«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

– Д’ваньянов не бойся, – говорил ему Чокнутый Джо, глубокомысленно запустив пальцы в бороду и хмуря густые выбеленные брови. – Я же не боюсь. Много про них знаю, вот и не боюсь. Выведал всякое. Там, наверху. – Он с ухмылкой бросил на Рохана проницательный взгляд. – Не такие уж они таинственные, если знать их тайну. А тайна там, наверху. Все там – и сокровище, и озерцо, и чудище… и тайна д’ваньянов.

Рохан с сомнением глядел на него. Он привык считать себя здравомыслящим человеком, но теперь чувствовал растущее волнение. Ситуация и впрямь была странная. Что страннее всего, он поверил Чокнутому Джо. Почему? Это поймут лишь те, кто знаком с бородатым малым. Никому не известно, ни как его звать на самом деле, ни откуда он родом. Временами его лицо – та часть, что между всклокоченной бородой и неровно подстриженной челкой, – пробуждало смутные воспоминания, но о ком? Этого Рохан так и не понял. Несомненно, чокнутый Джо безумец, но безумствует он с достоинством и не замечен за враньем.

Еще он умел общаться с кваями и даже с д’ваньянами – держался на почтительном расстоянии, глядел снизу вверх в их холодные нечеловеческие лица, говорил, поглаживая бороду. С людьми д’ваньяны никогда не общались без крайней необходимости, но Чокнутого Джо слушали с уважением.

– Что ты о них знаешь? – осведомился тогда Рохан, вложив в этот вопрос всю свою нелюбовь, все свое недоверие к д’ваньянам. Нелюди, немтыри, жуткие создания, из-за которых его надежды на успех пошли прахом. – Что знаешь?

– Тайну д’ваньянов, – спокойно ответил Чокнутый Джо, – я тебе раскрыть не могу. При всем желании. О таком нельзя рассказать. Такое надо увидеть своими глазами.

– Оружие? – допытывался Рохан. – Механизм? Книга? Ну же, Чокнутый, дай наводку! О чем речь?

– О том, что на Горе, – только и сказал Джо. – Сходи да посмотри. Я там был и все видел. Теперь я их не боюсь. Они со мной разговаривают. Если тебя интересует их тайна, полезай на Гору. Да, будет нелегко, но тут как везде: без труда не выловишь рыбку из пруда. Так что вперед. Узнаешь все сам.

Поэтому Рохан отправился на Гору.

Его снедало любопытство. Эти несущие смерть – ужасающее племя, если их вообще можно назвать племенем. Не живые и не мертвые. На людей похожи не больше, чем существа из другой галактики.

Какие силы им подвластны? Сколько земляне ни гадали, никак не получалось угадать. Несущие смерть умели убивать на расстоянии – множеством способов, вполне объяснимых по аналогии; но объяснения запросто могли оказаться неверными. К примеру, если сфокусировать ультразвуковые волны в невидимую точку, живое существо погибнет от жара и вибрации. Не таким ли способом д’ваньяны приканчивают своих жертв? Как знать.

А их причудливые одеяния? Мерцающая черная материя, расшитая блестящими нитями? Никто из землян не видел их вблизи. Не исключено, что это неизвестное на Земле оружие: как обмотка на сердечнике электромагнита задает его мощность, так и замысловатые узоры могут оказаться источником энергии, которой д’ваньяны пользуются с пугающей эффективностью.

Науки кваев в чем-то походят на земные, а в чем-то отличаются. Венерианцы не видели звезд, но по структуре атома воссоздали вполне правдоподобную схему Солнечной системы и соседних звезд. Известно, что они пользуются коротковолновым излучением Солнца и звезд, отфильтрованным облачной пеленой Венеры, – например, чтобы сбалансировать продовольственные ресурсы. Преобразуют крахмал в сахар с помощью поляризованного инфракрасного излучения – то есть по старинной земной технологии. А коль скоро существуют технологические преобразователи, почему бы не существовать биологическим? Если так, разумно будет предположить, что оружие д’ваньянов – это энергия, которую они черпают то ли из самих себя, то ли из окружающего мира и которой управляют с помощью мерцающих черных одеяний. Но откуда взялись д’ваньяны? Этого никто не знает. Наверное, даже кваи.

Быть может, об этом известно Чокнутому Джо. Быть может, это выяснит Рохан, если доберется до вершины Горы. Пока же он знает лишь одно: что ненавидит д’ваньянов иррациональной и неуправляемой ненавистью, скорее похожей на инстинктивное отвращение к неземной форме жизни, нежели на неприязнь к себе подобным, какими бы мерзавцами они ни были. Д’ваньяны не руководствовались внутренними импульсами, присущими Рохану, и Рохан ненавидел их за непохожесть на людей. Они были бесстрастны, и он насмехался над их непостижимым бесстрастием. Они были бескорыстны, и он презирал их за необычайное бескорыстие. Но логика подсказывала, что по своей сути они просто живые существа. Подобно большинству людей, они следуют чьим-то приказам. Но на этот раз Рохан не позволит им расстроить его планы. Он боится д’ваньянов, но еще сильнее боится неудачи. Нет, теперь он не отступится от своей цели – ни за что на свете.

– Ну, не знаю, – ворчал Форсайт. – Не нравится мне все это. Слишком опасно. До Горы еще идти и идти.

– А здесь тебе нравится? – улыбнулся Рохан и проворно вскочил.

Высокий мужчина, импозантный, с приятной улыбкой. С первого взгляда и не поймешь, кто он такой на самом деле – и кем всегда был.

– Будешь сидеть на месте, – сказал он, – и за тобой придет д’ваньян. Вернешься – и тебя вздернут городские, если их не опередит полиция. Пойдешь со мной – есть значительная вероятность, что тебя сожрет самое настоящее, подлинное, аутентичное чудище. Ну или божество. Зато перед смертью полюбуешься на несметные богатства. Обещаю, Форсайт, что ты умрешь с улыбкой.

Человек, сидевший у входа в пещеру, все это время наблюдал за джунглями, но держал ухо востро. Теперь же, не поворачивая головы, он сипло спросил:

– Рыжий, ты все это спланировал?

– Спланировал, Мармелад? – Приятное лицо Рохана застыло в простодушной гримасе.

– Ты не рассказал бы о сокровище – если оно там есть, это сокровище, – не будь мы тебе нужны. Так? Ты знал, что мы пойдем на риск с твоей подачи, только если у нас не будет выбора. Поэтому спрашиваю еще раз: ты это спланировал?

До Форсайта все доходило с опозданием, но вскоре даже он сообразил, о чем речь.

– Вот именно! – И с растущим жаром: – Вот именно, Рыжий! Что скажешь? Это же ты придумал ограбить банк! Не салун, а именно банк, чтобы запороть дело и поднять полицию. Ты, Рыжий, того и хотел, чтобы за нами была погоня! Чтобы не было пути назад. Чтобы мы ушли на территорию кваев. Вот он, твой безумный план. Ну что ж, теперь мы здесь. Теперь ни вперед, ни назад! А все потому, что, когда речь заходит о деньгах, ты еще чокнутее Чокнутого Джо! Рыжий, я…

– Форсайт, умолкни, – прошептал вдруг Рохан. – Глянь вон туда. Мармелад! Там что-то… что-то черное!

В пространстве, сплюснутом каменными стенами – горными породами, из которых состояла чужая планета, – дыхание троих умолкших мужчин казалось оглушительным. Капли конденсата звонко разбивались о порог пещеры, им заунывно подпевал костер.

Мармелад поерзал, навел бластер на тропинку в джунглях и слился с ним в единое целое.

– Нет, – тихо велел Рохан. – Мармелад, не спеши. Мало ли что у них на уме, у этих кваев.

– Рыжий, а д’ваньяна можно убить? – еле слышно спросил Форсайт.

– Не знаю, но хотелось бы узнать, – процедил Рохан сквозь зубы. На его лице заиграли лихорадочные отблески фиолетового огня, глаза безжалостно блеснули. – Хотелось бы, – повторил он. – И когда-нибудь узнаю. Может, сегодня. Может, прямо сейчас. Если я кого и ненавижу…

Туман эффектно расступился, и на обнаженной тропинке появилась высокая черная фигура с белым лицом. Д’ваньян величаво шагал к пещере. Палец Мармелада, словно сведенный судорогой, обнимал спусковой крючок. Форсайт тихо выругался. Рохан не издал ни звука. Он не сводил глаз с черной фигуры. Та приближалась.

В глубине души Рохан помнил: в своих действиях д’ваньяны, по всей видимости, руководствуются чьими-то приказами. Когда три недели тому назад один из них приблизился к процветающему руднику на окраинах Беззаботной Любви и мановением руки уничтожил все капиталовложения Рохана, в его поступке не было ничего личного.

Рохан вспомнил об этом, и в висках тяжело запульсировал гнев.

На Венере полно полезных ископаемых. Планета буквально напрашивается на разработку. Фронтир – не место для слабых, здесь не церемонятся, и Рохан прибыл сюда лишь по одной причине: наилучшее применение своим талантам он находил там, где процветало беззаконие. Он твердо знал, что у него имеются задатки великого человека, и на фундаменте этого знания выстроил всю свою жизнь, но реализовать себя мог только на целине фронтира, и Венера казалась идеальным местом для осуществления его замыслов… пока тот д’ваньян не вышел из джунглей, чтобы единственным жестом освободить кваев от тяжкого труда.

– Они принадлежат мне! – распинался Рохан перед бесстрастной фигурой в черном. – Они мне задолжали, вот и расплачиваются как могут! Больше у них ничего нет!

Без толку. Д’ваньян его как будто не слышал. В обществе кваев нет такого понятия, как товарообмен. Короче говоря, империя рухнула, не успев расцвести, и Рохан снова остался с пустыми руками, с пустыми карманами; остался ни с чем, кроме твердой уверенности в своем потенциальном величии и едкой ненависти к д’ваньяну, вставшему между ним и богатствами, которые обещала Венера.

Существо в черном приближалось. Глядя ему в лицо, Рохан растянул губы в любезной улыбке. Конечно, это другой д’ваньян, а не тот, из Беззаботной Любви… или тот самый? Кто их разберет… О д’ваньянах всегда думаешь в единственном числе. Наверное, потому, что видишь не больше одного зараз, а различать этих существ нет никакой возможности, и тебе неизбежно начинает казаться, что на всей Венере есть только один д’ваньян, всесильный и вездесущий, и он находится во многих сотнях мест сразу. Словно по волшебству. Чуждый, пустоглазый, бесстрастный, важно разгуливающий по своим делам. Само слово «д’ваньян» означает существо вне пределов жизни и смерти.

Д’ваньян стал у самого входа в пещеру. Он отстраненно смотрел на троих парней, в желтых глазах не читалось ничего, кроме безразличия. Блеклая растительность позади него зашевелилась, и на тропинку гуськом вышли кваи. Их было немного.

Кваи довольно высокие, в замысловатых водонепроницаемых нарядах, прилегающих к телу, словно вторая кожа; и эта одежда смахивает на белые бинты, отчего квай похож на мумию или привидение. У них треугольные лица, а вместо волос гладкий мех вроде тюленьего. Кваи поразительно похожи на тричуков, крохотных венерианских древолазов, которые бесшумно снуют в дрожащей листве и рассматривают тебя удивленными глазами. Если ты совсем недавно прибыл с Земли, скажешь, что квай напоминает лемура или сову, но, когда освоишься на Венере, поймешь, что перед тобой вылитый тричук.

Все четверо замерли за спиной у д’ваньяна и уставились в пещеру; на физиономиях смесь неодобрения и любопытства. Облаченный в черное д’ваньян стоял лицом к пещере и, не фокусируя равнодушного взгляда, изучал пустое место в шести футах за спиной у землян. Правой ладонью он поддерживал левое предплечье, а левую ладонь небрежно развернул к пещере. Наряд сидел на нем как влитой и сверкал так, что больно смотреть. Сослепу не поймешь, вооружен д’ваньян или нет.

Наконец прозвучал голос, лишенный любого выражения:

– Гора – запретное место. Возвращайтесь.

Рохан обворожительно улыбнулся, и четверо кваев замигали светло-желтыми глазами.

– Доброе утро, джентльмены, – льстиво заговорил он. – Похоже, мы заблудились. Надеюсь, что не нарушили ничьих границ.

Кваи оскалились и щелкнули зубами. Один произнес что-то с обертонами грегорианского хорала и добавил несколько испанских ругательств с чудовищным местным акцентом. Затем все четверо состроили мрачные, встревоженные мины, сложили ладони на гладких макушках и вопросительно уставились на Рохана.

Д’ваньян как будто ничего не слышал. Стоял без движения, молчал и ждал. Рохан почувствовал, как по спине бежит холодок, и тяжело сглотнул, сдерживая гнев.

– Гора – запретное место, – повторил д’ваньян. – Уходите. Прямо сейчас.

– Непременно. – Рохан демонстративно усмехнулся. – С радостью.

С д’ваньянами не спорят. Этот повторил свой приказ дважды. Наверное, сделал землянам большое одолжение. Рохан задумался, есть ли у этого существа… у этого создания хоть какие-то чувства. Если да, то он, скорее всего, слегка озабочен деликатной ситуацией с нарушителями, ибо отношения между землянами и кваями складываются непросто.

Землянам с их сугубо практичным мышлением древних римлян, ориентированным на извлечение прибыли, чрезвычайно трудно понять принципы организации общества в мире, не знавшем Рима. Если бы не д’ваньяны, контакт с местными был бы невозможен – в буквальном смысле.

Пожалуй, этого комментария будет достаточно, чтобы читатель понял, почему экстравагантные личности вроде Чокнутого Джо, в отличие от нормальных землян, не испытывают при общении с кваями и д’ваньянами почти никаких затруднений. Умственно неполноценные бродяги – неизбежный атрибут любого пограничного общества. Царящий здесь произвол притягивает всевозможных отщепенцев и безжалостно перемалывает их в труху. Но лишь благодаря Чокнутым Джо между народами соседствующих миров удалось создать грубое, но работоспособное подобие гармонии. В конце концов, это двоюродные расы, дети братских планет, отпрыски рода человеческого. Но насколько по-разному они мыслят!

За спиной у Рохана тихо заговорил Форсайт:

– Лучше нам вернуться, Рыжий. Он не шутит. Сам знаешь, д’ваньяна невозможно убить. Другие уже пытались. Я не желаю в это ввязываться.

Его подошвы скрипнули по гравию. Форсайт шагнул вперед, но Рохан выставил руку и задвинул его обратно за спину.

– Мы уходим, – громко объявил он, и в голосе звенела благожелательность. – Дай мне рюкзак, Форсайт. Мы уходим.

Но мысленно повторял, сдерживая кипящий гнев: «О нет, только не снова. Однажды я сдался, но это не повторится. На сей раз любой риск оправдан, и я готов на все. О нет, назад мы не пойдем».

Он закинул на плечи рюкзак, вышел из-за вуали капающей воды и стал у входа в пещеру. Д’ваньян издал резкий шипящий звук. Кваи вздрогнули и попятились. Казалось, они съежились под своими обмотками, сгорбились от тяжести осознания, что сейчас что-то произойдет. Рохан вдруг подумал, что эти четверо – пленники д’ваньяна, совершившие какое-то загадочное квайское преступление. Д’ваньян зашипел снова, не двинув ни единым лицевым мускулом. Кваи, склонив головы, припустили к джунглям, где нырнули в лавину тумана. Последний из четверых обернулся и бросил на землян красноречивый взгляд, полный тревоги и безысходности, мигнул третьим веком, и туман поглотил его, словно сама Смерть.

Рохана окатило жгучей волной презрения к этим существам. Бесхребетные твари, четверо против одного д’ваньяна – и сдались, даже не подумав воспротивиться его воле. Так принято на Венере, но Рохан под этими правилами не подписывался.

Пристроив рюкзак на спину, Форсайт вышел из пещеры, встал перед Роханом и пробурчал:

– Дурак ты, Рохан. Думаешь, тебе это с рук сойдет? Даже будь здесь посудина Брильщика, я бы не полез на борт. Ты, Рохан, не внушаешь мне доверия. Ты еще чокнутее Чокнутого Джо. – Он повернулся к д’ваньяну. – Отведешь нас назад? Дураки мы, что сюда сунулись. Я бы и сам давно ушел, вот только дороги не знаю.

Левой рукой с полураскрытой ладонью (наверное, это положение пальцев означало угрозу) д’ваньян указал в том же направлении, куда сбежали кваи. Форсайт, хмыкнув, ступил на тропинку. Мармелад, сжимая в руке бластер, неуклюже поплелся следом. Рохан не двинулся с места.

Ненадолго задержав на его лице спокойный, но неумолимый взгляд, д’ваньян приподнял грозную руку. Какое у него оружие? Не узнать. Но ясно, что он способен уничтожить всех троих, лишь щелкнув пальцами.

Глядя в невыразительное белое лицо, Рохан решил, что хватит сдерживать гнев. «Это поворотный момент моей жизни на Венере, – думал он. – Если сдаться, закончу как Чокнутый Джо. Если одолею д’ваньяна, выстрою на сокровищах Горы целую империю. Быть может, получу власть, которая сокрушит д’ваньянов раз и навсегда».

Он вдруг понял: пока существуют д’ваньяны, строить империю бессмысленно. И еще он понял, что не хочет никакой империи, никаких сокровищ, что жаждет лишь одного: разделаться с кланом д’ваньянов, с тысячами мертволицых копий того существа, что стоит сейчас перед ним; существа, которому кланяется целая планета. Рохан чувствовал, как бурлит в нем уверенность в собственных силах. Все получится. Он знал, что все получится – если он сумеет убить д’ваньяна в сегодняшнем поединке.

Он видел, как Форсайт шагает по тропинке навстречу волне тумана, в которой чуть раньше растворились послушные кваи. Мармелад нерешительно помедлил, посмотрел вслед Форсайту, оглянулся на Рохана.

Тот сделал глубокий вдох. Есть лишь один путь к победе. Интересно, кто-нибудь уже убивал д’ваньяна? Или хотя бы отважился попробовать? «Ну а почему нет? – решил он. – Что мне терять?»

Рохан уронил руку к висевшему на бедре бластеру и, не вынимая оружия из кобуры, выстрелил – мгновенно, не оставив ни себе, ни д’ваньяну времени на размышления.

Это кошмар, думал Рохан. Они бежали, бежали, бежали – все трое мчались сквозь туман, а вокруг были блеклые деревья, увитые лозами и жгутами тумана, и листья не умолкали, листья продолжали бубнить, и все джунгли содрогались от ужаса.

Рохан почти не видел бесцветной растительности. Вспышка у пещеры была столь ослепительной…

Что за вспышка?

«Ах да, – походя вспомнил он, – та вспышка, когда я убил д’ваньяна».

Тут над смятением чувств возобладал рассудок, и оказалось, что Рохан спрашивает сам себя – даже не спрашивает, а орет благим матом, беззвучно выкрикивает один и тот же недоверчивый вопрос: «Убил д’ваньяна? Я что, убил д’ваньяна?»

Он споткнулся, схватился за ствол дерева, чтобы устоять на ногах, и на долгое мгновение застыл, прижавшись щекой к влажной коре; с дрожащих листьев на затылок капала влага, и он пытался совладать с ошеломленной, но пробуждавшейся памятью.

– Я застрелил д’ваньяна, – сказал он себе, тщательно выговаривая слова. – О да, я его застрелил. Я, Рыжий Рохан, убил д’ваньяна, а сам – вот он, жив-живехонек. Значит, д’ваньяна можно убить. У меня получилось. Но что было потом? Как я здесь оказался?

Память отказывалась нырять в прошлое. Рохан, стиснув зубы, мысленно вернулся к пещере, в тот момент, когда схватился за оружие и…

Вспышка. Вспышка ослепительная, словно солнце, бело-желтая, ярчайшая вспышка из всех, что когда-либо наблюдали на Венере. Ни один венерианец не видел солнца. Даже костры здесь горели бледно-лиловым пламенем. Даже бластеры полыхали бледно-фиолетовым. Но вспышка у пещеры была как само солнце. Ослепительная. Отключающая и зрение, и сознание.

Д’ваньян растворился в ней, а потом накатил туман, и в нем растворился цвет солнца, после чего в туманной пелене, вспомнил Рохан, сверкнули радуги – должно быть, первые радуги на Венере.

Но упал ли д’ваньян? Ни один человек не способен устоять на ногах, получив заряд бластера почти в упор, с трех футов. Но разве д’ваньян – человек? Рохан снова и снова задавал себе этот вопрос, а вокруг перешептывались болтливые листья, но в их шепоте не было ответа. Никакого ответа не было. Была только ослепительная вспышка, туман, радуги, а потом…

А потом они побежали.

– Форсайт! – позвал дрожащим голосом Рохан, перекрикивая болтовню листьев. – Форсайт! Мармелад!

Из джунглей появились темные фигуры. Спутники остановились, перевели дух.

– Рыжий? – неуверенно спросил Форсайт. – Рыжий?

– Так, хватит. – Рохан совладал с дрожью в голосе. – Успокоились. Мы целы. Все под контролем.

– Под контролем! – с горечью передразнил его Форсайт и, тяжело дыша, прислонился к дереву. – Ну конечно, все в полном порядке. Вот только я собственными глазами видел, как ты пристрелил д’ваньяна. Знаешь, какое за это положено наказание?

– А ты знаешь? – с вымученной кривой ухмылкой спросил Рохан.

– Никто не знает. Может, раньше никто не пробовал убить д’ваньяна. Может, это совершенно новое преступление и для него еще не придумали наказание. Но придумают. И тогда…

– Заткнись, – перебил его Рохан, изо всех сил стараясь взять себя в руки, и повторил почти ласково: – Заткнись, Форсайт. Что сделано, то сделано. Теперь вам придется пойти со мной. Если доберемся до Горы, у нас не будет повода для волнений. Обещаю.

– Я не пойду. – Форсайт по-прежнему тяжело дышал. – Вернусь и буду ждать Брильщика. Ты же с ним связывался. Думаю, он все-таки прилетит. Мы просто поторопились уйти, только и всего. Он…

– Брильщик не прилетит, Форсайт, – устало объяснил Рохан. – Он уже два года как мертв.

Довольно долго все трое молчали. Когда тишина стала особенно гнетущей, Мармелад, прожигая Рохана взглядом, неторопливо и как будто машинально снял с плеча бластер.

– Не надо, – предупредил Рохан. – Без меня вам ничего не светит.

– Брильщик мертв? – тупо повторил Форсайт. – Не верю. Врешь. Ты…

– Да, я вам соврал. Пришлось. Ведь без вас мне не обойтись. – Рохан говорил мягко, но уверенно и настойчиво. – Я не связывался с Брильщиком, потому что с ним невозможно связаться. У меня нет канала связи с преисподней. Брильщик прожил долгую паскудную жизнь, а два года назад разбился в джунглях. Мне Чокнутый Джо рассказал. Я боялся, что и вы про это слышали, но все равно рискнул. Выбора не было. Говорю же, если доберемся до Горы, вы мне спасибо скажете. Мы так разбогатеем, что плевать нам будет на правительство, станем сами себе власть, построим в этих джунглях собственную империю и подомнем под себя полмира. Три императора… Богатств хватит каждому. Перед нами целая планета – ждет, когда ее захватят люди вроде нас. Я знаю, как это провернуть, и не отступлюсь. Мне нужна ваша помощь, и я устроил так, чтобы вы мне помогли. Вернуться уже не сможете. Вся Венера настроена против нас. Остается только идти на Гору, а если дойдем, станем хозяевами этого мира! – Он оттолкнулся локтем от дерева. – Короче, я пошел. Если хотите, давайте со мной.

Остальные молча смотрели на него, давясь гневом и отчаянием. Потом Форсайт слегка набычился и попытался что-то сказать, но не смог. Глаза округлились так, что над радужкой показался белок. Форсайт уставился в ту сторону, откуда они пришли.

Рохан обернулся. В бормочущей тишине все трое отчетливо слышали легкие шаги по гальке. Рохан принялся лихорадочно вспоминать, встречалась ли им на пути галька. Опустил глаза. Ноги мокрые. Да, была широкая полоса влажной гальки, а за ней между деревьями вился быстрый ручеек. Далеко ли? Он не помнил.

Вдали перекатывались и хрустели сокрытые за листвой камушки. Затем зажурчала вода. Так журчит ручей, омывая препятствие – например, ноги, переходящие его вброд. Снова хруст, теперь на ближнем берегу. Потом тишина.

Может, идущий находится дальше, чем кажется. Отражаясь от здешней листвы, звук меняется самым причудливым образом.

Рохан сипло выдохнул, твердой рукой поправил рюкзак, проверил, на месте ли бластер, и сказал почти так же бодро, как всегда:

– Ну, пошли. – Предчувствие опасности подействовало на него, как глоток спиртного. Прочь сомнения, долой нерешительность, отныне – только вперед. – Пошли, живо! Если оторвемся, все получится.

– Оторвемся? От кого? – прошептал Форсайт, озирая круглыми глазами затянутые туманом джунгли, из которых они только что выбрались. – Ты же сам знаешь, что это он. Я… видел за деревьями что-то черное. Он идет за нами. И он заберет нас, Рыжий. Мы убили его, и теперь он будет ходить за нами, пока не заберет. Рыжий, я…

Рохан тяжело шлепнул здоровенной ладонью по его потной смуглой физиономии.

– Молчи и топай. Передо мной. Мармелад, ты тоже. Я вам свой тыл не доверю. Ну же, шагом марш! – Он возбужденно хохотнул. – Пойду замыкающим. Если это и правда он, то заберет меня первым.

Оба послушались. Двинули вперед, хоть и нерешительно. То и дело оступались. Рохан сделал глубокий вдох, осклабился и мелодично засвистел. Бледные дрожащие листья, что говорили с ним со всех сторон, задрожали еще сильнее, когда он с вызовом запел, обращаясь к туману и оплетенным лозой деревьям:

– Спустись, светлый фаэто-о-он, спустись, забери меня до-мо-о-ой…

Над влажной пеленой и цепкими джунглями вздымались громадные плечи Горы, исполинские плечи, местами укутанные в туманную плащаницу, но по большей части нагие – серый вулканический камень, разукрашенный огромными цветными кляксами мягкого лишайника, розовыми, янтарными, темно-синими и бледно-зелеными. Вершины не видать. Озерцо, тайна, сокровища – все они спрятались в облаках и притворились, что их не существует.

Рохан бросил теплый, полный обожания взгляд в сторону вершины. Даже не верилось, что он у самой цели и вот-вот сбудутся все его мечты. Он рассмотрел извилистую тропинку, ведущую круто вверх, прикрыл глаза и представил, как спускается по ней, нагруженный сокровищами. Бриллиантами и рубинами. И еще он станет мудрее, чем тот Рохан, который стоит сейчас у кромки джунглей. Станет сильнее, чем д’ваньян. С Горы спустится Рохан, владеющий тайной д’ваньянов – существ, держащих в подчинении всю планету. Рохан повелевающий.