Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1

Но произошло так, как произошло, и после начавшихся рыцарских перестроений рухнул весь боевой порядок армии бургундского герцога вместе с их «will to fight».

Странная битва – так можно назвать сражение при Гарсоне, исходя из тех обоюдных ошибок, которые совершили противоборствующие стороны, и того финала, который подвел черту в противостоянии между армиями швейцарских кантонов и Бургундского герцогства 2 марта 1476 года.

В сражении при Грансоне ни одна из сторон не понесла серьезных людских потерь, а вот репутационные потери для бургундского герцога были слишком велики в связи с бегством с поля боя армии, которая имела более высокий организационный уровень и полное превосходство в кавалерии и артиллерии. Вдобавок ко всему, горечь поражения бургундцев была усилена тем количеством и ценностью трофеев, которые достались швейцарцам в результате бегства армии Карла Смелого.

Кстати, легкая победа сыграла злую шутку с победителями, а проигравшим дала шанс на реванш.

Пребывая в эйфории от легкой победы и добытых трофеев, швейцарцы решили, что с бургундцами в военном отношении уже покончено, и наступило самое время разойтись по своим родным кантонам, что позволило бургундскому герцогу Карлу Смелому реорганизовать свою армию под носом у швейцарцев в Ваадте при полном попустительстве последних.

Таким образом счет в противостоянии с обеих сторон оставался незакрытым, что неминуемо подведет бургундцев и швейцарцев к новой очной встрече, тем более что у нее были очень влиятельные сторонние заинтересанты в лице Франции и Священной Римской империи.

Уже через несколько месяцев после того, как бургундский герцог восстановил свои силы в Ваадте, он оставил свою штаб-квартиру в Лозанне и выдвинулся со своей армией к новому месту встречи с бернцами.

Из Лозанны к главному обидчику и раздражителю Бургундского герцогства – Берну можно было добраться двумя параллельными путями, один из которых проходил через город Муртен, а другой путь лежал через город Фрайбург.

И в Муртене, и в Фрайбурге находились гарнизоны швейцарских сил, но каждый из указанных городов имел собственный статус, который по-разному мог оказать влияние на ход кампании при воздействии на него силы бургундцев.

Если Фрайбург (гарнизон 1 тыс. человек) юридически и физически был частью Швейцарского союза, и нападение на него однозначно воспринималось швейцарцами как атака на весь союз, то статус занятого бернцами города Муртен совсем не обязывал всех швейцарцев немедленно выступить на его защиту или вообще вписываться за бернцев.

До 1457 года последний город принадлежал Бургундскому герцогству, но после того как в указанном выше году горожане добровольно перешли на сторону швейцарцев, а в городе был размещен гарнизон бернских солдат, Муртен обрел спорный статус – де-факто принадлежал Берну, а де-юре все еще считался за Бургундским герцогством,

то есть Муртен стал той самой серой зоной для Швейцарского союза, из-за которой не все кантоны горели желанием ввязываться в войну с Бургундией, тем более что многие понимали настоящую подоплеку конфликта между швейцарцами и бургундцами и кто на самом деле являлся прямым бенефициаром этой войны.

Итак, в случае с первоначальным нападением на швейцарский Фрайбург бургундцев ждала немедленная реакция швейцарцев, при которой бургундский герцог не мог бы рассчитывать на раскол в стане противника и затянувшуюся реакцию европейских горцев, как это было бы в случае его атаки на непризнанный всеми швейцарскими кантонами Муртен.

Именно исходя из разности статусов обозначенных городов, Карл Смелый и сделал свой выбор в пользу Муртена, рассчитывая на то, что разошедшихся по домам после победы при Гарсоне солдат восточных швейцарских кантонов будет труднее опять мотивировать на войну с Бургундией и быстро собрать в единую армию, если под удар бургундцев попадет город, не являющийся субъектом Швейцарского союза.

Новой тактической песочницей, в рамках которой солдаты Бургундского герцогства и Швейцарского союза сойдутся в смертельной схватке, стали окрестности города Муртен, что располагался в 25 километрах от Берна.

9 июня 1476 года обновленные войска Карла Смелого осадили Муртен, в котором оборону держали 1,5 тыс. бернских солдат во главе с опытным Адрианом фон Бубенбергом.

Крепость Муртен стояла на берегу одноименного озера, и если со стороны суши бургундцы основательно подошли к блокаде крепости, то со стороны озера крепость не была блокирована, поэтому по озеру небольшой гарнизон Муртена вовремя и бесперебойно получал всю необходимую помощь в течение всего времени осады.

С суши швейцарская крепость была взята в двойное кольцо окружения. На ближнем радиусе располагались силы непосредственной осады, а на внешнем радиусе бургундцы возвели фортификационную кордонную линию на расстоянии 1,5–2 километра от стен крепости для защиты своих штурмующих войск и полевого лагеря в случае подхода основных сил швейцарцев извне.

На этот раз, в отличие от событий трехмесячной давности, солдаты осаждаемого гарнизона дали должный отпор феодальной армии и совсем не собирались сдаваться, а со стороны Берна вскоре выступила крупная сила швейцарцев на помощь гарнизону Муртена.

Стойкость гарнизона Муртена заставлял бургундцев, ожидавших подхода главных сил швейцарцев, с предосторожностью относиться к этому внутреннему тыловому направлению, чтобы не получить удар в спину в момент наивысшего напряжения во время большого сражения.

Уже 12 июня Карл Смелый решил выйти за рамки периметра Муртена, предпринял неуверенную попытку расширить операционную зону своего влияния и закрепиться на линии Гюмменен – Лаупен.

Природные особенности данного операционного направления были таковы, что русло реки Заана разделяло пространство между Муртеном и Берном ровно посередине, и по руслу реки было только два места, где бы армия швейцарцев могла выйти на половину Муртена. Эти две точки входа были связаны с городками Гумменен и Лаупен, располагавшимися на берегу реки; через них проходили две дороги, одна из которых соединяла непосредственно Муртен и Берн, а другая связывала Берн с Фрайбургом.

Но за недостаточностью для такой операции сил, накат бургундцев был успешно отбит европейскими горцами, и передовые силы Карла Смелого, оставив свою затею, вернулись к месту своей дислокации.

Однако у этой бургундской дерзости осталось одно «маленькое», но далеко идущее последствие, не оставшееся без внимания бернцев, знать которых воспользовалась непростительной оплошностью своего противника по полной.

Дело в том, что Карл Смелый предпринял безрезультатную для себя, но результатную для бернцев атаку на земли одноименного швейцарского кантона, совершив акт прямой агрессии против Швейцарского союза.

Очевидно, что 12 июня герцог Бургундский совершил стратегический просчет, и было неважно, была ли это рекогносцировка или попытка захватить более выгодный оборонительный рубеж, ведь с этого момента всему Швейцарскому союзу был предоставлен Casus belli.

Своим безрассудным маневром Карл Смелый слишком рано раскрылся перед Швейцарским союзом, чем обесценил начатую им же игру, которая была рассчитана на то, что не все швейцарцы примут активное участие в возобновленных боевых действиях хотя бы на их начальном этапе.

Таким образом бургундский герцог, наверное, сам не понимая того, полностью сыграл на руку Берну, втягивая в войну колеблющиеся восточные швейцарские кантоны.

После такого подарка судьбы в тот же день швейцарцы уверенно перешли реку и вышли к Ульмицу, окрестности которого становились точкой сбора швейцарской армии.

Теперь Карлу Смелому оставалось ожидать армию своего противника непосредственно у Муртена, потому что и Ульмиц, и тем более находившийся за ним район связки Гюмменен – Лаупен становились недоступными для его войск.

Дело в том, что местность вокруг Ульмица была пересеченной и не благоприятствовала организации здесь открытого сражения, в первую очередь выгодного для тяжелой кавалерии, которая, как мы знаем, была главной ударной силой для феодальной военной школы. А для концентрации сил швейцарской пехоты местность подходила как нельзя лучше. Теперь, прикрываясь рельефом местности, швейцарцы собирали свою армию непосредственно под носом у Карла Смелого, на рубеже с которого до бургундского палисада было не более 6 километров, то есть швейцарцы успешно вышли и закрепились на рубеже прямой атаки.

Как видно, после 12 июня оперативная обстановка вокруг Муртена для герцога Карла Смелого складывалась совсем неблагоприятным образом. Осажденный гарнизон Муртена держался и не был полностью блокирован. Из-за непродуманных действий герцога в дело против него были втянуты все кантоны Швейцарского союза, а в непосредственной близости от позиций бургундцев происходило беспрепятственное накопление сил противника.

Теперь подготовительный период к сражению для швейцарцев складывался как нельзя лучше. В то время как их противник всеми силами увяз под Муртеном и носа не показывал за линию своего палисада, горцы, получив от бургундцев необходимые время и место, свободно концентрировали свои силы в операционном районе на рубеже атаки.

Итак, после того как швейцарцы перешли рубеж Зааны и закрепились в районе населенного пункта Ульмиц, начался полноценный сбор швейцарской армии, включая и ополчение восточных кантонов, которые до этого не горели особым желанием продлевать конфликт с бургундцами.

Пока швейцарцы спокойно собирали силы, бургундцы безуспешно произвели штурм Муртена, гарнизон которого, несмотря на превосходство штурмующих сил, парировал атаку. Добавляло сил и уверенности осажденному гарнизону Муртена и то, что они продолжали получать подкрепление и все, что им было необходимо, со стороны озера, пребывая в уверенности скорого подхода основных сил для их спасения.

В свою очередь бургундцы, получив отпор, перешли к вялому беспокойству Муртена, смирившись с мыслью его неприступности и неотвратимости приближающегося сражения с главными силами швейцарцев, которое и должно решить участь спорного города.

В ночь на 22 июня, через десять дней после атаки Карла Смелого на земли Швейцарского союза, в Ульмиц из Берна вышел отряд цюрихцев. После того как 18 июня советом Цюриха было принято решение отрядить свои силы в помощь Берну, солдаты форсированным маршем в четырехдневный срок достигли самого Берна. На утро 22 июня после ночного марша отряд цюрихцев присоединился к основным силам швейцарского союза.

Приход ополчения Цюриха в Ульмиц завершил процесс сосредоточения всех швейцарских сил, после чего они были полностью готовы к большому сражению.

В противоположном лагере бургундскому герцогу утром 21 июня доложили о том, что большое количество швейцарцев сосредоточено в районе Ульмица, после чего бургундская армия была приведена в боевую готовность, а сам Карл Смелый отправился на рекогносцировку окрестностей Ульмица, по результату которой было принято окончательное решение готовиться встречать противника у стен Муртена.

Основные силы бургундцев были немедленно построены в границах внутреннего периметра своих полевых укреплений, которые простояли в тревожном ожидании весь оставшийся день. Так и не дождавшись появления неприятеля в этот день, герцог Бургунский распустил свои войска на ночной отдых, оставив для предупреждения нападения на ульмицком участке внешнего периметра обороны дежурный кордон силой в 2 тыс. пехотинцев при трех сотнях копий.

На следующее утро после долгого дождя на позиции бургундцев вышел небольшой рекогносцировочный отряд швейцарцев, быстрая ретировка которого и последующее затишье с их стороны заставили герцога обмануться в своих ожиданиях насчет грядущей активности противника.

Как ни странно, разведка швейцарцев не вынудила Карла Смелого заподозрить неладное и принять данную активность противника как признак надвигающегося сражения.

В отличие от прошлого дня, бургундский герцог не счел нужным организовать доразведку и не привел свои силы в готовность, оставаясь в полной уверенности, что в этот день швейцарцы не предпримут атаки.

Единственное, в чем оказался прав герцог, так это в том, ОТКУДА придут силы противника и КУДА придется их удар, а с тем, КОГДА это произойдет, у Карла Смелого почему-то возникли трудности.

Днем 22 июня 1476 года швейцарские походные колонны вышли к линии Бург – Мюнхенвилер через селение Сальвенах, где под прикрытием леса союзные войска остановились на предбоевой привал.

Во время этой крайней остановки перед сражением в ополченческой армии европейских горцев был проведен массовый обряд посвящения простых воинов в рыцари, известный под названием «акколада».

После отдыха и уже в новом качестве солдаты союзной армии стали выходить из лесного массива, для того чтобы построиться в боевые порядки и развернуть их на просторах Вейльского поля.

В общей сложности на 2 тыс. бургундских пехотинцев, стороживших вейльский участок фронта, выходила швейцарская армада в 26 тыс. человек, построенных в две фронтальные баталии при двух отрядах рыцарей численностью в 1,8 тыс. всадников и небольшого количества пеших стрелков. В арьергарде в качестве резерва и прикрытия за наступающими шла третья баталия швейцарских пикинеров и алебардистов.

Несмотря на значительное численное превосходство наступающих, дежурные силы бургундцев не дрогнули и встретили швейцарцев выстрелами из бомбард, которые предусмотрительно были нацелены ровно в том направлении, с которого приближались вражеские баталии.

Тот, кто командовал бургундским сторожевым заслоном, по всей видимости, руководствуясь тем фактом, что основные силы бургундцев не были выстроены в боевые порядки, а, соответственно, не мог рассчитывать на поддержку и проведение контратакующих мероприятий, сумел правильно оценить угрозы и принял решение встретить наступающую армаду швейцарцев выстрелами из бомбард на дальних подступах, не допуская риска инерционного прорыва его линии обороны большой массой пехоты противника при критическом сближении сил.

В свою очередь швейцарские командиры, не дожидаясь момента, когда наступающие баталии войдут в прямую зону поражения и понесут существенный урон в первой же атаке, быстро вывели своих солдат из-под удара, найдя укрытие для своих баталий в природных складках местности.

Так первая атака швейцарцев была успешно парирована огнем бургундской артиллерии. Меткие выстрелы заставили швейцарцев отказаться от своих первоначальных намерений, едва они успели приблизиться к линии обороны.

В этот момент, по сути, решился исход всего сражения при Муртене.

Если бы Карл Смелый проявил надлежащие полководцу бдительность и предосторожность в действиях от обороны, то его войска, заранее приведенные в боевую готовность, имели бы все шансы нанести существенный урон атаковавшей их силе, сначала обработав открытые площадные цели швейцарцев артиллерией с убойной дистанции, а затем довершив дело проведением своевременной контратаки на противника в момент его отступления.

За периметром фортификационной линии бургундцев было чистое поле, что было крайне выгодно как для действий артиллерии и стрелков, действовавших в обороне, так и для контратакующих действий кавалерии.

Надо сказать, что открытая ровная местность была также хороша и для габаритных швейцарских баталий, но здесь было одно «но». В сложившемся оперативном раскладе боевой порядок швейцарской пехоты явно проигрывал связке двух родов войск – артиллерии и кавалерии, действующих в едином замысле.

Но похоже, что военное невежество бургундского герцога как полководца не знало границ и продолжало уверенно вести своего сюзерена и всех подчиненных ему воинов к очередному поражению, но, в отличие от предыдущего сражения при Грансоне, под Муртеном им была уготована совсем другая, более горькая участь.

Только в этот момент Карл Смелый проснулся и начал готовиться к сражению, отдав распоряжение своим воинам вооружаться, но своевременным и организованным это действо назвать было нельзя.

В итоге швейцарцы получили так необходимые им время и место, чтобы изготовиться к проведению второй атаки с более выгодных позиций.

Швейцарцы, не теряя времени, заново пошли на штурм линии обороны бургундцев, при этом немного изменив угол атаки, чем застали врасплох артиллерию противника, которая еще не могла быстро перезаряжаться и перенацеливать свои орудия, поэтому не смогла своевременно открыть огонь по наступающим порядкам швейцарцев.

Правильная оценка обстановки, быстрота принятия решения командирами вместе со слаженными и своевременными действиями их солдат принесли успех швейцарскому войску. Во второй атаке швейцарцы без потерь приблизились к палисаду бургундской линии обороны, проломили ее и легко опрокинули те 2 тыс. бургундских солдат, которые в своем распоряжении имели только 300 пик, чтобы ощенить ими свой участок обороны.

Когда основные силы бургундцев стихийно стали подходить к месту прорыва швейцарцев, было уже поздно, последние уже хлынули всей своей массой во внутренний периметр бургундского района обороны.

В тот момент получилось так, что навстречу одной массе бургундцев бежала другая масса бургундцев, спасавшаяся бегством от вала швейцарских солдат, которые с неудержимой силой обрушивались на уже не обороняющихся солдат бургундского герцога.

Расстроенная масса бургундских солдат, потерявших управление, ничего не могла противопоставить очевидному большинству швейцарской пехоты и кавалерии.

Началось форменное избиение дезорганизованных бургундских рыцарей, лучников и пикинеров, оказавшихся в ловушке собственного периметра обороны, имевшего не много точек выхода.

В отличие от своего противника, в этот раз швейцарцы сделали правильные выводы после прошлого сражения при Грансоне и уже были готовы к возможному преследованию отступающего противника, подготовив для этого достаточное количество кавалерии.

Только части феодального войска удалось избежать смерти в отступлении, и шансы на спасение больше были у тех, кто был ближе к выходу из периметра и кто находился в седле. С большим трудом удалось вырваться из ловушки самому герцогу бургундскому и его свите, и только отряду графа Ромонта из-за того, что его отряд держал осадные позиции к северу от города, удалось уйти без потерь. Участь же многих безлошадных воинов бургундского войска, в том числе и знаменитых английских лучников, была незавидной.

Многочисленная кавалерия швейцарцев в преследовании настигала убегающих и рубила потерявших волю к сопротивлению бургундских солдат. После такого провала у стен Муртена бургундский герцог Карл Смелый сумел насчитать спасшимися не более 12 тыс. воинов от армии, некогда насчитывающей 20 тыс. человек.

Бургундский герцог Карл Смелый, которого за его крайнюю жестокость по отношению к беззащитному неприятелю прозвали Карлом Ужасным, в настоящем деле походил, скорее, на того «оленя», стоявшего во главе «львов», проявившего на поле боя полную военную некомпетентность, в большей степени ставшую залогом поражений его армий.

Как видно из структуры войска бургундцев, Карл имел все, чтобы вести успешную кампанию против швейцарцев в 1476 году, но не имел только одного – минимальных полководческих знаний и опыта, чтобы соответствовать уровню его собственной военной силы.

В свою очередь обращает на себя внимание система управления в союзном войске швейцарских кантонов, где возможные разногласия между представителями разных кантонов уравновешивались наличием военного совета, на котором принимались общие решения и назначался командующий войсками, который осуществлял непосредственное командование и контроль за выполнением принятого на военном совете замысла и плана боевых действий, то есть командующий не был стратегом, принимавшим единоличные решения, а был только главным ответственным за исполнение принятого общего решения.

Причем тот факт, что командующим союзной армией был избран австриец, косвенно свидетельствует в пользу того, что в стане швейцарцев, как и предполагал герцог Карл Смелый, все же не было единства относительно конфронтации с Бургундским герцогством, и не все кантоны соглашались с лидирующей ролью Берна в их союзе, поэтому личность нейтрала в качестве главнокомандующего союзной армией отыгрывала сглаживающую роль в трениях среди швейцарских кантонов.

Не будем забывать о том, КТО все-таки подталкивал швейцарцев к войне с Бургундским домом Валуа и КОМУ достанется больший кусок от наследства последнего Бургундского герцога в случае победы швейцарского союза.

Швейцарцы в этом случае выступили в роли загонщиков, которые истощали и выводили жертву – герцога Карла Смелого на Францию и дом Габсбургов. После поражения и смерти герцога Карла Смелого в уже следующем сражении при Нанси в самом начале 1477 года они еще долгое время будут делить между собой богатый трофей.

Вообще, противостояние Бургундского герцогства и союза Швейцарских кантонов является классическим примером так называемой опосредованной войны – войны чужими руками, прокси силой, в которой выступали швейцарцы, подряженные и действующие в интересах Франции и Священной Римской империи, которой правил дом Габсбургов.

Единственное, что осталось непонятным, так это КУДА подевались те 400 орудий, доставшиеся швейцарцам в качестве трофея в недавнем сражении у Грансона, и ПОЧЕМУ они не были включены в состав швейцарской армии в качестве нового рода войск и не применены ими в деле.

Ведь очевидно, что военное счастье швейцарцев что при Грансоне, что при Муртене основывалось исключительно на тотальном военном невежестве Карла Смелого, который не смог воспользоваться всеми преимуществами своей военной силы над уже утрачивающей свою актуальность тактикой швейцарских баталий.

Окончательная же точка в споре между союзом швейцарских земель и Бургундией была поставлена в битве при Нанси в 1477 году, в которой нашел свою смерть Карл Смелый, а Бургундия династии Валуа в дальнейшем утратила свою суверенность.

После военной победы над силами Бургундии швейцарский союз полностью закрепил свое политическое значение в регионе, а швейцарские военные по праву стали пользоваться авторитетом лучших военных профессионалов в Западной Европе.

Греки (рождение классики)

В XIV веке, благодаря сохранившимся и переданным во времени познаниям военного искусства древности, которые накапливались в человеческой памяти на протяжении всего предыдущего этапа эволюционного развития, время перехода тактического построения пехоты на поле боя от классической фаланги до отдельных тактических единиц в виде швейцарских баталий составило чуть более одного десятка лет.

Трансформация фаланги, использованной фламандцами против французских рыцарей в битве при Куртрэ в 1302 году в швейцарскую баталию, появившуюся уже в 1315 году в сражении у горы Моргартен, несопоставимо мала в сравнении со временем исторического перехода от классической эллинской фаланги, получившей свое первое боевое крещение в Марафонской битве в 490 году до н. э., к более маневренным отдельным тактическим единицам – лохам, появившимся в результате «тактической нарезки» спартанской фаланги в 400 году до н. э. (бой в Колхиде), или отдельно выведенного за скобки фаланги фиванского эмбалона, впервые появившегося в сражении при Левктрах в 371 году до н. э.

Но, скорее всего, это была не эволюция фаланги или военной мысли в чистом понимании этого смысла, а простой процесс использования уже накопленного человеческой цивилизацией опыта военного искусства времен античности, к историческим источникам которого имели доступ некоторые военные стратеги – рыцари Европы эпохи Ренессанса.

Если не углубляться в самые древние века до нашей эры, когда сначала появились первые правильные боевые порядки пеших воинов, вооруженных дорогим металлическим оружием, и первые конные всадники, то отправную точку для раскрытия нашей темы можно смело определить в рамках V века до н. э.

В этом веке, а конкретно в 490 году до н. э., в Марафонской битве на военно-историческую сцену впервые была выдвинута передовая и прорывная схема боевого построения пехоты на поле боя, о стройные ряды которой были разбиты все чаяния персидских владык на завоевание Эллады.

Мильтиад (формирование тактического поля и кинетика фаланги)

Итак, в 490 году до н. э. у Марафона, что в 40 километрах от Афин, сошлись два войска, одно из которых представляло великую империю персов, что господствовала тогда в Азии, а вторым было войско Афинской рабовладельческой республики Древней Греции, которой еще предстояло стать великой.

Главной ударной силой персидского войска была иррегулярная конница, действия которой обеспечивались большим количеством легковооруженных стрелков. Древняя кавалерия до Марафонской битвы была главным родом войск на просторах Старого Света, с помощью которой успешно решались все военные задачи на полях сражений.

Персидское войско в отличие от прогрессивной на то время военной организации древних греков не могло похвастаться высокой организацией и дисциплиной своих боевых порядков. Основы тактического порядка войска персов вместе с боевой подготовкой находились на примитивном уровне, а военачальники древней Персии предпочитали массовость и грубость военной силы, нежели оптимальность и боевую выучку дисциплинированного войска.