Вечно молодые

– Она мила.

Проходит пару секунд, прежде чем до меня доходит, что блондинка говорит не о какой-то зверушке, а обо мне.

Игорь перенесся к матери, чтобы поцеловать ее в щеку, а мы с Олли остановились где-то посередине, хотя я с удовольствием постояла бы за дверью.

И теперь мы молча глядим друг на друга. Градус неловкости поднимается до небес. Аркадия слегка прищуривается, и я почти делаю шаг назад, когда ее голос замораживает меня:

– Я слышала, что тебя зовут Саманта…

– Меня зовут Сэм, – шиплю я себе под нос!

– Ты что-то сказала, милая?

– Тебе показалось, мам! – Отвлекает на себя ее внимание Игорь, одаривая меня взглядом, обещающим смерть. – Она лучше откликается на «Сэм». – Я мысленно выбиваю из него все самодовольное дерьмо.

Она продолжала пожирать меня глазами. И я пропускаю момент, когда теряю контроль буквально на секунду, которой достаточно, чтобы мои татуировки полыхнули бирюзой.

– Правильно ли я тебя поняла, дорогой? Ты хочешь себе ту, у которой плохо с самоконтролем?

Есть! Да! В моей груди поднимает голову надежда. Я хочу проорать ей: «Сомневайся во мне! Подумай о том, насколько я неопытна. Почувствуй, что он ведет себя как младенец…»

– Она хороша в ситуациях неопределенности, – парирует Игорь.

Но Аркадия все рассматривает меня, и даже Олли начинает нервно двигать кистью. Один уголок рта Аркадии приподнимается, и она нараспев произносит:

– Хотя она тут не больше двух недель и уже получила все стихии. При любом раскладе она одна из самых способных. – Мы молчим, нам просто нечем оправдать мое любопытство. – А теперь попытайся объяснить, почему ты не хочешь отдать ее стражем моему сыну? Если она такая замечательная?

Мои руки сжимаются в кулаки и, кажется, даже Олли готова признать: мы тонем.

– Игорь 3 года назад сам отказался от любой защиты. Мы заключили сделку, с которой вы согласились. Что изменилось за это время? Почему я должна ему давать неопытную, пусть и очень способную, девочку? В этом нет логики!

– Я смогу ее многому научить! – двусмысленность в интонации его фразы лежала так близко к поверхности, что я захотела его придушить. Представляю, как переношусь к нему и хватаю за горло. Он отвечает моему взгляду чуть поднятым уголком губ. Неужели он это поощряет?

– Игорь, мы не успели ее подготовить! Это глупо! Она даже темного от нас не отличит, если встретит по дороге!

– Это не глупо, – в их перепалку влезает Аркадия, – сейчас у нас спокойно и опасности нет. А мне будет приятно знать, что рядом с ним есть кто-то, способный думать трезво. Она производит подобное впечатление.

Интересно она это поняла из того, что я молча пялюсь на них?

– Но Аркадия… – она поднимает перед собой руку, и Олли замолкает. Я вижу, как бешено пульсирует у нее на шее артерия. Она в панике от беспомощности. Ее руки сжимаются в кулаки и разжимаются вновь и вновь. Моя Верховная проиграла…

– Это мое решение. Не думала, что когда-то мой сын пойдет на такое, и я рада, что он готов немного подвинуть свое огромное эго и дать вам возможность позаботиться о нем.

– Он столкнет ее в могилу!

Игорь, рассматривающий вид за окном, тут же оказывается рядом с нами и шипит Олли в лицо:

– Не больше, чем ты – Верховная! Не. Больше. Чем. Ты!

Я готова поклясться, что слышала скрежет зубов Олли и то, как она подавляет желание надрать задницу мелкому выскочке. Но она берет себя в руки и обходит взглядом Игоря:

– Аркадия, я сама стану его стражем!

– Но ты не можешь! – нервный смешок. – Ты – уже мой страж!

– Я могу дать более опытную…

– Мне нужна она! – голос Игорь был настолько требовательным, что я опешила.

– Выбери любую другую, но оставь ее в покое.

– Я сказал, что я хочу ее, – опять двусмысленность, – больше я ни на кого не соглашусь, поэтому, мама, если хочешь, чтобы со мной болталась одна из них, то это будет Сэм.

– Я вообще-то тут! Не нужно разговаривать обо мне, как о вещи. – Он бросает на меня гневный взгляд, который говорит: «Заткнись и не будь дурой».

– Видишь, она уже пытается поставить его на место! Это то, что нам нужно!

Чтоб тебя.

Чертов избалованный мальчишка!

Я так сильно стиснула зубы от злости, что мне кажется, они сейчас раскрошатся.

Олли молча разворачивается и переносится вон. Мне ничего не остается, как неловко попрощаться и, мямля себе под нос, удалиться за ней. На выходе нас нагоняет Игорь. Олли не обращает на него внимания ровно до того момента, как мы поворачиваем за угол.

В секунду она напрягается, толкает его к стене. Прижимает горло своим предплечьем и смотрит прямо в глаза. От доброй, понимающей, кроткой Олли не осталось и следа. Ее волосы скручиваются в пучок и это наверно первый раз, когда я вижу ее трансформацию.

Глаза источают ненависть. Вся она напряжена как струна. Игорь поднимает руки в знак того, что не собирается с ней драться, но ей все равно. Она прижимает его, не оставляя шанса на то, чтобы удрать.

– Я не знаю, что ты задумал, Игорь, но мне это не нравится! Мне это очень не нравится, милый! Я не могу не подчиниться только твоей матери, но не тебе. Не дай Бог с головы Сэм упадет хоть один волос. Появится хоть одна царапина, которой можно было бы избежать. Упаси тебя от того, чтобы ты подверг ее ненужной опасности и в особенности от того, что я про это узнаю! Клянусь, что превращу твою жизнь в ад! А если с ней что-то случится… – она поднимает бровь, – я буду мстить тебе с такой изощренностью, с которой не смогла бы сделать этого даже твоя мать! Ты меня понял?

– Это ты не понимаешь… – он впервые говорил серьезно, не заигрывая! Хотел донести до нее информацию. Но она рявкнула еще более устрашающе, чем до этого:

– Я спрашиваю, ты меня понял? – губы Игоря вновь расплываются в слишком сладкой улыбке. Вот она – визитная карточка принца Теодора – пыль в глаза.

– Я тебя понял! Не кипятись! Я не собираюсь прикрываться ею от темных! – но она уже двигалась в сторону нашего дома.

– Пошли, Сэм, скоро начнется тренировка.

– Вообще-то я хотел забрать ее к себе! Показать, где живу…

Олли замирает и медленно закрывает глаза, глубоко вдыхает и смотрит на него взглядом, от которого, по моим расчетам, должна образовываться дыра в теле.

– Ты тупой? Я тебе только что… – ее татуировки моментально засветились белым, и она устремилась к нему, собираясь убивать. В два шага я оказываюсь между ними и вскидываю руку в предупреждающем жесте перед ее лицом. Голос Игоря раздается из-за моей спины, пока она пытается понять, что я творю:

– Олли, уймись! Она вернется к началу!

– Она еще не ела!

– Я ее покормлю!

– Хватит!!! – рычу я, и они, наконец, обращают на меня внимание. – За последние 12 часов меня обсуждают в моем присутствии уже третий раз, как будто меня с вами нет! Может кто-то спросит моего мнения?

Это, по крайней мере, заставило их заткнуться на пару секунд. Оба молча пялились на меня: Олли в своем желании меня защитить, Игорь в том, чтобы забрать.

Дурь какая-то!

– Можешь пойти с ним, если хочешь! Но чтобы к восьми была дома.

– Ты опять, как…

– Ты меня услышала?

– ДА!!! Тебя услышал весь Теодор! Не только я! – воплю я в ответ.

И она переносится вон.

Я поворачиваюсь к Игорю, который расслабляется:

– Она очень крута! Но иногда перегибает палку!

– Так сильно, что дышать нечем! – он качает головой, одобряя мои слова, и застывает, глядя на меня.

– Пойдем, я напою тебя кофе. Еды у меня дома, честно говоря, нет!

– Не важно, я и не хочу!

– Это плохая привычка для сирен! Вы тратите слишком много… – я переношусь к нему и щелкаю пальцами у его глаз.

– Послушай, я только что избавила нас с тобой от Олли, не занимай ее место! Не нужно меня учить! Я сама знаю, что, когда и зачем мне делать!

– Просто она права, ты еще…

– Просто хватит про это, ладно?

– Просто я обещаю, что в следующий раз я действительно позабочусь о завтраке для тебя.

Я поднимаю одну бровь и даю пройти мимо, чтобы пойти за ним.

Прекрасно понимаю, что по факту я – ничтожество! У меня есть сила, но я не знаю, как ею пользоваться. И теперь у меня есть еще он! Я чувствую его запах вокруг себя и вспоминаю, что Мел проводила очень много времени вместе с Алисой! Слишком много. Я не хотела столько же проводить с ним, я прекрасно осознаю, насколько это опасно. Особенно если учесть, что я как заворожённая наблюдаю за движением его мышц под футболкой.

Просто должна признать – он потрясающий внешне, а я совсем-совсем-совсем не знаю, что прячется за этим видом. У сирен плоховато с эмпатией, они предпочитаю принцип «бей или беги».

Когда мы подходим к огромной резной двери, он вставляет пальцы справа под косяк, комментируя:

– Направляешь вот сюда струю воздуха, и она открывается, я настрою дверь, чтобы она тебя узнавала. Единственное что, иногда думай, когда ко мне идешь, я не могу запрограммировать ее так, чтобы она, то узнавала тебя, то нет. По утрам я могу быть не один! – он поднимает одну бровь. – Особенно по выходным!

Вот он – настоящий Игорь! Радостно вталкивает меня внутрь, делая вид, что не замечает, как вот-вот у меня из ушей повалит дым.

Меня поражает только один факт – комната длинною метров 40. Да сирены все ютятся в пространстве практически равному его комнате. Вдоль одной из стен идут окна, огромные окна. Высотой до потолка. Он замечает, как я пялюсь на них.

– Что я могу сказать, – он делает движение руками вокруг себя, – я – воздух и люблю пространство! Ты должна меня понять.

– Я – воздух и я не знаю, что я люблю, – мямлю я в ответ.

Он шагает влево, где расположена небольшая кухня и стол на шестерых. Открывает холодильник и включает кофеварку. Я прохожу дальше. Возле окна у стены стоит большая двуспальная кровать с колонами в лучших традициях извращенцев. К тому же, она развороченная, и в ней спит девчонка. Ее почти не видно, только белые волосы торчат из-под одеяла, и одна нога с красным лаком для ногтей свисает за пределами постели!

Я перемещаюсь к нему и шиплю на ухо.

– Зачем ты меня сюда привел, если у тебя тут… – я не знаю, как правильно выразиться, потому что не хочу ругаться матом. Поэтому просто неистово тыкаю в сторону кровати пальцем несколько раз.

Игорь стоит с кружкой для меня, насильно оставляя ее в моих руках, и говорит обычным голосом:

– Успокойся! Это Алиса! Она пьяна и проснется не раньше обеда! Она все еще живет с матерью, потому что ей нет 18, и я не мог допустить, чтобы она вчера ночевала там. Ты сама видела, как я ее уводил! – я вдыхаю и пытаюсь собрать себя в кучу. Он меня приводит в замешательство своей двойственностью. – Располагайся! Она спит как убитая! – я присаживаюсь на стул, который дает возможность мне видеть кровать и остальную комнату. На противоположной стене спрятана дверь в ванну. Справа от кровати барная стойка с высокими стульями. Отмечаю огромные колонки. Конечно же, он любит вечеринки. Конечно же, он может себе это позволить. Конечно же, мне теперь придется с этим мириться.

– Нравится моя комната?

– Нет!

– Почему? – Он присаживается напротив. Только сейчас я замечаю, что для меня он приготовил латте с мятным сиропом. Откуда он знает, что я его люблю??? Я строю цепочку – Алиса видела, как я пью его у нас. Еще изображала рвоту, узнав состав. Наверняка, она и есть источник информации. А что, если он специально подсылал ее к нам, чтобы узнать что-то обо мне?

И к тому же, мне по правде нравятся его огромные окна. Они дают ощущение свободы.

– Я бы не смогла тут уснуть?

– Почему? – он опять начинает цепляться за мои глаза своими.

– Я не умею спать, когда слишком светло!

– А где ты спишь у сирен?

– Под потолком.

– Можно спать не одной и прятаться за чьей-то спиной! – опять он за свое.

Я выдыхаю, сжимаю губы и выдавливаю из себя, со всей возможной жёсткостью:

– Послушай, Игорь! Я не знаю, к чему ты привык, но мне не нравится, что все, чтобы я не сказала, ты ассоциируешь с постелью. Я не знаю, зачем тебе сдалась! Потому что реально и ты, и я, и Олли понимаем, что я.… хм… не слишком подхожу для того, чтобы защищать тебя. Ты бы не мог потрудиться и все-таки объяснить мне свою заинтересованность? – он ставит кружку на стол в то время, как я наоборот подношу свою к губам, не отрывая от него глаз.

– Ты мила! И с тобой интересно.

– Ты не знаешь меня!

– С любой из вас интересно. Потому что вы не обязаны меня слушаться, говорите, что в голову придет, огрызаетесь, делаете, что заблагорассудится. И ты не сокращаешь дистанцию, не вешаешься на шею, не пищишь от восторга. Мы с тобой могли бы… – он задумывается, – подружиться. Я не так плох, каким хочу казаться, ну, по крайней мере, так говорит Мел! И я не хочу подвергать тебя опасности, но мог бы кое-чему научить. – Я все еще впиваюсь в него глазами, прикрываясь своей кружкой! – Но это не значит, что я прекращу опошлять все, что ты будешь говорить, потому что ты – в моем вкусе. И рыжих сирен, как ты могла уже заметить, тут нет. Мы бы составили отличную пару. Ты и я. Верховный и сирена…

– Ага… верховный и сирена. А хочешь я назову тебе, как я вижу нашу пару? Это все равно, что сказать: «живой и уже наполовину мертвая!»

Он смотрит на меня, как будто до него только дошло, что я не из тех, кто строит планы на будущее.

– Я не это имел ввиду…

Я с грохотом ставлю кружку на стол и произношу:

– Мне пора! Приятного аппетита.

Глава 5

Девочки как раз двигались в зал, попутно подавляя зевки и пытаясь нащупать свое сознание после долгого сна. Я почти впечаталась в Мел, остановившись в сантиметре от ее лица, в то время как она вскрикнула и отпрыгнула на пару метров назад, вереща на меня:

– Ты с ума сошла так тормозить! Я еще не проснулась! О Господи, Сэм, какого…

– Я – страж Игоря! – ее лицо застывает с открытым ртом, и она поворачивает его почти в профиль. Виновато добавляю. – И это было экстренное торможение, извини!

Она смотрит на меня, пытаясь понять, что я только что сказала. Слегка качает головой говоря:

– В смысле ты – страж Игоря? Это что мой странный сон? Или последний шот был лишним? Его же никто не охраняет! Он типа сильный, ловкий, смелый, и за ним не должна таскаться какая-то девчонка. Не обижайся, Сэм, но тебе от роду неделя и ты явно для этой цели самая не подходящая.

Я пожала плечами, подписываясь под каждым ее словом.

– Он нажаловался Аркадии, и она приказала…

– Вот придурок, – Мел нервно щелкает пальцами, и ее тату на секунду озаряются лазурью.

– Кто придурок? – Кейт и Дели плывут мимо нас в сторону зала.

– Игорь! Он заставил Олли сделать Сэм своим стражем?

– Свинья!

– Дели, ты делаешь определенные успехи в том, как общаться с мудаками. – Я одобрительно хлопаю ее по плечу. – Еще чуть-чуть и ты начнешь ругаться, как сапожник.

– Да пошла ты, Сэм! – отвечает мне она и тут же заливается краской, что-то бормочет и старается выскользнуть из нашей гостиной.

У Мел отпала челюсть. Она хотела продолжить обсуждение, но у меня оставалось около двух минут для того, чтобы переодеться. Я без комментариев шмыгнула в гардеробную. Натянула свой топ, шорты и кроссовки, поверх – спортивную толстовку и вбежала в зал последней. Олли просверлила меня глазами, но ничего не сказала. Я направилась к ней!

– У тебя сегодня спарринг.

– С кем… – заныла я в ответ.

– Пожалуй, с грушей. Я не рискну подпускать тебя к кому-то более живому, чем мешок с песком.

– Очень смешно, мамочка! – язвлю в ответ. – Жалко, что с Игорем это не прокатило…

– Ты же знаешь, что можешь ему врезать при любых обстоятельствах? Никто никогда не расскажет, что его избила девочка, которая весит в полтора раза меньше, чем он сам.

– Это должно меня утешать?

Со мной равняется Мел и одобрительно кивает.

– От меня он однажды получил! Когда орал на Алису!

– Она спала у него…

– Я знаю, он написал мне смс вчера, чтобы я не волновалась! – она пожимает плечами, – я же говорю: он нормальный, просто хочет казаться хуже, чем он есть на самом деле! Так проще! Меньше требуют, больше свободы!

– Он – придурок.

– Ну, этого тоже не отнять! – Мы двигаемся в сторону угла с инвентарем.

– Если ты его всегда будешь защищать, рано или поздно станешь моей грушей.

Блондинка взвешивает все за и против и быстро тараторит:

– Извини, Сэм, время поработать над собой…

– Мел! Не смей уходить! – но она уже запрыгивала на беговую дорожку и запихивала в уши наушники, которые отходили от маленького плеера, в виде наручных часов. Я опять остаюсь ни с чем, беру бинты и подхожу к Дели. У нее такая же форма одежды, как у меня, и даже косички похожие. Еще раз отмечаю про себя, что у нее теплые зеленые глаза и вздернутый милый носик. Она всегда улыбается. Единственная по утрам. А затем она указала на снаряд.

Через полтора часа и миллион ударов, моментов ненависти к себе, окружающим и стихиям, я все-таки снесла грушу с крюка. Грохот стоял страшный! Я мягко приземлилась на ноги и обернулась, потому что в зале повисла зловещая тишина. Олли смотрела на меня, не мигая, и я не могла понять, что означал ее взгляд. Из-за нее с разных сторон выглядывали Мел и Кейт. С такими же вытаращенными глазами. Я обернулась к Дели в поисках поддержки.

– Я что-то не так сделала? Я могу повесить ее на место… – Но рядом со мной тормозили уже все трое. Олли поднимала грушу силой воздуха, и устанавливала ее на место, а я беспомощно что-то лепетала про то, что я не хотела и мне очень стыдно! – Я честно…

– Сэм. Все нормально! Возьмете ее в свою четверку! Вам же как раз не хватало воздуха. Она кивнула девочкам, и я опешила. Что? Меня в четверку? Я тут всего две недели.

– Олли, что? Я не поняла. – Кейт встряхнула головой.

– Мел за старшую! Ты с ними! В случае нападения – найди любую из них. Расскажешь об этом Игорю, он не сможет требовать от тебя охраны в это время, разве что в очень крайнем случае!

– Олли, я.… – она останавливается, кладет свою руку на мое плечо и слегка наклоняется вперед, чтобы поравняться со мной глазами и меня взбесило, что она опять со мной носится как с неразумным ребенком.

– Сэм, все хорошо! Лучше, чем я могла представить! У тебя сегодня есть занятия в университете?

– Нет. Курс по истории закончился…

– Тогда ты сейчас пойдешь со мной!

Мужского голоса не должно быть в нашем зале, но, о чудо, он прозвучал.

Ненавижу его! Прошло каких-то полтора часа с тех пор, как я сбежала, а он уже тут. Олли отлипает от меня и смотрит в сторону двери. Он наверняка там стоит и пялится.

– Сэм, ничего так одежка. Я могу подарить тебе любое прилагательное, которое идет в комплекте с «чертовски».

Я шиплю Олли:

– Что будет, если его найдут мертвым, как я могу замаскировать убийство, как будто это сделали темные? – Олли слегка улыбается, качает головой и двигается в его сторону. А девочки подходят ко мне, Мел мягко берет за руку и говорит вкрадчивым голосом.

– Раньше он себя так не вел! – заставляю себя обернуться и вижу, как Верховная выволакивает его из зала за шиворот и громко хлопает дверью. Я немного расслабляюсь.

– Что случилось с девочкой воздухом, которая была до меня?

– Ничего! С нами никого не было. Четвертой была Олли. – слетает с губ Кейт.

Я смотрю на этих троих и пытаюсь осознать, что я знаю о них, пока они продолжают реагировать на мою проблему. Дели словила мой взгляд и добродушно улыбнулась. Как и всегда:

– Ты действительно очень хороша. Поэтому не нужно надумывать, что ты не справишься, я же вижу, что ты именно про это и размышляешь.

Уравновешенная Дели, добрая Дели, сопереживающая Дели. Девочка – земля с теплыми глазами цвета весеннего луга. Та, что дарит стабильность и твердую поверхность под ногами.

Я слегка улыбаюсь и выдыхаю, расслабляясь.

– Он меня напрягает своей настойчивостью.

– Ему давно никто отпора не давал, вот он с ума от радости и сходит, – безразлично комментирует Кейт.

Всегда спокойна, с длинными кудрявыми волосами, как у детской куклы. Ровно до того момента, пока ее не задевают. Из нас четверых она тут дольше всех, что-то около четырех лет, мне кажется. Они перешли с Мел с небольшим интервалом и были как две тени. Мой взгляд падает на ее ребра, которые украшают два шрама от пулевых ранений. Она их получила меньше месяца назад, поэтому они до сих пор до конца не сошли. И еще один пересекает спину. От ножа, но он на несколько недель старше, и уже на стадии, когда совсем чуть-чуть и последняя память об этой боли ее покинет. Мел говорит, что после этого она стала еще более мрачной, чем обычно! И еще более взрывной. Это было предупреждение о том, что рано или поздно на мне могут красоваться такие же. Она заметила, как я изучаю ее ребра, и склонила неодобрительно голову:

– Сэм, прекрати, я сама жду не дождусь, когда они сойдут и пытаюсь сделать вид, что это все было не со мной.

Я знаю, что в той битве погиб парень, которого он защищала. И судя по тому, что никто не хочет рассказывать подробности и опускают глаза, он был особенным парнем. Мел сказала, что после этого Олли стала жестить в отношении ко всему происходящему, а Кейт до сих пор чувствует себя виноватой. У сирен были свои заморочки и внутренние терзания, регламент по окончанию которых не был утвержден.

– Мел, посмотри, может он свалил, и мы можем пойти покушать? – я в отличие от них встала на 2 часа раньше, и мой желудок пел мне песни последние 40 минут, пытаясь выпросить хоть чего-нибудь.

– Я бы на твоем месте на это не надеялась, – но она двинулась к выходу. – Если не вернусь через 30 секунд, значит, он у нас, и бесполезно прятаться.

Я кивнула, и она скользнула за дверь!

Но ни через 30 секунд, ни через минуту, ее не было, я вздохнула, натянула толстовку и наглухо ее застегнула. Выйдя из-за двери, обнаружила его прямо перед собой, ждущего меня!

– Если это преследование, то должно караться по закону!

– Классные шорты, Сэм! – его глаза скользили по мне. Он улыбался. Ему нравилось доставлять мне некий извращенный дискомфорт.

– Чего тебе нужно?

– Ты. – Еще одна улыбка.

– Конкретизируй! – безразлично парирую я.

– Я собирался прогуляться по территории, ну а поскольку ты меня…

– Знаю, знаю… мне нужно переться с тобой! Дай мне 20 минут, чтобы сходить в душ.

– Хорошо, я подожду! Но не могла бы ты одеть платье, или хотя бы футболку с вырезом побольше…

– Оууууу… придурок! – я двигаюсь в сторону одной из ванных комнат, а он мягко следует за мной. Я резко разворачиваюсь, втыкаю свой указательный палец в его грудь. – Если ты надеялся заполучить вместо стража девчонку на побегушках, то это не так. – Он на секунду мрачнеет, черты лица становятся невеселыми, и он говорит абсолютно серьезным голосом: – Просто со мной ты будешь в безопасности… – все мои слова застывают у меня в трахее и кажется, сейчас меня начнет ими тошнить. – Сэм, – он вглядывается в мои глаза. – Давай ты поедешь со мной, и мы поговорим, хорошо?

– Без сарказма, приколов и пошлых шуточек?

– Без сарказма, неприкрытую правду, но без последнего я не обещаю, когда вижу тебя…

– Ооох, отвали а.… – я скрываюсь в ванне и проверяю замок десять тысяч раз, прежде чем решаю, что он достаточно безопасный, чтобы раздеться и залезть в душ.

***

Я выхожу из ванной через заявленное время, волосы стянуты в конский хвост на затылке. На мне белое легкое платье и кеды. Он сидит за столом со стаканом чая со льдом… май на дворе все-таки, и резко подрывается в тот момент, когда я подхожу к нему.

– Ты пунктуальна…

– Дисциплина – мое второе имя.

– Я предупредил Олли…

– Давай в следующий раз я сама это сделаю. Меня сильно раздражает ваше поведение. Как будто родители делят меня после развода.

– Это Олли, это нормально.

– Но раньше так не было? – мы остановились, вокруг нас сновали девчонки, и он невольно оглянулся. Достаточно, чтобы я поняла, что он не даст мне и кроху информации при свидетелях.

– Пойдем отсюда, – его рука смыкается на моем плече, чтобы потащить за собой.

Мне это жуть как не понравилось.

Не понравилось до той степени, что я уже передумала идти с ним куда-либо. Я вырвала руку и толкнула его… Так сильно, что он затормозил уже о стену в 5 метрах от меня. Все замерли, наблюдая, что же я вытворю дальше с принцем Теодора, который отлипал от стены, встряхивая золотой шевелюрой, чтобы прийти в себя от удара. Я шипела, наступая на него:

– Не надо. Так. Себя. Со мной. Ввести!

Его глаза сверкают недобрым блеском, зубы стиснуты, как и руки! Он подается вперед всем корпусом, чтобы казаться больше. Инстинктивно скручиваю узел из волос.

Мы замираем.

Вокруг нас все замирают.

Я жгу его глазами, он должен понимать, что я могу дать сдачи. Я слышу тихий рык, вижу движение, которое почти переносит его ко мне, когда рядом с ним неожиданно оказывается Кейт, одетая в обычные джинсовые шорты и белую майку. Она кладет руку ему на плечо так, что у него подкашиваются колени и тихо говорит загробным голосом: