и уже почти совсем перестала обращать внимание на окружающих мужчин. Те даже бросили претендовать, что занимаются своими делами, и завороженно следили за ней. Завершив разминку отжиманием по двадцать раз на каждой руке и пятьдесят раз качнув пресс в положении лежа, она встала и медленно пошла вокруг матов, тяжело дыша и чувствуя, как струйки пота ползут по спине.

– Вот так акробатика… – уважительно пробормотал кто-то из мужчин.

Внезапно Карине стало весело. Значит, ребята, вам любопытно? Ну, получите вы у меня показательные выступления! Она села на пятки и несколько секунд восстанавливала дыхание. Дождавшись, пока полицейские начнут отворачиваться, возвращаясь к своим тренажерам, она внезапным броском вбок-вперед перекатилась по матам, мгновенно оказавшись на ногах, и начала отработку второго набора техник.

Удар ножом сбоку – уйти в сторону, развернуться на пятках, удар локтем в затылок, помогая упором другой ладони в кулак… Удар палкой сверху – коснуться предплечья нападающего, скользящим движением отжать вниз, позволив инерции сделать основную работу, подшаг в сторону, рука скользит по шее, та упирается в сгиб локтя, резким разворотом корпуса вокруг опорной ноги уронить тело врага хребтом вперед на подставленное колено и добить ударом в переносицу… Режущий удар палкой по горизонтали – кувыркнуться вперед и вбок, огибая противника с другого бока, оказаться на ногах, прежде чем тот успеет развернуться, скользнуть за спину противника, нежно нажать на отходящее вбок предплечье, второй рукой надавливая на шею и завершая комбинацию мощным поворотом всего корпуса, роняя нападающего на землю и в развороте нанося скользящий удар пяткой в висок…

Постепенно она забыла, где находится. Бой с тенью увлек ее, поглотил и растворил в себе, и когда она наконец остановилась, то с удивлением отметила, что часы на стене давно перевалили за восемь.

Кто-то захлопал в ладоши, и остальные тут же дружно подхватили. Шквал аплодисментов заставил Карину растерянно оглядеться и вспыхнуть до корней волос. В направленных на нее взглядах она ясно читала уважение, что заставило ее смутиться еще сильнее.

– Великолепно, госпожа Карина, – тролль Панас подошел к ней. – Просто нет слов. Когда я только увидел тебя, я, честно говоря, разочаровался. Вижу, что оказался неправ.