Капали слёзы. Сборник стихотворений

Так полыхай недолгим маком;

В мёд майский вкусом эта смерть;

И знай, обманщик тоже плакал

Туманом золотистых верб.

2015г.

Я любил

Месяца презренная улыбка,

 Тусклых звезд прощальная роса…

 Гладь реки подернутая зыбкой,

 И рассвет с туманом обнялся.

 В тишине сиреневая дымка,

 Спят слова, что так и не сказал.

 А в груди горит и бьется шибко,

 Только взор твой холоден, а жаль.

 Я любил, а ты в любовь играла

 И теперь сухой отводишь взгляд,

 Ты нема, как черный блеск опала,

 Я, как побуревший лист измят.

 Нет в тебе ни пылкости, ни жара,

 Не знаком тебе любви угар,

 Ты к обману яду подмешала,

 Я же думал, что с вином бокал.

 Месяца ехидная улыбка,

 Звездочек предательских роса,

 Что-то слезы горло давят шибко,

 И рассвет щипаться принялся.

2015г.

Спотыкался весь вечер

Спотыкался весь вечер о солнце,

 В полночь сел отдохнуть на луну…

 Я сегодня напился до «донца»

 И к калитке твоей не приду.

 Я не буду орать хрипло: – Даша!

 И штакетник прогнивший ломать,

 И проснувшись от шума, мамаша

 Бузотёра не станет ругать.

 Под крушиною хрупкой, озябший,

 В сочных травах фальшиво спою

 И накидкой, туман подгулявший,

 Утром смочит рубаху мою.

 А когда, я похмельем разбитый,

 В дом скрипучий устало ввалюсь

 То, блюя над измятым корытом,

 Над собой от души посмеюсь.

2014г.

***

Запылала ты зарницей.

Только не расплавить льда

Лет, когда немногим тридцать

Стыла в холоде вода.

Лет, когда  давно не снятся

Встречи с милой у пруда,

Где такому чувству взяться,

Чтобы вновь попасть туда?

Но, что льнешь улыбкой светлой,

Что бросаешь липкий взгляд

Сердцем ближе я за это,

И больной душою  рад

Так что лей собою пламя.

Лей, как соты теплый мёд.

Вдруг брыкаться сердце станет,

Вдруг застывшее спугнёт.

И тихонько, неторопко

Стает застаревший лёд.

У едва приметной тропки

Травы, крадучись, зальет.

Скроет талою водою

Комли плачущих берёз,

Обвенчая нас с тобою

Звоном капающих слёз.

2015г.

Только так

Много жизнь просыпает, много.

 Да не многое свяжет взять.

 Пособьёшь, намозоля, ноги.

 Отболеешь, сотрёшь опять.

 Изомнёшь до нытья загорбок

 Будто лямкой плечо бурлак.

 А, особенно, если робок,

 Жизнь ухлопается в пустяк.

 Но не тем раздирает в части

 И печалью струит из пор.

 Русским выдаться на несчастье

 Не смертельный ещё приговор.

 Не постыдно сгореть на взлёте,

 Или стлеть до самих углей.

 То паршиво, когда умрёте

 Нерасцветшей душой своей.

 Потому сердце жаждет страсти

 И страдается полно мне,

 Что отчаяно не согласен

 Быть с покойниками наравне.

 Очертя прогореть, да  в привкус…

 Русским будучи – русское спеть,

 Отметя сатанинский искус -

 Телом жить, а душой умереть.

 Вот зачем отвлекаю Бога.

 Вот за что надрываясь плачу.

 А как выльется жить немного

 Только так дни растратить хочу…

2017г.

Пушкину во Владивостоке

С тираном бился за свободу

 Не шпагою,  не топором,

 Себя же в траурную оду

 Укутав редкостным пером.

 Пороки трона осуждая,

 Сверженья жаждал палачей,

 Простолюдина возвышая

 Не знал, как жалок казначей

 Судьбы бесстыдно мимолетной.

 И вот стоишь один…  Очей

 Опущен  взор твоих печальный.

 Ссутулен. ..

                     А ведь был бойчей!

 Взывал обидчиков к дуэли,

 Красивых дам не пропускал

 И запах бёртоновский эля

 В Арзруме трепетно вдыхал…

 Как власть великое не любит!

 Как хочет гения изгнать!

 Далекой ссылкой приголубит,

 Подкупит дурака стрелять.

 А памятник поглубже спрячет,

 Чтобы свободы не маячил

 Презренный призрак

                             для властей.

 И одиноко, без гостей,

 Во мраке,  под горой Орлиной

 Народной воли колыбель

 Стоит…

              А мы проходим мимо,

 И только пара голубей

 Печально жмется к Нелюдиму.

2014г.

Колодец

Все как прежде в деревне родное;

У залеска две старых сосны,

За околицей поле ржаное

И колодец где встретились мы.

Та же улица стелется речкой,

Те ворота, заборы, плетень

И луны боголепная свечка,

Что ворует вечернюю тень.

Только вот заколочены накрест

В избах окна и сени доской,

Будто вынесли жителей наспех,

На погост, где извечный покой.

Нет на лавочках тех посиделок,

Песен нет, и струной не бренчат,

В сеновалах не тискают девок,

Петухи по утрам не кричат.

В поле буйствуют лютик да куколь

И не слышится смех детворы,

Тишина, хоть свисти, хоть аукай

Не узришь из-под темной чадры.

Лишь колодец с изъеденным срубом

Стражник встречи с любимой стоит,

Распинает судьбу эхом грубым

И как прежде водой напоит.

2015г.

Поредела ветхая калитка

Поредела ветхая калитка,

Накренился съеженный забор.

Проволокой впился ставень хлипкий

В тополя причудливый вихор.

Скособочена гнилая крыша,

На ступеньке выщербленный скол.

У завалинки прогрызли мыши 

Из соломы сотканный подол.

Все здесь, все придавит думой сердце

О прошедшем в детстве и потом.

Вишня, что с колодцем по соседству,

Пригорюнилась о чем-то, о своем.

Мутен взор у постаревшей мамы

И одрябла теплая рука,

Словно у резной облезлой рамы

Око непрозрачного стекла.

Милая, прости, что мимоходом

Залетел в родимое гнездо.

Что давно забыл, откуда родом,

Что сказал тебе совсем не то.

Поредела ветхая калитка,

Накренился съеженный забор.

Отчего в глазу вдруг стало липко,

Будто сыпануло ветром сор?

2014г.

Поминальные свечи

Может быть, ошибся синий вечер,

Опоив вином закатный час,

Только набросал зачем-то свечи

Месяц  по речным волнам для нас.

То ль прощальный освятить молебен

Вздумал, брося свет на аналой.

То ли, тучкою обрезавшись на небе,

Вдруг просыпал жемчуг золотой.

Ну откуда евнуху о чьих-то

Было бы  утерях разузнать?

Пас бы молча звездное монисто,

Чем в чужое хитрый нос совать.

Нем горбун, а зрение на зависть.

Да и слух что надо, не отнять.

Как бы эту гадину расплавить?

Чем бы неуёмного унять?

И стою…  И, от тебя такой же,

С нетерпением озлобленности жду.

Сам не верю, но надеюсь всё же,

Что вдвоем, случись чего, ко дну.

Не помогут нам ни зло, ни кара.

Смысла нет кого-то обвинять

В том, что мы друг друга обокрали

И не пожелали возвращать.

Не ошибся этот синий вечер,

Спеленав разлукой пьяный час.

Поминальные рассыпал свечи

Месяц  по хмельным волнам о нас.

2016г.

У калитки

Выбелился снегом двор,

 А в душе иное.

 Льется тихий разговор…

 У калитки двое.

 Стелет рыжий месяц плед,

 По двору поземка.

 Ветер ластится ко мгле,

 Завывая громко.

 Отчего не я, другой

 Трогает калитку?

 Сердцу не найти покой -

 Нерв скрутился в нитку.

 Да свился не хлопковой,

 Не льняною пряжей -

 Кованой  решеткою

 Вымазанной в саже.

 В перламутровый наряд

 Обернулись ветви.

 Я ловлю любимой взгляд

 Повезет ли, нет ли?

 Синь глубокая очей

 На другого смотрит,

 И стою, любуясь ей.

 И, печалясь, сохну.

 Для кого-то хлопок, лён.

 Мне – стальные прутья.

 Болью горькою пленён,

 Сердцу биться трудно.

 Грею выдохом кулак,

 А в мечтах калитка.

 И не разорвать никак

 Из железа нитку.

 Выбелился снегом двор

 Зимнею порою.

 У калитки вечный спор

 Проживали трое.

2015г.

Обманщик снег

Обманщик снег, зачем ты выпал,

Рассыпав серебристое враньё?

Зачем пургою ухал и мурлыкал,

Укрыв природу в белое шитьё?

Иль ты задумал ослепить  игрою

Лукавых искр сознание моё

И, дрянь налетом пышным кроя,

Упрятал осени обрыдлое тряпьё?

Но знай, хитрец, и ты не вечен,

Придет пора и жаркое копье

Пронзит лгуна, и жалок, искалечен

Немое растеряешь ты бельё.

Его в лохмотья раздерут прогалы

С прозрачными  ладонями  воды,

А ветра монотонные хоралы

В сухой траве сотрут его следы.

Исчезнешь ты, как все живое мира,

Исчезнет и неискренность холста,

И вместе с надоевшим слоем грима

Погибнет плод унылого труда.

2015г.

Есенину

Что-то тихо в деревне русской.

 Не вздыхают тальянок меха.

 Ив  нечесаных гривы грустно

 нависают над ложем греха.

 Сколько девок под этой тенью

 мяло павшей листвы вороха

 и, пропахшие потом и прелью,

 убегали под крик петуха!

 Нет того, кто споет деревню,

 медью кленов заглянет в село.

 Ах, зачем ты в бездверую келью

 втиснул голос под чертополох?

 Опустел песней город  вязевый

 и скандальный скорбит кабак,

 где похабник стихи увязывал

 пьяной дракой в разгульный кулак.

 Грустью  Северную Пальмиру

 не тревожит рязанский трезвон.

 Голос бражника в дымном трактире

 осенен православным крестом.

 Отчего скандалист искрящий,

 Русь взвалил, да не сдюжив пал?

 для чего над крестьянской пашней

 кудри бронзовые разбросал?

 Оскудела Русь, став плачевной.

 Занемогла в плену лопуха.

 А когда-то над русской деревней

 златоглавый смутьян полыхал.

 Тихо– тихо в деревне русской.

 Не вздыхают тальянок меха.

 Лишь лохматые ивы грустно

 нависают над ложем греха.

2015г.

Саранки

Желтые саранки

  Под крутой скалой

  Спозаранку крыты

  Дымчатою мглой.

  Ветер обленивел

  И приснул в ветвях.

  Розовым по ниве

  Стелет луч в утрах.

  Узкая тропинка,

  Неба синь в углах,

  А реки простынку

  Смял неясный страх;

  Убоялась дева

  Странной тишины,

  Берег взбила левый

  В хлопья белены.

  Разбудила ветер,

  Натащила туч,

  Краски обесцветив

  Чернотою круч.

  Грохнула далёко,

  Пыхнула огнем…

  И пролилось око

  Ливневым дождем.

2015г.

Туман

У березки мшистой

 утренний туман

 прядью серебристой 

 оторочил стан.

 Белым палантином

 обернул сосну.

 Уронил в низине

 белую ступню.

 Молоком студеным

 стелет по реке.

 Шерстяным бубоном

 дремлет на буйке.

 Под осенним кленом,

 травы холодя,

 потянулся сонно 

 в тени у плетня.

 К вербе золотистой

 щеку прислонил

 и росою чистой

 плети ей умыл.

 А с зарей растаял,

 как у флейты звук,

 если ей в свистулю

 насорили вдруг.

2014г.

Украду

Вечер. У окошка желтое пятно.

 Тонкая дорожка, снег сошел давно.

 Старая рябина, милый силуэт,

 не закрыл бы ставни cуматошный дед.

 Я смотрю лукаво, а в уме одно;

 вот украсть бы девку, только не дано.

 Не дано милаху прилепить к груди

 да, сорвав рубаху, губ ее найти.

 Губ, с которых льется аромат степей,

 как густой весенней патокой елей.

 Оттого несчастен, оттого грущу,

 что подарок редкий вдруг не получу.

 Строг и несусветен востроглазый дед,

 как бы в желтом свете не наделать бед.

 Постою подольше, пусть утихнет в сне

 и тогда привечу скромницу в окне.

 Подманю милёну, спрятавшись во мглу,

 приложу ладони к тонкому стеклу.

 Заиграет сердце на мажорный лад

 и всему свидетель только месяц-брат. 

 Тёплым уговором растворю окно,

 пусть холодный вора прошибет озноб.

 Не родиться теще, не родится тесть,

 украду девичью под луною честь.

2015г.

Утлая лодчонка

Взревел Амур, налившись темью,

 Седую холку начесал

 И смерть,  невидимою тенью,

 Затеяла прощальный бал.

 Кипела злобой на стремнине,

 Вздымая черные валы,

 Швырялась пеною в теснине,

 Неся упавшие стволы.

 Ломала весла утлой лодке,

 Загнув их страшною скобой,

 И выволокла на середку

 Холодной гибельной рукой.

 А в западне, смеясь над жертвой,

 Плескала воду ей на дно,

 Пугая быстротечной бездной

 И выла жутко и длинно.

 Цеплялась утлая лодчонка

 За длань надежды к ней глухой,

 Как разведенная бабенка

 К теплу надломленной душой.

 И также жалобно скрипела

 Под гнетом силы роковой

 И, горько плача, опустела,

 Мешая соль слезы с рекой.

 И тихо-тихо, как бабенка,

 Издав прощальный тяжкий вздох,

 Утопла бедная лодчонка,

 Уйдя в иное без следов.

2014г.

Полыхнул закат

Маковою цветью полыхнул закат,

 У ручья березки тонкие стоят.

 Уцепился месяц бронзовой скобой

 За верхушки сосен, обрамя каймой.

 Залился румянцем белоногий ряд.

 А чего стыдятся, от меня таят?

 С ветерком играют, шепчутся гурьбой,

 Кланяются в ноги мне наперебой.

 Месяц к недотрогам ревностью объят

 И бросает сверху ядовитый взгляд.

 Оттого не ярок, оттого худой,

 И загнутый облик, словно восковой.

 Не ругайся, милый, не хочу быть клят,

 А то злые тучи небо зачернят.

 Оставайся с ними в темноте ночной,

 Пусть любовь узнают только лишь с тобой.

2015г.

Закат кавказский

В тот миг уставшее светило

В приют, на отдых между скал

Скатиться вздумав, вдруг игриво

Раскрасит каменный  развал…

И полыхнет жар-птицей дивной

Расщелин огненный убор,

И тучи дымкою чернильной

Измажут пики древних гор.

В каменья бьющий водопад

Свечой церковной замерцает,

И песнью на минорный лад

Напевно слух твой приласкает,

Из пламени себе дубрава

Причудливый сплетет узор,

В одно мгновенье та оправа

Пленит неосторожный взор.

Румянец ледяных ланит

Изнежит ветер бархатистый,

И красным брызнет на гранит

Закат кавказский золотистый. 2013г.

Луна

В предрассветном небе юная луна

На опавший тополь серебром легла,

Бронзу разбросала по верхушкам туч,

Выйдя без одежды из-за рыхлых круч.

К веточкам смущенно ластилась она,

Для любви созрела, не ее вина.

Заливалась краской, тлела от стыда,

Окаймившись лентой красного вина.

Облетевший тополь крепок и могуч,

Далеко не промах, миловаться жгуч.

Лапами девчонку трепетно привлек,

Та смущенно рдела словно уголек.

Скромнице на ушко ради озорства

Речи непристойной плел он кружева.

Та качалась пьяно, билась на ветвях

Бабочкой пунцовой в ласковых сетях.

Где б найти такую, чтобы как луна

Наготой стыдливой завлекла меня.

Чтоб сияла дерзкой красотой своей,

Заливаясь краской от руки моей.

Билась и стонала, ластилась сама,

Да от неприличий пьяная была.

2013г.

Вижу тополь

 Всякий раз, на пустой минуте

 Отпуская заботой взор,

 Вижу; тополь, к земле нагнутый,

 Свесил прядь на гнилой забор.

 Хоть зарёй обожжёт несчастных,

 Хоть  луна серебром прильнёт,

 Не приметить в калеках разных,

 Что друг к другу их так зовёт.

 Может то, что среди убогих

 Состраданием каждый свят.

 Кто с таким же поделит крохи,

 И презренный не бросит взгляд.

 От того и смотрю на тополь,

 Что поник на гнилой забор,

 И стараюсь услышать шепот,

 И проникнуть в их разговор.

 Обливается сердце болью,

 Болью выстраданной тоски.

 И в глазу, будто сор невольно,

 И незримое  жмёт виски.

 Наменять бы тепла увечных,

 Да струить им в сердцах пустых,

 Как с икон проливают свечи

 На бездушие скорбь святых…

 Только нет, утерял я что-то;

 Потому, затаясь, как вор,

 Лишь смотрю, как подгнивший тополь

 Утешает худой забор.

2017г.

Кружил ворон

По бескрайней желтой степи

 Ветр ковыль волною клонит,

 Кружит ворон в сером небе,

 Глазом сверху зорко смотрит

 И, хрипя, ругает громко

 Вражье рыцарское войско.

 Блещут кованые латы

 Сталью. Мертвенно трепещут

 На знаменах супостата

 Две Горгоны в колесницах