Очевидный выбор

Я просто отвратительна.

Совершенно опустошенная смываю рвоту в унитаз и приваливаюсь к ближайшей стене.

Больше никакого космополитена.

Посидев на полу пару минут, уставившись в никуда, я наконец поднимаюсь на слабых ногах и плетусь в душ, находу стягивая с себя одежду. Слава богу, что у меня вчера хватило сил хотя бы снять с себя штаны.

Встаю под прохладную воду, пытаясь смыть чувство вины вместе с потом и запахом сигарет. Понятия не имею, что на меня нашло. Шон прав, раньше я так сильно не напивалась, и как минимум четыре раза из пяти отвечала на звонки. У него есть право злиться. Из-за меня он спал всего несколько часов, а сегодня у него еще какая-то важная встреча. Он всю неделю рассказывал мне об этом важном проекте для какого-то крупного клиента.

Черт. Я просто худшая девушка на планете. А ведь он не думая предложил мне переехать вместе с ним в Париж. Шон даже не рассматривал вариант расставания. И что мне теперь делать? Нужно как-то загладить вину. Может приготовить ужин? Нет, хреновая идея, в прошлый раз, я чуть не спалила квартиру. Но можно заказать доставку. Романтичный ужин при свечах, может сработать. Клишированно, конечно, но на большее у меня сейчас фантазии не хватит.

Выхожу из душа, чищу зубы и выжимаю волосы полотенцем. Темно-красные кудри падают на плечи, а мои синие глаза смотрят в отражении с неодобрением.

Ты должна все исправить, Дана Эдвардс.

Заматываюсь в то же полотенце и плетусь на кухню. Попутно нахожу свой разрядившийся телефон в сумке у дивана и ставлю его на зарядку на кухне. Там же наливаю себе двойную дозу кофеина, надеясь, что это хоть как-то расшевелит мой мозг.

Телефон оживает, и я сразу захожу в Pinterest – мой личный сорт героина. Жадно поглощаю фотографии, сохраняю понравившиеся и те что можно было бы сделать в Париже. Мысленно делаю себе заметку не забывать смотреть по сторонам. Хотя с этим как раз и не бывает проблем. Иногда думаю, что именно поэтому так легко теряюсь в пространстве. Просто мои глаза вечно отвлекаются на что-то, а мозг запоминает только образы и цвета.

Отсоединяю смартфон от зарядки. С кружкой в руке выхожу из кухни на небольшой балкончик и сажусь на мягкий стул. Продолжаю пропускать через себя лица, предметы, настроение и образы. Делаю глоток кофе. Тут мне приходит сообщение от Эммы.

Ты где? Надеюсь, не заблудилась?

Секунду перевариваю ее слова, не совсем понимая о чем она. Потом смотрю на время и меня прошибает осознанием.

Собеседование.

В 10:00, сейчас уже 9:30. Мы договорились, что я приду пораньше, чтобы наверняка не опоздать.

Твою мать.

Рука опрокидывает чашку, кофе проливается на мое полотенце, обжигая живот. Я дергаюсь. Кружка летит на пол и разлетается вдребезги. От боли подрываюсь со стула и с криком срываю с себя полотенце, при этом продолжаю крепко сжимать телефон в одной руке. Горячая жидкость стекает по бедрам, и я совсем поздно понимаю, что стою на балконе полностью обнаженная. Несколько парней внизу присвистывают, а девушки улыбаются. Сгорая со стыда, залетаю обратно на кухню, хватаю маленькое полотенце и нервно вытираю кофе с себя, кожа уже покраснела в некоторых местах. Черт. Черт. Черт.

Бросаю полотенце и пишу подруге:

Вызови мне такси, прошу!

Не дожидаясь ответа, бегу в спальню и распахиваю шкаф. Что мне надеть? Кидаю телефон на кровать. Так, собеседование. Достаю свободную белую рубашку и тут же натягиваю, следом коричневые брюки палаццо. Снова беру телефон и пытаюсь запомнить номер машины, который прислала Эмма. Влетаю в гостиную, хватаю черную сумочку с крючка на стене, запихиваю туда телефон и благодарю бога за то, что внутри есть немного налички. Напяливаю белые кроссовки и выбегаю из дома.

Сломя голову, мчусь вниз по ступенькам, попутно пытаясь завязать волосы в подобие хвоста, но ничего не выходит, поэтому оставляю все как есть. Высохнут по дороге.

Распахиваю дверь на улицу и осматриваюсь по сторонам в поисках своего такси. Нужная машина подъезжает прямо ко мне и я не мешкая, забираюсь на заднее сиденье.

– Пожалуйста, побыстрее. – прошу водителя на французском, и он тут же срывается с места.

Достаю из сумочки блеск для губ и наощупь наношу немного. Затем откидываюсь на сиденье, уставившись на время. У меня есть еще пятнадцать минут. Этого должно хватить, успокаиваю себя.

Проходит минут десять, прежде чем машина плавно останавливается. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что мы ни черта не приехали. Пробка. Мы стоим в пробке. Да что сегодня за день такой?

Моя нога начинает плясать на месте, а сердце бешено колотиться. Смотрю в боковое зеркало машины, чтобы понять масштаб трагедии. Я понятия не имею, где мы, и как близко к ресторану. Если выйду сейчас, точно не успею, или потеряюсь. Черный мотоцикл плавно продвигается между рядами. Мне не видно, кто под шлемом, но судя по размерам, точно парень. И в отличии от меня, он хотя бы не стоит на месте.

Прежде чем мой мозг успевает все окончательно продумать, тело вылетает из машины как раз в тот момент, когда парень подъезжает к моему такси. Я останавливаю его и подхожу ближе, тараторя о своем ужасном утре, впридачу с пролитым кофе и собеседованием, умоляю его отвезти меня и диктую адрес с телефона. Парень даже не шевелится. И я достаю из сумочки все деньги, что у меня есть и заверяю его, что заплачу. Он несколько секунд смотрит на меня, ну, как мне кажется, потому что через черный шлем ничего не видно. Затем коротко кивает на место позади себя, и я с облегчением залезаю, немного придерживаясь за его талию.

Он продолжает маневрировать между рядами и в какой-то момент, когда дорога становится шире, дает газу. Я рефлекторно прижимаюсь к нему, обхватив за талию крепче. Его мышцы напрягаются под тонкой тканью черной кофты, и я чувствую стальной пресс под своими ладонями. Ого. Может, в конце концов это утро и не настолько ужасное.

Мы летим так быстро, что я даже не успеваю толком разглядеть дорогу. И тут в голову приходит мысль.

А что если он маньяк? Нахрена я залезла на мотоцикл к какому-то левому парню? Где были мои мозги?

Мотоцикл вибрирует подо мной. А тело этого самого парня излучает тепло, разгоняя мои мысли вместе с ветром. Взглядом нахожу Эйфелеву башню, и сердце пропускает удар. Проснувшись сегодня утром, я и подумать не могла о том, что буду разъезжать по улицам Парижа на мотоцикле. И вот я здесь.

Парень еще раз сворачивает на какую-то улицу и резко тормозит. Да так, что я всем телом прилипаю к нему, вжимаясь щекой в его широкую спину. Дыхание перехватывает, но я тут же выпрямляюсь, смотрю по сторонам и замечаю подругу на улице перед входом в ресторан. На ней черный китель, а волосы убраны в пучок на затылке. Зеленые глаза расширяются до размеров кофейных блюдец, когда она узнает меня.

Быстро спрыгиваю с мотоцикла, чуть ли не падая с него. Пробормотав благодарности, подлетаю к Эмме.

– Я успела? – тут же спрашиваю, тяжело дыша.

Сзади раздается характерный шум: и мой спаситель срывается с места, скрываясь за поворотом. Черт. Я забыла отдать ему деньги, думаю про себя, но Эмма отвлекает меня.

– Кто это был?

– Понятия не имею.

– Это как? – она тушит сигарету об урну у двери и выбрасывает бычок.

– Вот так. – пожимаю плечами. – Он просто подвез меня, когда я стояла в пробке.

Подруга смотрит на меня с непониманием и небольшой толикой восхищения. Затем что-то вспоминает, и ее лицо проясняется.

– Чему я вообще удивляюсь? Ты же Дана Эдвардс.

– Да, это я и есть, чтобы это ни значило. – широко улыбаюсь. – Так я успела на собеседование или нет?

Она смотрит на мои волосы и едва ли не прыскает от смеха. Я тут же ощупываю свою шевелюру, примерно представляя, какой кошмар творится у меня на голове.

– Тристан отлучился на полчаса. – наконец отвечает Эмма. – Будет минут через пятнадцать. У тебя есть время все мне рассказать. Идем.

Она берет меня под руку, и мы вместе входим в прохладное заведение. Внутри все выдержано в теплых коричневых тонах – кирпичные стены, по углам расставлены уютные кожаные диванчики. На пустых деревянных столах стоят перевернутые стулья. Через окна проникает теплый свет, доходя прямо до барной стойки у дальней стены справа. С потолка сквозь металлическую сетку пробиваются растения, и я ловлю себя на мысли, что это место волшебное. Ничего не режет глаз, растения гармонируют с деревом и стеклом на стенах.

– Вау. – вырывается из меня, и Эмма хихикает.

– Да, мне тоже нравится. Тристан сам занимался дизайном.

Она ведет меня к единственному столу с опущенными стульями в самом центре. Я сажусь, и она спрашивает:

– Будешь кофе?

Мое лицо морщится при одном только воспоминании об утреннем стриптизе.

– Нет, спасибо, мне сегодня хватило кофе.

– И что это значит? – выгибает бровь, спиной направляясь к бару.

Вкратце пересказываю ей историю о своей нелепой попытке насладиться кофе утром. Она разрывается смехом и несет мне стакан апельсинового сока, потом располагается напротив. При этом ее лицо зеркалит мое, и я невольно сама улыбаюсь.

– А где был Шон в этот момент?

Веселье разом сходит на нет.

– Уже ушел на работу.

– Вы поссорились. – догадывается она.

– Немного. – обхватываю пальцами стакан. – Он злится, что я была недоступна вчера.

Эмма морщится с неодобрением, и я понимаю, что она хочет сказать что-то еще, но сдерживается.

– Говори уже. – выдыхаю.

Она пожимает плечами и придвигается ближе, сложив руки на столе рядом с моими.

– Просто он всегда злится.

Мои брови сходятся на переносице:

– В каком смысле?

– Во всех. Любое твое поведение, не вписывающиеся в рамки его понимания тебя, злит его. – Я открываю рот, чтобы возразить. – И даже не смей его оправдывать.

Беру стакан в руки и молча делаю глоток.

– Вчера я и правда заставила его понервничать.

– Возможно. – соглашается Эмма. – Но ты молода, тебе всего двадцать три. Это нормально веселиться время от времени. За эти полгода ты впервые вчера так отрывалась.

С этим не поспоришь. В Нью-Йорке мне было не до веселья. Да и когда мы с Шоном познакомились, я была полностью поглощена учебой. На тот момент у меня была единственная подруга. Эмма. Ума не приложу, как мы смогли сохранить дружбу на расстоянии в тысячу километров.

Не успеваю я ответить, как дверь в ресторан открывается. Я рефлекторно встаю, думая, что это мой новый руководитель. Эмма оборачивается.

В этот момент заходит молодой парень моего возраста с милой улыбкой.

– Люк. – говорит Эмма и поднимается с места. – Ты опоздал.

– Прости. Пробки. – бросает он и переводит взгляд на меня.

– Это Дана. – представляет меня подруга.

Я киваю, и на лице парня появляется румянец.

– Enchantee(фран. «приятно познакомится») – бросает Люк с дружеской улыбкой, и Эмма уводит его на кухню за баром.

Я же снова плюхаюсь на свой стул и достаю из сумочки телефон, попутно открывая камеру. Делаю пару фото со своего места. Цветы. Преломление света. Отражение улицы в одном из зеркал. Вряд ли смогу поделиться ими в профиле до открытия. Навожу камеру на вывеску с названием места на стене у входа. Слегка уменьшаю яркость. Тут темная фигура появляется в кадре, настройки сбиваются, и я вижу мужчину, палец соскакивает, и раздается щелчок.

– Ты что меня сейчас сфотографировала? – слышу низкий голос и резко опускаю телефон, подрываясь с места.

Стул с грохотом опрокидывается за моей спиной. Сердце начинает бешено колотиться.

– Эмм…да…нет. – бормочу, пытаясь быстрее поднять стул и снова оборачиваюсь.

Черт, что ты несешь?

Мужчина явно подавляет улыбку и выходит из тени. Первое, что бросается в глаза при ярком свете – льняная белая рубашка и бежевые брюки. У незнакомца немного кудрявые темные волосы, легкая щетина и синие, как у меня, глаза. Помимо всего прочего он высокий и широкоплечий. Симпатичный.

– Так да или нет? – серьезно спрашивает он, но я все равно улавливаю нотки веселья в его голосе.

– Возможно. – натягиваю улыбку на горящее лицо.

Он подходит ближе и опирается руками на спинку стула, на котором сидела Эмма.

– Как-то неоднозначно, тебе не кажется? – теперь он не скрывает своей улыбки и демонстрирует ровные белые зубы.

Я же как полная идиотка слежу за тем, как напрягаются мышцы на его предплечьях. Разве там должны быть мышцы?

Приди в себя.

– Возможно. – отвечаю я и тут же прикусываю язык.

Он ухмыляется, выпрямляется и обходит стол, протягивая мне руку.

– Я Тристан. – говорит он, и я понимаю, что мне нравится его голос. Такой низкий, но не сильно. Приятный тембр.

– А ты, должно быть, Дана. Эмма рассказывала о тебе.

Жму ему руку, поражаясь тому, какая мягкая у него кожа.

– Боюсь спросить, что именно она рассказывала. – нервно выпаливаю я.

Он жестом предлагает мне вернуться на место, и я снова сажусь на стул.

– Она сказала, что тебе нужна работа. И что у тебя уже есть опыт в сфере обслуживания.

Я тут же расслабляюсь. Никаких грязных подробностей. Хорошо.

Тристан размещается напротив, внимательно изучая, взгляд останавливается на декольте, и я усилием заставляю себя не опускать глаза.

Боже, а что если у меня рубашка просвечивает?

Его глаза снова находят мои. И я буквально чувствую, как мои предательские соски напрягаются. Черт. Я забыла надеть лифчик. Чтоб меня. Чертова чувствительность. Теперь он решит, что я легкомысленная. Кто в здравом уме забывает надеть лифчик на собеседование? Правильно, только проститутки.

– Мне нужно еще что-то знать? – спрашивает он.

Кажется, его совсем не напрягает моя грудь. В синих глазах есть интерес, но он скорее деловой. Сам Тристан в целом излучает только деловые флюиды. Остальные возможные сексуальные флюиды я намеренно игнорирую.

– Нет. – тут же отвечаю, качая головой. – Думаю, этого вполне достаточно.

Вряд ли ему стоит знать о причинах ухода из предыдущих мест. Я почти молюсь, чтобы он не спросил меня об этом.

– Хорошо, тогда. – он встает и продолжает. – Открытие через три дня, но тебе нужно быть здесь все эти дни. Запомнишь меню, познакомишься с персоналом, понаблюдаешь за приготовлением основных блюд. Я очень строг в этом плане. Ты должна знать все ингредиенты каждого блюда.

– Конечно. Во сколько мне здесь быть?

– Смена начинается в девять, а закрываемся мы в половину первого. Но до открытия раньше одиннадцати тебе здесь делать нечего. Так что, приходи завтра к одиннадцати.

– Хорошо. – киваю и встаю.

Двери кухни распахиваются, и мы оба замечаем Эмму.

– Тогда до завтра. – бросает мне Тристан и направляется к ней.

– А она не такая буйная, как ты мне рассказывала. – говорит он ей как бы невзначай и снова смотрит на меня с игривой улыбкой. – Я даже немного разочарован.

Мои щеки вспыхивают, точно китайский флаг. Какого черта?

Эмма прикусывает нижнюю губу, сдерживая смех, и идет ко мне с уже извиняющимся лицом.

– Как ты могла так со мной поступить? – шепчу я, схватив ее за руку. – Что ты там ему рассказала про меня?

Подруга кивает в сторону двери, и мы вместе выходим на теплую улицу Парижа.

Я скрещиваю руки на груди, испепеляя ее взглядом.

– Ну, выкладывай. – требую.

Она спокойно достает пачку из кармана вместе с зажигалкой. Закуривает и только потом начинает говорить.

– Я же не знала, что тебе вдруг понадобится работа.

– Это не оправдание.

– Я только рассказала ему о забавных моментах.

– Например?

Она выдыхает дым и поджимает губы. Уже чувствую, как мне не понравятся ее следующие слова.

– Ну, например, как ты переела клубники, и тебя пучило весь вечер. Был ажиотаж на кухне, ты не могла сходить в туалет, и не успев донести блюдо гостю…

– Не смей заканчивать. – обрываю ее.

Я очень хорошо помню, как чуть не умерла от стыда. Меня буквально разорвало на части посреди ресторана. До этого я и не знала, что мой анал такой хрупкий. Передергивает от одного только воспоминания.

– Мне даже пришлось домой идти в запасных штанах Диего на пять размеров больше. – бормочу, поморщившись.

– Да, и они слетели с тебя, когда ты перебегала улицу. – смеется Эм. – Элиоту тогда понравились твои розовые трусики. Кстати, откуда они у тебя были?

– Купила в тот день утром. – к счастью. – Они были новые.

Она сбрасывает пепел и снова затягивается.

– Что еще? – спрашиваю, уставившись на подругу.

Она медлит.

– Эмма.

– Помнишь день рождения Элиота?

– Твою мать.

Я тогда была немного пьяна. Перепутала машины. И вместо того, чтобы сесть в машину Эммы, залезла в чужую.

– Это все текила.

– Ты, испугавшись, заехала бедному мужчине по лицу кулаком.

– Откуда я могла знать, что это его машина? Он выглядел, как вылитый серийный убийца.

– Да, но это мне пришлось всунуть ему внушительную сумму, чтобы он не заявил на тебя.

– Зачем вообще кому-то такое рассказывать, Эмма? – толкаю ее в плечо. – Теперь ты обязана поделиться грязным бельишком Тристана.

– Не могу.

– Как это не можешь?

– Вот так. – пожимает плечами. – У меня на него ничего нет. Он чист, идеален. Во всем.

– Да ладно тебе. Не бывает идеальных людей.

– Бывает. И ты только что с ним познакомилась. Серьезно. Он даже в колледже был таким.

– Каким?

– Ну, таким. Тристаном. – она последний раз затягивается сигаретой, тушит ее, целует меня в щеку и прощается, возвращаясь в ресторан.

И как мне теперь смотреть в глаза своему новому начальнику?

3

Бреду по парку, подняв голову к небу и наблюдая за тем, как солнышко переливается в зеленых листьях деревьев. На мгновение останавливаюсь, чтобы ни в кого не врезаться, и прикрываю глаза.

У меня все получится.

Да, моя жизнь полна идиотских ситуаций. А у кого нет? Может, моя, конечно, насыщенней в этом плане. Но я давно уже смирилась с этим.

Телефон оживает в сумке. Я достаю его и вздрагиваю, оглядываясь по сторонам.

Мама.

Зачем она мне звонит?

Какое-то странное неприятное ощущение поднимается выше в груди, и мне хочется спрятаться, исчезнуть, не быть Даной Эдвардс. Игнорирую звонок, уставившись в экран. Не буду отвечать. Сделаю вид, что занята. Потом перезвоню. А может, нет.

Звонок прерывается спустя минуту и на экране всплывает сообщение, но не от нее. Это Элиот прислал какие-то фото с подписью.

«Какой?»

Оба снимка черно-белые. На одном молодая девушка прижимает ткань к обнаженному телу, смотрит в камеру, а на втором взгляд обращен в сторону, так что виден только профиль.

Быстро печатаю ответ.

«Первый. Определенно. Похоже на работу Энни Лейбовиц»

Тут же всплывают три точки.

«Обижаешь, дьяволенок. Ньютон Хельмут. Не меньше»

«Хорошие фотографы, как воспитанные дети – их видно, но не слышно»

Цитирую слова его любимого фотографа и жду ответ с улыбкой на губах.

«Рыжие девочки хорошими не бывают»

Смеюсь в голос и печатаю ответ.

«И кто это сказал?»

«Элиот Бастьен»

Пока я ищу смайлик с закатанными глазами от него приходит еще одно сообщение.

«Скинь свою геолокацию»

Делаю, как он просит, и через пару минут за мной приезжает такси.

Меня привозят к старому зданию с небольшой кофейней на первом этаже. Захожу во внутренний дворик через узкую арку, по пути вспоминая дорогу к студии Элиота. Я была тут только однажды много месяцев назад.

Нахожу его имя на карточке домофона и нажимаю на кнопку. Спустя мгновение раздается звон, и я открываю дверь. Внутри темно и прохладно. Поднимаюсь на второй этаж, где меня ждет еще одна уже приоткрытая дверь.

Захожу в святая святых Элиота Бастьена – открытую студию, которая служит ему и домом, и рабочим местом одновременно. В дальнем углу стоят оборудование, фоны, огромный стеллаж с камерами, шнурами и объективами. Прямо в центре кожаный диван, на котором спиной ко мне сидит друг, махая, чтобы я проходила.

– Надеюсь, здесь никого обнаженного? – опаской спрашиваю, вспоминая, как в прошлый раз столкнулась с двумя голыми девицами.

– Не в данный момент. – бормочет он, ухмыльнувшись.

Уже уверенней прохожу в гостиную, опускаясь на диван рядом с ним. У Элиота на ногах ноутбук, и он, кажется, просматривает новые фотографии. Таким сосредоточенным его можно увидеть только в процессе работы.

– Коммерция? – спрашиваю я, чуть подавшись вперед, чтобы заглянуть в экран.

– Не-а. Для портфолио. Смотри. – он опускает ноут на мои коленки. – Выпьешь чего-нибудь?

– Кофе, если можно. – киваю я, уже во всю поглощенная фотографиями.

Работы Элиота завораживают. Я еще не встречала никого, кто мог бы так качественно работать со светом. Неудивительно, что многие журналы мира хотят сотрудничать с ним. У него талант.

– Не пойму. – вслух рассуждаю я, рассматривая фото. – Она на чем-то лежит или это в движении?

Элиот возникает надо мной и протягивает кружку.

– Секрет. – игриво подмигивает и снова располагается рядом с мной на диване.

– Потрясающие снимки. Такие чувственные и одновременно невинные.

– Ага, прям, как ты.

Я отрываюсь от экрана и перевожу взгляд на своего друга. На его лице ни грамма прежней сосредоточенности.

– Зачем ты меня сюда позвал? – с подозрением спрашиваю, прищурившись.

– За этим. – он тянется за телефоном на столе. Туда же я ставлю ноутбук. Он открывает какое-то приложение и показывает мне.

Сердце на секунду останавливается, я перевожу взгляд на Элиота и обратно на экран.

– И что это? – якобы не понимая, спрашиваю, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Это, мой любимый рыжий дьяволенок, твоя страничка в Insta. Я тебя вычислил.

Пожимаю плечами и откидываюсь на диване, делая судорожный глоток кофе.

– Это просто хобби.

– Просто хобби? Да у тебя тут двести тысяч подписчиков.

– Это не всерьез.

Он хватает меня за подбородок, разворачивая к себе лицом.

– У тебя талант. – говорит он так, словно хочет, чтобы слова плотно впечатались в мое сознание.

– Это у тебя талант. – отмахиваюсь я. – А я просто подбираю картинки по цвету и формирую красивую ленту.

– Но ведь это же ты снимала все это. И не спорь. Я узнаю эти рыжие волосы. Пусть там и нет твоего лица, но твоя ключица тебя выдает.

Хоть я и делаю вид, что мне все равно, но глубоко внутри радуюсь его словам. Особенно его.

– Это просто фотографии. – пожимаю плечами, крепче обнимая кружу руками.

Элиот тут же слегка бьет меня по губам.

– Чтоб я больше не слышал таких ужасных слов в этом храме искусства. – рукой он показывает на все пространство вокруг нас, и я начинаю смеяться.

– Хорошо, не буду. Это все?

– Нет. Не все. Раздевайся. – требует он, взглядом проходясь по моему телу.

– Что, прости?

– Мне в коем-то веке удалось затащить тебя к себе в студию, я должен тебя снять.

– Не в этой жизни. – усмехаюсь я и делаю еще глоток черного кофе.

– Ты сейчас разбиваешь мне сердце. Уже во второй раз, между прочим. Хотя нет, в третий. Первый был, когда ты заявила, что у тебя есть парень. И кстати, почему я с ним до сих пор не знаком?

Всегда поражалась его способности перескакивать с одной темы на другую.

– Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее.

Он щиплет меня за бок, и я дергаюсь, едва не пролив на себя кофе. Уже во второй раз за день.

– Так и скажи, что он красавчик, и ты просто прячешь его от меня.

Стоит представить Шона вместе с Элиотом, занимающихся сексом, как из горла вырывается смех. Громкий и непристойный. И дело даже не в ориентации. Шон бы никогда не согласился даже на секс втроем. Он слишком консервативен в этом плане. Никакого группового секса, никаких игрушек и никакого секса в общественных местах. Для него секс это нечто слишком интимное и только между двумя людьми. Он даже ждал целый год, пока мне не исполнилось восемнадцать, прежде чем заняться со мной полноценным сексом.

Шон мой первый и единственный парень во всем. И я благодарна ему за многое, но…иногда я все же представляю, каким мог бы быть секс с другими мужчинами. Например, с Элиотом.

– Так-то лучше. – вдруг серьезно говорит он с легкой улыбкой на лице и странным проникновенным взглядом.

– Ты о чем?