Драконья кровь

Я поразился собственному вчерашнему красноречию и смелости, но смолчал.

– Я отсекал людоедам головы, – мрачно сообщил Черный. – Больше на их тушах нет ни царапины. Все остальные… гхм… это те, кого они готовили себе на обед.

Капитан почтительно поклонился:

– Мы соберем даже пальцы, – пообещал он торжественно и горячо, и бросился исполнять.

Солнце поднималось все выше и выше, люди копошились во дворе, а мы изнывали под балдахином Дракона. Чай пить уже не хотелось – мало того, что Черный нервничал и то и дело готов был выпрыгнуть и помчаться вслед за капитаном и его солдатами, да еще и запах… с первым же поднятым телом он пополз над мертвым выгоревшим двором, и Дракон, поморщившись, велел принести розового масла. Принесли; но жуткий запах, смешавшись с ароматом масла, стал только гаже. Благовоние не помогло.

– Ну, что там? – Черный вертелся как угорь на сковороде, и Алкиност покачал головой с неодобрением:

– Принцу Дракона нельзя быть таким нетерпеливым. Научись смирять свой нрав. Выдержка – это достоинство правящих. Нельзя, чтобы весь мир видел, что ты вертишься, как червь на крючке. Будь выше суеты.

Черный вздохнул и присел, поглядывая на движение у замка.

Скоро были вынесены первые люди. Я понял это потому, что перепачканные солдаты несли то, что от них осталось, почтительно, осторожно, завернув в чистый холст. Всего вынесли пять мешков, и были они легки… Лишь последний несли вчетвером – человек погиб лишь недавно его и распотрошить не успели, беднягу.

Часть людей осталась размещать останки на возу, а часть вновь спустилась в подземелье, на сей раз за людоедами. С ними они обращались без особого почтения. Головы (которых оказалось до ужаса много, прямо около десятка) солдаты вышвыривали и подпинывали, как кочаны капусты или мячи, тела, раскачивая за руки и за ноги, вышвыривали во двор, как падаль… Да они и были омерзительной падалью! Глядя на уродливые безглавые туши, я начинал вспоминать вчерашний вечер, и свой горячечный рассказ о разговоре с людоедкой, её гадкое признание, и кулаки мои сжимались сами собой от ярости. Я еще не то посоветую палачу! Ты почувствуешь боль, нечистая тварь!

Были там и такие люди, которые стали людоедами – одного с удивлением опознал капитан и прибежал к нашей платформе на доклад. Лицо его было такое, словно он вдруг обнаружил, что его бабушка – овечка, сидящая в кресле-качалке и вяжущая носки.

– Господин, – капитан припал на колено, – мы нашли среди людоедов человека… это, похоже, один из наших солдат, он пропал около десяти дней назад. У него тоже отделена голова, и недавно, вчера. Его, видимо, тоже обезглавил господин Зед, но он никогда не был… даже злым… Возможно, речь идет об ошибке…

– Это был светловолосый человек с большой родинкой на щеке? – быстро спросил Черный. – Возможно, он никогда и не был злым. Только когда я вошел в то место, где он обитал последние десять дней, он грыз ногу. Сырую. Я убил его первым. Посмотри внимательно, капитан, у него зубы заточены так же, как и у остальных людоедов.

Капитан нервно вздрогнул, судорожно сглотнул и, развернувшись, дунул прочь. Больше у него не возникало вопросов по поводу людей, не похожих на людоедов, но обезглавленных Зедом.

– Кстати, – Дракон обернулся ко мне, как только капитан отошел, – а что ты там говорил о том, что якобы людоеды умеют летать? Что это означает? У них ведь нет крыльев?

Вот те на! И об этом разболтал!

– Я не уверен, мой господин, – сказал я, – но, возможно, он врал. Обманывал своих соплеменников, чтобы привлечь их на свою сторону…

Я неловко замолчал, смутившись. Врать не хотелось, но и говорить напрямую, что я об этом думаю, тоже. Алкиност внимательно смотрел на меня.

– Не стесняйся, Торн, – Черный пришел мне на помощь. Он врал куда более умело, чем я. – Перед тобой не темный, ничего не понимающий человек, а Дракон, существо куда как более разумное. Он не поднимет тебя на смех и не возведет на костер за ересь.

Дракон перевел взгляд на его безмятежное лицо. Тот обирал веточку винограда и смачно жевал ягоды. Слишком смачно, чтобы это было настоящим аппетитом.

– Эти монстры, когда я напал на них, что-то говорили об этом, – продолжил Черный. – Они просили не убивать их, соблазняя меня тем, что научат летать, и я воочию увижу богов и наш мир с порога их дома. Они говорили, что их главный, тот, кого ты унес в замок, один из богов, и что он явился сюда с далекой звезды.

Дракон внимательно смотрел на Черного.

– И почему ты не соблазнился? – спросил он. – Это ведь так заманчиво – посмотреть на богов.

Черный презрительно фыркнул.

– Ты же видел его, государь, – сказал он. – Ты веришь, что это чудовище могло разговаривать с богами? А если даже и так, то я не хотел бы поклоняться таким богам.

Дракон молчал. Видно было, что он ни на грош не верит Черному, но не может поймать его за руку.

– А тебе, Торн, что предлагали за свою свободу людоеды? – спросил Алкиност Натх после непродолжительной паузы. – Я знаю, они умеют быть красноречивыми. Все те, кого ловили после того, как они дали клятву верности людоедам, рассказывали о небывалых соблазнах.

– Так уж – и о небывалых, – фыркнул я. – Людоедка предлагала мне золото из Драконового подвала да свое платье.

– И ты не взял, – уточнил Алкиност.

– Нет.

– Почему?

Вопрос застал меня в тупик и озадачил. Я и в самом деле не знал, почему в серьез не стал рассматривать предложение людоедов.

– Тебя же не смутило, что все золото было грязным, – продолжил Дракон. – Его можно было бы отмыть. Платье сделано из кожи Дракона, его можно был бы продать. Любая знатная дама сочла бы честью пойти под венец в таком наряде! И тебе заплатили бы много, очень много за такую вещь, которая могла бы стать фамильной драгоценностью. Так что же помешало тебе просто поддаться соблазну?

Я не нашел что ответить.

Тем временем во дворе началось какое-то волнение; люди, появляющиеся из недр замка, перемазанные с ног до головы, были перепуганы насмерть. Они неслись, не разбирая дороги, побросав где-то своё оружие, и при том орали, вытаращив глаза. Черный подскочил на ноги.

– Что там? – удивился Дракон. Показался наш капитан – он, как и полагается офицеру, отступал последним, прикрывая свои войска и усилием воли сдерживая в себе панику, не поддаваясь ей насколько это возможно. Он был бледен, на щеке его была свежая кровоточащая ссадина, но он, казалось, не замечал эту явно болезненную рану.

– Что там?! – взревел Дракон, поднимаясь. Капитан, у которого еще сохранились остатки самообладания и которого ужас не оглушил, как прочих, среди криков и воплей расслышал голос своего господина и рванул к нашей платформе.

– Господин, – он припал на одно колено, как того велел этикет, но по его напряженной позе я заключил, что его так и подмывает подскочить на обе ноги и бежать отсюда. – Мы раскопали один ход, господин, тот, который пропустил вчера господин Зед, и нашли там…

– Ну?!

– Мамашу-людоедку.

– Я так и знал! – Черный с досадой долбанул кулаком по ладони. – То-то мне казалось, что чего-то не хватает!

– Какова она? Что это за создание? – спросил Дракон. Капитан содрогнулся.

– Это отвратительно, – прошептал он, низко наклоняя голову.

– Настолько, что десяток сильных солдат не осмелились просто заколоть её своими пиками?

Капитан молчал.

– Не брани их, государь, – попросил Черный. – Это моя вина, что кто-то из людоедов уцелел. Я пойду и исправлю ошибку.

– Постой! Возможно, я теперь смогу убить её сам, дунув пламенем …

Капитан затряс головой:

– Нет, государь! Она сидит в настоящем болоте, там ничто не загорится… и её охраняют.

– Кто?! – рассвирепел Дракон. – Кто осмелился?!

– Ты знаешь, государь, – сдержанно произнес капитан. – Это наорги.

– Это что еще за нечисть? – удивился я, но Черный толкнул меня в бок, и я благоразумно замолк. Впрочем, в общем смятении не мое бестолковое замечание никто не обратил внимание.

Дракон же был в ярости. Он скрежетал зубами так, что искры сыпались из-под его усов.

– Каковы твари! – прошипел он наконец.– Не знаю, что из них двоих наибольшее зло, людоеды или подлые наорги, готовые продать весь мир за умеренную мзду! Но ты уверен, что это именно они?

– Их копья уперлись мне в брюхо, государь, – ответил капитан. – И, если бы мы так прытко не удрали, они с готовностью отрубили бы руки и ноги любому из нас, чтобы, когда людоедка вонзила в свою жертву зубы, калека не смог бы ей сопротивляться.

– Это все объясняет, – пробормотал Алкиност. – Вот отчего людоеды так неуловимы! Никому и в голову не пришло бы подозревать наоргов в сговоре с ними, потому что отчего бы людоеду не съесть и этих мелких пройдох? Однако он их не ест…

– Позволь мне прогуляться по подземелью, – встрял Черный, весь светясь от нетерпения. Дракон с недоверием посмотрел на него. – В самом деле, государь! Я один успокоил так много людоедов, а вдвоем с Торном мы быстро успокоим и этих карликов.

– Ты уверен? – с недоверием произнес Дракон. – Это опаснее, чем ты полагаешь. А люди за тобой не пойдут – посмотри на них, они сейчас с большим удовольствием затолкают свои головы мне в зубы, чем пойдут в подземелье вновь!

– Государь, поверь мне. Люди напуганы, людоед кажется им чем-то непостижимым и сверхъестественным. Они верят, что он бессмертен и могущественен, оттого и не верят в свои силы. Я же знаю, что он смертен. Я не вижу в нем ничего особенного, ну, разве что омерзительные его привычки. Поэтому я не боюсь его и могу победить. В крайнем случае, мы убежим, – предложил Черный. – Уж бегать-то я точно умею быстрее капитана!

Словом, он выпросил эту сомнительную честь. И мы снова оказались в вонючем подземелье.

Теперь, имея возможность самолично прогуляться по подземелью, я невольно содрогнулся от омерзения и ужаса. Черный, без сомненья, вчера проходил именно тут – вон как он уверенно ориентируется, и даже умудряется не задевать наиболее грязные участки пути… И как, однако, он все-таки смел – защита защитой, но по мне место это было чересчур жутким. То там, то здесь, разрытые нашими солдатами, появлялись могилы несчастных. Я угадывал их по неясным очертаниям тел, вырванных из утрамбованной грязи, по останкам волос и клочкам истлевшей одежды, оставшимся лежать в земле. Кое-где камни стен, проступавшие сквозь бурые комки грязи, были страшно исцарапаны, словно тут метался страшный разъяренный зверь. Что это были за отметины? Кто теперь скажет; может, это жертва, увлекаемая каннибалами в их гнусное жилище, из последних сил цеплялась за жизнь, а может, это сами людоеды бесновались, справляя свой жуткий праздник. Но, так или иначе, а все здесь говорило о том, что здесь не раз разыгрывались такие трагедии, от которых кровь леденела в жилах. И тем страннее и величественнее, непостижимее казалась мне отвага Черного, в одиночку прошедшего этот путь вчера, притом путь, полный этих тварей…

– Что за наорги? – спросил я, когда мы оказались на достаточном расстоянии, чтобы меня никто не услышал. Черный, аккуратно минуя свисающие сверху какие-то грязные лохмотья, ответил:

– А, это такой народец… Я бы сказал, что они похожи на гномов, если б они не были так уродливы, злобны и жадны.

– Так в чем же сходство? Гномы, по-моему, очень милые и трудолюбивые существа.

– Гораздо в большем, чем ты думаешь. Я сам их не видел, но много о них слышал и читал на досуге. Они, подобно гномам, небольшого роста, живут большей частью под землей и копают недра в поисках драгоценностей. Только ни один гном в самой страшной сказке не будет так жаден и безжалостен, как любой из наоргов. За мелкую монетку наорг убьет тебя, не раздумывая, хотя у него в сундуке в его подземном жилище может быть целый клад! Что за грех совершили люди, если земля под их ногами начала рождать таких злодеев и уродов! Можно подумать, она задумала изничтожить род людской и придумала для того орудие как нельзя более подходящее – это коварство наоргов и кровожадность людоеда… М-м… как же я раньше не догадался, что здесь замешаны наорги! Хватило бы и одного взгляда на эти катакомбы – только опытный копальщик смог бы прорыть такие тоннели в столь рыхлом и ненадежном грунте, если можно так сказать, и так искусно закрепить их, чтобы они не обвалились! И эти жуткие людоеды – вспомни, папаша-людоед просто гигант, а его отпрыски мелкие и отвратительные, хоть и не лишены присущего этой семейке шарма… Наорги не брезгуют вступать в брак с людоедами, вот дрянь-то!

– Может, они и человечатенкой не брезгуют? – предположил я.

– А это мы сейчас узнаем, – произнес Черный. Внезапно остановившись и даже попятившись назад. Его рука скользнула по талии и я услышал знакомое мне тихое гудение. Умно с его стороны…

Наорги в количестве пяти человек стояли в узком месте тоннеля, прорытого уже непосредственно в глинистой почве, перед нами, нацелив на Черного свои пики, и намерения их были самые серьезные.

– Трусливые твари, – прорычал их предводитель, тыча своей пикой в Черного весьма неосторожно, совсем не опасаясь, что поранит его, – зачем вы вернулись?! Вам велено было убираться прочь!

Впереди стоящий наорг, мелкий человечек, сложенный достаточно правильно, но как-то топорно, осклабился. Я бы не назвал его жутким или особо страшным – конечно, он был не красавец, но то результат подземной жизни. Светлая, бледная кожа да вытаращенные огромные глаза. Зато, не в пример людоедам, он был одет очень опрятно и чисто, словно никогда не ходил по загаженному подземелью, помимо штанов и курток у каждого из них был через плечо перекинут теплый плед, и даже малый краешек их одежд не был запятнан тем, что в изобилии украшало подвал замка.

Только вот морды у них, у этих наоргов, были на редкость ублюдочными. Как они на нас смотрели! Как ухмылялись! Думаю, их предложения палач конспектировал бы с большим интересом, чем мои. Капитан был прав – они с готовностью бы отрубили нам и ноги, и руки, но только не для того, чтобы госпоже людоедке было удобнее кушать, а для того, чтобы просто поразвлечься.

– Трусливые твари и ушли, – небрежно отталкивая пальцем пику от своей груди, ответил Черный, – остались не очень трусливые.

Наорг захохотал.

– Смельчак нашелся, – произнес он сквозь свой шипящий, каркающий хохот. – Только мне дела нет до чужой смелости и глупости! Я сказал – любому, кто спустится еще хоть раз в это подземелье, я огрызу голову, и значит, так оно и будет!

Наорг, размахнувшись, резанул по животу Черного. Раздался жуткий скрежет, посыпались искры, словно пика наорга наткнулась на металл, и нападающий от неожиданности уселся на зад.

– А теперь я скажу, плотоядная ты ящерица, – заорал Черный, без боязни ухватив его пику прямо за острие. Он немного не рассчитал усилия, и под действием защитного поля лезвие со звоном сломалось в его руке; наорги загомонили, отступая назад, а предводитель их, все так же сидя на полу, еще больше побледнел, хлопая своими злющими глазищами.

– Слушай меня, – продолжил Черный, ухватив наорга за грудки. – Думаю, у такого хитреца, как ты, достанет ума, чтобы понять, что меня не остановит горстка недоростков! Мне нужно пройти к мамаше-людоедке и вытащить её наружу – и я пройду. Так что в твоих интересах как можно скорее убраться с моей дороги. Не то тебя постигнет такая же печальная участь, как и тех, которых сегодня выносили отсюда, как падаль!

Наорг с ненавистью смотрел на Черного.

– А взамен? – прошипел он своим подлым злым голосом. – Что я получу взамен, если позволю тебе пройти?

– Ты получишь взамен свою жизнь, – елейным голосом произнес Черный. – Разве ты еще не понял? Ты не тот человек, который смог бы меня убить. И здесь командую я.

– Раз так, – сверкая своими зенками, подозрительно поинтересовался Наорг, – то почему ты сразу не убил меня?

– Это уже разговор, – одобрил Черный. – Вижу, в твоей маленькой головенке все-таки сохранилось немного мозгов! Я не убил тебя сразу лишь потому, что ты мне можешь пригодиться, а если точнее – ответить на пару интересующих меня вопросов.

– Кто сказал тебе, что я буду с тобой говорить?

– Ответ неправильный. Кто сказал тебе, что я оставлю тебе жизнь, если ты вдруг заартачишься и не будешь со мной говорить?

– Хорошо, – буркнул наорг, – я отвечу. Но ты обещай, что отпустишь нас.

– Отвечай, падаль, – резко произнес Черный. – Как получилось, что наорги заодно с людоедами?

– А отчего бы нет? – мерзко хохотнул наорг, несмотря на свое незавидное положение. – Я и с тобой был бы заодно, господин. Я таких за версту чую.

– Каких это – таких?

– Ты ведь тоже умеешь летать? – развязно произнес наорг, ошарашив меня этим замечанием. – Господин Монк – вы называете его папашей-людоедом, – прилетел с далекой звезды на неком аппарате. Странная машина… Она поломалась, и он застрял здесь.

– Хватит болтать! Я не спрашивал тебя, откуда взялся папаша-людоед, я спросил – почему ты с ним?

– Я же и говорю, – так же гнусно скалясь, продолжил наорг, – он так же силен, как и ты. Когда я первый раз его повстречал, он обещал мне защиту и плату, если я помогу ему уйти под землю. Вместе мы проделали долгий путь! Это не первый замок Дракона, который мы завоевали. И за каждый он щедро платил мне, а мы рыли им тоннели и охраняли в меру сил своих.

– Лучше бы он сожрал тебя, как и прочих! – пожелал наоргу Черный. – Почему, кстати, он этого не сделал? Ты ведь тоже человек – с той лишь разницей, что намного меньше и намного поганее прочих!

Наорг бесстрашно захихикал.

– Папаша-людоед нашел, что его потомство будет крепче и жизнеспособнее, если он породнится с нашим народом. Ему чем-то не нравился наш воздух, оттого он и жил под землей! Он пробовал нашу кровь; на вкус мы оказались отвратительны, но зато куда прочнее, чем вы все наверху вместе взятые. За отдельную плату он покупал наших женщин. И их потомки уже могли свободно дышать на поверхности.

– Какая мерзость! – прошипел Черный. – Но как ваши женщины соглашались жить с этим мерзким монстром?!

– Наверное, в нем было что-то, что их привлекало, – заметил наорг и гнусно расхохотался. – Тебе в этом смысле до него далеко! Папаше-людоеду и жеребец в этом смысле позавидовал бы!

– Как интересно! – произнес Черный, игнорируя последнее отвратительное замечание наорга. – Как, оказывается, ты хорошо осведомлен! Если ты знаешь обо всех достоинствах папаши-людоеда, значит, знаешь и о том, как он заставлял простых людей – вот как мы с Торном, – становиться людоедами? Расскажи-ка мне об этом. А то меня все время мучает вопрос: как это человек, рожденный под вольным небом, сам соглашается на это вонючее логово и сырое мясо?

– А никто и не соглашается, – все так же развязно ответил наорг, бесстыдно ухмыляясь. – Поначалу старина Монк просто крал всех без разбору людей, чтобы оставить свое потомство, но дети от других людей редко приживались. Зато были приятны на вкус, – заметив мое негодование, наорг развеселился. – А родители этих ублюдков поневоле привыкали к той пище, которой их потчевал старина Монк, ну, и оставались с ним. Кроме того, – наорг хитро прищурился, – он умел весьма заманчиво врать. Он всем им обещал взять их с собой на небо и показать богов.

– И они верили?

– А что им оставалось делать? Старина Монк всегда готов был показать им свой аппарат; он, конечно, сломан, но не до конца. Пару раз он поднимался в небо. Этого было достаточно, чтобы ему поверили.

– А ты так недоверчив?

– Конечно! Старине Монку было здесь худо; отчего же он не улетал к своим богам? Оттого, что не мог! Поэтому и сидел здесь, и выводил людоедиков!

– А ты смотрел, как плодятся эти твари, и рыл им тоннели?!

– Говорю же – мне платили, – наорг хитро блеснул глазами. – Может, и ты, господин, заплатишь?

– За что это?

– За молчание. Ты же, как я посмотрю, Драконий приемыш? Я слышал, какой триумф произвел господин Зед, бывший господин Тристан. Может, из-за своей силы ты и принцем станешь. Но только как будет глядеть на тебя Дракон, если узнает вдруг, что ты тоже умеешь летать, как и папаша-людоед? Я уверен, что умеешь. А вдруг ты, не дай того бог, тоже людоед? Вдруг вы оба явились из одной страны? Вот незадача!

– И не мечтай, – отрезал Черный.

– Тогда, может, ты отсыплешь мне монет за небольшую тайну?

– Что за тайна?

– Небольшая такая тайна… я сам лично прорыл её. Рыл так долго и тщательно, чтобы старина Монк побольше заплатил мне за неё. Я с удовольствием рассказал бы тебе о том, кто должен воспользоваться этой маленькой тайной и когда…

– Кто ты таков, интересно, если так много всего знаешь, да еще и имеешь право продавать тайны, принадлежащие не тебе одному?

– Разве это так важно? У наоргов нет таких глупых титулов, как у вас, у людей. Мы все равны, кроме Короля, ведь Король должен быть у любого из живущих на этом свете народа; но если кто-то из нас обладает достаточной храбростью и смекалкой, тот может стать немного выше соплеменников. Ты, я знаю, уже немного выше своих. У тебя есть полномочия договариваться и решать за прочих – посмотрим, сможешь ли ты ими воспользоваться?

– Ты о чем? – насторожился Черный. Наорг осклабился:

– Все просто. Я прошу тебя нас отпустить – я знаю таких, как ты! Нам не совладать с тобой, даже если мы накинемся на тебя все. За свою свободу мы укажем тебе этот тайный ход. А ты пообещаешь нам, что просто нас отпустишь. Своему господину скажешь, что мы сбежали, напуганные вашей стражей. Или просто скажешь, что отпустил нас, заключив некий договор – ты же имеешь на это право, как я мог забыть! Ну? Достанет у тебя смелости, чтобы решиться на отчаянный шаг – отпустить меня, того, кто рыл подкопы для людоедов в дома людишек, в обмен на мое молчание? Согласись, тебе выгодно, чтобы никто не узнал о том, что уже знаю о тебе я, и, наверное, подозревает Дракон. Он не может не видеть, что ты не такой, как прочие его поданные, и мои слова лишь укрепят его в его догадках. А, убив меня, ты не узнаешь, где логово людоедов. И выпытать – у тебя времени просто нет. Ну, так ты согласен?

– Что ж, я действительно имею полномочия принимать решения, – резко ответил Черный. – Ты сможешь забрать часть сокровищ, если укажешь мне твой ход, и я пальцем тебя не трону.

У наорга разгорелись глаза.

– А может, господин еще и поможет нам? – вкрадчиво продолжил наорг. – Вот если бы ты увел отсюда войска, а мы бы тем временем обрушили замок… Пока люди соберутся, мы успели бы унести из подвала все.

– Не слишком ли много ты просишь?

– За мою – точнее, твою тайну? Хм… не думаю. Да и моя тайна дорогого стоит. Ты просто не все знаешь, и не ведаешь, сколько маленьких голодных людоедиков может повылезти наружу в один прекрасный момент.

– Об этом поговорим позже, – хладнокровно пообещал Черный, не поддаваясь на шантаж. – Теперь разъясни, почему это наши солдаты так напугались людоедку? Что она, о двух головах?

Наорг пожал плечами.

– Да вроде нет, – заметил он задумчиво. – Но, может, их смутило то, что она в положении и ждет потомства?

Я содрогнулся; почему-то мне представилась жирная свиноматка, толстыми руками пихающая в маленький рот меж жирных щек еду, и мне стало дурно.

– Веди-ка меня к ней, – распорядился Черный, вытащив из-за пояса кошель и кидая его под ноги наоргу. – Там разберемся.

Наорг ловко деньги подобрал и поднял свою бесполезную сломанную пику. Остальные наорги молча расступились перед нами – впрочем, я знал, что они не будут на нас нападать. Они действительно были хитры, и не могли не понимать, что нападение их ни к чему хорошему не приведет – Черный просто переломает их оружие и поубивает их в тот же час.

Нора к логову мамаши-людоедки сужалась от погребенных тут останков людей и прочих существ. Они были небрежно втоптаны в глинистую почву, и то там, то тут под моей ногой с хрустом ломались тонкие косточки. Видно, тут копались наши солдаты и своей возней потревожили сон мамаши-людоедки. Наорги молча бежали позади нас.

Чем ближе мы подходили тем дальше от нас отдалялись наорги. Мне даже показалось, что они опасаются своей госпожи. Плата платой, но голодная мамаша-людоед способна проглотить и ежа!

Ход оканчивался круглой маленькой дверкой, на удивление чистенькой и приятной. Как из сказки о каком-нибудь мышонке с уютной спаленкой и большой кладовочкой…

Черный наподдал пинка по оструганным доскам, и дверь распахнулась. В лицо нам пахнуло теплом и влагой – видно, на стенах этой комнатки влага оседала и стекала на пол, – и мы вошли внутрь.

Людоедка возлежала на ложе – странно, но этой действительно была кровать, порядком замызганная, грязная, накрытая серыми мятыми простынями, свешивающимися до самого пола, но зато под пологом из тусклого старого бархата уже непонятно какого цвета, с оборванными и выцветшими кистями.

Это и в самом деле была громадная женщина, мое сравнение со свиноматкой было как нельзя кстати. Одного взгляда на неё хватило, чтобы понять, что она никогда не покидала эту комнату, потому что просто не могла ходить.