Два писателя, или Ключи от чердака

– Нет, к ним явится Командор… – я провоцирую минуту молчания. Весь спектакль посреди сцены высился жуткий монумент. – Ну, статуя, памятник ее мужу! Каменный гость.

Девочки вспыхивают догадкой:

– Так это мистика?!

Я развлекаю забавным сюжетом попутчицу в самолете. Она слушает хорошо: где нужно смеется, где нужно вздыхает. Потом говорит:

– Вы понимаете, что из этого надо сделать рассказ? У меня есть подруга, журналистка, я ей перескажу, вы ведь не возражаете? Получится очень смешно!

36

…Вот и все. За окошком туман и тьма. Лучше и не гадать, во сколько вернемся. До часу ночи наш автобус развозил по домам местных артистов, теперь мы едем среди спящего леса. В салоне горит желтый свет, неяркий, какой-то старомодный. Неутомимый Розенблюм горланит песни, ему вторят Нетребко и этот в черном, из Питера. Уже два часа ночи! Автобус плавно покачивает, я прикрываю глаза и итожу свидание: короткий миг наедине среди зеркал, недолгий разговор про цирк в театре, уже привычный комплимент цвет глаз и платья и насмешливый выкрик – «Браво, Иринушка, браво, бис!!!» – когда я выбежала на сцену, чтобы вручить режиссеру розу. Он ничего не спросил про мой текст. А подлость с карнизом считать за знак внимания? С меня вмиг слетает дремота. Проверить бы, сердится ли Лариса, они с Лерой весь день держались вдвоем и сейчас сидят рядышком позади нас. Оборачиваюсь к Ларисе, встав коленями на сиденье, и сообщаю, что ее предсказания сбываются, я что-то впечатала в свой компьютер, я занялась творчеством. Лариса отвечает мирно и мерно, меня смущает внимательный Лерин взгляд, мои речи предназначены для нее. Лера охотно подключается, говорит остроумно и точно, наш разговор начинается с ее будущей книжки и быстро сводится к анекдотам про общую знакомую. Я с головой погружаюсь в этот треп, я так и въезжаю в ночной город: стоя на коленях спиной вперед, поправляя сползающую на глаза шляпу.

Автобус кружит и кружит по улицам, пока шофер не сообщает с безразличьем крупье:

– Я ведь город не знаю, я – каменский.

Чувство ответственности тут же переполняет всех мужчин и старших женщин. Никто не ищет оптимальный путь. Все соревнуются в благородстве, составляют списки льготников и сходятся на том, что детей – детей Розенблюма! – в первую очередь. Детям четырнадцать и пятнадцать, дети безмятежно спят, их отец наконец-то угомонился, но мы выписываем первую длинную петлю по городу. Доставив Розенблюмов, начинаем развозить тех, кому далеко ехать. Это похоже на карманную игру «закати шарик». Путь наш подобен траектории шарика: едва приблизившись к центру, мы тут же скатываемся на окраину. Заправляет всем Джемма Васильевна, она останется на посту, пока стулья не вернутся в Дом актера. Я живу рядом с Домом стульев, мне остается лишь завидовать тем, чья луза оказалась по дороге. Уже вышли Андрей и Марина, пообещав позвонить Лёне, вышло трио: Чмутов, Лариса и Лера… В полчетвертого лжестудиец басит, что ему в пять утра ехать в Питер.

– Потерпите, еще женщин не развезли, – стыдят его, – Джемме Васильевне вообще на Уралмаш!

– Что-то я не припоминаю такого рейсика. Вы уверены, что самолет ровно в пять?

Я смотрю на часы и пугаюсь, что у деятелей культуры не все в порядке с хронометражем. Точь-в-точь как у моей Зойки! Начинаю нервничать:

– Регистрация уже идет! Выходите, ловите машину. Вы опоздаете на самолет! Ловите машину, здесь дешевле, чем в Питере.

– Да мне на поезд! – не выдерживает он моей заботы. – Я тут рядом живу. Просто обидно уезжать.

Значит, не такой уж он и питерский. Интересный мужик. Может, женщина ждет его? Джемма Васильевна не сдается:

– Возьмите вещи, мы подождем. Мы поедем мимо вокзала!

Он вынужден расколоться:

– Пять часов – это по-московски! По-местному в семь. Просто, прошу, довезите, здесь совсем близко.

Наш автобус, как дилижанс мопассановской «Пышки», вмиг заполняет атмосфера презрения. Мы подвозим питерца молча, холодно принимаем его «мерси» и вновь направляемся в центр. Я решаюсь:

– Теперь высадите меня.

– Позволь, Ирина, – не соглашается Нетребко, – я отвезу тебя лично, со стульями.

– Не надо со стульями! Я пройдусь – здесь всего-то квартал, и у нас охраняемый двор.

– Я никогда не прощу себе этого. Заворачивай, Вася!

В нашем дворе еще с Нового года мигает гирлянда. Замок в калитке выломан, в будке спит охранник, в его окошке электрический свет и остывающий чайник. На щите горят буквы «Охранное предприятие ЕГЕРЬ». В подъезде темно, безопасно и грязно, здесь живут пенсионеры и алкоголики. Федор Нетребко, поставивший «Золотого слона», провожает меня до квартиры, на верхний этаж. Нам приходится перешагивать через лужи. У дверей я благодарю его за спектакль, он оживляется:

– Еще бы спонсоров найти, на гастроли! Может быть, Леонид? Там с декорациями непросто…

В спальне подозрительно тихо. Пробираюсь на цыпочках.

– Ну, Ирина Борисовна, ты даешь…

– Как ты? Волновался?

– Пока Майоров не позвонил. Мы-то нормально, а Лёлька закашляла. Твоя мама звонила: не пропустите пневмонию.

– Почему пневмонию?

– Ну ты что, маму свою не знаешь? Ложись скорей, я уснуть не могу.

В понедельник в школе я издали замечаю, что у Чмутова на щеке алеет шрам – молодым кровавым полумесяцем. Он упреждает мой вопрос речитативом вместо обычного распевного приветствия:

– В темноте навернулся на железяку – вишь, как кстати: мне как раз на телевидении выступать.

Но в передаче шрама не видно, в передаче «Мой Пушкин» он играет арапа, вымазав черной краской лицо и руки.

37

Что за роман я затеяла? Герой не влюблен, влюблена героиня, но она себя бережет. Перебирает словечки, как старушка воспоминания, подглядывает в чужие книжки, как подросток. Кому это интересно? Даже подруге нечего рассказать: «Людочка, сегодня будет один писатель по телевизору…»

Людочке нет дела до писателя. Нас с ней свел академический институт, мое первое место трудоустройства, но не первый академический институт. Первый был в Москве, в аспирантуре, легендарный ИПМ, в котором рассчитывали оптимальные космические орбиты и исследовали термоядерные реакции – там я делала диссертацию по динамике шагающих аппаратов.

В Институт требовался специальный допуск. Мне пришлось подписать документ «О государственной тайне», – к нему прилагался перечень сведений, не подлежащих разглашению, солидный том с очень мелким шрифтом. Я прочла лишь две строчки, наугад, и запомнила их на всю жизнь: Ежегодный объем добычи китов и Принципы финансирования советских спортсменов.

Допуск оформили лишь к середине лета, когда вся Москва задыхалась в асфальтовом пекле. С утра в высотке еще сохранялась прохлада, я проходила к лифту мимо кухни, где Джариат, аспирантка из Дагестана, готовила плов.

– Куда это ты собралась, дорогая? – приветствовала она меня. – Встань-ка на свет, к балкону встань, а? Смотри: просвечивает. Ты никому не дашь работать.

– Джариат, там одни академики. И лауреаты!

– Академиков пожалей, а?! Как тебя Лёня отпускает?

Пассажиры в метро обмахивались газетами, а на станциях поддувало. Я выходила и купалась в Москве-реке. Не вытираясь, надевала сарафанчик, с мокрых волос текло по позвоночнику, но пока добиралась до института, высыхала даже носоглотка. Я стояла, распахнув глаза, счастливая и сухая, а очередной лейтенант КГБ сличал мое лицо с фотографией на пропуске. Молодые офицеры дежурили на посту в каждом корпусе, я бегала мимо них – на ЭВМ, к шефу, в конференц-зал и столовую – и не могла не заметить, что нравлюсь им всем.

– Ириша, ты свободна в субботу вечером? – спросил однажды самый старший, лет тридцати, с обручальным кольцом. – Ребята пригласить тебя хотели.

– Я ведь замужем…

Я торопилась отладить свою программу, но мой научный руководитель предпочитал неспешно беседовать за чаем. Сам он был знаменитым ученым, стал классиком в тридцать лет, открыв условия, при которых спутник не вертится как попало, а целится объективом в нужную сторону, – он нашел интеграл уравнений движения. Шеф бывал в Нью-Йорке, Рио-де-Жанейро и Париже, его участие украшало мировые симпозиумы, он снимал слайды, писал стихи и рассказывал нам о дальних странах. Шеф дружил с аспирантами. Он любил вспоминать, как в Институте отмечали полет Гагарина, и никто даже не сомневался, что лет через десять отметят высадку на Луну.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.