Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки

***

В понедельник 12 ноября 1945 года вскоре после завтрака дверь открылась, и в камеру вошли русский начальник службы охраны комиссар госбезопасности 3-го ранга с двумя охранниками.

– Verurteilter Hitler, ziehen Sie sich bitte an! Jetzt werden Sie in ein anderes Gefängnis gebracht21, – вежливо сказал он.

Один из охранников подошёл к шкафу, встроенному в стену камеры, и открыл его ключом. Сняв с вешалки кожаный плащ и фуражку, подал их Гитлеру. Когда тот оделся, охранники завели ему руки за спину и, застегнув на запястьях наручники, вывели под руки из камеры. Они пошли по гулким коридорам тюрьмы, комиссар впереди, за ним Гитлер и, чуть позади него, охранники. Со скрипом и лязгом открывались и закрывались металлические двери, пропуская их. Его вывели во двор тюрьмы, где стояли четыре легковых советских автомобиля ГАЗ-61 с полностью затонированными задними и боковыми стеклами и два автобуса ЗИС-16.

Гитлера подвели к третьей по счёту машине и усадили на заднее сиденье в центре, по бокам сели охранники, а спереди комиссар. Сидели долго и молча, ему совершенно не хотелось говорить с русскими, да и они тоже не проявляли желания. Наконец у комиссара пиликнула рация, он что-то сказал в аппарат по-русски, и через лобовое стекло Гитлер увидел, что ворота тюрьмы открылись. Автомобили медленно один за другим стали выезжать из внутреннего двора. Снаружи в колонну между машинами встраивались русские танкетки. Впереди и позади колонны разместились два танка. Видимо, русские чувствовали себя в Германии неуверенно, раз предприняли такие меры безопасности.

Колонна медленно поехала в сторону центра города. Жители на улицах отсутствовали, только солдаты НКВД с автоматами стояли на тротуарах. Русские выставили охранение по пути следования автомобилей.

«Куда же русские нас везут?» – подумал Гитлер, но промолчал.

Город выглядел чистым и ухоженным, а самое главное – целым. Ничего не указывало на то, что тут прошла война. Удивительно, но русские не разрушали города Германии, и он знал, что они запретили это делать союзникам. Всю войну они с помощью своей фантастической авиации методично уничтожали заводы и фабрики, электростанции и железные дороги, аэродромы и правительственные бункеры, но ни одной бомбы не сбросили на жилые кварталы. К концу войны дело дошло до того, что рабочие боялись выходить на работу и прятались по домам, так что их приходилось вылавливать и доставлять на заводы с полицией. Этот русский Бекетов, очевидно, имел далеко идущие планы на Германию и хотел получить её целой.

Прежде всего ему были нужны её людские ресурсы, и он ещё во время войны начал их использовать. С помощью остатков Вермахта разгромил Японию, а после войны прибрал к рукам Кригсмарине вместе с матросами, адмиралами и кораблями, почти ничего не отдав союзникам. Он перегнал любимое детище Гитлера линкор «Тирпиц» из Тронхейма в Марсель, и тот теперь сторожил Средиземное море, ставшее русским плавательным бассейном. Назначил главнокомандующим германским флотом этого предателя Германа Бёма, произведя его в гроссадмиралы, и тот пресмыкался перед жидами в Совете временного правительства Германии и Австрии. Главнокомандующим сухопутными войсками назначил напыщенного старого прусского вояку генерал-майора Карла фон Вебера, сделав его фельдмаршалом, и тот радостно бросился лизать задницу русским. Повсюду сидели русские военные и управляли страной. Даже немецкую марку они изъяли из обращения, обменяв её на рубли по невыгодному курсу. Теперь вся Германия работала на Россию и служила ей, как преданная собака. Боже, какой позор!

Когда колонна пересекла железную дорогу и проехала мимо Карлсфельда, он понял, что русские везут их в Дахау.

«Что они задумали? Зачем они везут нас в концентрационный лагерь? Ведь не на прогулку же. Значит, на казнь», – подумал Гитлер.

Они подъехали к воротам лагеря, тот весь по периметру плотно оцепили войска НКВД. Похоже, русские выставили в охранение не меньше дивизии, а то и больше. Охрана находилась везде – на вышках, на крышах зданий, бараков и по всему периметру.

Танки и танкетки съехали с дороги и остановились у ворот лагеря, автомобили же проехали на территорию и встали у дверей большого деревянного здания без окон, видимо, недавно построенного русскими. Их тут же взяла в кольцо охрана, образовав живой коридор до дверей. Первыми начали высаживать пассажиров автобусов. Их выпускали по одному, каждого в сопровождении двух охранников, и вели в здание.

Пассажиры автомобилей сидели в машинах и ждали. Судя по всему, кроме Гитлера в автомобилях привезли Геринга, Бормана и Гиммлера.

– Werden wir heute hingerichtet?22 – всё же спросил Гитлер комиссара.

– Sie werden es bald erfahren23, – ответил тот спокойно.

У комиссара зазвонила радиостанция, он поднес аппарат к уху и что-то сказал охранникам по-русски. Один из них открыл дверцу и, выйдя из машины, скомандовал:

– Verurteilter Hitler, steig aus dem Auto heraus!24

Охранники помогли ему выбраться из автомобиля и, взяв под руки, повели в здание. Комиссар шёл позади.

Он не ошибся в своих предположениях, русские привезли их на казнь. В центре здания они соорудили высокий деревянный эшафот, к которому вели семь ступеней. Русские знали, что число семь он считал счастливым. Изверги! Эшафот выкрасили чёрной краской, а на ступенях положили красную ковровую дорожку. На помосте возвышалась французская гильотина, окрашенная в багрово-красный цвет. Около неё суетились палач и его помощник в форме офицеров французской армии, завершая последние приготовления.

От эшафота полукругом поднимался амфитеатр, разделённый на пять секторов. Центральный сектор предназначался для осуждённых. В нём установили двадцать семь стульев, каждый на расстоянии двух метров от соседних, так, чтобы рядом могли свободно разместиться двое охранников. Слева ближе к входной двери располагались русский и американский секторы для официальных представителей, перед ними стояли таблички с названием стран на немецком языке. Справа находились британский и французский секторы. На стенах висели большие экраны, а напротив центрального сектора за эшафотом, чуть выше него, самый большой. Словно в кинотеатре, как будто русские собрались показывать им фильмы.

Всех осуждённых рассадили по местам, которые тоже были отмечены табличками. Место Гитлера оказалось почти в самом центре сектора. Справа от него усадили Бормана и Геринга, а слева Гиммлера и Риббентропа. Перед ними ниже в ряду разместили Кальтенбруннера, Кейтеля, Розенберга, Шпеера и Шираха, а в ряду выше – Франка, Фрика, Лея, Папена и Шахта. Лица у всех осуждённых казались пепельно-серыми, у многих дрожали губы, а некоторые тряслись в ознобе, с трудом сохраняя присутствие духа. Лучше всех удавалось совладать с собой Герингу и Гиммлеру, хуже всех выглядел Лей. Он плакал, как ребёнок, громко всхлипывая.

Американская, британская и французская делегации уже прибыли и сидели в своих секторах. В каждой по пять официальных представителей, два фотокорреспондента и один кинооператор. Кругом находилась русская охрана из офицеров госбезопасности, они стояли у входа, в проходах и вокруг эшафота. Однако русский сектор пустовал. Там сидели и скучали два фотокорреспондента, да у телекамеры стоял, переминаясь с ноги на ногу, кинооператор. Очевидно, что все ожидали прибытия советской делегации и заметно нервничали.

Наконец двери открылись, и вошли русские. Трое совершенно молодых генерал-полковников, совсем ещё мальчиков, нарком иностранных дел Вячеслав Молотов и маршал Климент Ворошилов. Молодые русские генералы шли впереди делегации, и сразу стало понятно, кто из них самый влиятельный. Он шагал первым, стройный, идеально красивый голубоглазый блондин с усами. За ним следовали, о чём-то разговаривая, кареглазый блондин с вьющимися волосами и ещё один голубоглазый блондин. Все трое одного роста, как будто только что сошли с обложек немецких журналов «Signal» и «Der Pimpf», где красовались как эталоны истинных арийцев.

Это были именно они, чьи фотографии, полученные с огромным трудом Абвером и Гестапо, пачками ложились Гитлеру на стол в течение всей войны. За ними безрезультатно охотились все службы Третьего рейха, но ни одного так и не смогли поймать. Теперь они пришли к власти и правили Россией и всей Европой, как и положено арийцам. Ну почему они оказались у русских? За что Провидение так поиздевалось над ним, уничтожив его детище – Великую Германию – руками этих настоящих арийцев. В том, что они немцы и истинные арийцы, он нисколько не сомневался. Все они идеально говорили по-немецки, так выучить язык невозможно, его можно только впитать с молоком арийской матери. И теперь, чтобы поиздеваться над ним, их прислали увидеть его смерть. Какая ужасная жестокость!

Среди представителей союзных держав возникло оживление. Все встали со своих мест и направились навстречу русским. Первыми к ним подошли представители США – генералы Дуайт Эйзенхауэр, Дуглас Макартур и Джордж Паттон, адмирал Честер Нимиц и Государственный секретарь Джеймс Фрэнсис Бирнс. Военные отдали друг другу честь, пожали руки, остановились и начали о чём-то разговаривать. Говорили без переводчиков, поэтому Молотов с Ворошиловым в беседе не участвовали и играли роль статистов. К русским с американцами подошли представители Великобритании – фельдмаршалы Бернард Мантгомери, Харольд Александер, Алан Фрэнсис Брук и Траффорд Ли-Мэллори, а также министр иностранных дел Эрнст Бевин. Последними присоединились французы – генералы Жан де Латр Де Тассиньи, Альфонс Жюэн, Жорж Катру, Пьер Кёниг и министр иностранных дел Жорж-Огюстен Бидо.

Незапланированная беседа продолжалась, предоставляя всем осуждённым дополнительные минуты жизни. Говорил русский по фамилии Быстрицкий, а все, окружив его, внимательно слушали. Видимо, он говорил по-английски, поэтому второй голубоглазый русский переводил для французов. Наконец они что-то согласовали, и делегации направились на свои места. В воздухе повисла зловещая тишина, больше ничего не происходило, все сидели и чего-то ждали.

В распахнувшиеся двери быстрым шагом вошли трое русских высокопоставленных офицеров госбезопасности и направились к центру, где стояла штанга с микрофоном, подключенным к громкоговорителям. Около неё остановился майор государственной безопасности, на вид около сорока пяти лет, с кожаной папкой в руке, и на чистом немецком языке сказал в микрофон:

– Alle aufstehen!!! Hier wird die Entscheidung der Obersten Berufungsinstanz vorgelesen25.

Все представители союзных держав – генералы, адмиралы, маршалы и дипломаты встали со своих мест. Гитлер не хотел вставать, но охранники силой подняли его под руки и поставили на ноги, так же, как и других осуждённых. Русский майор окинул взглядом всех присутствующих и, убедившись, что его распоряжение выполнено, открыл папку и начал зачитывать резолютивную часть решения Высшей апелляционной инстанции.

– «Die Entscheidung des Rates der Übergangsregierung von Deutschland und Österreich. Der elfte November neunzehnhundertfünfundvierzig, Österreich, Wien. Der Rat der Übergangsregierung von Deutschland und Österreich untersucht die Petitionen über die Begnadigung der Delinquenten, die vom München Internationalen Militärgerichtshof vorgelegt worden ist und hat folgende Entscheidung getroffen:

Erstens. Das Gerichtsurteil gegenüber Hitler Adolf, Himmler Heinrich Luitpold, Göring Hermann Wilhelm, Bormann Martin, Kaltenbrunner Ernst, Müller Heinrich, von Ribbentrop Joachim, Keitel Wilhelm, Rosenberg Alfred Ernst, Frank Hans Michael, Frick Wilhelm, Ley Robert, Streicher Julius, Sauckel Ernst Friedrich Christoph, Seyß-Inquart Arthur, Jodl Alfred, Hess Rudolf Walter Richard, Funk Walter Emanuel und Raeder Erich Johann Albert bleibt unverändert;

Zweitens. Für die Delinquenten Speer Albert, von Shirach Baldur Benedikt, von Neurath Konstantin, Dönitz Karl, Fritzsche Hans, von Papen Franz Josef, Schellenberg Walter Friedrich und Schacht Hjalmar Horace Greeley wird die Höchststraße durch die lebenslage Haft ersetzt.

Die Entscheidung ist endgültig, unterliegt keiner Anfechtung und tritt ab dem Zeitpunkt der Unterzeichnung in Kraft. Vorsitzender des Rates der Übergangsregierung von Deutschland und Österreich Generalmajor Paul Schorokhov»26.

Гитлер посмотрел на тех, кому русские смягчили приговор, их лица сияли от счастья.

«Глупцы! Лучше умереть сразу, чем гнить десятилетиями до конца жизни в советской тюрьме», – подумал он, усмехнувшись.

Русские в последний раз специально унизили их, рассмотрев апелляцию в самый чёрный для Германии день, когда двадцать семь лет назад её вынудили подписать позорную капитуляцию в Компьенском лесу. Да и то, что решение Совета подписал этот русский генерал, тоже стало не меньшим намеренным издевательством. Русские поставили его исполнять обязанности Канцлера разрушенного ими Третьего рейха. Гитлер сцепился с ним на процессе, когда тот выступал, бессовестно и пафосно разглагольствуя в Трибунале от имени немецкого народа. Нёс какую-то несусветную чушь о праве человека на жизнь и про общечеловеческие ценности, виртуозно используя немецкий язык. Мерзкий и грязный цыган! А в Совете недобитые жиды – Анна Фрейд, Вильгельм Райх, Эрвин Шрёдингер, которых Гиммлер не успел отправить в газовую камеру. Что можно от них ожидать?

Он не хотел подавать апелляцию и отговаривал всех, зная, что это фарс, а русские их давно приговорили к смерти и всё равно всех казнят. Но адвокаты настояли, убедив бороться до конца и мотивируя это тем, что его несгибаемая воля к победе станет примером для всех немцев в веках, и идеи национал-социализма не умрут вместе с ними. Видимо, они всё же оказались правы, русские пересмотрели приговор, хотя бы частично, и это стало маленькой победой. Союзники пытались придать этому судилищу видимость законности и справедливости. Кого они хотели обмануть? Всем немцам понятно, что это расправа победителей над побеждёнными.

В этом вопросе для него всё было ясно. Но вот почему это произошло, представлялось настоящей мистикой, неподвластной какому-нибудь рациональному объяснению. Это оставалось неразгаданной загадкой для всех, для американцев с англичанами точно такой же, как и для него. Откуда взялись эти русские со своей фантастической техникой и готовой атомной бомбой? Те ответы, которые он получил от всех магов, провидцев и гадалок, привлечённых Гиммлером, казались ещё более фантастическими и невероятными, чем сами русские и их техника. Вильгельм Вульф, которому он доверял, вообще заявил, что эти русские пришли из параллельного мира для того, чтобы разгромить страны «оси» и построить русскую империю от Атлантического до Тихого океана. Здесь они временно, и когда выполнят свою миссию – исчезнут так же внезапно, как появились.

Это казалось самым разумным объяснением из всех предложенных, другие представлялись ещё более нереальными и неправдоподобными. Судя по всему, оно и являлось самым верным. Предсказание, сделанное Вульфом ещё в 41-м, сбывалось, и все события происходили так, как он говорил. Эти русские не были коммунистами, они вообще, похоже, не имели никакой идеологии, однако умело использовали советскую систему в своих целях, контролируя всех с помощью специальных радиобраслетов и тотальной прослушки телефонов. Простое и очень эффективное решение! Не нужно иметь многочисленную политическую полицию, а самое главное, что никто никуда не убежит, ведь браслет не снимается, а при попытке его снять – взрывается. Поэтому, когда они взяли власть, никто даже не пикнул, и у них в руках оказалось целое государство.

Сейчас они захватили всю Европу и активно строят свою огромную империю. При этом никто не в состоянии им помешать. Кажется, что эти идиоты – Черчилль с покойным Рузвельтом – всё давно поняли, и теперь англичане с американцами вынуждены плясать под русскую дудку. Недоумки! Им следовало договариваться с Германией, когда он предлагал. Бекетову он тоже предлагал договориться о мире, но тот все предложения категорически отверг, заявив, что Россия и так возьмет всё, что ей нужно, без всяких переговоров. Теперь в руках у русских находилась половина мира и атомная бомба, да, похоже, и не одна. В новом мире все будут играть по их правилам и выполнять то, что скажут в Москве, пытаясь изображать самостоятельность и независимость. Кто же прислал этих русских? Если бы удалось захватить хотя бы одного из них, он бы это узнал. Жаль, что придётся умереть, так и не получив ответа.

– Mit der Ausführung des Gerichtsurteils beginnen!27 – скомандовал русский майор.

Гитлер думал, что первым на казнь поведут его, но охранники схватили Юлиуса Штрайхера, подняли его и поволокли к эшафоту. У того сдали нервы, он дико закричал, начал упираться и пытался вырваться. Тут же подбежали ещё два охранника и, схватив его за ноги, понесли на помост к гильотине. Было видно, что он обмочился и обгадился.

«Тряпка! Теперь своим дерьмом вымажет весь эшафот!» – подумал Гитлер.

Заработали кинопроекторы, и на экранах началась демонстрация документального фильма о немецких концентрационных лагерях. Фильм смонтировали из реальных кинокадров, снятых самими немцами. Сделан он был высокопрофессионально и сразу же шокировал всех своей жестокостью. Крики женщин и плач детей, совершенно голых, очень худых и измождённых, которых эсэсовцы гнали прикладами винтовок в газовые камеры, полностью заглушили вопли Штрайхера. На следующих кадрах молодой симпатичный обершарфюрер СС арийской наружности отбирал у плачущих и кричащих еврейских женщин грудных детей и бросал их живьём в костёр. Все присутствующие с ужасом смотрели на экраны, а охранники и французские палачи укладывали орущего Штрайхера на лежак гильотины.

Неожиданно фильм остановился, и воцарилась звенящая тишина. На экранах замер кадр с лицом молодой и очень красивой женщины. В широко открытых глазах, смотрящих на зловещий огонь, пожиравший её кричащего ребёнка, отражалась нечеловеческая мука и бездна материнского страдания. Это был немой укор всему человечеству, допустившему эти неслыханные зверства и попустительствовавшему самым низменным животным инстинктам. Жесточайшее преступление против самой человеческой природы требовало расплаты.

Французский палач опустил блокировку, и тяжелый нож упал на шею осуждённого с тупым звуком. Его голова скатилась в корзину, хлынувшая кровь окрасила эшафот, а обезглавленное тело охранники и помощник палача столкнули в приготовленный гроб с опилками. Палач подошёл к корзине и вытащил оттуда за уши голову Штрайхера, показал всем и поставил на стол рядом с гильотиной лицом к большому экрану. Прижав одной рукой голову к столу, он другой с силой хлестнул её по щеке. Глаза умирающего Штрайхера широко открылись, а на лице отразилась гримаса боли. Все сидящие, увидев такое, привстали со своих мест с ужасом на лицах.

– Schau dir das an und raus damit in die Hölle! Brenne dort ewig!!!28 – громко выкрикнул палач по-немецки с сильным французским акцентом, показывая пальцем на экран.

Показ документального фильма продолжился. Охранники схватили Заукеля и понесли его к гильотине, потому что ноги того подкосились, и он повис у них на руках. Русские отлично подготовились и устроили из казни леденящее душу дьявольское театрализованное представление. Видимо, по их замыслу, Гитлеру предстояло досмотреть его почти до самого конца и выступить перед занавесом.

Глава 2. ЕГОР

Дача, на которой проживал командующий бронетанковыми войсками СССР, член Политбюро и Секретарь ЦК ВКП (б) генерал-полковник Егор Андреевич Кудрявцев находилась на берегу Москвы-реки в посёлке Барвиха. Справа от неё располагалось дачное хозяйство генерал-полковника Ильи Николаевича Быстрицкого, а слева майора Кирилла Дмитриевича Лебедева. Хотя все дачи строились по индивидуальным проектам, их объединяло то, что они были двухэтажными, входили в комплекс правительственных дач и находились под усиленной охраной подразделений гвардии.

Егор Андреевич, как и все его соседи, проживал на даче, хотя у них имелись квартиры в Москве. В московских апартаментах он бывал очень редко, когда нужно переночевать в городе, а ехать на дачу уже не оставалось времени. Для строительства Бекетов выбрал проект с размахом, зачем ему такая большая жилплощадь, Егор и сам не знал. Ладно, у Лебедева хоть большая семья, мал-мала меньше, ему может, и надо побольше, а вот остальные парни ходили по хоромам и боялись заблудиться.

На первом этаже располагался большой холл, слева от него гостиная, а справа столовая. За гостиной две комнаты, в которых размещалась охрана и трёхкомнатные аппартаменты его заместителя, генерал-майора Сергея Ершова. Вместе они служили с первых дней войны, Егор к нему очень привязался и оставил на штабной работе, хотя был период с осени сорок первого до конца сорок второго, когда Серёга воевал на фронте. Он участвовал в Балканской операции и в операции по освобождению Норвегии, там и там командуя соединениями. Ершов оказался непревзойденным мастером командования в сетецентрической войне. Он прекрасно владел приёмами обходного манёвра и создания хитроумных тактических ловушек с засадами. С этой целью он умело инсценировал ложное, хаотичное и паническое отступление, открывая участки фронта перед наступающим противником, а затем захлопывал ловушку и расчленял его войска, попавшие в западню, кинжальными ударами артиллерии и танков, после чего добивал дезорганизованные части.

Этот его талант обнаружился ещё в конце лета 41-го. Самое удивительное, что Ершов в должности командующего полностью преображался. Становился властным, целеустремлённым, организованным, работоспособным и уверенным в себе человеком. Постоянно держал в голове всю картину театра военных действий и по малейшему движению противника предугадывал его дальнейшие ходы. Невероятно, но он умел убеждать и подчинять своей воле командиров частей выше его по званию и намного старше по возрасту. Заставлял советских офицеров думать головой, воевать гибко, хитро и умело, достигая победы над врагом с минимальными потерями. Прямо у себя в штабе арестовал двух полковников и отдал их под трибунал за то, что те отправили солдат на вражеские пулемёты и бездумно погубили молодых ребят. Сергей действовал на людей своей харизмой, и все беспрекословно выполняли его распоряжения и приказы, за что в армии снискал прозвище «юный Наполеон».

В тяжелейших боях у озера Балатон Егор поставил Сергея командовать в спешке сколоченным соединением из двух танковых бригад и приданных им стрелковой дивизии внутренних войск НКВД, сводной дивизии морской пехоты Черноморского флота, горнокавалерийской дивизии и двух сводных полков курсантов пехотного и артиллерийского Подольских училищ. Этими силами Ершов две недели успешно отбивал атаки 1-й немецкой танковой армии генерал-полковника Эвальда фон Клейста, превосходившей его соединение по численности более чем в четыре раза, и сумел разгромить две танковых дивизии Вермахта, 13-ю и 9-ю, а также элитную моторизованную дивизию СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Безвозвратные потери в частях, которыми командовал Сергей, составили чуть более десяти процентов личного состава. Большинство курсантов, краснофлотцев и кавалеристов остались живы и продолжили свой славный боевой путь, дойдя до Парижа и освободив всю Европу от нацизма. За это после войны Подолькое пехотное училище и дивизия морской пехоты Черноморского флота были названы его именем.

Во время проведения операции он никогда не создавал непрерывной линии фронта, а использовал тактику прерывистого фронта, состоящего из боксов или фестунгов в узловых точках, где размещал малоподвижные пехотные части и артиллерию с мощной круговой обороной. Это были опорные точки – шверпункты, вокруг них молниеносно передвигались мобильные части, которые он концентрировал в ударные группы, создавая пятикратное превосходство над противником по огневой и ударной мощи. Под его командованием даже кавалерия становилась грозной силой. Сергей блестяще использовал стратегию и тактику высокомобильной сетецентрической войны XXI века, которую блестяще усвоил в стенах академии.

Осенью 42-го Бекетов неожиданно бросил Ершова командовать Карельским фронтом для проведения операции в Норвегии, назначив к нему начальником штаба генерал-майора Рокоссовского. Там не было ничего – ни наших ребят, ни боеспособных дивизий. Начиная с июля 41-го Карельский фронт только обдирали, снимая с него войска на подкрепление центральных фронтов, а тут вдруг решили выбить немцев из Скандинавии после капитуляции Финляндии, при этом теми силами, которые имелись у фронта, не предоставив ему ни подкреплений, ни резервов. Ершов опять, командуя сборной солянкой, сумел с минимальными потерями сварить в двух больших котлах немецкую армию «Норвегия» под командованием генерал-полковника Николауса фон Фалькенхорста и вышибить немцев из Скандинавии.

За каждую успешно проведённую операцию Серёгу награждали орденом Ленина, и он стал единственным из всех парней с двумя такими наградами. Кроме этого, король Норвегии Хо́кон VII за освобождение страны назначил ему высшую государственную награду – Большой крест ордена Святого Олафа. Потом, когда с кадрами стало полегче, Егор снова забрал его к себе в штаб, а Ершов в общем-то и не возражал. Штабная работа ему больше приходилась по душе. Начиная с 42-го года он участвовал в разработке планов всех фронтовых наступательных операций от Белоруссии до Маньчжурии. Ещё Бекетов определил его в Военную академию Генерального штаба РККА имени К. Е. Ворошилова преподавать военную стратегию и оперативное искусство в условиях высокомобильной войны дремучему высшему командному составу Красной армии от сохи. Самыми первыми слушателями ускоренных курсов у Ершова оказались Ворошилов, Будённый и Тимошенко, за что сильно обиделись на Бекетова. Да и на Ершова тоже. Потому что контрольные командно-штабные игры с треском провалили, а зачеты ему ходили сдавать целый месяц и с большим трудом натянули на тройку.