Древние Боги

– Это точно? – Переспросил Рутгер. Ему хотелось задать девушке сотни вопросов, чтобы удостовериться в этом, и в то же время понимал, что ни на один, наверное, она так и не сможет толком ответить. – Кто же будут те нежданные наши помощники и союзники?

– Не знаю… – Ведьма смутилась, и потупила голову, опустив глаза в землю, словно неумело пыталась что-то скрыть, и боялась, что её об этом спросят опять. – Всё было так туманно, что теперь я не уверена в том, что видела. Одно могу сказать совершенно точно, что это нечто более страшное чем мутанты, и нечто более древнее, существующее ещё со времён Апокалипсиса.

– Злые духи Проклятых Земель? – Спросил Стальной Барс с улыбкой. Он не поверил ни одному её слову, и думал, что Эррилайя хочет просто преувеличить свою значимость. Может быть она и ведьма, и действительно что-то умеет, но это так ничтожно, что не стоит на это обращать внимания. – Будем готовиться к худшему. – Он оглянулся, поискал взглядом Герфура, и, увидев его недалеко от себя, позвал: – Друг мой, ты хорошо вчера потрудился, но теперь есть для тебя задание посложнее.

– Приказывай, воевода! Выполнять твой приказ всё одно лучше, чем маяться от безделья! – Весело откликнулся Герфур.

– Отдай знамя Эвгурну, а сам возьми десяток Вальгера, Хортера, и следуй по нашему маршруту впереди. К вечеру ты должен найти место, где мы сможем стать лагерем, и если понадобиться, то принять бой с тварями.

– Будет сделано! – Знаменосец, немедля, ушёл.

– Ты думаешь, скоро будет битва? – Спросил Аласейа.

– Разве ты этого не видишь? – Ответил вопросом на вопрос Рутгер. – Все давно уже готовы, и напряжение достигло предела. Скоро будет знатная сеча, и пусть нам поможет Бессмертный Тэнгри! Кстати, слова Эрли можно легко проверить!

– Как?

– Есть у нас в обозе белый вол?

– Вроде есть… – Неуверенно ответил росс. – Да, точно есть! Я видел сам. Что, мы принесём его в жертву богам?

– Пока не знаю. – Задумчиво проговорил Стальной Барс, теребя в руке кожаную перчатку, и вздрогнув от слов росса. Впрочем, белого вола не так сложно заметить, ведь их не так много в обозе. – У нас есть предсказание, какому непонятно, то ли верить, то ли нет, и уж в любом случаи мы не будем ему следовать. К тому же Эрли так ничего нам толком и не сказала. Не так ли, Эррилайя?

Гаарка густо покраснела, и Рутгер снова усмотрел в этом нечто привлекательное и симпатичное. Мысленно он одёрнул себя, и призвал свой разум не отвлекаться на совсем посторонние вещи, а сосредоточиться на грозящей опасности дружине.

Он легко вскочил в седло коня, и, тронув поводья, направил его в начало выстроившегося обоза. Он вглядывался в лица воинов, и пытался разглядеть в них то, что могло выдать их мысли. Впрочем, особого дара для этого и не требовалось. Всё было ясно и так. Все ждали боя не на жизнь, а на смерть. Но больше всего настораживало то, что противником на этот раз были не люди какого-нибудь воинственного племени, а звери, похожие на огромных волков, и называемые мутантами. Никто не знал, чего от них можно ожидать, насколько они опасны, и именно вот эта неизвестность вселяла в сердца такую непередаваемую словами тревогу.

* * *

Соргай спрыгнул с телеги, достал засапожный нож, взрезал небольшой клочок дёрна, зачерпнул ладонями земли, и, поднеся к лицу, понюхал. Удовлетворённо улыбаясь, он отряхнул длинные, густые усы, и проговорил:

– Хорошая земля. Жирная, живая. Здесь можно просто палку воткнуть, и ждать урожая. Эх, засеять бы эти поля пшеницей!

В его голосе было столько сожаления, что эта земля принадлежит не ему, что Рутгер невольно улыбнулся, и оглянулся на заула:

– Скучаешь по плугу?

– Есть немножко. – Стрелок тяжело вздохнул, запрыгнул в телегу, взял из рук другого воина свой арбалет, внимательно осмотрел его. – Вам вигам никогда не понять старого заула, когда-то выращивающего хлеб.

– Это почему же?

– Вы – люди меча. Искусство войны у вас в крови. У вас и бог такой, что привечает воинов павших только в бою. Мы же, заулы, идём в ваше войско, потому что наши хозяйства разоряются, и нам надо как-то кормить свои семьи.

– Почему же такое случается? – Заинтересованно спросил Стальной Барс, не забывая оглядываться вокруг, и пытаясь удержать в поле зрения и ручей, вдоль какого двигался отряд, и опушку небольшого леска, и видимую линию горизонта, откуда, возможно могли нагрянуть мутанты. – Я слышал, что выращивать хлеб прибыльное дело.

– Так-то оно так, да только не в стране Лазоревых Гор. Ты, воевода ещё молод, и многого не знаешь.

– Чего же я не знаю?

– Знаешь ли ты Новые Законы, принятые нашими уважаемыми лордами не так давно? – Слово «уважаемыми» было произнесено с таким пренебрежением и сарказмом, что Рутгер улыбнулся.

– Нет. Я никогда не интересовался ими, если это не касалось самого меня. – Сразу же вспомнилось, как его осудили на три года рудников, и штрафу в тысячу золотых за то, что он взял с хранилища лорда Кирфера сто бочек земляного масла для обороны Волчьих Ворот, и не заплатил за них. – Расскажи, и я буду знать. Очень скоро мне это может пригодиться.

Соргай оценивающе посмотрел на Стального Барса, будто прикидывал, можно или нет, ему доверять, и повёл свой рассказ:

– Я не всегда был арбалетчиком, хотя и с самого детства умел хорошо стрелять. Как все виги хорошо владеют мечом, так и почти все заулы прилично умеют пользоваться арбалетом и луком. Я шёл в войско военного вождя Балвера наёмным стрелком, а когда война кончалась, возвращался домой. У меня был большой надел земли, щедро одаривающий меня зерном. На нём я и трудился со своей семьёй. Всего хватало, и я жил в достатке. Но наши умудрённые жизненным опытом лорды издали закон, по какому за владение землёй каждый месяц, кроме оброка зерном, я должен платить ещё и золотом. Я молчал, ведь не это самое страшное. Самое главное, что я всегда мог выгодно продать свой урожай и выручить несколько монет на жизнь. Так бы, наверное, и продолжалось, но ведь лордам этого показалось мало, и они издали ещё один закон! Вот тогда разорился не я один, а многие десятки, если не сотни заулов.

– Что же это за закон?

– Они повысили пошлины на продаваемое зерно.

– Что-то я не совсем понимаю, что это может значить. – Признался Рутгер. – Объясни подробнее!

Соргай уничтожающе посмотрел на воеводу, словно удивлялся, как такое можно не знать и не понимать, и продолжил:

– Всё очень просто! Чтобы торговать зерном ты платишь двадцать золотых, хотя сам наторговываешь от силы на тридцать монет. А куда я с такими деньгами? Ты же сам знаешь, как у нас растут на всё цены…

– Неужели нет никакого выхода? – Спросил Стальной Барс, пытаясь сопоставить услышанное, и что-то помнящий из уроков Хранителя Очага Бессмертного Тэнгри.

– Выход всегда есть. – Заметил заул, и недобро усмехнулся: – Продавай хлеб по бросовой цене самому лорду, себе в убыток, и будь доволен! А лорд, купленным у тебя же хлебом будет торговать сам, по нормальной цене, и налог за торговлю ему платить уже не нужно! Удобно, не так ли?

– Мне сложно судить, ведь я ничего не слышал об этом, но насколько знаю, принято считать, что в стране Лазоревых Гор рискованно заниматься земледелием, и именно поэтому хлеб и овощи везут из Россы!

– Много ты знаешь, что принято, а что не принято. – Проворчал арбалетчик. – Почему в Россе, находящейся севернее нас, всё это растёт, и нет никакого риска, а у нас расти не может, и всё это приходится закупать у них?

– Своим вопросом ты меня поставил в тупик. – Улыбнулся воевода. Он действительно не мог ответить на него, и тщетно пытался сам себе объяснить такие, казалось бы, простые вещи. Он заметил ухмылку заула, и спросил: – Что? Ты знаешь ответ?

– Конечно! Его знают все! Всё дело в жадности наших лордов! На закупку хлеба, из казны, выделяются огромные деньги, и всё это происходит на глазах у лорда Вармера. По сути, страна Лазоревых Гор покупает собственное зерно в несколько раз дороже у тех же купцов, скупивших его у заулов по бросовой цене! При этом все старательно делают вид, что этот хлеб привезли из Россы.

– Глупость какая-та. – Только и смог проговорить виг, немного подумал, и добавил: – Но ведь это преступление!

Соргай согласно кивнул головой, и тяжело вздохнул:

– Это для нас преступление, а для лордов, вполне нормальный заработок. Теперь понятно, почему я в стрелках, а не иду за сохой по борозде? Тут я могу хоть с какой-то надеждой заглянуть в будущее, и знать, что дети в случаи моей смерти, будут на попечении военного вождя.

– Безрадостное будущее. – Заметил Рутгер.

– Вот и измени его, когда станешь Владыкой Лазоревых Гор! – Заул улыбнулся, и весело подмигнул воеводе. – У тебя наверняка всё получится. Ты, как говорится, молодой, да ранний!

– Ещё ничего не известно. Да и сможем ли мы вернуться домой? С каждым днём мы продвигаемся вглубь неизведанных земель, и с каждой битвой оставляем за собой могилы. Сколько нас останется, когда мы отыщем убежище Древних Богов?

– Разве это так важно? Зато мы умрём в зените славы, и потомки будут вспоминать наши имена с трепетом! Разве твой бог не встретит тебя у своего Очага?

– А что ждёт тебя после смерти?

– То же, что и всех. Почёт и уважение. С тобой, воевода, мы возвеличимся до небывалых высот!

* * *

Глава 18.

– Есть там удобное место для лагеря?

– Да, но… – Герфур замялся, и Стальному Барсу пришлось его поторопить:

– Что? Говори всё как есть!

– Один склон холма пологий, а на самой вершине развалины какого-то святилища.

– Даже так? – Почему-то сразу вспомнились слова Эрли о белом воле, принесённом в жертву. Неужели она была права, и всё, что она видела в вещем сне, правда? Что скоро, а скорее всего этой ночью предстоит битва с мутантами? Если так, то надо торопиться, и как следует подготовиться к этому!

– Что это за святилище? – Спросил Аласейа.

– Так, просто нагромождение больших каменных плит, но в центре расчищено место, и заметно, что там когда-то приносились жертвы. Повсюду видны человеческие кости, давние следы больших костров. Я видел даже обломки старых, ржавых мечей!

– Это не святилище. – Уверенно заявил росс. – Помните, что говорила Эрли и хан кахтов?

– Ты думаешь, это место, где пали пятьсот гаар? Прошло целых два столетия! Это невозможно! Разве могли остаться какие-либо следы за двести лет?

– Почему нет? Мы же находим вещи и артефакты Древних Богов, живших тысячу лет назад, так почему пять сотен гаар не могли оставить после себя хотя бы место своей гибели?

– Наверное, ты прав. – Кивнул Рутгер. – Всё-таки надо расспросить Эрли, и узнать всё, что ей известно. О, а вот и она сама. Как говорится, на ловца и зверь бежит… – Проговорил виг, увидев подъезжающую девушку на своей пегой лошадке, сидящую в седле по-мужски. Он опять невольно залюбовался ею, почувствовав, как рот сам по себе растягивается широкой улыбкой.

– Что случилось? – Весело спросила ведьма, оглядывая собравшихся кучкой воинов. – Опять одни слова и никаких дел? Вы – виги, любите поболтать, как торговки в базарный день! Вот увидите, когда-нибудь это погубит ваш народ!

– Сейчас не об этом! – Оборвал Эррилайю Стальной Барс, и она смолкла. Если раньше это было сделать нелегко, и она могла болтать без умолку, то теперь это было не сложно, и она с готовностью выслушивала собеседника, чтобы вставить свои колкие замечания. – Герфур нашёл место, где приняли свою смерть пятьсот ваших воинов из легенды.

Эрли тихо ахнула, да так и осталась с открытым от удивления ртом. Кое-как она справилась с собой, и смогла прошептать:

– Невероятно… Как же далеко занесло их от Гаарии! А это точно то место? Я не сомневаюсь в наблюдательности Герфура, но ведь и он мог ошибиться!

– Ты сомневаешься в его словах?

– Нет, просто… Я почему-то ничего не почувствовала! Я – ведьма рода Ровво, и должна ощущать такие места! Неужели дар ослабевает? – Последние слова она произнесла совсем тихо, так, что их смог расслышать только Рутгер, и в них было столько растерянности, что он не мог не поддержать её и не приободрить:

– Что ты! Я уверен, что всё не так плохо! Твои предсказания всегда сбываются, и я намерен верить им и впредь! Ты самая лучшая и красивая ведьма, из всех, каких я когда-либо знал!

Эррилайя подалась вперёд, и ласково прикоснулась к плечу воеводы, от чего тот чуть не дёрнулся, будто его обожгли огнём. Это лёгкое, невесомое прикосновение было так необычно, так трогательно, что у вига защемило сердце, и ему впервые в жизни захотелось привлечь девушку к себе, чтобы заключить в объятия.

– Ты – хороший… Я даже не знаю, что бы делала без тебя, если бы нас не свела судьба, и боги не договорились о нашей встрече. – Словно очнувшись от наваждения, она отпрянула, торопливо оглянулась, и стремительно покрываясь румянцем, нарочито грубо, сказала: – Что же мы стоим? Надо ехать туда!

Раздосадованный своей слабостью Стальной Барс чуть ли не со злостью ответил:

– Мы и так движемся туда. Там единственное хорошее место, где мы сможем встать лагерем, и изготовиться к бою.

Он ударил коня пятками, и, подобрав повод, поскакал в начало обоза. В голове проносились обрывки каких-то мыслей, но они были совсем не об отряде, и о предстоящей битве. Они были об Эрли, и о том, что, почему она такая нескладная. То бывает покладистой, нежной, вот прямо как совсем недавно, и тогда для неё хотелось перевернуть весь мир, то вдруг становилась резкой, грубой, и от её ироничных замечаний хотелось где-нибудь спрятаться. Что с ней происходит? Или это от того, что она ведьма?

– Не печалься, мой друг. – С улыбкой произнёс царь россов, поравнявшись с воеводой. – Ей всего пятнадцать лет, и она совсем не видела жизни. Придёт время, она изменится, и будет достойной женой Владыки Лазоревых Гор.

– Ты веришь её предсказаниям?

– Почему нет? В её словах много правды, а в действиях – совпадений. Ведь как-то она нашла тебя, и сказала, куда мы идём. Это невольно заставляет о многом задуматься.

– Но её предсказания туманны, и не совсем ясны.

– А разве ваш знаменитый оракул с ледника Висс всегда говорит всё понятно, и всегда его предсказания сбываются? Предсказание – опасное ремесло. В старину, в Россе, за такое сжигали вместе с колдунами и ведунами.

– Дело не в этом. – Рутгер не знал, как рассказать своему другу о том, что так гложет сердце, что наполняет его сладкой, щемящей болью. От этого чувства, кажется, невозможно дышать, жить, и в то же время весь мир, живёт только этим чувством. К вечеру совсем не остаётся сил во что-то верить, на что-то надеяться, а утром, будто снова весь мир готов опять, так же как и вчера верить, надеяться, страдать и умирать.

– Она тебе нравится. – С улыбкой произнёс росс, и поспешно добавил: – В этом нет ничего плохого. Всем нравится Эрли. Её успели полюбить все воины, ведь многим она уже успела чем-нибудь помочь. Она хороший знахарь, и умеет какими-то травками, и заговорами успокоить любую боль. Да что тут говорить, даже наш ворчливый и сварливый Йеге притерпелся к ней. Я сам видел, что они о чём-то говорили вполне мирно, и приняли какое-то общее решение насчёт лечения раненого воина.

– С тобой было такое когда-нибудь?

– Это бывает с каждым человеком. Я и сейчас влюблён. Дома меня ждёт невеста, и когда я вернусь, то сыграю свадьбу.

– Она красива?

– Фарлия? Да. Она прекрасна как рассвет, а её голос можно сравнить только с освежающим, лёгким ветерком. Я даже и не знаю, как Бог мог создать такую красоту.

– Ты можешь не вернуться к ней.

– Возможно. Но я обещал ей это, и, не смотря ни на что, постараюсь выжить. Нет, не за счёт жизней других воинов, просто я постараюсь быть очень осторожным, и не влезать в безвыходные ситуации.

– Так должен поступать каждый боец в нашем отряде.

– Попробуй, докажи это Сардейлу! – Засмеялся Аласейа.

Впереди показался пологий склон холма, а на его вершине нагромождение каменных плит правильной, прямоугольной формы. Кое-где они были отколоты, разломаны, и были видны торчащие из камня железные прутья толщиной в палец взрослого человека. На фоне яркого, голубого неба и зелёной травы это смотрелось как нечто чужое, не земное, появившееся из другого мира, как впрочем, и всё, что-либо когда-то созданное и разрушенное Древними Богами. Это место казалось каким-то таинственным, торжественным, скрывающим в себе множество секретов, и поэтому Рутгер невольно понизил голос, словно души погибших здесь воинов могли их услышать, и накликать беду:

– Нехорошее место. Мне так и кажется, что за мной кто-то смотрит. – Стальной Барс оглянулся по сторонам, но увидел только Хортера, стоящего на плитах в полный рост и смотрящего куда-то вдаль.

– Не забывай, это – Проклятая Земля, и на этом склоне умирали те несчастные пятьсот гаар. Их души до сих пор не упокоенные, и мечутся между раем и адом. Мне кажется, я слышу их голоса, и предсмертные крики…

– Похоже, сегодня сбудется предсказание Эрли. – Задумчиво пробормотал воевода, и уже более уверенно сказал: – Мы принесём в жертву белого вола, и справим по ним тризну. Я уверен, что они в благодарность за это, помогут нам в битве с мутантами.

Рутгер спрыгнул с коня, в несколько шагов, с плиты на плиту добрался до Хортера, и, остановившись рядом с ним, посмотрел в том же направлении, что и «тёмный». Сначала он ничего не увидел, но приглядевшись, смог рассмотреть, что там, вдали, на расстоянии не менее трёх тысяч шагов, на берегу реки, грудилось что-то чёрное, рассыпалось на отдельные пятна, и снова собиралось в стаю. В стаю? Да, именно так волки сбиваются в стаю перед началом охоты.

– Это – твари?

Хортер мрачно кивнул, и озабоченно посмотрел на три круто обрывающихся склона холма, усыпанных мелкими и крупными камнями. Какими бы большими и сильными ни были мутанты, здесь им ни за что не пройти. Слишком круты, и слишком длинны подъёмы для зверей.

– Хорошо, что они не умеют летать! – Усмехнулся Стальной Барс.

– И всё же здесь погибло пять сотен воинов.

– Мы не знаем, как они погибли, и при каких обстоятельствах. Скорее всего, их застали врасплох, и они не успели изготовиться к обороне. В отличие от них мы подготовлены, и знаем всё, что можно ожидать от мутантов.

Воевода оглядел нагромождения каменных плит, и смутный план обороны начал вырисовываться у него в голове. Чтобы подготовиться более тщательно, следовало посоветоваться с друзьями, что он, не мешкая, решил и сделать.

* * *

Йеге так долго и монотонно читал древнюю молитву гаар, перед тем как принести на каменных плитах, самой природой сделанном алтаре, в жертву белого вола, что виги, разочаровавшись, разошлись, и продолжили готовиться к бою, хотя, как казалось, было давно уже всё сделано.

С большим трудом телеги, кони и волы были расположены за нагромождениями плит, с таким расчётом, чтобы мутанты не смогли до них добраться. Заулам, занявшим самые вершины развалин, было строго настрого приказано беречь их пуще своей жизни, так как потеря коня в степи, населённой тварями, равносильна смерти. Весь пологий склон холма был утыкан старыми, ржавыми мечами, обломками копий, пик, что в великом множестве валялись тут же, ещё с тех времён, когда здесь нашёл свою гибель отряд гаар. Это было всё, что могли сделать виги, для того чтобы как-то замедлить стремительный бег мутантов, а их первый удар был не так силён, и его можно было сдержать.

Никто не успел заметить то мгновение, когда знахарь резким движением перерезал горло волу. Все услышали только последний, грудной выдох жертвы, как грузно, нехотя упала туша, и мощным потоком хлынула горячая кровь.

Йеге и Эррилайя, вымазав лица в крови, продолжали взывать к свои Богам, а воины, подивившись расторопностью знахаря, продолжили свою работу. Виги собрали все камни, что можно было бы использовать как метательные снаряды, и уложили в кучи, чтобы те были под рукой. Горшки с земляным маслом были расположены тут же, и по склону были зажжены несколько костров с таким расчётом, чтобы они могли гореть всю ночь.

Все уже знали, что победа достанется дорогой ценой, и у них сегодня ночью появится неизвестный, древний союзник, какого они и не ожидают. Кто это будет, никто не мог предположить, и от этого становились ещё страшнее. Бойцы отряда верили предсказаниям Эрли, как верят надежде, далёкой и призрачной.

Начинало темнеть. Казалось, что едва солнце закатилось за горизонт, как кто-то огромный и всемогущий, как бог, медленно и неуловимо закручивает фитиль у масляного светильника, чтобы на Обитаемый Мир поскорее опустилась ночь. Чтобы поскорее наступило время хищников, убийц, и беспредельного зла. Через небольшое время на небе были видны только яркие звёзды и бледно-матовый обрез луны, проливающей неяркий свет на землю, приготовившейся к новым смертям.

– Проклятье… – Пробормотал Сардейл: – Никогда не любил драться ночью. Вот на рассвете, или днём – совсем другое дело!

– Не мы сегодня выбираем время для битвы. – Стальной Барс продолжал напряжённо вглядываться в сгущающуюся тьму, хотя был уверен, что «тёмный» всё равно раньше всех увидит надвигающегося врага. – Но даю тебе слово, что скоро здесь станет светло как днём, и ты сможешь разглядеть, кому нанести удар. Кстати, Сардейл, прикажи воинам распять на оглоблях шкуру убитого мутанта, и поднять повыше. Им будет приятно посмотреть на своего приятеля в таком виде.

– В таком виде? – Переспросил ветеран, и, засмеявшись, отправился выполнять приказ.

– Ты думаешь, это может как-то сдержать мутантов? – Поинтересовался Аласейа, по привычке теребя свой подбородок, где за несколько дней уже отросла небольшая бородка.

– Почему нет? – Усмехнулся Рутгер. – Нам не на что надеяться, так почему немного не позлить тварей?

– Они могут или рассвирепеть, или вести себя более осторожно.

– И всё это может сыграть нам на руку. В ярости люди теряют голову, и делают ошибки, так почему звери не могут вести себя так же? Нам надо сделать так, чтобы мутанты поняли, что мы не какие-то гаары, каких они разорвали двести лет назад.

Царь россов улыбнулся, и положил руку на плечо воеводы:

– Вы, виги, всегда будете ставить свою воинскую доблесть выше воинской доблести какого-то другого народа.

Стальной Барс, немного смутившись, помолчал, и улыбнулся в ответ:

– Ты прав, но нам действительно нет равных.

Разговор друзей был прерван далёким, пока еле слышным воем, предвещающим что-то страшное, грозящее всем смертью. От этого воя по спине пробегал холодок, и становилось не по себе. Хотелось спрятаться в какой-нибудь глубокой норе, ничего не видеть, и ничего не слышать. Но даже это не было так ужасно, а осознание того, что этого никак не миновать, что сегодня ночью будет битва, и многие воины так и не смогут дожить до утра, и что мутанты могут не оставить своих атак с наступлением рассвета, и будут продолжать их пока не уничтожат весь отряд.