Причинность. На другой берег

– Очень смешно.

Администраторки сворачивают на узловую площадь. Здесь народу заметно больше, в основном, конечно, местных, спешащих проглотить свой обед, хотя встречаются и дишцы. Хиона уверенно шагает в сторону привычного кафе, но уже на входе Сефу резко одёргивает её за руку.

– Говорят, тут выставили цены. До самой Вспышки придётся за всё заплатить, никакой еды по распределению! Пойдём-ка в другое место?

– Опять поссорились? – перебивает Хи, замечая в окне подпоясанную голубым передником Ифэми, так проникновенно, но так осуждающе смотрящую в глаза Сефу. – У них самое сытное рагу, детка. Да и куда ещё мы успеем?

– Прошу, прошу! Лада разрешила не торопиться, – Сеф старательно изображает мольбу, но у неё это не особо получается.

– Прошу, прошу, – передразнивает Хиона. – Перестань-ка кривляться. – Но после многозначительного вздоха продолжает: – Пойдём к Ракель, но ты платишь. Вот где действительно выставили цены!

– На благо. – Сефу тянет Хиону за руку прямо в сторону «Врат Джезерит».

Ифэми ещё какое-то время провожает подругу взглядом, пытаясь понять, встретятся ли они снова. Ей жутко хочется что-то предпринять, но что?

На счастье Сефу, предпочитающей места потише и поспокойнее, несмотря на популярность заведения, за столиками вокруг сидят исключительно местные. Северяне привыкли вести себя спокойно – и мирно обедают, разговаривая вполголоса. Каждый сосредоточен на происходящем в своей тарелке или максимум за своим столом: идеальный момент, чтобы посплетничать про Ингон. Сефу делает вид, что разминает шею, а сама исподтишка осматривает ближайших к ним посетителей. Хиона отвлекается от своей тарелки, понимая, что подруга высматривает маяков.

Удостоверившись, что поблизости нет активных зон, Сеф жестом подзывает Ракель. «Врата Джезерит», без сомнения, один из самых просматриваемых объектов города, так что говорить стоит максимально небрежным и обывательским тоном.

– Чего-то ещё? – спрашивает официантка, убирая руки в передник. Лицо её не скрывает напряжения, а в движениях читается нервозность.

– Нет-нет, просто хотели узнать, как дела, как гости, – благодушно улыбается Сефу.

– Оу, – немного расслабляется Ракель. – Башка трещит с самого утра: дикий дишский темперамент доконал. Они даже разговаривают вприпрыжку, вы замечали? Хотя бы сейчас можно никуда не спешить! Я тут даже пару раз присела. А у вас? Тоже тихо?

Молодой северянин в переднике с другого конца зала окликает Ракель, но она лишь отмахивается.

– Босс утром притащил стажёра, – демонстративно вздыхает официантка, – он совсем не вывозит, но это Последняя Ночь Дня, день Вспышки, и плевать, что новенький косячный. После Чёрного Ноазиса начну капать боссу на мозги, чтоб поискал-ка другого.

– Стажёра в последний день? – Хиона из вежливости изображает любопытство.

– Ага, рук не хватает. Барбо уволилась вчера вечером. Прикинь, заявила Сверру, что на работу больше не придёт. И не пришла! Босс решил проблему.

Сзади раздаются грохот и звон бьющейся посуды. Ракель оборачивается на стажёра. Он ползает по полу и голыми руками подбирает осколки тарелок.

– Или добавил новых. – Официантка скрещивает руки на груди.

– Слушай-ка, из-за всего этого на Пределе у нас тоже работы поубавилось. – Сефу красноречиво смотрит на Ракель, делая вид, что знает какие-то подробности.

Та склоняется над столом и принимается демонстративно его протирать.

– До нас дошли только слухи, но говорят, что-то серьёзное. – Она аккуратно оборачивается на барную стойку.

Сеф и Хиона следят за её взглядом и понимают, кто маяк. Это поседевший северянин, медленно осматривающий зал и время от времени поглядывающий на часы.

– Одна радость – маячкам настолько неинтересно происходящее в городе, что они не придираются к словам местных. Внимательно слушают только приезжих.

– Буквально полчаса назад мы обсуждали аккретов прямо на рабочем месте, и ни один маяк не переключил на нас внимание, – шепчет Хиона с лёгкой ухмылкой.

– Не понимаю, – задумчиво вставляет Сеф. – Если там что-то серьёзное, с экспрессом, разве они не должны активироваться? Все.

– Наверняка в Ингоне зелёный свет и всё внимание устремлено туда. – Хиона безразлично пожимает плечами.

– Слушайте-ка, а может, если Джезерит не перевели в активную фазу, никого в городе не подозревают? – озаряет Сефу. – Или им уже вообще всё известно…

– Ох, детка, Вода тянет молнию, – хмурится Хи, постукивая пальцами по столешнице.

– Даже не знаю, – продолжает Ракель, – но было сегодня кое-что необычное. В кафе, – она заговорщически склоняется к столу: официантка не зря считается первой сплетницей в городе, – заходила диковатая парочка. Они несли полную бессмыслицу. Даже про Ингон. Это было не в моей зоне, мало что расслышала. Зато внимательно рассмотрела! Один – ну прям волосатый боров, как из детской страшилки. Ещё бровищи у него такие кучерявые и всё время хмурые. А вторая – не старше нас, высокая, сбитая и вся изрезанная. В шрамах. Глубока Вода! – Ракель сглатывает слюну. – Она так на него таращилась, словно это её ручной пёсик, а не детина, у которого рука как её нога. Даже две! Ладно, преувеличивать не буду, но точно вам говорю – они не южане!

Она с таинственным придыханием наклоняется ещё ближе.

– Босс как раз заполнял бумаги за соседним столиком с ними. По-любому уши грел. Потом ещё этот малой забежал, выпалил, мол, экспрессы перестали ходить. Я сразу так многозначительно зыркнула на эту парочку, чтобы они чувствовали – их раскрыли! Тут и так всем не по себе стало. А ещё эти…

Администраторки напряжённо переглядываются, а в глазах Ракель разгорается хитрый огонёк.

– Неужели и правда аккреты в Джезерит? – Хиона словно давится этой фразой.

– Да брось! Стали бы они так неосторожно привлекать к себе внимание? Я всё ещё уверена, что этот город интересен только жадным до бесконечного праздника дишцам и всяким занудным исследователям. Сомневаюсь, что проблемы в отношениях Содружества и Эфората докатятся аж до Агвида. – Сеф старается говорить как можно тише, но маяк за стойкой резко наклоняется в их сторону и уже с интересом разглядывает троицу у окна.

Сплетницы испуганно замолкают. Как только маячок отворачивается, Сефу притягивает официантку поближе к себе.

– Говоришь, управляющий слышал тот разговор? Узнаешь-ка у него подробности?

– Иди-ка ты! – Ракель неожиданно взбрыкивает. – Даже не подумаю!

– Вода, Вода! Ты реально перепихнулась со Сверром на той вечеринке! Я была уверена, что Ало обиделся на твой отказ, вот и сочиняет. Ты просто выбрала того, за кем следа не остаётся. – Заливистый смех Хионы волной прокатывается по залу, каждый в заведении обращает на неё внимание.

Администраторка в спешке прикрывает рот ладонью, стараясь сдержаться, но уже поздно: маяк снова смотрит на них. Непонятно, отчего Ракель больше бесится – от фразы про своего босса или от бурной на это реакции.

– Если интересно больше, можешь спросить у него лично, – ехидно улыбается она, понижая голос. – Только вы уже привлекли внимание маячка. Пойдёшь в кабинет к боссу – это хреново закончится.

Ракель раздражённо удаляется на кухню, по дороге окликнув стажёра. Он рассыпается в извинениях перед посетителями и бежит за старшей. Трое гостей за дальним столиком, что не успели озвучить заказ, просто продолжают беседовать между собой. Ещё одна уттарская особенность: никто никуда не спешит, даже если в действительности уже опоздал.

– Вот кто тебя просил? – морщится Сеф.

– Слушай-ка, три фазиса назад это была главная сплетня в нашей компании, и ты трепалась об этом не меньше остальных! Не надо на меня так смотреть, – подмигивает Хиона.

– Как же скучно в Джезерит: главное развлечение – обсуждать какие-то неприятные и бессмысленные события. Может, случившееся на Пределе и правда что-то изменит?

– Почему сразу неприятные? Думаешь, Ракель было неприятно? – Хиона снова заливается смехом, но на этот раз маяк лишь мельком смотрит на них и безразлично отводит взгляд. – Я, кажется, начинаю понимать: Фифи опять что-то напророчила, и оно вроде как сбывается? – В глазах Хионы появляется неподдельный интерес.

– Оу, давай не будем об этом, – огрызается Сеф. – Да, мы сильно поругались сегодня. Я наговорила лишнего, но и Ифэми отличилась в высказываниях!

– Не глупи-ка, детка. – Хиона берёт подругу за руки и смягчает тон. – Вы ссоритесь как по расписанию. Уж я-то знаю! Делить один дом на двоих, так и не заключив союз и не став друг другу наари. Это о многом говорит. Да и вам обеим явно тяжело соседствовать сама знаешь с кем и занимать один из «могильников». Прости, если сейчас будет слишком резко, но вы обе дороги мне, Сефу’эни, как бы то ни было. Мы все знаем, что предостережения Фифи, или как это лучше назвать, сбывались вообще всегда. Слушай-ка, так может, хватит агрессивно защищаться, когда она уже пытается тебя защитить?

– Я не… – Сеф отдёргивает руки. – Я всего лишь прошу её оставить попытки решать за меня!

– Мда, – Хиона поджимает губы, – в этом тоже что-то есть.

– Ты так стараешься для нас обеих. На благо. Просто пойми, что никогда не сможешь принять обе стороны за раз, – грустно улыбается Сефу и роняет голову в ладони. – У меня ощущение, что всё радикально изменится с минуты на минуту. С самого утра это чувствую. Вот только ничего не меняется. Сплошной туман. – Сефу смыкает уставшие веки.

– Детка, я живу с подобным предчувствием уже три десятка зим, и это при том, что меня воспитала община. – Она иронично ведёт бровью. – В нашем-то городе всё изменится? Очень смешно! Никто не просил, но я напомню, что мы отрезаны даже от остальной Та’Уттара высоченной горной грядой с этим эпичным названием Агвид. Да и берег Ситы, и технологичный Ингон – такое же унылое захолустье, как и наша старушка Джезерит. Чему здесь меняться, если даже остальной материк прозвал нас Та’Мануан. Хочется изменений? Вылезай за Предел, но гораздо дальше Ингона. Ну или топай по Сите в неизвестность. Может, ты та самая, кто найдёт Мнра Мнаас.

Маяк за баром слегка наклоняет голову в сторону и сосредоточенно прислушивается. Жаль, что на этот раз сплетницы не обращают на него никакого внимания. Очень зря они не обращают на него внимания.

– Вообще-то я подумывала наняться на судно в Понтус. Слышала, что там не хватает рук, – неуверенно бормочет Сефу, а маяк медленно поворачивает на неё голову.

Окружающие замечают его активность и подозрительно переглядываются. Некоторые даже собираются на выход: внимания эфората не ищут даже сами эфоры.

– Из тебя выйдет лучший мастер подлёдной ловли, – иронично усмехается Хи, – но я не поверю, что ты самовольно туда вернёшься.

Дверь кафе сильным толчком отбрасывает внутрь, так что дрожит витражное стекло. Ворвавшийся в помещение порыв ветра приносит с собой озноб и мелкие снежинки. Сверр нарочито громко и, очевидно, демонстративно отряхивается и поправляет очки в тонкой малахитовой оправе. Сеф рассматривает управляющего «Врат Джезерит» с нескрываемым интересом: этот циничный выскочка всегда вызывал в ней противоречивые чувства. Даже в таком крохотном городке они всё ещё не представлены друг другу: она приходила на вечеринку – он уходил, он приходил – уходила она. Всё, что им друг от друга доставалось, – мимолётные полувзгляды и вежливые полуулыбки. Сефу не знает о Сверре ничего, кроме сплетен, слухов и домыслов, большинство из которых звучат из чьих-то обиженных уст.

Управляющий резко поворачивает голову. Он буквально нащупывает глазами пронизывающий взгляд Сефу. Кажется, они могут смотреть друг в друга вечность, но Сверр круто разворачивается и шагает к служебному входу. Маяк за баром цепляется за эту немую сцену и окончательно сосредотачивается на Сефу, как только управляющий скрывается за дверью.

С кухни слышатся грохот и препирательства официантки с боссом, а перепуганный стажёр чуть ли не кубарем вываливается обратно в зал и шмыгает за стойку.

– Мы заплатим! – кричит Сеф в сторону бара, продолжая сосредоточенно смотреть в одну точку, будто бы Сверр всё ещё стоит там. – Знакомое ощущение, – добавляет она шёпотом.

– Что ты там бормочешь? – Хиона настороженно прищуривается.

Сефу достаёт из сумки несколько блестящих камушков, протягивает их подошедшей официантке и направляется к служебной двери.

Скучная и размеренная жизнь на Крайнем Севере сказывается на всех, так что Ракель охотно разделяет любые шпионские игры, тем более касающиеся её бывших фаворитов и возможных «теорий заговора». К тому же вдруг та парочка правда аккреты и знают что-то про Предел? Немного поразмыслив о том, что в Джезерит, возможно, впервые в жизни происходит что-то хоть немного интересное, Ракель соглашается на правила игры Сефу.

– Я провожу. – Официантка замечает явный интерес маячка и добавляет погромче: – Замолвлю словечко, чтобы тебя устроили к нам на работу. Как раз место освободилось, – она кивает в сторону стажёра.

Ухмылка Ракель оказывается красноречивее, чем она может себе представить, и глаза Сефу вспыхивают от нетерпения. Маячок провожает парочку взглядом и спешно покидает кафе, чем радует посетителей.

Эпизод первый. Эхо Джезерит

Кабинет управляющего удобно располагается этажом выше кафе. На диване возле входа вразвалку сидят сразу два маяка. Они смеряют подошедших скучающими взглядами и отворачиваются. Сверра на месте нет. Официантка оставляет Сефу дожидаться в одиночестве и плотно закрывает за собой дверь.

Побывать на втором этаже легендарного здания – мечта многих приезжих и некоторых местных. Несмотря на выгодные предложения туристов и обещания субсидий за открытие отеля, полноправный владелец здания всё отклоняет. Ни для кого не секрет, что Сверр и живёт, и работает во «Вратах», – честно говоря, он в принципе проводит здесь большую часть времени, – но местных искренне удивляет, почему он отказывается от дополнительных бонусов. А ещё больше их удивляет, почему Содружество ему это позволяет.

Оставшись в холодной комнате, Сефу пытается осмотреться, но глаза ещё не адаптировались к темноте. Мысли соскальзывают в истории из детства. Воображение рисует, как строчки со стен Мнра Мнаас могли бы ожить на этом самом месте. Если спиральные залы действительно существовали, а не стали очередной гениальной выдумкой эфоров или маркетологов. Увлечённо воображая, как вокруг творилась история, Сеф не замечает, что взгляд сильно расфокусировался, а стена справа покрывается мягко мерцающей красной рябью. Администраторка невольно отшатывается и усиленно протирает глаза. Конечно, она не верит сказкам, но примерно на таком расстоянии от таа и должны были проявляться врата.

– Источник тепла? – удивляется Сеф.

Входная дверь с глухим шлепком врезается в стену. Сверр лихо переступает порог. Он бросает безразличный взгляд на гостью и резким движением отправляет дверь обратно, не поведя даже бровью от жуткого грохота за спиной.

– Ожидание на благо, – управляющий устало улыбается, в три шага преодолевает расстояние до стола и зажигает лампу.

Взгляд Сефу цепляется за плотные чёрные шторы, не впускающие внутрь ни один блик Сияния или луч солнца.

Замечая удивлённый взгляд гостьи, Сверр слащаво улыбается:

– Вся эта разноцветная вечеринка чрезмерно утомительна, вот и всё. – Он зажигает ещё одну масляную лампу, побольше, мягко просвечивая полутьму.

Теперь можно разглядеть любую деталь в комнате. Два ломящихся от книг угловых шкафа высятся массивными колоннами по обе стороны окна. Сверр, очевидно, имеет пристрастие не только читать, но и собирать книги: некоторые полки заметно проседают под тяжестью фолиантов, рискуя вот-вот с треском обрушить небрежные нагромождения на пол. Пёстрые ковры, причудливые картины в резных рамах, статуэтки, вазы и даже плафоны ламп – всё это явно не уттарского производства. Сеф задерживает взгляд на письменном столе. Он так же завален бумагами и книгами, как и всё вокруг, но даже в липкой полутьме гостья может разглядеть: он высечен из камня. Сефу прекрасно знает, где и как этот минерал добывается, – вряд ли это тайна хоть для кого-то на Трёх Континентах, – но вот как огромный стол из цельного куска чёрного оникса попал в такое захолустье, как Джезерит? Единственным в городе, что напоминает о былой активной добыче «полуночного камня» на Севере, считается вырезанная из него Временная Башня.

Блондин с угольно-чёрными глазами замечает замешательство своей гостьи и протягивает ей длинную ладонь с узловатыми пальцами:

– Сверр. Мастер-повелитель «Врат Джезерит».

Повисает неловкая пауза, которую он тут же прерывает:

– Владелец и управляющий кафе, что прямо под нами. А ещё бармен, уборщик, пиарщик и все остальные должности, что алькальдия отказывается закрыть.

– Сефу, – она невольно заглядывает Сверру в глаза, продолжая пожимать холодную ладонь.

– Интересное имя для этих мест, – управляющий улыбается, свободной рукой отодвигая перед гостьей стул. – Прошу. – Сам же быстро устраивается за столом, из ящика которого достаёт сигареты и переполненную пепельницу. – Не возражаешь?

– Кури на здоровье, – Сефу осекается, а Сверр улыбается ещё шире. – Мастер-повелитель тоже интересно звучит, – добавляет она слегка сконфуженно.

– Согласен. – Он задумчиво крутит сигарету в руке и как можно непринуждённее продолжает: – Выпалил, не подумав. Со мной бывает. Совершенно неконтролируемый процесс. Скажу что-то, а потом понимаю – сам впервые слышу. От самого же себя. Некоторые мысли приходится даже записывать, чтобы не забыть. Хотя… – Сверр подкуривает, выдыхает сизый дым и сосредоточенно смотрит на гостью. – Мы оба знаем, что по преданиям именно так называли смотрителей врат. Я просто пошутил.

Не понимая, что именно чувствует, Сефу внимательнее всматривается в блестящие чёрные глаза напротив, и радужка, и зрачки которых сливаются воедино с царящей полутьмой. С одной стороны, Сверр, как и раньше, кажется ей неприятным и даже опасным, а с другой – её тянет к нему, как дрожащую букашку в пасть плотоядного цветка: терпеливого охотника, наивная пища к которому слетается сама на приторный обманчивый аромат. Словно этот кабинет – единственное место в мире, где она хочет быть. С каждой секундой Сефу всё меньше понимает, для чего вообще пришла. Все аргументы, что казались ей такими убедительными в кафе, там и остались.

– Мне передали, что ты по поводу работы. Ну-с, – управляющий затягивается, достаёт из ящика какую-то бумагу и вручает гостье, – здесь условия и из чего формируется пособие за работу на меня. Персонал требуется исключительно в Сияние. Большего предложить не могу. Или не хочу. На самом деле одно и то же.

Он стряхивает пепел и сурово смотрит куда-то за спину Сеф. Она не хочет отводить от него взгляда, но, засмущавшись собственной реакции, утыкается в пункты, выведенные на листе витиеватым и аккуратным почерком. Вероятно, всё могло закончиться прямо сейчас: гостья встала бы со стула и в полной растерянности вышла бы из кабинета, но стена справа снова подёргивается красной рябью, хотя на обман зрения из-за темноты списать это уже нельзя. Встряхивая головой и возвращаясь в сознание, гостья поднимает взгляд от листа.

– Как вообще можно работать в таком освещении? В глазах рябит. – Сеф оборачивается на мерцающую стену.

– Ответ простой: шесть дней в году. – Сверр тушит бычок и облокачивается на стол. – Проблемы со зрением? Сложно ориентироваться в полутьме?

– Я буду думать до конца Чёрного Ноазиса, – неожиданно холодно отрезает Сеф и швыряет лист на стол.

Управляющий больше не кажется ей таким манящим: волосы у него лоснятся от жира, руки заметно трясутся, губы сухие и потрескавшиеся от постоянного курения, да и весь он какой-то угловатый и слегка сгорбившийся, несмотря на внушительный даже для уттарцев рост. С кабинета тоже спадает притягательный флёр: все поверхности скрыты под толстым слоем пыли или жирными пятнами. Кроме того, ковры и деревянные рамы давно и безвозвратно пропитались прогорклым запахом бычков из пепельницы, который не выветрить отсюда, наверное, уже никогда. Не понимая, как она сразу не обратила внимания на все эти детали, Сефу машинально вскакивает со стула в импульсивном порыве – бежать.

– Конечно. Когда согласишься, можешь подавать заявление в алькальдию. Если и там согласны – я рассмотрю твою кандидатуру. В первый же рассвет будущего фазиса.

Сверр достаёт ещё одну сигарету из пачки, сосредоточенно чиркает спичкой и медитативно раскуривает, прикрыв глаза.

– Не сердись на Ракель, что она притащила тебя сюда. Этот кабинет долгое время стоял закрытым. Сожалею, что тебе пришлось увидеть всю эту грязь и хлам. Предпочитаю принимать не здесь, но эта официанточка меня не жалует. Хотя увольняться отказывается. Будь уверена, я предлагал ей это неоднократно.

Осторожно переминаясь с ноги на ногу и стараясь не выдать подступившего к горлу волнения вперемешку с отвращением, Сефу безуспешно отгоняет мысли о глупости поступка прийти с целью, а уйти ни с чем. Она всё же открывает рот, чтобы спросить об утренних посетителях, но, едва заметив дёрнувшиеся уголки её губ, Сверр демонстративно разворачивается на кресле, продолжая выпускать клубы дыма в потолок. Всем своим видом показывая: разговор окончен. Сефу чувствует, как ком откатывает от горла, а сердце стучит сразу в ушах. Она усаживается обратно на стул. Закидывает ногу на ногу, а руки кладёт на прохладную гладкую столешницу.

– Послушай-ка, Сверр’эн, – полушёпотом начинает она, – за этой разболтанной дверью караулят сразу два эфоратских шпиона, и я сомневаюсь, что маяков отправляют следить за пустыми кабинетами. Над моим воспитанием никто не запаривался – так же, как ты над чистотой. И нам обоим плевать на проблемки друг друга родом из детства, но не плевать на ту интересную парочку, что завтракала у тебя сегодня. Да? Скажи мне, где их найти и о чём они говорили, и те маяки никогда не узнают твоих маленьких секретиков, достаточных для того, чтобы утащить эту блондинистую задницу в эфоратские подвалы ещё до наступления Последней Ночи Дня. Понятия не имею, что там делают с каара, но тебя же это не касается, так? Владельцем самого старого здания в Джезерит не может быть мутант из лаборатории. Соври мне, что захочешь, но весь город шепчется за твоей спиной. Сомневаюсь, что у тебя настолько тугой слух или интеллект, чтобы этого не знать. Жаль будет скормить эфорату неизвестное науке чудо, но почему-то я тоже уверена, что ты не каара.

Она бьёт наугад. Самыми популярными сплетнями. Не представляя, какую реакцию на это даст Сверр. Знать бы, почему он продолжает молча курить вонючую сигарету, но каждая секунда тишины раздаётся в голове Сефу гонгом: «Оказалась права». По какой-то пугающей причине ощущение времени и вовсе исчезает, а красная рябь от стены заполняет уже всю комнату. Гостья старается больше не обращать на мерцание внимания, но сердце колотится ещё быстрее, как всегда, готовое сбежать.

Сверр медленно разворачивается вместе с креслом и топит бычок в горе ему подобных. Липкий чёрный взгляд прощупывает удивительную гостью, так нагло увалившуюся локтями на ритуальный стол самой Джезерит. По крайней мере, именно такое название Сверр помнит с детства. Задумчиво откусывая от нижней губы лоскут пересохшей кожи и поправляя нефритовые запонки, управляющий выдыхает:

– Шантажистка из тебя не очень. Да и угрозы выбрала забавные, учитывая то, что вижу я. Вернее, то, что видишь ты.

Управляющий аккуратно подхватывает маленькую лампу и неспешно покидает кабинет, взглядом приглашая гостью пройти следом.

Она колеблется, но любопытству свойственно побеждать осторожность. Этот город с его примороженными жителями настолько наскучил Сефу, что без лишних раздумий последовать за угловатым блондином с дурной славой выглядит слишком привлекательным. Особенно учитывая её пагубное пристрастие к импульсивным поступкам и опрометчивым авантюрам, которые несколько раз чуть не стоили ей жизни ещё в Понтусе.

Маячки в коридоре даже голов не поднимают. Сеф едва сдерживает смех, замечая, что они не просто спят, а даже посапывают с присвистом. Плечом придерживая открытую дверь в самом конце коридора, управляющий уже подкуривает от лампы очередную сигарету и криво улыбается.

Вдохнув побольше воздуха и изобразив на лице расслабленное безразличие, Сефу всматривается в зияющую темноту уже другого кабинета. Всё ещё притворяясь, что сердце не рвётся из груди, а в глазах не потемнело от прилива адреналина, она, на мгновение зависая ногой над порогом, входит внутрь. Сверр довольно усмехается и закрывает за ними дверь.

Пушистый мрак вперемешку с дымом окутывает вытянутое лицо управляющего, подсвеченное лишь рябью от лампового света. Делая несколько шагов вперёд, Сеф осматривает такую же пыльную и вонючую комнату, с той разницей, что здесь нет вообще никакой мебели, а полусгнившие половицы крошатся и чвакают. Швырнув бычок себе под ноги и затушив его треугольным носком ботинка, Сверр дёргает за рычажок, и пламя в лампе гаснет.