Долог путь до Вуллонгонга

«Вот наивная! – посмеялась она над собой. – Раскатала губу, что преступник прямо так вот себя и выдаст!»

Коронер не стал подробно останавливаться на том эпизоде, когда свидетельница и ее спутники рассматривали и нюхали розы сорта Маргарет Меррил, – о, надо полагать, после показаний мисс Клей у него еще долго будет аллергия на любые розы! – и почти сразу перешел к наиболее заинтересовавшему его моменту:

– Вы слышали звук, о котором рассказала нам мисс Клей?

– Слышала, – подтвердила Алиса.

– Попробуйте описать его, – произнес коронер без особой надежды в голосе.

– Это был металлический лязг, который мог бы издавать, скажем, старый, заржавевший подъемный механизм, – сказала Алиса и вновь обвела взглядом лица людей в зале. Показалось ей, или Роджер Камминг действительно слегка вздрогнул?

– Через определенные промежутки времени раздавалось и довольно характерное клацанье, похожее на звук, производимый работающим тяжелым ткацким станком, – продолжала Алиса.

– Через какие именно промежутки времени? – спросил коронер.

– Секунд десять или около того, – подумав, ответила Алиса. – Да и сам-то лязг слышался в общей сложности минуты две, не больше. А когда он прекратился…

– Что произошло дальше, нам уже известно. Вы можете что-то добавить к показаниям мисс Клей? – было очевидно, что коронеру не терпится поскорее закрыть это заседание.

– Окно, на которое смотрел мистер Кеннер, прежде чем упасть в колодец, не было окном кабинета мистера Роджера Камминга, – твердо сказала Алиса и поразилась глубокой, звенящей тишине, воцарившейся в зале после этого заявления.

– Вот как? – рассеянно произнес коронер. – А что это было за окно?

– Оно расположено справа от окна кабинета мистера Камминга. Это…

– Немного правее, немного левее… – недовольно поморщился коронер. – Вы сами-то в тот момент посмотрели на это окно?

– Конечно.

– И что вы там увидели?

– Ничего примечательного, кроме разве что большого игрушечного зайца, сидящего на подоконнике, – ответила Алиса, с удовлетворением наблюдая, как Роджер Камминг обхватил голову руками в выразительном жесте отчаяния.

– А в соседних окнах вы не заметили ничего странного или любопытного? – скучным голосом осведомился коронер.

– Нет, ничего особенного, – неуверенно ответила Алиса.

Коронер, окончательно утратив интерес ко всем решительно окнам, выходящим во внутренний двор замка Даркуотер, задал еще несколько вопросов из «обязательной программы дознания», а затем отпустил Алису и выкрикнул имя следующего свидетеля:

– Мисс Энтонина Кеннер-Рейкина!

Тоня отнюдь не пришла в восторг от такого произношения своей фамилии («даже Петька Зайцев не смог бы додуматься до подобного каламбура!»). Кроме того, ее возмущало поведение коронера вообще («да неужели ему безразлично, будет ли в этом деле установлена истина?»). Потому девушка заняла свидетельское место, кипя негодованием и не ожидая ничего хорошего. Коронер не обманул ее ожиданий: убедившись, что по всем спорным вопросам она в целом разделяет мнение своей сестры, он отпустил Тоню с миром и вызвал мистера Роджера Камминга.

– Мистер Камминг, как давно вы знали покойного?

– Мы вместе учились в Итоне, и уже тогда дружили, – с видимым затруднением проговорил Роджер. – Позже нас объединяла, кроме всего прочего, любовь к живописи. Мы оба были страстными коллекционерами. Дермот часто наведывался ко мне в замок, а сам он вот уже много лет обитал в Лондоне, в доме на Виктория-стрит, где я тоже был частым гостем. Правда, был период, когда мы не виделись: Дермот некоторое время провел в Австралии. Но лет пять назад он вернулся, и с тех пор ни разу не покидал пределы Англии.

Тоня с Алисой переглянулись, легко прочитав мысли друг друга: «Опять Австралия выплыла, неспроста это!»

– У него была семья?

– Дермот – старый холостяк, как и я. Были у него, разумеется, всякие кузены и кузины, но он о них почти никогда не упоминал, поэтому я убежден, что в его жизни они не играли хоть сколько-нибудь значительной роли.

– Не омрачали ли его жизнь финансовые проблемы, либо проблемы иного рода?

– Нет, насколько мне известно. Хотя я не назвал бы Дермота откровенным человеком, но я за эти годы достаточно хорошо изучил его, и если бы у него возникла какая-то серьезная проблема, – я бы это почувствовал, думаю.

– В каком настроении находился ваш друг накануне происшествия? Выглядел ли он подавленным, огорченным?

– Да ничуть! – горячо воскликнул Роджер Камминг. – Дермот пребывал в прекрасном расположении духа, был даже веселее, чем обычно.

– Вот как? У него были какие-то особенные причины для такого настроения?

Роджер Камминг нахмурился и поджал губы.

– Я не знаю, – отводя взгляд в сторону, вымолвил он.

«Ой, лжет! – неодобрительно подумала Тоня. – Видно же, что лжет!»

Коронер перешел непосредственно к происшествию, задал несколько стандартных вопросов, а затем плотно подступил к «гвоздю программы» – таинственному металлическому лязгу.

– Этот странный звук, о котором сегодня столько говорилось, – вы хорошо его расслышали?

– Достаточно хорошо, – ответил Роджер Камминг, нервно постукивая указательным пальцем по сиденью стула.

– Можете описать его?

– Попробую. Это было похоже на звук работающих строительных механизмов. Знаете, у нас неподалеку ведется строительство, – возводят новые коттеджи. У иных еще только закладывают фундамент, а у иных уже ведутся отделочные работы. Так что иногда ветер доносит до нас такие переливы и рулады… Правда, на этот раз звук был громче, чем обычно, но я не придал ему особого значения тогда, не придаю и сейчас, – нарочито небрежно заявил Роджер.

И вновь Алиса с Тоней обменялись быстрыми изумленными взглядами. Слова здесь были излишни.

– И еще один вопрос, по которому предыдущие свидетели не достигли единодушия. Действительно ли Дермот Кеннер перед тем, как упасть в колодец, смотрел на какое-то определенное окно второго этажа?

– Да, – подтвердил мистер Камминг. – Уж и не знаю, что он там увидел, или что он ожидал там увидеть, но факт: смотрел на это окно, не отрываясь, и потому, полагаю, всё и случилось. Дермот совершенно забыл о колодце!

– А он знал о существовании этого колодца?

– Конечно. Дермот знал замок Даркуотер как свои пять пальцев! Он вообще превосходно ориентируется… ориентировался, – голос Роджера Камминга заметно дрогнул, когда он осознал, что говорит о своем покойном друге в настоящем времени. – Ума не приложу, как всё это могло произойти… как он мог забыть о колодце? Отвлекся…

– Вернемся к окну, – кашлянул коронер. – Вы заметили, какое именно окно привлекло к себе внимание Дермота Кеннера?

– Это было окно моего кабинета, – твердо ответил Роджер Камминг.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

На этот раз во взглядах, которыми обменялись сестры, ясно читалась обреченность. Мистер Камминг упорно уводил следствие по пути, любезно проторенному для этой цели, – и всё равно, нечаянно или преднамеренно, – Кассандрой Клей. Расчет безошибочный – теперь ничего толком установить невозможно, ибо свидетели путаются в своих показаниях! Кому поверят скорее? Разумеется, Роджеру и Кассандре! Их едва ли можно заподозрить в предварительной договоренности, в отличие от сестер.

– Благодарю вас, мистер Камминг. Это всё.

Коронер обратился к присяжным с заключительным словом. Итак, перед ними стоит ответственная задача. Нужно решить, как именно умер мистер Дермот Кеннер. К счастью, дело оказалось довольно простым. Нет никаких оснований считать, что мистер Кеннер был обеспокоен, или подавлен, или находился в расстроенном состоянии рассудка. Напротив, он пребывал в добром здравии и прекрасном расположении духа. К несчастью, что-то отвлекло его внимание, и он забыл об осторожности. Быть может, присяжные согласятся, что в данном случае было сделано всё возможное, и обвинений в случившемся предъявить некому. Хотя, разумеется, во избежание рецидивов необходимо принять какие-то конкретные меры.

Присяжные удалились на совещание, а уже спустя десять минут гуськом проследовали обратно в зал.

– Вы пришли к единому мнению? – обратился к ним коронер.

– Да, – кивнул председатель.

– Огласите ваш вердикт.

– Мы находим, что покойный Дермот Кеннер погиб в результате несчастного случая. И мы хотим добавить, что, по нашему мнению, во избежание повторения подобных несчастных случаев, владельцу замка Даркуотер мистеру Роджеру Каммингу надлежит принять какие-либо конкретные меры безопасности, а именно: установить вокруг колодца ограждение достаточной высоты, вывесить предупредительные таблички и т.п.

Коронер одобрительно кивнул. На этом дознание закончилось.

– Фарс какой-то, – в сердцах сказала Тоня, когда они с сестрой вышли из здания ратуши, где проходило дознание. – В жизни не видела ничего нелепее!

– Ах, мои дорогие, надеюсь, вы не заснули от скуки? – бодрым светским тоном произнесла догнавшая их Кассандра. – Эти утомительные судебные процедуры почему-то всегда пробуждают у меня зверский аппетит. Давайте зайдем в кафе!

Зайдя в уютное кафе в двух шагах от ратуши, все трое расположились за столиком у окна, и Кассандра, недолго думая, заказала «королевский обед» на троих. Тоня с Алисой пытались протестовать, но Кассандра пресекла все возражения, вскричав возмущенно:

– Вы же спасли моего Альберта! О чем тут можно еще говорить!

– Вам не показалось, что дознание закончилось слишком уж быстро? – спросила Тоня, пока они ждали выполнения заказа.

– Вы шутите? Да я чуть не вывихнула себе челюсть, зевая! – поразилась Кассандра. – Куда уж дольше разбираться? Ну, упал человек в колодец… с кем не бывает?

– Но ведь даже не всех свидетелей допросили, – заметила Алиса.

– А кого еще надо было? Элеонору, что ли? Какой же из нее свидетель! – фыркнула Кассандра. – Она ведь совершенно ничего не видела, но зато сколько жутких мистических стихов обрушила бы на головы несчастных присяжных! Коронер поступил мудро, допросив только нас и мистера Камминга. Ведь только мы и видели, как всё произошло!

– Да, пожалуй, причин для вызова дополнительных свидетелей не было никаких, – поспешно согласилась Тоня. – А вы знали, что Дермот Кеннер какое-то время провел в Австралии? – поинтересовалась она.

– Понятия не имела, – пожала плечами Кассандра. – Впрочем, я Дермота слишком хорошо и не знала… так, встречались, когда одновременно гостили в замке Даркуотер.

– Не знаю, как и благодарить вас, мисс Клей, – смущенно начала Алиса. – Мы так мечтали отправиться именно в Австралию, но если бы не вы…

– Ах, пустяки, – отмахнулась Кассандра. – Мне ведь всё равно нужно было выхлопотать разрешение для Альберта, так почему бы заодно не позаботиться и о вашем дорогом Шерли?

– Вы тоже едете в Австралию? – в изумлении воскликнула Тоня.

– Разве я не говорила? О, я так рассеянна… Я давно собиралась сказать, что хотела бы сопровождать вас в вашем путешествии, но всё забываю… Видите ли, я сейчас свободна, как ветер, – Кассандра взмахнула руками, изображая ветер, с которым она могла бы состязаться по степени свободы, – и вполне могу себе позволить отправиться в круиз. А с вами мне будет не так скучно… Я и сама в Австралии ни разу в жизни не была, и мне тоже очень хочется на нее посмотреть! У меня там даже знакомые есть, только не помню в каком городе…

– Как замечательно! – в один голос воскликнули девушки.

– Я знала, что вы обрадуетесь, – заулыбалась Кассандра. – Вы еще не заказали билеты?

– Нет, мы собирались их заказать сразу после дознания, – сообщила Алиса.

– Отлично! И каков же пункт назначения… куда именно мы летим? – легкомысленно поинтересовалась Кассандра.

– В Вуллонгонг! – объявила Тоня, а Алиса бросила быстрый пытливый взгляд на Кассандру: не изменилось ли выражение лица их собеседницы? Но Кассандра продолжала беззаботно улыбаться, и название австралийского города из штата Новый Южный Уэльс ей как будто ни о чем не говорило.

– Ах, вроде бы я что-то слышала, но сейчас не вспомню, – промолвила Кассандра.

– Есть такая песенка – «Долог путь до Вуллонгонга», – сказала Тоня, не устояв перед искушением еще немного поиграть с огнем.

– Нет-нет, песенка называется «Долог путь до Типерери»! – живо и непосредственно отозвалась Кассандра. – Когда я снималась в фильме «А спросите-ка это у Смита», солдаты распевали ее в одном из эпизодов! А почему вы выбрали именно этот город? – осведомилась она, одарив Тоню неожиданно проницательным взглядом.

– Мы прочитали о нем в интернете, – ответила Тоня. – Это очень красивый, типично австралийский город, с живописными рыбачьими бухтами и старинными маяками…

– О, великолепно! Маяки – моя слабость с тех самых пор, как я снималась в драме «В лагуну вниз головой»! – воскликнула Кассандра. – Предвкушаю, нас ждет незабываемое путешествие!

В этот момент Алиса ощутила, как у нее внутри что-то сжалось от недоброго предчувствия.

«Еще не поздно изменить планы», – промелькнула у нее в голове непрошенная мысль.

Промелькнула – и тотчас же исчезла, уступив место радостному воодушевлению.

Часть 2

Ледихэдский маяк

Глава 1

Эван Снифф ведет расследование

Самый разгар австралийской весны, – ведь октябрь в Южном полушарии соответствует нашему апрелю, – в Сиднее ощущался как нельзя лучше: ослепительно яркое солнце, голубое небо без единого облачка и безмятежная лазурная гладь Тихого океана. Покинув по-европейски оживленный международный аэропорт Кингсфорд-Смит, путешественницы сели в маршрутное такси желто-зеленого цвета, – одно из тех, что через каждые двадцать минут курсируют между аэропортом и городом, – и могли из окна созерцать всё это великолепие. Направлялись они вовсе не на автобусную станцию Грейхаунд (откуда, если верить путеводителю, всего за час езды можно было добраться до самого Вуллонгонга), а в противоположную сторону, к Секьюлар-Куэй, центральному причалу Сиднейской бухты. Кассандра заявила, что в Вуллонгонг они успеют добраться и на вечернем автобусе, и спутницы согласились с ней. Быть в Сиднее и «даже одним глазком не взглянуть на знаменитое здание Оперы» (как считала Алиса), «не побывать в Королевском ботаническом саду» (по мнению Тони), «вообще ничего не увидеть» (а это уже абстрактное высказывание Кассандры), – «тягчайшее преступление, которое только может совершить путешественник, впервые посетивший Австралию» (в этом сходились все трое).

Добравшись до Секьюлар-Куэй, троица, сверившись с картой, направилась в сторону центра по довольно крутой улице, носившей название Маккуори-стрит.

– Посмотрите направо, – дурачась, говорила Тоня, подражая интонациям гида. – Вы видите здание консерватории. В жизни не подумаешь, что это консерватория, но у меня в путеводителе ее фотография прилагается, извольте удостовериться! А что у нас налево? О, Королевский физический колледж! Идем дальше… и что мы видим? Великолепное здание с массивным крыльцом, колоннами и фронтоном в стиле классицизма! Это, разумеется, Национальная библиотека. Запаситесь терпением, скоро вы увидите здание парламента, музей Минт, Гайд-парк-бэрэкс и собор Пресвятой Марии!

– Всё это, конечно, довольно интересно, – скорчив недовольную гримасу, заметила Кассандра, – но уж очень по-европейски, вы не находите? Я пока что вижу вполне цивилизованный город, ничего особенного. Дома в викторианском стиле, небоскребы – этого добра и у нас хватает. Мне бы хотелось как можно скорее окунуться в местную атмосферу, насладиться неповторимым колоритом Австралии…

– Да, вы повидали мир, – вздохнула Алиса. – Но мы-то, можно сказать, «впервые на арене», и нам всё в диковинку.

– Знаете, что я придумала? – хитро блеснула глазами Кассандра. – Вернемся на центральный причал Сиднейской бухты и возьмем билеты на какой-нибудь прогулочный катер. С палубы мы вдоволь насмотримся на все эти оперы и консерватории, а заодно вдохнем настоящий морской ветер… мне сейчас, после утомительного перелета, так этого хочется! Что скажете?

Это предложение было принято с восторгом. Спустя три четверти часа Тоня и Алиса стояли на палубе небольшого прогулочного катера и, ухватившись за поручни, с восхищением смотрели в сторону берега. Вот только что перед ними торжественно вырисовывались очертания оригинального здания Оперного театра, ставшего символом современного Сиднея. Оперный театр своей причудливой архитектурой поразительно напоминал парусный корабль, ставший на якорь в морской бухте.

А теперь, когда катер обогнул мыс и направился к северу, путешественницы могли окинуть взором оживленный пляж. Спокойные воды бухты кишмя кишели бесшабашными серфингистами, к которым отчаянно хотелось присоединиться. Небольшие вкрапления коттеджей, утопающих в густой зелени, деловитые фермеры, поглощенные своими насущными заботами, отдаленный шум газонокосилки, разгоряченная перепалка детворы, яркое солнце, блики на воде…

– Ты слышишь? – вдруг страшным шепотом произнесла Тоня и схватила сестру за руку.

Алиса прислушалась, и среди прочих звуков разобрала монотонное, немного хриплое пение:

It's a long, long way to Wollongong,

It's a long way to go…9

– Ты ведь это слышишь? – повторила Тоня. – Или у меня галлюцинации?

– Это та самая песня, да? – Алиса повернула голову, поскольку никак не могла понять, слышится песня с берега или же сзади, из салона. Но таинственный певец замолк, и пока что эта загадка так и осталась неразгаданной.

– Да, та самая, – прошептала Тоня. – Но почему ее поют здесь? Это современный австралийский шлягер, быть может? Хотя звучание, конечно, отнюдь не современное.

– Очень меня занимает вопрос, – после некоторого раздумья сказала Алиса, – о том, откуда именно послышалась песня. Ведь когда источник звука расположен на равном расстоянии от обоих ушей, ни в чём нельзя быть уверенным. Как ты считаешь?

– С берега! Я нисколько не сомневаюсь в этом! – безапелляционным тоном заявила Тоня.

– Хм-м… Ты же читала «Занимательную физику» Перельмана. Помнишь главу под названием «Где стрекочет кузнечик?» Так вот, там написано, что если повернуть голову так, чтобы стрекочущий кузнечик находился точно в плоскости ее симметрии, то мы, как правило, ошибаемся в определении направления звука, и нам кажется, что мы слышим стрекот сзади, тогда как он раздается впереди нас. Перельман советует в таких случаях не поворачивать лицо на звук, а наоборот, отворачиваться в сторону.

Знаешь, я вспомнила один забавный случай, связанный с этим курьезом слуха. Однажды по дороге на работу я подошла к перекрестку и остановилась, поскольку горел красный сигнал светофора. Стоящий впереди у светофора автомобиль, водитель которого, очевидно, собирался поворачивать направо, отчаянно сигналил, и я еще подумала: «Ну что он так надрывается-то?», как вдруг ощутила сзади мягкий толчок. Оказывается, ко мне сзади приблизилась черная «тойота» и сигналила мне, чтобы я посторонилась. А я между тем была просто уверена, что это гудит автомобиль, стоящий впереди.

– Это просто безобразие, как ведут себя некоторые водители, вот что я скажу! – возмутилась Тоня. – Ездят по пешеходным тротуарам, да еще и пинаются!

– Наверное, он решил, что я глухая, – засмеялась Алиса. – Но после этого случая я не слишком-то доверяю своим ушам, а значит, мы должны рассмотреть обе версии. Если…

Алиса не договорила, ибо в этот момент раздался новый звук, привлекший к себе внимание девушек, и на сей раз это был жуткий грохот, сопровождаемый потоком английских ругательств. Гадать, откуда исходит очередной таинственный звук, долго не пришлось: человек в неопределенного цвета мятом плаще растянулся прямо на палубе в нескольких шагах от девушек. Было непонятно, как он умудрился споткнуться на ровном месте, да и качки почти не наблюдалось, и тем не менее странный человечек растянулся на палубе плашмя. Однако уже в следующую секунду он проворно вскочил на ноги, наскоро отряхнулся, – впрочем, совсем не там, где надо бы, – извлек из кармана плаща здоровенную трубку и с возгласом: «Боже милостивый, благодарю тебя, цела, цела!», – энергично принялся ее раскуривать. Тоня и Алиса с изумлением переглянулись: обе узнали в этом неожиданно свалившемся на палубу субъекте того самого эксцентричного частного сыщика, что был нанят Роджером Каммингом, и в злополучный уик-энд, когда с мистером Кеннером случилось несчастье, дотошно исследовал замок Даркуотер и его окрестности. Всё тот же видавший виды мятый плащ, всё та же трубка в зубах… Но что он делает здесь, на другом краю земли?

Человечек взъерошил и без того растрепанную шевелюру темно-русых волос, беспокойно огляделся по сторонам и, заметив, что две девушки, облокотившись на поручни, повернулись к нему и смотрят на него во все глаза, устрашающе фыркнул, свирепо дернул головой и нетвердой походкой направился прямиком к невольным свидетельницам своего недавнего конфуза. Его пошатывало так, что, казалось, он вот-вот повторит свое слишком близкое знакомство с палубой катера. Но стоило Алисе перевести взгляд на его ноги, как возникшее было подозрение о неумеренном употреблении частным сыщиком спиртных напитков развеялось, как дым: на ногах у этого удивительного субъекта красовались нелепые черные сапоги с каблуками почти десятисантиметровой длины, ходить на которых, наверное, было очень неудобно, особенно при отсутствии достаточной практики. Забавный детектив нацепил на себя эту красоту, скорее всего, чтобы просто казаться выше ростом, ведь от природы он был весьма и весьма невысок.

– Мисс Элис Кеннер… – торжественно начал он, обращаясь к Алисе.

– Только этого еще недоставало! – воскликнула Алиса. – Моя фамилия Холмогорова! Хол-мо-го-ро-ва! Запишите это в свой блокнот!

– Мисс Тонья Кеннер-Рейкина, – ничтоже сумняшеся продолжал частный сыщик, повернувшись к Тоне, и даже слегка поклонился, приподнимая воображаемую шляпу. – Разрешите представиться – Эван Снифф, знаменитый английский детектив!

– Как вам подходит это имя! – не смогла удержаться Алиса. – Или это псевдоним? Но какими судьбами, мистер Снифф, вы оказались в той же части света, да еще и на том же катере, что и мы? Ох, боюсь, не случайно это!

– Вы совершенно правильно беспокоитесь, – любезно кивнул Эван Снифф. – Вы лидируете в моем списке подозреваемых!

– Мы польщены вашим вниманием, мистер Снифф, – изо всех сил стараясь сохранять серьезный вид, ответила Тоня. – Неужели вы нас раскусили?

– Да это проще, чем отнять конфетку у младенца! – самодовольно усмехнулся знаменитый детектив. – Вы же всё время лжете! Да еще так неумело!

– Вот как? – саркастически приподняла брови Алиса. – Поясните примером, пожалуйста.

– Позвольте вашу ручку, мисс, – галантно произнес Эван Снифф.

Алиса, ничего не подозревая, протянула ему руку, и этот странный человечек тотчас же вцепился в ее ладонь, извлек из кармана лупу и стал внимательно разглядывать через стекло пальцы девушки.

– Эй! – возмутилась она, резко высвобождая руку. – Что вы себе позволяете?

Глаза Эвана Сниффа загорелись триумфальным огнем, а ноздри возбужденно затрепетали. Известный сыщик отставил назад правую ногу и вызывающе вскинул подбородок. Это была его коронная «обличительная поза».

– Вот я и вывел вас на чистую воду! – торжественно объявил он. – Это вы-то – литературный переводчик?! Не смешите мои орхидеи! Эвана Сниффа не проведешь!

– Потрясающе! – проговорила Тоня, едва сдерживая смех. – Но как вы обо всём догадались, мистер Снифф?

– О, это очень просто на самом деле, – снисходительно разъяснил «великий сыщик», точь-в-точь как фокусник, раскрывающий секреты своего мастерства. – Элементарная наблюдательность, и ничего больше. У всех литературных переводчиков сплющенные кончики пальцев, а у вас, мисс Элис, я этого не обнаружил. Значит, вы солгали насчет своей профессии.

Эван Снифф, необычайно довольный сделанным только что «сенсационным разоблачением», эффектно повернулся на каблуках, сделав при этом замысловатый кульбит, и направился в сторону салона, гордо вскинув голову.

Когда он скрылся, девушки от души расхохотались.

– «Сплющенные кончики пальцев»! – с трудом вымолвила Тоня, утирая слезы, выступившие на глазах от смеха. – Откуда это, Алис, из «Записок Шерлока Холмса»?

– Ага, рассказ «Одинокая велосипедистка». Только Холмс говорил об этой особенности применительно к пианисткам и тем, кто печатает на машинке.

– Страшно подумать, скольких наш мистер Ищейка еще уличит во лжи! – покачала головой Тоня.

– По-моему, он подражает не только Шерлоку Холмсу, но и всем другим знаменитым литературным сыщикам, – заметила Алиса. – Неспроста он упомянул об орхидеях, – их, как ты помнишь, выращивал Ниро Вульф.

– А этот его мятый плащ! – подхватила Тоня. – Фильмов про Коломбо насмотрелся, не иначе! А каблуки? Э-э-э… Кто у нас ходил на каблуках?