Захват прошлого. Темные ночи. Книга четвертая

Вера Валлейн

Захват прошлого. Темные ночи. Книга четвертая

– Смотри!

Я стояла в отдалении, неподалёку была карета, которая меня ждала. Только никакого шанса исчезнуть не предвидится. Ортега крепко держал меня за руку. Толпа впереди бесновалась. Я слышала множество голосов и крики. Глупые, неужели они не понимают, что за представление сейчас будет перед ними разыграно?

И тут я увидела воина. Это был, без всяких сомнений, мой спутник, защитник и помощник в последние дни… Только ему я могла безоговорочно довериться, и только он хотел помочь мне найти своего хозяина. Кто же знал, что храбрый вояка погибнет таким ужасным образом.

– Вот, что происходит с предателями, – я не могла не заметить нотки удовольствия в голосе Диего.

– Почему вы так жестоки? Вы же знаете, он ни в чём не виноват! Все происходило на ваших глазах, и вам известно, кто настоящий виновник.

Ортега только сильнее сжал мои запястья и наклонился к самому лицу:

– Смотри, смотри внимательнее. Не часто удаётся увидеть такую великолепную казнь. Но твой дружок её несомненно заслужил шедевральной глупостью.

Зрители увидели, как лошадь приволокла за собой окровавленное тело. Это был человек, на котором сохранились ещё обрывки одежды. Следы пыток были по всему телу. Мне стало страшно. Странное, невероятное чувство, когда ты в ужасе глядишь на нечто ужасное, но не можешь отвести глаза. Это гипноз страха, который заставляет тебя смотреть и смотреть на происходящее.

– Ты ещё не была на такой казни? Не знаю, устраивают ли подобные во Флоренции, но во Франции я такое видывал.

– Что это за казнь? – прошептала я.

– Потрошение. Человека, еще живого, заставляют чувствовать невероятную боль…

Его слова проходили куда-то мимо меня, обволакивая ледяной волной ужаса.

Я увидела, как это несуразное нечто поставили прямо посреди площади. Сама конструкция больше напоминала деревянную лестницу, к которой был привязан вчерашний воин.

– Сейчас начинается самое интересное.

Человека отвязали и повели в сторону стоящей неподалёку виселицы. Лицо воина было заплывшим от многочисленных ударов, но он пытался разглядеть кого-то в толпе. Возможно, искал знакомое лицо, или меня… Но люди только злорадствовали и выкрикивали оскорбления в его адрес.

Я посмотрела на Ортегу и мне стало совсем жутко. На его лице было столько плотоядного удовольствия, когда он наблюдал за каждой деталью казни. Он явно находился в предвкушении мучений жертвы.

Воину накинули петлю на шею и выбили у него из-под ног постамент. Он попытался судорожно схватиться руками за горло, стал захлёбываться, хрипеть, его тело забилась в судорогах Я уже ждала, что человек будет избавлен от мучений, но подбежали помощники палача, подхватили свою жертву и быстро перерезали верёвку.

Несчастный захлебывался, а помощники палача какое-то время наблюдали, как он пытается надышаться воздухом.

Его снова подхватили и привязали к деревянной решётке.

В ту же секунду я вскрикнула от ужаса, и мой голос слился с криком толпы. Только все эти люди кричали от восторга.

Палач быстрым движением оскопил свою жертву и бросил прямо в огонь то, что ещё недавно делало его мужчиной.

Ортега улыбался, даже в этот момент его хватка нисколько не ослабла. Его верные помощники стояли сзади, готовые в любой момент усадить меня снова в карету. На этом мучения жертвы не закончились, палач разрезал его туловище… И тут я уже не выдержала, зажмурив глаза, отвернулась, сдерживая тошноту.

– Уведите меня отсюда! Немедленно! Я не могу на это смотреть! —вырвался мой крик.

– Все-таки увидеть ты это должна, дабы понять, что ожидает предателей и изменников. Ты не забыла, что лишь чудом избежала подобной участи?

Он прислонился ко мне сзади, обхватив за плечи и заставляя смотреть перед собой.

Я слегка приоткрыла глаза и с ужасом увидела, как внутренности казнённого полетели в огонь. Его тело представляло собой сплошную кровавую рану. В конце жуткого действа палач выхватил из его груди ещё бьющиеся сердце и отправил его туда же, в пламя.

Я пыталась вырваться, потому что рвотные позывы подступили к самому горлу.

– Это ещё не всё, – прошептал Диего на ухо.

Его горячее дыхание коснулось моей щеки.

– Как это может быть не всё! Они убили человека!

– Палач ещё должен отрубить руки, ноги и голову, – спокойно ответил Ортега.

– Всё, достаточно! – я буквально забилась в судорогах.

– Хорошо уезжаем, основное ты уже видела.

Он быстро запихнул меня назад в карету, вся беснующаяся толпа осталась снаружи. Я слышала, как дверь заперли снаружи, чтобы я не могла вырваться. А маленькие окошки в ней были плотно закрыты. Как есть, тюрьма на колёсах.

Картина казни стояла у меня перед глазами, чтобы избавиться от этого ужаса, должен пройти ни один день. Но я никогда не забуду, что люди способны на такие зверства по отношению друг к другу. Невероятно…

– Я не просто так тебя привёз туда, Бланка. Не хочу, чтобы ты была слишком упрямой. Конечно, женщины не получат такую смертную казнь, их вариант немного полегче. Но, поверь, костер доставит тебе не менее острое удовольствие.

Я отвернулась и смотрела в стену.

– Ты покинешь Англию вместе со мной. В ближайшие дни мы отправимся в Испанию. А для всех здесь ты будешь объявлена мёртвой. Это самый удобный вариант.

– Я не умерла, меня ждут во Флоренции.

– Вся твоя жизнь до этого была ошибкой, давно за тобой наблюдаю. Ты привыкла к тому, что мир вертится вокруг, а мужчины по одному твоему щелчку выполняют любые поручения. В тебе есть что-то дьявольское, и я думаю, мир должен быть избавлен от такой, как ты.

– И Ортега будет избавителем? Кто ты такой, чтобы быть моим судьёй?

Но он не слушал, а только ставил перед фактами:

– К тому же, ты – распутница. Всегда хотел заняться воспитанием подобной… Я на хорошем счету в Испании, и уже достаточно часто оказывал знатным людям своеобразные услуги. Думаю, Бланке Конти там самое место, я уже многим разослал уведомления о твоем приезде, – засмеялся он.

Многим? Что означает, «многим»? От догадки, лежавшей на поверхности, мне стало дурно.

Казнь произвела на меня неизгладимое впечатление, как и похороны Ричарда или того человека, чье тело осталось здесь вместо него. Конечно, это была не та жуткая расправа, которая произошла с настоящим королём в истории. Тогда мертвое тело подверглось насмешкам и унижению, а потом было похоронено в безвестности.

Сейчас этого нет, здесь состоялись настоящие похороны, весьма скромные и тихие. Тем не менее, Генрих сделал всё, чтобы люди признали его власть легитимной. Мне удалось лишь мельком наблюдать за похоронами, но я уже ничего не чувствовала, в какой-то момент все ощущения притупились, наверное, чтобы я не сошла с ума. Я успокоила себя тем, что Алессандро теперь в безопасности. И эта уверенность намертво засела в голове.

Единственным моим желанием до последнего времени было улизнуть в подходящий момент и вернуться во Флоренцию.

Но вчера, когда состоялась это казнь, и я поняла, что меня теперь объявят мёртвой, надежда испарилась. Вскоре эти сведения дойдут Флоренции, а также и до Венеции, где теперь скрывается Пауло. Уже не будет меня разыскивать Франциск, который до этого пытался вмешаться и оказать любую помощь, он теперь забудет обо мне. Остаётся надеяться только на собственные силы. Если бы здесь был телефон, я могла бы позвонить в полицию, да куда угодно. Но реальность была иной, Генрих сбросил меня со счетов, как ненужную вещь, а Ортега во всем его покрывал.

Тюдора я больше не видела, он просто исчез, но я слышала от охранников, что тот готовился к свадьбе. А то, к чему готовили меня, вызывало большие опасения…

После всего случившегося со мной, я не понимала, что нужно этому человеку. Он мне всегда казался консервативным, до мозга костей. Но внутри него всегда находилась червоточина, которая начинала все больше открывать свое неприглядное нутро в мою сторону.

Я не раз замечала его оценивающие взгляды, скользившие по моей фигуре. Так не может смотреть человек высокой морали, каким он представлялся. Лицемерие, самое настоящее двойное дно…

Я слишком мало знала об Испании, куда он меня собрался везти. Помнила только, что сейчас там правят Изабелла и Фердинанд, та самая знаменитая пара, которая когда-то поверит Колумбу и отправит его корабли за океан. Только до этого еще очень далеко. Но больше ничего в памяти не осталось…

Господи, хотя бы серьги у меня с собой, да и сумку Ортега тоже вернул. Он, первым делом, вытряхнул из неё все, что там лежало, но к его изумлению, там не оказалось не так много вещей, как в прошлый раз. Я предварительно сбросила всё по дороге, потому что знала, чем это закончится.

Мне предстояло добираться долгим морским путем, но пока Ортега держал меня взаперти. Это были апартаменты в одном из промозглых, каменных домов в центре Лондона. Единственным освещением служила небольшая мутная свеча.

Ортега пропадал целыми днями и я была предоставлена самой себе. Но не выбраться оттуда, не передать письмо знакомым я не могла. Дверь была закрыта, ставни зарешечены. Стражники, приставленные к двери, не отвечали ни на один мой вопрос.

Больше всего меня беспокоили планы испанца. Этот человек засветился везде, выискивая собственную выгоду. В Генрихе он нашёл родственную душу, я не удивлюсь, если он хорошо поживится за его счёт.

Никакая еда в рот не лезла. Я легла на узкую тахту около стены и провалилась в сон. Лёгкий, беспокойный, он не прерывался даже шумом и суетой с улицы.

Когда лязгнул замок в двери, я моментально вскочила.

Свеча уже догорела, поэтому в полумраке я могла видеть только темный силуэт. По очертания фигуры я сразу же узнала испанца.

– Зажгите свет! – рявкнул он охранникам.

Они моментально принесли подсвечники, и неуютное помещение осветилось слабым пламенем свечей.

Ортега вальяжно сел на стол у окна.

– Как отдыхается? – с издевкой спросила он.

– Ты же знаешь, в каком я состоянии. Мое единственное желание – выбраться отсюда.

– Знаю. Только теперь тебе надо об этом забыть. Не сейчас, не когда-либо в будущем ты не сможешь больше диктовать свои условия. С этого момента малейшие попытки влияния заканчиваются.

Его нравоучительный тон начал меня сильно раздражать:

– Что за дичь?

– Советую быть со мной осторожнее. Как ты успела заметить, я на хорошем счету во многих государствах. Но особенно меня любят на родине за весьма специфические услуги. Тебя я заприметил сразу. Надо сказать, что я хорошо разбираюсь в женщинах, есть такие, которые никогда не попадут ко мне в лапы. Это благонравные и хорошо воспитанные особы, к которым ты не относишься.

– Как поверхностно!

– Ты смело смотришь в глаза мужчине, наверное, считаешь себя главнее меня? Также ты умеешь пользоваться своим телом. Правда насколько хорошо, это мне ещё предстоит узнать.

Мои руки вздрогнули, я непроизвольно почувствовала страх, глядя в лицо этого человека. Его зрачки расширились, а глаза казались огромными и чёрными, сейчас он сам напоминал демона.

– Что, испугалась? Забавное выражение на твоём лице. Судя по чарам, которыми ты обладаешь, в тебе явно есть что-то дьявольское. Но прежде, чем представлю тебя своим клиентам, должен сам удостовериться, насколько ты хороша.

– Что значит… Представить клиентам…

– Ты знаешь, высшее общество Испании весьма консервативно. Закрытые одежды, набожность и жёсткие правила. Но это только верхушка, мужчины тоже хотят развлекаться, знаешь ли. Что может быть заманчивое, чем получить в клетку такую яркую птичку, как ты, да ещё и официально умершую? Это развязывает руки и убирает все правила. Можно делать всё, что угодно. А потом, когда надоешь, просто от тебя избавиться.

Я прислонилась к стене, постепенно приближаясь к двери, мои руки обхватили за спиной засов, пытаясь сдвинуть его, но дверь была закрыта наглухо. Действительно, попалась…

На моих глазах Ортега стал раздеваться. Он делал это спокойно, не испытывая ни капли волнения. Испанец только скидывал с себя одну деталь одежды за другой. Его губы улыбались, но в глазах не было ни капли сочувствия. Только затаенное пламя страсти.

Он небрежно скинул всю одежду на пол и остался полностью обнажённым. В красных отблесках свечей его кожа выглядела почти как бронзовая. Иссиня-чёрные волосы падали на лицо. Ортега с удовольствием наблюдал за моим замешательством. Если бы я могла испытывать к нему какие-то чувства, то могла бы сказать, что он по-своему красив. Вот только это была злая красота.

– Подойди ко мне…

Но я лишь отстранялась, прикасаясь к стене, пока не забилась в самый дальний угол, ощущая себя загнанным зверем.

Ортега какое-то время не двигался, а лишь наблюдал, потом он медленно пошёл в мою сторону, пока не приблизился вплотную.

– Такая, как ты, не должна носить одежду, тем более здесь. Сейчас мы от неё избавимся, так ведь, Бланка? Знаешь, как меня возбуждает, что ты хотела быть королевой, а теперь будешь последний рабыней, которая станет выпрашивать милости у своего хозяина.

Он достал из-за спины нож и быстрым движением разрезал мою одежду, срывая её и сбрасывая на пол.

Пока детали платья падали, он рассматривал моё тело так, что я ощущала себя под микроскопом.

Нервное возбуждение настолько меня сковало, что даже его взгляд казался ощутимым.

Он изучал мою грудь, живот, потом протянул руку и провел ею по изгибам моего тела, дотронувшись до самого потайного места. Я думала, что он отделается обычной лаской, но он резким движением проник внутрь, заставив меня охнуть.

– О, что я могу сказать, невеста короля уже меня жаждет?

Что за бред, с чего он взял про жажду?! Если моё тело подаёт какие-то признаки, так это больше от нервов, чистая физиология. Как можно возомнить о себе такое?

Я гордо вскинула голову и выпрямилась.

– Ты не знаешь, как выглядит, когда женщина тебя хочет. Наверное, привык довольствоваться объедками.

Ортега окаменел. Я увидела, что он был шокирован моей фразой и испытала радость, что хотя бы на секунду ущемила его самолюбие. Вынести его тяжёлый взгляд было трудно, поэтому я отвела глаза.

Испанец прищурился:

– Значит, ты сделала мне одолжение? Тогда я не буду церемониться.

Он быстро схватил меня и бросил на узкую кровать, забравшись сверху.

– Раздвинь ноги, – приказал он.

Так как я не думала подчиняться, то он сам схватил меня за колени и развёл их, несмотря на сопротивление.

Без единой ласки, совершенно не думая о моих желаниях, он быстро вошёл в меня и ритмично задвигался.

Я поднесла кулак ко рту и прикусила его, чтобы не заплакать. Не хочу доставить ему такое удовольствие. Какой же примитивный истукан, думает, что это может меня сломать?

– Смотри на меня! – возмутился он, но я отвернулась.

Только Ортега не отрывал от меня своего взгляда. Я почувствовала, что его лицо приближается ко мне и уловила горячее дыхание.

Я попыталась увернуться, но он прижался губами к моим и насильно раскрыл их языком. Нечем было дышать, но он не отпускал мои губы, покусывая их так, что мне стало больно.

Я снова попыталась вырваться, но последовала ещё более решительная атака.

– Привыкай, я тебе не слабый Ричард.

Он, не отрываясь, смотрел на моё лицо, следя за малейшей реакцией:

– Теперь твои губы красные, как кровь. Я хочу, чтобы они были всегда такие. Когда приедешь в Испанию, этот цвет навсегда отпечатается на твоём лице.

Еще нескольких движений хватило, чтобы он закончил, однако Ортега предварительно вышел из меня:

– Беременность мне нее нужна. В Испании позаботятся, чтобы не было последствий. Будешь принимать специальный напиток.

Я чувствовала себя избитой. Губы болели и пощипывали. Казалось, что неведомый огонь до сих пор меня обжигает. Этот идиот, который считал, что овладел мной и подчинил, не смог ничего, кроме дурацких механических движений.

Но только я избегала говорить ему об этом, разумно думая, что это вызовет новую попытку что-то мне доказать.

– Скажу, чтобы тебе принесли другую одежду.

Я лишь молчала, отвернувшись от Диего.

– Письма я разослал, думаю, все будут в восторге. А я получу за тебя хорошие деньги. Только не обессудь, держать тебе буду в комнате, наподобие этой. Сможешь выходить на улицу, лишь когда тебя будут вызывать господа.

– Кто они? – мрачно спросила я.

– Местная знать. Многие из них женаты на холодных особах, а спускаться в грязь, чтобы получить удовольствие, они не рискуют. Давно уже просили кого-то найти для определённого узкого круга.

Я знала, что не получится, но надо попытаться:

– Послушай, я – знатная дама, ты сейчас удовлетворил своё желание, отпусти меня, и я дам тебе деньги! Я заплачу много денег!

Испанец лишь равнодушно отвернулся и начал медленно одеваться:

– Ты считаешь меня идиотом? Я получу намного больше и без риска. А может и сам буду ставить тебя на путь истинный, – он подошёл и задумчиво провел рукой по моей груди.

Я быстро отшвырнула его руку и накинула а себя старое покрывало, застилавшее кровать. Стоять обнаженной рядом с ним было очень неуютно.

Ортега лишь усмехнулся, наблюдая такие жалкие попытки.

– Я все равно вернусь. Не верю, что все посчитали меня мертвой и смирились с этим.

– А так ли много у тебя друзей, Бланка? Ручаюсь, всем будет выгодно, чтобы ты исчезла. Особенно тем, что ведут с тобой дела.

Нет, все равно не верю. Да, настоящих друзей по пальцам пересчитать можно. В голове возник Пауло, на которого тоже в последнее время многое свалилось. Еще неизвестно, как он освоился в Венеции. Но это не тот человек, что будет хитрить и стараться заработать на моей мнимой смерти. Несмотря на простое происхождение, он был гораздо благороднее в душе, чем Ортега.

Лоренцо? Нет, он не будет искать. У него своя жизнь, которая сейчас совсем не такая, как прежде. И от Савонаролы он еще долго не избавится. Тут не до меня.

Франциск? Я была ему благодарна, но понимала, что он тоже в трудном положении. А сейчас, с восхождением Тюдоров и сильной Францией под боком, ему вообще не до чего. Удобнее будет отпустить и забыть. Ведь ничего и не было.

Хотя я ненавидела Ортегу всей душой, но понимала, что он прав. Никто не будет меня искать. Пусть у них и нет злых намерений, но сама жизнь распоряжается именно так.

Ортега несколько дней не появлялся, и я просто молилась, чтобы больше никогда его не увидеть. Слуга, которому было все равно, несколько раз в день приносил мне еду.

От нервного напряжения аппетита не было, но я заставляла себя глотать пищу. Нельзя рисковать своим здоровьем, еще не хватало заболеть. Нет уж, я нужна тут живой. Меня слишком много в этой жизни ждет.

Одежду мне тоже принесли, если это можно было назвать одеждой. Когда я маскировалась под простую горожанку, выглядела гораздо эффектнее. Но мне доставили мышиное шерстяное платье, в которое я затянулась под самое горло. В этом были свои плюсы. Платье напоминало броню, которую не так просто порвать. Все равно, они здесь многое потеряли, когда с пренебрежением отнеслись к моему производству.

Запястья болели, в лучах солнечного света я заметила небольшие синяки. Он с такой силой держал мои руки, что появились эти следы…

Ортега пришел вечером. Я сразу услышала его шаги. Даже издалека их ни с чем нельзя было спутать. Я быстро окинула комнату в поисках любого предмета для обороны, но ничего не было.

Дверь отворилась, испанец вошел и расхохотался, глядя на меня:

– Никогда бы не подумал, что тебе так пойдет наряд прислуги. Пока будем добираться в Испанию, так и будешь одеваться.

– Ничего смешного не вижу, – нельзя было промолчать.

Ортега тут же воспринял это, как вызов.

– Я смотрю, ты еще пытаешься со мной спорить?

Он схватил меня за локоть и наклонился к лицу, застыв всего в нескольких миллиметрах от губ. Я уже думала, что все повторится снова, но он лишь ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом.

– Вижу, ты усвоила урок, глаза не могут лгать.

Он отпустил мою руку и подошел к окну. Через решетку на него падал ночной свет, в нем испанец походил на призрака.

– Утром мы отплываем. Будь готова.

– Что? Уже?

Я не хотела признаваться, но до последнего цеплялась за надежду. Глупо верила, что меня выпустят… Но нет. Так поэтому он не стал приставать сегодня? Предстоят сборы, и он просто занят.

– Кстати, среди отплывающих в Испанию будет один человек, которому я рискну предложить тебя уже завтра. Правда, он не состоит в том кругу, куда ты направляешься. Но что ему мешает туда вступить?

Я даже не стала спрашивать, о ком он говорит. Безопаснее всего не думать об этом и не представлять перспективу, которая меня ждет.

– Через пару часов ты должна быть готова, и чтобы без сюрпризов.

Устроишь тут сюрпризы, ага, все условия только для этого. Я успокаивала себя надеждой, что по дороге мне удастся с кем-нибудь переговорить, возможно даже обратиться за помощью.

Но Ортега все хорошо просчитал. Глухая ночь сразу накрыла меня промозглым холодом и мелким моросящим дождем.

– Накинь, – приказал испанец и протянул черный плащ.

Видимо, что-то в моем взгляде его задело и он пояснил:

– Это не забота, а лишь желание, чтобы ты не заболела. Если запустить простуду в дороге, последствия будут фатальными. А я не хочу потерять такой выгодный товар.

– И не сомневалась, – процедила я.

Надежда, что помимо нас будут и другие пассажиры, тоже растаяла. Я лишь увидела пустую гавань, у которой застыл большой корабль-привидение. На борту виднелись силуэты матросов. Не густо. Где-то внутри подступало к сердцу полное отчаяние. Я чувствовала себя загнанной в ловушку из которой никогда не выберусь.

Ортега в сопровождении подручных сопроводили меня на борт. Хоть кричи в полную силу легких, всем плевать…

Я заметила, что люди на этом корабле общаются с Ортегой полушепотом. Я ничего не могла разобрать, но они явно были слишком хорошо знакомы. Ни одного вопроса обо мне не последовало.

– Побудешь здесь, пока плывем. На прогулку буду выводить тебя ночью, чтобы не привлекала внимания других путешественников.

И дверь в каюту закрылась.

Они не удосужились даже зажечь свечу! На ощупь, чтобы не удариться, я подошла к низкой и убогой койке и села на нее. Было сомнительно, что белье здесь чистое. Но в слабом лунном свете я ничего не могла разглядеть.

Ночь прошла в полудреме. Я то засыпала, то вскакивала от малейшего шороха, в ужасе ожидая прихода Ортеги.

Повезло, ночью не заявился.

С первыми лучами солнца в каюту зашел один из матросов и поставил передо мной еду.

– Ешьте, синьорина, – добавил он и уже собирался уйти, но я вскочила и перегородила ему дорогу.

– Послушай, откуда ты? Я слышу итальянский акцент… Флоренция? Венеция?

Он молчал и только таращил на меня глаза. Наверное, в инструкции не было советов на такой случай.

– Я – Бланка Конти, знатная дама из Флоренции, меня похитили! Прошу, просто заклинаю тебя… Если будешь в моих краях, или в Венеции, постарайся передать моим людям… Нет, передай управляющему Пауло, что я жива, прошу тебя! Он тебя вознаградит, скажи, что я прошу тебя наградить за доставленную весть!

Вдалеке послышались шаги, матрос в ужасе выскочил из каюты, не сказав мне ни слова.

Я сделала все, что могла. Если придет кто-то еще, снова попытаюсь, может быть получится…

В каюту заглянул Ортега, с подозрением на меня посматривая.

– Что случилось? – с обманчивой вежливостью спросил он.

Чутье, как у собаки… Сразу начинает брать след…

– Я плохо себя чувствую, кружится голова. Попросила матроса позвать лекаря, но он выскочил, как ошпаренный.

– Ах, лекаря… Уж извините, но здесь таких не водится. Только по приезду в Испанию ты сможешь его увидеть. А матросам даны строги указания, не разговаривать с тобой. Хотя… Думаю, и это слишком опасно. Уж очень ты разговорчива. Теперь я или мои помощники будут приносить тебе еду.

Я совсем опустила руки… Даже этот маленький шанс у меня отбирали.

– Я уже говорил про человека, который будет плыть вместе с нами. Сейчас его приведу, будь готова и постарайся показать себя в лучшем свете.

Мне было все равно, это его проблемы. Я не должна никому нравится, чем меньше подобных людей будет кружиться вокруг, тем лучше.

Заметив мое настроение, Ортега подошел и грубо взял меня за подбородок:

– Я что сказал? Приготовься, а не смотри на меня с кислой физиономией. Поняла?

– Мне плевать на всех твоих гостей, ясно?

– Это знатный дворянин из Барселоны, не очень похоже, что ты его заинтересовала, но я уговорил его прийти. Не испорть мне охоту.