Эридан. Рассказы

Он прерывисто вздохнул и потянул одеяло к подбородку, стараясь укутаться поплотнее.

– Холодно, – пожаловался он. – Как в склепе.

В палате было жарко. Я тронула ладонью его прохладный влажный лоб, внезапно покрывшийся испариной. Температуры нет.

– Игорь, у тебя озноб.

– Да, – кивнул мужчина. – Бывает со мной и такое. Ну, да ладно, не страшно. В числе тех, кто остался, присутствовали люди… Не знаю, как их теперь называть. Они приходили на каждое выступление и громче всех аплодировали. Это придавало мне сил. Пока есть они – я имею право, потому что они нуждаются в моей скрипке, во мне, в моей музыке. Так я рассуждал. Не факт, что осознанно, но где-то в глубине души я был уверен в том. Когда зал опустел настолько, что свободных мест оказалось вдвое больше, чем зрителей, я смотрел лишь на них, – и играл лишь для них. Только они меня слышали так, как слышал себя я. Или же я слышал себя так, как слышали они? Теперь я не знаю. В тот день я почувствовал раскаяние… Я ведь неохотно общаюсь с публикой: сил нет после концерта выходить и беседовать, расписываться, отвечать на вопросы. А тут вдруг захотелось как-то выразить свою благодарность. И я спустился в зал. Подошёл к ним. Начал что-то говорить, захлёбываясь в эмоциях, а они… Повели себя странно… Растерялись, стали переглядываться – и это при том, что их тронул мой дружеский жест, тронул до слёз. Ты понимаешь?! Они вели себя странно. Не понимали, что я им говорю! А знаешь, почему?!

Он резко сел на кровати, и уставился мне в глаза, ожидая, по-видимому, ответа.

– Я не знаю, Игорь… Боюсь даже предположить. Почему?

– Они глухие! Глу-хи-е! Абсолютно! И без слуховых аппаратов! – захохотал он. – Я играл для глухих, и думал, что они умеют меня слышать, как никто другой! А они любовались мною… И тогда я не выдержал. Знаешь, что я подумал в тот миг? Что я тоже глухой! Столько лет я отказывался слышать себя, а только любовался… Глухой павлин, вот кем я был. И это в итоге свело меня с ума. Не биохимия утомлённого мозга, а моя духовная глухота. И слепое тщеславие. Я воображал себя гением, а на деле был слепоглухим инвалидом.

***

Не знаю, было ли это правдой, или история родилась бредовой фантазией в день, когда болезнь впервые проявила себя? Но благодаря ей музыкант смог осознать причины своего недуга. Заговорив со мной (он признался, что прежде ни с кем не обсуждал это), Игорь испытал облегчение.

Исповедь длиной в несколько дней, наполненная обрывками рассуждений, воспоминаниями и жестами, сделала своё дело: он перестал обращать внимание на голоса, и те исчезли. Олег Михайлович был уверен, что сработал накопительный эффект нейролептиков и ждал очередной ремиссии, а я надеялась, что болезнь была духовной и рассчитывала на полное исцеление.

О чём думал сам Игорь? Он признался, что, в отличие от нас, больше не хочет ни на что рассчитывать или надеяться, что наконец-то увидел настоящую жизнь и теперь хочет в полной мере насладиться ею.

– Рутина! – восклицал он изумлённо. – Повседневность! Почему никто не замечает, как она прекрасна? Не нужно выходить на сцену, не нужно думать о том, как ты выглядишь, не нужно существовать в прыжке – от праздника к празднику. Как хорошо выйти на балкон и вдохнуть свежий воздух… Почему я прежде не чувствовал его? Как здорово сделать какую-то мелочь, помочь прибраться, не задумываясь о том, достоен ли физический труд моих холёных рук. Как хорошо закрыться в палате и сидеть в тишине, наслаждаясь забвением.

***

Незадолго до выписки Ольга Петровна подарила Игорю скрипку. Он спрятал её под кровать, объяснив, что не хочет привлекать к себе внимание. Как-то по секрету он признался, что слышит музыку – не ту, что исполнял со сцены, а другую. Иногда она приходила к нему во сне, и утром он погружался в воспоминания, пытаясь воссоздать её наяву, иногда она появлялась среди дня, и тогда он надолго замолкал, вслушиваясь в звуки внутри своего сознания.

Кажется, он становился тем, кем должен был стать с самого начала – творцом. Прежний Игорь сгорел дотла, и вместо него увидела свет истинная личность музыканта. Он отказался от идеи собственного величия, отринув, впрочем, и идею ничтожества – теперь ему было не до этого.

Его выписали через месяц. На прощанье мы крепко обнялись и… договорились надолго не прощаться.

P. S. Через два года композитор Игорь Данилов вышел на сцену с собственной программой.

(09.11.2016)

Ночь несвятого Валентина

Олеся брела к дому по безлюдной тёмной улице. Закопавшись в отчётах на работе – а почему бы и не закопаться, если на вечер нет никаких планов, кроме просмотра телевизора в одиночестве? – девушка едва успела на последний поезд метро, и теперь шла, пугливо озираясь по сторонам, но шагу не прибавляла. Торопиться было некуда и незачем. День влюблённых наступил час назад, не оставив девушке шансов встретить праздник в романтической обстановке.

«Ничего, не сейчас, – утешала себя Олеся, – надо просто чуть-чуть подождать, и он непременно появится».

Пусть даже и не принц, а обычный парень, который будет хорошо к ней, Олесе, относиться. А ещё он будет добрым, и обязательно с чувством юмора, и глаза у него будут какие-нибудь светлые. Хотя можно и тёмные, главное, чтобы честные.

«А что, если я загадаю желание сегодня ночью? Ведь праздник святого Валентина, и он услышит, если я попрошу…»

Она вдруг размечталась, заулыбалась, задрала голову высоко-высоко и посмотрела в небо, чёрное зимнее небо без малейших признаков звезд. Он где-то там наверху её сейчас видит.

– Здравствуйте, девушка.

Голос прозвучал так неожиданно, что Олеся от страха чуть не выронила сумку. Но тут же опомнилась и прижала её к себе покрепче. Запустив внутрь руку, нащупала баллончик с лаком для волос и замерла в ожидании. Незнакомец, не двигаясь, пристально смотрел на неё.

– Ты меня не узнаёшь?

– Нет, – растерянно ответила Олеся. – А мы знакомы? Простите, лица не разглядеть. Кто вы?

– Я – святой Валентин! – гордо произнёс незнакомец.

– Очень смешно.

Девушка рассердилась: выслушивать глупые шутки в тёмном переулке ей совсем не хотелось. Метнув в сторону незнакомца недовольный взгляд, она демонстративно фыркнула и зашагала к дому.

– Подожди! – незнакомец припустился следом, обогнал и преградил ей путь. – Я ведь действительно святой Валентин! Каждую ночь четырнадцатого февраля я спускаюсь с небес и помогаю влюблённым обрести друг друга: примиряю рассорившиеся сердца, соединяю тех, кому суждено быть вдвоём, и дарю взаимную любовь отчаявшимся душам…

Олеся остановилась. Сердце дрогнуло. Надо же, только она подумала о том, что попросит святого Валентина о помощи, и он тут же появился… Неужели чудеса случаются?! Она присмотрелась к мужчине. Смотрелся он действительно необычно: то ли старомодно, то ли странно, то ли просто свет от фонаря падал так, что толком и не поймёшь.

– Рассказывай, милая, о своих проблемах, раз уж я здесь – будем решать.

– Да какие проблемы? – неуверенно начала Олеся. – Проблем нет. Нет мужчины – нет проблем. Но в этом-то и проблема…

– А какой тебе мужчина нужен?

– Мой нужен. Тот, кого суждено встретить и полюбить.

– Ты уверена, что хочешь встретить его сегодня? Я могу это устроить, но готова ли ты принять его таким, какой он есть? Не отвернёшься?

– А почему я должна отвернуться? – не поняла она.

– Возможно, у него непростой период в жизни. Вы могли бы встретиться через пару лет, когда у него всё наладится, но если ты готова поддержать его сейчас, то я помогу вам.

Олеся подалась вперед, выдохнув в порыве радостного изумления:

– Да, да, конечно! Я готова, я поддержу, как смогу! Я буду стараться! Я не отвернусь ни за что!

– Хорошо, будь по-твоему, – согласился Валентин, – пойдём.

Незнакомец взял девушку за руку и повёл на детскую площадку. Притихшая и засыпанная снегом, лишённая звонких детских голосов, ночная площадка дремала, убаюкивая редких прохожих своей тишиной. Впрочем, дремала не только площадка – на лавочке спал какой-то мужик.

– Вот он, – Валентин испытующе посмотрел на Олесю. – Твой мужчина. Что теперь?

Девушка вздохнула. То, что слова Валентина окажутся такими буквальными, она не предполагала. Но что поделаешь?  Если это действительно её суженый, то…

– А что с ним? Он пьёт, да?

– Молодец, что спросила. Он хороший парень и совсем не употребляет спиртного. Но неделю назад его подставил друг, возжелавший получить его должность. Девушка, с которой он встречался, обозвала неудачником и ушла, хлопнув дверью. Сегодня он был в гостях у приятеля, и тот сообщил, что бывшая ему изменяла. Увы, знали все, кроме него. Он с горя так напился, что потерял все деньги, упал на ближайшую лавочку и уснул в беспамятстве.

– Надо его в тепло… – пробормотала Олеся; девушке было страшновато, но парень ведь мог и замёрзнуть так. – Я живу в соседнем доме, может, мы вдвоём как-нибудь его дотащим?

– Нет. Он мужчина гордый и не поймёт. Он ведь не собака, чтобы быть подобранным на улице. Ты ведь любви хочешь, а не благодарности?

– Ну, да… – Олеся крепко задумалась. – И что делать? Здесь же холодно.

– Все просто, – ответил Валентин, – сейчас мы отправим его домой. Вызовем такси и дадим денег. У него в холодильнике пусто, хоть шаром покати… Положим в карман записку с твоим номером телефона. Через три дня он позвонит, и вы встретитесь – я уж за этим прослежу сверху, не сомневайся.

Олеся кивнула и торопливо заглянула в кошелек.

– У меня с собой только три тысячи. Хватит этого? Я могу домой сбегать, ещё принести…

– Да хватит-хватит, не волнуйся, ему ведь только на пару дней, – Валентин достал из кармана ручку и протянул Олесе. – Вот, пиши записку. Есть на чём? Можно на купюре.

Девушка, порывшись в сумке, выудила клочок бумаги и жирно, обведя несколько раз каждую букву, написала своё имя и телефон. Отдала Валентину – тот вместе с деньгами сунул записку в карман спящего незнакомца.

– Ну, всё, теперь иди домой и ложись спать, – приказал святой.

– А как же такси?.. Надо вызвать машину.

– Это уже моя задача. Ты свою выполнила. Я провожу его до двери, чтобы он не заплутал по дороге. А завтра расскажу твоему Мужчине о том, что его ждёт самая лучшая в мире невеста!

Олеся улыбалась. Она вдруг стала такой счастливой – беззаботно и совершенно по-дурацки счастливой – как в детстве! Крепко схватила Валентина за плечи, обняла, расцеловала, и побежала к дому. На полпути вдруг остановилась, обернулась и звонко крикнула:

– Валентин, а как его зовут?

– Иннокентий, – весело отозвался Валентин.

«Ну и имечко, – усмехнулась счастливая девушка, – ну и ладно!».

И юркнула за тяжёлую дверь подъезда.

– Блин, почему Иннокентий?! – спящий мужик поднялся с лавочки и отряхнул припорошенные снегом штаны.

– Да фиг его знает, первое, что в голову пришло.

– Как она вообще повелась-то? И ведь реально три рубля дала. Я больше, чем на пятихатку, и не рассчитывал. Чувак, ты гений.

– А то! Я ж говорил – разведём, как пить дать.

– А чё бабла больше не стряс? Я слышал, она домой метнуться была готова.

– Рисковать не хотел. Вдруг в хате до неё доперло бы, что её надули, и она бы передумала?

– Ну, лан, ништяк, разбогатели. Пошли бухать, Валентин!

– Г..вно вопрос, Иннокентий!

И мужики смачно загоготали, быстро удаляясь с детской площадки.

***

Была ли Олеся так доверчива, или усталость затмила ей разум, сложно сказать. Дома девушка опомнилась и, созрев до размышлений о собственном идиотизме, принялась укорять себя за легковерие. Она даже выбегала на улицу, но на детской площадке никого уже не было. От страха, что её так просто обвели вокруг пальца, у Олеси заныло в желудке.

«Он позвонит. Через три дня. Но вот если не позвонит…»

На четвертый день Олеся, наконец-то, выпустила из рук телефон и рухнула в кресло, с силой ударив себя по глупому лбу ладонью.

«Олеся. Стоп. Спокойно. Так, сейчас ты сделаешь глубокий вдох, а потом медленно выдохнешь. Тебя надули. Так бывает. Помнишь, ты в детстве смотрела на лотерейщиков? Помнишь тех людей, которые «велись» и проигрывали деньги? Их много. Олеся, ты не одинока – лохов достаточно. Ты просто на днях вступила в их ряды. Всё нормально, у тебя есть незримая группа поддержки из миллионов доверчивых граждан, обманутых мошенниками. Ты успокоишься, и больше так не будешь, правда?»

Девушке было стыдно. Очень. Она представила, как потешались над ней пьяные выродки. А она ведь ещё и дотрагивалась до этого «Валентина», подумать только, обнимала, благодарила…

Олеся почувствовала, как огнём горят, зудят от нестерпимого позора мочки ушей. Она с силой сморщилась, как от боли, и тихо застонала.

***

Так я начала писать логическое продолжение рассказа, но неожиданно вмешалась… добрая фея.

– Что же ты так зарубаешь на корню, да еще и с плеча, весь этот праздничный стёб?!

Фея жила в моей голове, была по-детски шаловлива, и частенько подкидывала несуразные идеи.

– Что тебе не нравится? – уточнила я. – Девку надули, ей обидно и грустно. Нормальная, между прочим, реакция.

– Ну, и что ты с этой реакцией будешь делать? – фея подняла высоко-высоко мои брови и манерно закатила вверх мои же глаза. – Напишешь сагу о душевных терзаниях лопухнувшейся героини? В чём соль? «Обманывать нехорошо» и всё такое?

Я покачала головой, пожав плечами.

– Не знаю. Что-нибудь о законах справедливости…

– Успокойся, – топнула фея ножкой, – пиши про идиотку. Ну кому нужна твоя мораль? Ты что, планируешь с этим… хм… опусом пробиться в школьную программу по литературе?

– Хорошо, – я убрала пальцы с клавиатуры, – говори, что писать.

***

Олеся так и не дождалась звонка от Иннокентия. Три дня девушка порхала, словно бабочка – от маршрутки к метро, с работы домой, из дома на работу, с кухни в спальню – и всё в состоянии шальной невесомости.

В назначенный день, впрочем, никто не объявился. Не было даже смс от незнакомца. Ничего! Жених пропал. Лавочка была всё время занята молодыми мамашами, и сколько Олеся не высматривала его на том же месте, надеясь на счастливый дубль, Иннокентия так и не встретила. Она корила себя за то, что в темноте не разглядела лица и досадовала, что не знает, как выглядит суженый.

Девушка решила не сдаваться – имя-то редкое, а возраст она определила интуитивно, – и, включив ноутбук, открыла сайт популярной соцсети. Накинув лет пять для погрешности, Олеся разыскала десять Иннокентиев.

Женатых она сразу исключила из списка – их оказалось трое. Ещё трое не подошли по комплекции: один был тощим, второй – огромным, а третий – таким длинным, что не уместился бы на лавочке, даже сложившись пополам.

В выборке осталось четыре Иннокентия. Каждому девушка отправила письмо следующего содержания:

«Здравствуйте! В ночь с 13 на 14 февраля я обнаружила пьяного человека, похожего на Вас, на скамейке возле моего дома. Понимаю, что это покажется Вам странным, но мне показал Вас святой Валентин. Он сообщил Ваше имя и положил в Ваш карман записку с номером моего телефона. Дело в том, что Вы – мой будущий муж, хотя мне и неловко говорить об этом. Поверьте, я вовсе не навязываюсь! Но… Когда я могу ожидать Вашего звонка?»

О деньгах Олеся великодушно решила не напоминать, чтобы будущий супруг не чувствовал себя обязанным.

Отозвались все.

«Это что, какой-то новый вид лохотрона?» – написал первый. Олеся обиделась и потому ответила «жёстко»: «Я, по-вашему, достойна только лоха?! Если это были не Вы, то так и скажите, а хамить не надо!»

Второй адресат переспросил: «Простите, ЧТО?!», и Олеся моментально продублировала текст. Возможно, ему надо прочитать его дважды. Бывают такие люди.

Третий прислал хохочущий смайлик и поинтересовался, что употреблял отправитель: «Классный приход словила, да?» В ответ Олеся написала, что ничего не принимает, ведёт здоровый образ жизни и пытается разыскать своего суженого. «Любопытный способ, – замигал сообщением Иннокентий Номер Три, – но мну на лавочке не лежало у вашего дома, это точно. Хотя, если вы в активном поиске, можем встретиться…» «Нет, извините, – Олеся не рассматривала другие кандидатуры, – У меня есть жених».

Четвёртый Иннокентий молчал. На аватарке красовался жгучий брюнет явно испанских кровей, и Олеся не возлагала на него особых надежд, подозревая фейковый аккаунт. Так и вышло – спустя пару дней пришёл загадочный ответ: «Извини, милая… Это точно не обо мне… Ошиблась адресом…». Олеся, тем не менее, уточнила: «Вы уверены?!» «Да, – подтвердил «испанец», – УверенА… Хозяйка странички – девушка».

Олеся расстроилась. Её план, суливший удачные поиски, себя не оправдал. Она упала на кровать, широко раскинув руки, и уставилась в потолок. Надо соображать. Наверняка есть способ. Валентин! Ну как же, конечно! Он говорил, что проследит за тем, чтоб будущий супруг ей позвонил. Но, наверное, в ту ночь было так много пар, что святой Валентин, закрутившись в амурных делах, забыл ему напомнить. Олеся мысленно обратилась к Валентину, и попросила святого помочь.

***

– Так нормально?

Фея вышивала крестиком внутри моего воображения и не сразу отреагировала на вопрос:

– А?! Что?!

– Я говорю, продолжение такое тебя устраивает?

– Вполне. Пиши исчо, аффтар.

– Слушай, может просто сведем её с Иннокентием Номер Три из списка? Получится забавно, и даже с намёком на романтическое чудо: суженый оказался Иннокентием и нашёлся благодаря тем двум подонкам. Не было бы счастья, да…

– Да-да! – закривлялась фея. – Снова детсадовские хэппи энды! Давай ещё придумай, что негодяи на все деньги купили палёной водки, и у них заболели животики. Они плакали и говорили, что больше не будут обманывать хороших девочек, а Олеся с женихом гуляли под луной и кушали сахарную вату.

– Так, – рассердилась я, – тебе не угодишь! Олеся в печали – не нравится. Олеся встретила настоящего Кешу – не нравится. А что она ещё, по-твоему, сделает? Пойдет заявлять в милицию и влюбится в участкового, так, что ли?

– Ты что, сериалы начала смотреть втихаря? – фея подозрительно прищурилась, склонив головку набок. – Какой кошмар. Ты это… завязывай с розовыми соплями. Сделай иначе. Столкни их на улице с Валентином, да так, чтобы он не отвертелся.

Я призадумалась.

– Ладно, попробую… Посмотрим, что из этого выйдет.

***

В субботу Олеся отправилась за покупками в гипермаркет. Пересекая соседний двор, девушка лавировала между припаркованными автомобилями и весело крутила головой, рассматривая чужие окна, потому что больше ничего интересного вокруг не происходило. Двор, несмотря на выходной день, казался безлюдным; лишь силуэт случайного прохожего скользнул метрах в тридцати от Олеси – и больше никого.

Мельком отметив его, она перевела взгляд на молчаливый улей панельной многоэтажки. Прохожего… Что-то знакомое… В памяти, словно клубок густого тумана, всплыл ночной образ. Странноватый человек… «Здравствуйте, девушка».

– Стой!

«Это же Валентин!», – Олеся сорвалась с места и помчалась за прибавившим шагу человеком.

– Валентин, стой, это я, Олеся!

Он торопился, и, наверное, уже готов был перейти на бег, но что-то его словно притормаживало. Девушка быстро настигла его и схватила за рукав, шумно дыша и улыбаясь во весь рот.

– Я знала, что ты меня услышишь! Верила, что придешь на помощь! Спасибо тебе!

Валентин выглядел растерянным, обескураженным, даже будто напуганным такой неожиданной встречей. Он почему-то сделал вид, что не узнаёт Олесю.

– Девушка, я вас не знаю. Что вам нужно? Я не Валентин. Вы ошиблись.

Он хотел было пройти вперед, но Олеся с силой удерживала его за рукав.

– Валентин, не волнуйся, я никому не скажу, что ты спустился на землю в неположенный день. Это же я, невеста Иннокентия, забыл уже?

– Какого ещё Иннокентия? – отпирался, как мог, мужчина.

– Да пьяного, какого ж ещё. Их у нас в городе всего-то десять человек… Ты отвозил его домой на такси ночью, – Олеся быстро тараторила, помогая волшебнику вспомнить недавние события, – но он так и не позвонил мне, и я уже в соцсетях его пробивала, но всё бесполезно. Думала уже, что придется дядю, брата маминого, просить о помощи… Он служит в органах и имеет доступ к базе данных. И вдруг – ты! Как хорошо, что я тебя встретила!

Валентин задумался, оценивая услышанное. Он с сомнением посмотрел на неё, беспокойно оглянулся по сторонам и, кажется, начал припоминать:

– Олеся, ну, конечно же… Прости, был так поглощен раздумьями о судьбах влюблённых, что сразу и не признал тебя, милая.

– Я так и поняла! – счастливо рассмеялась Олеся. – Ну, теперь давай, диктуй…

И полезла в карман за мобильником.

– Что диктовать? – не понял он.

– Номер телефона и адрес Иннокентия. Гора не пришла к Магомету, так что Магомету придётся активно шевелить булками.

– В каком смысле булками шевелить? Причём тут Магомет? – встревожился Валентин.

– В смысле идти к горе самому. Диктуй номер и адрес Иннокентия, я сама ему позвоню.

– Да не знаю я адреса… – начал было отпираться мужчина, но Олеся отмахнулась от возражений.

– Здрастье, «не знаю». Ты его домой на такси вёз, всё-то ты знаешь. Давай вспоминай уже.

Валентин нехотя произнёс:

– Да, действительно начинаю припоминать… Пустяковское шоссе, туда мы ехали… Дом… – вздохнул и тихо пробормотал: – Номер двадцать семь корпус два, квартира…

– Окей, записала… Теперь диктуй номер телефона.

Хмурый Валентин продиктовал десять цифр и замолчал, глядя куда-то в сторону.

– Дата рождения! – требовательно произнесла Олеся.

– Это-то зачем?!

– Как зачем? – девушка широко распахнула голубые глаза. – Во-первых, я хочу знать, сколько жениху лет, во-вторых, меня интересует его знак зодиака.

Валентин назвал дату.

– М-да, – хмыкнула Олеся, – в темноте-то было и не разглядеть. Лет на десять я ошиблась в меньшую сторону, потому, видимо, и не нашла его страничку…

– Ладно, давай… – как-то совсем не по-волшебному попрощался с ней Валентин, – я тебе всё сказал, счастливо.

И, махнув рукой, пошел прочь. Двор внезапно ожил: захлопал дверями подъездов, запел домофонами, зарычал автомобильными двигателями и засмеялся десятком детских голосов. Олеся спрятала телефон в карман и, довольно улыбаясь, отправилась в магазин.

***

Фея села ко мне на плечо, отхватив острыми зубками кусочек горькой шоколадки, которую я держала в руке.

– Мне не понятно. Почему он не послал её? Мог вообще-то сказать, мол, ничего не знаю, вижу впервые, топай, девица, куда шла.

– Мог и хуже сказать, – согласилась я, – но что тогда я могла бы придумать для Олесиной истории? Выдумку с участковым ты ведь отвергла…

– Да, но всё равно непонятно как-то, – и фея пристально посмотрела мне в глаза, изогнувшись знаком вопроса так, что её личико оказалось аккурат перед моим.

Я потёрла лоб и, задумчиво прикусив губу, уставилась в никуда, пытаясь разобраться в мотивах внезапной откровенности Валентина. Почему он дал девушке номер Иннокентия?

***

– Какого лешего ты ей дал мой номер?! – Иннокентий орал в трубку так, что прохожие тревожно оглядывались и прибавляли шагу.

– Да, блин, всё так неожиданно вышло, я сам офигел. Она сказала, что у неё дядя в ментовке работает, кто ж знал-то?

– Да и фиг с ним, с дядей, – злобствовал неудавшийся жених, – она сама деньги отдала, купюры не меченые, пусть попробует сначала что-то доказать.

– А если камеры во дворе нас засекли?

– Да какие там камеры?..

– Видеонаблюдения. Мы с тобой даже не глянули. А у нее дядя – мент.

Иннокентий, помолчав, сказал уже гораздо тише:

– И что мне теперь с этой дурой делать? Она ведь позвонит. Может, симку пока вытащить?

– Извини, брат, у нее есть ещё и твой адрес. Так что лучше будь на связи.

– Блин, ещё и адрес! Ты совсем офигел?! А если она припрётся?

– Лучше поговори с ней сам, наплети что-нибудь про сложные обстоятельства, любовь до гроба, и пусть ждёт.

– Думаешь, поведётся?

– Ну, повелась же тогда, поведётся и сейчас.

– Ох, блин, из-за трёх рублей столько гемора.

***

– Что скажешь на это? – продемонстрировала я свежий текст фее.

– Звучит правдоподобно. По крайней мере, для нас, лиц, далеких от криминального мира.

– Оставляем?

– Давай, – согласилась фея.

– И что теперь?

Слегка ссутулив спину, я по-турецки сидела перед ноутбуком. Мысль не шла, текст не писался, строчки бунтовали и отказывались подчиняться.

– Что случилось? – фея приземлилась на ноутбук и уселась возле тачпада.

Я неодобрительно посмотрела на неё и хмуро пожаловалась:

– Я не знаю, что Олесе теперь делать.