Философия духовной военной мысли. Том 2

Мы можем видеть, что если Дисциплина имеет корни в воспитании, а Призвание вытекает из психики, то Прямодушие – вопрос этики.

* * *

Из качеств специальных на первое место поставим личный почин – Инициативу. Качество это – природное, но оно может быть развито – или, наоборот, подавлено – условиями воспитания, быта, духом уставов, характером дисциплины (осмысленной либо автоматической по естеству) данной армии.

«Местный лучше судит, – учил Суворов, – я вправо, нужно влево – меня не слушать». Эти слова касаются наиболее болезненной и наиболее «иррациональной» стороны военного дела, а именно – сознательного нарушения приказания – конфликта инициативы с дисциплиной. Только глубоко верующий и преданный воин способен идти на этот конфликт, или когда не следует. Ведь если «местный лучше судит», то часто «дальний дальше видит». Всякого рода схематичность и кодификация в данном случае неуместны. Всё зависит от обстановки, от средств, имеющихся в распоряжении частного начальника, а главное – от силы духа этого последнего. Это как раз «божественная часть» военного дела. Так поступил под Нотебургом князь Михайло Голицын. Три наших штурма были отражены, и войска, прижатые к реке, несли громадный урон. Царь Пётр прислал Меньшикова с приказанием отступить. «Скажи Государю, – ответил Голицын, – что мы здесь уже не в царской, а в Божией воле!» И четвёртым приступом Нотебург был взят. Но катастрофой заканчиваются самовольства, когда отменяется приказ ген. Ветренко в 1916 году. Он руководствовался исключительно мотивами личного честолюбия – и этим своим своевольством сорвал всю Петроградскую операцию Юденича. Из всех этих примеров видна вся невозможность провести точную грань между дозволенной инициативой и гибельным своеволием. Мы можем указать эту грань лишь приблизительно.

Инициатива – явление импровизационного характера. Она уместна и желательна в Тактике, с трудом допустима в Оперативном искусстве и совершенно нетерпима в Стратегии. Всякая импровизация – враг организации. Она допустима в мелочах, изменяя их к лучшему (в приложении к военному делу – в Тактике). Но в сути дела в военном деле – в Операвном и в Стратегии – она вредна. Достоинство для тактика, Инициатива превращается в порок для стратега.

Честолюбие и славолюбие.

Честолюбие и славолюбие – желание вечно жить в памяти потомства – вообще доказывает бессмертие духа. Со всем этим, и честолюбие, и славолюбие сами по себе – пороки. Подобно тому, как яд в небольшом количестве входит в состав лекарства, так и эти два порока в небольшой дозе могут принести пользу в качестве весьма действенного стимула. Добавим сюда храбрость. Но храбрость, если она не входит составным элементом в какую-либо из трёх основных воинских добродетелей, высокой ценности не представляет. Суворов учил: «Солдату – храбрость, офицеру – неустрашимость, генералу – мужество», – предъявляя к каждой высшей категории военных людей высшее требование. Это три концентрических круга. Неустрашимость есть Храбрость, отдающая себе в полной мере отчёт о происходящем, храбрость в сочетании с решимостью и сознанием высокой чести командовать, вести за собой храбрых. Мужество есть неустрашимость в сочетании с чувством ответственности.

В общей своей массе люди – не трусы. Те, кто способен под огнём идти вперёд, – уже не могут называться трусами, хоть настоящих храбрецов, которым улыбнулся с неба святой Георгий, – быть может, пять человек на роту. Остальные – не храбрецы, но и не трусы. Пример неустрашимого командира и храбрых товарищей могут сделать из них храбрецов, отсутствие этого примера обращает их в стадо, и тогда гибельный пример открытой трусости может всё погубить. При этом следует, однако, отметить, что среди трусов преобладает вполне исправимый тип «шкурника». Настоящие же, неисправимые трусы – явление, к счастью для человечества, редкое. Исправить это можно Богопознанием.

Истинный процесс Богопознания.

Истинный процесс Богопознания не начнётся до тех пор, пока человек не осознает, какое из четырёх вышеназванных препятствий для него является главным, и не начнёт его преодолевать.

Человеческий Эго-ум сопротивляется процессу Богопознания с помощью четырёх своих свойств: гордости, лени, потакания страстям и невежества. Он изо всех сил старается, проявляя нерешительность, навязать нам рассудительность и логику именно в тех вопросах, в которых их нужно отставить в сторону, т. е. в вопросах познания Бога. Но в борьбе со своими страстями, где рассудительность действительно необходима, мы под руководством нашего эго её как раз и теряем.

В Бога не верят те, кто свято верит в неразрушимость и ментальную самостоятельность своей ЭГО-личности. Но по мере того, как в нашей жизни становится всё меньше и меньше нас самих, в ней чудесным образом становится всё больше и больше Бога. Иными словами, процесс Богопознания – это одновременно процесс формирования в человеке его нового Я, которое является новым именно потому, что видит окружающий мир по-иному. ЭГО-личность (или «ветхий человек», как называется этот феномен в христианстве) – это мираж, который рано или поздно растает, хотя поверить в это бывает совершенно невозможно, находясь в начале Пути.

Человеческий ЭГО-ум не может проявить свою природу в Боге, но и Бог не может полностью проявить свою природу в человеческом ЭГО-уме, т. к. проявиться – это значит стать. Бог не может стать иллюзией, а ЭГО-ум не может стать реальностью и не может в неё поверить. Став реальностью, ЭГО-ум просто исчезает. Иными словами, поверить в существование БОГА-реальности для ЭГО-ума означает поверить и раствориться.

Таким образом, и Бог, и люди в их текущем состоянии сознания друг для друга как бы частично недоступны. В этом также заключается сложность понимания Бога людьми. Выражаясь библейским языком, людские умы «изгнаны» из мира Бога, а сами люди пребывают умом и телом в разных мирах. Поэтому-то тело и ум человеческие находятся в постоянном конфликте друг с другом. Они просто видят реальность неодинаково.

Как уже было сказано выше, ЭГО-ум сопротивляется нашим духовным поискам четырьмя способами или их сочетаниями. Вначале скажем о гордых умах, т. е. о тех, кто во всём сомневается или всё отрицает.

Одни из них утверждают, что мир непознаваем. Но если мы познали о мире, что он непознаваем, то тем самым мы начали его познавать, ведь суждение о непознаваемости мира происходит из познания этой самой непознаваемости. Зачем же останавливаться в самом начале процесса познания?

Другие утверждают, что часть мира познаваема, а часть – нет. Но если мы в состоянии чётко разделить мир на две части и отличить одну от другой, разве не есть это демонстрация нашей способности к познанию этих отличий? А если нашего познания хватает на часть, то почему бы не переключиться на целое?

Третьи сомневаются потому, что им не нравится личность Христа, т. к. Он проявил жестокость, отправив на погибель стадо свиней, и несправедливость к смоковнице, не найдя на ней плодов и заставив её поэтому засохнуть. Он также постоянно упоминал «геенну огненную» и «скрежет зубов». Бог же этих людей должен быть добрым, логичным и таким, каким они сами хотят Его видеть, Он для них – своеобразный Бэтмен. На самом деле, они не стремятся познать Бога и то, что Он хотел сказать. Они просто желают, чтобы Бог был именно таким, каким они хотят Его видеть; чтобы Бог говорил и делал то, что они хотят, чтобы Он делал и говорил; или чтобы Его вообще не существовало, ибо процесс богопознания для них – просто процесс подтверждения правильности их собственных логических конструкций и суждений.

Но так как люди эти сплошь и рядом ошибаются (как, впрочем, и все остальные), то процесс познания для них неминуемо превращается в процесс осознания ложности своих идей. Для их ЭГО-ума это открытие даётся весьма болезненно. Поэтому всегда проще закрыться и объявить мир непознаваемым, коль скоро сам процесс познания доставляет такую боль. Такие умы зациклены на своём интеллекте, и он для них дороже самого процесса познания. Они отказываются верить в то, что постигать Бога нужно вне ума, ибо вне ума для них просто ничего нет. Отвергая разумное начало во Вселенной, сами они изо всех сил цепляются за свой разум.

Следующий тип сопротивления богопознанию демонстрируют те ленивые умы, которые используют сомнение как повод ничего не предпринимать – иными словами, скрывают за ним элементарно душевную лень. Если вы сомневаетесь в том, попадёте вы в аварию на своей машине или нет, напишите ли вы страховку? Если вероятность попадания в аварию для вас 50 %, т. е. либо попадете, либо нет, разве не предпримете вы какие-то действия для сохранности своего автомобиля? Если вероятность существования всего того, о чём повествует Евангелие, для вас 50 % (либо существует, либо нет), разве это не повод что-то предпринять для спасения своей души? Однако ЭГО-умы этого типа ничего не предпринимают. Их позиция по отношению к духовному пути –это, скорее, внешняя дань моде или желание сохранить идейный нейтралитет. Внутренне же они используют её как повод ничего в себе не менять, ибо им лень. Конечно, в чём-то они правы: нельзя достичь цели, которую считаешь недостижимой или несуществующей.

Следующая группа – это люди, потакающие страстям, т. е. те, которые отказываются что-то предпринимать, ибо слишком погружены и влюблены в своё тело. Гордые умы считают всё не познаваемое интеллектом как бы несуществующим, а окружающий их мир – не познанной ими, а значит, и неразумной случайностью. Те же, кто любит своё тело, любят и все связанные с ним пороки: власть, деньги, обжорство, алкоголь и беспорядочный секс. Ну, а так как Бог в Священном Писании всего этого не одобряет, то такой Бог им попросту не нужен, и они отказываются в Него верить. Ведь для таковых познать Бога означает познать и возненавидеть самих себя и свои тайные или явные пороки.

Как правило, в дискуссиях на тему Богопознания такие люди полны скептицизма. Они говорят о Боге и религии с ухмылкой, как бы свысока. Такая линия поведения является защитной реакцией ЭГО-ума и его тайной верой в то, что все люди вокруг – пройдохи и такие же грешники, как и он сам, просто они скрывают свои грехи под внешней религиозностью, а он (конкретный ЭГО-ум) правдив и честен. Иными словами, неверие для такого ума – это разновидность тайного самооправдания и тайного страха быть разоблачённым.

Последний тип умов – это те, кто видит то, чего нет, или невежественные умы. Они, будучи интеллектуально податливыми, верят в Бога, но воспринимают всё сказанное в священных текстах буквально, т. е. думают, что вся Вселенная устроена ровно так, как это написано в Библии. Они считают, что Господь обладает таким же житейским рассудком и такой же отдельной сущностью, как и они сами, и что Он их видит такими же, какими они видят сами себя. Для них соблюдение ритуалов и есть процесс богопознания, а сам Бог – это в буквальном смысле строгий Отец, которого они боятся, как когда-то боялись своего отца. Они предпочитают жить суевериями, штампами и не понимают абстрактных формулировок. Их вера в Бога отчасти похожа на веру маленьких детей в Деда Мороза, ибо вера эта по силе превосходит их разум и способность к самопознанию.

Истинный процесс богопознания не начнётся до тех пор, пока человек не осознает, какое из четырёх вышеназванных препятствий для него является главным, и не начнёт его преодолевать. Духовно рождённое Оперативное искусство и Тактика – суть сомножители Полководчества. Они представляют собою известные положительные величины. При недооценке какого-нибудь из этих сомножителей, умалении его, превращении его в «правильную дробь» – уменьшается и всё произведение, умаляется всё полководчество. Людендорф в 1918 году недооценивает Стратегию – и, несмотря на превосходную Оперативную и Тактическую расстановку сил, результаты невелики – вероятность такого события как произведение меньше отдельных сомножителей, как это всегда бывает при умножении на дробь. При игнорировании одного из этих элементов сомножителей, приравненных к нулю, – всё произведение обращается в нуль, каково бы ни было достоинство прочих элементов. Примеры Второй мировой войны и последующие скоротечные войны, включая Афганистан, – проекты, стратегически верные, но тактически или оперативно близкие к нулю, таков и результат. Давая эту математическую метафору, считаем долгом предупредить читателя, что даётся она лишь в виде пояснения взаимоотношения элементов Полководчества – и её ни в коем случае не следует понимать «математически» и развивать, дабы не впасть в один из семи смертных военных грехов, именуемый Позитивизмом. Нет более несходственных понятий, нежели Математика и Военное Дело. Математика имеет дело с отвлечёнными величинами и используется только для технических расчётов технической эффективности оружия при отстреле на полигоне, надёжности танка и др. Военное Дело – с живыми людьми, их достоинствами и их недостатками. Математические величины обладают общими свойствами и соизмеримы между собой. Военные величины такими свойствами не обладают. Политика, Стратегия, Тактика, будучи сомножителями одного и того же произведения, лежат в различных плоскостях и между собой несоизмеримы. Найти их «общий наибольший делитель», как и привести их к «общему знаменателю» – совершенно невозможно и немыслимо. В Математике единица всегда равна единице, в Военном Деле – никогда. Политическая «единица» не равна, например, оперативной «единице» и несоизмерима с ней. В «духовной единице» – и плюс материальная единица – и ещё что-то, чего тремя измерениями Евклида постигнуть нельзя. Поэтому дополним «математическую метафору» пояснением, что стратегический элемент всегда сильнее тактического (как политический – сильнее стратегического). Хорошая Стратегия всегда исправит посредственную Тактику – тогда как искусство и героизм ротных командиров никогда не выправят промахов Главнокомандующего.

Завершая это непростую для восприятия главу, хочу ещё раз подчеркнуть, что основным препятствием для познания военного искусства в нас является не сам Бог, а наш ЭГО-ум, который либо слишком горд, либо слишком ленив, либо страстен, либо неразвит и оттого боязлив. Но другого ума у обычного человека, к сожалению, нет, и он в силу столетнего безбожия большевиков не верит в возможность его приобретения с помощью духовного сотрудничества.

Иными словами, познание искусства войны начинается не с чтения книг о войне и не с дискуссий или просмотров фильмов о строении армий мира. Чтобы познать искусство войны, нужно признать и понять существование Бога, нужно сначала разобраться со своим собственным существованием. Нужно увидеть самих себя такими, какие мы есть в действительности, а не какими видит нас наше ЭГО.

Если, находясь под водой, хочешь понять, что такое воздух, отцепи камень от своих ног, всплыви и вдыхай. Официальное государственно-юридическое закрепление военно-религиозная служба получила с XVI-XVIII вв. Так, с XVI в. функционирует Королевская служба военных капелланов в британских ВС. В Польше в 1690 г. сейм впервые учредил 36 должностей военного духовенства для пехоты и кавалерии, в 1795 г. служба военных капелланов была законодательно оформлена в США. К концу XX в. Военно-религиозные службы имелись в большинстве развитых и во многих развивающихся странах.

Например, в Германии около 300 профессиональных военных священников. На каждого из них приходится по 1 500 военнослужащих, в том числе 120-150 офицеров. Военные священники не являются кадровыми военными и в мирное время не обязаны носить военную форму. По своему правовому статусу они приравниваются к государственным чиновникам. Священники заключают контракт с министерством обороны на 6-8 лет, а затем возвращаются к прежнему месту для исполнения своих обязанностей. Исключение делается только для военного генерального декана, военного генерального викария и начальников отделов в исполнительных региональных органах, а также для деканов военных округов и их заместителей, срок службы для которых не ограничивается. Священники активно участвуют в работе советов по «внутреннему руководству», проводят церковные богослужения, руководят группами верующих по изучению религиозной литературы, ведут повседневные беседы как с военнослужащими, так и с членами их семей. Но главная их функция – проведение занятий о смысле жизни. Занятия планируются еженедельно и проходят в форме заинтересованной дискуссии. В СССР был строго заведён этот порядок, но в нём отсутствовала духовная связь, хотя и воспитывались «морально-политические» качества. В Духовном воспитании обсуждаются не только вопросы религиозной морали и нравственности, но и сугубо светские и военные проблемы. Одной из функций военно-церковной службы является участие в досуге военнослужащих. Этим должны заниматься не только военные священники, но и две социальные армейские службы с привлечением благотворительных христианских организаций – по шефству над военнослужащими. Они могут располагать сетью клубов. Другим важным направлением деятельности военно-церковной службы является забота о детях. Общество помощи родителям, включая женские комитеты в тех гарнизонах, где отсутствуют детские сады, школы, иные организации – в помощь поступающим в ВУЗы и т. д. Объединения военнослужащих, где, помимо всего, обсуждаются политические и нравственные проблемы, изучается религиозная литература.

В Британской армии служба капелланов существует с XVII века. «Наставление по просвещению» направлено на создание высокого морального духа военнослужащих. В брошюре «Полковой священник – твой друг» можно прочитать о необходимости защиты страны и найти оправдание убийств людей во время боевых действий. В британских вооружённых силах начитывается около 400 капелланов. По одному на полк или отдельный батальон, по 3-5 на крупный корабль. В зависимости от занимаемого положения и выслуги лет, их денежные оклады составляют от 20 до 50 тыс. фунтов стерлингов в год. Годовой цикл лекций называется «Курсом морального руководства». Помимо этого курса еженедельно проводится час капеллана в форме индивидуальных и групповых бесед.

В России юридическое закрепление места и роли военного духовенства произошло при Петре I. По Уставу воинскому 1716 г. при каждом полку должен был состоять священник, а с 1719 г. на каждом корабле поведено было иметь иеромонаха. Окончательная структура русской военно-религиозной службы была упорядочена Положением об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств 1890 г. После Октябрьской революции 1917 г. институт военного духовенства в отечественных ВС был упразднён. Нет этого института и в ВС РФ; государство не несёт обязанностей по удовлетворению религиозных потребностей военнослужащих. Однако командиры и начальники в интересах воспитания личного состава поддерживают связи с существующими в стране религиозными конфессиями с учётом отношения воинов к религии.

«Армия ослов под командованием льва лучше армии львов под командованием осла». Пословица эта вечно останется справедливой – и справедливость её не раз уж со смерти последних екатерининских орлов пришлось испытать на себе львиной стае, именуемой Русской Армией.

Глава XVI. Духовность и служба, воинская этика и деятельность.

Философия этики и воинская этика…

Важным специфическим требованием этики воинской деятельности является постоянная готовность и моральные способности осуществлять вооружённое насилие в интересах защиты общества, достигать поставленных командованием целей даже ценой самопожертвования. Воинская деятельность имеет социальное, человеческое и культурное значение. Святость и соборность – как религиозно-духовное освящение российской идеи, когда в этом нуждается большая часть верующих военнослужащих, защита их прав и свобод в процессе выполнения ими воинского долга и др.

Вооружённые Силы СССР вышли из Великой Отечественной войны с огромным морально-политическим и духовным потенциалом, благодаря которому остались незыблемыми духовные скрепы и патриотизм Вооружённых сил долгие годы. Слом системы СССР привёл к деградации норм военной этики, не стало как государственных институтов, так и национально- патриотической идеологии. Была утеряна в первую очередь система работы с личным составом армии и флота. Надо признать, что это было компромиссное решение, вызванное условиями переходного периода. Теперь, спустя годы, а главное, осознав роль ВС РФ в существовании государства и вред всей политизации, в которой духовная составляющая отсутствовала и была заменена материальной, армия опять должна будет защищать интересы партий, для которых духовно-национальные интересы служат лишь избирательным правом, что есть ошибочный шаг.

Духовность – это совокупность божественных скрепов и знаний, теоретических систем, чувств, устойчивых настроений, идей верований, ценностей военнослужащих, а также традиций, норм и отношений, формирующихся в ходе службы в рядах Вооруженных Сил. Ведь Вооружённые Силы являются не только военно-силовым, но и духовно-политическим институтом. Другое дело, что в Духовном обществе, где правовые нормы определяются не правом статусного государства, законами, придуманными людьми в угоду алчности и ЭГО-мира, а Верой и признанием христианских духовных норм и правил жизни, утверждённых человеку свыше. В правовом, пусть и в демократическом, обществе они должны поддерживать не ту или иную партию, а законно избранную народом власть – Державу, – обеспечивать защиту конституционного строя и порядка, что позволяет сохранить стабильность и устойчивое развитие всей государственной системы общества.

Не понимая этого, Эго-элита любого государства рано или поздно заслуживает своё народное восстание. Отсутствие должной воинской этики в государственном управлении, как духовного стержня и воспитания православной культуры в военной мысли, лишает воинов, а значит, и силовую опору власти Державности. «Православие и коммунизм являются двумя равноправными составляющими единого процесса на пути к полноценному (небесно-земному) христианскому идеалу», – так звучали призывы к построению нового общества после 1917 года.

Военная мысль предполагает защиту, как от внешнего врага, так и от внутреннего. Вся история России показывает, что для России внутренний враг чаще более опасен, чем внешний. Что для нас страшнее – внутренний враг или внешний? Против внешнего врага Россия всегда сплачивается. И поэтому ещё не было такого внешнего врага, которого бы мы в итоге не изгнали с наших просторов, проявив дух единства единого преемственно живущего организма с общими историческими переживаниями. А вот внутренний враг действует по-другому, конечно. Манипуляция бездуховным сознанием сегодня – чуть ли не главный инструмент политики. Если человек в чём-то убеждён, особенно русский, он готов, как максималист, идти уже до победного конца: и все, как один, умрём в борьбе за это.

Внутренний враг – это, конечно, дух смердяковщины: «Я всю Россию ненавижу-с». Это шипение в интернете, потому что противоестественно презирать и ненавидеть собственное Отечество. Президент РФ Владимир Путин перечислил главных «врагов» России: «Враг ещё не побеждён. А враг кто у нас? Бедность значительного числа населения, нерешённые проблемы в системе здравоохранения, образования!» Многие беды нашей страны – это и есть результат подрывной деятельности единомышленников А. Чубайса, А. Кудрина – поганых либералов – вековых врагов России! Не без их помощи за время пандемии коронавируса число долларовых миллиардеров в РФ выросло до 117. В России насчитывается 117 долларовых миллиардеров! В 2020 году их было 98, а теперь 117. Россия занимает 5-ое место в мире по числу долларовых миллиардеров. 40% миллиардеров – богатейших людей России – не желают отчитываться о доходах за рубежом и не платят налоги!

Несчастен человек, который презирает и ненавидит свою мать. Мы любим мать свою, а не чужую. А чужая может быть моложе, красивей, успешней, умней, образованней. Но мы любим свою мать.

Так значит, для миллиардеров Россия – это не мать? Вы можете быть очень недовольны явлениями сегодняшней жизни в нашем государстве. Но если вы имеете чувство глубокой причастности и сопричастности ко всей многовековой истории страны, её настоящему и будущему, такой человек не отречётся.

Есть ещё очень опасные тенденции – чудовищная деинтеллектуализация нации и огрубление нравов, оскатинивание, ухудшение образования из-за того, что люди не читают и не просвещаются. И, конечно, влияние извне, я уже сказал, мы живём в информационном обществе, поэтому нам как воздух необходимы наши доктрины безопасности, в том числе духовной и мировоззренческой.

Здесь одними запретами ничего не сделаешь, значит, надо быть вооружёнными. Для этого мало создать оружие, нужно привить носителям этого оружия военную этику – совокупность правил и обычаев – как кодифицированных, так и некодифицированных, – которыми воины должны руководствоваться в мире и на войне. Под воинской этикой должны быть созданы правила и сохранены обычаи, которыми члены военной семьи руководствуются и которые соблюдают при государственном служении в сношениях друг с другом – в войне и защите государства, куда входит вся военная среда, – и в сношениях с невоенными.