Ловушка

«Это мамин любимый», – отвлеченно подумала Дина.

Машинально Дина вытащила платок, но сделала это осторожно, стараясь не задеть хрупкие бутоны. Потом свернула его и убрала в карман, отчего-то ей не хотелось оставлять его там. Затем, с преувеличенной осторожностью, так, будто цветы могли укусить ее, она закрыла коробку, снова перевязала ее лентой и убрала на самое дно сундука.

Лишь после этого Дина смогла глубоко вздохнуть и попыталась расслабиться.

От напряжения резко и сильно заболела голова. Обрывки воспоминаний, изъеденные широкими пятнами густой черной пустоты, все плотнее сдвигаясь, кружили вокруг нее. Дина так долго и успешно убегала от них, но они, как неутомимые гончие, как и прежде, настигли ее в самый неподходящий момент. И неважно, понимает она или нет, что скрывается за непреодолимой стеной тумана, важно одно – там пусто, холодно и очень страшно. А еще, там ответы на все вопросы, которые ей так не хочется узнавать. Но именно они все эти годы упорно и неутомимо взывают к ней.

Некоторое время Дина неподвижно сидела на полу и смотрела в окно, собираясь с мыслями.

«Ну вот, все позади, – Дина до боли сжала руками крышку сундука, а затем резко тряхнула головой, словно отгоняя невидимых насекомых. – Что-то я здесь засиделась. Пора идти домой».

Аккуратно сложив все вещи в сундук, Дина закрыла крышку, поднялась с колен и медленно вышла из комнаты. Она забрала с собой только старую книгу. Про шелковый платок, надежно спрятанный в кармане, Дина забыла.

Во рту еще долго оставался горьковатый привкус пережитого страха. Дине тогда решила, что ей явно не по силам ворошить прошлое, особенно такое. Пусть все останется как есть: цветы – в коробке на дне сундука, а то, что было – на самом краю сознания. Не за чем причинять себе лишнюю боль. Это не принесет пользы, только усилит горечь.

Даже теперь, спустя несколько месяцев, Дина старалась не вспоминать про засохшие цветы. Она просто оставила все как есть, сделала вид, что их там нет. Это казалось самым легким и правильным выходом. Но острый осколок пережитого страха остался в ней. Он был почти нереальным, выцветшим, как старая розовая ленточка, но от этого не становился менее угрожающим. Наоборот, с каждым днем приобретал все более реальные очертания. И тогда Дина поняла, что он нее уже ничего не зависит – телега катится под гору, все сильнее набирая скорость и столкновение неизбежно. Осталось только набраться терпения и ждать, а еще – попытаться правильно расшифровать эти загадки из прошлого.

Майя все спрашивала, вытаскивала на свет новые и новые подробности, а Дина вспоминала не только дедушку, но и другого, не менее важного для себя человека. Грусть и тоска заново сжимали сердце.

Вот и сейчас, когда взгляд Дины скользнул вдоль стены и остановился на сверкающем кусочке зеркала, отражающем яркую свежую зелень сада, она снова подумала про него.

Как ни больно, как ни страшно, но ей просто необходимо сделать это – необходимо поехать туда. И тогда, может быть, она снова сможет спокойно спать.

ГЛАВА 13

Старые стены – самые верные сподвижники

Открывать глаза было страшно. Она все еще помнила те лица на стене. Вдруг вся комната снова заполнена пугающе размытыми лицами, наблюдающими за ней.

Майя вздрогнула, растеряв остатки сна, но с твердой решимостью посмотрела вокруг. В комнате снова было ясно. Свет был не яркий, а скорее приглушенный и рассеянный, но лучше так, чем абсолютная чернота.

«Интересно, это одна ночь тянется так долго или я здесь уже давно»?

Майя заметила, что совершенно потеряла ощущение времени. Вдруг смена освещения ничего не значит и является всего лишь игрой ее воображения. С того момента, как она проснулась здесь в полном одиночестве, ей стало казаться, что реальность проворной змейкой ускользает от нее. То, что всегда было четким и понятным, теперь виделось под иным углом, а то и вовсе перестало иметь значение: свет, тепло, запахи, звуки и желания – все исказилось, перевернулось с ног на голову.

Майя боялась, что еще немного и ее личность тоже растворится в этом тихом замкнутом пространстве, тогда она окончательно исчезнет. Странные мысли. Резко отогнав их, девушка решила перестать думать и просто действовать.

Она снова быстро обошла комнату, простукала и осмотрела стены, пол, кровать – ничего.

Внешне помещение никак не изменилось. Стены оставались пустыми и теплыми. Строгий аскетизм комнаты разбавляла лишь маленькая детская книжка.

«Не могу же я остаться здесь навсегда, – со страхом подумала Майя. – Нужно глубоко вздохнуть и расслабиться, тогда появится правильное решение. Все равно, рано или поздно, я выберусь отсюда… Наверное».

Странно, но сколько бы не прошло времени, Майя не чувствовала ни голода, ни жажды, ни каких-либо других потребностей.

«Может быть, я все-таки сплю»?

Надежда на это испарилась, когда девушка отодвинула рукав ночной рубашки и увидела размытые синяки, оставленные на коже при последней попытке «проснуться».

«И все равно что-то здесь неправильно! Разгадка должна быть совсем рядом, просто я пока ее не нашла».

В тщетной попытке взять себя в руки, Майя уселась на кровать и принялась снова листать книгу.

«Единственный чужеродный предмет в комнате, исключая меня, конечно, – Майя вздохнула. – Но это же просто сказка. При чем здесь сказки»!

Девушка решила почитать более внимательно. В книге рассказывалась история про храброго рыцаря, победившего ужасного дракона и спасшего жителей старинного города, которых тот держал в постоянном страхе.

Сказка оказалась милой, безыскусной и по-детски простой. Но, несмотря на это, трогала за душу, вызывая приятное ощущение собственной сопричастности к происходящему.

Но больше всего Майе понравились рисунки, которыми щедро были разукрашены страницы. Неведомый художник детально проиллюстрировал практически каждое событие.

С самого детства Майя обожала книги, особенно красочно иллюстрированные. Она могла часами их рассматривать, а потом коряво перерисовывать в свой альбом особенно понравившиеся отрывки. Эти занятия доставляли ей огромное удовольствие. Поэтому на праздники родители частенько дарили дочке новую книжку с красивыми картинками. Они любили подшучивать над ней, заверяя, что, хотя дочь совершенно не умеет рисовать, частичка художественного таланта тети, наверное, все же передалась ей по наследству, и теперь отчаянно просится на волю. Дина тоже иногда присылала внучке свои книги. Правда, большая часть ее коллекции растерялась при многочисленных переездах. Но зато у Майи навсегда осталась любовь к искусству.

Майя все еще сидела и рассматривала рисунки, как вдруг снова особенно ясно осознала, что раньше уже видела эту книгу. Только она никак не могла вспомнить где.

Голова слегка кружилась, мысли путались, словно туман застилал плотным покровом что-то очень важное, но такое далекое.

«Я точно помню, что видела тебя»! – Майя укоризненно посмотрела на предмет в своих руках. – «Может быть у мамы? Нет… На старых развалах? Тоже нет… Вспомнила! У бабушки»!

В памяти всплыл тот день, когда Майя познакомилась со своей двоюродной бабушкой и тетей Софией. Она сильно нервничала, представляя, какой будет их первая встреча, но все прошло просто замечательно. Обе женщины оказались очень приветливыми и искренне обрадованными ее приездом. Тетя София долго расспрашивала племянницу про родителей, особенно про маму. Она знала, что та не поедет с дочерью, но все равно надеялась на скорую встречу. А Дина сразу покорила внучку своими искрящимися добрыми глазами и звонким молодым смехом.

Из-за папиной работы Майя плохо знала всех своих многочисленных родственников, но, по ее мнению, Дина являлась идеальной бабушкой: веселой, но спокойной; скромной и мягкой в общении, но яркой и необычайно интересной рассказчицей. Тетя София, немного замкнутая, но тоже очень приятная женщина, показалась девушке чем-то обеспокоенной. Но она не стала заострять на этом внимание. Сейчас Майя делала то, что так хорошо умела: просто наслаждалась новым местом и общением с новыми людьми.

Городок, в котором жили еще ее прадеды, теперь представлялся девушке едва ли не самым красивым местом на земле – небольшие старинные дома соседствовали с более крупными и современными; каменные улочки с резными колодцами и уютными семейными магазинчиками вливались в широкие асфальтированные дороги, убегающие далеко к морю; а величественная колокольня в положенный срок все так же разносила над городом свои рулады.

Окрестности города, словно грозными стражами, оберегались широкими лесами. Еще из окон поезда Майя с восторгом наблюдала, как их густая изумрудная зелень сменяется ярким разнотравьем лугов и теплым золотом цветущих полей. Небольшие речушки живописно разбавляли местность, то собираясь в болотистых логах, то широко и властно разливаясь по равнинам. Гармония и покой воцарились здесь с незапамятных времен и своей невидимой силой сохраняли мир и порядок этого края.

Но больше всего на Майю произвел впечатление старый семейный особняк. Красивый каменный дом с выступающим фасадом возвышался над остальными постройками, однако, не был громоздким. Два этажа с эркерами, уютная мансарда и широкая веранда с гладкими колоннами – все строго и, тем не менее, очень изящно. Дом был старым, но видно, что за ним следят и ухаживают, словно за пожилым родственником, который еще крепок духом и не желает признавать приближение немощной старости. Широкие глазницы окон смотрели прямо и сурово, но без злобы.

На первый взгляд дом показался Майе мрачноватым, но как только его осветило солнце, он мгновенно преобразился и помолодел – на стеклах засверкали радужные блики, весело подмигивая прохожим, а веранда, ставшая в один миг будто позолоченной, раскрасилась яркими всполохами многочисленных цветочных горшков, выбравшихся из тени.

Внутри дома было светло и просторно. Высокие потолки и большие окна не препятствовали проникновению солнечных лучей. Широкая парадная лестница лентой уходила на второй этаж, откуда можно было попасть в мансарду по еще одному угловому пролету. Удобная современная кухня выходила окнами на задний двор, где располагались хозяйственные постройки.

Несмотря на небогатую обстановку и довольно потрепанную мебель, находиться здесь было приятно. В отделке комнат преобладали золотистые и бежевые оттенки, повсюду стояли вазы со свежими цветами – София увлекалась разведением роз, хризантем астр и ещё множества других декоративных растений. Она любила собирать из них небольшие яркие букеты и расставлять по всему дому. Эти нежные ароматные островки придавали интерьерам еще большую уютность и очарование.

Вокруг дома был разбит небольшой сад с цветочными клумбами и несколькими фруктовыми деревьями. Чуть поодаль теснились аккуратные овощные грядки с песочными дорожками. В углу возвышалась маленькая застекленная оранжерея редкой конструкции, оставшаяся еще со времен бабушки. А справа в тени старой высокой яблони располагалась удобная резная скамейка, на которой стояла корзина с вязанием Дины. Невысокий скорее декоративный забор плавно огибал владения, как бы завершая общую картину.

Майе здесь определённо понравилось. Она не понимала, почему же тетя Софи так внезапно захотела уехать, но решила непременно это выяснить.

ГЛАВА 14

Мы не видим их, но они помнят о нас

Среди густого вечернего тумана неярким размытым пятном выделялся свет, сочившийся из самой высокой башни. Привычная картина, за исключением одного – если хорошенько присмотреться, то в оконном проеме можно было заметить темную фигуру, неподвижно замершую в центре этого сияния, точно зрачок огромного ока. Обычно в этот поздний час здесь полновластно царили лишь холод и тишина, но только не сегодня.

Необыкновенный день никак не хотел заканчиваться. Он принес столько вопросов и волнений, что просто закрыть глаза и заснуть теперь казалось невозможным, недопустимым. И поэтому одинокий житель старого города занимался удивительным, давно позабытым делом – мечтал. Вредное и, несомненно, глупое занятие, но в некоторых случаях, единственная возможность не сойти с ума или не зайти еще дальше по тропе безумия. А Александр Лист почти не сомневался в том, что если он пока и не встал на нее, то все равно, подошел на опасно близкое расстояние.

Но в данный момент все это было не важно. Человек перед окном видел не клубящиеся во мраке клочья тумана, но яркую зелень летнего сада и – он мог бы поклясться в этом – ощущал нежное благоухание цветов, вместо привычного сырого, чуть лекарственного запаха вечной осени. Александр стоял и вдыхал его медленно, глубоко, растягивая и смакуя.

Затем произошло нечто совсем уж невообразимое – до чутких, привыкших к полнейшей тишине, ушей, словно издалека донеслось тихое пение – старая позабытая мелодия беззаботного счастливого детства, та, которую пела мама, укладывая спать. Нежные звуки проникали в самое сердце, окружая, окутывая так сладко и одновременно нестерпимо горько. Этот союз заставлял больно щемить в груди и щипать в глазах. А потом бедный учитель и вовсе потерялся в разрывающих душу эмоциях.

Александра словно затягивало и несло за собой в узкую воронку мощным потоком непередаваемой силы – страшно, неотвратимо. Ладони взмокли и по спине побежали струйки холодного пота. Пол под ногами стал мягким и зыбким, а голова – легкой и пустой. Казалось, еще чуть-чуть, совсем немного и случится что-то очень важное. Фигура у окна скрючилась и замерла в напряженном ожидании.

И вдруг все неожиданно закончилось: песня резко смолкла, разом оборвав образовавшиеся нити, оставив Александра дрожащим, оглушённым и слегка одурманенным. От перенапряжения болела каждая мышца, руки тряслись, в ушах звенело. Он потряс головой, разгоняя нахлынувшую дурноту, пытаясь прийти в себя.

Когда в глазах перестало темнеть, Александр рискнул оторвать руки от подоконника и выпрямиться. Что это было, игра воображения или памяти? Он не знал. Но только мелодия по-прежнему оставалась в голове. Раз он ее вспомнил, в ближайшее время она никуда не денется. И это было замечательно. Словно хрупкий мостик перекинулся к нему издалека и терпеливо ожидал, когда же им воспользуются. Александр закрыл глаза, позволяя себе поддаться течению и уплыть вслед за музыкой.

Мысленно он перенесся туда, куда так долго стремился. И сейчас это оказалось неожиданно легко. Обыкновенно, родные места рисовались нечеткими и размытыми картинами. Было крайне сложно воскресить в памяти более детальные или яркие образы. Тот далекий мир прошлого остался там, за горизонтом, и любые попытки приблизиться к нему заканчивались неудачей. Легче было, следуя по книжным лабиринтам, заново выстроить в воображении величественный старый город, вдохнуть в него жизнь, а затем наблюдать за тем, как она медленно покидает эти места, чем попасть в маленькую уютную гостиную в сельском домике школьного учителя.

Да, теперь Александр знал практически все о людях, чьи портреты горделиво висели вдоль великолепной дворцовой галереи, и мог воспроизвести в памяти многие знаменательные события, вершившиеся в этих стенах. Широкие залы, доверху заполненные музейными редкостями; места, в которых все буквально дышало историей; старинные фолианты – «пыль веков» на каждой странице. Когда-то он мечтал о чем-то подобном – быть участником, летописцем, зрителем, наконец. И что с того? Он получил все, и беспросветное одиночество в придачу, а еще сырость, нескончаемый холод и мрак! Каким же ничтожным теперь это кажется в сравнении с одним единственным солнечным лучом или дружеской улыбкой.

И вот сейчас, после наполненного страхами и сомнениями дня у него почти получилось пробиться сквозь плотную стену тумана в своей голове и добраться до спрятанных там сокровищ. Словно усталый путник, бредущий посреди пустыни и наткнувшийся на мираж, дарующий целительное успокоение и надежду, Александр наслаждался полученным кратким покоем.

Он стоял, боясь пошевелиться и спугнуть прекрасные видения. Но постепенно сознание начало проясняться, и в душу стали закрадываться незваные мысли. Может быть, ему не стоило так радоваться – ни к чему хорошему это не приведет, только разбередит старые раны.

Он ко всему привык, смирился, сдался. Так зачем же этот неуемный восторг. Ведь завтра утром, когда солнце вновь замрет на самом краешке горизонта, спрятанное густой серой дымкой, вернется злая тоска и поглотит его, размягченного несбыточными мечтами. Александр вздрогнул и отодвинулся от окна.

Он подошел к огню и помешал раскаленные угли, отчего пламя загорелось еще ярче.

«Может быть, сегодня мне вообще не стоит спать», – подумал он.

Отчего-то стало непередаваемо страшно. Вдруг, если он сейчас заснет, то никогда больше не сможет проснуться, даже для этой, никчемной жизни. Что тогда произойдет? Он исчезнет окончательно, легко и плавно скользнет в небытие, не оставив поле себя даже тени, без следа растворится в густой пелене тумана? Или то Великое Бесконечное Всесильное Нечто, единственное, которого он всегда так боялся в детстве и, казалось, навсегда позабыл в юности, справедливое и беспристрастное, сжалится, наконец, над ним и вернет его домой.

Хорошо. Только вот, где он, его дом. Куда можно отправиться, чтобы укрыться от своих страхов и тревог, согреться и утешиться. Этого Александр не знал, потому что никак не мог вспомнить.

«Я есть, но существую ли я на самом деле? Могу ли считать себя живым, или хотя бы живущим. Может быть, это только иллюзия, игра остатков моей измученной сомнениями разумной души, которая зависла где-то посередине пути и никак не может найти дорогу. Выпадет ли ей еще один шанс или это дорога в одну сторону»?

Все это время, находясь здесь, Александр сознательно старался не задумываться ни о смерти, ни о том, что же ожидает его, как и всякого другого человека, в самом конце пути. Это и раньше, в той, другой жизни, было священной тайной, задачей, решать которую он не торопился, ввиду слишком большого количества неизвестных.

Когда-то в юности, подражая своим кумирам, истинным ученым и исследователям, Александр решил никогда не полагаться на непроверенные данные, и при случае все испытывать на себе. Особенно в таком серьезном вопросе, как жизнь после смерти. Казалось, это будет еще одним приключением, пусть и заключительным на данном этапе. Но ожидают ли его следующие ступени; сколько поворотов еще осталось пройти и куда они ведут? Подобные размышления всегда натыкались на целые легионы новых вопросов. И все-таки тогда это слишком мало беспокоило Александра, чтобы по-настоящему начать волноваться. У него было время – он был молод, а потому, практически вечен, и другие, пусть мелкие, но зато более реальные заботы увлекали его в свой понятный и привычный мир.

Лишь иногда, одинокими зимними вечерами, когда Александр, побежденный очередным приступом меланхолии или же, наоборот, умиротворённый и расслабленный после долгой лесной прогулки, подолгу засиживался перед горящим камином, перед ним вновь и вновь вставали отложенные в самый дальний угол сознания вопросы о жизни, смерти, и о том, что определенно должно находиться между. Он пытался проникнуть глубже, добраться до малейшей точки опоры, чтобы зацепиться и продолжить в следующий раз уже с нового отрезка, но ничего не получалось. И Александр чувствуя себя лишь неизмеримо малой песчинкой, все больше робел перед этой могучей силой, способной одним лишь легким прикосновением разрубить тонкую нить, привязывающую человека к жизни.

Тогда это было утомительно и немного болезненно для собственного самосознания, но не доставляло ощутимых неудобств, кроме притупленного чувства неудовлетворенности и незаконченности. Теперь же – слишком мучительно, потому что в действительности он так ничего и не узнал, будучи не в силах самостоятельно добраться до ответов, в которых отчаянно нуждался.

Его взгляд рассеянно скользнул вдоль стен и остановился на картине, стоящей на каминной полке. Комната снова устроила ему сюрприз, сменив полотно в раме. Теперь там находилась страница из детского альбома для зарисовок, изображавшая высокие каменные башни прекрасного города – его города. Художник детально прорисовал каждый ярус, добившись потрясающего сходства с оригиналом, как будто сам побывал здесь.

Александр стоял и смотрел на картину, но видел не ее, а художника, точнее художницу – маленькую девочку с розовой ленточкой в волосах, перепачканными краской руками раскладывающую вдоль стола свои свежие рисунки; щеки раскраснелись, глаза сверкают от восторга.

Имя вырвалось само собой, так естественно, словно никогда и не забывалось.

Дина!

ГЛАВА 15

Совершенство не знает границ

Когда Дина вместе с дедушкой подошли к домику Александра, тот уже собирался уходить. Еще пара минут и они бы уже не застали его.

– Вы куда-то уходите? – с тревогой спросила Дина, от волнения позабыв про приветствие.

– И вам доброе утро, – улыбнулся Александр и слегка поклонился дедушке. – Вы чего-то хотели?

– Здравствуйте! А мы пришли предложить вам увлекательнейшую прогулку к пещерам. Но если вы заняты…

– Вот как. – Александр подумал о своих планах. – А почему бы и нет. Видите ли, я как раз туда собираюсь.

– Как здорово, правда, дедушка! – от радости и предвкушения Дина подпрыгнула на месте. – Так вы возьмете нас с собой? А за это я расскажу вам свой секрет – вчера я видела падающую звезду и загадала желание!

Дедушка и Александр засмеялись. Они знали, что пока Дина не расскажет подробно обо всем, что случилось вчера ночью, она не успокоится.

– Хорошо, пойдем вместе. Втроем веселее, – Александр захлопнул дверь и, взвалив на плечи свой походный рюкзак; повелительно взмахнул рукой, задавая направление и приглашая начать путь.

– Только, Дина, хочу напомнить тебе – никуда не уходи от нас и будь осторожнее, – Александр, хотя и не считал пещеры опасными, все же не хотел рисковать, ведь раньше он не водил туда девочку. – Сегодня ты впервые побываешь там. Местность для тебя незнакомая. Мне бы не хотелось, чтобы ты поранилась.

– Конечно, не такая уж я маленькая и глупая, теперь для этого есть Софи! – Дина приняла строгий вид и высоко задрала подбородок. – Не волнуйтесь. Тем более, я так давно мечтала об этом, так что, поверьте, буду вас слушаться беспрекословно. А что у вас в рюкзаке?

– Два фонарика, записная книжка, веревка…, – Александр задумался, – всякие мелочи, вроде спичек и карандашей, а еще бутерброды и бутылка с водой.

– А я про бутерброды я не подумала. Наверное, они пригодились бы, – Дина с сожалением вспомнила про два кусочка хлеба, взятые из дома и съеденные по дороге к дедушке.

– Не бойся, тут на всех хватит.

Путь до леса они преодолели довольно быстро, занятые интересной беседой. Сначала Дина рассказывала учителю о своей охоте за упавшей звездой, а затем они принялись обсуждать созвездия в целом. Больше всех об этом знал дедушка, поэтому остаток пути он рассказывал своим спутникам увлекательные истории и легенды о космических телах.

Теплое солнечное утро медленно перерастало в жаркий день, но под сенью леса было приятно и прохладно. Александр отлично знал дорогу, поэтому взял на себя роль проводника. Путники неторопливо двигались к намеченной цели, следуя за своим командиром, то пресекая небольшие рощицы, то углубляясь в густую чащу. Выйдя к реке, Александр остановился.

– Здесь мы можем срезать, но только если пойдем вдоль реки, подъем там плавный, двигаться будет легче. Я ходил так однажды и вышел напрямик к самой большой пещере, – задумчиво проговорил он. – Но есть вероятность замочить ноги. Или же нам придется подниматься на вон тот холм и заходить вглубь леса, – Александр указал рукой на высокую, почти полностью заросшую травой и мелкими кустами земляную гору. – Получится небольшой крюк. И тогда мы подойдем к пещерам с северной стороны.

– Давайте попробуем через реку, – сказал дедушка, с сомнением посмотрев на холм. – Уж очень высоко нужно подниматься. – Он глубоко вздохнул и вытер лоб носовым платком. Это путешествие оказалось неожиданно трудным для него. Хотя они шли всего лишь немногим более часа, дыхание уже сбилось, хотелось усесться где-нибудь в тенечке и отдохнуть. Не хотелось признаваться даже самому себе, но длительные прогулки по солнцепеку, да еще и в гору, были ему уже не под силу.

– Да, лучше река, чем лесная чаща, – Дина тоже порядком устала, бегая взад-вперед вдоль тропинок, и, к тому же, хотела поскорее оказаться около пещер. – В такую жару мы уж точно не простынем, даже если промочим ноги.

– Ну, хорошо. Пойдем низом, – осмотрев прогулочные туфли Дины и добротные тяжелые ботинки ее дедушки, Александр пришел к выводу, что им без потерь удастся преодолеть береговую линию. Повыше засучив свои брюки, чтобы не намочить отвороты, он пошел первым.

Вначале путь казался легким. Берег оставался сухим до тех пор, пока путники не вышли к большим валунам. Здесь лес теснее подходил к воде, и плотная зелень высоких деревьев закрывала землю от солнца. Местность становилась сырой. То и дело под ноги попадались скользкие камни разных форм и размеров. Дорога плавно, но неумолимо уходила вверх, быстро идти не получалось. Пару раз Дина поскользнулась и чуть не упала.