Тень и её человек

Огни загорались, заполняя всё видимое пространство.

Изнаночники. Судя по повадкам – какая-то крупная стайная дрянь, вроде свистунов. Свет из окон очерчивал скользкие голые тела. Твари копошились на путях, подползали к вагонам, привлечённые людским гомоном.

По натуре трусливые, свистуны не нападали, пока на их стороне не окажется огромный численный перевес. Сейчас слепые твари чуяли, что добыча рядом, но стены вагонов сбивали изнаночников. Если твари поймут, что люди сбиты в плотную кучи и почти обездвижены, что с пищей их разделяет лишь металл и стеклянные вставки окон…

Додумать Ульяна не успела. Инстинкт согнул её пополам за секунду до того, как окружающий мир сотряс дикий, раздирающий барабанные перепонки свист.

Стая начала охоту.

Ультразвуковая волна вышибла стёкла. Крошево посыпалось Ульяне на толстовку. Глубокий капюшон спас от порезов лицо, но спину саднило. Она по-собачьи отряхнулась и открыла рот, в надежде, что разложит уши. Барабанные перепонки ломило. Слух даже не думал возвращаться. Свистуны первым слаженным залпом оглушили и дезориентировали добычу. Дальше начнётся аккуратная разведка. Как только твари поймут, что оказать сопротивление здесь некому, пассажиры обречены.

Телефоны посыпались на пол, выпущенные из ослабших пальцев. Внутри вагона зажглись аварийные контуры, погружая салон в алый полумрак. В слабом свете Ульяна отчётливо видела зарождающуюся в толпе панику. Кто-то уже кричал, отчаянно разевая рот, не слыша собственного голоса. Кто-то пытался дотянуться до выпавшего телефона. Экраны смартфонов трескались под подошвами ботинок. Плотно утрамбованные люди начали понимать, что угодили в смертельную ловушку. Они ещё не пытались бежать, но это становилось вопросом совсем короткого времени.

В оконном проёме возникла когтистая лапа. Слепо пошарив перед собой, она нащупала прижатого к раме паренька, замерла. Ульяна оцепенела, глядя на влажно поблёскивающую сероватую кожу, увитую ярким рисунком синих жилок. А в следующий момент острые лезвия глубоко вошли пареньку в грудину. Ульяна отмерла. Она вцепилась бедолаге в лодыжку, попыталась потянуть внутрь салона, но паникующий парень отчаянно задрыгался, сбрасывая её руку. Рывок, и тело пробкой выскочило в окно, а рядом с Ульяной приземлился зацепившийся за осколок в раме, слетевший с ноги жертвы кроссовок.

Люди задергались в попытках отпрянуть от оконных проёмов, но толпа оказалась слишком плотной. Ульяна вдруг отчётливо осознала, что если ничего не предпринять, её ждут лишь два равнозначно паршивых исхода: либо её задавит окончательно взбесившаяся людская масса, либо задерут осмелевшие свистуны.

Прислушавшись к своим ощущениям, Ульяна убедилась, что скудный магический резерв практически полон – метаморфозы сожрали жалкую каплю. Но даже этого почти полного резерва не хватало на полноценное боевое заклинание.

Лихорадочно перебирая в голове академическую программу зоологии Изнанки, Ульяна осторожно высунула нос из укрытия. Склизкая куча-мала копошилась прямо под окном, толкалась, вступала в короткие стычки друг с другом в борьбе за останки бедного паренька. К горлу подкатила тошнота. Ульяна втянула ртом воздух. Железистый привкус крови осел на корне языка. Она с трудом сглотнула.

Руки лихорадочно зашарили в единственном кармане толстовки. Пальцы нащупали скатанную в шарик этикетку от жвачки и футляр наушников. Последние монетки остались в блюдечке на прилавке с пирожками.

Чтобы провести силу Изнанки в реальность, нужен металл. Чем благороднее, тем легче потечёт сила. Тем меньше шанс выгореть дотла. Ничего подходящего под рукой не было. А провести заклинание через цельнометаллический остов поезда или бесконечно длинные рельсы смогла бы, наверное, одна Морена. Но Ульяна к потенциалу мифической владычицы Изнанки была немногим ближе, чем неодарённый обыватель. Перекачать через себя столько энергии – верный путь за грань.

Пальцы потянулись к коротко остриженным волосам, дернули прядь. Прилипчивый, не до конца выбитый преподавателями Академии жест. Пальцы коснулись мочки уха. Ульяна вздрогнула, нащупав маленький золотой гвоздик.

Серьга почти сроднилась с телом и Ульяна ленилась доставать её даже в моменты преобразования. В прошлой жизни она схлопотала бы подзатыльник от Евы за подобное разгильдяйство. В нынешней жизни Евы не было. Зато были склизкие зубастые пасти, осторожно заглядывающие в высаженный оконный проём.

Плетение было лёгким и ложилось мягко, будто масло на хлеб. Изнанка, как настоящая женщина, золото уважала. Ульяна набросила плетение почти не задумываясь, на вбитых в Академии рефлексах. Она вылезла по пояс наружу, размахнулась, закинула серёжку в самый центр копошащихся изнаночников и нырнула назад, плотно прикрывая глаза ладонями.

Активация плетения в одно мгновение вычерпала весь резерв. Ноги стали ватными. Под веками запрыгали чёрные мушки. Ульяна ожесточённо потёрла глаза и осторожно приподнялась. Быстрая разведка показала, что результат оказался достигнут. Серёжка полыхнула вспышкой ослепительного дневного света, противного самой природе Изнанки, и свистуны разлетелись в разные стороны, оставив на путях лишь не до конца обглоданные кости.

Память у изнаночников короткая, очень скоро они вернутся для новой атаки, но сейчас Ульяна выторговала себе и товарищам по несчастью несколько минут жизни.

Уши немного разложило. Ульяна услышала недоверчивый, но радостный гомон. Те, кто поближе осторожно заглядывали ей в лицо, дёргали за толстовку, задавали дурацкие вопросы. «Всех ли чудовищ госпожа одарённая убила»? Не говорить же, что одарённая им попалась бракованная и свистуны вернутся сразу, как поймут, что светопреставление отложено.

Ульяна, прислушалась к себе. Внутренности дрожали. Слабость разливалась по позвоночнику, ползла вверх. В голове противно шумело. Возможно, второй залп света её не убьёт, но серёжка улетела в окно, а её сестрицу Ульяна потеряла ещё в Академии.

Снаружи послышался хруст, скрежет когтей по металлам рельс. Ульяна вжала голову в плечи и приложила ладони к металлической стене. Помирать в слюнявых пастях свистунов не хотелось до звёздочек перед глазами.

Она почувствовала, как густая, голодная сила неохотно ползёт по венам. Тело скрутило от боли. Ульяна пошатнулась.

– Гля, чернушники! – возглас сбил и без того туго идущее плетение. Чьи-то руки подхватили её под локти, приподняли. Разорвали контакт с металлом. Ульяна обмякла, позволяя радостному детине стиснуть её в объятиях. Рёбра явственно хрустнули.

Через выбитое окно хлынул свет прожекторов. Потихоньку возвращающийся слух уловил шорохи радиостанций. Бойцы группы быстрого реагирования шли на помощь застрявшим в ловушке людям.

Ульяна залюбовалась слаженными действиями затянутых в черную форму фигур. Когда-то она думала, что будет так же брести след в след за товарищем, вскидывать ствол автомата, не задумываясь плести заклинания через серебряные вставки на ручке и пускать огненные сгустки в морды не успевших уйти с дороги тварей.

Реальность рассудила по-своему. Бойцы брели, притираясь плечом к плечу, негромко переговаривались. Под тяжелыми ботинками хрустели битые стёкла. Ульяна висела в руках незнакомого мужчины и старалась удержать внутри пирожок. Слишком дорого она заплатила за этот несчастный кусок теста, чтобы позволить ему выскочить наружу.

Свистуны бросились врассыпную. Над головой громыхнуло. Когти застучали по крыше вагона.

– Сеня, сшибай прыгунка, – голос из-под шлема прозвучал глухо и искажённо, но Ульяне показался знакомым. Она дёрнулась, высвобождаясь из чужих рук, подползла к окну.

Один из бойцов вскинул ладонь. На перчатке блеснули серебряные накладки. Ворох искр с треском сорвался с пальцев. Свистун взвыл, заметался. Не удержался на скользкой крыше, с рёвом полетел вниз.

Тварь добили короткой очередью.

Изнаночники быстро сообразив, что имеют дело с зубастым и жестоким противником, рванули в технические ответвления.

– Сеня, веди тварей. Валёк, тащи сюда желтопузых. Будем гражданских вызволять.

Боец откинул забрало шлема и Ульяна тихо взвыла. Конечно же, нелёгкая принесла под стены её вагона именно Артёма.

Процесс эвакуации затянулся. Согнанные с ближайшей станции рабочие в светоотражающих жилетках насилу разжали двери. Перепуганные люди посыпались из вагона в разные стороны как переполошенное стадо овец.

Ульяна, у которой до сих пор шумело в ушах, с трудом выползла на порожек и завертела головой. Прикрывать отход пассажиров осталось всего пара человек. Один тщетно пытался сбить людей в кучу и отправить по путям на ближайшую станцию, вслед за желтыми жилетами рабочих.

Второй настороженно вглядывался в темному коридора, нервно сжимая ремень автомата. Щиток шлема переливался неярким магическим светом. Ульяна прищурилась, пытаясь разобрать плетение. Ночное зрение и что-то ещё, эфемерное и неуловимое. Ульяна шагнула ближе, но резерв оказался выпит под самое дно. Различить узора заклинания она так и не смогла.

– Ульяна, ты в порядке? – на плечо приземлилась тяжёлая ладонь. Мысленно выругавшись, Ульяна обернулась и растянула губы в улыбке. Слишком вымученной, чтобы казаться приветливой, но Артём никогда не отличался особой чуткостью.

– Пойдёт, – слова с трудом протискивались через перехваченное горло. Голос хрипел.

– Не похоже, – Артём нахмурился.

Ульяна досадливо скривилась. Тёма – старый друг, бывший одногруппник, нынешний соседом по лестничной клетке – был славным малым, но сейчас она готова была заложить Морене душу, чтобы оказаться где-нибудь подальше. Дураком Артём никогда не был и, слегка оклемавшись от их неожиданной встречи, быстро задастся вопросом, что безработная, задолжавшая всему подъезду Ульяна забыла в такое позднее время на этой ветке метро.

– Народ говорит, это ты отогнала свистунов? – поинтересовался он. Ульяна мысленно застонала, проклиная недоеденных товарищей по несчастью, не умеющих держать за зубами свои длинные языки.

– У меня был с собой амулет-светлячок, – ложь слетела с губ легко и почти неосознанно.

– Повезло, – Артём объяснение съел, даже не прожевав. – Пойдём, допинаем людей до станции, а потом я подброшу тебя до дома. У меня как раз смена кончилась, когда тревогу сыграли.

Ульяна бы с удовольствием отказалась. Хотя бы потому, что в глазах Артёма уже мелькали отголоски вопросов, которыми он собирался пытать её по пути домой, но в жизни бывают ситуации, когда проще и безопаснее согласиться.

Толпу, в конце концов, превратили в сносную шеренгу и вывели к цивилизации. Глоток свежего воздуха показался лучшим, что происходило с Ульяной за все тридцать прожитых лет её жизни.

Дождь больше не раздражал. Она скинула капюшон и подняла лицо навстречу усилившимся каплям.

Артём молча стоял рядом и улыбался тихо и понимающе. Ульяна проглотила рвущееся наружу раздражение. Хочет стоить из себя матёрого силовика, пусть валяет. Она-то прекрасно помнила, кто кого вытаскивал за шкирку из полного фонарников болота во время учёбы в Академии. И кто прикрывал чью-то жопу, когда этот балбес, потратив весь резерв, едва не провалился на нижний уровень Изнанки. И кого не было рядом, когда Ульяне выжгли дар, оставив на всю жизнь магической калекой.

Мысли свернули в совсем депрессивные степи. Ульяна мотнула головой, отгоняя воспоминания и выжидающе уставилась на Артёма. Тот намёк распознал и двинулся в сторону сгруженного у спуска в метро транспорта спецслужб.

Конечно же, машина оказалась безнадёжно заблокирована. Конечно же, они кучу времени убили на то, чтобы найти хозяев чужого транспорта и попросить их освободить проезд. К концу мытарств Ульяна настолько вымоталась, что всю дорогу клевала носом почти не притворяясь. Артём, поначалу попытавшийся пристать с расспросами, сжалился и замолк, оставив экзекуции на попозже. То, что «попозже» обязательно состоится Ульяна не сомневалась, но к тому времени надеялась придумать какую-нибудь стройную, не подлежащую проверке легенду.

Родной подъезд встретил запахом выпечки. Кто балуется пирожками Ульяна сходу не определила, но сделала зарубку, назавтра под благовидным предлогом затесаться в компашку бабуль, когда те заступят на ежедневную вахту у подъезда. Во-первых, она давно не обновляла оперативные сводки на жильцов дома, во-вторых, может перепадёт выпечки. Больно уж заманчивыми были ароматы.

Странное семейство Смольных жило прямо через стену от Ульяниной квартиры.

Артëм бухнул по собственной двери медвежьим кулаком. Ульяна начала судорожно рыться в рюкзаке в поисках ключей, моля Изнанку, чтобы Егорка спал и двери открыл не сразу. Изнанка мольбам не вняла.

Отворивший двери пацан был растрёпан и сонно тёр глаза, но при взгляде на Ульяну заметно оживился. Последний год этот шкет задался целью удачно женить своего бестолкового папашу. Удачно, это на женщине, которая не будет читать Егору нотации, заставлять ходить в ненавистную музыкальную школу и разрешит сидеть в телефоне до полуночи. Ульяна в эти нехитрые критерии вписывалась. Её собственные желания в матримониальных планах не учитывались.

– Па, у нас гости? Пойду поставлю чайник, – Егора тут же смело с порога. Артём виновато пожал плечами. Ульяна прикрыла глаза и медленно втянула носом воздух. Этот сценарий она прекрасно знала.

Ульяна отказывается, возвращается тяжёлая артиллерия в лице Егорки, её уговаривают, она снова отказывается, ей строят щенячьи глазки. Повторять до полной капитуляции жертвы. Сегодня сил на сопротивление не оставалось, поэтому она покорно переступила порог чужой квартиры, чувствуя себя мышкой, добровольно лезущей в кошачью пасть.

Егор был точной копией своей блудной маменьки, десять лет назад бесследно испарившейся прямиком из роддома. Хрупкий, с кукольной мордашкой, эфирно-наивный, он выглядел святым с храмовых буклетов. Пока не поднимал синющие глаза, в которых плясали все твари Изнанки.

Как простой и прямолинейный Артём будет уживаться с этим подрастающим стихийным бедствием, знала лишь Морена. Впрочем, в квартире имелся ещё один представитель славного рода Смольных, для которого укрощение всякой нечисти было рутинной работой.

Как изнаночник, помянутый после захода солнца, Игнат мгновенно материализовался на кухне. Он был хмур, небрит и одет, почему-то, в форменный китель и пижамные штаны. Игнат поскреб покрытую жесткой чёрной щетиной щёку, нашарил взглядом Ульяну и кисло поморщился.

– Соседка, ты дверью не ошиблась? – к Ульяне средний Смольный ещё с Академии испытывал стойкую неприязнь и пользовался абсолютной взаимностью.

Сонливость мгновенно сдуло. Ульяна обхватила пальцами пузатую кружку с чаем и приготовилась держать оборону.

– Почему такой незаменимый специалист отсиживается дома, когда город в опасности? – фыркнула она, – прорывы Изнанки это ведь по твоей части?

Игнат поморщился. Судя по облачению, родной отдел ликвидации последствий как раз потребовал его присутствия. Соседа ожидала весёлая ночка, полная погонь по катакомбам за недобитыми свистунами, поисков места, где эти твари выбрались в реальность и попыток его залатать. Ульяну такой расклад вполне устраивал и приводил в благодушное настроение. Игнат, видимо, это почувствовавший, выругался и ушёл собираться. Ульяна мстительно пожелала, чтоб он забыл переодеть штаны.

Изнанка в очередной раз осталась глуха к мольбам впавшей в немилость ведьмы. Десяток минут спустя Игнат появился на пороге в щегольской, совершенно не полевой форме с синими ликвидаторскими шевронами и золочеными пуговицами. На свежевыбритом подбородке алел пропитавшийся кровью клочок бумаги. Игнат чмокнул в макушку полезшего с объятиями племянника, перекинул через плечо ремешок сумки-почтальонки и пожелал Ульяне провалиться во сне на нижний уровень Изнанки.

Без среднего Смольного чаепитие прошло чинно и благопристойно. Артём рассказывал сыну про метро и нашествие свистунов, про героический подвиг со световой бомбой и эвакуацию людей. Егорка слушал с открытым ртом. Забыл даже о стоящей перед ним ополовиненной вазе с печеньем. Бросаемые на Ульяну взгляды стали ещё более плотоядными. Похоже, героическая мачеха Егора устраивала даже больше, чем мачеха-раздолбайка.

Вырваться из пут гостеприимной части семейства Смольных Ульяне удалось лишь после полуночи. Клюющий носом Егор, заторможено дожевал невесть какую по счёту шоколадную конфету и задремал, уютно устроив под щеку ладонь. Тёма, посмеиваясь, поднял тщедушное тельце на руки и понёс в детскую. На пороге своей комнаты Егорка проснулся и попытался вернуться к прерванному чаепитию, но на этот раз старший Смольный стоял намертво. Мальчишка выглянул из-за отцовского плеча и печально помахал рукой, прощаясь со стоящей на придверном коврике Ульяной. Та с трудом удержала расползающиеся в дурацкой улыбке губы.

– По возможности забегай проверить мелкого, ладно? – вышедший попрощаться Артём устало потёр переносицу. – Мы с Игнатом увязли намертво – этот прорыв будет всему отделу аукаться не меньше месяца. Такую стаю прохлопали, позорники.

Ульяна вдруг посмотрела на него свежим взглядом. Красноглазый, в провонявшей кровью и порохом форме, с впавшими щеками, он совсем не напоминал старого себя. Ещё один заклёванный жизнью взрослый, оставшийся взамен весёлому, легкому на подъем студенту Академии.

– Граница расползается как гнилые тряпки, – покачала головой она. Скоро будем отбиваться от изнаночников в собственных квартирах.

– Сплюнь, – поморщился Артём. – И так отдел на ушах. Моих бойцов пихают в патрули, ликвидаторы, которые всегда решали дела из кабинетов, теперь бегают по туннелям. Вчера нам прислали первую партию штрафников. Обкатывают реформу с отработками одарённых.

– И как? – вскинулась Ульяна.

– Да никак, – поморщился Артём. – Всю смену прыгал вокруг одного обалдуя, пылинки сдувал. Мне намекнули, что снимут голову за малейшую царапинку. Короче, головняк лишний вместо помощи. А Егорку проверяй, ладно? Его дар догоняет, что ли. Ночами подскакивает, кричит. Жрёт одни конфеты. Нормальную еду даже силком не впихнёшь.

– Хочешь, чтобы я сыграла в доброго ликвидатора, – понимающе усмехнулась Ульяна. – Забегу, конечно, всё равно без дела шатаюсь.

Артём сощурил глаза. Ульяна мысленно выругалась, скомкано попрощалась и выскочила в коридор, спасаясь от очередной отповеди.

Если младший Смольный грезил поженить Ульяну на своём папеньке, старший мечтал пристроить её в отдел магического правопорядка. На непыльную бумажную работёнку, не требующую особого дара и гениальных мозгов.

Ульяна могла бы порадоваться протекции, если бы не одно но: засевший в том же ОМП средний Смольный недвусмысленно пообещал размазать её тонким слоем по асфальту, если планы кого-то из его семейства попробуют исполниться.

Собственная квартира встретила темнотой. Ульяна скинула обувь и пошарила рукой в поисках выключателя. Тот щелкнул, но свет не загорелся. Беды с техникой и перегорающие лампочки преследовали её всю сознательную жизнь. Одарённых женщин техника недолюбливала. Василиса тоже часто жаловалась, что не может напастись лампочек, зато в квартире Смольных, где магов было целых два с половиной – Егорка пока не проявился, но стихийные выбросы выдавал исправно – техника жила долго и счастливо.

Вздохнув, Ульяна вытянула руку и направилась в комнату на ощупь. Дверной проём был совсем рядом, когда под ногами истошно заорало. В лодыжку вцепились острые когти. Ульяна полетела вниз, поминая чью-то пушистую матерь и её сына, любящего дрыхнуть посреди коридора.

Кота звали Кот. Он был пушист, нагл и чёрен, как и его мелкая кошачья душонка. Кот свалился на Ульянину голову ещё в Академии, во время очередной учебной практики. Тот год был богат на мелкие, но неприятные разломы и старшекурсников в их лице постоянно гоняли на помощь силовикам. Чтобы залатать крохотный разлом больших мозгов не нужно, но студенты намеренно телились у каждой трещинки по несколько часов, изображая кипучую деятельность. Возвращаться в душные аудитории к нудным преподам дураков не находилось. Именно это и спасло мелкого пушистого идиота, провалившегося на другую сторону. Услышавшая истошный кошачий писк, Ульяна по началу собственным ушам не поверила, но факт был на лицо – котёнок, по какой-то дурости угодивший на Изнанку, умудрился не стать ничьим обедом. От Ульяниной руки, с трудом пролезшей за ним в межмирную щель, он, впрочем, отбивался с отчаянием приговорённого.

Ульяне от этой умилительной истории знакомства остались так и не сошедшие шрамы. Кот же обзавёлся хозяйкой и какой-то сверхъестественной способностью растворялась в окружающем пространстве, когда Ульяна готова была снять скальп с его пакостливой морды.

Кот воодушевлённо заорал. Закономерность его радостных мыслей прослеживалась даже без способностей к телепатии – хозяйка наконец объявилась, значит скоро будет кормёжка.

– Как же ты мне дорог, пушистый дармоед, – проворчала Ульяна, подхватывая кота под живот.

Кот согласно заурчал и боднул хозяйку лобастой головой в челюсть, едва не лишив пары зубов.

Глава 3

Утро не задалось с самого начала. Во-первых, оно наступило всего через три часа после отбоя. Во-вторых, сработал будильник – чёрный и когтистый. Поорал над хозяйским ухом, осознал тщетность попыток и сменил тактику. Кот прыгнул на лишённый одеяльной защиты живот и принялся ходить взад-вперёд, намеренно не втягивая когти.

– Совесть имей, наглая ты скотина, – Ульяна попыталась смахнуть Кота подушкой, но спросонья и недосыпа реакции были заторможенными. Кот без малейшего труда увернулся, а подушка выскользнула из пальцев и полетела куда-то вглубь комнаты. Сдаваться Ульяна не собиралась. Она спихнула Кота на пол вместе с покрывалом и свернулась в клубок, надеясь доспать хотя бы пару часов.

Лежать без покрывала оказалось зябко. Ульяна подтянула колени к подбородку и перевернулась, почуяв ползущий по спине сквозняк.

За окнами завывал не по-осеннему злой ветер, дом выстыл до самого нутра, но батареи оставались непреклонно-холодными.

Ульяна поёрзала, пытаясь удобно примостить щёку на сгибе локтя. Рука моментально затекла.

Шерстяное чудище, увидев, что снаряды закончились, вернулось на кровать.

Кот прыгнул на хозяйскую спину, помялся, умащиваясь поудобнее. Пригревшаяся Ульяна провалилась в дрёму. Под закрытыми веками тут же повалил пепельный снег.

Изнанка любила приходить ей во снах. Неправильно – не позволяя проваливаться на ту сторону. Только смотреть. Вспоминать ползущие по серым небесам изумрудные всполохи, тосковать по пьянящему чувству свободы. Изнанка дразнила.

Ульяна буквально почуяла границу. Тонкую, ломкую, готовую треснуть от малейшего нажима. Она протянула ладонь, надавила, чувствуя, как невидимый барьер трещит под пальцами.

Кот затарахтел и без предупреждения вогнал когти в незащищённый бок.

– Мать твою, Морену! – взвыла Ульяна, вскакивая на ноги. Дурманящая сонливость слетела и Ульяне стало жутко.

Она едва не провалилась на Изнанку как сопливая малолетка. В чём спала: в шортах и длинной мужской футболке, невесть как осевшей в её шкафу. Обездаревшая, беззащитная, едва ли способная вынырнуть обратно в реальность, она стала бы лёгкой добычей любому мало-мальски зубастому изнаночнику.

Ульяна зябко поёжилась и поплелась на кухню. Досыпать резко расхотелось.

Кот с радостным мявом понёсся следом. Он воинственно топорщил хвост и совсем не осознавал, что спас свою беспутную хозяйку от позорной смерти.

Пальцы сами ткнули кнопку на пульте. Привычка включать телевизор, чтобы тот заполнял тишину пустой квартиры въелась в подкорку. Канал она не выбирала – мультики для малышей и боевики одинаково хорошо справлялись со своей шумонаполнительной задачей.

С включенного экрана бойко затараторил диктор новостной программы.

Ульяна насыпала в кошачью миску малоаппетитных шариков. С пачки от корма скалился довольный мордатый котище, но Кот сухари не оценил. Он ткнулся носом в миску, фыркнул и брезгливо отёр лапой усы. Кот хотел колбасы.

– Это специальная кошачья еда, – возмутилась Ульяна. – Жри, чудище. Оно в гипере по акции, будешь выкаблучиваться, ещё мешок куплю.

Кот угрозой впечатлился. Подцепил сухарь, с хрустом разгрыз и явственно поморщился.

Ульяна сняла с полки кофейную банку. Разводной бурды едва наскреблось на ложку.

Она залила кофейный порошок кипятком, брезгливо побултыхала, глядя как растекаются коричневые щупальца.

Тетрапак с молоком снова оказался на дверке холодильника. Ульяна поскребла в затылке. Она уже месяц отучала себя от дурной привычки, но руки сами ставили пакеты на привычное место.

Ульяна скрутила крышку, сунула к горлышку нос и поморщилась. Молоко безнадёжно скисло. Помедитировав на дверцу холодильника и прикинув, что мусорное ведро набито так, что пакет туда не утрамбуется, Ульяна вернула молоко на прежнее место, пообещав себе вечером испечь оладьи. Смутно припомнилось, что это обещание она давала примерно неделю назад. Возможно, над тем же пакетом молока.