Главы для «Сромань-сам!»

С заботливой осмотрительностью, готовый продукт складируется во внутренний карман, нагрудный слева. Впрочем лево-право достаточно скользкая почва, всё относительно, зависит от точки отсчёта исходного ракурса воззрения. Если посмотреть на Пизанскую Башню с запада, то она клонится вправо, а когда с востока подойдёшь – у неё явно левый уклон. Так что сено-солома не отражают полной картины мира с высоты птичьего полёта, только правильная травка обеспечит научную достоверность подхода…

По аэродинамической трубе коридора вдоль рядов герметично задраенных дверей, он достиг лестничной клетки и как челнок—туда-сюда, но каждый поворот уже одним уровнем ниже—снизошёл на стартовую площадку вестибюля общаги, чтобы через шлюз входного тамбура совершить выход на пыль тропинок далёких планет вечернего парка…

От Почтового Офиса рядом с Музеем, неспешно променадным темпом, я направился вдоль улицы Синего Кабана с тем, чтобы обогнув Картинную Галерею Церкви Христа по левую руку, достичь точки слияния Синего Кабана (вообще-то я толерантный, но всё как-то спокойнее, что он не голубой) с улицами Короля Эдварда и Ориел, а затем, избрав из них вторую, выйти на угол, где её сменяет улица Мертон-Стрит.

Такой достаточно неторопливой и несколько степенной, отчасти, походкой (незначительная неприятность по ходу следования почти нисколько не сказалась на полной достоинства манере моего продвижения), я прошагал до самого её конца, а уже выйдя на Хай-Стрит свернул налево.

Следующим пересечением городских транспортных артерий оказался угол Логик-Лэйн, рядом с которым, под уличным столбом напротив импозантного фронтона Колледжа Королевы с его тремя мраморными фигурами над краем крыши, я различил своего визави для предстоящего нам тет-а-тета в его обычном убранстве: полумакинтош из шотландского тартана в клетку клана МакГвайров, тёмно-серый твид бриджей заправленных в жёлтые краги телячьей кожи поверх таких же башмаков, суконная шапка с длинным округлым козырьком и отворотами наушников завязанных на темени головного убора, который не озадачит любая выходка столь переменчивой, на берегах нашего туманного Альбиона, погоды.

Его неизменная спутница—курительная трубка с крутогнутым стаммелем—создавала неизменно восточную ауру под его неизменно орлиным носом.

– Добрый вечер, Ватсон, – приветствовал он меня. – Вам стоило бы подать иск против той дамы с собачкой на Мертон-Стрит.

Мне пришлось бороться с бурным приливом нахлынувшего, как всегда в подобных случаях, изумления:

– Однако это уже слишком чересчур и как такое вообще возможно? Не следовали же вы за мной как принято у филёров-шпиков на службе Третьего отделения Царской охранки?

– В этом нет надобности, друг мой. Кустики вокруг Колледжа Мертона излюбленное место собачников для выгулки их сук и кобелей, а прорехи, явно недавнего происхождения, в ткани ваших новых панталонов на высоте лодыжек – свидетельство тому, что тварь, напавшая на вас, не отличалась ни ростом, ни шириной челюсти и, следовательно, мопс… нет, прошу извинить, пятно мочи на второй вашей штанине, для мопса чуть высоковато, значит задравший ножку пёсик, любимчик дамы в синем, был – чихуахуа.

– Поразительно! Но как вы угадали цвет её кринолина?

– Вы же не станете утверждать, будто синий зонт у вас в руках—для обороны от возможных нападений дальнейших псов—вам подарила женщина в зелёном?. Однако что дороже – зонт или штаны?. На вашем месте стоит призадуматься об иске на возмещение ущерба…

Не дожидаясь пока с меня схлынет очередная волна ошеломлённости, он зашагал вдоль Хай-Стрит, минуя Колледж Университета и угол Мэгпай-Лэйн, а вскоре остановился снова и, что симптоматично, опять таки у столба, но на этот раз через дорогу от Церкви Святой Девы Марии, на беломраморном теле которой, поверх церковных врат, до сих пор темнеют жестокие засосы от пуль «железнобоких» вояк Оливера Кромвеля; слишком далёкие от эстетического наслаждения искусством скульптуры, протестанты устроили тут пальбу в 1649 году.

– Итак, милый Ватсон, мы с вами на месте чудовищного преступления, не так ли?.

Мне в который раз пришлось впадать в удивление, ведь именно по этому поводу и посылал я телеграмму в Лондон на Бейкер-Стрит, а беспрепятственность кровообращения в моих жилах до сих пор не приходила в норму из-за шока вызванного хладнокровным убийством средь бела дня, свидетелем которого невольно пришлось стать и мне.

Не дожидаясь от меня обычных «но как возможно?» или «скажите мне на милость!.», он пояснил:

– Элементарно, Ватсон, вы телеграммой назначили мне встречу на Хай-Стрит, а некоторые «бобби» на службе Её Величеству несут её не слишком добросовестно.

Загубник вынутой изо рта трубки развернулся в направлении обрывка привязанной к столбу ленточки из тех, которыми Скотланд-Ярд огораживает акры грунта либо мостовой для сбора окурков и, если повезёт, улик.

– Запах лосьона для бритья и свежий порез на вашей правой щеке дедуктивно гласят, что сидели вы как раз вон там. – Трубка махнула в сторону широкого стекла парикмахерской. – Продолжите, пожалуйста…

– Всё произошло так неожиданно… Ударил колокол на церкви, я взглянул через витрину, тот человек открыл вдруг рот и – рухнул с тесаком в спине, а позади, как продолжение, стоял такой же, те же усы и котелок, эффект «матрёшки», знаете ли, просто жуть берёт… Убийца взглянул на жертву у себя под ногами, перекрестился, переступил, сел на велосипед и – не спеша, укатил. Вот, собственно, и всё…

– Негусто, но в наблюдательности вам не откажешь. Крестился как? Слева направо или наоборот?

– По католически, сперва на левое плечо.

– А потом? Большой палец не поцеловал над трупом?

– Нет. Определённо нет. Сел и – уехал.

– Хм… Значит – не итальянец. А вас когда порезали – до или уже потом?

– Можно сказать – совместно, цирюльник в сторону как раз шагнул за квасцами для обработки раны, иначе я бы этого всего не видел.

– Выходит, события разворачивались по ходу бритья?. Вы сидели в кресле и, следовательно, в зеркале вам не видно было поведение покойника на тротуаре – подёргался он или же сразу отошёл. А тот, как вы сказали, двойник, его ногами не пинал?

– Нет! И пальцев тоже не целовал, перекрестился и начал крутить педали!.

– Это хорошо, значит профессионал, с их контингентом – легче… Любитель, знаете ли, таких финтов может накуролесить, что и сам сэр Конан Дойл концов не разберёт, а затем всё валит на состояние аффекта, не сэр, конечно, а преступник… И знаете что, Ватсон? Вам непременно следует встряхнуться, так сказать, смахнуть пыль грустных впечатлений не самого удачного дня. Ну так не посетить ли нам варьете?

Он оживлённо потирал руки, а я, давно привыкший к подобным перепадам настроения у моего не вполне объяснимого друга (чаще всего перед тем как в очередной раз за день приступит забивать свою знаменитую трубку или когда миссис Хадсон, наша квартирная хозяйка, приносила ему горчайшее пойло чёрного цвета по рецепту, как он утверждал, его шотландской бабушки, но для непривычного Британского вкуса напиток, позволю себе заметить, слишком экзотичный).

Поэтому я возражать не стал и зашагал, подстраиваясь под его энергическую походку, в сторону Квин-Стрит и дальше, мимо Колледжа Св. Петра, на Джордж-Стрит, где в одном из пабов рядом с рынком уже шло упомянутое им представление…

Однако, проигнорировав свободные места за столиками зала, мой гид-экскурсовод предпочёл отдельный кабинет в глубине заведения, где он заказал две чашки обычного чая и принялся рассеянно помешивать его, когда мы остались одни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.