Причинность. На другой берег

Причинность

На другой берег

Элар Шевела

Фотограф Gomes Allec

© Элар Шевела, 2023

© Gomes Allec, фотографии, 2023

ISBN 978-5-0059-3040-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Из Закона об общности понятий и определений для всех каара

Поправка №958 а. е.

Настоящей поправкой Стол Князей Трёх Континентов утверждает решение Эфората, Вакилиата и лингвистической комиссии Единого Языка (с предварительным уведомлением членов Последних Семей) ввести понятие Таа (таа) обязательным и общеупотребительным на территории всего материка. Понятие отныне применяется к любому виду почвы и названию местности. Устаревшее название ШАН тем самым упраздняется.

Постановляется добавление сокращённого префикса Та» к названиям крупнейших площадей (Трёх Континентов).

Отныне Северный Континент именуется не Уттара, а Та’Уттара.

Отныне Южный Континент именуется не Диш, а Та’Диш.

Отныне Мёртвый Континент (вследствие бурных обсуждений и честного голосования также сохраняет за собой статус Континента) именуется не Марана, а Та’Марана.

Поправка подлежит незамедлительному исполнению на территории всех общин, производств, продовольственных систем, предприятий и прочих учреждений Трёх Континентов.

За подписями князей, вакилей и полного состава лингвистической комиссии Единого Языка (см. прил.).

(дата неразборчиво)

Пилот. От одного до семи

Совершенный мир. Позволяет замирать внутри даже у самого беспокойного потока. Касаться глубоко. Медленно вдыхать и почти забывать, как выдыхать. «Где ты сейчас?»

Высокий северянин с размаху влетает в Сефу, одним толчком возвращая её внимание на шумную базарную площадь. Два недовольных взгляда едва касаются друг друга, а их владельцы продолжают расчищать путь сквозь пёструю толпу. Каждый в своём направлении.

«Давайте! Да! Толкаться. Пинаться. Всё в лучших традициях! „Праздничная“ атмосфера…» – недовольно бормочет Сефу внутри своей головы.

Бархатистый рассвет Последней Ночи Дня в неисчисляемый раз осеняет город, чтобы неизбежно раствориться в интенсивности всполохов. Фиолетовые лучи солнца облизывают блестящий снег и переливаются в такт Сиянию.

«Глубока Вода! Откуда вас столько повылазило? Маркетологи из Аруны запустили очередную из своих назойливых реклам?» – распыляется про себя Сефу, то и дело прищуриваясь от скользящих по лицу бликов и уворачиваясь от чьих-то локтей, детей и сумок. Свернув в узкий переулок, совершенно неинтересный приезжим ввиду отсутствия товаров на продажу, уличных зазывал и прочей балаганной ерунды, Сеф замедляет шаг. Больше не в состоянии сдерживать водоворот мыслей в потоке раздражения, она хмуро выдыхает и отпускает внимание вскачь по навязчивым идеям. Прыжок в размышления выплёскивает монолог внутренний в мир внешний.

Громкий голос привлекает внимание старца, мирно смолящего лазуритовую трубку на пороге дома. Невольный слушатель хмурится и всматривается в лицо прохожей – не то с осуждением, не то с любопытством – и, шумно откашлявшись, направляется к ней.

– Отвали-ка! – Сефу грозит ему пальцем и нервно ускоряет шаг.

Вслед раздаётся лишь сдавленный кряхтящий смех.

Сразу за проулком простирается узловая площадь, пронизанная разноцветными всполохами: от фиолетово-бирюзового до жёлто-медного. Они бликуют на гранях каждой парящей снежинки. Со всех сторон громоздятся оленьи и собачьи упряжки, заваленные местными деликатесами и всеми видами солнечных очков. Неучтённый молодняк снуёт тут и там, пытаясь шарить по карманам зазевавшихся приезжих. Стойко пахнет жареными кедровыми орешками, хвоей, рыбой и даже свежими пирогами, что местные готовят на праздник для общин или гостей. На помощь к настойчивым всполохам приходит мелкий колючий снег, упрямо срывающийся в открытые глаза.

– А вот и старушка Джезерит во всём своём великолепии, – бормочет кто-то на ухо Сефу.

Развернувшись, она утыкается носом в костлявое плечо старца из переулка. Тот задорно хмыкает и отодвигается.

– Отваливаю, – добавляет он уже со странной печалью в голосе и ныряет в толпу, наводнившую центр пусть и крошечного, зато легендарного города.

Джезерит – место поистине примечательное. Здешнему небу требуется всего несколько дней, чтобы – лавируя между экстремумами – вспыхнуть от перенапряжения. Дать миру ослепнуть накануне спускающейся тьмы.

Горожане вдоволь зарабатывают на приезжих, стекающихся отовсюду ради уникального явления природы. Прямо на улицах открываются продуктовые ларьки и разворачиваются ковры с местными сувенирами и прочей диковинной мелочью. Большинство отелей в городе работают исключительно в это время года, зато в полную силу. Жильё здесь доступно на любой вкус и кошелёк, и все варианты с балконами, открытыми террасами и площадками на крышах – для наблюдения за небом.

Уже несколько дней улицы переполнены туристами, в основном из Та’Диш, собирающимися проторчать в Джезерит до конца Сияния, а сбежать ещё до того, как запределье Агвид погрузится в долгую холодную ночь.

Сефу нехотя ныряет в очередную толпу, изящно лавируя между прохожими: словно исполняет вымученную до автоматизма хореографию, а каждый встречный – роль партнёра. Сольные танцы сплетаются воедино хотя бы на долю секунды. В такие моменты буквально физически ощущаешь, следуешь ли своему пути. Даже посреди давки и суетливых движений сотни, а то и тысячи рук и ног, предугадать следующие па которых невозможно, толпа или расступается и выносит тебя в корректную точку, или проглатывает не прожевав.

Улыбаясь сама себе, а заодно и проходящей мимо южанке в пышной небесно-голубой шубе, Сефу на мгновение замирает, осознавая, что можно было ответить на утренние предупреждения Ифэми. К слову, дружба их такая же давняя, как и традиция не слушать советы друг друга. Вот только предостережения Фифи удивительным образом сбываются. Сефу каждый раз жалеет, что не восприняла всерьёз, но после снова делает по-своему.

– Ты не сможешь уберечь меня от всего, – снова забывшись, бубнит она, не выпадая из общей ритмики толпы. – Даже если сможешь. Вдруг я этого не хочу!

Ароматы сандала и корицы витают уже на подходе к гостинице, привлекая приезжих знакомыми южными запахами. К тому же персонал готов на всё, лишь бы перебить душок от пота, год за годом въедающийся в стены здания. Всё дело в дишцах: попадая в Та’Уттара, они выбирают вспотеть, но не замёрзнуть. Укутанные в только что купленные шубы и сопутствующие меховые товары, они продолжают слишком быстро – слишком по-южному – носиться по городу.

– Ты опоздала на десять минут, – гремит знакомый голос с нарочито деланым северным акцентом.

– Благое утро, малыш! Дико извиняюсь, обходила очередную толпу твоих шумных копий за три квартала, – иронично парирует Сеф.

Управляющий опускает на неё раздражённый взгляд и демонстративно стучит по циферблату массивных грязно-золотых часов у себя на запястье. Скривив губы, Сефу осматривает холл: народу битком, гости обтирают пот со лба ажурными платками и бесконечно просят воды. Больше и больше воды! Работать уже совершенно не хочется, но мысль на тему «как отпроситься домой» не успевает развиться. Милада хватает Сеф за локоть и в полном молчании отводит к стойке. Хозяйка гостиницы скользит дальше по коридору, а опоздавшая прячется за ресепшен, плюхаясь прямо на пол.

Сверху раздаётся перманентно радостный голос:

– Рид умудрился выдушнить ей большую часть мозга всего за…

– Десять минут, – добавляет Сеф, одну за одной освобождая красные пуговицы пальто.

– Он сегодня раздражённый и дёрганей обычного. Бурчит какой-то бред и постоянно таращится на часы. У малыша Рида даже подмышки вспотели. – Хиона сменяет ухмылку на вежливую полуулыбку в сторону управляющего, пристально наблюдающего за ресепшен. – Отвечаю, в этом городе только Тирид помешан на пунктуальности.

Гость у стойки сосредоточенно зарывается в свои вещи в поисках чипа о прибытии. Хиона устало вздыхает и снова обращается к подруге:

– Обещала малым, что отведу их на Башню. Требуют тебя в компанию. Что скажешь?

Южанин бесцеремонно вываливает содержимое поясной сумки на стойку, чем снова привлекает внимание. Растягивая на лице обворожительную улыбку, Хиона принимается что-то ему объяснять. Остальная очередь недовольно кряхтит и фыркает. Сефу снова ныряет под стойку и заглядывает в маленькое зеркальце, аккуратно поправляя широкую коричневую повязку на голове.

– И как ты умудряешься подбирать их точно в цвет волосам, – Хиона бросает быстрый взгляд на подругу.

– Только попроси, и я найду идеальный белый для твоих!

Тирид так громко кашляет со стороны входной двери, что заглушает гомон в очереди, продолжающей не только расти, но и потеть.

– Малыш снова недоволен, – стараясь не шевелить губами, бормочет Хи. – Последние пару дней здесь как в цирке, только клоунов не завозят. Он думает, мы способны без передышки пахать в такой нагрузке?

Недовольный гул в очереди усиливается.

– Эй, там! Можно быстрее? Здесь же невыносимо жарко! – вопит откуда-то из-за дальней колонны южанка в застёгнутой шубе и меховой шапке.

– Конечно, уважаемая! Сейчас выйдет вторая администраторка.

– Отвратительный сервис, – резюмирует говорящая шуба, обмахиваясь утренней газетой.

– Клоунов заказывала? – шепчет Сефи на ухо подруге. – Спорим, она купила всё это только что за углом и надела, чтобы попонтоваться?

Администраторки мягко улыбаются друг другу. Вторая табличка с именем едва успевает коснуться стойки, как самая шустрая часть очереди тут же выстраивается в нестройную линию напротив. Сефу ещё раз поправляет повязку на голове и ленту в тугой косе. Глубоко вдыхает и, улыбнувшись целой группе южан, механически произносит: «Благоприветствую в „Обители“. У вас забронирован номер?»

Минуты собираются в часы. Время тянется, как густая смола. Одно типичное дишское лицо сменяется другим. Отличаются только акценты, причёски и уровень наглости. Одеты все примерно одинаково – вернее, вообще идентично: в меха, купленные в городе в эту или прошлую поездку. Сефу сосредоточенно выводит в журнале серийные номера с чипов и вежливо улыбается, стараясь не реагировать на хамство. В конце концов, это не самая неблагодарная работа во время Сияния. Гораздо труднее приходится нервам Ифэми, которая бегает между столиками в кафе – ни присесть, ни отдохнуть.

В запределье Агвид на работу вообще никто не жалуется. Одна из знаменитых особенностей северян – их колоссальная терпеливость и какое-то тотальное благодушие. А уж в Джезерит эти качества очевиднее, чем в остальной Та’Уттара. В отличие от столицы, портов и приграничных городов, здесь всё тихо, спокойно и совершенно не событийно. Так что несколько дней в году местные совсем не против побегать и посуетиться, чтобы не упустить возможность заработка в плюс к пособию.

Сияние давно признано событием кросс-континентального масштаба, но тот факт, что лучше всего его видно из маленького городка на севере материка, для Джезерит, как ни странно, особой чести не делает. Практически каждый фазис кто-то из местной молодёжи уезжает в столицу Та’Уттара Аруну или прямиком в Та’Диш с проектом по благоустройству родного города. Они мечтают, чтобы в идею инвестировали хоть какие-то средства, но все либо возвращаются ни с чем, либо не возвращаются вовсе. А уж северные князья в принципе отрицают необходимость обустраивать Джезерит. Аргументируется это тем, что дишцы и так «толпами валят» поглазеть на легендарное Сияние, и смысла перераспределять бюджет нет. В общем, жадность тоже имеет кросс-континентальный масштаб.

Спустя несколько часов работы Сефу уже на автомате общается с постояльцами. Когда после её очередного приветствия никто не отвечает, администраторка поднимает взгляд от регистрационного журнала и замечает перед собой невысокого гостя явно не южного происхождения. Он теребит цитриновую серёжку в ухе, внимательно осматривается и шевелит губами, ведя беззвучную беседу у себя под носом.

– Благоприветствую в «Обители». Забронирован номер? – повторяет Сефу.

Гость замирает и медленно поворачивает на неё настолько холодный и пронзительный взгляд, что, кажется, вздрагивает даже Хиона, стоящая неподалёку. Сеф продолжает улыбаться и ждать ответа, но он молча осматривает администраторок с ног до головы.

– Удачи, детка, – шепчет Хи и бессовестно сбегает в раздевалку.

Холл наконец опустел, и перед стойкой топчется лишь один гость, переключивший внимание с администраторки на заворожённое изучение пламени в одной из жёлтых лампадок над ресепшен.

– Могу предложить какую-то помощь? – прищуривается Сефу, размышляя, стоит уже звать охрану или ещё нет.

В глазах напротив что-то проясняется. Гость несколько раз озадаченно моргает и смотрит на администраторку более осознанно.

– Да. Мне нужен номер в этой приятной гостинице, – запинаясь, бормочет он.

– Конечно. Секунду, – облегчённо выдыхает Сефу, опуская перо в чернила. – Пожелания?

– Абсолютно никаких. Хотя, – он взволнованно переминается с ноги на ногу, – предпочитаю быть на высоте. Насколько здесь это возможно? Заметно, что Башня самое длинное здание в городе, но твоя… – он запинается о собственную ногу, – ваша «Обитель» показалась мне приличной. Я имею в виду – ростом. В высоту. Чем выше, тем лучше, это я хотел сказать.

Сефу ещё раз обводит гостя взглядом. Одет аккуратно и адекватно погоде, в отличие от большинства приезжих, но всё это словно с чужого плеча. Штаны и куртка того и гляди лопнут по швам – так плотно сидят на владельце. Неловко улыбающийся постоялец не выглядит пугающе или неприятно, но что-то в нём всё же смущает. Прикинув, что это прекрасный способ проучить бросившую её с ним один на один Хиону, Сефу уверенно шагает к рабочему месту подруги и принимается записывать в её журнал.

– Уточни количество спальных мест.

Гость удивлённо осматривает холл позади себя:

– От моего взгляда скрыт кто-то из присутствующих?

– Нет, – неуверенно хмурится Сефу, – полагаю, что мы здесь одни. Не считая того типа у окна. Ну их никто и не считает. Обычно.

– Ему в моём номере делать нечего, – неожиданно грубо отрезает гость и уже мягче продолжает: – Если и у тебя уже есть кровать, то всё для меня одного.

– Как будет угодно. – Администраторка коротко улыбается сама себе, что не прогадала, когда спихивала его Хионе. – Стандартный одноместный на верхнем этаже?

– Вода, Вода! Читаешь мои мысли!

– Остались только цифры.

– Цифры… – Гость прищуривает свои молочно-белые глаза и заметно напрягается.

– Да. Первый раз в Джезерит? Электроника у нас не работает из-за магнитной аномалии, и приходится записывать данные вручную, поэтому мне нужен твой чип о прибытии, – на одном дыхании тараторит администраторка прямо по скрипту.

– Ах, чип! Где-то здесь он должен быть. – Гость облегчённо улыбается и трясущимися руками шарит по карманам.

Наконец блестящая микросхема, влажная от его вспотевших ладоней, оказывается перед Сефу. Быстро переписав цифры в журнал, она уточняет, не поднимая взгляд:

– Как я могу к тебе обращаться?

– Раасул. Просто. Меня называют Раасул, – растерянно тараторит гость.

– Ну что ж, Раасул’эн…

– Рад встрече, Хиона, – перебивает он, широко улыбаясь.

Администраторка удивлённо косится на постояльца, но вовремя вспоминает, что теперь перед ней табличка с чужим именем. Несколько часов напряжённой работы сказываются на внимательности. Не сказать, что Сеф чувствует себя некомфортно рядом с Раасулом, но ей хочется побыстрее его оформить и заняться чем-то более приятным. Вздремнуть или перекусить, например. Стоит ей подумать, что пусть Хиона сама уточняет продолжение имени, как дверь раздевалки натужно скрипит. Подруга возвращается в холл.

– Благоприветствую в «Обители»! – здоровается Хи, поймав на себе пронзительный взгляд Раасула.

– Подай синий третий, – просит Сеф, сосредоточившись на карточке постояльца.

– Чувствуй себя как дома, – утрированно вежливо произносит Хиона, протягивая ярко-синий ключ с криво выцарапанной цифрой три.

– Такая задача не кажется выполнимой, – задумчиво отвечает гость.

– Надеемся, что Сияние компенсирует все неудобства, связанные с морозами и отсутствием электроники, – вклинивается Сефу снова чётко по скрипту.

– Сияние… – еле слышно вторит Раасул, зажимая ключ в мясистой ладони. – Скажите, а эти… – он косится на маяка, выходящего из коридора, – патруль на каждом этаже?

– У нас их всего трое на всю гостиницу, – шепчет Хиона, наклоняясь ближе к стойке. – Эфорат всегда усиливает надзор перед Вспышкой, но «Обитель» их не особо интересует.

– Думаешь? – Гость цепляется взглядом за зрачки Хионы, которая за мгновение покрывается мурашками.

– Карточка постояльца, Раасул’эн. Её нужно будет предъявить в Ингоне для оформления выездного чипа. – Сефу вручает гостю бумажку и демонстративно улыбается. – Приятного отдыха. С любым вопросом обращайся к ответственному за тебя сотруднику. Подробная информация на обратной стороне.

– На благо, – он переворачивает бумажку и вслух читает, – Хиона.

Раасул ещё раз улыбается администраторкам и топает к лестнице, с трудом передвигаясь в действительно узкой на его габариты одежде. Он делает короткую остановку напротив маяка, чтобы смерить его надменным взглядом, и ковыляет дальше.

Стоит постояльцу скрыться за поворотом, Хиона прыжком усаживается на стойку.

– Действительно, на благо! Неужели я настолько хреновая подруга? – корчит она недовольную мину.

– Ты оставила меня одну с этим странным типом. Так что, – Сеф подвигает к ней журнал, – получи-ка ответку. Он весь твой!

Администраторки шутя препираются. Смех отражается от круглых стен и разносится по всему холлу. Кажется, что пыльная хрустальная люстра звенит в унисон.

– А если бы гости услышали? – Милада грациозно выплывает к ресепшен, шелестя длинной бордовой юбкой и лёгкой бежевой блузкой, привезёнными ею с дальних берегов Та’Диш.

Хохотушки выпрямляются и судорожно крутят головами, высматривая в холле постояльцев. В помещении только маяк, и тот залипает в окно. Вокруг непривычно тихо.

– Так нет никого, – Хиона на всякий случай изображает виноватый вид.

– И это ли не чудо, – устало вздыхает Милада. – После разговора с Ридом настроение на дне и ниже. Впрочем, не обращайте внимания.

– Малыш до сих пор не в духе? – улыбается Сефу и одним прыжком усаживается рядом с подругой.

– Даже не начинайте! Знаю, к чему приводят все ваши расспросы – к сплетням и ругани.

– Да ладно тебе, – перебивает Хи, – нам просто нравится поболтать, вот и всё. Если кто-то обижается – дело в нём, а не в нас!

– Тем более что обижается только малыш, – кивает Сефу.

Холл снова наполняется звонким смехом. Маяк на мгновение останавливает блуждающий взгляд на троице и возвращается к созерцанию улицы за окном.

– Лучше поднимите задницы. – Милада резким движением вытаскивает журнал из-под Сеф, а Хиона послушно протягивает свой.

Открывая их оба на сегодняшней дате, хозяйка гостиницы принимается внимательно сверяться с каким-то списком. Краем глаза Сеф примечает, что на листочке начальницы перечислены серийные номера. Странно то, что первые три цифры, обычно обозначающие номер экспресса, не принадлежат ни одному из тех, что возят туристов в Джезерит.

– Милые, не пора-ка вам на обед? – Милада замечает интерес Сефу и сворачивает бумажку со списком. – Учитывая, что в ближайшие пару часов работы особо не будет, можете не торопиться. Большинство гостей гуляют, а у экспресса вообще технический перерыв.

– Чего вдруг? Движение в Сияние не останавливают, – Сеф удивлённо моргает и немного напрягается.

– Что-то в районе Предела, – отмахивается Лада.

– Крутой инфоповод для газетчиков. – Хиона переходит на шёпот: – По-любому все уже решили, что это Аккреты. Даже если они тут ни при чём. Шуму поднимется…

– Интересно, что там случилось… – Сефу задумчиво рассматривает маяка, не проявляющего к их диалогу ни малейшего интереса.

– Тирид прислал мелкого, – закусывает губу Лада. – Тот выпалил про сбой на Пределе и остановку экспрессов. – Она натянуто улыбается. – Сомневаюсь, что он знает больше, чем говорит.

Хиона восклицает так громко, что маяк всё-таки поворачивается в сторону ресепшен:

– Ты разрешила малышу уйти раньше нас? Милада’эни хочет подежурить за стойкой? Потому что мы уже одной ногой в ближайшей забегаловке лопаем комбо-обеды со скидкой!

– Тирид ушёл сам. Наш разговор немного превысил градус, но никаких подробностей не ждите! Хватит с меня драм на сегодня. Персонал не слушается, гости приедут злые из-за экспресса. И всё это в последний день Сияния! Поистине, Вода тянет молнию!

Милада принимается грязно ругаться на редком северном наречии. Хиона хохочет, глядя на эксцентричную начальницу. Маяк напрягает слух и сосредотачивается на шумной троице. И только Сефу словно бы выпадает из происходящего, всерьёз задумавшись об экспрессе.

– Я вдруг представила, – спокойно рассуждает она, – если экспресс не ходит, технически мы же заперты в городе.

– Подняли-ка задницы и отнесли-ка их на обед! Мне немедленно нужно отдохнуть от вас и вашей болтовни! – взрывается Милада.

– Всё-всё! Не нервничай. – Хиона снова делает виноватые глаза и меняет тон на неожиданно серьёзный: – Осталось всего пятнадцать свободных номеров. Заселилось ещё несколько союзов с подопечным молодняком. Я уже отправила Ало заказ на недостающие детские кроватки, он скоро приедет. В оранжевом отсеке потенциально проблемный индивидуум: агрессивно себя вёл, но недостаточно, чтобы сразу его послать. От стойки заселили двоих-троих – они отмечены, как всегда. Остальные по брони. В зелёный уборщицу отправили. Ремонтники придут, но ближе к вечеру – говорят, много заказов. Мы ушли, не скучай. – Она за руку стаскивает Сеф с ресепшен.

Милада отрывается от журналов и волком смотрит на обеих администраторок:

– Пообещайте-ка мне прямо сейчас, что не будете выпытывать у новых гостей, что было в Ингоне.

Воздух вздрагивает от неловкого молчания. Все прекрасно понимают, почему с постояльцами можно говорить на строго определённые темы, но вслух никто этого обстоятельства озвучивать не рискует. Сефу быстро осматривает холл: всего один маяк продолжает сидеть возле окна, перебирая руками пальто на коленях и безучастно залипая в окно. Остальных вообще не видно: наверняка шатаются где-то по отсекам, подслушивая приезжих.

– Паре рук чистота, – шепчет Сеф, поворачиваясь обратно.

– Зато тысячам сгнить, – заканчивает Милада старую присказку и утыкается обратно в журнал.

Шумная уличная толпа заметно поредела: большинство прибывших уже успели расселиться по гостиницам и внимают словам персонала о безопасности и мерах предосторожности во время Сияния; остальные толкаются по кафешкам и немногочисленным достопримечательностям. Город дышит глубже и размереннее. По проулкам продолжают сидеть торговцы, хвастаясь выручкой друг перед другом. Небесные всполохи усиливаются: пурпурные цвета волнами раскатываются по самым крышам, отражаются в окнах и раскрашивают сугробы мерцающим перламутром. Джезерит в дни Сияния превращается в огромную ожившую палитру невидимого художника, который смешивает цвета, как ему вздумается, не только на окружающих зданиях, но и прямо на твоём лице. Уже в квартале от «Обители» Хиона, убедившись, что вокруг никого нет, рискует заговорить с Сеф:

– Думаешь, маяки в курсе?

– Нечего там думать. Мы назвали столько активных слов, но реакции ноль. Отвечаю, они решили, что мы сплетничаем, – отмахивается подруга.

– Хоть бы и так. Не пришло бы чего другого в их общую голову.

– Сомневаюсь, что «Обитель» настолько просматриваемый объект. Наши маячки спят на ходу.

– Отвечаю. Богачей-то к нам не селят! Хотя… это не увеличивает вероятность, что именно в «Обитель» припрётся, например, аккрет? – таинственно и с придыханием шепчет Хиона.

После чего она на всякий случай осматривает улицу позади. Там вышагивает только стайка молодняка: они, весело смеясь, толкают друг друга в снег.

– Не думаю. Вот в «День и Ночь» – возможно. Там же селят любой сброд. Никто их особо не досматривает. Легко остаться незаметным. Но лично я на месте аккретов изображала бы кого-нибудь из Семей или приближённых вакиля, чтобы жить поближе к Башне.

Сефу прикрывает глаза от неожиданно яркого всполоха, буквально ослепляющего её. Дети позади радостно визжат и хлопают в ладоши.

– Хоть молодняк ещё радует это «чудо природы», – кривится Сеф.

– Если природы…

– Да ну? И ты из тех, кто по ночам сбегал из общины копать снег в поисках Мнра Мнаас, – подруга похлопывает Хиону по плечу.