полная версияПолная версия
Сестра самозванца
Для торжества ей сшили великолепное русское платье. Но она прошла в нем лишь обряд венчания. Затем на пиру она одела польское придворное платье, что весьма не понравилось русским. Они шептались, что при царе Иване Васильевиче многое было, но такого не бывало.
Но самой Марине Мнишек было мало интересно мнение русских. По городу поползли слухи, распространение которых было щедро оплачено Шуйскими.
По государевым кабакам стали шептаться бродяги, что де не благочестивую девицу взял царь в жены, но дьяволицу, и не будет от того добра русскому народу.
Юродивые предрекали бедствия…
***
Царь приказал разместить гусар Мнишека в подворьях богатых московских купцов. Там наемники вели себя вызывающе.
Князь Василий Шуйский посетил собрание купечества и выслушал жалобы.
Богатый гость Ломов говорил:
– Чего терпим, князь? Сам поди посмотри что творят ляхи. Запасы из кладовых берут безденежно! Вина тащат!
Его поддержали иные купцы:
– А у меня девок всех в доме потаскали на сеновал! Едва дочь от них оборонил.
– И царь сие терпит?
– Он наш государь, али их?
Шуйский ответил:
– Какой он царь? Это вор и самозванец Юшка Отрепьев. И ему нет дела до ваших нужд, купцы!
Ломов со страхом спросил:
– Дак говорили, что он есть царевич настоящий.
– Настоящий? – Шуйский посмотрел на купца. – Дак мать его выслана из Москвы! А с чего сие? Думали, купцы?
– Откуда нам знать?
– Мы людишки малые.
– Да с того, – сказал Шуйский. – Что велел самозванец могилу истинного царевича раскрыть и перезахоронить останки младенца царской крови в Угличе. Ведь могила царевича весьма почитаема. А царек наш сказал, что де он царевич истинный, а погребен вместо него иной, не царской крови. И поклоняться могиле не для чего! И то вдовой царице Марии Нагой не понравилось.
– Погоди, князь! – прервал Шуйского Ломов. – Но народ видал, как царица Мария благословила Димитрия Ивановича и жену его!
Шуйский засмеялся.
– Какая царица? Тот подкупленная самозванцем черница. А она ликом с вдовой царицей схожа.
– Стало, обманул нас царь?
– Обманул! – сказал Шуйский. – Но пришел час, и нет нам более мочи терпеть самозванца и ляхов!
– Правду молвишь?
– Но как сие? Вон сколь войска у царя.
– Скоро Москва встанет против самозванца. А вы можете в том помочь. Ведь ляхи стоят многие на ваших подворьях.
– И что с того? – спросил Ломов. Он не мог понять, куда клонит Шуйский.
– А вы их вином попотчуйте в нужный день сверх меры. Путь напьются и спать ложатся. А тем временем верные люди бунт учинят. И спящих ляхов перережут…
***
Ночью с 16 на 17 мая 1606 года царь лежал на широком ложе рядом с Мариной.
– Ныне я соберу малый совет, Марина, – сказал Димитрий. – Ведь у меня появился родственник. Ты знаешь?
– Ты о ком, Димитрий?
– Он зовет себя царевич Петр Федорович.
– Я никогда не слыхала про Петра Федоровича.
– Сие сын Ирины Годуновой и царя Федора Ивановича.
– Но у Ирины Годуновой не было сына! Это знают все.
– Что из того? Я тоже не сын Грозного царя. Но многие верят, что я Димитрий Иванович.
– Но если каждый, кто хочет, станет ныне именовать себя царским родственником, то до чего сие дойдет? Сего Петра надобно казнить принародно! Казнить на Москве!
– Я согласен с этим. Но для начала его надобно схватить. А при нем войска до пяти тысяч. Я пытался его заманить в Москву. Обещал многие милости. Но Петр хитер аки змий. Его воинство уже близко к Москве. Но он на встречу со мной не идет.
– Направь против него воевод! Направь моего отца.
– Не могу. На Москве неспокойно. Гусары и немцы-пехотинцы нужны мне здесь!
– Тогда пошли против Петра русских воевод. Они не станут тебе изменять ради нового самозванца.
– С Петром мы в свое время разберемся, Марина. Главное навести порядок в Москве. Ты ведь знаешь, что два дня назад в Кремле схватили дворянина Осипова, который пришел меня убить.
– Я ничего не знаю про это! – встревожилась Марина.
– Я не хотел с тобой про это говорить. Думал слухи уже и так дошли.
– Нет, я ничего не знаю.
– Осипова схватили, и боярин Басманов сам руководил его пыткой.
– Он признался?
– Нет, – ответил царь жене. – Но пытали его крепко.
– Значит не так крепко, если он ничего не сказал! – вскричала Мнишек. – Не имеет Басманов достаточного усердия к твоей службе!
–Не говори про Басманова! Он верный для меня человек. И службу знает. Но Осипов крепок был телом и духом. Так и помер на пытке.
– Но покушение может повториться.
– Не думаю, – ответил самозванец. – Ныне во дворце немецкая наемная дружина. Посты усилены и все входы охраняются.
– Как неприветливы твои московиты, пан Димитрий. Я занимаюсь подготовкой маскарада. Твои московиты не видали ранее такого. Но при европейских дворах сие принято.
– Здесь это может не понравиться, Марина.
– Маскарад – это весело, Димитрий. И ты еще не видел моего костюма…
Глава 25
Бунт.
Москва.
Май 1606 года.
Утром 17 мая 1606 года на Москве ударили в набат.
Было еще темно и солнце не встало.
Князья Шуйские начали восстание. Толпа, при свете сотен факелов, стала громить дома, где стояли поляки. Горожане и стрельцы с оружием и дрекольем смело бросались на врагов.
С десяток стрельцов в красных кафтанах бердышами выломали ворота дома, где имел жительство польский ротмистр Цвилиховский. К ним присоединились около сотни мужиков окрестных сел. Этих привлекла возможность разграбить богатое подворье.
Сам ротмистр был разбужен криками и треском ломаемого дерева.
Он поднялся с кровати.
– Что такое? – спросил он слугу.
– Пан ротмистр! Бунт!
– Какой еще бунт?
– Ваши ворота сломали! Слышите?
Раздались выстрелы. Это слуги ротмистра дали залп из мушкетов. Раздались крики боли и ненависти.
Цвилиховский приказал одевать себя. Слуги помогли ему одеть штаны и сапоги. По лестнице уже загрохотали сапоги. Это поднимались разъярённые стрельцы. Слуг во дворе они прикончили и шли разбираться с главным.
Поляк схватился за саблю.
– Пан! Колет надобно одеть!
– Некогда! Они сломают двери!
Раздался стук.
– Открывай, собака!
–Проклятое московское быдло! – ротмистр обнажил клинок. Страха он не чувствовал. В нем кипела ненависть.
Двери сломали, и они соскочили с петель. Стрельцы ворвались в комнату ротмистра.
– Вот он пес! – закричал один и ударил поляка бердышом.
Но Цвилиховский ловко увернулся и сам нанес удар по врагу. Клинок сабли распорол московиту живот.
– Получи!
Ротмистр перепрыгнул через тело и сам напал на второго стрельца. Удар его сабли перерубил древко бердыша и погрузился в голову.
– Стрели его собаку! – заорал кто-то за дверью.
– Пропусти Семена с мушкетом!
Ротмистр зарубил еще одного стрельца и сам выскочил из комнаты. Он столкнул с лестницы двух мужиков. Его клинок взметнулся вверх и был готов снести голову очередному врагу. Но тут раздался залп.
Стрелецкий десятник, наконец, сумел выстрелить. Пуля пробила ротмистру грудь, и он споткнулся.
Цвилиховский с удивлением смотрел, как расплывается кровавое пятно на его рубахе. Он опустил клинок и оперся на него. Раздался второй выстрел. На сей раз стреляли из пистолета. Пуля попала в шею и после этого поляк упал.
Мужики бросились топтать тело и кромсать его ножами. Вскоре от гордого ротмистра осталось лишь кровавое месиво. Затем начался грабеж…
***
Царь был разбужен звоном набата и заревом.
Он подскочил к окну.
– Что там такое, Димитрий? – спросила Марина.
– Шум. Чернь на Москве часто шумит.
– Это не опасно? – спросила новая царица.
Царь не ответил жене. Он знал, что на постах всюду стоят немецкие наемники. Русским он доверял мало. А немцы получили оплату в полном объеме и клялись выполнить свой долг.
– Ты не ответил мне, Димитрий? Это опасно?
– Кто может это знать, Марина. Это Москва, а не Варшава.
В двери опочивальни постучали.
– Кто там? – встревожилась Мнишек.
Царь увиден на пороге воеводу Басманова.
– Государь!
– Что такое, воевода?
– Прости, что обеспокоил тебя и царицу. Но на Москве бунт.
– Бунт?
– Васька Шуйский приказал ударить в набат. Мои люди донесли, что он говорит толпе, что де поляки хотят извести тебя.
– Поляки? Что за чушь? Они опора моя. Что они без меня в этой стране?
– Дак Ваське надобно толпу поднять, государь. Чернь уже грабит польских послов и офицеров. Это их подворья горят. Государь. Смотри!
Басманов указал рукой в окно на зарево.
– Они грабят послов короля Сигизмунда? – Мнишек выскочила из-под одеяла.
– Да, государыня.
Басманов отвел взор от полунагой царицы. Та быстро прикрылась вышитым одеялом.
– Димитрий, что скажет король? – спросила она мужа.
– Не про то надобно думать ныне! – сказал Басманов. – Шуйский убивает поляков руками черни. Но затем он направит толпу сюда.
– Надобно проверить посты и усилить охрану! – вскричал царь.
– Это уже сделано, государь. Но не сдержат наемники нашей толпы.
– Нужно стрелять!
– Поможет ли? Слишком много черни, государь. Слишком много! Нужно действовать хитрее. Тебя еще любят!
– Но никто не должен ворваться сюда…
***
В это время князь Василий Шуйский направлял своих людей в разные стороны Москвы. Он хорошо понимал, что поляков стоит добить сразу и без всякой пощады. Они не должны сплотиться вокруг царя.
Он сказал своему брату князю Димитрию:
– Мы начали дело славно, брат. Но надобно так его и завершить.
– Поляков рубят.
– Но главный враг сидит во дворце. Надобно истребить самозванца. Только тогда мы победим.
Димитрий Шуйский возразил:
– Но ты сам поднял бунт, дабы защитить царя. Не идет наша чернь московская против особы самозванца. Бояре те идут. Немногие из купцов желают его смерти. А чернь нет. И что станем делать, брат?
– Чернь глупа и её всегда можно обмануть, брат.
– Как?
– Просто! Толпу надобно возбудить, брат! И легче это сделать против тех, кого они люто ненавидят. Потому я натравил их на поляков. Но сие лишь первый шаг!
– А второй?
– Здесь царица Марфа Нагая. Настоящая мать Димитрия.
– Ты приказал привезти её? – Димитрий Шуйский был поражен степенью риска.
Самозванец не простит этого, если его не убить нынче же…
***
Дело в том, что, новый царь приказал сбить имя царевича Димитрия с могилы и перезахоронить тело. Ведь за царевича он выдавал себя сам, а стало в могиле лежит мальчик не царских кровей.
Мать Димитрия Мария Нагая была возмущена этим кощунством. Она заявила, что не потерпит надругательства над могилой сына.
Слова её донесли до самозванца, и тот был страшно разгневан.
– Она сошла с ума! – кричал он. – Ведь сама признала во мне сына!
Бояре молча склонили головы.
Велимир Бучинский попытался успокоить государя.
– Великий государь! Женщина слаба умом. Кто станет её слушать?
– Станут! Это Московия, пан Велимир! И потому слушай мое повеление!
– Да, государь!
– Вдовую царицу Марию держать в монастыре за крепким караулом! Все общения её с внешним миром прекратить!
Среди русских бояр прошел ропот неодобрения. Царь сердито посмотрел в их сторону:
– Кто не согласен?!
Все молчали.
– Кто противится моему решению? Кто смеет сомневаться в моем царском рождении? Я царь!
***
И вот сейчас Василий Шуйский решил использовать это в своих интересах.
– Коли понадобится, то я покажу мать царя толпе. И она скажет, кто есть истинный царь Дмитрий! Он есть самозванец Юшка Отрепьев!
– Но что будет? – со страхом спросил Димитрий Шуйский.
– Самозванец будет убит и нам будет надобен новый государь. И тогда, брат. Придет наше время.
– Опасно сие, брат!
– А как Борис на трон сел? Также через опасности! Ради короны головой рисковать надобно! Иначе никак!
–А если не выйдет?
–Тогда нас ждет страшная участь, брат! И потому надобно все сделать так, чтобы вышло…
***
Воевода Мнишек выслушал польского поручика. Тот едва вырвался от мятежников. Его лицо было в кровоподтеках и синяках.
–Пан воевода, я едва вырвался. На моих глазах озверевшая чернь ворвалась в дом ротмистра Цвилиховского.
– Что с ротмистром? – спросил Мнишек.
– Этого я не знаю, пан воевода.
– При ротмистре было много гусар?
– Нет, пан воевода. Только несколько слуг.
– А гусары?
– Пан Цвилиховский жил только со слугами. Солдаты были размещены далеко от его дома. Их сразу рассеяли. Я едва смог уйти.
– Они застали нас врасплох! Это работа Шуйских!
– И что нам делать, пан воевода?
– Собирать гусар! Мы дадим отпор проклятой московской черни и тем, кто эту чернь бросил на бунт против нас!
– Но, пан воевода, многие в толпе черни кричат за царя Димитрия! Я сам слышал, как они славили Димитрия Ивановича! Неужели нам идти против тех…
– Пан! Они убивают поляков! Я сам ходил в бой плечом к плечу с Цвилиховским! И если это быдло убило его, то я стану мстить! Я стану страшно мстить!
К Мнишеку вошел гусар охранной сотни.
– Пан воевода!
– Что?
– Мы остановили мятежников. Твой дом они не возьмут. Но поручику Лащу не удалось прорваться к той части, где стояли на постое наши офицеры.
– Нужно собирать войска! Я сам поведу их!
– Пан воевода, у нас нет лошадей. Чернь разграбила конюшни и подожгла их.
– Они мне ответят за это! – вскипел Мнишек.
У дома воеводы собрались гусары и немецкие мушкетеры. Здесь они организовали оборону. Мятежники вынуждены были отступить…
***
Толпа, убивавшая поляков, шла под знаменами Димитрия Ивановича. Возбудить ненависть к самозванцу оказалось не столь просто.
В толпе кричали за царя Дмитрия.
– Слава царю Димитрию!
– Многая лета государю!
– Защитим нашего царя!
– Ляхи хотят извести государя!
– И наши бояре против него!
– На копья врагов царя!
Слухи в толпах рождались мгновенно. Кто-то предложил идти на боярские хоромы и хорошо их пограбить. И бунт мог легко перерасти в антибоярский…
***
К князю прибежал мужик в армяке. Это был один из переодетых людей Шуйского. Они следили за настроениями толпы. Денег на таких людишеек князь Дмитрий Шуйский не жалел. Он понимал, что они могут сделать в условиях большого бунта.
– Князь! Уже грабят подворья боярские.
– Мои? – вскричал Шуйский.
– Твои пока нет. Но скоро и до твоих доберутся. В толпе многие за самозванца. И если самозванец пожелает, то легко может повернуть все эти толпы против тебя и иных бояр! Наше спасение в том, что он пока ничего не понял и ничего не делает.
Его брат Василий Шуйский держал про запас вдовую царицу Марию Нагую. Но он понимал, что показывать её сейчас толпе нет никакого резона. Нужно было создать подходящую обстановку.
Потому Дмитрий приказал своему человеку.
– Надобно толпу направить на Кремль.
– Но ляхи, которые рассеяны, могут организоваться, князь!
– Не успеют, – сказал Шуйский. – Ныне царит неразбериха. Никто толком не знает, что происходит в Москве. Одни идут громить дома купцов, дабы нажиться на бунте. Иные грабят поляков.
– Ляхов сложнее, ибо они оказывают сопротивление.
– Что подворье Мнишека? – спросил князь.
Князь подозвал второго человека, который ждал у двери.
– Туда прорваться не удалось. Ляхи залпами из самопалов положили несколько десятков черни, – сказал доверенный человек Шуйских хитрый дьяк Огарков.
– Плохо! Мнишек опасен! Он опытный воевода.
Огарков сказал:
– Да что Мнишек. Полки стрельцов поднялись спасать самозванца! Наших стрельцов.
– Они за самозванца?
– Он им жалование выплатил и воров-полковников наказал, что жалование стрелецкое воровали. Так что ныне они за него!
Шуйский встревожился. Завтра в Москве будут ополчения дворян из Рязани верные самозванцу. Уже под стенами отряды казаков самозваного «царевича» Петра.
– Что делать, князь?
– Медлить нельзя! – сказал Шуйский. – Надобно срочно доделать дело!
– Но как его доделать? Наши людишки уже не управляют толпой!
– Всё получится, ежели самозванец будет мертв!
– Мертв? – не поняли подручные.
– Если самозванца не станет, то нашей черни не за кого будет бороться.
– Но как его умертвить? Он в Кремле!
– Пусть толпа идет на Кремль! Надобно им сказать, что бояре хотят умертвить царя! Пусть идут его спасать!
– А потом? – спросил Огарков. – Это только усилит самозванца!
– Ты с небольшой группой верных сделаешь дело! Сие доверить никому не можно!
– Князь! Опомнись!
– Смелость – вот залог нашего успеха! Помни, дьяк, завтра, если ничего не выйдет, мы с тобой попадем на плаху. Второй раз меня самозванец не помилует.
– Тогда надобно идти к капитану Борше. Он любит злато!
Шуйский все понял и вытащил туго набитый золотом кошель.
– Вот! – сказал он и добавил драгоценный перстень, который снял со своего пальца…
****
Князь Димитрий Шуйский прибыл в Кремль. Он сразу попросил допустить его к царю. Его пропустили.
– Государь! Толпа идет на Кремль.
– Толпа?
– Те самые, что побили поляков. Они кричат против тебя! – соврал князь.
– Но чего они хотят?
– Твоей головы, великий государь!
– И ты желаешь моей головы? – строго спросил царь. – Ты родной брат Василия Шуйского, моего лютого ворога!
Димитрий Шуйский побледнел, но быстро овладел собой. Он горячо заговорил:
– Василий враг тебе, великий государь! Но не я.
– И ты прибыл меня спасти?
– Да, государь! – соврал Шуйский. – А иначе, зачем я здесь? Мог бы просто смотреть со стороны и все.
– Кремль под надежной охраной, князь Димитрий.
– Но со стороны церкви Ильинской к бунтарям присоединились стрельцы. У них даже есть две пушки. Тебе надо покинуть сии покои дворца и перейти в иное безопасное место!
Царь не поверил бы Шуйскому. Многие полки стрельцов были еще на его стороне. Но как раз в этот момент ударили колокола Ильинской церкви, а затем набат зазвучал по всему городу.
– Ты слышишь, государь?
– Слышу. Но отчего шум? Надобно всё проверить.
– На сие нет времени, государь.
– Но мне нужен голова стрелецкого приказа Басманов или князь Сумбулов.
– Но они могут опоздать великий государь, бери государыню и беги.
В приемном покое послышался шум. Самозванец вздрогнул, Двери отворились, и царские покои вбежал князь Сумбулов.
Царь вскричал:
– Василий Андреевич, прибыл из города! Он всё знает!
Димитрий Шуйский выругался про себя. Черт принес Сумбулова именно сейчас!
Сумбулов сказал:
– Государь! Я привел три сотни украинских стрельцов. Это из тех, кого привел к тебе воевода Мнишек. Они усилят немецкие полки охраны.
Снова послышался шум. Но на этот раз совсем рядом. Стали барабанить выстрелы из мушкетов.
– Что там? – спросил царь.
Шуйский ответил:
– Это полк взбунтовавшихся стрельцов и мятежники. Они ищут тебя, государь.
– Какой еще полк стрельцов? – не поверил Сумбулов.
– Стрельцы Безобразова перешли на сторону бунтующей черни!
– А Безобразов? – спросил Сумбулов. Он знал стрелецкого голову лично.
– Убит!
– Как?
– Его подняли на копья!
– Прими боже его светлую душу. Государь, но нас здесь много! Мы не пропустим мятежников к твоей особе.
– Часть рейтаров отбыли из Кремля.
– Как? – вскричал самозванец. – Кто приказал?
– Полковник Маржарет! – сказал Шуйский. – Он в сговоре с мятежными боярами!
– Я ему не верю, великий государь! – вскричал Сумбулов. – Все Шуйские твои вороги!
– Не стану отвечать тебе сейчас, князь! Нужно спасать нашего государя. Время дорого! Но потом ты мне ответишь за сии слова.
Шуйский шел по лезвию ножа. Сейчас либо все откроется, либо он заманит самозванца в ловушку. Ведь никой толпы, что шла за самозванцем не было. Чернь, наоборот, прибыла спасать государя от немцев и ляхов, которые «хотели его убить».
Потому перестрелка черни с немцами ничем не грозила царю. И если он останется в своих покоях, то его не достанут! А завтра все поймут, что заговорщиков мало. Тогда никто уже не спасет Шуйских.
Снова послышались выстрелы и крики толпы. Что они кричали было не разобрать.
В покои царя ворвался капитан Борша.
– Государь! Немцы с той стороны бросили свои посты!
– Проклятие!
– Но я поставил там моих мушкетеров. Они сдержат толпу, если мятежники пойдут с той стороны.
Шуйский понял, что сейчас царек решится бежать.
– Князь! – самозванец обратился к Сумбулову. – Останься здесь! Прикрой мой отход.
– Как прикажешь, государь, но…
– Я соберу верных людей и выручу тебя и твоих стрельцов. Дай срок…
***
И самозванец сам пошел в ловушку.
Василий Шуйский призвал в город 300 дворян из новгородского дворянского ополчения, которое три дня назад стало лагерем у стен столицы.
Он создали сумятицу у Фроловских ворот. Это дало Шуйскому возможность поднять посадских людей для «спасения» государя. Бунт ширился, но никто толком не знал, что происходит в городе и кто за кого стоит.
Зазывалы Шуйского собирали людей на Красной площади. Звонили набатные колокола. Начались пожары…
***
Боярин Басманов, голова стрелецкого приказа, со своими верными сотниками явился к государю.
– Государь!
Но в покоях он застал только Сумбулова.
– Князь Василий?
– Воевода! Я ждал тебя!
– Где царь?
– Государь ушел. Ему пришлось спасаться. Всюду измена!
– Какая измена! Мои стрельцы заняли посты, и Безобразов идет со своими полками.
– Но Безобразов убит!
– Убит? Когда? Я говорил с ним совсем недавно!
– О горе! Это Шуйские!
– Да что случилось, князь?
– Государь попал в ловушку!
– В какую ловушку, князь? Царю ничего не грозит! В толпе кричат его имя и славят его!
– Но государь ушел отсюда с малой охраной и повел его Димитрий Шуйский.
– Что? – не поверил Басманов. – У тебя здесь сотни стрельцов и немецкие пехотинцы. Как же ты отпустил его?
– Нужно идти за ним! Спасать государя!
Они быстро собрали отряд, но было уже поздно…
***
Капитан Борша, который примкнул к заговорщикам, вывел царя прямо на убийц. Во дворе мыльни, где думал укрылся самозванец, его ждали десять человек, среди которых были московский купец Ломов, дворянин Воинов, стрелецкий десятник Лимарев.
– Государь!
Ломов приготовил нож.
– Государь!
Самозванец остановился. Капитан Борша и его люди были рядом.
– Кто здесь? – спросил Димитрий Иванович.
– Твои рабы верные. За тебя стоим.
– Пришли спасти тебя от заговорщиков.
Ломов подошел к царю и пал на колени. Самозванец протянул ему руку для поцелуя в знак милости. Но купец всадил нож в живот царя.
Тот закричал.
– Измена!
Нож не вошел глубоко. Дорогой кафтан шитый золотом задержал его.
– Измена! – снова завопил самозванец во все горло. – Изменники убивают государя!
Удар саблей нанес Лимарев. Но лезвие провернулось, и самозванец снова не пострадал.
– Собаки! Изменники! Всех сварю в кипящем масле!
– Бей его!
Царь выхватил саблю.
– Я вам не Борис! Вы мне за всё ответите!
Скрестились клинки. Лимарев отбил удар. Самозванец не слишком хорошо владел саблей.
– Не стойте! – орал десятник. – Не одолеем его – всех казнят!
Сабля стрельца поранила руку самозванца, и тот выронил клинок.
Купец Ломов изловчился и нанес новый удар и на сей раз нож вошел глубоко.
Самозванец упал на колени, зажимая рану в животе.
– Измена! – хрипел он. – Я государь…
– Таких государей у меня на конюшне хватает!– закричал Ломов.
Заговорщики набросились на поверженного царя все вместе. Они били его саблями и стреляли из пистолетов. И отхлынули уже от изувеченного тела, которое не подавало признаков жизни…
***
Люди, проникшие на царское подворье, увидели вдали мертвое тело, раздетое донага.
– Вон там лежит самозванец! – закричал стрелецкий сотник, указывая рукой на тело.
Ему ответили:
– Он про кого это, православные?
– Какой он тебе самозванец, рожа?
Сотник смело ответил:
– Известно какой! Беглый монах Юшка Отрепьев!
В толпе заорали:
– Лжа!
– Известно, что есть он царь истинный!
– И не могли царя убить!
– Верно! Не могли!
Сотник крикнул:
– Ан могли! Айда смотреть!
И он первым подбежал к распростёртому телу. До этого люди московские не решились к нему приблизиться.
