Люди до

– Ты прав. Нам предстоит защитить и то и другое. – Говорит Тим, Лёну.

Я немного упустила нить разговора и теперь не могу понять, что именно они обсуждают. Кого и от чего они собрались защищать, когда нужно принять более решительные действия.

– Стойте, – вмешиваюсь я, – если вы обо мне, то защищать меня не нужно, нам надо добраться до убежища и выяснить, что им так понравилось в этой комнате, что они оставили меня без охраны и все силы пустили на то, чтобы вычистить там все.

Тим вздыхает, видимо я правильно догадалась, о чем они пытались договориться между собой. Но Тим, прекрасно понимает, что, ни ему, ни Лёну, не удастся запереть меня где-то, пока они будут разгребать мои ошибки. Уж я-то найду, способ выбраться, и лучше от этого никому не будет. Тим и это понимает, поэтому бросает вести тайные переговоры с Лёном и начинает обсуждать мое предложение.

– Да, это любопытно, что ты думаешь, они там могли обнаружить? – Спрашивает Тим у Лёна, как у более осведомленного в планах и нуждах Нового города, человека.

– Я уже задумывался, но мне в голову приходит только то, что они обнаружили там провизию, которую отдавали похитителям на обмен, за девушек.

Тим вопросительно смотрит на меня, и я вспоминаю, что так и не рассказала ему о переговорах с правлением, была слишком занята обсуждением чувств.

– Да, – поясняю я Тиму, – и мы не первые девушки, которых похитители обменивают у Нового города. Они уверены, что это Основной город так ведет с ними войну, пытаясь их сначала выпотрошить, а потом взять себе под крыло, как не способный к самостоятельности город, а заодно занять территорию, где будет намного лучше и комфортнее «Совету пяти» вести свое правление. – Я рассказываю и сама понимаю, как все это серьезно и еще я думаю, что Новый город не намерен все это проглотить и спокойно вести свою жизнь дальше. И я, в ужасе, замечаю. – Это же война!

Все, смотрят в мою сторону, и понимают, к чему я веду. Тоже понемногу приходя к этому выводу.

– Тогда я знаю, что нашли в убежище, так необходимое, для осуществления своих планов Новому городу. – Говорит Лён и делает паузу, чтобы мы смогли прочувствовать то, что он скажет. Но я уже знаю это и произношу беззвучно, только раскрывая рот.

А Лён озвучивает.

– Оружие!

Глава 16.

Если мы мыслим в правильном направлении и наши рассуждения верны, то это означает что-то страшное!

Но, так ли это страшно для меня, как есть на самом деле? Для меня страшно было – потерять Тима, увидеть в его глазах призрение и ненависть ко мне. Но, вот он рядом, любит и обнимает меня. И я, счастлива. А что для меня значит Коммуна? Просто место, дорогое, как память. Дом, где живет Тим, сказка для Су, которая оказалась реальностью, обитель, где я залечивала свои раны. Место, где я повстречала Тима. Лишь это. Вся моя жизнь – это Основной город. Места, где я любила бывать, моя школа и библиотека, любимый учитель, местные жители, мама. Так ли для меня страшна война? Как слово – несомненно. Это, то слово, которым пугали меня с детства дома, в школе и на улицах родного города. А война – как действие? Как символ освобождения ото лжи и коварства? Будет ли хуже, тем обманутым гражданам и служащим Основного города, если их перестанут травить лекарствами и дадут глоток свежего воздуха, возможность любить и создавать семьи, свободу выбора собственной судьбы? Я бы хотела этого для себя, я это получила, но хватит ли мне этого на всю оставшуюся жизнь? Буду ли я вспоминать всех тех людей, что остались не у дел? Как я буду спать, зная, что день изо дня из города на пустынную местность выгоняют хоть одну девочку, не подошедшую под воспроизводство, из-за паршивой экологии, которую выбрал «Совет пяти» для жизни.

Я выбираю борьбу. Пусть мой выбор спонтанен, но я уверена, что он правилен. Война – ради освобождения, как лозунг моего пути.

Я не заметила, как провалилась в сон. В отличие от совершающихся событий, сон был мягок и безмятежен. Я шла по ромашковому полю, и ветер гладил меня по голове. А капли росы, с сорванных мной цветов, целовали мои губы. Я не думала о войне или мире. Я отдыхала от мыслей душой и телом, перед тяжелым, нависшим надо мной бременем.

Когда я открыла глаза, вокруг никого не было. Я лежала на диванчике Су, укрытая пледом, а в окно лился яркий, дневной солнечный свет. Я подскочила, как укушенная. Нет! Со мной не могли так поступить, они не могли бросить меня здесь и уйти. Я на себе ощутила то, как плохо поступила с Су, оставив ее здесь, сбежав с Тимом на поиски похитителей, ночью. А Су, прождала нас весь день, когда Вероника сообщила ей о нашем побеге – разочаровалась в верности подруги. По крайней мере, так бы поступила я. Но я, действовала так, ради нее, не думают ли они теперь так же, для моей пользы заперев в этом домике. Может, я буду для них обузой, с моей-то ногой и везением. В комнате, соседней с той, в которой мы сидели вместе, кроме кровати и большого шкафа, не было ничего. А кухня, просматривалась с того места, где я спала и тоже была пуста. Я беру из холодильного шкафа кастрюлю с чем-то вроде каши с ломтиками мяса, ложку и стала есть, прямо из нее, не присаживаясь на стул, нервно разгуливая взад-вперед по маленькому домику. Нога уже почти меня не беспокоит, но все же, нужно потуже перевязать бинты, если я смогу выбраться, хотя бы из открытого окна. Когда, примерно половины содержимого кастрюли – не стало, дверь отварилась, и в дом вошли все трое. Они смотрели на меня с кастрюлей и ложкой в руках, немного удивленно. Тим, подошел ко мне и поцеловал, в едва сомкнутые от набитого рта, губы.

– Ты великолепна! – Говорит он и улыбается. Я хотела улыбнуться в ответ, но не могу, пока не дожую.

Тим уже привел себя в порядок. Переоделся и сбрил щетину, что нелепо смотрелась на его лице, но взгляд уставших глаз ему замаскировать не удалось.

Лён, тоже подходит ко мне и заглядывает в кастрюлю.

– Ты что-нибудь нам оставила, сестренка? Сара вообще-то на всех готовила.

– Я посто невничава! – Еле выговариваю в ответ.

Чего? – Переспрашивает Лён, и я начинаю интенсивнее работать челюстями.

– Она нервничала. – Говорит Су, подойдя ко мне, и забирая из рук кастрюлю с ложкой, которую ставит на обеденный стол. Она достает и раскладывает приборы для остальных. – И я ее прекрасно понимаю, когда я узнала, что Лин и Тим ушли без меня, я была просто в ярости и разгромила пол дома, после чего пришлось делать небольшой ремонт и закрывать картинами и полками то, что не удалось восстановить.

Я виновато улыбнулась и подошла обнять Су.

– Прости меня, Су. Я была уверена, что так будет лучше для тебя.

– Я Сара, – говорит Су, тоже обнимая меня, – все за стол. – Командует она.

– Для меня ты всегда будешь Су и я, кажется, наелась. – Я улыбаюсь, глядя на Су, как она пытается злиться, но у нее ничего не выходит.

– Еще бы! – Издевается Лён, возвращаясь к теме еды. – Столько бы и я не съел!

– А ты мне нравился больше, когда молчал! – Выдаю я в ответ на его колкость.

– Я тебе хотя бы нравился! – Парирует Лён и довольно улыбается.

Вот гад! Я хватаю в руку то, что первое попало и бросаю в него. Это ложка. Она пролетает над столом и звякает о стену, неподалеку от Лёна.

– Да, еще и с точностью проблема. – Смеется он.

– Это я тебя пожалела. – Я сажусь за стол и показываю Лёну язык.

– Так, хватит! – Вмешивается Тим в нашу перепалку. – Теперь я верю, что вы брат и сестра, а то, судя по внешности, никогда бы не сказал про вас, что вы родственники. Но, вот характер, берет свое!

– Я похож на отца! – Заявляет Лён.

– А я на мать! – Говорю я.

– А я и не сомневаюсь, давайте уже есть. – Отвечает Тим нам обоим и берет в руки ложку.

Все рассаживаются и едят, кроме меня. Я наелась на неделю вперед.

Я смотрю на Лёна и получаю удовольствие от сладкого чая, и от вида Лёна, который впервые пробует еду Коммуны. Он немного кривится от обилия вкусов, которые терзают, его не привыкшие к чувствам рецепторы. Но нужно отдать должное, он съедает все, не оставив ни крошки. То ли он и вправду – голоден, то ли не хочет показаться слабее нас. Я ведь ела, да и Тим с Су не выпускают ложек из рук. А может, и то, и другое.

– Так где вы были и почему не взяли меня с собой? – Задаю им мучающий меня вопрос, когда они заканчивают обед.

– Ты так сладко спала, что я не стал тебя будить. Пусть, хоть кто-то в нашей команде, будет выспавшимся. А мы собирали вещи в дорогу. – Отвечает Тим и показывает на четыре рюкзака, что стоят у входной двери.

– Почему четыре? – Удивляюсь я.

– А ты что, и в этот раз, решила оставить меня здесь и сбежать? – Начинает нервничать Су.

Я молчу, не нагнетая обстановку. Если Су решила, что пойдет, путь будет так. Но, лично мне, было бы спокойнее, если бы и Су и Лён остались в Коммуне. Как раз, подруга присмотрела бы, за братцем.

– Если мы, после убежища, собираемся посетить Новый город, с дипломатической миссией, то от Коммуны нам нужен член правления, или как у вас тут называют правящий орган? – Оживает Лён, выпив несколько стаканов воды.

Тим с Су заговорщически переглядываются и загадочно улыбаются.

– Вообще-то, в Коммуне, только один член правления или, правильно, Глава Коммуны, – объясняет Су, – единоличное правление изначально было принято у нас. Но основные решения принимаются всеобщим голосованием. Глава, управляет поселением, к нему обращаются в спорных вопросах. – Рассказывает нам Су так, словно является коренным жителем Нового мира и все про всех знает.

– Хорошо, а Глава сможет присоединиться к нам, если мы объясним ему важность нашей миссии? – Задает вопрос Лён, обращаясь к Су и Тиму.

– Глава Коммуны уже в курсе всех событий, и он идет с вами. – Говорит Тим и, приставляя свою руку к груди, слегка кивает головой в нашу сторону.

У меня даже рот от неожиданности приоткрылся, Лён, тоже был весьма озадачен.

– Тим? Ты? Но почему ты раньше молчал? – Наконец отмираю я.

– Ты и не спрашивала, к тому же Главой Коммуны я стал совсем недавно. Право занять этот пост передается по наследству. Неделю назад, мой отец отрекся от занимаемого поста, в силу возраста он уже не мог управлять достойно городом. И мне пришлось взять управление на себя, так как я – его единственный ребенок.

– Ну, что ж, это многое объясняет. – Я психую, выхожу из кухни и с грохотом сажусь на диван.

Вскоре, Тим подходит ко мне и садится рядом.

– Прости, я не знал, что это имеет какое-то значение. Я не хотел тебя обманывать, просто не думал, что это важная информация. К тому же у меня голова была забита только твоими поисками, а после новой информацией от тебя. Я даже не успел толком исполнять обязанности Главы Коммуны, решил всего лишь пару вопросов, в перерывах между поисками тебя, даже на сон времени не было. – Тим все извиняется, а я уже его простила. Обнимаю и целую его.

– Все хорошо, просто мог бы намекнуть как-то. Или ты, Су. Могла рассказать пораньше. – Кричу ей с дивана.

– Да тоже к слову не приходилось как-то. – Объясняет Су, подходя к нам.

– Ну, зато все выстраивается, как нельзя кстати! Теперь можно выдвигаться в путь. – Лён, как ни в чем не бывало, подходит к двери, надевая на себя рюкзак. – Тебе, как Главе города, нужно предупреждать кого-то о своем уходе? – Спрашивает Лён.

– Вероника в курсе, она сообщит отцу. Он временно заменит меня. Лично, разговаривать с ним, у меня нет времени. – Отвечает Тим, тоже подходя к двери, и поднимает свой рюкзак с явным усилием.

– А кто собирал мой рюкзак? – Я, следом за всеми, надеваю свой рюкзак, который кажется мне пустым.

– Я, – отвечает Тим, – А в чем дело?

– Нет, ничего. Там хоть что-то есть?

– Я не хотел нагружать тебя сильно, к тому же на этот раз мы не будем разделяться, поэтому все, что нужно, находится у меня. – Объясняет мне Тим.

– Понятно. Все готовы?

– Готовы. – Отвечает Су, и мы выходим на улицу.

Она запирает свой домик, а ключ кладет под коврик у входной двери.

Я снова покидаю Коммуну. С каждым разом, уходить из этого места, становиться все тяжелее. А сейчас, когда я увожу с собой Су и Тима, неизвестно на какое время, мне тяжелее вдвойне. Я чувствую ответственность за всех, даже за Лёна, которого должна вернуть в Новый город, ведь это из-за меня он находится здесь. Из-за меня ему придется пройти этот путь, без машин. Не одна я грущу. Су и Тим, тоже немного подавлены, идут, молча, не оглядываясь. Лён же, напротив, очень бодро шагает впереди всех. Может, он скорее хочет выбраться из этого странного места. Для него, Новый город – это дом, а дорога домой, всегда легка. В отличие от меня. Мое возвращение в Основной город будет, скорее вынужденное, чем желаемое. А сейчас нам предстоит не легкий путь. А для меня, конкретно – переход через реку. Третий раз я должна идти по скользким доскам. Моя нога, неприятно ноет, когда я представляю себе этот переход.

Вот и он. Висит, все в том же месте. Внутри похолодело, и я перестала чувствовать свои ноги вовсе. Я встала, как вкопанная, а все продолжали идти дальше. Тим, заметил мою нерешительность и подходит подбодрить меня.

– Лин, ты делала это не раз, у тебя получится!

– Да, конечно. Оба раза, если не помнишь, были неудачны.

Тим качает головой и подзывает к себе Лёна.

– У нас тут небольшая проблема, поможешь? – Спрашивает Тим у подошедшего Лёна.

– Конечно, чем? – С готовностью отзывается он.

– Возьми мой рюкзак, я понесу Лин.

– Нет! – Оживаю я и вступаю в разговор. – Я тяжелая, и твой рюкзак, тоже. Вы не сможете пройти мост с такой нагрузкой.

– За меня не переживай, сестренка, я с легкостью его перейду. Это Тиму будет непросто. – Лён самодовольно ухмыляется, а Тим, не подавая вида, уже стягивает рюкзак со своих плеч.

– Вот держи. Рюкзак, может, будет тяжелее, чем Лин. – Отвечает ему Тим. – Аккуратнее, мост коварен. Держитесь крепче за канаты. – Предупреждает он уже всех.

Тим, подсаживает меня к себе на спину, а я крепко обхватываю его руками и ногами. Потом, понимая, что слишком усердствую, и Тиму может быть неудобно с передавленным горлом, немного ослабляю хватку. Но, глаза в этот раз, не могу закрыть, как не уговариваю себя. Мое любопытство и страх не оставляют меня, здесь на высоте, и если мы начнем падать, я не хочу пропустить этого момента.

Тим идет мягко и уверенно, позади всех. Первым идет Лён, за ним Су. Я стараюсь не смотреть вниз. Ведь теперь, когда я не контролирую своего тела, становиться еще страшнее. Я успокаиваю себя уверенностью в Тиме, но голова, начинает кружиться. Я обхватываю, Тима покрепче, руками и ногами, чтобы он почувствовал, если мое тело, начнет слабеть от головокружения.

Середина моста уже пройдена, и я, чтобы отвлечь себя, начинаю наблюдать за Су, идущей впереди. Она держится уверенно и ни разу не сделала неверного шага. Ее руки крепко хватаются за канат и перебирают по нему, двигаясь вперед. Ни тени страха, в движении ее тела, ни одно движение не выдает паники. Вот мне бы так. И откуда в ней столько смелости и ловкости, которой я раньше не замечала. Ведь это я, занималась физической подготовкой и могла свалить Су с ног, это я, пробегала дистанции вперед всех. А сейчас, как последняя трусиха, вишу на спине Тима, хватая и прижимаясь к нему все плотнее. Из-за меня сейчас Тим и Лён испытывают дополнительные нагрузки, как они восполнят силы, когда мост закончиться?

Вот и последние шаги, отделяющие нас от выступа на стене. Лён и Су уже ждут нас, вскоре и Тим заходит на выступ, и я тяжелым мешком сваливаюсь с его спины. Руки и ноги затекли и теперь по моим конечностям, гуляют колкие иголочки, и я разминаю все тело. Тим тоже устал, но не подает вида, а я подхожу к нему и помогаю ему размять плечи, которые слишком напряжены.

– А мне? – Тут же, перед нами возникает Лён, с двумя рюкзаками. – Я тоже напрягался весь путь.

Су, тут же вызвалась помогать Лёну с массажем его спины. Мы с Тимом переглядываемся, и собираемся идти дальше. Тим встает впереди и помогает всем перебраться через стену, которая в этой части, практически выровнена с поверхностью. Если бы, я вышла на это место, при побеге, мой путь был бы намного проще. Но в темноте сделать это было затруднительно. Я удивляюсь, как смогла найти стену, в принципе.

Теперь, нам остается идти некоторое время вперед. На полпути, я заставляю всех сделать остановку. Мне нужно перевязать ногу покрепче. К тому же Лён и Тим, выглядят очень уставшими, они не отдыхали уже давно, что заметно и невооруженным глазом, да и Су, потратившая все силы на переход моста, теперь идет, не так смело, ее спина, согнута под тяжестью рюкзака и ноги еле-еле передвигаются, по камням и ямам этой местности. Никто не стал со мной спорить. Мы располагаемся подальше от открытой местности, в кустах и зарослях, что ближе всего находятся с нами. Прячем себя за зеленой растительностью. Тим, предлагает всем воды, и мы пьем, почти полностью осушив емкость. Потом, просто лежим на траве, растянув руки и ноги. Тим, помог мне с перевязкой, и ноге стало комфортнее в движении. Боль, немного стихла, и после отдыха я буду готова снова проходить все препятствия на дороге. Мы не теряем много времени и уже после получасового отдыха, снова на ногах. Нам нужно до темноты добраться до убежища, чтобы рассмотреть все в округе и если есть засады, караулящие нас, обнаружить их. Я, снова, сразу узнаю эту местность. Этот холм и опушку вокруг нее. Киваю Тиму, на наше место. Он понимает меня и улыбается.

– Ты помнишь? – Спрашивает он.

– Конечно, помню. – Отвечаю я

– Это вы о чем? – Любопытствует Лён, а мы машем ему рукой, чтобы отстал.

От холма в сторону Нового города земля исполосована следами от шин. Наши исследователи покинули это место, забрав все найденное. Не думаю, что они хоть что-то оставили.

– Нам нужно быть аккуратнее, они могли оставить здесь засаду, на случай вашего возвращения, или в ожидании похитителей, которые могут сюда вернуться одни или с новыми девушками. – Объясняет нам Тим, когда мы собираемся войти внутрь холма.

Тим отодвигает камень, который в прошлый раз отворял вход.

– Нет, – говорю я ему, – они сменили код, теперь вход открывает этот. – Я поднимаю тот, что отодвигал Лён, и вход, послушно отворяет перед нами свои потайные двери.

– Понятно. – Говорит Тим и включает свой фонарь, который достает из бокового кармана рюкзака.

Мы идем за ним, не доставая своих фонарей, чтобы не ослеплять друг друга. В полной темноте нам хватает света одного. Я иду за Тимом и рассматриваю все вокруг. В прошлый раз я не видела стен, когда спускалась по лестницам вглубь холма. Сейчас, немного света попадает на них, и я различаю обитый деревом, узкий проход, вдоль которого мы идем. Дерево, уже старое, и в некоторых местах почернело или прогнило до основания, под которым видна осыпающаяся земля. Это место, действительно, находится здесь со времен «Людей до», это они приспособили этот холм под убежище, которое, может быть, помогло многим людям пережить первое время, после созданной ими же, катастрофы. Я чувствую, как прикасаюсь к истории, проводя руками по деревянной обшивке. Мои руки становятся липкими и грязными, но сейчас это не важно. Вот бы рассказать моему учителю, про такое чудо, созданное нашими потомками, как этот холм. Мои мысли обрываются, когда мы входим в комнату с большим столом. Там пусто. Тот же стол и стулья, свет не горит в лампе на столе. Тим напрягается, останавливая нас рукой. Показывает, знаком, соблюдать молчание и стоять на месте. А сам, направив фонарь вглубь комнаты, пытается найти потайную дверь, которую мы не заметили в прошлый раз. Его движения легки и точны.

Я бы уже несколько раз запнулась о свои же ноги в такой темноте, но он, словно плывет, осматривая каждую деталь на стенах большой комнаты. Тим, подзывает рукой к себе Лёна и показывает ему пальцем на другую комнату, с кроватями. Лён, сразу понимает Тима и идет осматривать комнату, включая свой фонарь, который он держал все это время в руках, не включенным. Мы с Су остаемся одни, стоим в начале комнаты и смотрим на тени, хаотично движущиеся по стенам. Они нагоняют на меня жути, и я беру руку Су, сжимая ее крепче. Ее рука холодная и влажная. Ей тоже не по себе в этом подземелье. Здесь так тихо и темно, что даже если и нет никого, то их легко можно себе придумать. Лён возвращается. Он подходит к Тиму, и отрицательно машет головой. Как бы говоря, что не заметил никого, в соседней с нами комнате.

Я не особо ему доверяю и хочу перепроверить, при удобном моменте, его работу. Что если он предупредил кого-то отдыхающего в комнате на кроватях и теперь на нас неожиданно могут напасть. Я нагнала на себя еще больше страха от этих предположений, и чтобы не терзать себя дальше, срываюсь с места и крадусь проверять комнату на второй раз. Все оборачиваются на меня, но не останавливают, даже Тим. Я, достаю свой фонарь, без которого мои движения не точны, и свечу по стенам и себе под ноги. Дойдя до комнаты, я одной рукой, отворяю полностью чуть приоткрытую дверь, а второй, резкими движениями свечу по углам фонарем. В ней никого, не поверив первоначальному спокойствию, нахлынувшему на меня, я заходу внутрь и свечу под все кровати. Там тоже никого. Я выхожу, удовлетворенно кивая всем. Тим машет головой, намекая на глупость моего поступка, а Лён и вовсе отводит от меня взгляд.

Пока я осматривала комнату, Тим нашел дверь, скрытую за тканевыми обоями. Он открыл ее нажатием руки, когда обшаривал каждый миллиметр стен. Мы поочередно проходим за дверь и светим фонарями внутрь. Нас встречает абсолютно пустое пространство большой комнаты. Стены, не обработаны ничем, как в предыдущих помещениях, комната представляет собой вырытую в пещере яму, под хранилище, не заселенную, и не обжитую. Так и есть, она использовалась для хранения, но вот чего? Сможем ли мы подтвердить свои предположения об оружии, когда перед нами пустота. Тим не теряется и начинает обшаривать руками пол. Он не застелен покрытием, и мы стоим на земле. Я тоже, помогаю Тиму и начинаю шарить руками, перебирая темно-коричневую почву между пальцами. Вскоре и Лён с Су присоединяются. Мы тратим достаточно много времени, чтобы обползать все помещение.

Тим, поднимает руку, держа свою находку высоко над нашими головами. Мы все подходим ближе и в свете четырех фонарей рассматриваем маленькую железку в его руке.

– И что это? – Не выдерживаю я первая.

– Это пуля, – говорит Тим, – она используется в оружии, именно такими штуками поражали цели наши предшественники, они вставляются в оружие и убивают.

– Такие маленькие, это они вызвали такую катастрофу? – Снова задаю я вопрос.

– Да нет же, это оружие для охоты или личной обороны. А то, что вызвало катастрофу – намного больше и мощнее, но принцип тот же – оно убивает. – Тим крутит в руках пулю и у меня холодеют пальцы от прикосновения к ней. Она мертва, она забирает с собой всех, кого коснется. Мы были правы. Новому городу нужно оружие.

– Мы должны быть там, когда это начнется. – Говорю я уже вслух, и никто не понимает о чем я.

– Поясни. – Просит Тим, выжидая.

– Будет война, мы должны быть там. Я хочу это видеть. – Отвечаю я всем.

– Может нам удастся остановить это? – Вмешивается Су.

– Нет. – Раскрываю я свои планы. – Война должна быть, они должны остановить Основной город, пока «Совет пяти» не уничтожил всех. Мы должны не останавливать, а помогать им. Су, разве ты не чувствуешь себя обманутой, когда тебя выбросили за купол, как ненужную вещь, а ты, Лён? Они отобрали у тебя семью, разделив нас. Тим, ты понимаешь, что следующими за Новым городом – будете вы, Коммуна. Им будут с каждым разом все нужнее новые территории и земли. Именно из-за них вели войны «Люди до», Члены совета Основного города решили идти тем же путем. Они хранили здесь оружие, сами отрицая и презирая его использование. Для чего? Почему они не уничтожили его раньше? С какими мирными планами им могло оно понадобиться? – Я заканчиваю свою речь и смотрю в глаза каждому, пытаясь в темноте увидеть их реакцию.

Су, первая приходит в себя от моей речи и кивает в согласие мне. Остальные, пока задумавшись, покидают склад. Мы все выходим из убежища, запирая за собой двери. Уходим в наше место на опушке в кустах, и молча, сидим, каждый обдумывает сказанную мной речь и принимает для себя решение.

Глава 17.

Когда мы выбрались из убежища, уже заметно стемнело. Ночь, понемногу опускалась на пустынную местность, урывая нас от посторонних глаз. Все были задумчивы и не особо делились своими рассуждениями, как я. Они обдумывали поступившую информацию, анализировали ее, чтобы принять свое решение, сделать свой, обдуманный выбор. Я знаю, как это сложно. Свой, я приняла не так давно, но когда появилась четкая мысль о том, чего я желаю и жду от моего похода, стало легко на душе. Даже само слово «Война» уже не пугало, сколько бы я не вторила его про себя. Теперь с этим словом у меня связаны другие, не менее важные слова, как свобода, любовь и борьба. Я свободна, я люблю, я буду бороться за то, чтобы и другие смогли почувствовать все это. Я хочу, чтобы мама, снова встретилась с отцом и Лёном, Чтобы госпожа Мар, смогла вновь обнять свою любимую дочь. Я помню, как нелегко ей далось это расставание, и как она готова была устроить беспорядки, запрещенные в городе, лишь бы что-то подробнее узнать о дочери. И как она, член совета, не смогла отвоевать свою дочь, из лап системы, запущенной пятью управленцами города, в том числе и ей самой. Какой жестокой бывает судьба. Скольких девушек, госпоже Мар, пришлось вышвырнуть за купол города, без чувства стыда и вины, погибать без воды и еды мучительной смертью. Ей как члену совета по безопасности, должно было быть известно больше, чем остальным. Именно с ней я хочу поговорить, когда доберусь до Основного города. Еще мама, она будет ждать меня там. Она знает, что чтобы не случилось, я должна вернуться назад. Может, она думает, что я решила остаться подольше с отцом, может, ждет с минуты на минуту моего прихода домой. Но она точно не замешана в этой истории. Да, она знает про лекарства в еде, она работает на производстве питания, она должна была знать, что каким-то, пяти девочкам, увеличили лекарственную дозу. Все сопоставить не сложно. И все же я не могу предположить, что она могла в этом участвовать. Только не она. Основной город разлучил ее с отцом и ребенком, она не может беспрекословно выполнять такие требования. Она много раз разрешала мне не принимать пищи, если бы она служила городу, то и сама принимала бы лекарственную еду и дочери не позволила бы распуститься. Как рассказал Зоин, мама отказалась от приема лекарств в Новом городе, но чтобы как-то жить в Основном, ей пришлось принимать их, хотя бы в минимальных дозах. Она, не смогла бы выжить, при такой экологии без лекарств. Мне нужна встреча с ней, для выяснения ее роли, в этой войне. Единственные кого я не хочу видеть – это остальные члены совета. Когда мы встречались в предыдущий раз, они мне показались крайне милы и рассудительны. Их мудрые, ангельские лица, излучающие свет. Я не могла быть настолько слепа. Мне стыдно, за то, что не разобралась, что скрывается за их добротой и заботой. Я боюсь смотреть правде в глаза, что если в этот раз я увижу перед собой чудовища, которые будут плевать в меня своим ядом сквернословия. Я не могла так ошибиться в людях. Если мне все же удастся повстречать «Совет пяти» я хочу непредвзято взглянуть в их глаза и определить, можно ли было маленькой девочке, увидеть то коварство, что заточено внутри их чистых взоров? А пока, у меня даже нет времени, разобраться в себе.