Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1

Таким военным лидером оказался фиванский полководец Эпаминонд и придуманным им новый нестандартный подход в построении боевого порядка войска на поле боя.

Перед началом битвы при построении боевых порядков противоборствующих сторон Эпаминонд увидел, что его визави, царь Клеомброт, выстраивает классическую фалангу в 12 шеренг с равномерным распределением гоплитов по фронту. На правом фланге спартанской фаланги стал сам царь Клеомброт со своими гоплитами, а левый фланг и центр были отданы им своим союзникам. Впереди своей фаланги Клеомброт расположил 1 тыс. всадников.

Видя, что на правом фланге спартанцев находятся их главные, по своему качественному показателю, силы, фиванский полководец принял решение сформировать численный и качественный перевес своих сил на своем левом фланге ровно напротив правого фланга войска Клеомброта. Для этого Эпаминонд прибегнул к тактическому разделению своей пехоты, построив на своем левом фланге отдельную колонну в 50 шеренг, получившую название эмбалон, в арьергарде которой находились его лучшие бойцы, так называемый «священный отряд», в количестве 300 человек. Отделение «священного отряда» от строя основных сил оказалось, по сути своей, первым проявлением резервирования сил на поле боя, главной задачей которых было проведение превентивной активности в случае прорывов или обходных маневров противника.

На правом фланге и в центре общего боевого порядка фиванского войска находилась фаланга в 8 шеренг с расположенным впереди полуторатысячным конным отрядом.

Тот же спартанский полководец и мыслитель Ксенофонт в своей «Греческой истории» так обосновал решение Эпаминонда:

«Строй фиванцев был тесно сомкнут и имел глубину не менее 50 щитов, так как они полагали, что, если они победят часть войска, группирующуюся вокруг царя, добить оставшуюся часть войска будет уже нетрудно …»

Таким образом Эпаминонд впервые прибегнул к схеме тактической асимметрии построения боевого порядка по фронту с концентрацией критической военной массы на главном направлении удара за счет частичного ослабления других направлений в условиях относительной равнозначности общего военного потенциала противоборствующих сторон.

Непосредственно перед боем Эпаминонд прибегнул еще к одной тактической хитрости. Видя нерешительность Клеомброта и нежелание его в этот день атаковать первым, фиванский полководец начал осуществлять отвлекающий маневр по ложному возвращению своих сил в полевой лагерь. В следующий момент, когда спартанцы также решили направиться в свой лагерь, кавалерия фиванцев неожиданно атаковала отряд спартанских всадников. В результате атаки опрокинутая конница спартанцев при отступлении значительно расстроила ряды своей фаланги, а фиванские всадники благополучно заняли свое место на левом фланге своего войска.

После того как боевой порядок спартанцев в некоторой степени был расстроен и обескуражен, фиванская пехота незамедлительно атаковала фалангу спартанцев. В результате завязавшегося сражения фиванский эмбалон, как и задумывал Эпаминонд, прорвал ряды спартанской фаланги на ее правом крыле. Во время сражения царь Клеомброт был убит, а его войско было разбито. Около тысячи спартанцев погибли в бою, остальным удалось укрыться в полевом лагере, после чего спартанцы запросили у Фив перемирия.

В дальнейшем спартанцы, оправдывая свое поражение, заявили, что Эпаминонд и его войско действовали «не по правилам», потому и победили «незаконно».

Исход сражения при Левктрах в 371 году до н. э., а также реакция спартанцев на свою неудачу, является показательным примером того, как слепая вера в шаблонность действий на поле боя, основанная на канонах главенствующей тогда военной школы, приводит к поражению войска перед свежестью военной мысли своего противника, который сумел правильно и всесторонне оценить текущую обстановку на поле боя.

В V веке до н. э. древние греки успешно вывели в свет новую военную школу, в которой главной решающей силой на поле боя стала пехота. Так начался процесс деклассирования военной школы, в которой главной ударной силой была иррегулярная конница, а на просторах Древнего Мира значительно возрос авторитет греческой военной школы. Греческие гоплиты стали самой грозной военной силой на поле боя как внутри эллинских военных конфликтов, так и далеко за пределами Древней Греции. В результате была природно создана новая система координат вооруженного противостояния, в рамках которой многие сотни лет развивалась концепция использования пехоты как основной военной силы.

Греки заложили основу тактического построения боевого порядка на поле боя и дифференциацию пехоты по ее качеству. Это породило тяжелую и легкую пехоту с дальнейшим разделением линейного построения линии фаланги на отдельные тактические единицы с использованием принципа неравномерного распределения сил по фронту, с тем чтобы концентрировать основную военную мощь на отдельно выбранном участке прорыва линии противника.

Древнегреческие полководцы разработали и успешно применили на практике основные тактические приемы действий как сомкнутого пехотного строя, так и разомкнутыми строями сначала легкой пехоты, а затем и отдельно выстроенными по линии фронта лохами гоплитов и применение эмбалона как основной пробивной силы с ее резервированием.

Вместе с рождением новой стратегии и тактики действий непосредственно на поле боя греки оставили после себя бесценное наследие военного искусства, в котором отобразился опыт успешной тактики действий на марше, при передвижении на тысячекилометровые расстояния в различных географических условиях, во враждебной для своих сил внешней среде и в автономном режиме.

Помимо регулярной пехоты, в первой половине IV века до н. э. греки заложили основу использования регулярных конных подразделений – кавалерии как нового рода войск, обеспечивавшего успешность действий пехоты.

Итак, благодаря своей эффективности и успеху на полях сражений концепция применения пехотного строя как решающей силы на полях сражений очень быстро перешла из разряда иррегулярности в разряд конвенциональности.

Начиная с V века до н. э., в Древнем мире произошла некая трансформация – переход от одной концепции вооруженной борьбы к другой. Все больше набирала вес военная концепция противостояния пешими строями. Другими словами, противостояние подобного с подобным, что и определило новую классическую форму вооруженной борьбы. После начался закономерный процесс усовершенствования тактики боя между пешими строями и их взаимодействия с зарождающимся новым родом войск – регулярной кавалерией и всевозможными вспомогательными службами.

Свое развитие новая концепция применения силы в вооруженной борьбе получила в армии Александра Македонского.

Македонская пехота была разделена на основные сегменты: подразделения легкой пехоты, средних пехотинцев – гирасписты и непосредственно тяжелых пехотинцев – сариссофоры (фалангиты). В македонской армии был увеличен удельный вес основной боевой мощи – классической фаланги, которая стала насчитывать 16–18 тыс. человек с глубиной построения от 8 до 24 шеренг и вооруженной удлиненными до 6 метров пиками.

Второй род войск в македонской армии был представлен конницей, которая по аналогии с пехотным разделением была поделена на легкую, среднюю конницу – димахи и тяжеловооруженных всадников – гетеры (катафракты). Регулярная конница македонской армии была ее главной маневренной силой, наносящей разящий удар своему противнику, атакуя его боевой порядок преимущественно во фланги и тыл, а затем принимая участие в энергичном преследовании отступающего противника.

Таким образом, в македонской армии была введена оптимальная структура армии, которая позволяла вести успешные боевые действия против различного рода пехотных и конных строев с проявлением известной степени гибкости и тактической маневренности при организации эффективного взаимодействия между своими подразделениями. Оптимальная схема разделения сил, которая была использована в македонской армии, послужит основой классического разделения сухопутной составляющей армий стран мира после эпохи средневековья уже нашей эры – эпохи военного ренессанса.

Все это вместе с успешной проводимой внешней политикой позволило македонцам сначала объединить под своей эгидой всю Грецию, а затем победить в так называемой «Счастливой войне» против извечного соперника греков на мировой арене – Персии, что в свою очередь привело к появлению эллинистической империи Александра Македонского на просторах тогдашнего цивилизованного мира.

После смерти Александра Македонского в 323 году до н. э. новый эллинистический мир постигли закономерные процессы децентрализации, что породило на свет некоторое количество эллинистических государств. Вместе с распадом империи Александра Македонского, эпоха которого явилась проявлением высшего внешнего рассвета греческого мира, началась внутренняя эллинистическая междоусобица, которая приводила к общему упадку греческой культуры. Греко-македонские правители образовавшихся эллинистических государств, династии которых вели свое начало от военачальников македонской армии – диадохов, оказались не самыми лучшими наследниками завоеваний великой империи. На фоне общей раздробленности и обмельчания эллинистической культуры вырождению подверглось и военное искусство, степень развития которого достигла своего максимума в эпоху военно-политического гения Александра Македонского.

В период войн эллинистических государств силы противоборствующих сторон стали состязаться в рамках общепринятой концепции, в которой приоритет отдавался развитию и использованию военной техники и первичной тактики линейного использования фаланги. За рамки системы военного искусства постмакедонской эпохи были выведены вопросы взаимодействия между родами войск и их подвидами вместе с практикой применения тактического маневра на поле боя, которые характеризовались сложностью организации и управления подготовительной и активной частей военной кампании. Военная школа эллинистических государств была заметно упрощена по сравнению с имперской военной школой армии Александра Македонского.

Таким образом, в военных организациях эллинистических государств качественная составляющая организации войска вместе с эволюцией развития стратегии и тактики применения войска, связанной с возросшим значением организации взаимодействия, силы и скорости маневра, уступили место количественному показателю, сухости тактического расчета и техническому обеспечению действий войск.

Другими словами, победы Александра Македонского привели к образованию эллинистической империи, на просторах которой даже после ее распада на отдельные государства произошло установление общей эллинистической культуры. Одной из составных частей внешне распространенного эллинизма была соответствующая ему военная школа, которая на фоне усиления центробежных сил в империи получила сильное упрощение и в этом виде приняла признаки забронзовелой конвенциональности – стала господствующей военной школой.

В рамках сложившейся системы координат вооруженного противостояния и происходило противоборство сил эллинистических царств, которые формировали собой так называемый цивилизованный мир с конца IV века до н. э. С этого момента развитие классической военной мысли пошло не по пути дальнейшего развития военного искусства как такового, упор в котором делался бы на изыскание новых форм и методов вооруженной борьбы с оптимизацией структуры армейского организма, а по пути увеличения военно-технической мощи, то есть форма военного искусства взяла верх над ее сутью.

В сложившихся условиях системы вооруженного противостояния вскоре родилась новая военно-политическая сила, военная школа которой заметно отличалась в лучшую сторону от установившегося военного классицизма.

Римляне (стратегия прямого и непрямого)

На общем фоне упадка военной мысли периода эллинистических государств именно молодая Римская республика стала выделяться положительной динамикой развития своей военной школы, благодаря чему к 266 году до н. э. сумела подчинить себе весь Апеннинский полуостров и вступить в борьбу за господство на Средиземном море.

Очевидно, что все военно-политические победы Рима в борьбе за господство на полуострове были обеспеченны эффективностью римской армии и новаторством военной школы в средиземноморье.

Римская республика унаследовала от греческой цивилизации ее концепцию военной организации. Но древний Рим не стал бы в будущем великой империей, если бы просто копировал социальную модель Древней Греции, не привнеся в нее необходимых изменений в соответствии с новым временем.

Естественно, что эволюция развития римского государства не обошла стороной и военное дело, превосходная степень которого позволяла будущему гегемону расширять зоны своего влияния в Древнем мире.

Римляне были хорошими учениками, и после того, как они унаследовали от греческой культуры концепцию применения тяжелой пехоты, они быстро обнаружили ее слабые места. Это позволило римлянам своевременно модернизировать классическую греческую фалангу с тем, чтобы придать своему войску максимальной эффективности на поле боя в противостоянии с подобным пехотным строем, а также обезопасить свои войска, в случае если противник смекнет воздействовать на слабые места греческого боевого порядка.

В сложившейся ранее системе координат вооруженного противостояния классическая фаланга была непобедима с фронта, но наиболее уязвимыми местами ее были фланги и особенно тыл. Фаланга была хороша накоротке и на равнинной местности с желательным наличием природных ограничений на флангах, что придавало сомкнутому строю пехотинцев, ощетинившемуся длинными копьями, максимальную ударную силу в атаке и силу сопротивления в обороне.

В случае совершения успешного быстрого маневра противником, неравномерного распределения его силы по фронту, происходившему на фоне сложного рельефа местности, пехотинцы фаланги уже были не в состоянии вовремя реагировать на изменения обстановки на поле боя, с тем чтобы перестроиться в нужном порядке и направлении. В результате плотное построение фаланги сразу теряло свое преимущество, что приводило к поражению.

В результате в армии Древнего Рима появилась новая концепция тактического построения войска на поле боя. По сути, это не была в полном смысле новая форма, ведь достаточно вспомнить разделение Ксенофонтом греческой фаланги на лохи. Это было логическое продолжение эволюции военного дела Древней Греции, начавшейся с конца V и в начале IV веков до н. э., но забытого в период эллинизма.

Пунийцы и Римляне (противостояние личности и системы)

После завоевания господства на Апеннинском полуострове, Римская республика вступила в прямое противостояние с тогдашней «сверхдержавой» в Средиземноморье – Карфагеном, выразившееся в трех войнах.

В лексиконе римлян карфагеняне (финикийцы) значились как пуны (от латинского Puni), отсюда и происхождение названия вооруженного конфликта между Римом и Карфагеном – Пунические войны, которое им (войнам) дал Рим как победитель.

Сразу следует особо отметить, что с военной точки зрения Римская армия не превзошла армию Карфагена, победа Рима была обеспечена в первую очередь предательством политико-экономической верхушкой Карфагена своей армии и эффективной политической активностью Рима, дипломаты которого более умело использовали методы так называемой стратегии непрямых действий.

Во Второй Пунической войне ярко проявился военный гений Ганнибала, полководца Карфагенской армии. Его армия смогла перенести войну на территорию противника и нанести его войску целый ряд чувствительных поражений.

Кстати, во Второй Пунической войне карфагенский полководец отметился еще и как гениальный организатор и реформатор, сумевший подготовить свою армию к дальнейшим боевым действиям прямо «на марше».

Во время военной кампании Ганнибал провел успешную реорганизацию своей армии, увидев ее слабые места и отсталость от Римской военной школы, что обеспечило ему дальнейшее успешное действие во Второй Пунической войне.

Процесс реорганизации своей армии Ганнибалом непосредственно во время военного конфликта явился первым ярким примером в мировой истории войн, в котором армейский организм в сжатые сроки и во враждебной для себя среде успешно прошел модернизацию своей военной школы в соответствии с текущей оперативно-тактической обстановкой и уровнем военного искусства противной стороны.

Приведение Ганнибалом своей армии к стандартам греческой военной школы, в основе которой были тактическое разделение пехотного строя, выделение кавалерии в отдельный регулярный род войск и организация взаимодействия между пехотой и кавалерией, поставило армию Карфагена периода Второй Пунической войны в один ряд с Римской армией, как достойного наследника античного военного искусства.

Таким образом, Пунические войны интересны для нас тем, что, с одной стороны, одна из противоборствующих сторон, потерпев критические военные поражения, в конечном итоге смогла победить в войне, а с другой стороны, тем, что другая сторона конфликта с более отсталой военной школой благодаря гению своего военного лидера в ходе военной кампании смогла самостоятельно реорганизоваться и вывести военную школу своей армии на более высокий уровень военного искусства.

Но вернемся к началу Пунических войн, в которых проявился весь модернизм античной военной школы того времени.

К началу войны с Карфагеном Римская республика подошла с завершенной реформой в своей армии. Новый боевой порядок римлян был сформирован с учетом всего негативного и позитивного опыта различных схем построения греческих войск.

Самой большой тактической единицей в римской армии был легион, который включал в себя 30 манипул тяжеловооруженных пехотинцев, отличающихся друг от друга по качественному показателю. Действия манипул обеспечивались силами 1,2 тыс. легковооруженных пехотинцев – велитов и римской кавалерией, представлявшей собой эскадрон в 300 всадников, который подразделялся на 10 турм по 30 человек в каждой.

Основу боевого порядка легиона составляло линейное построение манипул по принципу линейного эшелонирования с резервированием сил. Это был по-прежнему пеший строй с гораздо большей степенью свободы действий и гораздо меньшего типоразмера, чем фаланга Александра Македонского.

Согласно новым стандартам, римские манипулы строились в три ряда по 10 в каждом в шахматном порядке на установленные интервал и дистанцию между собой. Первую шеренгу манипул представляли гастаты – молодые воины, во второй линии римского легиона стояли более опытные воины – принципы и ветераны римской армии – триарии находились в третьей линии боевого порядка. Совершенно очевидно, что подобное качественное разделение при построении легиона направлено на создание некоего тактического резерва, роль которого исполняли самые опытные бойцы римской армии, а тактическое разделение на отдельные боевые единицы, выстроенные в три ряда, создавало глубину строя, которая придавала легиону высокую степень устойчивости и гибкости.

Таким образом в реформированном римском легионе был учтен и развит опыт греков, проявленный во время боя на острове Сфактерия в 425 году до н. э., в котором греки применили первое организационное расчленение пехоты на легкую и тяжелую составляющие с соответствующей каждой тактикой боя, наследие «Отступления десяти тысяч» и непосредственно битвы в Колхиде в 400 году до н. э., в которой греческая фаланга получила свое первое тактическое разделение на лохи, и опыт фиванцев в бою при Левктрах в 371 году до н. э., где фиванцы, использовав принцип неравномерного распределения сил, осуществили частичное эшелонирование на отдельном участке своего боевого порядка с выделением резерва из числа самых опытных воинов.

Единственным, что не получило своего отображения и развития в армии Римской республики, было наличие соответствующей силы легиона кавалерии как главной маневренно-ударной силы с ее организационным разделением на тяжелую, среднюю и легкую, как это было в армии Александра Македонского.

И подобная опрометчивость римлян явилась, скорее всего, следствием установившейся конвенциональности системы координат вооруженной борьбы на основе греческой военной школы в сильно упрощенном виде, которая распространила свое влияние в границах Эллинистического мира постмакедонской эпохи.

Подобная недооценка опыта македонской армии сыграет с Римом злую шутку в первом же боевом соприкосновении римского легиона с карфагенскими силами, располагавшими прекрасной тяжелой и легкой кавалерией во Второй Пунической войне.

В дальнейшем это случится с римской армией уже после полученного опыта в Пунических войнах, когда с тактикой действий дифференцированных сил регулярной кавалерии парфян во время римско-парфянской войны в середине I века до н. э. столкнется армия Красса.

Вот с такой военной организацией своей армии подошла Римская республика к войне с Карфагеном.

Военное противостояние проходило в три основные фазы, которые выразились в трех Пунических войнах с общей временной протяженностью в 118 лет.

Самой насыщенной, с точки зрения эволюции развития военного искусства, с большой плотностью общестратегических действий, происходивших в политической и военной плоскостях, а также самой определяющей для конечного результата всего конфликта по своим промежуточным итогам из всех трех войн была Вторая Пуническая война 218–201 годов до н. э.

Кроме всего прочего, второй войне между Карфагеном и Римом предшествовал подготовительный – первый период, продлившийся с 235 по 219 годы до н. э., которым умело воспользовался Карфаген.

Вторая Пуническая война (стратегический маятник)

В результате Первой Пунической войны (264–241 годы до н. э.), в которой главной операционной зоной являлся остров Сицилия и западное Средиземноморье, Рим покончил с морским могуществом Карфагена и перехватил господство на море. Естественно, что ни одну из сторон конфликта не устраивал тот промежуточный мир, который был заключен в 241 году до н. э.

Карфаген не устраивала потеря его могущества на море и появление сильного соперника в границах тогдашнего цивилизованного мира, а Рим, как нового мирового игрока, не устраивало положение, в котором Карфаген все еще сохранял свое военное могущество в регионе.

Таким образом Карфаген, как сторона, страстно желавшая реванша за первичный проигрыш, начал подготовительные мероприятия к будущему неизбежному началу открытого вооруженного противостояния.

Первый период (скрытое и открытое)

На народном собрании Карфагена было принято решение о смене главного операционного направления предстоящей военной кампании и о начале подготовительной фазы, с тем чтобы перехватить стратегическую инициативу у Рима посредством переноса боевых действий на территорию противника. На собрании был выбран военачальник армии Карфагена – Гамилькар, которому суждено было начать скрытые подготовительные мероприятия большого сухопутного похода.

В 235 году до н. э. большая карфагенская армия начала свой поход, выдвинувшись в противоположном направлении от Рима – на запад, переправилась на Европейский континент в Иберии, откуда и начался процесс подготовки плацдарма для вторжения в границы Римской республики не с самого оптимального, с точки зрения геометрии и географии направления, но эффективного с точки зрения военной теории и практики.

Сначала с 235 по 221 год до н. э. карфагенским экспедиционным корпусом была создана основная база в Иберии, где был основан город Новый Карфаген. За этот период в борьбе с иберийскими племенами сменилось несколько главнокомандующих карфагенской армией. В 229 году до н. э. погиб Гамилькар, в 221 году до н. э. был убит следующий военачальник, после которого на пост главнокомандующего карфагенскими силами на Европейском континенте вступил двадцатипятилетний сын первого командующего Ганнибал.

К моменту назначения Ганнибала на пост главнокомандующего карфагенской армией уже была покорена Иберия, а зона прямого влияния карфагенян была распространена до реки Ибер (Эбро).

В планах Ганнибала было создание следующего плацдарма и базы для своего корпуса в районе реки Падус (По), где карфагеняне намеревались использовать в свою пользу противоречия между местными племенами и Римом.

Для успешного воплощения своих планов Ганнибалу со своим войском предстояло совершить марш протяженностью около 850 километров по сильно пересеченной местности от реки Ибер к долине реки Падус, в границах которой (местности) проживали воинственные племена, с которыми нужно было либо договариваться, либо покорять их.

В целях создания благоприятных условий в полосе следующего операционного направления экспедиционные силы Карфагена начали проводить активные мероприятия по ведению глубокой разведки как географии будущих операционных территорий, так и непосредственно сил противника. Также проводилась работа по созданию полосы безопасности вдоль главной операционной линии экспансии посредством заключения тайных союзов с местными племенами и через организацию ряда походов для покорения племен, проживавших к северу от реки Ибер.