Эридан. Рассказы

Но девушка понимала, что не сделает этого. Святому Валентину не позвонишь просто так. Нет.

…Но можно написать смс. Сообщение ни к чему не обязывает, и, если он занят, то может и не отвечать. А вдруг ответит? Олеся зависла на полчаса, придумывая текст. Она начинала несколько раз, после – стирала, и начинала вновь. Так ничего и не придумав, отправила короткое: «Привет! Как дела?»

***

– Оп-па, как интересно… А этот-то тут причём?

Мы с феей наварили крепкого кофе и болтали на кухне о всякой всячине – незначительной, легкомысленной и глупой – так, как могут болтать только девочки.

Олесин нежданный каприз прервал эфемерно-бессмысленный диалог и заставил нас встрепенуться.

– Хм… Похоже, ей понравился Валентин.

– Внезапно, – согласилась фея, – что-то мы упустили по ходу сюжета, не находишь? Вообще, как он тогда нарисовался?.. Ишь ты, доктор Айболит… Это ты придумала?

– Нет… – протянула я. – Я думала, что это твоя идея была…

– Нет, я тут ни при чём, – фея, широко раскрыв глаза, медленно качала головой. – Погоди… Он, что, тоже?!

– Что «тоже»? – не поняла я.

– Вышел из-под контроля.

– Похоже, да. Есть ли этот контроль? Наши герои, похоже, давно живут своей жизнью и делают то, что считают нужным.

***

Святой Валентин не ответил на Олесино сообщение – он перезвонил ей через пару минут.

– Как дела? – спросил он. – Чем занимаешься?

– Чай пью… Вот завариваю теперь прямо в кружке, как ты научил. Так действительно вкуснее.

– Я тоже чай пью…

– А что, у вас на небесах тоже есть чай, кипяток и чайники?

– Конечно, всё как у людей… Есть планы на ближайшие дни?

«С какой целью он интересуется?» – нахмурилась девушка и беззаботно ответила:

– Ой, я пока ничего и не планировала…

– Встретимся? – предложил Валентин.

– А тебя отпустят с неба? – подчёркнуто серьёзно забеспокоилась девушка. – Проблем не будет потом из-за меня?!

– Всё нормально, я ведь говорил – здесь рядом есть быстрый спуск! Я тебе покажу его, хочешь?

– Хорошо! Давай вечером, после работы? Часов в семь.

– Договорились. Я зайду за тобой, – пообещал Валентин.

***

В театр Олеся так не наряжалась, как она готовилась к встрече с Валентином. Посмотрела на себя в зеркало и ахнула: бархатное платье, локоны до пояса и тонкая нить чёрного жемчуга на шее. Взглянула на часы – 18.30 – присела на табурет и принялась ждать. Сначала огнём запылали уши, после – щёки. Он посмотрит на неё и догадается, почему она, идиотка, в февральский слякотный вечер вырядилась, как на свидание!

Она быстро стянула через голову платье и спрятала в шкаф. Надела джинсы, серую толстовку и собрала волосы в хвост. Провела рукой по шее. Ах, забыла жемчуг снять, чуть не выдала себя с головой! Стыдно-то как! Сняла, убрала в шкатулку. Вот, смотрите, – теперь не придерёшься! Одета просто и аккуратно. И ничего личного!

Валентин явился ровно в семь.

– Пройдёшь? – предложила Олеся. – Поужинаешь? У меня есть еда. Обычная, не небесная, но кто тебя знает…

– Не откажусь, – согласился Валентин, и, вынув из внутреннего кармана куртки небольшой свёрток, вручил ей, – держи, это тебе.

Олеся с любопытством развернула газету – внутри оказался розовый цикламен в горшочке.

– Нежный какой… – восхитилась она.

– Его поливать надо снизу, знаешь? – заметил Валентин. – Так мне сказали в цветочном магазине. А у тебя дома ни одного живого цветка нет, будем восполнять.

***

«Будем восполнять», – эта фраза преследовала её до тех пор, пока они не вышли из дома. Будем восполнять… Будем. Мы – будем.

– Куда идём? – поинтересовалась Олеся.

– Спуск смотреть, – и парень лукаво улыбнулся.

– Спуск с неба?!

– Именно, – серьёзно подтвердил Валентин.

Вереница скользких тропинок привела их на железнодорожную станцию. На станции было пусто и тихо. Поток людей здесь проходил неравномерно. С прибытием электропоезда перрон накрывала волна пассажиров – она быстро растекалась по окрестным улочкам, и перрон вновь погружался в дрёму. В направлении города здесь почти никто не садился.

Олеся с Валентином постояли, проводили взглядом проходящий мимо состав, и Олеся в радостном порыве даже помахала ему вслед. И пусть эта вечерняя прогулка совершалась в месте, неподходящем для романтических (а Олеся догадалась, что романтика уже началась) свиданий, у неё захватывало дух.

– Где же спуск? – Олеся помнила обещание Валентина.

– Пойдём, покажу.

Они спустились с платформы, прошли вдоль железнодорожной колеи, и Олеся его увидела. Трёхэтажный дом напоминал работы мастеров разных эпох и вместе с тем был выполнен словно в миниатюре. Наглухо заколоченные окна придавали ему покинутый вид, но это лишь увеличивало градус очарования случайного прохожего. Несведущая в вопросах зодчества Олеся интуитивно догадалась об эклектике, воплощенной в искусной работе неизвестного автора. Да, порталу здесь – самое место. Олеся представила тусклое зеркало с чёрными проплешинами, в которых исчезают призраки и люди – и по спине побежал холодок, пугающий и завораживающий одновременно.

– В него сейчас не зайти, темно, да и грязь кругом… – с сожалением сказал Валентин. – А летом там можно встретить летучих мышей. Это и есть спуск, он же портал. Тебе нравится?

– Очень, – честно призналась девушка.

– Мне тоже, – мужчина помолчал, а после добавил: – Мы в детстве здесь с пацанами играли. Я до сих пор люблю это место.

***

Мы с феей смотрели в монитор на Олесю. Она сидела в ночной сорочке перед тусклой лампой и что-то записывала в тетрадь. Будто догадавшись, что мы за ней наблюдаем, она оглянулась и подмигнула…

– Что же она там пишет? Как бы это узнать? – любопытная фея не находила себе места.

– Думаю, придёт время, и Олеся сама всё покажет. Или расскажет.

Девушка захлопнула тетрадку и быстро легла спать, не выключив лампы.

***

– Ты видишься с Олесей? – спросил Валентин Иннокентия.

– Ну, так, поддерживаю связь, в театр ходили несколько дней назад на какую-то муть тухлую, – отчитался тот. – Всё пучком, легенда соблюдается.

– Слушай, – приятель тщательно подбирал слова, – не напрягайся особо, давай я сам решу этот вопрос.

– Оп-па! – удивился Кеша. – А чё так? Она меня не напрягает, мне прикольно, весёлая баба, ну, с тараканами, конечно, но…

– Она же тебе всё равно не нравится, – не унимался Валентин, – зачем тебе это?

– А чё нет-то? Я думаю ее с Колянычем и Васей познакомить, она и тему поддержать может, и всё при ней, перед пацанами не стыдно, даже наоборот, – возмутился Иннокентий. – И вообще, зря мы её тогда с тобой развели. Я тут хочу в кабак её сводить, или на концерт Стаса Михайлова, чтобы компенсировать, так сказать. И получится, типа это не развод был, а реальная ситуация.

– Я сам компенсирую, – настаивал Валентин, – не парься.

– Да я не парюсь вовсе… О, прикинь, «вовсе» – уже, как она, стал выражаться… Короче, Олеся – нормальная тёлка, я мутить с ней буду.

– Слушай, брат, – наконец, не выдержал приятель, – мне она тоже нравится. У нас вчера свидание было.

– Да ты чё, братэлло, за моей спиной с моей бабой шашни крутишь?

– С чего она вдруг стала твоей? Вы с ней виделись всего два раза, и, потом, у нас был уговор, что это на полтора месяца. Я сам с ней поговорю, сам разберусь. Ты ведь говорил, что она тебя напрягает.

– Сначала напрягала, а теперь прикалывает. Короче, давай так, по-честнаку, пусть сама решит, с кем ей мутить. Лады? Не ссориться же нам из-за бабы.

– Договорились.

***

Олеся, разумеется, не знала об этом разговоре, однако звонить Иннокентию ей не хотелось. Девушка понимала двусмысленность ситуации и не представляла, как ей вести себя, когда объявится Кеша.

А тот уже нарисовался входящим звонком:

– Здорово! Чё делаешь?

– Таблицу составляю, – Олеся рассеянно смотрела в рабочий монитор, – цены считаю в экселе… Диаграмму рисую.

– Умная какая, – восхитился парень, – меня научишь?

– Угу, – вздохнула Олеся.

Ну и что ей теперь делать?

– Через месяц Стас Михайлов концерт даёт, пойдём? Я билеты куплю, места хорошие выберу.

Олеся отняла от уха телефон, не веря услышанному – что?! Иннокентий приглашает её на концерт? В качестве кого, интересно?

– Приятно тебе хочу сделать, у нас же, того, отношения, – словно угадал её немой вопрос Кеша.

Олеся опешила так, что не могла произнести ни слова. Она силилась что-то ответить подходящее, но не могла сообразить, что именно.

– Кеша, – наконец, догадалась она, – я пока не знаю, нравится мне Стас Михайлов или нет. Мне нужно что-то послушать из его песен.

– Лады, – согласился жених, – время ещё есть. Послушай и отзвонись мне.

– Хорошо, – согласилась Олеся.

– Кста, – вспомнил вдруг Иннокентий, – мне тут Валентин сказал, что у вас с ним туса была. Какого фига?

– А что, со святым Валентином нельзя встретиться? – ехидно поинтересовалась Олеся. – Он же не человек. Благодетель, между прочим, наш…

– Ну да, крыть нечем, – согласился Кеша, – но мне это всё равно не нравится, предупреждаю.

«Мне тоже всё это уже не нравится», – подумала про себя Олеся, а вслух сказала:

– Я поняла тебя.

***

– И что получается? – фея возмущённо жестикулировала маленькими ладошками. – Как ей теперь быть?

– А ты видишь варианты? – усмехнулась я. – Я – нет.

– Значит, Кешу побоку, а Валентин её окрутил, и…

– Никто никого не крутил, – возразила я, – она не веретено, а живая девушка. Я – за Валентина.

– А я – против обоих, они оба сволочи, и не достойны Олеси.

– Пусть она сама решает, кто кого достоин. Сдаётся мне, у неё есть мысли на этот счёт, и мы их скоро узнаем.

– Пусть гонит взашей обоих! – буйствовала фея. – Прикрывай лавочку, запрети ей с ними встречаться. Отправь её в отпуск на Мальдивы и сведи там с олигархом.

– Хорошо, давай попробуем… – уступила я рассерженной товарке.

***

– Олеся, тебя вызывает директор!

Девушка поднялась с кресла, не спеша прошлась по коридору и, постучавшись для проформы в дверь с табличкой «генеральный директор», вошла в кабинет, не дожидаясь приглашения.

– Олеся, присаживайся! – начальник разговаривал с ней голосом школьного деда Мороза. – У меня для тебя есть отличная новость.

Олеся приподняла бровь и уселась на свободное кресло.

– Внимательно слушаю, Николай Петрович, – с некоторой долей иронии, соответствующей тону диалога, отозвалась девушка.

– Головной офис разыгрывал по итогам прошлого года призы для лучших сотрудников. В нашем филиале есть победители, – и Николай Петрович в драматической паузе склонил голову на бок, ожидая ответной реакции.

– И?.. – Олеся осталась немногословной, как и подобало Снегурочке.

– Ты выиграла путёвку на Мальдивы на две недели.

– Как на Мальдивы?! Какую еще путёвку?!

– Вот так! В этом году учредители решили раскошелиться по полной! Короче, Олеся, пакуй чемоданы, через неделю будешь греться на солнышке.

– А я не могу, – вдруг невозмутимо произнесла Олеся.

– Как не могу?! – Дед Мороз обмяк в кресле и откинулся на спинку.

– А вот так – не могу. У меня проект. У меня Роспроммаш на следующей неделе стартует. Кто будет этим заниматься?!

– Передадим на время отпуска кому-нибудь.

– С «кем-нибудь» они откажутся! Вы же знаете, как там было трудно пробиться. Мы потеряем крупного заказчика и в следующем году из нашего филиала не то что на Мальдивы – в Геленджик никто не поедет, даже за свой счёт.

Директор молчал минут пять, а после недоверчиво спросил:

– Ты что, реально готова отказаться от путёвки из-за проекта?

– Ну да, время неудачное. Дело важнее всего. Пусть кто-нибудь другой отдохнёт.

Весть о том, что Олеся «ради проекта» отказалась от путёвки, облетела весь офис. Весь день к ней подходили коллеги, и изумлялись:

– Олеся… Это правда, что ты отказалась лететь на Мальдивы?!

– Да, проект горит, нельзя мне лететь, – сокрушённо вздыхала Олеся, а коллеги странно посматривали на неё и пожимали плечами.

Только близкой приятельнице, Маринке из соседнего отдела, Олеся призналась по секрету:

– Да не хочу я! Что я там не видела? Пальмы, кокосы? Съездишь один раз, а потом кланяйся несколько лет начальству из благодарности… Нет уж, я лучше в свой законный отпуск слетаю сама, притом туда, куда душа пожелает.

– Олесь, там вообще-то олигархи отдыхают, познакомишься и забудешь мигом об этом сраном офисе и начальстве, никому и кланяться не придется.

– Ещё не лучше, – фыркнула Олеся по-иннокентьевски. – На кой мне олигарх сдался? В небоскрёбе сидеть и всю жизнь его в зад целовать? Нет уж, обойдусь.

– Почему же в зад сразу, – удивилась подруга, – нормального найдёшь, на руках тебя носить будет…

– Зачем на руках?! – испугалась Олеся. – У меня суставы в порядке, что ты, я сама хочу передвигаться…

Маринка из соседнего отдела только пожала плечами:

– ЧуднАя ты…

– Угу, – с готовностью подтвердила Олеся, – я и не отрицаю.

***

– Вот зараза упрямая! – фея не верила своим глазам. – Да её соплёй не перешибёшь! Смотри, как упёрлась. Творит что заблагорассудится.

– Знаешь, вообще-то я с ней согласна. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Мутная эта вся ситуация с Мальдивами, я тебе скажу.

– А, фиг с ней, пусть поступает, как знает, – махнула рукой расстроенная фея.

***

Домой идти не хотелось. Девушка слонялась по торговому центру вот уже битый час, рассматривая всё подряд – от фарфоровых статуэток до электродрелей, – всё, что угодно, лишь бы отвлечься от происходящего.

«Зачем я вообще заварила эту кашу? – досадовала Олеся, и тут же с возмущением поправляла себя. – Это не я её заварила».

Чуть позже она притулилась за маленьким столиком в углу сетевой кондитерки с французским названием, где нехотя ковыряла ложкой персиковый сабаньон. Кофе тут подавали в двух вариантах: в мензурках на пятьдесят миллилитров и некрепкий американо, брать который и смысла-то не было. Олеся предпочитала густой, интенсивный вкус и знала наперечёт места в городе, где можно выпить кофе не по привычке, а в удовольствие. «Французские» кондитерские в их число не входили, но десерты здесь готовили неплохо, поэтому девушка в порыве нежелания возвращаться домой решила просидеть весь вечер в этом полупустом кафе, отвернувшись от других посетителей и подперев подбородок ладонью.

Она зацепилась каблуком за металлическую перекладину стула и в задумчивости дёргала им, сдирая набойку с каблука. Наконец, набойка отошла наполовину, и перекладина вписалась в образовавшийся зазор, как фрагмент паззла. Олеся довольно замерла, почувствовав, что ботинок крепко зафиксирован – и тут до неё, наконец-то, дошло, что она наделала.

«Ой», – девушка удивлённо рассматривала своенравную ногу. Она с усилием стукнула каблуком по полу, чтобы вернуть набойку на место, и с досады засобиралась домой.

…Олеся вошла в квартиру, разулась, осмотрела повреждённый каблук, покачала укоризненно головой, сняла пальто, аккуратно повесила его на плечики в прихожей и зашла в комнату. Взяла со стола тетрадь, постояла с ней секунд тридцать, о чём-то размышляя, и убрала в ящик, сунув под стопку исписанных блокнотов.

Зазвонил телефон, Олеся увидела номер и отключила звук сигнала. Звонил Иннокентий. Наверное, хотел узнать, послушала ли она Стаса Михайлова.

Вспомнив о музыке, она порылась в сумке и выудила оттуда плеер. Открыла папку с подборкой композиций гениального Фредди Меркьюри, и, нацепив наушники, отправилась на кухню готовить ужин.

На душе было неспокойно. Ещё неделю назад в её жизни всё казалось простым и понятным, а ситуация с Иннокентием дразнила и раззадоривала её. Олеся ухмыльнулась, вспомнив недавние события: охоту на жениха, расследование, погоню за Валентином… За Валентином. Вот тот, кто нарушил её планы и спутал удачно подобранные карты.

Он же и затеял всё, возникнув тогда ночью перед ней, словно из ниоткуда, в тёмном переулке…

«Портал, – горько усмехнулась она, – зад-то, интересно, не болит каждый день на улицу по порталу съезжать?!»

Олеся разозлилась. Написать бы ему что-нибудь гадкое… Но – нельзя. Пока нельзя. А уже и не хочется, вот в чём беда.

– Может, оставить всё, как есть? – произнесла она вслух. – Исчезнуть, да и фиг бы с ними со всеми, и с той ночью святого Валентина… Бывали в жизни ситуации и … Что она так уцепилась за эту идею? Детство, что ли, вспомнила?

В детстве Олеся была не только примерной девочкой, но и отъявленной фантазёркой. Предоставленная самой себе в большом пустом доме, она воображала сказочные истории, которые происходили с ней «как будто на самом деле». Девочка разыгрывала их перед зеркалом, примеряя разные выражения лиц: прыгала, кривлялась, убегала, возвращалась, боролась, пряталась, побеждала, ликовала и тут же взрывалась яростью, направленной на воображаемого злодея…

Дни, проводимые в одиночестве, Олеся любила больше всего. В зеркале отражался целый мир. Фееричная сказка со множеством персонажей. Живая в своей непредсказуемости, раскрашенная внезапными поворотами сюжетов, судьбами, характерами и костюмами. Разных эпох, миров и вселенных. Маленькая Олеся никогда не скучала – стоило ей лишь подойти к зеркалу и протянуть руки навстречу воображаемым героям, те тут же охотно подхватывали её и увлекали за собой в Зазеркалье.

Олеся впитывала образы, перенимала повадки и характеры, не догадываясь о том, что всё это её производное, что в каждом образе отражается лишь одна из многочисленных граней её личности… Не догадываясь о том, что тысячи странных персонажей за серебристым барьером – это всё она, Олеся.

В детстве у неё был кубик Рубика. Кто-то из взрослых дал ей головоломку, где каждая сторона была упорядочена в один цвет. Олеся покрутила кубик в руках, и порядок превратился в пёструю мозаику. Несколько недель девочка пыталась вернуть игрушке первоначальный вид, однако запутывалась всё больше и больше. Наконец, она не выдержала. Сняв аккуратно пластиковые наклейки, девочка вручную переставила их так, чтобы кубик Рубика «собрался».

Посещая книжные магазины, взрослая Олеся разглядывала иногда головоломки и вспоминала ту дошкольную историю. Она не любила тяжелые, основательные фигуры, однако из-за мозаичности порой сравнивала себя с кубиком – точнее, с его случайной комбинацией разноцветных граней. И всякий раз она задавалась одним и тем же вопросом: нужно ли было собирать его? Так уж ли нужен был этот порядок?

Что, если ДНК собрать, как ту головоломку, расположив элементы группами и распределив их в строгой последовательности? Олеся медленно покачала головой. Она вдруг увидела бесконечно длинную улицу, залитую холодным солнечным светом и заставленную рядами одинаковых кубов, – идеально белых правильных кубов. Миллиарды кубов на планете! Вот в кого мы рискуем превратиться в порыве бессмысленной тяги к перфекционизму!

Как же она не догадалась об этом раньше?

***

Мы переглянулись.

– У меня сейчас такое чувство, что это не Олеся идиотка, а мы с тобой дуры, – пожаловалась фея. – Она водит нас за нос.

– С логикой у неё всё в порядке, с мозгами, похоже, тоже. Ты видела, как она ловко прикинулась озабоченной судьбой проекта? И ведь глазом не моргнула, не дала директору даже опомниться, – хмыкнула я одобрительно.

– Но подруге-то сказала правду. А почему? – спросила фея.

– Потому что она подруге доверяет. Видимо, эта Маринка из соседнего отдела – надёжный человек, и не будет трепаться направо и налево.

– А нам с тобой, увы, она не доверяет.

– Не доверяет, – согласилась я, – и, похоже, не только нам. Что-то вся эта абсурдная «любовь» у меня теперь под большим знаком вопроса.

– Нам бы взглянуть в её тетрадку, хоть кусок текста выхватить, —вернулась к своей навязчивой идее фея.

– Хорошо, – кивнула я, – давай попытаемся. Затаимся перед монитором и будем следить за ней. Как только она будет записывать, жми «Ctrl+» на максимальное увеличение и делай скрин. Только быстро, чтобы она нас не запалила!

Мы заняли выжидательную позицию. Спустя пару часов – о, наши затёкшие мышцы и уставшие шеи! – ни о чём не подозревавшая Олеся захлопнула книгу, поднялась с дивана, и, постояв в раздумьях секунд двадцать, выдвинула ящик, в котором пряталась тетрадь. Раскрыв её на первой странице и положив на стол, она вышла из комнаты.

– Давай, жми! – закричала я фее.

Фея щёлкала клавишами до тех пор, пока текст не стал читабельным.

– Фоткай! – моя товарка умоляюще показывала глазами на «Prtscreen», еле-еле удерживая непослушные кнопки ноутбука, и я, не теряя времени, быстро скопировала изображение.

Олеся уже возвращалась. Войдя в комнату, она вдруг подозрительно посмотрела по сторонам, и – словно почувствовав что-то – бросилась к столу и живо захлопнула тетрадь.

– Фух, – фея провела по вспотевшему лбу тыльной стороной ладони. – Успели… Вот зараза какая, тут же просекла тему. Видала, как она примчалась?

Я угукнула с некоторым чувством неловкости. Мне было стыдно перед Олесей за наше гадкое поведение, но другого выхода не было, коль героиня принялась не на шутку скрытничать.

Мы открыли файл с копией экрана и, едва не столкнувшись лбами, уставились в монитор. Ровным почерком на странице, датированной семнадцатым февраля, были выведены знакомые слова. «Олеся. Стоп. Спокойно. Так, сейчас ты сделаешь глубокий вдох, а потом выдохнешь. Тебя надули. Так бывает. Помнишь, ты в детстве смотрела на лотерейщиков? Помнишь тех людей, которые «велись» и проигрывали деньги? Их много. Олеся, ты не одинока – лохов достаточно. Ты просто на днях вступила в их ряды. Всё нормально, у тебя есть незримая группа поддержки из миллионов доверчивых граждан, обманутых мошенниками. Ты успокоишься, и больше так не будешь, правда?».

В комнате воцарилась тишина. Абсолютная пустая тишина. Мы с феей не смотрели друг на друга, и, кажется, постепенно начинали осознавать действо, происходящее по ту сторону монитора…

– Ты, что, не стёрла из её памяти первые строки? – тихо спросила фея.

– Стёрла… Я их точно уничтожила, сто пудов. Она нигде не могла это найти… Вообще никак… Только… Если… Невероятно, но… Только если она сама продиктовала мне эти строки тогда, в начале. Это был крик о помощи, а я не поняла его и приняла за свой творческий порыв.

– И мы решили развлечься, – упавшим голосом прошептала фея, – и придумали ей роль.

– Но она её послушно исполняла! – с недоумением воскликнула я. – Почему?! Зачем?! Почему она нас не послала куда подальше?!

Фея растерянно подняла на меня глаза:

– Нет, мы с тобой не дуры… Мы… Хуже. Сволочи мы.

– Что ж теперь делать? Как мы можем всё исправить, помочь ей?

– Никак, – буркнула фея. – Она нам не только не доверяет теперь, но и, похоже, за людей не считает.

– И правильно, – согласилась я в порыве раскаяния. – Но если она никому не доверяет, что же она делает всё это время? Эти телефонные переговоры, прогулки с «женихом», встреча с Валентином. Теперь ясно, почему она «не замечает» очевидных фактов и оговорок, но какую цель она преследует – вот в чём вопрос…

– По крайней мере, теперь ясно, что не замуж за Иннокентия.

– М-да, – грустно подытожила я, – нам остается лишь наблюдать за развитием событий. Мы, похоже, с тобой, феечка, пребывали в иллюзии, что пишем этот рассказ, управляя Олесей и выстраивая событийный ряд, а на деле – девушка с самого начала ведёт какую-то свою игру…

***

Олеся набрала Иннокентия.

– Кеша, я не пойду на концерт Стаса Михайлова.

– А чё так, не понравилось? Ну, пошли тогда в кабак, с корешами буду тебя знакомить.

– С чего это вдруг? – фыркнула Олеся.

– Как же… – Иннокентий покачал головой; всё-то этой дурочке объяснять надо, вот же ж не от мира сего девка. – Ты моя тёлка, а то – мои кореша. Хочу, так сказать, представить вас друг другу.

– М-м-м… – издав нечленораздельный звук, она скептически поинтересовалась: – А у них такие же редкие имена, как у тебя? А когда знакомить будешь? В Варфоломеевскую ночь, когда они с небес спускаются?

– Скажешь тоже, шутница, – захохотал Кеша, – нормальные у них имена – Вася и Коляныч. И ниоткуда они не спускаются… И это…

Он вдруг запнулся, думая о том, как объяснить пацанам, почему его тёлка называет его Кешей.

– Нет, Кеша. Извини, мы не пойдем знакомиться с твоими корешами. Никуда мы не пойдем.  Хватит, Кеша, – устало вздохнула Олеся, – хватит.

– А что случилось?! Это из-за Валентина, что ли?

– В смысле, из-за Валентина? – насторожилась девушка.

– Ты с ним мутить собираешься, что ли? Меня-то хоть в курс поставь, чтоб я дураком не оказался.

– Нет, Кеша. Я ни с кем из вас не собираюсь мутить. Всего хорошего. – Олеся нажала отбой.